Надувательство, или Кое-что о Магическом Даре (джен)

* * *

Тисовая улица, лето перед третьим курсом

Это был крайне неудачный вечер для обитателей дома номер четыре на Тисовой улице. Так сложились звёзды, что именно сегодня миру в целом и семье Дурслей в частности явился маленький личный дар Гарри Поттера. Дар, безусловно, целиком и полностью магический, стихийно проявляющийся и совершенно неконтролируемый. По крайней мере, пока.

Впрочем, вряд ли наберётся хоть несколько десятков людей — хоть магов, хоть маглов — которые посочувствовали бы Дурслям в данной ситуации. А вот не надо было выводить из себя ребёнка. Знаете, на что способны дети, если их хорошенько разозлить?

В тот вечер у Гарри нашёл выход весь тот негатив, который он тщательно копил на протяжении своей не столь уж долгой жизни.

Особо отличившуюся на ниве воспитания подрастающего поколения тётю Мардж надуло в считаные секунды. И лопнуло.

В сущности, Дурслям повезло. Ну, кроме собственно тёти Мардж — то, что от неё осталось, было тонким набрызгом рассеяно по всей гостиной.

Мешать Гарри собрать вещи и уйти из дома не посмел никто.

* * *

«Дырявый котёл», лето перед третьим курсом

— Признаюсь, Гарри, — говорил Фадж, разливая чай, — мы все изрядно поволновались. Сбежать от родственников, да ещё подобным образом! Я уж думал... Слава Мерлину, с тобой ничего не случилось!

— Меня посадят в тюрьму? — сдавленно спросил Гарри.

Министр горестно вздохнул и всплеснул руками.

— Понимаешь, мальчик мой... Боюсь, у меня для тебя дурные вести. — Тут он запнулся, почувствовав, что его начало слегка распирать изнутри. Не надо было есть вчера осетрину, она плохо влияет на его кишечник. С трудом удержавшись от того, чтобы испортить воздух, министр продолжил:

— Не скрою, твои дядя и тётя очень рассердились. Тут уж мы сами сплоховали — не смогли вернуть мисс Марджори Дурсль в её обычное состояние. Но ты, Гарри, не виноват. Это был несчастный случай. Словом, ничего страшного не произошло. Но, боюсь, ты не сможешь провести следующее лето у своих родственников. Подыщем тебе хороший приют...

Фадж ещё что-то вещал, но Гарри на минуту отключился от его монолога. Слово "приют" звучало совсем бесперспективно, но хотя бы к Дурслям возвращаться не придётся. Может, там даже кормить будут нормально.

Но есть ещё один важный вопрос. Гарри резко прервал плетущего словесные кружева министра:

— А как... А как же наказание?

Фадж сощурился.

— Наказание? О чём ты, Гарри?

— Я же тётушку того... И нарушил Закон о несовершеннолетних волшебниках! — горячо сказал Гарри.

— Ну что ты, мой мальчик! Почему же сразу «того»! Это же случайность! Да неужели мы станем наказывать тебя за случайность?! — воскликнул Фадж, взмахнув булочкой. — Повторяю, это был несчастный случай. За раздувание тётушек мы в Азкабан не сажаем!

Уходя из «Дырявого котла», министр погладил себя по животу. Неприятные спазмы прошли, будто их и не было, а значит, можно снова побаловать себя чем-нибудь вкусненьким.

* * *

Купе Хогвартс-экспресса, где-то по дороге в школу

Гарри открыл глаза. Светят фонари, подрагивает пол. «Хогвартс-Экспресс» снова в пути, и горит свет. А он что, упал с сиденья? Перепуганные Джинни и Невилл таращат на него глаза. Невилл ещё и радует глаз искренней зеленью покрытого испариной лица.

— Вы не знаете, кто это был? — спросил Гарри профессора Люпина.

— Дементор. — Люпин достал из кармана шоколад и принялся его раздавать.— Один из дементоров Азкабана.

Все смотрели на него, не веря ушам. Профессор Люпин скомкал пустую обёртку и сунул в карман.

— Ешьте, — сдавленно сказал он. — Вам станет легче. Простите, я ненадолго уйду, мне надо кое-что сказать машинисту.

Люпин скрылся в коридоре.

— А что случилось? — недоумённо пробормотал Гарри, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в отдельности. Всё купе было устлано какими-то грязноватыми клочками, на стенах и дверях гнездились неопрятные кляксы противной на вид грязи, в воздухе витала влажная и сладковатая вонь. Будто кто сдох под сиденьем, да так там и остался. Услышав вопрос, все неловко отвернулись, демонстративно занявшись приведением в порядок своей одежды и близлежащих поверхностей. Только лишь Невилл продолжал таращиться на Гарри.

— Как ты это сделал? — Невилл говорил тихо, но все немедленно прекратили возню и прислушались.

— Сделал что? Я так и не понял, что произошло. — Гарри вытер пот со лба.

— Ну, понимаешь, этот дементор стоял здесь и осматривался, и ты, ты...

— Наверное, это был обморок, — вклинился Рон. — Ты вдруг обмер, упал и забился... Дементор придвинулся к тебе и...

— ... И взорвался. — Закончила Гермиона. — Не говорите глупости, Гарри никак не мог его взорвать, он ведь всего лишь третьекурсник. Это наверняка профессор Люпин его уничтожил.

Через несколько минут поезд прибыл в Хогсмид.

* * *

Матч по квиддичу, третий курс

— Ай!  Да что же такое! — Гарри сорвался в пике, крепко сжимая в руке снитч. Кинувшаяся наперерез тощая фигура в балахоне вдруг резко раздалась в стороны и басовито бамкнула, забрызгав очки Гарри вонючей гадостью. Почти полностью утратив ориентиры в пространстве, тот стал заваливаться куда-то вбок.

Сидящая на трибуне Гермиона с беспокойством вглядывалась в мутное, дождливое небо и мимоходом размышляла о том, что раскаты грома какие-то очень уж странные. Однако, разглядев падающего Гарри, она тут же перестала думать о посторонних вещах и поспешила спуститься с трибуны.

Тем вечером в Больничном крыле отдыхала целая куча народу, возглавляемая звездой местного квиддича Гарри Поттером. Снитч звезда, конечно, поймала, но в процессе уворачивания от дементоров влетела прямо в Гремучую Иву, а та, будучи не в духе, изрядно помяла звезде юный организм, старательно расколошматив поттеровский транспорт в мелкие ошмётки. Вот тут-то к числу пострадавших и присоединились все те, кто успел добежать до агрессивной флоры с квиддичного поля. Гремучую Иву глухим взрывом разметало мелкими щепками по периметру, причём щепки эти были по смертоносности и членовредительству ничем не хуже пуль.

Видимо, гроза всё-таки сподобилась на приличную молнию, одарив самое высокое дерево на территории школы.

В тот день директор Дамблдор не досчитался шестерых дементоров. Через три дня пропало ещё двое.

Неужто сбежали?..

* * *

Где-то в бесконечных коридорах Хогвартса, третий курс

Гарри неспешно дефилировал в Гриффиндорскую башню, старательно раскланиваясь по пути со знакомыми и не очень учениками. После нелепых инсинуаций прошлого года, когда практически вся школа подозревала его в нападениях, контраст был разительный. Радостные, доброжелательные лица, искренняя поддержка, тёплые слова, похлопывания по плечам. «Удачи, Поттер!» от старшекурсников, вежливые кивки от слизеринцев, преданно и внимательно выслушивающие все его проблемы учителя. Тепло разгоралось внутри, и Гарри, наконец, смог почувствовать, что это такое — быть любимым ребёнком в семье. И ничего страшного, что его семья — целая школа. Зато они его любят, ценят и уважают.

— Он ушёл? — нервничающий Малфой выглянул из-за угла.

— Сдурел?! — Паркинсон тут же дёрнула его обратно. — Жить тебе надоело? Не можешь ему улыбаться — не попадайся на глаза!

Ещё немного выждав для надёжности, парочка осторожно двинулась к подземельям. Если бы неуравновешенный герой знал, как он осложняет жизнь своим недругам, он бы порадовался.

Ну или закатал бы истерику и количество этих самых недругов существенно бы уменьшилось.

Некоторые учителя настаивали на том, чтобы Дамблдор поговорил с мальчиком, но директор весьма ловко выкручивался и отвирался. Как заметил он в интимной беседе с профессором Снейпом — что угодно, лишь бы не расшириться до масштабов вселенной. Подразумевал он, конечно же, ту самую диету, от которой в конце лета критично раздалась вширь мисс Марджори Дурсль.

— Привет, Гарри! Ты сегодня молодцом! — Приветственные крики, словно галочками, отмечали путь Гарри Поттера. Попадающиеся навстречу слегка напряжённые ученики с будто приклеенными к лицу улыбками были надёжным показателем, что где-то по коридорам бродит Мальчик-Который-Выжил.

А не потому ли выжил, что Кое-Кто неожиданно попытался принять сферическую форму?

* * *

Кабинет зельеварения, где-то ближе к концу третьего курса

На каждом занятии по зельям Гарри придирчиво изучал сухопарую фигуру профессора Снейпа и, не находя никаких признаков изменения диаметра означенной личности, неизменно приходил в приподнятое настроение. От такого безобразия вышеупомянутая личность приходила в состояние холодной ярости, но блаженно улыбающийся Поттер совершенно не реагировал на все те тонкие ехидные намёки, которые щедро рассыпал Снейп. Не реагировал Поттер и тогда, когда профессор переходил от намёков к прямым оскорблениям, не перестал отсвечивать идиотской улыбкой даже в тот раз, когда Снейп не вынес издевательств и попытался Гарри придушить. Оторвать цепкие руки от геройского горла получилось только у Дамблдора, да и то не с первого раза.

А Гарри, немного поразмыслив, пришёл к выводу, что где-то в глубине души — очень, очень глубоко — он всё-таки верит, что профессор Снейп... хороший.

* * *

Кабинет профессора Снейпа, ещё ближе к концу третьего курса

— Поттер, вы идиот!

Гарри прислушался к себе. Нет, не работает.

— Поттер, вы бездарь и неуч!

Гарри снова прислушался. Нет, и это не работает.

— Профессор, вы могли бы не озвучивать общеизвестные факты? Как я могу злиться, если это правда? Надо что-то такое, чтобы зацепило.

— Поттер, не будьте тупицей! У вас, олуха этакого, уже иммунитет выработался!

Ещё бы не выработаться, за три-то года. Гарри истово закивал и тут же подпрыгнул на месте от громкого хлопка, который ознаменовал появление в кабинете домового эльфа. Почти сразу за хлопком последовал негромкий "бамс!", потом "шмяк!". Пол и частично стены кабинета украсились живописно стекающими ошмётками.

— Поттер, чтоб вам пусто было! Это уже четвёртый эльф за неделю!

Гарри виновато опустил голову.

* * *

Снова кабинет профессора Снейпа, и ещё ближе к концу третьего курса

Шмяк!

— Поттер, чем вы там шмякаете?

Шмяк!

— Поттер!

— Простите, сэр, я не нарочно.

— Ещё бы ты нарочно. — Недовольно пробормотал себе под нос профессор Снейп. Отпускать в вольный полёт этого любителя что-нибудь — впрочем, чаще кого-нибудь — надуть было чревато. Малфой уже несколько раз оказывался в Больничном крыле с экстремальным вздутием. Филч уже вторую неделю не может найти свою кошку, поэтому поглядывает на Поттера с явным подозрением и угрозой. Того и гляди, останется школа без завхоза. Поэтому стойкий профессор подписался на ежевечерние отработки с неуравновешенным героем, мужественно отдавая себя в жертву... По крайней мере, именно добровольной жертвой его считала практически вся школа. На самом деле всё было не так критично — у Поттера к третьему курсу развилась пофигистическая устойчивость ко всему, что делал и говорил Снейп, так что отработки проходили вполне мирно и тихо.

Большей частью.

Шмяк.

— Поттер, прекратите шмякать! Я вам лягушек потрошить велел, а не украшать стены их внутренностями!

Шмяк.

— Поттер!

— Простите, сэр. — Гарри виновато шмыгнул носом. — Очень уж они противные...

* * *

Берег озера, конец третьего курса

Снейп задумчиво проводил взглядом улепётывающих вдоль озера дементоров и снова обратил своё внимание на Поттера, тормошащего валяющегося без сознания Блэка.

— Скажите, Поттер, — с подозрением спросил Снейп, — вы в последнее время тесным общением с дементорами не увлекались? А то что-то пропадать они стали...

Слегка заалевшие поттеровские уши были достаточно красноречивы.

* * *

Ура, каникулы!

Гарри Поттера вручили профессору Снейпу на все летние каникулы чуть ли не перевязав ленточкой. И хотя профессор всячески пытался избежать ответственности, педагогический коллектив ясно дал ему понять — лету с Поттером быть.

Кто в итоге будет Тем, Кто Выжил, профессор решил не загадывать. Говорят, надежда умирает последней, но Северус Снейп был твёрдо уверен, что последним должно дохнуть чувство юмора. Взяв за руку Гарри, профессор крутанулся на пятке и исчез.

А дальше получилась уже совсем другая история.