Сияние Луны (гет)

Зимой в коридорах замка всегда было холодно и совсем неуютно. Каменные стены покрывались тончайшими иглами инея, при каждом вдохе-выдохе изо рта вырывались облачка пара, а в щели высоких стрельчатых окон ветер загонял мириады снежинок, что неровными волнами ложились на пол. Разумеется, в гостиных, классах и нескольких востребованных коридорах приемлемая температура поддерживалась с помощью магии, но большая часть замка оставалась холодной и мрачной. Исключением не был и коридор на восьмом этаже, что заканчивался глухой стеной, хранившей в себе секрет входа в Выручай-комнату. Ночные бдения студентов в зимние месяцы резко сокращались, никому не хотелось гулять по коридорам после отбоя просто потому, что это было чревато простудой с последующими визитами к мадам Помфри, литрами бодроперцового зелья и упущенной школьной программой. Только одному студенту факультета Слизерин приходилось почти каждую ночь осторожно ступать по восьмому этажу Хогвартса, кутаясь в колючий форменный джемпер и нервно озираясь по сторонам.

Драко ни за что на свете не выбирался бы из своей уютной постели по ночам, если бы не резкая боль в левом предплечье, настигающая его как раз после отбоя. Лорд был недоволен промедлением и подгонял Малфоя-младшего, заставляя кожу под тёмной меткой гореть огнём, а самого Драко метаться по скомканным простыням в тщетных попытках уснуть, не обращая внимания на боль. Он стойко терпел около пятнадцати минут, потом ещё пять лежал, прикусив до крови губу, напряжённо прислушиваясь к сопению однокурсников: не хватало ещё, чтобы они увидели, как он наскоро натягивает на себя одежду и с тихим стуком прикрывает за собой дверь спальни мальчиков. Драко шагал по коридорам школы, и по мере приближения к Выручай-комнате боль в руке сходила на нет. От осознания того, что Лорд наблюдает за каждым его шагом, становилось не по себе, хотелось самому снять с себя скальп, приставить к виску палочку, тихо произнести два слова и навсегда распрощаться с этой так называемой жизнью, но Малфой не имел такого выбора. Лорд ясно дал понять, что Люциус и Нарцисса пострадают, если Драко будет от задания отлынивать, и смерть в данном случае целиком и полностью охватывается этим самым понятием.

Драко устал и давно не высыпался; под глазами его залегли тени, черты лица заметно заострились, а волосы потускнели и пребывали в творческом беспорядке: он уже не помнил, когда последний раз использовал для укладки их гель, да и по-детски смешной казалась эта затея. Труднее всего было делать вид, что с ним ничего не происходит и держать всё в себе. Драко казалось, что он уже на грани безумия, и всё чаще он ловил себя на мысли, что слишком юн для этого, а клеймо пожирателя в столь раннем возрасте — это никакая не награда и почёт. Он завидовал беспечным Нотту и Забини, которые регулярно прогуливали уроки ради свиданий с самыми симпатичными девушками школы. Малфой не мог позволить себе такой роскоши: он обязан был поддерживать имидж отличного ученика и хорошего старосты факультета — Лорд пояснил, что его задание ни в коем случае не должно отрицательно сказаться на обучении наследника древнейшего магического рода.

Он шагал по коридору восьмого этажа к портрету Варнавы Вздрюченного, потирая озябшие руки и ощущая противный зуд в горле. Простуды ему для полного комплекта «счастья» не хватало, это точно. Драко мысленно чертыхнулся: он не имеет права даже на трёхдневный больничный, Лорду плевать на его здоровье, важно лишь задание. Видит Мерлин, он бы с радостью на несколько дней отправился в лазарет, и пускай колдомедик пичкала бы его противными зельями, но это же самый настоящий отдых!

«Мечтай, Малфой».

Он замер посреди коридора и попятился назад: лучи лунного света, льющиеся в замороженный коридор сквозь окна, падали на невысокую фигуру девушки, замершую возле портрета. Малфой случайно шаркнул ногой, и она, вздрогнув, обернулась. В лунном свете её волосы приобрели мистический серебристый оттенок, девушка сделала несколько шагов вперёд, и Драко узнал её. Пару секунд они стояли, глядя друг на друга: Драко — настороженно и с опаской, она — привычным всем затуманенным взглядом голубых глаз. Малфой лихорадочно искал выход из этой ситуации. Быть обнаруженным в его планы не входило, и он полагал, что никому не захочется гулять по школе в такой мороз, потому и не заботился о сохранении своего инкогнито.

— Здравствуй, Драко Малфой, — Полумна заговорила неожиданно для него, её тихий голос показался ему равным по громкости раскату грома, — тебе тоже не спится?

Обескураженный её словами, он просто стоял и пялился на Лавгуд с дурацким ожерельем из пробок на шее, все ещё пытаясь найти выход. Приложить её обливиэйтом? Запугать? Драко вздохнул и решил рискнуть: кто поверит полоумной Лавгуд, даже если она скажет, что видела его ночью в коридоре? Репутация у неё была та ещё, поэтому Малфой решил просто прогнать девчонку отсюда вон.

— Не твоё дело, полоумная, — буркнул он, быстрыми шагами пересёк остаток коридора и поравнялся с Лавгуд, — катись отсюда, пока цела и невредима.

Малфой выжидающе посмотрел на неё, но Луна так и не сдвинулась с места.

— Тебя что-то гложет, да? Я давно заметила это. Тебе кажется, что ты вот-вот свихнёшься, сломаешься. Ты нуждаешься в помощи.

— Ничего мне не нужно, — скрипнув зубами, процедил Драко, — помогай святому Поттеру. Он точно скоро свихнётся, — Драко криво усмехнулся, умоляя Мерлина о том, чтобы Лавгуд убралась из коридора в эту же секунду.

— Нет, Драко, — Полумна глубоко вздохнула, пытаясь поймать его взгляд, — тебе помощь нужна сильнее, чем кому бы там ни было в этом замке. В твоей голове так много мозгошмыгов, что я вижу их даже без спектрально-астральных очков…

— Иди ты к чёрту, Лавгуд, со своими безумными речами. Тебе самое место в больнице Святого Мунго.

Полумна печально улыбнулась, опустив голову. Драко сложил руки на груди, прожигая её макушку взглядом. Метка начинала гореть с новой силой из-за промедления, а эта девчонка позволила себе прямо заявить ему о его же проблемах!

— Тебе необходимо хотя бы поговорить с кем-то. Все видят, как ты себя изводишь, и, знаешь, Малфой, мне тебя очень жаль, раз ты никому так не доверяешь, чтобы открыться. Получается, у тебя совсем нет близких друзей…

— Нарываешься на грубость, Лавгуд! — в голосе Малфоя прозвучали стальные нотки, он раздражался с каждой секундой всё сильнее, — это вы болтаете всем о своих планах и проблемах направо и налево, я же предпочитаю держать свои мысли при себе!

Луна посмотрела ему прямо в глаза; Драко вдруг захотелось спрятаться от этого взгляда, убежать куда-нибудь подальше от осуждения, перемешанного с состраданием.

— Нарываюсь? Ты уже нагрубил достаточно, — Луна пожала плечами, а её тонкие пальцы сжали одну из пробок ожерелья, — мне всегда было интересно, почему так? Почему такой красивый, умный парень ведёт себя так отвратительно? Всех задираешь, издеваешься… ну, раньше. В этом году с тобой что-то произошло, что-то страшное, раз ты стал настолько незаметен в толпе.

Слова Полумны ударили по самому больному, впились в сердце тысячами иголок, а желание выговориться усилилось во сто крат. И как это — все видят его состояние? Замечают, что он изменился? Да он из кожи вон лезет, пытаясь не вызвать у окружающих подозрений… И она назвала его красивым? Что творится в голове этой девчонки, Мерлин!

— Если я скажу, что ты права, ты уберёшься отсюда? — Луна коротко кивнула, — хорошо. Ты права, но утешай, пожалуйста, Поттера, я-то сам разберусь со всем… этим, — Малфой сделал неопределённый жест рукой, а потом спрятал ладони в карманах брюк, — я не нуждаюсь в слушателях.

Полумна будто бы не замечала его гневной интонации, она сделала крошечный шажок в его сторону.

— А ещё мне всегда было интересно…

— Ты говоришь невпопад.

— Каково это — обнимать Драко Малфоя? Сильно ли ощущения будут отличаться от объятий с глыбой льда?

Полумна сделала ещё один шаг к нему, оказавшись совсем близко. Драко даже заметил тонкий шрам на её переносице, прозрачные, как воды на мелководье, радужки и крошечную родинку у неё на лбу. Полумна смотрела в его глаза, словно спрашивая разрешения на что-то, и тут только до Драко дошло, о чём она говорила пару секунд назад. Ситуация показалась ему комичной, он даже забыл про боль в предплечье, и позволил себе немного, совсем чуть-чуть, расслабиться.

— Так ни в чём себе не отказывай, Лавгуд! — окончательно развеселившись, произнёс Драко, пряча за спиной свои руки. Почему-то на душе резко стало спокойно и хорошо, а когда тонкие пальчики Полумны коснулись его плеч, он даже прикрыл глаза, почти наслаждаясь моментом, но в ответ её не обнял. Полумна отступила от него; на её губах играла всё та же печальная улыбка.

— Надеюсь, тебе стало чуточку легче, — медленно проговорила она, а потом направилась в сторону лестниц, — о, да. Думаю, обнимать глыбу льда было бы менее приятно.

— Странная, — пробормотал Драко себе под нос, провожая её взглядом, — какая же она странная!

Но ему определённо стало легче.