Туманные ретроспективы (джен)

Туман почти рассеялся. Солнце поднялось к этому моменту довольно высоко, и, хотя временами его скрывали облака, его лучи уже припекали голову и приятно грели кожу, испаряя осевшие на открытых руках и шее последние микроскопические капельки тумана. Была поздняя весна, воздух был чист и прозрачен, и погода обещала быть хорошей. Не очень типично для Киригакуре с её вечными туманами и прохладным промозглым климатом.

Этот день мог бы быть прекрасным. Но это был тот самый день.

Тот самый день. Теруми Мей долгие месяцы ждала и боялась, и вот этот день настал. Ещё ничего не началось, но сердце Мей уже готово было выскочить из груди. Она старалась унять дрожь и контролировать дыхание, но справиться с заполнившими голову мыслями было куда сложнее. Мей попыталась подумать о чём-то другом, не о том, что произойдёт в ближайшую пару часов.

Девочка подошла к своим одноклассникам — или уже бывшим одноклассникам?

— Привет, — голос прозвучал почти как обычно, только немного сдавленно, словно она простудилась.

Одноклассники мрачно и настороженно покосились в её сторону. Некоторые невнятно пробурчали что-то в ответ, кое-кто из близких друзей приветливо кивнул ей.

Но больше в этот день сказать друг другу было нечего.

Сегодня половина из них умрёт. Сегодня она, Теруми Мей, выпускница Академии ниндзя, убьёт кого-то из своих бывших одноклассников и станет полноправным шиноби деревни, скрытой в Тумане, или погибнет от руки одного из своих друзей. Мей была лучшей в своём выпуске, юным гением, как говорили её учителя, и обладательницей сразу двух улучшенных геномов — пара и лавы, — и хотя стихией лавы в свои одиннадцать она толком не владела, она всё равно была на голову выше своих сверстников. Мей знала, что одолеет в бою любого из них, но она отнюдь не была уверена, что сможет убить своего друга.

Мей прислонилась спиной к стене и обхватила себя руками. Ей почему-то было холодно.

— Эй, не дрейфь. Всё будет в порядке, — услышала она голос.

Девочка подняла голову. Перед ней стоял Такаги Дай, один из самых успешных и уж точно самый оптимистичный ученик класса. Он выглядел относительно бодро, хотя под глазами у него и залегли круги. И, что самое главное, он ещё мог улыбаться в этот день. Мей нервно улыбнулась в ответ, но, не сумев придумать никакого ответа (она вовсе не считала, что всё будет в порядке, но спорить по этому поводу было бы до смешного неуместно, да и не хотелось), отвела взгляд. Краем глаза она увидела, как Дай, не дождавшись от неё реакции, отошёл к другим сокурсникам. Забавно, что он даже сейчас пытается поделиться своим оптимизмом с окружающими. Как и она, да как и все, Дай, разумеется, отлично понимал, что сегодня и после ничего не будет в порядке. Мей не могла представить, как она будет общаться со своими бывшими одноклассниками после сегодняшнего дня, если она переживёт его. Четыре года совместной учёбы и совместного сосуществования, дружба и привязанность, прогулки, игры, шалости, проблемы, все те отношения между ними, что сложились за это время — первые трещины на них появились ещё несколько недель назад, и с приближением финального экзамена обстановка в классе незримо накалялась. И вот сегодня они окончательно рухнут.

— Дети готовы, — в стороне, на помосте, который находился посередине зрительской трибуны на небольшой арене при Академии, их учитель обратился к человеку, который сидел в высоком кресле в центре помоста. — Прикажете начинать, Мизукаге-сама?

Мей оглянулась на голос. Она давно боялась этого дня и давно ненавидела его, задолго до того, как он наступил, но до этого момента она почти не думала о человеке, который поставил их всех в это положение. Ягура, Четвёртый Мизукаге. Впервые Мей видела его так близко. Ягура обладал необычной внешностью. Его можно было легко спутать с выпускниками, он выглядел как раз на их возраст: какая-то редкая неизлечимая патология не позволяла его телу расти. Мей не знала, сколько Ягуре лет на самом деле, но она знала, что он правит Киригакуре уже почти два десятка лет. Но внешне ничто не выдавало в нём человека, проводящего по-настоящему жестокую политику, человека, который казнил всякого, кто смел нарушить его приказ, человека, который сегодня заставит их убивать друг друга. Со стороны Мизукаге выглядел как невысокий, щуплый мальчишка лет десяти. Ничего не отличало его от обычного ребёнка, он не носил ни плащ, ни шляпу каге, и даже протектора на нём не было. Пожалуй, сейчас главное его отличие от детей, сдающих сегодня финальный экзамен, заключалось в том, что он был абсолютно спокоен и даже, кажется, успел заскучать.

— Давайте начнём, — кивнул Ягура.

Никак, никаким образом абсолютно все присутствующие на испытании люди сразу не могли услышать эти слова, произнесённые негромко и исключительно для стоящих рядом, и тем не менее на арене моментально воцарилась тишина. Людей здесь сегодня было немного. В отличии от экзамена на чунина, зрители, включая родственников участников, и обычные зеваки не допускались на финальный экзамен на звание генина. Сейчас здесь присутствовали только лишь Мизукаге и его приближённые, преподаватели Академии, охрана и сами сдающие в количестве двадцати двух человек.

Учитель подал знак, и ученики выстроились в два ряда перед зрительской трибуной, как делали всегда на официальных мероприятиях. Ягура слегка подался вперёд на своём кресле и внимательно рассматривал стоящих в строю детей. Мей почувствовала себя неуютно и мысленно порадовалось, что стоит с краю своего ряда. Хотя она никогда ранее не имела дела с Ягурой, она ощущала некий страх перед ним.

— Что же, юные ниндзя, — наконец произнёс Мизукаге, — сегодня часть из вас станет шиноби. Вы — надежда и будущее нашей деревни. Деревня рассчитывает на вас. Именно от вас будет зависеть исход текущей войны, — он ненадолго замолчал, что-то обдумывая. — Сегодня мы определим тех, кто достоин быть шиноби Киригакуре. Покажите всё, на что вы способны, — Ягура кивнул своим мыслям и откинулся назад на спинку кресла.

К выпускникам подошёл один из преподавателей, который был назначен экзаменатором.

— Вас двадцать два человека. Это значит, что мы проведём одиннадцать поединков. Пары будут определяться жребием. Сейчас каждый из вас вытянет из мешка, который я держу в руке, по одному номеру, их у нас двадцать два по количеству участников экзамена. Этот номер и определит, когда и с кем вы будете сражаться. То есть выходить на арену вы будете по своему порядковому номеру, парами. Вопросы есть?

Вопросов не оказалось. Сенсей прошёл вдоль рядов, и каждый выпускник вытягивал по номеру. Мей была почти последней. Она глубоко вздохнула и зажмурилась, прежде чем запустить руку в мешок и схватить один из двух оставшихся железных жетончиков с номерами. Ещё несколько секунд после этого она стояла, не шевелясь и почти не дыша, пока сенсей не отошёл, и лишь после этого открыла глаза и посмотрела на жетон.

Пять. Это значит, её бой будет третьим.

— Номера первый и второй, останьтесь на арене, остальных прошу пройти на зрительскую трибуну.

Направляясь к трибуне, Мей нервно оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, кто именно будет её противником. Но большинство детей уже убрали свои жетоны или держали их так, что невозможно было различить номер. Мей и сама судорожно сжимала в руке свой жетон.

Она не стала подниматься высоко и тяжело опустилась на первую попавшуюся скамейку. Тело слушалось неохотно, словно оцепенело. Позади девочки кто-то прошёл, на секунду задержавшись возле неё, а потом, обогнув скамью, этот кто-то присел рядом с ней.

— Ну, какой у тебя? — спросил кто-то голосом её близкого друга Такео.

Мей искоса, не меняя положения тела, посмотрела на него. Взгляд Такео был внимательным и напряженным.

— Пятый.

— У меня четвёртый. Чуть-чуть, и нам бы крупно не повезло, — с заметным облегчением улыбнулся он. И тут же нахмурился. — Мой бой — второй.

Тем временем первая пара уже сошлась в поединке. Парень и девушка, обоих Мей знала не очень хорошо, пожалуй, что если бы её противником оказался кто-то из них, она смогла бы нанести смертельный удар. Оба использовали в основном холодное оружие, парень осыпал противницу градом кунаев, сюрикенов и сенбонов, а также ловко орудовал катаной, девчонка отступала, уворачивалась, и, хотя в руках она держала целых два клинка, дотянуться до соперника не могла ни одним. Пролилась первая кровь: девушка получила несколько несерьёзных ранений. Но вот она сложила печати и пропала.

— Маскировочная техника? — озадаченно протянул Такео.

Маскировка не продержалась и двадцати секунд. Девочка снова появилась, теперь она находилась у противоположного края арены. Мей удивленно моргнула, она думала, что однокурсница использует свою маскировку, чтобы подобраться ближе к противнику, а не сбежать от него. Тот презрительно фыркнул и бросился на неё, попутно кидая несколько кунаев в жизненно важные точки, но внезапно остановился на середине пути. Кунаи прошли через соперницу и вонзились в стену за ней, и в то же мгновение ещё одна девочка материализовалась за его спиной, нанося удар в бок.

— Это был клон, — прошептала Мей.

Парень упал. Девушка занесла руку для последнего удара, но, колеблясь, замедлилась. В глазах её промелькнуло сомнение. Парень, морщась от боли, воспользовался заминкой и, извернувшись, последним усилием нанёс ей удар в грудь зажатым в руке кунаем. Мей словно в замедленной съемке наблюдала, как девчонка покачнулась и упала на своего противника, который тоже лишился сознания.

К ним подскочил экзаменатор и, не прикасаясь, бегло осмотрел обоих.

— Она ещё жива, но её уже не спасти. У нас есть первый победитель!

Пока первую пару уносили медики, Такео, который на некоторое время застыл, бездумно уставясь в пространство, встряхнулся.

— Ну, пожелай мне удачи.

— Надеюсь, мы оба выживем, — сказала Мей. И добавила: — Удачи, — ей показалось, что это прозвучало глупо.

— Номера третий и четвёртый, прошу на арену.

Мей проследила, как Такео выходит и становится в центре площадки, и оглянулась в поисках его противника. Её сердце пропустило удар и ушло в пятки. На арену спускался Киоши — второй сильнейший ученик выпуска после неё и один из немногих в Кири обладателей улучшенного генома льда. Объективно, Киоши был сильнее, чем Такео, это знали все.

Мальчики встали друг напротив друга. Экзаменатор подал знак, и бой начался.

Первые несколько минут противники пытались достать друг друга прямыми атаками. Киоши атаковал ледяными снарядами и чем-то, что напоминало ледяные копья. Такео уходил заменой и отвечал своими техниками огня, от которых Киоши защищался ледяной стеной. После атак Такео стена оставалось абсолютно невредимой, огонь не мог растопить этот лед. Мей с замиранием сердца следила за боем и краем сознания уже понимала, что Такео проиграет. Он не сможет пробить защиту противника и не сможет убегать вечно.

На помосте в центре трибуны Мизукаге о чем-то тихо говорил со своими приближёнными. Мей почувствовала, что начинает злиться. Для Мизукаге, внезапно поняла она, для него они не дети, да и вообще он не рассматривает их как людей. Лишь оружие, машины для убийства. Этот экзамен — не столько испытание их способностей, сколько проверка их готовности убивать. Извращённая проверка на прочность.

Бой продолжался.

— Хьётон: град!

Во все стороны от Киоши полетели маленькие ледяные шарики. Они были небольшого размера, но их было много, а самое главное, они летели плотным слоем и далеко. От такой атаки в замкнутом пространстве, коим являлась арена, не уйти. Пару секунд из-за града невозможно было различить, что происходит на арене, а когда видимость вернулась, Такео исчез. Впрочем, долго искать его не пришлось: ещё пара секунд и парень, кашляя и отряхиваясь, буквально вылез из под земли.

На ноги он подниматься почему-то не стал. Исподлобья холодно взглянул на противника и, сложив ряд печатей, хлопнул ладонью по земле:

— Дотон: каменные пики!

Мей не сразу поняла, что произошло. Дотон? Каменные пики? Разве Такео владеет стихией земли? Но техника сработала, и сработала как надо: Киоши насмерть проткнуло этими самыми пиками, Мей отвернулась, увидев это зрелище. Он был совершенно точно мёртв. Видимо Такео, подготовился к экзамену, выучив техники, о которых не рассказывал даже ей. Это было логично, это было понятно: она вполне могла оказаться его противницей, и стоило иметь на этот случай козырь в рукаве, но осознание того, что Такео мог всерьёз готовиться насмерть сражаться с ней, всё равно больно кольнуло сердце.

Такео наконец поднялся и, прихрамывая, направился к трибуне. Он был почти не ранен, и госпитализация ему не требовалась. Мей вдруг осознала, что следующий бой — её. В волнениях за друга она умудрилась забыть про свой бой, но сейчас тело снова словно окаменело, а сердце наоборот дико забилось. Она с трудом встала и тяжелой поступью пошла навстречу другу.

— Твоя очередь, — шепнул он ей, сжимая её предплечье, когда они поравнялись, и она ощутила, что друга трясёт. — Удачи, — он смотрел на что-то за её спиной, и его глаза дико блестели. — Я знаю, ты сильнее него.

Мей обернулась и встретилась взглядом со своим противником.

— Ты, — выдохнула она. За ней на арену, хмуря лоб и прикусывая губу, вышел Дай.

Они встали в центре арены, как раз напротив Мизукаге. Глаза Дая больше не светились дружелюбием и оптимизмом, он смотрел на неё странно, как-то оценивающе. На его лице была написана решимость, уверенность в том, что он должен выжить в этом поединке. И убить её, чтобы выжить.

Что ж, глупо было бы обижаться на это. Другом он ей никогда не был, поэтому она тоже попытается его убить. Мей буквально чувствовала, как внутри у неё всё будто замерзает.

— Это лучшая ученица курса, — сказал учитель, обращаясь к Мизукаге. Отсюда Мей могла слышать то, о чём говорят на помосте.

— А... та самая, что унаследовала два улучшенных генома от обоих родителей? — рассеянно спросил Ягура. — Жаль будет, если она умрёт, как этот мальчик со стихией льда. Это редкая способность для нашей деревни. Я разочарован тем, что он погиб сегодня. Но я рассчитываю, что в этом бою девочка победит.

Мей видела, как Дай покраснел от этих слов, которые он, конечно, тоже слышал. Скрипнув зубами и сжав руки в кулаки, он посмотрел на неё прищурившись, вроде бы даже зло.

— А мальчик с геномом льда мог стать одним из сильнейших шиноби Кири, — продолжал Мизукаге.

— Стал бы, если бы вы позволили ему вырасти, — тихо и в сторону пробормотал сенсей, но Мей его услышала. И Ягура тоже услышал.

— Ох, что я вижу, вы не одобряете мою политику в сфере воспитания молодёжи? — как-то весело переспросил он, но глаза его опасно блеснули. — Вы тоже видели предыдущий бой. Немногие генины других скрытых деревень имеют такие результаты, какие показывают наши выпускники Академии. А техники стихий? Уровень владения улучшенным геномом? В конце концов, победитель, как мы все могли видеть, может использовать две стихии в своём возрасте. В других скрытых деревнях далеко не каждый чунин способен на такое. Всё благодаря тому, что уже при выпуске из Академии наши ниндзя сталкиваются с вызовом, и это заставляет их серьёзно относиться к учёбе и тренировкам, и они лучше готовы к жизни шиноби в целом. А что половина из них погибает... ну ничего не поделаешь. Если они слабы, они всё равно бы погибли, так зачем деревне возиться с ними? Это необходимая жертва. Если ты не готов убивать и быть убитым, тебе не место в мире шиноби. Желаете возразить?

Сенсей не смотрел на Мизукаге.

— Нет, Мизукаге-сама.

— Правильно, — одобрил Ягура. — В следующий раз, если вы дерзнёте возражать мне, я нотации читать не буду. — Он обернулся к экзаменатору и холодно бросил: — Начинайте же бой.

— Теруми Мей против Такаги Дая, — объявил экзаменатор, и в следующий момент Мей сбило с ног струёй воды.

Она прокатилась по земле, пару раз перекувырнувшись через голову. Едва она остановилась и сумела принять более менее устойчивое положение, как Дай запустил в неё несколько кунаев со взрыв-печатями. Мей едва успела уйти из зоны поражения. На атаку она ответила водяными пулями, от которых Дай также просто увернулся.

Они обменялись ещё несколькими техниками стихии воды, ни одна из которых не достигла своей цели. Мей попыталась использовать стихию пара, но Дай легко ушёл от её атаки. Пока он мог свободно перемещаться, от стихии пара не было никакого толку: Мей не могла использовать эту технику на большой площади.

Дай сложил печати:

— Водяной клон!

Рядом с ним появилась его водяная копия. Мей была несколько удивлена. Водяной клон — слишком чакрозатратная техника для того, кто ещё даже не стал генином. Однако размышлять от этом времени не было. Клон и оригинал одновременно атаковали девочку кунаями со взрыв-печатями. Мей не смогла вовремя ускользнуть. Руку и часть спины опалило жаром.

Отпрыгнув на противоположный конец арены, Мей попыталась придумать какой-нибудь план. Теперь, когда её рука была ранена, скорость складывания печатей значительно снизилась. Её положение резко ухудшилось. Девочка уклонилась от очередной атаки и отпрыгнула подальше от настоящего Дая и ближе к клону. Сначала следовало избавиться от него.

Мей вступила с клоном в ближний бой. В тайдзюцу Дай был хорош, но Мей знала, что стоит нанести клону хотя бы одну царапину, и он исчезнет. Если, конечно, оригинал не поспешит на помощь.

Оригинал не поспешил. Вместо этого он запустил в неё очередную серию кунаев со взрыв-печатями. В неё, и в своего клона, когда она была занята боем с ним. Мей слишком поздно заметила атаку. Она отчаянно рванулась в сторону, понимая, что не успевает...

Вспышка взрыва. Мрак. Тишина.

Кажется, она на несколько секунд потеряла сознание. Сейчас, приоткрыв глаза, Мей обнаружила себя лежащей на полу в тёплой луже. Не в луже собственной крови, как она подумала вначале, а в луже от развеявшегося клона Дая. Мей не была уверена, но, кажется, чужой водяной клон спас ей жизнь: столкнувшись с ним, взрыв-печати взорвались несколько в стороне от неё.

Голова гудела и в ушах противно звенело. Кроме этого звона Мей совершенно ничего не слышала. Она приподняла голову и тут же уронила её обратно. Голову словно копьём проткнули.

Мей скосила глаза. Дай медленно, с опаской, приближался к ней, сжимая кунай. Она прикрыла веки и постаралась собраться с силами.

Когда Дай подошёл достаточно близко, девочка резко села. Голову снова пронзило болью, но она не обратила внимания. Незамысловатый план был придуман, больше ей ничего не нужно было. Она приоткрыла рот и выделила яркую горячую жидкость — лаву. Мей никогда прежде не использовала стихию лавы в бою, даже в тренировочном. Тем не менее некоторое количество лавы тонкой и слабой струёй ударило в направлении Дая. Тот, не ожидая атаки от уже, как казалось, полумёртвой девочки, не успел вовремя среагировать, и лава попала на его ноги, расплавляя кожу до костей и сухожилия. Вскрикнув, мальчик упал вперёд на колени. От удара активировалась взрыв-печать на кунае, который он держал в руке. Печать была одна и малой мощности, поэтому Дай не особенно пострадал, но его рука довольно сильно обгорела, и его тоже оглушило.

Но Мей и не рассчитывала нанести ему серьёзный урон стихией лавы. Единственной целью этой атаки было заставить его остановиться. Теперь можно было нанести главный удар. Мей вдохнула побольше и выдохнула пар, сделав его настолько кислотным, насколько это было вообще возможно.

Пар окутал Дая плотной завесой, и он пронзительно закричал. Мей сидела на каменном полу всего в нескольких шагах от него и видела, как пар плавит, истончает его одежду, кожу, волосы. Он хрипло дышал, пар проникал в тело и разъедал его изнутри.

Мей смотрела, как он кривится и беззвучно (Мей всё ещё ничего вокруг не слышала) открывает рот, как плавится кожа на его лице; она хотела и не могла отвести от него взгляд. Пар быстро рассеялся, но всё было уже кончено. Тело Дая, самого светлого и оптимистичного ученика класса, который всего лишь час назад говорил ей слова поддержки, его тело упало на землю. К нему подскочил экзаменатор, махнул рукой, объявляя о смерти, и это означало только то, что она убила его. К Мей подбежали медики, кто-то тронул её за плечо и, не получив никакого отклика, обнял со спины за плечи, притягивая к себе и укладывая на носилки. Мей позволяла делать им, что они хотят, но она не отводила взгляда от Дая.

Внутри себя Мей ощущала пустоту, но в этой пустоте зарождалась ненависть и ярость, направленные на традицию убивать друг друга в день выпуска из Академию, на это спокойствие, с которым все взрослые смотрели на смертельные поединки между детьми, и лично на Чётвертого Мизукаге. Когда-нибудь, думала Мей, когда-нибудь этот кошмар должен закончиться. Она смотрела на мёртвое тело своего товарища и клялась себе, что сама прекратит это. Ради этого она будет сражаться и тренироваться, она будет сильнейшей куноичи деревни, и когда-нибудь она станет Мизукаге. И вот тогда, когда будущее деревни будет в её руках, она прекратит это.

Мей наконец отвела взгляд от Дая и посмотрела на Ягуру. На его губах была лёгкая полуулыбка, он был доволен поединком. Но неё не смотрел, о чём-то тихо переговаривался с людьми, стоявшими рядом. Перед тем, как он исчез из поля её зрения, Мей успела подумать, что неплохо было бы собственными руками придушить предшественника. Убивать она уже научилась.

Примечание: Действие происходит во время Третьей Мировой Войны Шиноби, за четыре года до нападения Кьюби на Коноху и за семнадцать лет до начала событий манги.