Вороной (джен)

Поймать мустанга не легко, но даже если это удаётся, он до конца остаётся диким животным, совершенно бесполезным и неукротимым. (с) Э. Сетон-Томпсон. «Мустанг — иноходец»

Мой отец всегда мечтал стать обладателем ранчо, и, когда он уже отчаялся, перестал верить в свою мечту, ему улыбнулась удача. Какой-то дальний родственник погиб, оставив после себя огромное состояние, на которое мой отец приобрёл ранчо в одной деревушке на краю обрыва.

Отец обожал охоту, и поэтому каждые выходные пропадал в лесу. Часто он брал меня с собой, но я не люблю охоту. И не люблю смотреть, как мой отец меняется, беря в руки ружьё. Тогда он являет свою вторую половину, превращаясь в настоящего охотника. Жёсткого и дьявольски меткого.

На ранчо отец закупил много скота, но больше всего там было лошадей. Красивых и статных.

Я люблю лошадей, но больше домашних, покорных и податливых лошадок я люблю мустангов. Диких и вечно свободных.

Как-то отец вынудил меня поехать с ним охотиться. Тогда я в первый раз увидел Его. Это был вороной мустанг на тонких ногах, с длинной гривой и царской походкой. На мгновение я забыл, как дышать. Этот мустанг покорил меня раз и навсегда. До сих пор я вспоминаю его с восхищением.

Отец тоже увидел его. Он попытался подстрелить мустанга, но тот вовремя нас заметил и убежал, из-за чего отец потерял покой. День и ночь он думал, как поймать жеребца. Каждый день запирался в своём кабинете и строил планы по его отлову.

Тогда я старался не пропускать ни одной охоты отца. Всегда скакал за ним и молился, чтобы мы не встретили Вороного. Но всё же это должно было случиться.

После очередной охоты, возвращаясь домой, мы выехали на равнину. Отец неожиданно остановился и, взяв ружьё, прицелился.

— Смотри, Алёша, вороной мустанг. Сейчас я его оглушу.

Когда отец уже был готов нажать на спусковой крючок, я пришпорил своего коня, заставив встать его на дыбы и заржать. Отец отвлёкся на меня, а Вороной, услышав ржание, ускакал. Отец долго бранился, обвинял меня в том, что мустанг ушёл.

После этого случая отец отказывался брать меня с собой, говоря при этом:

— Второй раз я его не упущу. Также не допущу, чтобы что-то меня отвлекало.

Вместе со своими друзьями-ковбоями, отец решил загнать Вороного, а затем поймать и сломить. Он загорелся этой идеей и твердил, что ничего не помешает ему поймать мустанга.

Я же не находил себе места. Если отец взялся за что-то, то он доведёт дело до конца, но с каждым днём отец злился всё больше: все его планы рушились один за другим. Мустанг уходил чистым, но уставал. Отец бесился, трясся от злости. Он сходил с ума. Это было видно сразу, но почему-то никто кроме меня этого не замечал.

После двух недель ожиданий и составлений плана, отец решил, что время пришло. Вместе с ковбоями он гонял Вороного, не давая ему передохнуть. Вороной уставал, замедлялся, но продолжал бежать. Вся его жизнь превратилась в бег.

Ковбои загнали Вороного на источник, когда он совсем выдохся и не успел бы заметить, как его окружили. Фортуна отвернулась от него, но он не желал сдаваться.

Когда мустанг был совсем близко, отец сделал петлю на верёвке и закинул её на шею мустанга. Свободный конец он привязал к своему седлу, а после резко повернул свою лошадь назад.

Мустанг споткнулся и упал. При падении он проехался мордой по земле и упал на бок, повредив рёбра. Казалось, он уже не встанет. Вороной только тяжело дышал, а из его глаз катились слёзы. Он был весь в крови и пыли. Кровь бурным потоком лилась из его ноздрей.

— Господа! Теперь это мой мустанг! — отец рассмеялся и поскакал на ранчо, а мустанг тащился за ним, привязанный удавкой к седлу. Удавка давила на шею Вороного. Он упирался, задыхался, но у него не хватало сил вырваться.

Это было жестоко со стороны отца. Его лошадь скакала медленно из-за упирающегося мустанга, поэтому я спрыгнул со своей лошади, вытащил нож, что был всегда при мне, и разрезал верёвку.

— Беги, Вороной! Беги! — шептал я, пока стягивал трясущимися пальцами удавку с его шеи. — Мустанг ведь не

выживет вне воли!

И Вороной побежал. Он бежал так быстро, словно пуля. Бежал и из его глаз лились слёзы. Он бежал в последний раз.

Вороной добежал до обрыва и спрыгнул вниз, такой красивый и свободный. Он упал на камни и разбился. Он умер, но остался по-прежнему свободным.

Я люблю лошадей, но больше домашних, покорных и податливых лошадок я люблю мустангов. Диких и вечно свободных.