Вы удивитесь (джен)

Иногда Аканэ кажется, что для кибертела у Касэй слишком эмоциональное лицо.

Намертво приклеенная к губам и глазам ехидная издёвка — немного слишком для нутрованного [1] мозга в физрастворе, на оплот справедливости, мира, порядка и всеобщего блага похоже мало. Хорошо даже, что об истинной сущности Главы Бюро пока никто не знает — так себе лицо фирмы, пришлось бы менять тактику и курс.

— Инспектор Цунэмори, вы могли бы думать, не фотографируя меня глазами? — с лёгкой усмешкой интересуется Касэй.

Голос у неё тоже странный. Не тот вежливо-бесцветный, что слышен из Доминатора и передаётся по общей сети, а резкий, скрипучий. Неприятный. Словно у человека, жизнью сильно недовольного и всячески пытающегося всем остальным жизнь подпортить, что, в общем-то, получается у неё весьма ловко и от истины недалеко, но со словами «мир», «порядок» и «благо» вяжется по-прежнему плохо.

Для Сивиллы не подходит совершенно, и раз уж Аканэ для консервной банки с мозгами что-то вроде морального компаса и имиджмейкера в одном лице, то с этим нужно что-то делать.

С другой стороны, для Главы БОБ Касэй — самое оно. Хоть она и уверяет, что в черепной коробке Главы гнездуют разные мозги и дольше недели ни один из участников не задерживается, Аканэ готова дать руку на отсечение — врёт. На место Касэй строгий кастинг, и вряд ли в штате Сивиллы нашлось сразу несколько таких — язвительных ублюдков.

Последнее звучит в голове Цунэмори голосом Масаоки, и на душе тут же становится легче. Она даже едва не улыбается, что было бы совсем не кстати, учитывая тот факт, что вызвали её для рапорта, и веселье — последнее, чего следовало бы от неё ожидать после Шамбалы.

— Вы написали, что Когами Шинья скрылся, — зачитывает Касэй. — Просто… скрылся?

Аканэ поднимает взгляд от зеркально-гладкой столешницы и кивает:

— Да?.. — даже не пытаясь хотя бы выглядеть убедительной, не утверждает она.

Этот допрос — всего лишь дань уязвлённому эго данного конкретного мозга и лишнее напоминание о том, кто здесь главный. Цунэмори давно для себя уяснила, что шансы Сивиллу обмануть крайне малы, сейчас не стоит и пытаться. Да и чего уж там — она в одиночку отправилась на поиски беглого исполнителя, за которым некогда едва ли не хвостиком бегала, в погоне за ним не обратила внимания на очевидный обман Системы, проигнорировала прямые приказы, и, в итоге, отправила на его задержание его лучшего друга.

Слишком прозрачно, чтобы увиливать. Цунэмори ещё достаточно уверена в своей ценности, чтобы начать переживать.

— Задержание беглого исполнителя было поручено карателю Гинозе, — демонстративно сверяясь с рапортом, спрашивает Глава. — Верно?

— Верно.

— Что же пошло не так, теряюсь в догадках, — в тон ей произносит Касэй, и это не вопрос.

— Доминатор исполнителя Гинозы был выведен из строя, — тем не менее, невозмутимо отвечает Аканэ, повторяя строчки своего рапорта. — У Когами Шиньи, как вы, вероятно, помните, были самые лучшие показатели в технике ведения ближнего боя. Кроме того, он располагал огнестрельным оружием, что нам, в отличии от беглого исполнителя Когами, не положено согласно…

— …пункту два сорок третьей статьи Внутреннего Устава Бюро, — заканчивает за неё Касэй. — Я знаю Устав, инспектор Цунэмори и, — пристально смотрит ей в глаза и коротко улыбается, — читала рапорт карателя Гинозы.

Складывает пальцы домиком и глядит поверх них на старшего следователя. Долго, внимательно, пока, наконец, не решает что-то для себя и не усмехается. Аканэ тут же предполагает, что, вполне вероятно, модель поведения шефа полиции была списана Сивиллой из американских комедийных боевиков и несерьёзных детективов, думает, что это многое объясняет, и расслабляется.

Искать в Сивилле человечное — плохой способ выжить, но так проще держать себя в руках. И не думать о том, что от каждого её слова зависит, понесёт ли наказание Гиноза и будет ли отдан приказ незамедлительно убить, когда их с Шиньей пути пересекутся в следующий раз.

— Свободны, инспектор, — командует Касэй, и Цунэмори тут же поднимается с неудобного кресла. — Только… — оборачивается и вопросительно приподнимает брови. — Учтите, Аканэ, что Когами Шиньи нет в наших планах на будущее.

Иногда Аканэ кажется, что для кибертела у Касэй слишком эмоциональное лицо. Ядовитое, жестокое, самодовольное.

— Вы удивитесь, — непонятно отзывается Аканэ и коротко кивает. — Я буду готова к поездке в Северо-Западный регион к завтрашнему утру, Глава.

— Не сомневаюсь, инспектор Цунэмори.

Взгляд механических глаз жжёт ей спину до самого выхода из кабинета. Когда она выходит в коридор, ей чудится, будто пространство между лопатками уже дымится и на пиджаке и рубашке некрасивая дыра.

Поводит плечами, сбрасывая с себя тяжёлый взгляд, думает о нутрованном мозге, оплоте справедливости, лице фирмы и язвительных ублюдках, вымученно улыбается и, прежде чем зайти в офис, прижимается к холодной стене.

Завтра — новая страна, новая Шамбала и, возможно, новая война. Она в качестве посла доброй воли. Или же гонец с дурной вестью — тут с чьей точки зрения посмотреть.

А пока… Можно снова думать о странном лице и голосе Касэй, отвечать на запугивание вызовом и балансировать на острие ножа.

Ведь угроза, пока и только пока, миновала.

__________________________________

[1] — Нутровка — процесс удаления внутренних органов из туши.