Тролль с острова Судурой (джен)

Когда за окнами метет метель, а стылый январский ветер пытается задуть огонек жизни в любом, даже самом стойком существе, особенно ценишь тепло очага и горячее питье. Это признают все — и люди, считающие себя единственными разумными существами на всем белом свете, и животные, и все те, кого в древности именовали "маленький народец".

— В целом свете, — рассказывал старый Баз своим юным слушателям, сидя на огромном пне, напоминающем кресло, — не сыщешь никого хитрее человека.

Пень был отполирован до блеска еще в те времена, когда Баз был совсем еще молодым и задиристым брауни. На этом пне любил посиживать его дед, рассказывая долгими зимними вечерами старинные легенды, сиживал его отец. Баз не раз думал о том, что и прадед наверняка приложил немало сил для полировки такого удобного и необходимого для домашнего быта предмета.

— А как же великаны? — пискнул один из юнцов и тут же, стушевавшись, спрятался за спину сидящего рядом.

— А что великаны? — Баз строго оглядел внимающих его речам. — Великаны хоть и бывают злобными, но они словно палка — прямые и простодушные. А вот человеки… — Баз помолчал со значением, дескать, сами додумайте, какие они хитрые, эти самые человеки.

Маленькие брауни затаили дыхание. Они очень любили истории База, да и взрослые брауни зачастую откладывали дела и присаживались поближе к очагу, чтобы послушать старика.

— Случилась эта история давным-давно, — отхлебнув из любимой кружки горячего, почти огненного глинтвейна, душисто пахнущего травами и напоминающего о жарком сонном летнем полдне, начал свою историю Баз, — в те времена, когда Локи все еще разгуливал на свободе…

— Это история про Локи? — снова пискнул юный Кендрик.

Истории про похождения коварного сына великана Кендрик готов был слушать бесконечно. Все знали о том, что больше всего на свете юный брауни хочет походить на своего кумира, даже пытался отрастить огненно-рыжие волосы, но пока всех его усилий хватало лишь на то, чтобы ненадолго наложить иллюзию на лохматую шевелюру, похожую на коричневый мох.

— Нет, — сурово поглядев на Кендрика, ответил Баз, — эта история совсем не про Локи. История эта про человеков.

Он ненадолго замолчал, глядя на пламя, плясавшее в очаге, а потом снова заговорил, негромко и внушительно.

— В те времена боги еще не чурались общаться с человеками, и человеки, прекрасно зная, что такое гнев богов, стремились получать только милости. В те времена каждая женщина знала, что если ей выпало счастье встретиться с кем-либо из нашего народа, нужно всячески выказывать свое вежество и не забывать оставлять нам дары…

* * *

— Холодно сегодня, — поежился Лугус, поплотнее кутаясь в толстый шерстяной плащ.

— Так чего ты хотел? Зима же, — ответил ему Юдеирн.

— Сам вижу, что зима.

Лугус хотел было добавить: не только зима виной тому, что они мерзнут — внезапно начавшимся штормом их лодчонку прибило к берегам, населенным данами. Или не данами, но язык их был похож на датский. Места эти, надо сказать, находились много севернее тех, к которым привыкли Лугус и Юдеирн. Но зато разговаривать с хозяевами могли оба — худо-бедно, но выучили язык, когда бывали в Датской марке на торжищах.

— Лодку бы починить скорее надо, — подкинув кусок дерева в огонь, проворчал Лугус.

Сказал так, чтоб разговор поддержать. Дома его никто не ждал — некому было. Вся его семья в один год ушла, остался только старший сын сестры, Юдеирн, с которым Лугус и вел хозяйство, и выходил в море. А вот племянника дома дожидалась невеста, и весной должны были сыграть свадьбу.

— Починим, и что? — ответил Юдеинр. — Да и когда починим-то? Хорошее дерево тут дорого стоит, пока накопим на него... А плавучего набрать тоже долго станет…

Так и жили на острове два сына Эрина: помогали чинить сети, собирать прибитое волнами к берегу дерево, ходили в море то с одним рыбаком, то с другим, а долгими зимними вечерами слушали вместе со всеми про инеистых великанов, сбрасывающих ледяными пятками в море дома, про троллей, топчущих посевы и пожирающих скот, ломающих все, до чего дотянутся их громадные ручищи. Слушали да сочувственно качали головами — дескать, надо же, что на свете бывает.

А на исходе зимы пришла беда в поселок: появился на побережье тролль, сожрал трех самых жирных овец да сироту-пастушонка, заночевавшего в хлеву. На следующую ночь он снова явился, но добраться ни до жилья, ни до скота не смог — не зря весь день копали ров, ограждающий поселение, да скидывали в него все, что могло гореть. Ночью, лишь заслышали погромыхивание тролльих шагов и предупреждающий крик одного из дозорных, мужчины, выскочив из дома, кинули в ров горящие факелы и наблюдали, как топчется за невысокой огненной стеной громадная глыба, поросшая мхом и лишайником. Наблюдали и понимали, что выстроить такую стену смогут еще один, от силы два раза.

— С ним надо что-то делать, — мрачно глядя на тролля, проговорил Асвальд, которого в поселке почитали за самого разумного и уважаемого человека. — И быстро.

Мужчины согласно загудели, словно рой пчел, но что именно делать, никто не знал.

— Лугус, надо бы помочь хозяевам, — тихо проговорил Юдеирн, — они были добры к нам, а отплатить нечем.

— Надо, — согласился Лугус, привыкший к дому, что дома зачастую помогал соседям разными советами. — Только как помочь — пока не знаю…

Днем только и разговоров было, что про незваного гостя. Лугус прислушивался, задавал вопросы, и к вечеру уже знал довольно много.

Тролль — может этот, а может и другой — тревожил жителей Сумбы не первый раз. Один из стариков сказал: еще его дед рассказывал, что приходил в эти места тролль, когда сам он был мальчонкой.

— Справиться с ним было непросто, — вспоминал старик, — да помощь пришла, откуда не ждали — явился Тор да и прогнал тролля.

— Ну, нам Тора ждать нечего, — после недолгого молчания веско проговорил Асвальд. — Боги давно не появлялись в этих местах.

"Тролли боятся солнечного света, — лежа под меховым одеялом, вспоминал перед сном Лугус все, что услышал днем. — Силой одолеть их нельзя, только хитростью. Хвала Дану, что твари эти туповаты, видать, все в силу ушло. Солнечный свет… Н-да… Где его ночью-то взять? Ночью…"

С этими мыслями Лугус и уснул. Приснился ему странный сон, в котором воин в серебряной кольчуге сжимал в руке осколок света и отгонял подступающую тьму. А еще приснился старик, одним ударом раскалывающий камень, и лучи восходящего солнца, копьями бьющие в корчащиеся и каменеющие на глазах громоздкие фигуры…

— Где живет этот тролль? — спросил утром Лугус у мрачного Асвальда.

— Да Локи его ведает, — отмахнулся тот и вернулся к заточке меча, найденного в одном из сундуков.

— Локи, может и ведает, — проворчал Лугус. Он уже слышал, и не раз, кто такой Локи и что местные его побаиваются, а потому уважают. — Но ты сам сказал, что боги не придут, значит, надо самим как-то отогнать…

— Ты знаешь, как? — тут же повернулся к нему Асвальд.

— Еще нет, но есть одна мыслишка…

Вскоре Магни, один из лучших охотников Сумбы, Лугус и Юдеирн скользили на лыжах вдоль цепочки следов, оставленных троллем этой ночью. Следы привели их к горам, и уходили прямо в скалу.

— Он умеет ходить сквозь камни? — недоверчиво спросил Юдеирн.

— Нет, — покачал головой Магни, чьи острые глаза разглядели то, на что не обратили внимания его спутники, — он просто закрыл вход громадным камнем. Вот, смотрите.

Лугус и Юдеирн присмотрелись и поняли, что Магни прав — то, что они поначалу приняли за обычные трещины, было на самом деле границей камня.

— Что теперь? — спросил Магни. — Нам скоро надо уходить, если мы хотим вернуться в Сумбу до темноты.

— Юдеирн, подмогни, — Лугус отцепил лыжи и подошел к скале вплотную. — Плечи подставь.

Жилистый и гибкий Лугус забрался на скалу, долго лазил по ней чуть не носом елозя по камню, и наконец спрыгнул вниз.

— Кажется, теперь я знаю, что можно сделать… — Он глянул на Магни. — Когда начнет темнеть?

Юдеирн, услышав что задумал дядя, сначала долго сокрушался о том, что, видать, приложило старшего родича по голове крепко и не раз, потом хотел остаться с ним, но все же ушел с Магни, тяжко вздыхая и оглядываясь. Лугус же нашел себе удобное место, где и спрятался до поры до времени, поплотнее укутавшись в плащи — свой и Юдеира.

Тролль вылез из своей пещеры ближе к полуночи, когда холодные колкие звезды, словно соревнуясь с тонким серпом месяца, заливали светом землю, заставляя снег посверкивать и искриться. Загрохотал камень, сдвигаемый мощными ручищами, и тролль, смачно зевая и шумно почесываясь, потопал прочь. Когда стихли его шаги, Лугус выбрался из своего убежища и, прогнав дрему с лица зачерпнутым снегом, крадучись, пробрался внутрь тролльего обиталища.

Пещера была довольно большой, но неглубокой, и Лугус порадовался — будь она хоть на десяток шагов глубже, его замысел вряд ли можно было считать удачным…

К утру тролль вернулся, и звук его шагов выдернул Лугуса из стылой дремоты, задвинул свой камень и заворочался внутри пещеры. Лугус немного попрыгал, согреваясь, и отправился в поселок, мечтая о горячем питье даже больше, чем о еде или сне. Встречал его не только племянник, но и Асвальд, и Магни… Да что уж там — полпоселка высыпало на улицу, и в глазах у каждого читался вопрос: "Ну как?"

— Дайте ему поесть, — рявкнул Асвальд и, цепко ухватив Лугуса за плечо, повел в дом.

Наевшись, Лугус поделился своей идеей с мужчинами, но те не поверили в то, что такое возможно.

— Как можно деревом камень порушить? — покачав головой, сказал один из них. — Камень намного тверже дерева, разве ты не знаешь?

— Тверже, — ухмыльнулся Юдеирн, — однако в тех местах, откуда мы родом, такое совершали, и не раз. Думаю, и тут получится…

— Не получится, — пробормотал другой, — не получится, и тролль сожрет наших овец, возьмет себе наших жен, а нас самих…

— И тебя первого как жену возьмет, — оборвал его Асвальд. — Говори, Лугус, что нам нужно делать. Я тоже не верю в успех, но так у нас есть хоть тень надежды.

К вечеру удалось набрать и сделать больше трех дюжин кольев — небольших, но хорошо подходящих для задуманного. Лугус, Магни и Юдеирн вместе с несколькими женщинами должны были идти к скале, как только тролль уберется прочь от поселка, поэтому они легли спать пораньше, приготовив все для своего похода. Ночью тролль опять приходил, но огонь, на который ушло почти все оставшееся в поселке дерево, не пустил его.

— Надеюсь, что у вас все получится, — провожая Лугуса, произнес Асвальд. — Потому что иначе до весны доживут лишь те, кто успеет убежать из Сумбы.

Лугус молча сжал его плечо, взвалил на спину колья и пошел к тролльему логову. Как только стало светло, Юдеирн и Магни стали бродить под скалой вдоль берега моря и искать плавник, а потом передавали его наверх, женщинам, а те жгли костер, грея воду и поливая ею вбитые Лугусом в трещины на скале колья. Вода, хоть и исходила паром, но замерзала довольно быстро, однако делала свое дело исправно — сухое дерево, то самое, дорогое, привезенное на остров, сначала неохотно, а потом довольно жадно вбирало в себя воду, становясь все больше и больше.

— Теперь я сам буду поливать, — сказал Лугус женщинам после полудня. — Я уже пожил на свете, мои дочери растят своих детей, а вы еще молоды. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось.

Понадобилось еще три раза полить скалу, когда случилось то, ради чего люди пришли к тролльему дому. Дерево, напоенное водой, одолело камень, и огромный кусок скалы, как раз над пещерой тролля, с громким скрежетом откололся и рухнул вниз, дробясь от удара на несколько частей. Тролль, до которого дотянулись холодные лучи зимнего солнца, заревел, пытаясь укрыться от света, но только раскидал упавшие на него камни. Скоро все было кончено — тролль перестал шевелиться, и только ветер с моря, пробравшийся в ранее недоступное для него место, едва подергивал за растущий на новом камне мох.

— Надо бы разбить его на куски, — поглядев на тролля, произнес Магни. — Разбить и кинуть в море, чтоб он никогда не вернулся к нам.

— Надо, — согласился Лугус. — Но не сейчас. Сейчас нам надо вернуться и рассказать о том, что тролль мертв.

* * *

Старый Баз замолчал, заглянул в опустевшую кружку и недовольно покачал головой. Одна из женщин, заметив это, тут же налила в нее новую порцию вкусного питья. Маленькие брауни, затаившее дыхание во время рассказа старика, шумно выдохнули.

— Но как такое может быть, — спросил Кендрик, — ведь камень действительно тверже дерева.

— Не знаю, — задумчиво произнес Баз и с удовольствием отхлебнул глинтвейна. — Но я слышал эту историю от своего деда, а он не имел привычки врать.

— А что дальше стало с Лугусом? — спросила Имоген. — Вернулся он домой или нет? Неужели ты не знаешь?

— Знаю, — кивнул Баз. — Он взял в жены одну из дочерей Асвальда и прожил хорошую жизнь, гордясь сыновьями, которых родила ему жена. Юдеирн тоже остался в Сумбе, женился и на старости лет рассказывал про тролля с острова Судурой своим многочисленным внукам. От них эту историю и услышал дед моего деда. А сейчас всем пора спать, — Баз указал пальцем на крошечную Улу, сладко спящую на коленях своей матери.

Брауни тихо засмеялись и разошлись по своих кроватям, чтобы во снах увидеть суровое северное море, с рокотом набегающее на холодные камни, и хитрых и храбрых человеков, не боящихся ни троллей, ни богов.