Находчивость (джен)

Смерть по имени Зель, свежевыпущенный отпрыск Теневой Академии, шёл на своё первое самостоятельное задание в приподнятом настроении. Он надеялся провернуть всё быстро. А чего там, старика-то за черту проводить не сложно. Старые люди безобидные и долго их уговаривать обычно не нужно. Так что Зель в полной экипировке смерти и с косой наперевес предстал перед стариком. А тот почему-то даже не удивился гостю, только окинул его взглядом и ухмыльнулся как-то нехорошо.

— Ну, пришёл значит? А зачем пришёл? Кто, спрашивается, тебя звал? — равнодушно отчитал Зеля дед.

— Ну, так пора тебе уже, время пришло. За тобой я, пойдём.

— Да сейчас! Ишь ты, раскомандовался он тута. Чаво на меня таращишься-то? А ну положь инструмент. Положь-положь, — кивнул на косу дедок.

— Э-э-э, дедушка, я всё же смерть, — опешил Зель.

— Это не оправдание. Старость уважать нужно. А ты, антихрист, припёрся незваный, так ещё и права свои качаешь. Никуда я с тобой не пойду.

— Ну как же так, дедушка?

— А вот так. У меня запасы на зиму не заготовлены, дрова не колоты, — упрямо заявил дед. — А ну стягивай свой плащ и помоги дедушке. Дрова, ступай, наколи, воды принеси и в магазин сходи. Нечего лоботрясничать. А я тебе пока покушать сделаю, а то ишь как исхудал, все кости видать.

— Да у меня отродясь ничего, кроме костей, и не было.

— Вот и я о том. Не кормят вас там совсем, изверги. Ну ничего, были бы кости, а мясо мы нарастим. Во время войны и не такое видали. Уж больно лютый голод в то время был и мор страшный. Но и тады, бывало, спасали отощавших, и тебя спасём. Совсем в вашей Академии меры не знают. Довели деток.

— А как вы узнали, что я только из Академии? — удивился Зель.

— А чаво тут знать-то?! Все вы ко мне приходите худющие до жути да в лохмотьях. Видать, чиновники с вас последнюю шкуру дерут, пока вы учитесь. Вам ни одеться, ни обуться, ни поесть не на что. Изверги просто. Да тебя и собственная мать не узнает!

— Какая мать? — совсем впал в ступор Зель.

— Как какая? Твоя, родимая.

— Да нет у меня матери.

— Еще хуже. Сиротку обижают, кровопийцы. Креста на них нет. Ух, и залепить бы им этим самым крестом, да в лоб. Ну, чаво стоишь-то? — вдруг зыркнул на Зеля дедок, тому аж икнулось. — Чай, не на праздник пришёл. Работа сама не сделается. Приступай. А я в долгу-то не останусь, накормлю по-царски, ты так, поди, и не кушал никогда.

— Но дедушка… — попытался вновь встрять Зель, но, видно, не судьба.

— Не нокай мне тута! Не запрягал. Ты это, как дрова-то наколешь и в магазин сходишь, травку мне вокруг участка скоси. Нынче, говорят, лето урожайное будет. Картошечки посажу, огурчиков и помидоров. Зимой с голоду-то с тобой и не помрём. Иди-иди. Я приду да проверю, как всё сделал.

— Но… — и вновь Зеля проигнорировали.

— Иди, говорю, не спорь со старыми.

* * *

Вернулся под утро смерть домой. Устал как собака, рук-ног не поднять. Дома его уже ждали коллеги-наставники, а он на них даже внимания не обращал, ему сейчас лишь бы до кровати доползти и сгрузить на неё свои бренные останки.

— Ну что, и ты от него ни с чем вернулся? — посочувствовали Зелю наставники, правда как-то уж очень их сочувствие ехидством отдавало.

— Ой, не спрашивайте. Впервые такое, чуть сам у него там не помер.

— Вот и мы все так. Этот старый прохвост уже не первую сотню лет так нас дурачит. И управы-то на него нет. Всегда извернётся, и, главное, сам не замечаешь, как под его дудку плясать начинаешь.

— И как же с ним сладить?

— А никак. Хочешь тихой жизни обычной смерти, обходи его по дуге. А ещё через десять годков мы к нему нового выпускника Академии пошлём, пусть видит все сложности нашей работы.