Не лечится (гет)

Неприсущая местному климату жара заставила животных, обитающих на прилегающих к замку территориях, попрятаться в свои убежища. А травы, деревья и кустарники, напротив, жадно и ненасытно тянули зелёные листья к последнему перед зимними холодами теплу, поначалу насладившись проливным почти по-летнему тёплым дождём, что ещё утром обильно полил окружающие Хогвартс земли. А сейчас в окошко весело и воровато, словно нашкодивший ребёнок, заглядывало круглое и жёлтое-жёлтое, как цыплёнок, солнце.

В этот жаркий осенний день у гриффиндорцев последним уроком была совместная со слизеринцами история магии с профессором Катбертом Биннсом, поэтому практически все студенты в кабинете, не слушая преподавателя, разлеглись на партах, нежась в лучах солнца.

Второй день страдавший от бессонницы Джеймс завистливо покосился на мирно сопевшего по соседству Сириуса. Он в который раз обвёл глазами кабинет и неожиданно подумал, что даже в таком положении вещей есть свои плюсы.

Например, сидевшая практически перед ним Лили Эванс, кропотливо что-то записывающая на пергамент под нудную и неслышимую Джеймсом диктовку профессора.

Как и многие в школе, сегодня Лили не стала надевать форменный джемпер, а так как мантию ввиду удушливой жары в помещении она сняла, повесив на стул, Джеймс мог спокойно и беспрепятственно разглядывать спину, обтянутую белой тканью блузы, сквозь которую можно было рассмотреть тёмную полоску бюстгальтера.

«Синий, что ли? — задумчиво склонил голову набок Джеймс, щуря за стёклами очков ясные карие глаза. — Ну точно не чёрный», — кивнул он сам себе.

Растягивая губы в довольной улыбке, Джеймс отстранённо решил, что сегодня определённо отличный денёк.

Так же улыбаясь, он удовлетворённо скользил взглядом по привлекательной и уже заметно округлившейся там где надо фигурке однокурсницы.

Смотрел на рдяно горевшие в солнечном свете волосы, сегодня из-за жары собранные в растрёпанный пучок на макушке.

На тонкую, красиво изогнутую открытую шею.

Покатые плечи.

Худые нежные руки с костистыми запястьями.

Узкую женскую спину.

Он видел даже ребристую линию позвоночника.

По соседству вдруг негромко всхрапнул Сириус и тут же чихнул от забравшейся в нос пыли.

— Будь здоров, — буркнул Джеймс, сетуя об испорченном вероломным Сириусом моменте.

Он приоткрыл один глаз, правый, косясь на Джеймса.

Тот, снова начиная как-то пьяно улыбаться, сверлил взглядом прямую и напряжённую как струна спину Лили, которой явно сейчас было не по себе. Впрочем, Сириус сильно сомневался, что погруженный в свои мечтания Джеймс обратит на данный факт внимание.

А у Лили от столь пристального внимания Джеймса дрожали руки. Она даже не могла разобрать, что сама же и написала секунду назад. Видимо, потом стоит попросить у Ремуса сегодняшний конспект.

Сириус усмехнулся и локтём толкнул в бок сидящего слева от него Ремуса.

Тот, ещё мгновение назад записывающий что-то, вероятно, очень важное и интересное (для Биннса, разумеется), отвлёкся и повернулся к Сириусу.

Он, всё так же проказливо усмехаясь, кивнул в сторону Джеймса, у которого разве что слюни не текли, а так — вылитый псих.

Ремус заулыбался, мысленно посочувствовав Лили, которую, видимо, скоро совсем доконает неуёмное внимание Джеймса, и склонился над конспектом, уверенный, что она вечером точно попросит переписать. Вон как у неё руки трясутся.

Прежде чем снова обратить внимание на речь профессора, он услышал, как Сириус тихо шепнул ему на ухо: «Когда-нибудь эти двое точно поженятся», и, не сдержав широченной улыбки, кивнул, соглашаясь.

Джеймс увидел краем глаза, как друзья переглянулись, заулыбались, а потом Сириус что-то шепнул Ремусу. Это могло бы его заинтересовать, если бы не одна простая вещь.

Лили.

Она задумчиво водила большим пальцем по губам, слушая и внимая, что ей нашёптывает подруга.

Лили, стараясь не обращать внимания на Джеймса, кивнула Алисе и снова склонилась над пергаментным листом, отчего волосы, выбившиеся из пучка, скользнули по шее и плечам.

А Джеймсу в голову пришла гениальная мысль.

Он отвёл глаза от Лили и уставился в окно, надеясь, что она скоро расслабится, потеряет бдительность и можно будет привести его великий план в исполнение.

Лили, перестав чувствовать его почти осязаемый взгляд, оглянулась, стараясь сделать это незаметно.

А он просто бездумно сверлил взглядом окно.

Выдохнув, она отвернулась, подавила взявшуюся из ниоткуда досаду и внимательно прислушалась к лекции профессора Биннса, молясь, чтобы Поттер так и сидел до конца урока.

Выждав несколько минут, Джеймс покосился на однокурсницу, видя, что та снова увлечённо строчит в пергаменте, поспевая за речью преподавателя. Он быстро чуть привстал с места и, подавшись вперёд, кончиками пальцев ухватил видневшуюся через блузку резинку тёмного лифчика, слегка потянул на себя и отпустил, так же быстро вернувшись на место.

Раздался не слишком громкий хлопок ткани о кожу.

Лили взвилась словно ужаленная, осуждающе глянула на чуть хихикающую подругу и резко обернулась.

— Поттер! — разъярённо зашипела она.

Джеймс её почти не слышал. Он разглядывал её красивое лицо, усыпанные маленькими веснушками нос и щёки и яростно сузившиеся и горевшие праведным огнём малахитовые глаза.

— Я? Я к тебе даже не прикасался, Эванс, — моргнув, он сбросил с себя оцепенение.

— А кто же? Как будто кроме тебя есть ещё такие же безмозглые, — она осеклась, покосилась на Сириуса, словно раздумывая, имеются ли у него мозги, и снова повернулась к Джеймсу.

— А знаешь, Эванс, — он наклонился к её лицу, привстав со стула, — ты божественно выглядишь, когда сердишься, — шкодливо улыбнулся, щёлкнул её по носу, пока она не успела сориентироваться.

Лили отшатнулась и вернулась на своё место, поворачиваясь к нему спиной.

Но перед этим Джеймс успел увидеть вспыхнувший на её щеках румянец, а сейчас наслаждался, смотря на покрасневшие кончики ушей, что виднелись из-под собранных волос.

Смеявшийся в парту Сириус, не отрывая головы, поднял правую руку с оттопыренным большим пальцем.

Отложивший перо Ремус чуть наклонился, высматривая Джеймса за резко выпрямившимся Сириусом.

— Джеймс, а ты не боишься, что она начнёт считать, что её преследуют? — улыбаясь, невинно поинтересовался он.

— Эванс? А кто её преследует? — искренне изумился Джеймс. — Лунатик, если ты что-то знаешь, не молчи, а говори.

Ремус даже опешил от такой реакции. Этот псих, кажется, и правда не понимает, какое впечатление производит.

Грянул хохот.

Сириус смеялся, уткнувшись в скрещенные на парте руки. Некоторые проснувшиеся однокурсники даже стали оборачиваться в их сторону, недоумевая. Лили тоже обернулась, посмотрев на Сириуса как на умалишённого.

— Олень, это ты! Ты ведь постоянно рядом с ней крутишься! — отсмеявшись, много тише зашипел Сириус Джеймсу на ухо.

— Я её не преследую! — возмутился он, впрочем, на этом его аргументы в свою защиту закончились. Джеймс не был дураком, но, когда дело касалось Лили, всегда жёстко тупил. — И это не смешно! — он толкнул Сириуса, едва не свалив его со стула.

Мародёры услышали звон колокола, возвещающий об окончании этого урока, учебного дня и одновременно недели.

Джеймс сноровисто сгрёб учебные принадлежности в сумку, схватил мантию и нежданно-негаданно вырос на пути выходившей из класса в сопровождении подруги Лили Эванс.

Чуть было не врезавшаяся в него Лили тут же отскочила. Её верхняя губа как-то по-звериному дёрнулась, приподнимаясь и приоткрывая белую полоску ровных зубов.

— Эванс, пойдёшь со мной в Хогсмид в эти выходные? — миролюбиво улыбаясь, спросил Джеймс, привычным движением взъерошив волосы на затылке.

Она посмотрела на него как на новый, доселе неизвестный вид насекомых — вроде и интересно, но лучше не трогать. Тонкие рыжеватые брови чуть приподнялись, а Джеймс не мог взять в толк, что её так удивило.

— Ты это у меня сейчас спрашиваешь? — возмущённо поинтересовалась Лили.

— Нет, у твоей тени, — сардонически усмехнулся он в ответ. — Эванс, ты прекрасно поняла, о чём я! Ну, соглашайся!

— Что, ещё что-то потрогать хочется? — яростно сверкнула глазами Лили. — Отправляйся к демонам, Поттер, никуда я с тобой не пойду.

Она по кругу обогнула его и стремительным шагом покинула класс, лишь на секунду остановившись у дверей, поджидая Алису.

К Джеймсу приблизились собравшиеся Сириус, Ремус и Питер, благополучно проспавший всё занятие и проснувшийся лишь благодаря Люпину, любезно потрясшему его по плечу со звонком.

— И что я опять не так сделал? — недоумённо повернулся к друзьям Джеймс, надеясь, что хоть они прольют свет на тёмные тропы непонятной ему женской логики.

— Пригласил её в Хогсмид, — бесхитростно пояснил Сириус. — Перед этим дёрнув за резинку лифчика.

— И что, я кого-то этим убил?

— Может, там сидела её ручная муха? — улыбнулся друг.

— Ты бестолочь, — возвестил Джеймс.

— Это ты бестолочь, причём влюблённая по самые уши, — спокойно парировал Сириус. — И это, увы, не лечится, — жалостливо сообщил он Ремусу и Питеру, словно говоря, что Джеймс их бросает.

Мародёры переглянулись, смеясь. Сириус закинул руки за голову и широким шагом побрёл дальше по коридору, к лестницам.

— Хватит о девчонках, — сказал он наконец. — Если честно, сейчас меня интересует только еда, а Эванс к ней не относится. К тому же я сомневаюсь, что Сохатый позволит мне съесть его любовь. Да и вряд ли она съедобная, — добавил он.

— Знай, Бродяга, что это тоже не лечится, — заметил Джеймс, намекая на окончательное помешательство друга на еде. — И, кстати, поедание себе подобных называется каннибализмом.

Впрочем, никого из них это уже не интересовало.

Мародёры громко рассмеялись, спускаясь к Большому Залу и распространяя смех по древнему замку.