Трудный ребенок (джен)

Миссис Кривс была такая приземистая, пухленькая и квадратная, что Антиплащ про себя сразу окрестил ее Тумбочкой.

У нее был строгий деловой костюм, строгая осанка и строгое лицо. Очки ее были разбиты строго по последней моде — кокетливой «звездочкой» в верхнем наружном уголке левого стекла. Голос у нее, которым она обратилась к посетителю, тоже был, увы, достаточно строгий:

— Ах, это вы, мистер Антиплащ? Проходите, присаживайтесь. Вы, конечно, понимаете, о чем я, как директор школы, в которой учится ваша дочь, хочу с вами поговорить?

Антиплащ угрюмо смотрел на портрет Великого Герострата, висевший на стене аккурат над строгим, выкрашенным в лиловый цвет тумбочкиным «ирокезом». Втайне желая, чтобы тяжелая рама сорвалась со своего гвоздя, и… Алле-гоп, как говорят циркачи!

— Да. Речь пойдет об Антигусене.

Антиплащ слегка оживился.

— Она что-то натворила?

Тумбочка скорбно поджала губы.

— Увы, нет. Не могу вас ничем порадовать, мистер Антиплащ. Скорее, наоборот. Ваша дочь… очень трудный ребенок, к сожалению. Она никогда не прогуливает уроки, не хамит учителям, не подкладывает им кнопки на стулья и не разливает воду в туалете. Она даже — можете себе такое представить? — никогда не издевается над своими робкими и запуганными одноклассниками. Это… это уже переходит всякие границы! Просто возмутительно! Да-да, возмутительно, именно так! А успеваемость? Это же просто тихий ужас… За последнее полугодие она не получила ни одной двойки. Да что там двойки — даже тройки у нее крайне редки… в дневнике у нее только четверки и, даже представить страшно — пятёрки. Вы понимаете? С этим надо как-то бороться… Что ее ждет, с такой-то успеваемостью, а? Гимназия для вундеркиндов? Колледж? Университет? А в итоге — диплом Врача? Или Инженера? Или, страшно сказать — Учителя? Как она будет с ним выживать в нашем-то циничном и безграмотном мире?.. Я понимаю, вы очень занятой человек, мистер Антиплащ, и вам трудно приходится в роли отца-одиночки, но, ради будущего вашей дочери, вы должны что-то с этим сделать. Как-то ей объяснить… повлиять… может быть, даже собственным примером. Или…

БУМЦ!

Миссис Кривс испуганно подпрыгнула: вдребезги разлетелось окно в директорском кабинете, фонтаном брызнули в стороны осколки стекла, в крохотную комнатку ворвался жизнерадостный весенний ветерок и вместе с ним — тяжелый пупырчатый баскетбольный мяч. Антиплащ невольно выглянул в школьный двор: внизу стоял какой-то бритый паренек в черной кожаной куртке и торжествующе ухмылялся — ухмылкой меткого стрелка, после долгих стараний попавшего наконец в неуловимое «яблочко». Антиплащ сразу его узнал.

Подкатившаяся к окну на коротких ножонках Тумбочка — тоже.

— Ах, ну, конечно, это АнтиГогочка Мадлфут — гордость нашей школы! Отпетый хулиган, лучший в округе грубиян и законченный отморозок. Он уже в пятый раз разбивает окно в моем кабинете — и это только за последнюю неделю! А буквально на днях он проткнул шины в машине завуча, подкинул географичке дохлую мышь и написал на стене в туалете пятнадцать похабных предложений с подробными иллюстрациями… и при этом в каждом неприличном слове сделал минимум две ошибки! Очень, очень талантливый ребенок… попомните мои слова, этого мальчика ждет головокружительная карьера!

— Да уж, перспективный товарищ, — злобно пробурчал Антиплащ.

— О, несомненно! У него есть нахальство и деловая хватка. Этот малыш далеко пойдет… — Тумбочка раздулась от гордости. — С такими-то задатками он вполне может стать Бизнесменом или Коммерсантом. Или Финансистом. Или даже Политиком, вы представляете? Вот на кого должна равняться ваша девочка! Пожалуйста, поговорите с ней, постарайтесь как-то отвлечь ее от учебы и наставить на путь зла и непослушания… Будьте жестоким, но убедительным! И помните — мы делаем все это только в ее собственных интересах.

— Да, — сказал Антиплащ. — Да, конечно, я с ней поговорю… постараюсь ей объяснить… как-то до нее донести… Считайте, что я принял все сказанное к сведению, Тум… то есть миссис Кривс. Всего вам самого наихудшего! Чтоб вы с вашими советами провалились куда подальше!

— Вы тоже, мистер Антиплащ. Чтоб вам век воли не видать!..

* * *

Домой он возвращался мрачнее тучи.

Где, где же он сделал ошибку, где, как, в чем? Когда он упустил свою дочь? Разве он не был к ней холоден и безразличен? Разве не ругал ее за малейшее проявление доброты? Разве интересовался ее жизнью и успехами в школе? Никогда! Разве не лгал ей бесцеремонно и нагло, ни с чем не считаясь? Разве не подавал ей всегда дурной пример собственным эгоизмом, алчностью и гнусным аморальным поведением? Ему абсолютно не в чем себя упрекнуть — и все же… все же… Ну почему ему постоянно приходится за нее краснеть? Почему она не такая, как все?

Антигусена, как всегда, сидела в своей комнате. Читала книжку. И это были — о, ужас! — какие-то ванильные истории про принцесс, а не «100 самых знаменитых убийц XX века»! Антиплащ мысленно застонал — ну как ей, с такими-то интересами, можно привить хороший литературный вкус?!

Услышав его шаги, она подняла голову.

— Привет, папочка! Что-то ты сегодня рано.

— Привет, детка. — Антиплащ устало опустился на край кровати. Чуть помолчал, собираясь с мыслями, потом постарался изобразить на лице требовательную бескомпромиссную строгость — или, по крайней мере, хоть что-то на нее похожее. — Ну, как у тебя дела? Надеюсь, ты плохо вела себя сегодня в школе?

Антигусена закрыла книгу. Отодвинула ее в сторону. Смущенно потерла пальцем пятнышко на обложке.

— Наверно, не так плохо, как тебе хотелось бы, папа…

— Ну, может, ты с кем-то подралась после школы? А потом просидела весь вечер у телевизора? Или играла в тупые компьютерные стрелялки? А может быть, — в глазах его вспыхнула безумная надежда, — может быть, ты сегодня даже не сделала домашнее задание?

— Нет, папочка. Прости! — Девочка виновато опустила голову. — Я уже давным-давно выучила все, что нам сегодня задали на дом. И даже… — она судорожно всхлипнула, борясь со слезами.

— Даже что?

— Я даже убралась в кухне и вымыла посуду…

— О боже, — в отчаянии вскричал Антиплащ, — только не это! Горе ты моё, ну что же мне с тобой делать?! — Он схватился за голову. Какой кошмар! Доколе это еще будет продолжаться?! Столько было стараний хоть как-то загрязнить кухню и привести ее в приемлемый вид, чтобы было не стыдно привести в дом гостей — и опять, опять все насмарку! И все из-за этого чересчур доброго, умного, ласкового ребенка, который… который… явно не для этого мира, вот что!

Антиплащ похолодел от мысли, внезапно пришедшей ему на ум.

Ведь там, в том мерзком чистеньком мире, в котором живет правильный Черный Плащ, у Антигусены тоже должен быть двойник… Такая же девочка девяти лет, похожая на Антигусену, как две капли воды, но прямо противоположная по характеру. То есть, судя по всему, настоящая сорвиголова и оторва! Куда более подходящая для Антимира, нежели эта нежная рафинированная куколка, не признающая никакой лжи, никакой грязи и никакого насилия. Так почему бы, собственно говоря… и ведь никто никогда не узнает…

— Детка, — помолчав, сказал он внушительно и сурово. — Я был сегодня у тебя в школе. Миссис Кривс тобой очень недовольна.

Антигусена украдкой утерла нос.

— Да, папочка. Я знаю… Она сердится на меня из-за того, что на торжественной линейке я не обругала Нехорошими Словами нашего мэра. Все обругали, а я — нет…

— Ну, как же ты так! Детка! — Антиплащ застонал от разочарования. — Как можно было не обругать нашего мэра Нехорошими Словами! Да это просто сам бог велел…

— Да, я знаю… — Тряхнув локонами, Антигусена с жаром схватила его за руку. — Этого больше не повторится, папочка, никогда-никогда! Обещаю, я исправлюсь! Я… я буду ругаться, как сапожник.

— Правда?

— Да! И разобью все стаканы в школьной столовой. И разрисую мелом стены в классе. И стану готом! И… и… и жвачкой прилеплю АнтиГоге на спину плакат «Я — вонючка»! Даю тебе самое-самое нечестное слово! Ты… ты только не расстраивайся так, ладно? Ладно?

— Ох, Антигусена, — Антиплащ устало покачал головой. — Ну зачем ты мне это говоришь? Ведь на самом деле ты никогда-никогда не сделаешь ничего подобного… К сожалению. Уж я-то тебя знаю.

Вместо ответа девочка печально вздохнула. Потом крепко прижалась к Антиплащу и, всхлипывая, уткнулась покрасневшим носом в колючий шерстяной воротник его водолазки.

— Я… я просто не хочу тебя огорчать, папочка. Я знаю, что ты очень из-за меня переживаешь… из-за того, что я не такая, как все… А я... Я тебя всё равно очень люблю! Очень-очень!

— Любишь… — растерянно пробормотал Антиплащ.

И внезапно понял, что никому и никогда ее не отдаст. И ни на кого не променяет, даже на самую крутую, наглую и  безбашенную хулиганку. Пусть она будет наивной и доброй… пусть вырастет Искусствоведом или Филологом… или Ученым… или даже Пацифистом… никто и никогда не будет любить его так, как любит эта маленькая ласковая девочка с милыми рыжими кудряшками, наивными голубыми глазами и в смешном розовом платье со старомодными рюшами…

И пусть весь мир будет против них...