Письмо от тети (джен)

Звонок в дверь. Требовательный, настойчивый… или, скорее — назойливый, как мерзкое зудение комара, со злобной решимостью нарезающего круги над ухом намеченной жертвы.

Когда дальше делать вид, что его нет дома, стало уже просто невозможно, Мегавольт с раздражением отбросил плату и паяльник и, кипя негодованием, пошел к входной двери. Но все гневные слова, которые он в порыве чувств намеревался обрушить на голову незваного визитера, замерли у него на губах…

На пороге обнаружился Квага. Бледный и растерянный, даже как будто чем-то напуганный, с прыгающими губами и дрожащими пальцами, с трудом, казалось Мегавольту, удерживающийся от того, чтобы не бросить панический взгляд через плечо. В глазах его стоял ужас…

— Что с тобой? — озадаченно спросил Мегавольт. — Заболел?

Квага судорожно мотнул головой.

— Нет, я… Я получил письмо.

— С угрозами? — ахнул Мегс. Обычно не унывающий Квага выглядел таким потрясенным и несчастным, что Мегавольту разом представилось, будто неведомый аноним грозится по меньшей мере бедолагу медленно, жестоко и с особым извращением четвертовать.

— Да уж лучше бы с угрозами, — слабым голосом, потирая лоб, признался Квага. — Это письмо — от моей тетки! Представляешь?

— Нет. Не знал, что у тебя есть тетка, — помолчав, сказал Мегавольт.

Квага вздохнул.

— Есть. Где-то в Тьмутаракани, у черта на куличках. Но я надеялся, что она уже давно позабыла о моем существовании… Оказалось — нет! И хуже того — теперь она…

— Что? Собирается помереть?

— Если бы! Она собирается приехать в Сен-Канар!

— Зачем? — Мегавольт все еще не мог взять в толк, что в этом известии такого ужасного.

— Чтобы поправить здоровье! Врачи, видите ли, рекомендовали ей теплый климат.

— Ну и что? Пускай приезжает.

— О, нет! Ты не знаешь мою тетю! — Оттолкнув Мегавольта, Квага вошел в захламленное мегавольтово логовище и обреченно плюхнулся на диван. — Это… страшная женщина! Ничего на свете она так не любит, как лечиться — и со смаком доводить этот процесс до сведения каждого встречного-поперечного. Знаешь, есть такие… ипохондрики, обожают на досуге порассуждать о своих болячках — но, как правило, это не выходит за рамки обычного хобби. А моя тетка превратила это занятие в смысл жизни! Она только и делает, что лечится… то ли у нее песок в мочевом пузыре, то ли разлитие желчи, то ли межпозвонковая грыжа, то ли киста в поджелудочной железе, то ли все это сразу… И она обожает рассказывать о своих хворобах каждому, у кого уже не хватает сил послать ее к черту! Ты просто не представляешь, что это такое, когда ты просыпаешься утром и выползаешь в ванную, чтобы продрать глаза, а эта старая вампирша встречает тебя в коридоре с подробнейшим описанием того, что, где и как долго у нее ночью болело… Как у нее крутило желудок, и ломило зубы, и переполнялся мочевой пузырь, и сыпался изо всех дыр песок, и стреляло в пятке!.. А потом, когда ты идешь на кухню, чтобы просто позавтракать, она ставит перед тобой на стол баночки с анализами — с гордым видом курицы, после долгих мучений снесшей наконец золотое яйцо! А когда ты, измученный, все-таки вырываешься из когтей этой стервятницы и бежишь в ближайшую кафешку, чтобы там спокойно перекусить (потому что сумасшедшая старуха снимает перед тобой носки и показывает огромный прыщ на ноге) — в общем, когда тебе наконец удается вырваться из этого ада и глотнуть свежего воздуха, она начинает названивать тебе через каждые десять минут, чтобы поставить тебя в известность о том, как, куда и с какой скоростью передислоцируются камни в ее чертовых почках! Что, слабо тебе получать подобную информацию целый день в режиме реального времени, а? При этом она так стонет, охает и кряхтит, с такой наглядностью корчится и упивается своими страданиями, что к вечеру ты сам начинаешь чувствовать себя так, будто у тебя опухоли во всех частях тела, а мозги, наоборот — съёжились до размеров грецкого ореха… — Подавляя рыдания, он глухо, с непередаваемой горечью застонал.

— Н-да… — озадаченно протянул Мегавольт. — Дело-то, похоже, хуже, чем я думал.

— Я не выдержу, если она приедет! — Квага в отчаянии заломил руки. — Я однажды выйду из дома через окно, если она нагрянет в мою берлогу и тут же начнет отбрасывать коньки каждую минуту!

— Дай-ка взглянуть. — Мегавольт взял из рук Кваги голубоватый почтовый конверт и, вынув письмо, бегло пробежал его глазами. — Ну, я не думаю, что эта канитель во всяком случае надолго затянется. Бедная старушка пишет, что врачи не оставляют ей никаких надежд…

— Они не оставляют ей никаких надежд уже двадцать лет! И что? Она до сих пор неугомонна, напориста, живуча и обладает пробивной силой, как… как… сперматозоид!

— Она сообщает, что врачи рекомендуют ей теплый и сухой климат… Так возьми и напиши ей в ответ, что у нас тут кругом болота и триста шестьдесят дней в году идет дождь.

— Ха! И она поверит? Ты думаешь, она не смотрит рекламных туристических проспектов? «Приезжайте в Сен-Канар — город тепла и солнца!»

— Ну, — Мегавольт в замешательстве потер лоб, — давай тогда придумаем, будто ты заболел. Подхватил какой-нибудь суперзаразный вирус гриппа…

— И врачи уже не оставляют мне никаких надежд? Ну да! Она тут же примчится, чтобы меня "морально поддержать"... то есть поставить свою койку рядом с моей и с упоением страдать со мной в унисон, хвастаясь между делом своими геморрагическими шишками.

— Ну тогда… прямо не знаю… Напиши, что у тебя проблема с финансами и у тебя просто нет для гостей лишних квадратных метров…

— Ничего не выйдет! Она знает, что я живу один.

— Постой. — Мегавольт вновь внимательно изучил письмо. — Смотри-ка, во всем письме она ни разу не назвала тебя по имени. Все время: "дорогой племянник", или "мой племянничек", или даже "милый племяш"...

— Ну да, я тоже заметил. По-моему, она уже попросту не помнит, как меня зовут.

— А она вообще-то знает, кто ты такой, э?

Квага пожал плечами.

— Разумеется, нет. Она до сих пор думает, что я занимаюсь каким-то малопонятным игрушечным бизнесом… Да и не очень-то ее это интересует, я так полагаю.

Мегавольт просиял.

— Эврика! И чего мы тогда ломаем голову… Напиши ей всю правду — и все дела! Одно дело — приезжать к обычному, пусть и не особенно удачливому бизнесмену, и совсем другое — к грабителю и бандиту, участнику весьма небезызвестной преступной банды. По-твоему, она в это не поверит?

Квага уныло вздохнул.

— Может, и поверит… но, ты думаешь, ее это остановит? По-моему, сфера моей деятельности ее абсолютно не волнует. Так что вряд ли это сработает.

Мегавольт зловеще ухмыльнулся.

— А если не сработает — натравим на старую ведьму Антиплаща! Уж он-то быстренько вытряхнет из нее все камни, высыпет песок и напрочь вырежет все шишки и опухоли.

— Бензопилой? — Квага кисло улыбнулся. — В таком случае это будет тот единственный и неповторимый раз, когда я с радостью пожму ему руку.

— Но попробовать-то можно, почему бы и нет?

— О`кей. Ты меня натолкнул на одну идею. — Растянув губы в кровожадной усмешке, Квага поднялся, сунул письмо за пазуху и направился к двери. — Ладно, давай, паяй свои лампочки, а я пойду, напишу своей любимой тетке ответ. Надеюсь, он вызовет у нее... приступ аппендицита!

Итак, не привыкший откладывать дело в долгий ящик, он решительно направился домой, сел за стол и, высунув в припадке вдохновения язык, рьяно взялся за перо…

«Дорогая тетушка!

Прочитав твое письмо, я жутко взбесился обрадовался, что наконец-то получил от тебя хоть какую-то весточку! Конечно, немедленно приезжай! Только не забудь захватить с собой побольше вещей, особенно теплых — климат у нас холодный и ветреный, даже летом приходится носить шарфы и перчатки; а те вещи, что окажутся лишними, мы всегда сможем загнать на ближайшей барахолке — в те дни, конечно, когда не будет проливного дождя. Деньги мне очень нужны — у меня как раз не выплачен кредит за стиральную машину… Стесненность в средствах заставляет меня сдавать квартиру семье очень милых провинциалов с шестью детьми, но они тебе совсем не помешают: они то учатся, то сдают сессию, то ищут работу, целыми днями лежа на диване; а детки у них — такие шустрики! — оборвали обои в прихожей, открутили все дверные ручки и забили фановую трубу туалетной бумагой, так что все удобства теперь на улице… впрочем, поскольку я сам сейчас живу на балконе, меня эта проблема не особо касается. И ты не переживай — для любимой тетушки я всегда смогу найти местечко где-нибудь на антресолях, так что мы с тобой отлично устроимся! Телевизор и музыкальный центр мне пришлось продать, а интернет мне уже два месяца назад отключили за долги — но зато ты всегда можешь выйти во двор и пособачиться посплетничать там с соседками по подъезду. Да, забыл сказать — я сменил работу, и у меня теперь часты ночные смены, и вообще меня сутками не бывает дома: шеф у нас — абсолютнейшая сволочь, и не признает ни выходных, ни отпусков, ни оплаты сверхурочных, так что не удивляйся, если я вдруг зависну в каталажке в офисе суток на пятнадцать. Кстати, могу посоветовать тебе одного моего знакомого специалиста по бензопилению камнесечению и лечебному массажу — он тебе разом выпилит вылечит все твои болячки, даже не сомневайся! Так что приезжай, я тебя с нетерпением жду — только сообщи мне о времени приезда заранее, чтобы я мог успеть покончить жизнь самоубийством встретить тебя с поезда. Надеюсь, тебя наконец-то хватит настоящий инфаркт вскоре увидеть!

С сим остаюсь — твой нежно, трепетно и бесконечно любящий тебя племянник…»