Закон Мёрфи (гет)

Яркий свет бьет прямо в глаза. Медленно начинаю приходить в сознание. Мысли путаются, во рту пересохло, ломит тело. Что вчера случилось? Очевидно, что последняя пара рюмок была лишней. С трудом разлепляю глаза, и взгляд фокусируется на белом потолке. Странном на вид потолке.

Понимаю, что лежу на чем-то мягком. Не без труда поднимаюсь и разминаю отекшее тело. В глазах тут же потемнело, и закружилась голова. В попытке удержать равновесие облокотилась о стену. Стена под рукой, почему-то чуть прогнулась, будто была мягкой. Как странно. Наконец мутить перестало, и я открыла глаза. Все, что я увидела, было грязно-белой стеной. И к ней будто была прибита… подушка?

Глаза привыкли к яркому свету, и я увидела, что все стены, пол и, по всей видимости, низкий потолок тоже были полностью в подушках. «Что за нелепый розыгрыш? Кто-то из друзей решил надо мной пошутить?» — это было моей первой связной мыслью. Далее, я подумала о том, что не помешал бы стакан воды. Голова раскалывалась, я подняла руки к лицу, но застыла посреди движения. Все локти с внутренней стороны были в синяках, будто мне вену колол неопытный врач. На запястьях были шрамы и совсем свежие надрезы. Совершенно не понятно, где я, почему у меня исколоты и изрезаны руки, как я здесь оказалась и.…

Вдруг, я почувствовала приступ паники… Страх начал меня захлестывать, накатывая волнами и не давая опомниться… Сознание угасало, и все попытки его ухватить казались бессмысленными…

* * *

— Что там с пациенткой из шестой палаты?

— Очнулась.

— Состояние?

— Визуально в норме.

— Это хоро…

— Доктор! Наблюдаются приступы!

Строгий немолодой мужчина оторвался от изучения карточки и посмотрел на экран. По палате металась от стены к стене молодая девушка. Она стучала в дверь, долбила по подушкам, благо мягкие, пыталась вырвать и без того редкие волосы. Лицо доктора не изменилось.

— Занесите в дело.

Совсем молодой паренек, сидящий за мониторами, начал что-то строчить в большой тетрадке.

Открываю глаза. За окном уже светло. Чувствую, как в голову вкручивается стальной болт. Опять сегодня не сяду за учебники. По опыту знаю, что головная боль не отпустит до вечера. Как только закрываю глаза, снятся какие-то неясные силуэты в белых халатах, вроде врачи, изрезанные запястья и маленькая палата. Мой психиатр говорит, что это что-то психологическое, может из-за того, что я слишком замкнута и одинока. Я думаю, что во всем виновата мигрень. Врач даже как-то обмолвился, что мигрень может перерасти в психическое заболевание. Честно говоря, я в это слабо верю, но мысль иногда проскальзывает.

Новый день встретил меня пасмурной погодой и накрапывающим дождиком. Люблю осень. Нужно будет прогуляться хотя бы часок, может, станет немного легче. По дороге на кухню заглянула в комнату бабушки. Спит. Не буду будить. Только налила воды в стакан и поставила на прикроватную тумбочку. Комната матери пуста. Опять с утра убежала на работу. Батрачит за копейки на «дядю», все на побегушках, без повышения. Ирма, принеси то, Ирма, подай это, сходи в банк, разбери бумаги, принеси кофе… Как вспомню отношение других сотрудников к маме, начинает захлестывать злость. Она не достойна такого отношения.

Заливаю в себя большую кружку кофе и пытаюсь съесть бутерброд. В горло комок не лезет. Натягиваю первые попавшиеся вещи и выхожу на крыльцо. Холодный дождик стал капать в лицо и немного отвлек от не веселых мыслей. Я побрела в сторону города. Посижу в парке на лавочке. Гулять приходилось одной, так как ни друзей, ни парня у меня нет. Была раньше подруга, но… она погибла. Тяжело об этом вспоминать. Сев на лавочку, я подняла голову и посмотрела на небо. В голове крутилось уйма мыслей, одна цеплялась за другую. Я думала о маме, ее начальнике, учебе, сессии, подруге, странных одинаковых кошмарах и…

Из раздумий меня вывел нежный девичий голос. «Дорогая, дорогая, дорогая Клементина…», — напевал голосок. Я повернула голову в сторону источника звука и увидела девушку, собирающую «букет» из кленовых листьев. Она кружилась и шагала танцевальным шагом в ритм мелодии и была похожа на маленькую фарфоровую куколку-балерину из музыкальной шкатулки. Я заслушалась ее нежным голосом и даже не заметила, как она подошла ко мне.

— Я Эмбер, — услышала я совсем рядом.

— Что?

— Эмбер.

— Э-э, — растерялась я, — Мёрф.

— Приятно познакомится, — мило улыбнулась «куколка».

Я выдавила улыбку и собралась уже уходить, как девушка вскочила и начала кружиться. В это время порыв ветра сорвал с деревьев целый ворох разноцветных листьев. Я невольно залюбовалась этой картиной. Тут Эмбер подбежала ко мне и вручила свой «букет». Головная боль куда-то ушла. Тут промелькнула мысль, что бабушка уже должна проснуться. Я поднялась и пошла в сторону выхода, крутя в руках кленовые листья. Оглянувшись в последний раз на девушку, я обомлела: она стояла и смотрела мне вслед… Среди берез и лиственниц.

Свет. Яркий, нестерпимый свет бьет в глаза, проникает под плотно закрытые веки. С трудом удалось разлепить глаза. В воздухе как будто стоял плотный белый туман. Было ясно, что я лежу на чем-то твердом, вроде кушетки. Я увидела медсестру, пытающуюся найти целую вену на моих руках, чтобы поставить капельницу. Она о чем-то тихо переговаривалась со стоящим рядом врачом. Мужчина то и дело поглядывал на меня и качал головой, делая пометки в тетради. Он что-то сказал, видимо обратившись ко мне, но все, что я услышала — это неясное бормотание. В следующую секунду наступила темнота.

* * *

Ненавижу кошмары. Кажется, что они высасывают из тебя все жизненные соки, всю радость, как дементоры. Я плеснула на лицо холодной воды. В последнее время только такая и течет из-под крана. По традиции заварила большую кружку кофе и достала шоколадку. Мое любимое лакомство. Поочередно отправляя кусочки сладости в рот, я размышляла о приснившемся сне. Он был не похож на другие. Совсем не похож. Лицо медсестры было как-будто знакомо… Еще из головы не выходил тот факт, что моя новая знакомая собирала кленовые листья в березовом лесу. Березовом!

Мое внимание привлек шум дождя за окном. Я выглянула и увидела… Эмбер? Что она здесь делает? Она смотрела на меня немигающим взглядом, а потом махнула рукой, приглашая выйти на улицу. Я поспешно накинула обувь и выбежала за дверь. «Куколка» взяла меня за руку и потянула за собой. Ее ледяная ладонь крепко сжимала мою руку. Не знаю, почему, но я пошла за этой странной девушкой. Как будто некая сила велела мне идти с ней. Вскоре мы подошли к старому полуразрушенному зданию. Кажется, здесь раньше был склад. Внутри было тусклое освещение, исходящее от свеч, расставленных повсюду. По центру, на расстеленном одеяле, сидели парни и девушки, и что-то увлеченно обсуждали. Среди толпы я увидела то, что заставило меня совершенно не культурно выпучить глаза. Медсестра из моего сна.

Теперь уже все нас заметили и несколько пар глаз уставились на меня.

— Хочу представить вам мою подругу — тихо начала Эм, а я удивленно подняла на нее глаза — Мёрф.

Все лица вмиг просияли такими теплыми улыбками, что на глаза навернулись слезы. Мне так никогда не улыбались.

— Стефан, Иклементия, Лили, Мэгир, — начала она представлять всех по кругу, — и Ламия.

Последней она назвала ту самую медсестру из кошмара. Колючие зеленые глаза осмотрели меня с ног до головы. В голове всплыла недавно прочитанная строчка из книги: «Ламия — имя редкое. Имя сильнейшей колдуньи…»

Эмбер подтолкнула меня, и мы сели в круг.

— Можешь звать меня Лам, — девушка откинула рыжую прядь с лица.

— Ведьма, — прошептала я одними губами.

Я слушала их болтовню, и понимала, что отныне все будет иначе. Эти люди — неизлечимо больны. Они устали от постоянных сочувствующих взглядов и жалких попыток поддержать. Они собирались вместе и общались. Просто общались. Оказалось, что Эм болеет раком. Она всегда поет свою любимую песню. У Клем — СПИД, заразил насильник. Мэгир каждый день вновь знакомится со всеми. У него болезнь Альцгеймера. Но они, не смотря ни на что, вновь учатся радоваться жизни.

Придя домой, я села на свою кровать, мне на колени запрыгнул кот. Мой любимый, персидский кот… Вдруг голову пронзила острая жгучая боль. Последней мыслью было то, что у меня никогда не было животных из-за аллергии. А дальше — темнота.

Я брела по осеннему парку, пытаясь сильнее укутаться в теплую куртку. Голова раскалывалась, в прочем, как обычно после кошмаров. Дождь, вечный дождь. Я брела, опустив голову, когда мне под ноги упали учебники. Подняв глаза, я встретилась взглядом с безумно красивыми голубыми глазами. Безумно. Парень напротив извинился и начал подбирать книги. Я решила помочь и передала ему одну. Он благодарно улыбнулся.

— Асмодей, — его бархатный баритон будто проникал под кожу, — можно просто Дей.

— Мёрф, — из-за волнения я сама не узнала свой голос, — можно просто Мёрф.

— Не против немного прогуляться? — улыбнулся Дей, и сердце пропустило удар.

— Не против.

Мы медленно пошли по парку, шурша опавшими листьями. Над головой пронзительно каркнул ворон.

Дей рассказывал мне о музыке и искусстве, технике и машинах, птицах и животных. Я готова была слушать его бесконечно, плавать в его тембре, кутаться в его голос.

— Может, расскажешь немного о себе? — спросил парень, когда мы присели на лавочку.

— Я… Я не знаю, что рассказать. У меня никогда не было друзей и, по сути, никому нет до меня дела. Честно говоря, я слегка удивилась, когда ты пригласил пройтись. Мать я никогда не вижу, она сутками пропадает на работе. Живу с бабушкой, за ней нужен уход. Отца… я не помню. Он… погиб. Как и моя единственная подруга…

Я потёрла виски.

— Голова болит? — сочувственно спросил Дей.

— Да, немного. Это все из-за аварии… Мы с семьей выбрались в отпуск и… Машина, вылетевшая на встречную полосу… Отец, он… Не успел свернуть… Вылетел в лобовое… Бабушка прикована к кровати... У мамы перелом... Я стукнулась головой… Мигрень… Говорят она может привести к психическим расстройствам… — начала рассказывать я, всхлипывая и давясь слезами.

— Я сочувствую. Тебе пришлось тяжело. Но насчет расстройств не волнуйся, враки этот все.

— Врач говорил, что вероятность есть…

— К черту врача. Он ошибается. Не верь никому.

— Даже тебе? — подняла я на него полные слез глаза.

— Нет, мне верь, — нарочито серьезно сказал Дей, но тут же улыбнулся. И, мне кажется, от этой улыбки можно потерять голову.

— Мне нужно идти, — спохватилась я, — бабушка ждет.

Прощавшись, он меня крепко обнял.

Дома, заварив большую кружку ароматного чая, я всё думала о моем новом знакомом. Я вдруг ясно осознала, что парень с красивым именем «Асмодей» и пронзительными голубыми глазами завладел моей душой. Поразил одним единственным взглядом, одним словом, одним касанием. И пусть мы совсем не знакомы, я чувствую, что это мой человек. Чувствую.

«Каррр» — согласился ворон за окном.

Вот уже год, как моя жизнь круто изменилась. Я познакомилась с замечательными людьми, ставшими моими друзьями. И пусть они на грани жизни и смерти, и, порой, улыбаются через силу, но они точно знают, что значит жить. Полгода назад мы похоронили Эмбер. Наш маленький уголек затух. Кроме друзей ее некому провожать и общее горе еще больше сплотило нас. В благодарность, я оставила на ее могиле музыкальную шкатулку с куколкой-балериной, с записью ее любимой «Клементины». И пусть ее тело сейчас в земле, но она живет. Живет в наших сердцах.

Все чаще на улице хорошая погода, все чаще выглядывает солнце. Я заново учусь улыбаться. Все реже снятся кошмары.

Сегодня — особенный день. Мой любимый Дей сделал мне предложение. Сегодня — свадьба. Больше не болит голова, я теперь высыпаюсь. И с каждым днем я все больше люблю своего парня. Он — моя жизнь. Я дышу им, я живу им. Здесь все мои друзья. Все, кого я так полюбила. Мама утирает слезы. Не плачь, родная, не плачь.

На мне красивое белое платье. Корсет плотно обтягивает талию, шелковая ткань нежно струится вниз, длинный шлейф поддерживает Лили. В каштановые локоны венком вплетены кленовые листья. В руках — букет из них же. Память о первой встрече с моей «куколкой». С девушкой, которая изменила мою жизнь. Осенний парк радует изобилием красок. Солнце ласково оглаживает кожу. Мы стоим под аркой из белых лилий.

«Если есть вероятность того, что какая — нибудь неприятность может случиться, то она обязательно произойдет»*. Кажется, я тебя обошла, мой дорогой тезка. Я выиграла.

Сердце стучит с бешеной скоростью. Наверное, от волнения.

— Дей?

— Что, дорогая?

— Знаешь, только сейчас я поняла очень важную вещь.

— Какую?

— Я — счастлива.

*Закон Мёрфи

Примечания:

Асмодеус — сатана

Эмбер — затухающие угли

Иклементия — жестокость

Клементина — милостивая

лилия — похоронный цветок

Психиатрическая больница № 1. Медицинская карточка. Палата 6.

Имя — Мёрф

Пол — женский

Возраст — 19 лет

Род деятельности — студент

Дата поступления — 01.10.20

Диагноз — острая шизофрения

Статус — мертва (01.10.21)

Жалобы:

На момент осмотра предъявляет жалобы на головную боль, слабость, тошноту.

Анамнез жизни и анамнез заболевания:

Психопатологическая наследственность — не отягощена.

Беременность у матери протекала легко, роды в срок, без осложнений.

Единственный ребенок в семье.

Росла и развивалась в соответствии с возрастом.

Была замкнутой, скрытной, не имела друзей. Редко видела мать.

Закончила 11 классов на домашнем обучении. Поступила в университет на заочную форму обучения. Любила читать.

Замужем не была.

В 2020 году попала в автомобильную катастрофу. Родители погибли на месте. Бабушка впала в кому, через некоторое время умерла. Пациентка получила тяжелое сотрясение мозга. Полгода находилась на реабилитации. По истечении реабилитационного срока произошел приступ необъяснимой агрессии, после чего была госпитализирована в психиатрическую клинику. В связи с гибелью родственников больная предпринимала попытки суицида.

У пациентки наблюдались приступы паники, тревога, неадекватное поведение, агрессия. Госпитализировалась под успокоительным препаратом, со связанными руками.

У больной отмечались периоды реммисий. В это время наблюдались яркие псевдогаллюцинации, бред, полный отрыв от реальности, погруженность в себя.

Временами перед приступами приходила в себя.

Проводилось лечение галоперидолом, феназепамом внутривенно.

Больная не ориентирована во времени, окружающей обстановке.

В беседы не вступает, на докторов не реагирует, ведет себя отрешенно, сидит в одной позе.

За несколько месяцев перед смертью впала в бредовое состояние. В себя не приходила. Сквозь бред говорила о свадьбе. Последние зафиксированные слова: «Я — счастлива».