Viva La Vida (гет)

Негласно утвердилось, что у каждого человека есть своя визитная карточка. Нет, не бумажная с номером телефона и сферой деятельности. А та, что замечают первым делом новые люди, с которыми вам довелось познакомиться.

Ваша отличительная черта.

Например у Марлин — ярко-голубые глаза. Смотришь в них и думаешь: «Они точно ее карточка!» Просто и предельно ясно. И ручаюсь, если в незнакомой компании ее имя мелькало в разговоре, обязательно нашёлся бы кто-то, уточняющий: «Это та глазастая?»

А вот у Ремуса сложно сразу найти карточку; лицо обезображено шрамами и рубцами. Лишь пообщавшись с ним поближе, вы заметите, насколько красивые у него руки: длинные пальцы, как у пианиста, аккуратные кисти, кожа, стягивающая мышцы, бледная и прозрачная, выпирающие вены. Смотрится очень горячо.

У Алисы внешность совершенно обычная. Симпатичное личико, но ничем не выделяющееся. В Хогвартсе её всегда называли «добрячкой». Все потому, что она стремилась помочь всем и вся. Если кто-то забыл перо, упал, уронил вилку, простыл, не сделал эссе — Алиса всегда одолжит перо, протянет руку помощи, подаст чистую вилку, позаботится о больном и поможет с эссе.

У Джеймса визитная карточка — весь он. Просто Поттер умел подать себя так, чтобы люди восхищались всем в нем. Хотя всегда найдётся человек, который булькая от зависти, спросит: «Уж не на очкастого ли вы все уставились?»

У Питера, на первый взгляд, вообще нет никакой визитной карточки. Даже после длительного знакомства, вы можете не заметить ее. Но на самом деле его визитная карточка — его друзья. Пусть это и не его личная заслуга, но всё же не каждый может стать таким близким для звезд школы.

Однако Лили несколько раз слышала, как девушки с других факультетов называли его «блондинчиком»

Особенность Сириуса Блэка в том, что он — Блэк. Ведь быть Блэком — всё равно что быть отпрыском королевской крови.

У Лили Эванс тоже была отличительная черта. Проще простого догадаться, что это.

Ее волосы.

* * *

Лили стояла напротив большого зеркала в полный рост в ванной старост. Одной рукой она то и дело проводила по прядкам волос, что спиралью свисали с её плеч, а пальцами другой отбивала странноватый ритм по своей ноге.

Эванс подошла к раковине и взяла с нее ножницы. Рискованно было делать это самостоятельно, но она решила, что в случае чего с помощью магии подкорректирует.

Чего уж таить, она жутко боялась, решалась на это дело целую вечность. Всю жизнь жить с длинными волосами и в один прекрасный момент срезать их все. Непонятно, как отреагируют друзья, знакомые, семья. Неизвестность пугала.

Однако в одном лишь желании что-то изменить было достаточно силы, чтобы накрыть весь страх какой-то странной болезненной радостью. Эванс ухватилась за это, как утопающий за ветку, и, взяв внушительную прядь волос, поднесла к ней ножницы.

— Волосы не ноги — отрастут, — сказала она и небрежно срезала примерно половину длины.

В животе будто расплелся узел. Лили перестала задерживать дыхание и выдохнула. Придя к выводу, что это не так уж и страшно, она срезала ещё больше волос, чувствуя себя увереннее. Волосы стали настолько короткими, что едва доставали до подбородка, но этот факт не сковывал, наоборот, давал еще больше свободы.

Лили потрогала кончики — они торчали во все стороны, и ей подумалось, что она стала похожа на ежа. Нечто подобное было на голове у мадам Трюк.

Решив все же воспользоваться волшебной палочкой, Эванс прошептала парочку заклинаний, о которых специально расспрашивала девочек с пятого курса. Просить девушек со своего курса Лили не могла, потому что знала, что непременно последовали бы расспросы, а поскольку она не была уверена в своих действиях, решила никому не говорить раньше времени. Так что, узнав, что эти маленькие леди с пятого действительно знали все заклинания, касающиеся моды и имиджа в целом, она стремглав побежала к ним.

Магия витала вокруг ее головы, обрисовывая синими искрами волосы, а Лили стояла напротив зеркала, стараясь не запищать от радости, и улыбалась во весь рот. Её преисполняла гордость за саму себя: она действительно сделала это, да и как очаровательно получилось! Аккуратно выровненные волосы, короткие настолько, что ни одна прядь не свисала с ее головы, за исключением челки. Нарочито небрежная укладка придавала образу шарма, но при этом не делала Лили менее женственной.

Где-то на краю сознания пронеслась мысль, что Алиса наверняка будет плакать всю ночь, когда увидит. А уж реакцию Поттера и предугадывать страшно. Зато Марлин поддержит совершенно точно; она безоговорочно поддерживает в двух случаях: если идея, даже самая абсурдная, идёт от Лили или если касается каких-либо изменений.

Искры исчезли, а Лили так и стояла у зеркала, ни на секунду не расставаясь со своей счастливой улыбкой.

* * *

Лицо Джеймса словно окаменело, Лили это ужасно напугало, и она потрогала свою голову, проверяя, есть ли там вообще волосы. Вид Поттера определённо говорил о том, что для него она лысая.

Алиса, как и было предсказано, не сдержала слез:

— Как ты могла? Кто дал тебе право срезать их? Твои родители в курсе, что ты сделала? Я так любила расчёсывать твои волосы, а теперь их просто нет. Их нет!

— Не преувеличивай. Конечно они есть. Перестань реветь! Я сейчас намокну. Вот, возьми платок.

— Мерлиновы панталоны, да у тебя волосы короче, чем у Сохатого! — воскликнул Сириус, падая с кресла. — Смелости тебе не занимать!

— Это хорошо или?.. — спросила Лили. Она чувствовала себя отвратительно: Джеймс все ещё стоял как статуя, не сводя взгляда с её волос, а Алиса никак не могла перестать реветь. Глядя на последнюю, Лили поняла, что вся радость медленно сходит на нет. Вдруг она и вправду изуродовала себя?

Сириус, выделяясь из общей массы, выглядел удивленным, а не расстроенным и, казалось, ему нравилось:

— Хорошо ли это? Да это невозможно круто! Кто бы мог подумать, что ты решишься на такое! Без обид, Лилс, но я бы точно скорее съел свою руку, чем поверил в это.

Лили улыбнулась. Настроение немного поднялось.

— Джеймс? Скажи что-нибудь? — она умоляюще посмотрела на Поттера, стоявшего рядом с ней. Он все ещё смотрел на её волосы, и вид у него был такой, будто кто-то умер.

Поняв, что обращались к нему, Джеймс быстро перевёл взгляд на лицо Лили и, на удивление последней, очаровательно улыбнулся. Эванс скромно улыбнулась в ответ.

— Ты восхитительная! — Джеймс подошёл к Лили и осторожно провёл рукой по её волосам. — Разве имеет значение, какой они длины, если по-прежнему такие же мягкие? Алиса, думаю, тебе стоит посмотреть на это с другой стороны, — Поттер прижался к Лили сзади, обнимая её за талию.

— Ты самая смелая и самая красивая девушка во всей вселенной, — прошептал Джеймс и поцеловал Лили в щеку.

Эванс улыбнулась, демонстрируя ямочки. Сириус закатил глаза, а Алиса хлюпала носом и все ещё недоверчиво поглядывала на волосы Лили, но было заметно, что она уже не столько расстроена, сколько заинтересована.

— Представляете, мы с Питером соревновались, кто съест больше клубничных шариков, и он проиграл! Кто бы мог подумать, что Пите... Лили? — в гостиную вбежала Марлин и сразу принялась болтать о последних новостях. Следом за ней зашли Питер и Ремус, они о чем-то переговаривались и посмеивались. Но стоило им заметить Лили, как все трое затихли.

Питер присвистнул:

— Неплохо, Лили! Кто кинул тебе в волосы жевательную резинку? — засмеялся он, демонстрируя свой дергающийся кадык. Все улыбнулись его шутке, напряжение спало.

— Ты знаешь, я всегда поддержу тебя, Лили. Прекрасно выглядишь, — сказал Ремус, улыбаясь. Лили тоже улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Он усмехнулся и «поймал» его.

— Мерлин, как здорово! Я тоже так хочу. Как ты это сделала? Расскажи мне все! — воскликнула Марлин, обходя диван и хватая Лили за руки.

— Марлин, если ты сделаешь это... — глаза Алисы широко распахнулись.

— ...Я тебя убью, — закончил за неё Сириус. — Даже не думай, дорогая. Даже не думай!

Марлин закатила глаза.

* * *

Джеймс стоял у самого края поля, возле трибун и смотрел, как команда тренировала броски. Его метла лежала на специально постеленном покрывале, а сам он неотрывно следил за происходящим над полем, мечась взглядом от игрока к игроку: правильно ли Колин рассчитал расстояние для броска, не лучше ли девочкам тренироваться с завязанными волосами, ровную ли петлю сделал Дилан.

Он старался уделить внимание каждому, игнорируя щебетание девочек с трибун. Однако неожиданно до него донеслось девичье: «Господи, этот Поттер так горяч, когда задумчив!»

Джеймс ухмыльнулся и снова вернулся к игрокам. Но сосредоточиться у него все равно не вышло, потому что голоса и фразы то и дело влетали ему в голову, мешая считать количество забитых Люси бросков.

— Согласна! Я сначала думала, что Колин симпатичный, но когда увидела капитана, поняла, кто здесь самый крутой!

— А мне больше нравится его друг, Сириус.

— Да, он тоже симпатичный. Все мародёры — страшные красавцы!

— По-прежнему думаю, что Поттер самый горячий.

— Спешу тебя огорчить, но недавно пошёл слух о том, что снежная королева растаяла, и теперь они с Джеймсом вместе.

Джеймс улыбнулся. Они с Лили действительно недавно афишировали свои отношения: стали ходить по школе, держась за руки, целоваться в коридорах и сидеть вместе на уроках.

— Кстати, как вам новая прическа Лили?

— Мне нравится, но было лучше!

— Лучше? Это же так стильно! Ума не приложу, как ей хватило смелости?

— Кто бы мог подумать, что Эванс такая сорвиголова...

Джеймс повернулся и увидел на трибуне четырех девочек лет пятнадцати. Странно, но они его не заметили и продолжали щебетать обо всем подряд, постоянно перебивая друг друга. Задумчиво постояв так около минуты, он вернулся к команде.

А «Сорвиголова Эванс» было карточкой Лили до окончания Хогвартса.