Сны пустые прочь отбрось (джен)

— И что ты готов отдать за прощение? — голос лорда-командира Совета суров и холоден, как пустыни Рэн Вара.

Но в ледяных пустынях водится удивительный зверь Рир, а в душе лорда-командира не водится ничего.

— Всё, мой господин.

— Имя? Свободу? Прошлое? Настоящее? Будущее?

— Всё, мой господин.

У зверя Рир огромные глаза, они горят мириадами радуг. А сам зверь белый, и его почти незаметно в снегу.

— И ты отдаёшь себе отчёт, чем именно собираешься пожертвовать?

— Да, вполне.

Бездна Силы, разверзшаяся у ног, похожа на глаза зверя: такая же многоцветная и сияющая.

— Тебе сломают руки.

— Пускай.

Он уверен в себе и в своей правоте, как никогда раньше.

— Сети Ален, магистр, отступник, обвиняется в срыве операции Ордена при Эриаду, в множественном человекоубийстве без причины, в оставлении ученика, в предании души и тела Тьме, в выдаче секретных сведений вероятному противнику, в...

* * *

Когда Сети Ален встретил зверя Рир, он убил его — просто потому, что испугался. Швырнул светак[1] прямо между зажегшихся в темноте радужных огней, рванулся за сугроб переждать взрыв — и только потом осознал, что перед ним была ожившая детская сказка, и что он эту сказку своими руками разнёс на мелкие клочки.

Вот тогда он и остановился — впервые за последние пять лет. Остановился и задумался: за тем ли он оставлял Орден, чтобы превратиться в параноика, швыряющегося гранатами во всё, что движется? Вроде бы, нет. Вроде бы, звучали громкие слова о справедливости, закованной в колодки нелепых правил, о свободе воли и совести и о помощи обездоленным, которую Орден даже не пытается обеспечить.

А на выходе — мёртвый зверь Рир и... что?

К ситам Сети переметнулся не совсем официально; проблема была в том, что ситского государства или хотя бы влиятельной секты на горизонте событий было незаметно. Так что он просто высказал своему лорду-наставнику всё, что думал о текущем положении дел в Галактике и о джедайских ограничениях, дал пинка ученику, сел в табельный звездолёт и, по непонятной халатности собратьев, благополучно покинул планету и даже вышел в гипер. И из гипера тоже вышел благополучно.

Вот тогда-то и пришло время задуматься: а как это, собственно — быть ситом?

Потом, через много-много лет, он будет шутить — мол, это «взгляд, нечто, чудо, замок на краю света, революция и всё, чего нельзя джедаям». Ну, или, точнее — что именно так кажется всем мальчишкам и девчонкам любого возраста, которые рванули во Тьму искать себя. Сети исключением не был.

Самая мысль о том, что больше не надо останавливаться, сдерживать себя, усмирять рвущуюся и горящую душу, пьянила. Раньше, до побега, он не знал, что радость и отчаяние, гнев и страх могут стать наркотиком.

Вскоре Сети с изумлением обнаружил, что следом за ним утянулась дюжина самых верных друзей. Как ни странно, ученика среди них не оказалось: зелёный подлец, наоборот, ускоренным темпом проходил все положенные испытания и готовился отправляться на поимку блудного учителя.

Друзья заставили пересмотреть программу деятельности, и вскоре — не прошло и пары месяцев — все вместе они основали так недостававшую политическому пейзажу Республики ситскую секту. Это тоже было жутко весело и интересно: они придумывали себе суровый кодекс, который требовал и запрещал куда больше джедайского (но прямо противоположные вещи), искали учеников, играли в бои на выживание и иногда даже в них выживали...

Хотя через год от дюжины осталось всего трое, и виноваты в этом были не враги, они не спешили останавливаться.

* * *

Они не были злодеями, нет. Они не опускались до того, чтобы сгонять неодарённые толпы и хлестать их молниями или расстреливать из лучемётов. Они в общем-то даже никем не правили, а что какие-то невежды возомнили их своими правителями — право же, не их была вина. Они даже защищали их пару раз от рейдов пиратских флотилий. А Ниммерлих... впрочем, Ниммерлих всегда был почти святым.

Сети с удовольствием носил корону и принимал поклоны и уверения в верности и подданстве — это отвечало его представлениям о себе и о том, как ведут себя ситы. Правда, со временем он начал понимать, что его окружают идиоты и предатели и как-то раз казнил пару десятков бесполезных болванов. Мог бы и больше, но — Ниммерлих же!

Зато, и этим Сети гордился по праву, они надолго парализовали работорговлю в секторе. Всё-таки были и для них абсолютные ценности.

Сколько так могло продолжаться? Джедаям не было дела до горстки ситов на краю Галактики, пока те не набирали слишком много силы, а набрать слишком много силы те не могли просто потому, что им было не до того: они постигали Тьму, правили невеждами, гоняли пиратов и выясняли отношения.

Очень быстро они привыкли к странной идее, что драка на мечах — лучшее средство разрешения конфликтов, а удушение — отличный способ донести до ученика положенный ему урок. Даже Ниммерлих завёл привычку швыряться молнией на шум шагов за спиной: в случае чего, проще извиниться перед невиновными, чем защищаться от подлого нападения.

Сети по-прежнему оставался душой компании: его все обожали, его мнение было законом — а для несогласных всегда находился аргумент разной степени болезненности. В силу слов они давно уже перестали верить.

В какой-то момент они — все — покинули ставшую им домом планету и разлетелись в разные стороны, как равнозаряженные частицы. Что гнало их вперёд? Сети считал — их природа, природа ситов, детей новизны. Она, дескать не терпит статики.

Может, и так.

Цели вспыхивали и гасли перед глазами, как эффекты гиперперехода, менялись, как в калейдоскопе, планеты и спутники. Гибли люди — так и сами виноваты, зачем стояли на пути.

Сети так и не понял: тот сумасшедший, что кричал ему "Опомнись!" и бросался на него с виброклинком — был ли он Ниммерлихом или нет? Но даже если да, Сети просто закрыл глаза его трупу, замер на краткий миг, провожая отлетающую душу — и щёлкнул пальцами, разводя погребальный огонь. Ситы никогда не забывают своих обязанностей по отношению к врагам. Так было написано в кодексе.

А потом был зверь Рир, и Сети наконец остановился и задумался.

Водоворот ошибок наконец-то дотащил его до дна. Можно было оттолкнуться и всплывать.

* * *

— Ты понимаешь, что обрёк себя на вечное заключение? — спрашивал лорд-наставник.

— Понимаю.

— Без права на апелляцию, Сети! Ты ведь будешь жить долго — века, может, тысячелетия даже! И все эти века и тысячелетия — здесь, в Академии, в четырёх стенах! Ты же с ума сойдёшь.

— Или в другой Академии. Я слышал, Орден собирается оставить Дантуин, — пожал плечами Сети. — Вот и перемена мест.

Лорд-наставник смотрел на бывшего ученика с изумлением и непониманием. Вот так вот отказываться от предложенного пути отступления? От побега в новую, не отягощённую обвинениями жизнь, от шанса однажды, лет через сто, вернуться и снова быть полноценным джедаем?

— Учитель, не волнуйтесь за меня, — ученик улыбнулся. — Я всё осознаю. Правда. И я правда этого хочу.

— Но как же ты будешь без Галактики? Ты ведь всегда мечтал...

— А Сила на что? Вот и повод всерьёз заняться тактическим регулированием войск и прочими техниками мироглядства. Видите, сплошная польза!

Наставник тихо покачал головой. Сумасшедший, истинный сумасшедший!

— Хорошо. Но как же имя?

— А что имя? Разве от приказа Совета его забудут те, кому я дорог?

* * *

Ржавый корускантский рассвет заливал храмовый сад, бросая бронзовые отблески на толстые листья явинских фикусов и тонкие стволы алдераанских берёз.

— Что делаешь здесь, учитель крайне юный? — тихое гудение кресла известило Отшельника о приближении Йоды.

— Ищу себя, наверное, — ответил тот. — Ты не помнишь, как меня раньше звали?

Йода печально поник ушами:

— Говорил уже: нет. Учителем звать тебя привык я.

— Да, да. "Падаван", "рыцарь", "учитель", "отшельник"... в сущности, разве все мы не теряем своё единственное имя в тумане ложных прозвищ?

— Слишком заумно, — отмёл ученик это рассуждение. — Транспорт твой готов. Отправляется скоро. Ты собран?

— Да, конечно, — Отшельник перебросил косу через плечо. — Конечно.

— Отдохни хорошо, — сказал Йода, и что-то в его голосе было не так.

Словно надлом какой-то, что ли...

— Непременно. Знаешь, ученик, мне кажется... нет, я уверен: это и правда пойдёт мне на пользу. Чем бы ни был этот Храм, я чувствую: там я снова найду себя.

«Там, в Храме Рассвета... может быть, там я снова найду потерянное имя».

[1] Светотермальная граната HC11. Жаргонным названием обязана форме, до степени смешения напоминающей рукоять светового меча.