Письмо (джен)

«Я всегда был один. Был неудачником, слабаком, и меня это устраивало. Всех устраивало. На меня никогда не обращали особого внимания, я всегда был в стороне. Меня никогда не приглашали в детстве играть в песочнице, со мной никто не общался, меня все презирали.

Было больно и тяжко, но я не позволял себе плакать. Я старался, хотя бы для себя, быть сильным. Мне не для кого было жить тогда. Не для кого было бороться.

Раньше я любил дождь. Он помогал мне, смывал всю горечь и боль. Я вставал под ливень и смотрел в серое безжизненное небо. Я хотел раствориться в нем. Хотел, чтобы про меня все забыли.

Хотел, чтобы никто не знал о моем существовании.

Я не понимал, что мне мешает уйти.

А теперь…

Ребята, спасибо вам. Я впервые позволил себе заплакать. Я не хочу уходить от вас. Хочу снова сходить с Гокудерой-куном и Ямамото в кино. Хочу снова потренироваться с братом Риохеем. Хочу, чтобы Ламбо снова таскал у меня завтраки. Хочу услышать пошленькие шуточки Мукуро. Я снова хочу сходить с Кёей на задание. Я не хочу вас терять. Не хочу снова быть один.

Вы подарили мне цель в жизни… Нет, вы научили меня жить. Жить и бороться. Защищать то, что мне дорого. Научили смеяться.

Благодаря вам я смог полюбить свою жизнь.

Позвольте мне побыть эгоистом и попросить вас кое о чем.

Сохраните, пожалуйста, хотя бы частичку воспоминаний обо мне. Чтобы даже там я смог быть рядом с вами.

Я хочу защитить вас, пусть и в последний раз.

Поэтому ухожу.

Я умру, но и он тоже. Поэтому, пожалуйста, простите меня.

Ваш Тсуна.

Десятый босс Семьи Вонгола».

Из рук Хаято выпал белый лист, исписанный ровным почерком. Его лицо было залито слезами. Он из последних сил пытался не проронить ни одной слезинки, чтобы до конца дочитать прощальное письмо Тсунаеши. Сейчас оно кружилось в воздухе и опускалось на пол.

Ямамото упал на колени. Его глаза смотрели в одну точку, а постоянная улыбка стерлась с губ.

Ламбо прислонился лбом к плечу Риохея и тихо всхлипнул, пытаясь не заплакать в голос. Хранитель Солнца весь дрожал.

Были спокойны только Мукуро и Кея. Но ни один хранитель не обращал на них внимания. Они все знали и понимали, что сейчас творится на душе у двух сильнейших хранителей. Иллюзионист покусывал нижнюю губу, стараясь не закричать. Его Тсунаеши, ради всех… Как он мог?! Он оставил их одних! Бросил и ушел!

Хибари подошел к Мукуро и, положив руку ему на плечо, увел.

Только тогда, когда они вышли за пределы особняка и прошли в здание для тренировок, Мукуро позволил себе сорваться.

Он кричал. Кричал, что Савада — предатель, что он обещал никогда их не бросать. Обещал всегда быть рядом.

Иллюзиониста окружала темная аура, он крушил все на своем пути. Казалось, что сейчас загорятся стены от ярости Тумана. От такого даже Кея зажмурился.

И как Тсуне удавалось сдерживать подобное?!

Столько силы было в этом иллюзионисте? Никто так и не смог на это ответить. Чем сильнее становился Тсунаеши, тем сильнее был Мукуро, а следом за ними и Кея. Они росли не только духом, но и телами вместе. Они не были лучшими друзьями, но что-то связывало их в одно целое, говоря о том, что, если умрет один, умрут другие. Но Саваде хватало всего одного слова, чтобы Мукуро успокоился или Кея просто заткнулся на каких-нибудь переговорах и не грубил. Они не понимали почему, но что-то было в голосе Тсуны такое, что ему хотелось подчиняться.

Кея позволил одинокой и скупой слезе скатиться по щеке.

Они все любили свое Небо. Никто не хотел его отпускать. И они простят ему его маленькую эгоистичную просьбу. Они сохранят воспоминания о нем в своих сердцах.