In The End (джен)

Все его тело покрыли ожоги. Он не чувствовал ног. Из разбитой головы текла кровь. Сами ожоги покрывала белая субстанция из огнетушителя. Его подожгли и потушили. Как так можно? За что его так ненавидят? Всего лишь за то, что он сын мэра? Или за то, что он действительно достойный, лучший ученик старшей школы Намимори.

Он никогда не жаловался. Он всегда приходил и просто молчал, когда его мать обрабатывала ему раны. Он лишь всегда просил ее молчать и не говорить ничего отцу. А когда она задавала вопрос: «Почему?», он просто отвечал с добрейшей улыбкой на лице: «Они не виноваты в том, что у меня есть все. Я не хочу себе такой жизни, но они не знают этого. И не узнают никогда. Лучше быть одному. Тогда твой непутевый сын никому не причинит боли». Он всегда так отвечал. Он всегда винил себя за то, что его отец богат. Он не хотел себе такой жизни. Он всегда одевался в простую одежду, купленную на рынке, а не в бутиках. Он ездил на старом велосипеде, который собрал сам. Он пешком ходил в школу, отказываясь от услуг водителя. Он ел обычный бенто или булочки, которые покупал в школьной столовой. Он просто пытался быть обычным.

Почему его ненавидят? Он помогал всем, кто его просил. Он давал списать контрольные. Писал со скоростью света домашние работы одноклассников на переменах. Он дежурил в классе, как все. Он состоял в школьном совете и являлся там секретарем. Он выполнял все свои обязанности и даже больше. Он делал все, чтобы быть лучшим, но обычным. Так почему его ненавидят?

Почему почти каждый день его избивали, а он лишь улыбался? Почему не хотел отомстить? Почему не говорил отцу о своих проблемах? Может, за это его и ненавидят?

А может, его ненавидят те, кто знают, кто он на самом деле? Может, его ненавидят за то, что он будущий Король подпольного мира? Возможно. Этого никто не знает. И уже не узнает никто.

Все его тело в страшных ожогах. Одежда приплавилась к коже. Волосы обгорели. Он не видел ничего. Его голова просто раскалывалась из-за боли. Из раны на ней текла кровь. Он, как в тумане, в последний раз видел небо. Бесконечно голубое и ясное небо, которое он так любил и верил, что когда-нибудь он сможет смотреть вверх с улыбкой.

* * *

«Сегодня реанимировали Саваду Тсунаеши, сына мэра Намимори Савады Емитсу. У Тсунаеши ожоги второй степени по всему телу. Врачи также говорят, что у мальчика отказали ноги и он ослеп. Сейчас ведется расследование полицией. Кто мог сделать такое с сыном уважаемого всеми мэра? Ненавистники? Или же кто-то просто хотел отомстить?»

* * *

Из рук Кеи выпала кружка с ароматно пахнущим зеленым чаем. Он слушал каждое слово диктора по радио и просто не мог поверить. Единственный человек, которого язык не поворачивался назвать травоядным, сейчас был при смерти и ходил по тончайшему лезвию ножа. Хибари был очень дорог этот юноша. Он был сильным. Савада был одиночкой. С ним просто можно было сидеть рядом и молчать. Этот человек никогда ничего не требовал. Он просто улыбался и всегда протягивал ладонь, помогая Кее встать с земли после очередной выматывающей драки с хулиганами. Тсунаеши был еще школьником, но Хибари знал, что этот парень умен и мог уже спокойно учиться в университете. Кея нашел человека, которого он мог без скрежета зубов уважать. Кея нашел своего идеального друга. Именно друга, способного ради него на все так же, как и он.

* * *

Савада был не в лучшем состоянии. Он был весь белым. Единственное, что выглядывало из-под повязки бинтов, — это кончики пальцев. Он провел в больнице уже год, редко приходя в себя. В основном он был под наркозом, потому что ожоги хоть и заживали, но причиняли адскую боль. Кея каждый день приходил в больницу. Он просто стоял и часами смотрел на Тсунаеши, касаясь кончиками своих пальцев его. Тот был под наркозом, поэтому не узнает этого.

Хибари начал забывать то, как выглядит его друг, на второй год такого образа жизни Савады. Бинтов стало меньше, но лицо все еще находилось под белой тканью. На Кею давило это молчание и одиночество, которое он так любил. Ему хотелось слышать постоянный треп этого несносного мальчишки. Хибари знал, каких трудов стоило Тсунаеши затыкаться и просто сидеть молча, не говоря ничего. Он знал, что этот человек мог говорить о чем угодно, когда угодно и сколько угодно. Кея просто скучал.

* * *

Когда ненавистные белые бинты сняли, Кея увидел обезображенную темными шрамами кожу. Он не испытывал отвращения или жалости. Он испытывал гордость. Тсунаеши доказал свою силу всему миру. Он всем подтер носы и доказал, что он не слабак. Доказал, что его воля к жизни настолько сильна, что даже все пытки, что были в его жизни, не сломали его.

* * *

Через три года Тсунаеши поправился. Шрамы на его теле остались. Он был слеп и не мог ходить. Но он продолжал улыбаться. Улыбаться так, как будто ничего не было. Как будто он продолжает ходить, продолжает видеть. Он продолжал верить в то, что никто ни в чем не виноват.

Кея никогда не понимал и не поймет Тсунаеши. Он просто верил. В этой тяжелой схватке Савада победил. На кону была его жизнь и душа. Но он победил. Он упал и поднялся. Он верил в себя. Тсунаеши смог справиться.

* * *

Высокий, красивый брюнет гулял по парку. Но он был не один. Брюнет вез инвалидную коляску, в которой сидел юноша. Его каштановые длинные волосы разметались по плечам. У него длинная челка, закрывающая левую сторону лица. Парень что-то весело рассказывал. Кажется, что-то о книге, которую он дочитал на днях. Брюнет молчал. Он лишь чуть улыбался и изредка «угукал».

Ему хорошо. Его больше не гложет одиночество и боль. Теперь он может вздохнуть полной грудью и с уверенностью сказать, что никогда ни один из них не покинет другого. Они слишком сильно привязались друг к другу. Нет, это не любовь. Это просто одно одиночество на двоих.