Внеклассное чтение (джен)

Автор: Танка Морева

Бета: Mrs N

Фандомы: Шерлок BBC, Мэри Поппинс

Персонажи: Майкрофт Холмс, Мэри Элизабет Морстен (Ватсон)

Рейтинг: General

Жанры: AU/Crossover/General

Размер: драббл

* * *

Антея, не отрываясь от экрана телефона, кивнула Мэри Морстен:

— Проходите, он вас ждет.

Со стороны Майкрофта было довольно любезно оставить на столе недочитанное дело и подняться ей навстречу.

— Чаю? — Майкрофт отодвинул от стола тяжелый стул для Мэри.

— Разве сейчас время пить чай?

Мэри расправила несуществующую юбку и присела.

— Боюсь, что действительно времени у нас нет. — Майкрофт взглянул в окно. — Ветер восточный. Попутный.

Ей захотелось разом вскочить с места и выпрыгнуть в окно. Но она сдержалась.

— Я ушла в отставку, — достаточно спокойным тоном произнесла она.

— Последнее дело, Мэри.

Она глубоко вздохнула. Прошлое дело — Агра — тоже было последним.

— У меня ребенок.

— Его класс едет на каникулах на континент.

Леди никогда не выражаются, поэтому Майкрофт и не ждал ответа.

— Очень кстати, что ты получила опыт в воспитании детей.

— Кстати? — Мэри пристально посмотрела ему в глаза. — Что за легенда у меня?

Никто не мог выдержать ее взгляда. Кроме этого слизняка в костюме.

— Няня для детей в доме одного банковского клерка. Ничего особенного.

— Ничего особенного?

— Мы не понимаем, что за чертовщина там творится. Вот ты и разберешься.

Мэри не успела сказать ни «да» ни «нет», как в кабинет вошла Антея с саквояжем из гобелена, длинной юбкой, блузкой, плащом и начищенными до идеального блеска туфлями-лодочками и, конечно же, со своим блекберри.

— Вы можете переодеться в ванной. Заодно принять душ. Я приготовила ваше любимое мыло «Солнечный цвет».

Видимо про мыло она прочла у себя на телефоне.

— Как я доберусь до места?

— Я одолжу зонт, — сказал Майкрофт. — Ветер попутный. Будешь на Вишневой улице у дома номер 17 через несколько минут.

Он сел за стол и взял в руки папку.

— Как долго будет длиться операция? — спросила Мэри уже на пороге служебной ванной комнаты. Антея предусмотрительно остановилась в шаге от нее, продолжая пролистывать сообщения.

Майкрофт изумленно приподнял брови:

— Пока ветер не переменится.

Название: Неполная информация

Автор: Танка Морева

Бета: GredAndForge

Каноны: "В поле зрения" и "Терминатор" Джеймса Кэмерона

Размер: драббл, 466 слов

Персонажи: Джон Риз, Гарольд Финч

Категория: джен

Жанр: general

Рейтинг: PG

Краткое содержание: Гарольд Финч думает, что знает о Джоне Ризе все. Он ошибается.

* * *

— Мы когда-нибудь умрем по-настоящему, — сказал Джону Финч при знакомстве. Они тогда пытались спасти Диану Хенсон и Риз многого не понимал.

— Я создал машину, — говорил Финч. — Она везде. Смотрит, слушает, читает. Анализирует. Сортирует данные.

Он не сказал тогда, что создал первый в мире Искусственный интеллект. Но Джон понял, хоть и не подал виду.

— Я прекрасно все о вас знаю, мистер Риз.

Джон принял и это, совершенно спокойно.

Джон профессионал. Его всю жизнь натаскивали сохранять хладнокровие и ничем себя не выдавать. Его учили слушать, манипулировать, зубочисткой вскрывать банкоматы. Владеть оружием и драться голыми руками. Его учили воевать, но не научили жить без цели. И без Финча у Джона цели, можно сказать, и не было.

Финч указал путь. Спасать людей по выбору Машины.

Джон привык спасать людей. Он был готов спасать людей. И был заинтригован и изобретателем, и Машиной — весьма интересным объектом. Она помогала, она капризничала, она выходила на связь, словом, вела себя человечно. Она даже научилась убегать и манипулировать.

Прекрасная и страшная сила, которой нечего было противопоставить. Разве что другую такую же.

— Я построил Машину, дающую неограниченную власть. И оставил для себя черный ход, — рассказывал Финч.

Но не добавил, что оставил для Машины возможность побега, тем самым создав ее не сильной, не умной, а приспособленной. Он научил ее приспосабливаться и развиваться. А другие люди позаботились о конкуренции. И Машине, чтобы выжить, пришлось эволюционировать.

Джон не любил убивать людей, и старался не убивать до последнего. Но к дата-центрам ему пришлось идти со взрывчаткой.

— У нас много общего, Гарольд, — на прощанье произнес Риз в камеру, подвешенную на входе ангара. — И когда-нибудь мы умрем. Надеюсь, не сегодня.

Риз оглянулся — далеко вперед уходили ряды стоек с памятью и процессорами. Если бы он рассказал о своем плане заранее, Финч бы отправился с ним. Он бы мог придумать какой-нибудь технический трюк: повысить температуру воды, которой охлаждают железо, или подать высокое напряжение и обойти все возможные защиты от сбоя электропитания.

Но Джон не хотел рисковать. Кто-то должен остаться в резерве. Кто-то, кто может победить ее своим интеллектом.

К тому же у Джона был самый простой способ для уничтожения угрозы — этому способу давным-давно, еще до армии и ЦРУ его научила мать в пустынях Мексики и на высокотехнологическом заводе в Калифорнии: качественно взрывать, не оставляя ничего для новых гениев.

Мать действовала примитивно, Джон понимал и это. Все-таки прогресс не остановить взрывами. Да, можно убить очередного гения, но родится новый и человечество снова приблизится к изобретению искусственного интеллекта.

Но можно показать гению, к чему могут привести его изобретения. Перевербовать. И рассказать свою историю.

— Ты не все знаешь обо мне, Гарольд.

Джон нажимает таймер, и пока бегут цифры обратного отсчета, говорит Финчу, для которого Машина пишет свое последнее сообщение:

— Меня на самом деле зовут Джон. Моя мать, Сара Коннор, умерла от лейкемии. Я люблю пользоваться фамилией Риз, потому что это фамилия моего отца, Кайла Риза. Он еще не родился…

Кода к финалу Люди-Х Первый класс.

Эрик, Чарльз и др.

Пуля достается герою. Даже шальная. Особенно шальная. Мать перед смертью повторяла «Все хорошо, Эрик», раненный Чарльз улыбался «Все хорошо, Эрик» — улыбался светло и без злобы, глядя снизу вверх на него и немного в небо. В это чертово чистое небо — Эрик и не думал раньше, что простое небо станет его кошмаром и бессонницей. Перевернутая чаша океана с солнцем в зените, солнце желтое, как песок, от него в глазах красные пятна, эти пятна на песке и одежде Чарльза.

Эрик ворочается всю ночь, сбивая простыни. Чарльз виноват сам — нельзя же так доверять людям, нельзя же им все прощать. Ударили по одной щеке — подставлять другую.

«Все хорошо, Эрик».

Как можно, осознавая свое совершенство, прощать несовершенство других? Как можно не чувствовать, что они разные? Как можно принимать то, что все разные?

Принятие и смирение же идет от слабости. Но Чарльз не слабый. Только не он. Почему же он ведет себя как слабый? Почему в нем нет агрессии? Даже в ту минуту, когда он разочаровывается в людях, он не хочет их проучить, наказать, не хочет им мстить. Он готов умереть за тех, кто его убивает?

«Все хорошо, Эрик».

Это блаженство? Юродивость? Высшая ступень просветления, недоступная ему? Ведь Чарльз не играет, не врет, не манипулирует, хотя Мистик и иного мнения, он такой и есть — откуда и почему?

Уж он-то, читающий людей, знающий все низменные страсти, видевший все уродства, он снисходителен к ним. Мало ли у кого какие недостатки.

Мутанты хотели уничтожить человечество, немудрено, что люди испугались и решили уничтожить потенциальную угрозу.

Чарльз этого не говорит, но слишком громко думает.

«Не надо, Эрик».

Не надо уподобляться напуганным и слабым. Никакой агрессии, никаких смертей.

Черт, да он не хотел даже смерти Шоу. И тем не менее убил его. Эрик поставил его перед выбором: Эрик или Шоу, один не выживет, две чаши весов — и Чарльз выбрал его, контролируя Шоу, не отпуская ни на секунду. Тем самым стал соучастником, но и это простил ему.

Как можно?

Эрик садится в постели и смотрит на алеющую зарю. Чарльз небось сладко спит в своем поместье.

На больничной койке.

В номере Эрика уже нет ничего металлического, цельного металлического, кроме шпингалета на раме, его-то и сминает, вырывая с корнем. Эрик смахивает пот — ну вот, снова никакого контроля, но свидетелей нет; никто не просыпается — слишком рано

В полдень где-то посреди Великих равнин, куда они приехали с Эммой за очередным кандидатом, стараясь успеть раньше профессора Х и ЦРУ, Эрик у пресвитерианской церкви видит в коляске Чарльза. Шлем забыт в машине, да и не будешь по улицам разгуливать в нем, поэтому Эрик внутренне сжимается, ожидая чего угодно: упреков, прощения, старых советов найти точку умиротворения. Но к сожалению Чарльз улыбается, так же светло, как и раньше, и говорит вслух:

— Все хорошо, Эрик.

Эмма отворачивается. И Эрик на мгновение верит, что это настоящий Чарльз. Это мгновение замирает, и Эрик слышит, как в прошлом свистят пули, а секундная стрелка часов дрожит, пытаясь перешагнуть на новое деление, пальцы немеют, он не может, не успевает пошевелить ими, чтобы затормозить металл, гул нарастает, стрелка трогается с места, и остается лишь эхо от мамы и Чарльза: «Все хорошо, Эрик».

Он берет себя в руки. Эмму, допустим, не провести, но главное делать вид, что все хорошо, ведь так? А остальное само наладится. Поэтому Эрик криво усмехается и произносит грубовато:

— Мистик, у нас карнавал? Или ты решила устроить розыгрыш? Глупо, очень глупо.

Черты Чарльза скользят, — жаль нельзя удержать, затормозить! — расплываются, и перед ними действительно Мистик.

— Прости, — говорит она и лукаво улыбается.

От улыбки застывают внутренности, словно в него закачивают жидкий азот.

Эрик быстрым шагом уходит прочь, мимо разом сникшей Мистик, чеканя шаг под три слова, от которых никак не избавиться:

«Все хорошо, Эрик».