Маленькая беседа о большом кино (гет)

Эти двое вместе с остальными зрителями вышли из кинотеатра и могли бы затеряться среди них, если бы не были самими собой — Иззи и Иезекиилем. Она шла в своей обычной одежде — травянисто-зелёном купальнике и желтовато-зелёном платке на бёдрах. Всё бы ничего, если бы на дворе не стоял ноябрь. Вид у Иезекииля был задумчивый и какой-то отстранённый — он был нахмурен и почти не обращал внимания на других, из-за чего не пропускал и мешал другим людям. Те ворчали и бесцеремонно толкали его. Иззи обвела руку вокруг его локтя, напевая себе под нос:

— Отпусти и забудь, что прошло уже не вернуть.

Они отошли подальше от кинотеатра и шли по мосту. Наконец, Иезекииль заговорил:

— И как тебе мультфильм?

— Клёвый! Все эти магические штучки и всё такое. А ещё, — Иззи вытянула губки и потянулась к Зику: — истинная любовь.

— Истинная любовь? — он слишком резко повернул голову, из-за чего Иззи промахнулась и случайно поцеловала его шапку.

— То есть между этой Анной и её парнем или между ней и её сестрой?

— Ну… — Иззи отвела взгляд, не зная, что ответить. — Наверное, и то и другое. Это же Дисней, а значит — логика не нужна! — Иззи вскинула руки и случайно заехала ею по лицу Иезекииля. — Ой, прости, — смущённо извинилась она и погладила его по саднящей щеке. Он сморщился и убрал от себя её руки.

— Не бери в голову. И кстати, почему они всё время пели?

— Так я тебе говорю, что это же Дисней, а если на плакате хотя бы одна принцесса, то в ста процентах случаев будет мюзикл. И тебе что, не понравилось? Было же классно. Особенно я люблю «Лето» — этот Олаф мне кого-то напоминает, вот только не могу понять, кого, — Иззи выпятила указательный палец и приставила руку к носу. — Смотри, я Олаф и люблю жаркие объятия!

Она схватила Иезекииля в охапку и сжала что есть сил. У того побагровело лицо, а дыхание перехватило.

— Ты не могла бы… — прохрипел он, и Иззи отпустила его. Придя в себя, он кое-как задал интересующий его вопрос: — Кстати, я ещё хотел спросить: зачем мы надевали эти странные очки? У меня вроде нормальное зрение.

— Потому что это 3D, а там все должны носить очки, иначе тебе прострелят голову за неподчинение, — совершенно обыденным тоном ответила Иззи. Иезекииль нервно сглотнул и отвёл взгляд. Она как ни в чём не бывало спросила: — А какая песня тебе больше всех понравилась?

— Ну, я не особо люблю такую музыку, но… — он был рад отвлечься, но отвечать на этот вопрос ему не очень-то хотелось. На бледных щеках появился румянец. — Мне больше всех понравилась песня «Отпусти и забудь».

Минуту Иззи стояла молча и с широко распахнутыми глазами, а затем слишком неприлично (даже для неё) расхохоталась, согнувшись и чуть не упав на снег. Прохожие покосились на неё и поспешили убраться. Иезекииль, до сих пор не особо разбиравшийся в правилах приличия, спокойно спросил:

— Э-э, что-то не так, Из?

Иззи ещё посмеиваясь, опёрлась на него и кое-как поднялась. Сквозь периодическое хихиканье она выдавила из себя ответ:

— Просто я представила тебя в платье Эльзы и танцующим под «Отпусти и забудь».

— Эй! — только стоило Зик представить это, он нахмурился и толкнул Иззи в бок. — Я не буду носить женское платье.

— Жаль, — печальным тоном пробормотала Иззи и выпрямилась. — Но почему именно эта песня? Я думала, тебе понравится «Олени приятней, чей люди».

— Ну не знаю, — засмущался Иезекииль и сгорбился. — Она просто красивая, да и Эльза, — на его щеках появился пунцовый румянец. Иззи выпучила глаза и бросила на него уничтожающий взгляд.

— Эльза? Что ты имеешь ввиду?

— Н-ничего, я п-просто х-хотел сказать, она т-такая… — Иезекииль словно защищаясь, вскинул руки. Но под убийственным взглядом Иззи, он опустил голову и выпалил: — … Красивая. Но не так, как ты.

На щеках Иззи тоже появился румянец, но не такой, как у Иезекииля. Она сразу перестала злиться, а на лице расплылась неуверенная улыбка.

— О-оу. Это приятно. На самом деле, мне никто этого не говорил. Кроме короля Дженовии и моего папы, пожалуй.

Иезекииль, как и всегда, не знал, смеяться ему или нет, поэтому лишь робко улыбнулся. Они стояли посреди моста и не имели понятия, что делать. «Может, поцеловать её? Мы же до этого ни разу не целовались. Но что, если не время? Хотя когда оно вообще не поступит? Вдруг у нас будут дети, а мы так и не поцелуемся? Боже».

Глаза Иезекииля бегали в разные стороны, сердце было готово остановиться в любую секунду от слишком быстрого сердцебиения. Он чуть наклонился к Иззи, непонимающе глядевшую на него. Она была выше Иезекииля даже без каблуков, и ему пришлось чуть приподняться, но дотянулся он только до щеки. На самом деле, получилось далеко не так романтично, как хотелось бы — звук был немного противным, а когда Иезекииль отстранился, между ними образовалась ниточка слюны, что было как-то мерзко.

— Ну как? — неуверенно пожал плечами Зик. Иззи прикоснулась к следу поцелуя и, взглянув на пальцы, ответила:

— Мокро. Ну ладно, не бери в голову — до тебя у меня были поцелуи и хуже. Кстати, во время мультика я почему-то представила себя Анной, а тебя Кристоффом. Ты уже у меня такой милый шизик! — она потрепала его по шапке, а Зик, пытаясь скрыть улыбку, поправил шапку. — Ладно, пошли в парк — там, наверное, уже открыли каток, будет весело.

— Уверена? Я ни разу не катался на коньках, — попытался отказать Иезекииль, но Иззи взяла его за руку и помчалась в сторону парка.

— Давай, будет весело!

«По чьим меркам?» — пронеслось у него в голове.

— Ура, я обожаю зиму! — Иззи подпрыгнула на коньках и сделала изящный круг. Иезекииль нервно сглотнул и слабо оттолкнулся от ограждения. Его ноги чудовищно сжимали коньки и норовили разъехаться в разные стороны.

«Расслабься, Зик, у тебя всё получится, всё получитс…» Но додумать Иезекиилю не удалось, ибо он шлёпнулся на лёд, не продержавшись и пяти минут. Катающиеся рядом дети рассмеялись. Иззи, как ни в чём не бывало, подъехала к нему и протянула руку.

— Пойдём со мной, если хочешь жить.

— Это ты к чему? — Иезекииль взял её за руку и, поднявшись, непонимающе нахмурился, на что Иззи лишь махнула рукой.

— Неважно. Давай ещё раз.

— Не хочу, — буркнул Иезекииль, на что Иззи обиженно выпятила губу и взяла его за руки. — Обещаю, на этот раз будет лучше. Я в тебя верю. В конце концов, ты же моя любовь!