G-2741 (джен)

Близился вечер, Ф в полном одиночестве сидел у себя в кабинете и просматривал отчёт об операции. Строчки мелькали перед глазами, не задевая сознания. Он ждал звонка от М, пытался отделаться от неприятных предчувствий и понять, чем ему грозит этот провал. Чем больше Ф старался сосредоточиться на странице, которая лежала перед ним на столе, тем отчётливее видел перед собой вечную мглу под серым капюшоном «другого Ф», как он его называл.

У него зачастил пульс от одной мысли о том, что ему предстоит заплатить за ошибку агента, за просьбу М.

Вот интересно, каким это образом Ф смог бы предотвратить трагедию? Он искренне полагал, что МИ6 и МИ13 ошибок не допустили, утечки с их стороны не произошло — в курсе операции были всего трое: он сам, М и агент два нуля, по её утверждению — лучший из всех. Но заплатить придётся, в этом сомнений не было. Другой Ф с самой первой встречи жёстко дал понять, кто тут главный, и держал коллегу, как он сам его называл, в ежовых рукавицах.

Их первая встреча произошла больше пяти лет назад и оставила неизгладимое впечатление, Ф помнил её так хорошо, словно всё случилось вчера.

Он получил повышение до главы тринадцатого отдела директората, одного из самых засекреченных во всём МИ — подразделение было мифом, легендой даже для собственной организации. Они занимались тем, с чем остальные отделы справиться не смогли бы: контролировали угрозы сверхъестественного происхождения.

Именно так Ф думал раньше, до того самого дня, дня триумфа, ставшего самым страшным и позорным за всю жизнь новоиспечённого главы отдела.

Вечер застал его в офисе — работа с бумагами вместо празднования. Обычное дело для одинокого трудоголика вроде него. Взгляд Ф в очередной раз непроизвольно скользил по настольному календарю с загадочной надписью, замеченной им не так давно. Казалось, ещё несколько часов назад её там и в помине не было, что совершенно невозможно: шёл вот уже пятый час с тех пор, как он в последний раз отлучался из кабинета, но в то время рабочий день ещё не закончился, и Мэри, его новая секретарша, была на месте, а её не просто так за глаза называли цербером — в полной неприкосновенности помещения Ф был абсолютно уверен.

Проклятая надпись вновь попалась на глаза: «восемь, ровно». Наверняка она просто осталась от его предшественника, скорее всего что-то личное, иначе Мэри непременно предупредила бы о встрече. Жаль, что она уже ушла домой — беспокоить человека ради собственного праздного любопытства было не в правилах Ф.

Какое-то смутное беспокойство никак не отпускало, но только предыдущий Ф мог ответить на терзающий его вопрос, а мертвецы обычно не слишком разговорчивы.

Без пяти минут восемь. Без трёх. Без одной. Ровно. Ф поймал себя на том, что последние пять минут бездумно гипнотизировал часы. Он хотел было усмехнуться и покачать головой, но не смог. Попытался встать или хотя бы поднять руку — с тем же результатом.

— Добрый вечер, Ф, — тихий нейтральный голос принадлежал небольшой фигурке, закутанной в плащ с капюшоном. Ребёнок или карлик, даже самые миниатюрные женщины обычно не меньше трёх футов ростом, в неожиданном посетителе же было всего около двух. — Прошу простить меня за столь бесцеремонное отношение, но я вынужден был предпринять некоторые меры предосторожности.

Будь у Ф такая возможность, он многое хотел бы сказать о мерах безопасности, не помешавших этому неизвестному проникнуть в один из самых охраняемых кабинетов Англии, тем временем нажал бы тревожную кнопку и попытался задержать этого типа.

Незваный гость, не встретив во взгляде собеседника даже тени понимания, подошёл к столу и, взлетев на него, бесцеремонно открыл рот Ф, после чего засунул в него что-то, но на это последний почти не обратил внимания: урод в грёбаном плаще, словно вышедший из какого-то дешёвого фильма, летал! Летал, чёрт его раздери! Не меньшее впечатление производил и тот факт, что даже при ближайшем рассмотрении под капюшоном нельзя было различить абсолютно ничего — вместо ожидаемой маски там клубилась казавшаяся живой тьма.

Ф машинально сглотнул и разом успокоился. Пусть он не слышал, чтобы работа сама приходила в офис, пусть это беспрецедентное вторжение, но — раз он всё ещё жив — этому паранормальному типу что-то от него нужно, а коли так — вполне можно побороться.

— Вижу, вы немного успокоились, — существо перелетело — долбанный йода, мать его, — в кресло и устроилось там со всем возможным удобством. — Вы можете кричать или попробовать поднять тревогу.

Голос его оставался абсолютно ровным, без малейшего намёка на эмоции.

— Демонстрация ваших возможностей? — произнеся это, Ф понял, что вновь способен двигаться. Встать не получилось, но всё, что выше пояса, повиновалось ему, как и прежде. Он не преминул воспользоваться щедрым предложением, нажав красную кнопку. Ящик бюро, в котором лежал табельный Вальтер, не открылся. Нож для бумаги выглядел довольно перспективно, но кресло стояло далековато, а метание ножей никогда не было коньком Ф, и торопиться с этим не стоило.

Прошло почти десять минут, но никто не появился. Ожидаемо — навряд ли посетитель позволил бы ему попытку вызова охраны, имей она хоть минимальные шансы на успех.

— Чего вы хотите? — рано или поздно, но этот вопрос должен был прозвучать.

— Сотрудничества.

— И раз вы устроили тут это представление — мне явно не понравятся условия? — усмехаясь и делая вид, что просто хочет занять руки, Ф взял ручку, повертел её в пальцах и принялся черкать бессмысленные на первый взгляд каракули в уголке одного из отчётов.

— Скажем так, мне просто хотелось донести до вас всю серьёзность ситуации и масштаб наших возможностей. Правительство слишком сильно любит всё контролировать, а секретная служба может в этом вопросе дать ему сто очков форы, что для нас неприемлемо, — мистер капюшон чуть шевельнул рукой, и документ, на котором Ф оставлял зашифрованное послание, вспыхнул, моментально сгорая, но не тронув при этом прочие бумаги. — Прошу, не стоит недооценивать будущих союзников. У наших организаций общие цели, пусть это и кажется невероятным: вы в конечном счёте существуете для того, чтобы рядовые обыватели спокойно себе жили, ни о чём не подозревая и не переживая. Мы тоже.

— И что конкретно вы от меня хотите?

— Вы позовёте меня, если понадобится помощь.

— И это всё? — Ф не стал скрывать удивления.

— Вы сохраните наш контакт в тайне, — посетитель выбрался из кресла и вновь поднялся в воздух. — И не станете недооценивать угрозу: каждый из нас подобен ядерной боеголовке на взводе, а паршивые овцы есть в любом обществе. В случае необходимости вы должны чётко понимать, что самостоятельно не справитесь.

— Почему вы скрываетесь?

— Мы боимся, — просто ответил мистер капюшон. — Нет, не вашей организации. Возможных последствий конфликта. Вас миллиарды, и вы захотите изучить нас, возможно, поставить себе на службу. Не получится. Но мы не хотим жить на руинах и восстанавливать планету.

— И много вас таких? — невесело усмехнулся Ф, ему было неприятно, ведь посетитель словно прочитал его мысли: как можно было бы использовать новые знания и этих... существ. На благо родины, разумеется.

— Вполне достаточно.

Спрашивать «Достаточно для чего?» было бы глупо — в обезличенном голосе посетителя явственно проступила угроза. Чёрт, да он даже не знал, какого пола это существо.

Стоило признать, что выбор на данный момент у Ф был небогатый: не согласится он — согласится его преемник. Несчастный случай или самоубийство, интересно, как его уберут? Ах, люди прямо-таки горят на этой работе...

— Нет необходимости, — прервал его размышления мистер капюшон. — Вы просто забудете о нашей встрече. Возможно, я попытаюсь договориться с вами ещё раз, а не выйдет — подадите в отставку по собственному желанию, и мы будем работать с тем, кто придёт вам на смену.

От его спокойствия и этой скучающей интонации в голосе по коже поползли мурашки.

— Я мог бы просто заставить вас, — продолжил он, и тут Ф вдруг захотелось сложить бумажный кораблик. Словно кто-то шептал в его голове, разум заволакивало приятным туманом, сопротивляться которому не было никаких сил и желания.

Когда наваждение прошло, на столе перед ним стоял бумажный кораблик, а самого его обуял дикий ужас.

— Я уверен, вы оцените наше желание добровольного сотрудничества.

— Но п-почему...

Он хотел спросить многое: почему они не заставили, если могут, зачем договариваются с ним, да ещё на таких странных условиях, почему, наконец, не правят миром с такими-то возможностями?.. Хотя кто сказал, что не правят?.. Он одёрнул себя, вспомнив: это существо вполне способно узнать его мысли.

— Мы с вами не враги, Ф, помните об этом. Не стесняйтесь обратиться за помощью — просто напишите просьбу о встрече в свой настольный календарь, и я навещу вас при первой же возможности.

— Что вы мне дали? Тогда, в самом начале? Какой-то новый препарат, вызывающий направленные галлюцинации или подавляющий волю? — последняя демонстрация подкосила Ф, в его голосе остались только безысходность и усталость, но он продолжал цепляться за соломинку.

— Универсальный антидот, не хотелось бы прерывать беседу в самом разгаре из-за вашей импульсивности и капсулы с цианидом в зубе — случались прецеденты, он будет действовать ещё примерно сутки.

Ещё бы им не быть, подумал Ф, и, решив, что капсула — неплохая проверка или в крайнем случае вполне достойный выход, активировал её.

Посетитель только укоризненно вздохнул и покачал головой.

Минуты шли, но ничего не происходило, Ф скосил глаза на часы — минуло уже достаточно времени, но он не ощущал и малейших признаков действия яда.

— Убедились? — иронично уточнил мистер капюшон.

— Если я соглашусь, расскажете о таких, как вы? — горько спросил Ф, непроизвольно сжимая кулаки. — Это и будут мои тридцать сребреников?

— Полноте, вы никого не предаёте. Но если попробуете обмануть наше доверие...

— Ха, убьёте меня? — прервал Ф с немного истеричным смешком, он чувствовал, что уже на пределе и вполне готов сойти с ума.

— Вы просто забудете о нашем существовании, — невозмутимо продолжил посетитель. — Я уже говорил: нам нужно добровольное сотрудничество.

— Это что-то вроде фетиша ходячих ядерных боеголовок? Не любите убивать? — едко поинтересовался Ф, вцепившись в столешницу. Ну откуда этот урод знает, что для него самое страшное?

— Вопрос необходимости, категории личных предпочтений неприменимы. Проще говоря, мы убиваем, если это требуется. Видите ли, как я уже говорил, нам нравится наша планета, а её благополучие теперь зависит и от вас тоже. Добровольно вы будете работать гораздо эффективнее.

— Уйти с дороги и забыть о вашем существовании, такая альтернатива? Смерть лучше! — заорал Ф, не выдержав напряжения.

— Это ваш выбор, — пожал плечами его собеседник. — У вас есть два часа на раздумья, я не стану мешать, просто напишите в календаре о своём согласии... или не пишите ничего, это тоже станет ответом, — он опустился на пол. — Зовите меня Ф, мы в некотором роде тёзки, — и исчез.

Просто растворился, словно его тут никогда и не было.

Через час и пятьдесят пять минут Ф написал в календаре одно слово: «да». Всё это время он сидел неподвижно, двигались лишь его глаза. Часы-кораблик-календарь-телефон-часы-кораблик-календарь-телефон...

Он решил, что если не может предотвратить или воспрепятствовать, то возглавит — так будет хоть какая-то возможность влиять на происходящее.

Выбрасывать тот злосчастный кораблик Ф не стал — решил, что поместит его в рамочку и повесит на видное место, чтобы помнить. Да вот хоть... сюда. Его взгляд наткнулся на удивительно похожий кораблик, уже висящий на стене, вот только бумага сильно пожелтела от старости.

С тех пор два Ф виделись куда чаще, чем ему хотелось бы, причём по его собственной инициативе, что самое противное. Вот и в этот раз: по запросу М он сразу понял, что дело находится в юрисдикции его ведомства, да притом непростое дело. Только закончилось всё не как обычно — смертью агента другого Ф.

Он отправил просьбу о встрече сразу же, как только узнал, но другой Ф обычно приходил по вечерам, и даже если это случится сегодня, ещё есть время...

Долгожданная телефонная трель наконец-то разорвала гнетущую тишину кабинета.

— Это М, мой агент прибыл.

— Отлично, ждите, — другой Ф захочет с ними поговорить, в этом сомнений не было.

— Чего ждать? Вы приказываете немедленно выдернуть агента, прямо посреди операции, — Ф на секунду задумался, чего это ей стоило. — А сейчас...

— Вы потеряли нашего человека, без него операция не имеет смысла! А сейчас ждите, М, это приказ. Вы не хотите знать, чем грозит его нарушение. Когда я вас вызову — вы должны быть готовы незамедлительно, вы оба, — жёстко перебил её Ф. — На этом пока всё.

Прошло не меньше трёх часов до того момента, как в настольном календаре Ф загадочным образом появилась свежая надпись: «ровно в девять».

До назначенного времени оставалось меньше пятнадцати минут, и Ф, странное дело, совершенно успокоился: в ближайшее время всё решится.

В этот раз фигура в плаще с капюшоном была вполне нормального среднего роста, довольно субтильная, насколько вообще можно было судить сквозь многочисленные складки ткани. Это, конечно, совершенно ничего не значило: другой Ф мог выглядеть абсолютно как угодно, подобное было в его — их — власти, что он уже неоднократно демонстрировал.

— Операция провалена. Ваш агент погиб, но вы, наверное, уже знаете — тело исчезло сразу же; своего мы отозвали, — смысла оттягивать неизбежное не было, и Ф решил начать с главного, голос его не дрогнул.

— Мы знаем, — едва ощутимая пауза. — Ф лично участвовал в операции.

Это было неожиданно неприятно. Ему не нравился другой Ф, нет, но он уже как-то... привык к нему.

— А вы...

— Теперь вместо него, зовите меня Джи. Я хочу ознакомиться с отчётом по операции.

— Да, конечно, — несколько заторможено ответил Ф, протягивая подготовленную заранее папку. — Наша коллега из МИ6 и агент ожидают, я посчитал, что вы захотите с ними встретиться для уточнения деталей.

— Непременно, благодарю за предусмотрительность. Приступим.

Редкий волшебник уходит из жизни естественным способом — от старости. Таких можно пересчитать по пальцам. Гермиона не знала: дело в том, что в принципе живут они очень долго, стоит вспомнить хоть Альбуса Дамблдора или Гризельду Марчбенкс, и за такой срок не найти на свою задницу какого-нибудь фатального приключения весьма затруднительно, или же проблема заключается в феерическом пренебрежении к любым нормам и правилам безопасности, царящем в волшебном мире.

Быть может, так случилось потому, что профессор был полугоблином, а маленькие хитрецы, как известно, не любили рисковать понапрасну?

Странные мысли для похорон, но Гермиона не чувствовала на сердце тяжести, лишь светлую грусть: он хорошо жил и легко умер.

Тёплым весенним днём две тысячи первого года множество волшебников собралось отдать последнюю дань уважения Филиусу Флитвику.

— Только у Дамблдора народу было больше, — прошептал Рон.

— Ну, он же тоже был директором Хогвартса, — резонно заметил Гарри. — Да и не сказать, чтобы у нас было много материала для сравнительного анализа.

— А Спраут погибла, — возразил Рон, — спасая учеников

До сих пор мало кто мог вспоминать тот случай без содрогания: дементоры Азкабана взбунтовались и напали на Хогсмид в день прогулки. Два учителя и десяток старшекурсников — все, кто умел вызывать патронус — сдерживали их почти полчаса до прихода авроров. Они спасли две сотни жизней, заплатив тремя, в том числе — жизнью профессора Спраут.

— Флитвик тоже там был, — всё же сказал Гарри, — да и... слишком мало времени тогда прошло с окончания войны, люди ещё боялись.

— Замолчите уже, — шикнула на них Гермиона и подумала, что года, конечно, недостаточно, но и четырёх лично для неё на поверку оказалось тоже как-то маловато.

Перси Уизли как раз закончил свою речь от имени министерства. За глаза его называли неудачником и вечным заместителем, глупые, ещё и смеялись, но министры менялись, а первый помощник оставался, прочно сидя на своём кресле.

К небольшому гробу потянулась вереница желающих попрощаться, и ребята пристроились в конец очереди.

— Гермиона, почему бы нам не собраться попозже, позовём всех из ОД, — Гарри обшаривал толпу взглядом. — Устроим вечер воспоминаний в честь профессора. Когда мы в последний раз встречались все вместе?

— Я за, — решительно согласился Рон.

— Ребята, я очень бы хотела, но мне нужно на работу, — потупилась Гермиона.

— В выходной день, вечером, — с просительной интонацией протянул Рон. — После похорон. Ты правда собираешься работать?

— Простите, — Гермиона чуть не плакала от расстройства — она действительно соскучилась по друзьям, — но отступать не собиралась. — Если бы я могла, но это не от меня зависит — сегодня утром вызвали. Я... Есть шанс, что меня повысят...

— А я ещё удивлялся: почему вы расстались, — преувеличенно торжественно и немного печально произнёс Гарри.

— Смешно было только первые двадцать раз, — вынырнувшая из толпы Джинни пихнула его в бок острым кулачком и тут же примирительно поцеловала. — Привет, ребята.

Они кивнули.

— Ладно, мы же не звери, понимаем,— Рон ободряюще похлопал Гермиону по плечу. — В следующий раз выберешь время для встречи сама, но не позже чем через месяц, идёт? — он подмигнул и с преувеличенной серьёзностью подвигал бровями.

Гермиона облегчённо рассмеялась, обнимая его. Гарри и Джинни только вздохнули.

* * *

Гермиона не соврала друзьям, но и всего не сказала: этим утром она получила очень необычное — даже по меркам волшебников — письмо.

Даже по меркам Отдела Тайн.

Мисс Грейнджер,

Сообщаем, что для вас открылась специальная вакансия в оперативном отделе. Если вы заинтересованы — сегодня ровно в семь спуститесь на минус третий этаж Отдела тайн, левый коридор, третий поворот направо.

Приложите правую руку к стене тупика в конце коридора (в пяти футах от пола), ничему не удивляйтесь.

Всего хорошего и до скорой встречи,

G-2741.

P.S. Это письмо самоуничтожится через пять секунд после прочтения.

И оно действительно самоуничтожилось — как в каком-нибудь маггловском шпионском фильме — истлело в пыль за мгновенья.

Тем не менее печать Отдела тайн, стоявшую на письме, Гермиона проверить успела — та была подлинной, но никакого оперативного отдела не существовало, по крайней мере, она о нём никогда ничего не слышала.

Человек, написавший ей, был уверен во встрече, но не настаивал на том, чтобы она пришла. Было ли это намёком, что в случае отказа они сами её найдут? Нельзя сказать, что Гермиона всерьёз рассматривала такой вариант — она в любом случае не собиралась упускать возможность узнать тайну, — но при мысли об этом её охватывал нездоровый азарт.

Гермиона осознавала ненормальность подобных реакций, но ничего не могла с собой поделать: за годы учёбы в Хогвартсе, за время войны с Волдемортом она пристрастилась к разгадыванию смертельно опасных загадок, ставкой в которых была чья-то жизнь или смерть. Их таких, адреналиновых наркоманов с нездоровыми фиксациями, было целое поколение.

Каждый справлялся, как мог: Гарри реализовывал своё пристрастие к спасению людей в аврорате, Джинни с головой ушла в спорт, тренируясь так, что потом едва могла шевелиться, а смотреть на её трюки во время игры без замирания сердца было почти невозможно, Невилл работал с растениями. Звучит вполне безобидно, пока не узнаешь, что дьявольские силки подобны анютиным глазкам по сравнению с любым из его нынешних питомцев. Самым психически здоровым из них был Рон — он, после всего, каким-то образом остался вполне гармоничной личностью: не зацикливаясь на чём-нибудь смертельно опасном, умудрялся в равной степени получать удовольствие от хорошей еды, игры любимой команды, удачной распродажи в магазине, секса наконец. Возмутительно нормальный человек, и Гермиона ни за что на свете не хотела, чтобы это изменилось.

Сама она пошла работать в Отдел Тайн, но не нашла там того, что искала: да, исследования, да, загадки. Сугубо академические и умозрительные. Когда волшебники начали пользоваться палочками, точная дата основания Хогвартса, как костерост понимает, какую именно кость нужно выращивать, что будет, если выпить оборотное зелье с волосом человека, уже принявшего это зелье? И расчёты, расчёты, расчёты. Зачастую даже без объяснений: что это, откуда и зачем — просто формулы и таблицы значений. Гермиона любила науку, но ей остро не хватало понимания осмысленности своих действий, ощущения нужности и, конечно, адреналина. Она готова была терпеть ненормированный график, отсутствие выходных и вкалывать похлеще лошади, но не просто так, а ради чего-то стоящего.

Первое время Гермиона верила: всё это не просто так, и пыталась понять систему, по которой начальство выбирает темы для исследований, но выяснилось, что они просто выполняют их для сторонних заказчиков: отдельно взятых учёных, журналов, министерства и даже Хогвартса. После этого она ходила на работу скорее по инерции и размышляла о переходе в министерство: защита прав угнетаемых волшебных существ, особенно по сравнению с местным болотом, день ото дня казалась всё более заманчивой.

Её голову всё настойчивее посещали мысли о том, что тогда появится время на личную жизнь, и, возможно, стоит попытаться ещё раз, а она не испортит Рону жизнь, наоборот, сама научится жить нормально. Ведь он так и не женился со времени их расставания, шутил, что после идеальной женщины на меньшее не согласен, и симпатичные, но пустоголовые, будто под копирку созданные ведьмочки в его жизни надолго не задерживались. Гермиона знала, что, позови она его на помощь или даже просто поболтать, Рон сорвётся и помчится на всех парах даже в разгар свидания. Это льстило и немного пугало, но внушало надежду, и она очень постарается его не разочаровать. Снова. Гермиона уже почти верила, что у них может получиться.

А сегодня пришло чёртово письмо, благослови его небо.

Гермиона стояла в том самом тупичке, о котором в нём говорилось. Она с удовольствием гадала: что ждёт её дальше? Уж точно что-нибудь важное и необыкновенно интересное.

В том самом месте на стене, куда следовало приложить ладонь, камень едва уловимо отличался от соседних, и Гермиона решительно протянула руку. Та моментально словно приклеилась к камню — её обдало жаром и будто бы пощекотало, но рефлекторная попытка отдёрнуть ладонь оказалась безуспешной. Затем указательный палец пронзило короткой вспышкой боли, и Гермиона пискнула от неожиданности.

— Идентификация завершена, — сообщил прохладный женский голос, после чего, как показалось Гермионе, её укусила пчела. Прямо в прижатую к стене ладонь, точно в венерин холм. Она охнула и снова попыталась отдёрнуться, но на этот раз у неё получилось.

Пострадавшее место саднило и выглядело покрасневшим, Гермиона провела по нему пальцами и ощутила что-то под кожей, едва заметное, но однозначно постороннее. Она судорожно вздохнула и подняла взгляд на коварный камень. Её уже не удивило, что на нём проступила надпись.

— Джи-два-семь-четыре-один, — прочитала она вслух.

— Доступ подтверждён, — напомнил о себе хорошо знакомый каждому работнику министерства голос, и Гермиона увидела, что, в казавшейся ранее монолитной стене, начали проступать очертания двери.

Невольно вспомнив о выручай-комнате, она, не медля больше, взялась за ручку и решительно шагнула навстречу судьбе.

* * *

Первым, что бросилось Гермионе в глаза внутри, была чья-то задница, обтянутая типично маггловскими брюками. Аппетитная такая, орешком. Взгляд непроизвольно скользнул выше: мощная спина, широкие плечи под белой рубашкой, экстремально коротко стриженный затылок. Волшебники достаточно вольно относились к своим причёскам, зачастую позволяя волосам отрастать, как тем самим заблагорассудится, лишь изредка остригая только совсем уж полное непотребство, и волшебники не носили костюмов. Кто-то из магглорождённых, решила Гермиона, ей уже начинало тут нравиться.

Она помотала головой, отгоняя неуместные мысли, и сосредоточилась на обстановке. Вместо ожидаемого кабинета или приёмной, Гермиона оказалась в помещении, больше похожем на гибрид гостиной с комнатой отдыха, и сейчас тут явно намечалось что-то вроде вечеринки — на столике примостился большой поднос с закусками. Вот и будущий, как она полагала, коллега чем-то недвусмысленно звякал, активно роясь в одном из верхних ящиков буфета. В процессе он опасно балансировал на стуле, отчего его мышцы напрягались, являя собой прямо-таки завораживающее зрелище.

«Мужика тебе надо, Грейнджер, — отчитала себя мысленно Гермиона. — Хорош пялиться». Но единственного мужика, готового её терпеть, она сама же и оттолкнула четыре года назад, не желая портить ему жизнь. Гермиона тихонько кашлянула, вежливо привлекая внимание, обладатель потрясной задницы обернулся.

— Флинт?! — от шока голос получился совсем тонким и до противности писклявым. — Что ты тут делаешь?

— Вот прямо сейчас? — спросил он насмешливо. — Но вообще — работаю.

— Но ты же... — Гермиона очень хотела сказать «тупой качок с беспорядочной общественно-половой жизнью», но в последний момент разумно передумала и ограничилась более нейтральным вариантом. — Известный спортсмен.

— А ты его тритоны видела? — спросил откуда-то из глубины комнаты смутно знакомый женский голос, Флинт лыбился уже просто неприлично широко.

— И что у него там? — предчувствуя: ответ не сулит ничего хорошего, всё же спросила Гермиона, чуть повысив голос.

— Восемь превосходно. Было бы больше, но он слишком ленивый, и на старших курсах изучал всего восемь предметов, — беспечно продолжил всё тот же голос. А Гермиону мучил вопрос: откуда она знает его обладательницу, ведь знает точно.

— В отличие от вас, дамы, я не стремлюсь объять необъятное, — Флинт ловко соскочил на пол и изобразил изящный поклон. В каждой руке у него было по бутылке вина, — После вас, леди, — он указал в дальний конец комнаты.

— Паяц, — процедила Гермиона.

— Грешен, — неожиданно мирно согласился Флинт, хитро блестя глазами. — Грейнджер, будь человеком, захвати поднос, — и он резво отправился в указанную ранее сторону.

Гермиона посмотрела на его... спину, подавила желание смачно плюнуть, подхватила поднос и последовала за ним.

Помещение, как выяснилось, имело г-образную форму: в небольшом уютном закутке прятались камин и маленький столик с тремя креслами. Женщина, голос которой она слышала раньше, стояла там, при помощи палочки виртуозно накрывая стол.

— Здравствуй, деточка, — она тепло улыбнулась при виде Гермионы.

— Грейнджер, ты волшебница или где? Вот почему было не отлеветировать, он же тяжёлый, — Флинт, уже поставивший вино на стол, вернулся и выхватил поднос из рук застывшей Гермионы.

Он сделал это очень вовремя — она наконец-то узнала женщину, и её руки непроизвольно опустились. Строгая чёрная юбка до колена тесно облегала крутые бёдра, широкий пояс подчёркивал тонкую талию, белая блузка едва сдерживала напор пышной груди, по плечам рассыпались длинные огненно-рыжие волосы... Молли Уизли.

— Проходи же, присаживайся, — сказала та приветливо.

— Эээ... Простите, но я, наверное, ошиблась дверью... — начала Гермиона нерешительно, не сводя несколько осоловелого взгляда с особенно выдающихся частей миссис Уизли. Какого чёрта она прячет всё это под безразмерными балахонами?

— Сомневаюсь, — протянул Флинт издевательски. — Ты же чётко следовала инструкциям в письме, там всё элементарно, напутать было бы... сложно, — он засмеялся, увидев, как вытянулось её лицо при этих словах.

— Маркус, — с мягким укором посмотрела на него миссис Уизли, и он, как ни странно, заткнулся. Она перевела взгляд на Гермиону. — Сядь.

Ноги будто сами согнулись, опуская Гермиону в мягкое кресло, хотя она готова была поклясться, что миссис Уизли не использовала заклинаний. Если у вас семь детей, вы научитесь командовать людьми без подручных средств или сойдёте с ума.

Происходящее казалось какой-то дурной шуткой: Гермиона ожидала узнать потрясающую тайну, стать частью чего-то большего, жутко секретного даже для Отдела Тайн, а ей подсунули банкет со звездой квиддича и многодетной домохозяйкой. Конечно, она тепло относилась к миссис Уизли, но никогда не считала ту способной на что-то действительно серьёзное. Что уж говорить о Флинте.

«А Беллатрикс сама скончалась, — напомнила себе Гермиона с иронией. — От внезапного разлития желчи по причине скверности характера». Стоило хотя бы допустить, что Молли Уизли может быть не так проста, как ей всегда казалось. Это предположение выбивало из колеи.

— Полагаю, ты и сама понимаешь, что не ошибалась дверью. Желаешь, чтобы я процитировала полученное тобой письмо? Дабы убедиться, — тон миссис Уизли сменился на деловой, она легко опустилась в кресло. — Какие-то другие доказательства, быть может?

Успевший тем временем лёгким движением палочки открыть одну из бутылок, Флинт разлил вино по бокалам, отлеветировал один из них в сторону Гермионы и уселся в вальяжной позе. Морда у него была всё такая же ехидная.

— Нет необходимости, лучше расскажите, что это за отдел такой, и чем вы занимаетесь, — решила Гермиона и взяла бокал. Она посчитала за лучшее собрать максимум возможной информации.

— Мы занимаемся, теперь ты одна из нас, — поправила уже с прежней мягкостью миссис Уизли, и Гермиона не удержалась от хмыканья. — Отдел оперативного реагирования и устранения кризисных ситуаций.

Весьма расплывчатое определение, но сейчас не это показалось ей главным.

— Вы говорите так, будто я уже согласилась, — заметила она, чуть нервно барабаня пальцами по подлокотнику. — а если откажусь? Обливиэйт или сразу Авада?

— Ты не получила бы письмо, существуй возможность отказа, — ответил Флинт, неожиданно серьёзно глядя прямо в глаза, и миссис Уизли согласно кивнула.

— Все тесты показали положительный результат, — сказала она ласково, так, будто бы это всё объясняло.

— Какие ещё тесты? — удивилась Гермиона, непроизвольно сжимая зубы. — Что-то не припомню никаких тестов.

— Мы заинтересовались тобой в девяносто третьем. Интересный был учебный год, хоть и непростой, — намекнула миссис Уизли. — И после того приглядывали.

— Хроноворот? — сделала вполне логичное предположение Гермиона, чуть наморщив лоб. — Его обычно не выдают первому попавшемуся отличнику, желающему изучить все предметы? Хотя количество предметов, изучаемых некоторыми студентами, прямо-таки вопит об обратном.

Сарказм в её голосе слышался очень отчётливо.

— Ты не так уж и неправа в своём предположении. Видишь ли, школа имеет собственный запас хроноворотов, мы лишь наблюдаем.

— Логично, пусть профессор МакГонагалл и сказала, что выдало мне его министерство, но будь это действительно так, профессор Дамблдор никогда бы не стал, оправдывая нас в присутствии Фаджа, ссылаться на невозможность нахождения человека в двух местах одновременно. Но я нарушила правила, — продолжила она неумолимо, желая узнать, что же всё-таки грозит ей в случае, если они не договорятся. Проверить границы допустимого. — Использовала хроноворот для личных целей, больше того — рассказала о нём непосвящённому человеку и взяла его с собой.

— Твои действия были признаны удовлетворительными, — безмятежно ответила на это миссис Уизли, доброе выражение на её лице не дрогнуло. — Результат — вполне приемлемым.

— Послушай, мы действительно знаем достаточно, чтобы судить о том насколько ты подходишь нам, а эта работа — тебе, — снова встрял Флинт. — Лично я так вообще восхищаюсь некоторыми моментами: как ловко ты обнесла кабинет Дамблдора, к примеру.

Об этом никто не знал, не должен был знать — даже Рону и Гарри известна неполная версия. Рука сама схватила так и висевший возле неё бокал с вином, Гермиона сделала большой глоток и непроизвольно закашлялась — напиток оказал крепкий, не меньше тридцати градусов.

— Обычное Акцио, — пробормотала она, щёки вспыхнули помимо воли, Флинт хохотнул.

— Вешай эту лапшу на уши кому-нибудь другому, — он подмигнул. — Это заклинание так не работает — нужно точно знать, что именно призываешь.

— Так вы следили за мной с третьего курса, за каждым шагом, оценивали каждое моё действие?! — возмутилась Гермиона, когда до неё дошёл весь масштаб катастрофы.

— Ну... не совсем так, каждый сотрудник занимается подбором кандидатов на его направление самостоятельно, — невозмутимо поправил Флинт.

— Просто иногда твой предшественник не мог удержаться, чтоб не похвастаться твоими успехами, — грустно улыбнулась миссис Уизли. — И знаешь, я могу его понять. Ты действительно выдающаяся волшебница, деточка.

Похвала была приятна, но они не отрицали факт слежки, будто бы это было делом абсолютно нормальным и естественным.

— Успехами? — скептически протянула Гермиона, делая ещё глоток из своего бокала.

— Для разных задач необходимы различные инструменты, — объяснила миссис Уизли, задумчиво вертя между пальцами волшебную палочку. — Кроме того, не стоит забывать: любое правило будет нарушено, рано или поздно, так или иначе. Вопрос лишь в том, ради чего именно, ведь при нашей работе цена ошибки слишком высока, — её взгляд сделался непривычно тяжёлым. — Твои мотивы нам подходят, у тебя правильные приоритеты.

— И какие конкретно задачи решает отдел? Какими кризисами занимается? — решила уточнить Гермиона, в этот самый момент она почему-то окончательно поверила в серьёзность происходящего.

— Мы следим за тем, чтобы мир продолжал существовать в прежнем виде, предотвращаем или контролируем нежелательные события, явления и сущности, которые могут этому угрожать: катаклизмы, опасные изобретения, попросту невменяемых индивидуумов и группы оных, — в голосе миссис Уизли сквозила торжественность. — Мы тайная организация, гарантирующая существование планеты и населяющих её разумных существ.

Подавить нервный смешок стоило Гермионе очень большого труда. Нет, происходящее не казалось ей забавным, и она верила, но вот над собой посмеяться хотелось: значимости ей не хватало, смысла в жизни, вторая магическая не отбила охоту искать приключения на свою жопу? Получай тайное общество с громадной ответственностью. Кушай, деточка, не обляпайся. Эти мысли странным образом взбодрили Гермиону и навели на интересную тему.

— Так вы, миссис Уизли, тайно помогали нам бороться с Волдемортом? — решилась она наконец продолжить расспросы. — Поэтому и не хотели нас тогда отпускать на поиски... ммм... источника его бессмертия одних?

— В целом — да, — казалось, что миссис Уизли немного смущена. — Но больше под конец и... э... неофициально, так сказать, в частном порядке.

— В смысле? — Гермиона решила, что ослышалась, а может просто не поняла чего-то.

— Что непонятного, Грейнджер? — разозлился Флинт, он вскочил и подошёл к ней, миссис Уизли опустила глаза. — Да, он был больной ублюдок, но слишком опасных экспериментов не проводил, свидетелей своих акций не оставлял и глобальной угрозой не являлся. Мы не вмешиваемся в естественное течение истории, но нам позволено защищать близких.

Гермиона закрыла глаза, медленно сосчитала до десяти и с ужасом осознала, что может понять и принять эту позицию. Интересно, когда она успела стать такой циничной дрянью? В те месяцы, что они шлялись по лесам, полумёртвые от голода, страха и влияния крестража, а большая часть тех, ради кого они страдали, мирно жила почти по-прежнему, с готовностью прогнувшись под новую власть? Или тогда, когда эти же самые сытые холёные морды, так и не явившиеся на битву за Хогвартс, благостно вещали о «нашей» победе на многочисленных банкетах?

— Но вы же были в Ордене, почти вся семья? — спросила Гермиона спокойно.

Они явно ждали более бурной реакции, не простого любопытства.

— В качестве наблюдателя. В каждой стране есть оперативный отдел, состоящий из трёх волшебников. Один присматривает за светлой стороной, второй — за тёмной, сфера ответственности третьего — магглы, — объяснила миссис Уизли. — Я вступила в Орден феникса, Артур тоже заинтересовался, чрезмерно увлёкся борьбой, а затем примеру родителей последовали наши дети. И Фред... заплатил больше всех за мою ошибку.

Зябко поёжившись, она обхватила себя за плечи, Флинт подошёл к ней и мягко опустил свои руки поверх пальцев миссис Уизли.

— Молли, — в его голосе отчётливо проступало немного ворчливое участие. — Я тысячу раз уже говорил, но мне несложно повторить. Ты сделала всё, что могла. И даже больше. В случившемся твоей вины нет, и ты это прекрасно знаешь.

Миссис Уизли механически кивнула, но мысли её были далеко. Сжав на мгновение ладони чуть сильнее, Флинт убрал руки и вернулся в своё кресло.

— Если уж кого и винить — так Артура или Августа, — тихо пробормотал он, взмахнул палочкой, и бутылка с вином облетела уже почти опустевшие бокалы, вновь их наполняя.

— Август Руквуд? — тихо спросила у него Гермиона. — Так он не просто в Отделе Тайн работал?

— Да, — угрюмо ответил Флинт. — И он спас вас тогда, почти всех спас, но заплатил за это в итоге собственной жизнью. А я занял его место в отделе.

— Разве не он послал то заклятие?

— Нет, это был Яксли, но Август сумел отвести его палочку — а с ней и эпицентр взрыва — в сторону. К сожалению, рядом с ними в тот момент было ещё несколько Пожирателей, и не самых тупых — они всё поняли. Тебе не казалось странным, что пока вы валялись оглушённые взрывом, вас не прибили или не повязали тёпленькими? Он сумел обезвредить часть из них и отвлечь на себя остальных, попытался скрыться, но попал под перекрёстный огонь между Пожирателями и Орденом... и не справился. Даже мы не всесильны.

Флинт устало потёр переносицу и бросил обеспокоенный взгляд в сторону миссис Уизли.

— Ну а мой предшественник, что с ним стало? — отвлекла его Гермиона.

— Был убит два дня назад, — апатия миссис Уизли исчезла, глаза недобро загорелись. — Сработал аварийный портал, но спасти его не удалось. Мы не знаем, чем именно он занимался, рассказать Филиус ничего не успел. Твоей первоочередной задачей будет разобраться в этом.

— Филиус... Флитвик? Профессор Филиус Флитвик? — переспросила удивлённая Гермиона. — Но ведь он умер от старости.

Да и не укладывался в её голове тот факт, что маленький весёлый человечек мог быть тайным агентом. В молодости он был чемпионом дуэльного клуба и после этого даже выиграл чемпионат Европы, сражался в битве за Хогвартс, участвовал в Хогсмидском противостоянии дементорам, но почему-то всё равно тяжело было воспринимать его серьёзным и действительно опасным бойцом. С другой стороны, безобидный внешний вид был неплохим преимуществом при такой работе.

— А в закрытом гробу его хоронили просто так, из любви к искусству, — протянул Флинт невесело. — Да и не умирают волшебники от старости. В принципе.

— В смысле? — рот Гермионы непроизвольно приоткрылся.

— В прямом, — выражение лица Флинта было совершенно невозмутимым. — Максимальная длительность жизни волшебника пока не выяснена. Старейший на островах — из известных нам — мистер Олливандер, он открыл свой магазин волшебных палочек, когда ему было около шестидесяти.

— И сейчас ему...

Она быстро посчитала возраст мистера Олливандера, но поверить в эту невероятную цифру было сложно.

— Немногим меньше двух с половиной тысяч, да, — невозмутимо подтвердил Флинт.

Примерно минуту тишину нарушало лишь потрескивание поленьев в камине. Не каждый день узнаёшь о собственном потенциальном бессмертии. Осушив второй бокал одним глотком и совершенно ничего при этом не почувствовав, Гермиона уставилась на Флинта.

— Почему это скрывают? — спросила она хрипло.

— Ну, я бы не сказал, что это скрывают, — он пожал плечами. — Просто мало кто видит смысл постоянно повторять «вода мокрая».

— Единственными официально известными долгожителями является чета Фламелей, и то в книгах сказано, что дело там в эликсире жизни, созданном благодаря философскому камню! — возмутилась Гермиона, глаза её сверкали, щёки раскраснелись. — Получается, это наглая ложь и дезинформация для тех, кто воспитывался не в магическом мире!

— Отнюдь, — покачала головой миссис Уизли. — Николас и Пернелла действительно прожили так долго лишь благодаря эликсиру. Потому что они сквибы, а их продолжительности жизни немногим больше, чем у магглов.

— И сколько таких древних волшебников бродит по миру? — вяло уточнила Гермиона.

— Немало, — Флинт лукаво прищурился. — Некоторых из них ты даже неплохо знаешь. Помнишь комиссию на СОВ и ТРИТОН?

Гермиона медленно кивнула. «Гризельда Марчбенкс, — пронеслось в её голове. — Она ведь рассказывала, как принимала экзамены ещё у Дамблдора, а мы и внимания не обратили. Да я и сама недавно её вспоминала в качестве примера долгожительства. Только в масштабах ошиблась».

— Каждому из них больше тысячи лет, — превзошёл все её самые смелые ожидания Флинт.

— Зачем тогда соврали, что профессор Флитвик умер от старости? — нахмурилась Гермиона. — Раз все знают: подобное невозможно.

— Дословно формулировка звучала следующим образом: лёг спать и утром не проснулся, — поправил Флинт и вновь нахмурился. — Так и было. Подробности ты узнаешь позже.

— И найдёшь тех, кто этому поспособствовал, — сказала миссис Уизли решительно.

— Ладно, — Гермиона сжала ладонями виски. — Но каким образом я смогу это сделать?

Будучи весьма неплохого мнения о собственных способностях, она тем не менее оставалась реалисткой. Если не справился подготовленный профессионал с огромным опытом, то что сможет сделать зелёный новичок? Хотя стоило признать, что из всех зелёных новичков именно у неё были наилучшие шансы.

— Первое время мы поможем, — послала ей ободряющую улыбку миссис Уизли. — Но придётся очень многому научиться и немало поработать.

Вот уж чего Гермиона никогда не боялась.

— Для начала ты отправишься на европейскую базу нашей организации для прохождения экспресс-курса самых необходимых дисциплин, — продолжила миссис Уизли. — Окклюменция, актёрское мастерство и физическая подготовка.

— Даже самый краткий курс продлится дольше, чем несколько дней, — высказала свои опасения Гермиона. — Мой отъезд могут счесть подозрительным.

— Ну, журналисты, следующие за мной по пятам, до сих пор ничего не подозревают, — хитро прищурился Флинт. — Каждый сотрудник оперативного отдела имеет официальную жизнь, не связанную с настоящей работой...

— Ведь вы можете быть в нескольких местах одновременно, — закончила за него Гермиона.

Её догадливость была вознаграждена двумя синхронными улыбками, а миссис Уизли встала и, подойдя к ней, протянула руку, на которой лежали до боли знакомые часики, откуда она их достала так и осталось загадкой. Чуть дрожащие пальцы Гермионы несмело сжались на длинной золотой цепочке.

— Каждому сотруднику полагается личный хроноворот, — сказала миссис Уизли обычным голосом. Будто констатировала очевидный и скучный факт. — Помнишь правило, которому научила тебя профессор МакГонагалл?

— Меня никто не должен видеть, — с сомнением кивнула Гермиона.

В последний раз, когда она пользовалась хроноворотом, нарушение этого правила спасло их всех — Гарри вызвал патронуса потому, что видел, как уже делал это.

— Его можно нарушать, более того, иногда это просто необходимо, — миссис Уизли подмигнула. — Но есть вещи, делать которые категорически не рекомендуется, — она посерьёзнела за считаные секунды. — Первое. Не больше пяти копий в единицу времени. Шестая просто не появится — хроноворот не сработает. Внимательно следи за тем, сколько других тебя уже существует, и старайся оставлять запас хотя бы в одну копию на случай непредвиденных ситуаций.

На третьем году обучения у Гермионы было не больше трёх уроков одновременно. Возвращаясь ради их посещения в прошлое всего два раза подряд, она прилагала колоссальные усилия для того, чтобы никто этого не заметил, но у Гарри и Рона всё равно возникли вопросы. Что же будет, если вернуться четыре раза? Как можно ничего не перепутать? Её отчасти успокаивало то, что теперь она не будет ограничена территорией Хогвартса, да и не факт, что придётся пользоваться хроноворотом настолько активно.

— Привыкнешь, — будто почувствовав неуверенность Гермионы, миссис Уизли ободряюще похлопала её по плечу. — Второе. Прошлое изменить нельзя, никогда и никак, это незыблемый закон вселенной, гарантирующий её существование и стабильность. Вероятности событий в точке бифуркации реализуются таким образом, что у тебя ничего не получится по причинам, от тебя не зависящим.

— Кирпич упадёт на голову? — нахмурилась Гермиона.

— Не обязательно так радикально, но суть ты ухватила верно. Однако магия тебе не физика: хоть закон и нельзя нарушить, зато можно отчасти обойти. Для этого необходимо создать видимость неизменности прошлого, достаточно достоверную для стабильности вселенной. Сразу стоит смириться с тем, что возможно это не всегда, и если тебя с завидным постоянством начинают преследовать неудачи — меняй план или вовсе отказывайся от задуманного. Иначе рано или поздно всё же встретишься со своим кирпичом, и это третье: не зарывайся во время игр с прошлым, внимательно следи за происходящим и не пропускай подсказки.

Вид у миссис Уизли был самый серьёзный, и Гермиона кивнула.

— Я понимаю, — сказала она.

— Не хотелось бы вас прерывать, милые дамы, — вклинился Флинт, многозначительно стреляя глазами в сторону часов на каминной полке. — Но до активации портала на базу осталось меньше пяти минут.

— Спасибо, дорогой, — улыбнулась этому нахалу миссис Уизли. — Милая, портал настроен на автоматическое срабатывание по времени. Обратный перенос — через минуту после прибытия.

Возражения застряли в горле Гермионы — она вспомнила про хроноворот. К этому нужно было привыкнуть.

— Постарайся уложиться в три месяца, — в глазах миссис Уизли отражались тревога и забота.

— Это же Грейнджер, — Флинт легкомысленно махнул рукой, — не удивлюсь, если она справится за два с половиной.

Впервые за всё время знакомства Гермиона посмотрела на него с долей симпатии.

— Появишься на площадке для перемещений, портключ оставь прямо там, всё равно почти сразу его заберёшь, выйдешь в дверь с номером пять. Твой куратор будет ждать в двадцать третьем кабинете, это прямо в том же коридоре, так что не заблудишься. Он тебе всё покажет, составит расписание, — спешно инструктировала миссис Уизли. — Трансгрессия на территории базы невозможна, лучше даже не пытайся, если не хочешь расщепиться.

Взяв с каминной полки резной подсвечник, стоявший рядом с часами, Флинт протянул его Гермионе.

— Держи свой портал.

Времени почти не оставалось, но ещё на один вопрос хватит.

— Там на входе, что это было? — Гермиона протянула правую руку ладонью вверх и провела пальцами по странным образом почти затянувшейся ранке.

— Стандартный пакет, — пожал плечами Флинт. — Каждому сотруднику имплантируют пропуск и аварийный портал, а с недавних пор в него ещё входит добавка в виде магических наноконструктов — изобретение наших американских коллег.

Узнать подробности Гермиона уже не успела — пальцы прилипли к подсвечнику, за пупок дёрнуло, будто бы крючком, окружающее пространство закружилось.

Последним, что она услышала, было «Передавай от нас привет своему куратору!».