Дозорные сказки (джен)

Гесер с интересом следит за тем, как растет Надя Городецкая. Это умный ребенок со своим особым взглядом на мир и людей.

Наде нравится ходить с отцом на работу и бывать в кабинете Гесера. Там много сказочных вещей, к некоторым из них ей даже позволяют прикоснуться. Иногда Гесер разрешает посидеть в его кресле и порисовать на белых листах. В такие мгновения Надя болтает без умолку или же, наоборот, сосредоточенно закусывает губу почти так же, как ее отец. Один яркий рисунок забирает на память Ольга: там все их друзья и дядя Завулон. Надя именно так его и зовет: «дядя Завулон» и «друг папы». А еще Гесер любит играть с Надей во всякие занятные головоломки, складывать из черно-белых кубиков смешных зверушек — Темных и Светлых, спасать трех поросят от злого волка, а Надя каждый раз требует защитить добрую и красивую (как ее мама!) принцессу от врага — мрачного войска в доспехах и остроконечных шлемах. Гесер играет с Надей и улыбается: в этих забавах столько детской непосредственности и правды жизни. Абсолютная увлечена правильными играми, реалистичными.

А еще Гесеру нравится слушать, когда Надя рассказывает ему сказки, переиначивая их на дозорный манер.

Наде пять, и она увлеченно объясняет, что репка, на самом деле, — никакая не репка, а настоящий сумеречный артефакт. Дядя Гесер с тетей Олей тянули-тянули его из Сумрака, но так и не вытянули. Даже когда пришли мама, Тигренок и Медведь — легче не стало. И только когда Надя чуть-чуть помогла, артефакт вытянулся.

— Так ты серый мышонок? — спрашивает Гесер.

— Ну да, — улыбается Надя, — я же пока маленькая.

А в шесть лет Надя рассказывает папе сказку «Про семерых козлят и злого волка». Дело происходит в кабинете Гесера, и встревоженный Городецкий недовольно хмурится.

— В детском летнем лагере жили шесть обычных мальчиков и один Иной. Воспитательница уехала в город по делам и запретила открывать кому-либо дверь, — деловито объясняет Надя, и Антон шепотом интересуется у шефа, откуда дочь узнала про дело, которое он расследовал месяц назад. Гесер пожимает плечами и тихо вздыхает.

— Но в лагерь прибежал страшный и злой оборотень, — продолжает Надя, и ее глаза азартно блестят, — серый, с бо-ольшими зубами. Волк. Навел морок, притворился воспитательницей. Пап, ты слушаешь?

— Слушает, — подтверждает Гесер, загадочно улыбаясь. В Наде все больше просыпается абсолютной магии. И недетской прозорливости.

— Так вот, самый маленький, который был Иным, своим друзьям велел не отпирать дверь. Он видел, что на замке защитные чары (совсем как у нас дома!), и потому оборотню их было не преодолеть, пока дверь заперта. Но Иной был маленький, почти как я, друзья его не послушались. А потом… потом…

— Ты видела, что было потом? — совсем занервничал Городецкий, и Гесер разделял его тревогу, ведь подобное зрелище не для детей.

— Немного. Как в мультике. Было много крови, — морщится Надя. — А мальчик-Иной смог спрятаться. Тут пришли патрульные и папа. И мальчика спасли! А оборотня на цепь посадили.

— Не на цепь, а надели магические оковы, — поправляет ее Гесер. Надя, как послушная ученица, старательно запоминает.

— Пап, я не специально это увидела. Просто скучала по тебе…

— Все хорошо, мальчика же спасли, — успокаивает ее Антон и бросает взгляд на Гесера, ища его поддержки.

— А после вылечили шесть других мальчиков в соседнем лагере, — вступает в дискуссию Гесер. — В уплату долга за причиненный волком-оборотнем ущерб.

— Я знаю, — вздыхает Надя, тесно прижимаясь к отцу. — Папа всех успевает спасти. Хорошая сказка, правда?

Гесер и Антон ничего не отвечают и торопливо принимаются пить чай с конфетами, которые приносит в кабинет Ольга. Наде достается конфет больше остальных, ведь она их любит. Любит так же сильно, как и черпать силы из Сумрака да подглядывать за взрослыми Иными.