Убежище (джен)

— Гермиона, — спрашивает Рон. — Гермиона, мы уже выходим, — обращается он как можно ласковее, но все его попытки остаются незамеченными.

Я не знаю, сколько уже прошло времени. Ноги слегка затекли и отдаются сводящим покалыванием, которое так и хочется стряхнуть, но я сижу и не двигаюсь. Не могу. Не хочу.

Большие часы каждый раз гулко бьют на всю гостиную, давая знать о том, что время неумолимо близится к полуночи. Практически незаметно. В какой-то момент меня дергают Гарри и Рон. Зовут, то ли гулять, то ли играть. Сама не поняла. Периодически подходит Джинни, садится напротив и вроде как берет за руку. Но потом её силуэт через некоторое время пропадает. На самом деле я даже не замечаю когда и как часто. Я потерялась.

Какой сегодня месяц? Август? Да, наверное, уже август. Забавно, раньше я в это время бегала по косому переулку и искала разнообразные вещи для школы. А сейчас… я сижу в этом старом пыльном кресле и, вероятнее всего, скоро с ним срастусь. Хочется спать… и, кажется, есть. На последнее я не обращаю должного внимания. Только миссис Уизли ругается. Ну... пытается ругаться. Качает головой. Вздыхает. Достаёт платок. Вспоминает Фреда. Уходит обратно. Я даже не провожаю её взглядом. Безразличие.

Мальчик. В моих мыслях постоянно слегка улыбается темноволосый мальчик. Он там не один, ведь рядом с ним постоянно находится она. Другая. Добрая, умная, красивая. Интересно, когда это с ним случилось? Еще тогда, в детстве? А может, когда он узнал, что ей грозит?!

Я погружаюсь медленно, постепенно. Ныряю туда с головой в поисках укрытия, убежища. В какие-то мгновения даже не могу дышать не от того, что нет воздуха, а от того, что мне больно. Все так... неверно. Неправильно. Несправедливо.

Сколько глупейших ошибок он натворил. Впрочем, как и мы. Все до единого. Интересно в чем причина? В импульсивности? Юношеском максимализме? Я не знаю. Все это служит не более, чем доказательством тому, что всем свойственно ошибаться. Даже ему. Почему он не догадался в этот раз? Ведь он умен. Чертовски умен. А может, догадался? Не могу выпустить этих мыслей из головы.

Я ныряю вновь. В свое тайное убежище. Синее марево окутывает со всех сторон, и я чуть ли не падаю, разбивая колени. Но ведь это не совсем я. Тут физических травм нет. Лишь душевные. Только мои.

Его силуэт мелькает. Меняются возраст, события, времена года. Теперь он практически не улыбается. Серьезный и потерянный. Я так хочу дотянуться рукой, поговорить. Стыдно признаться, но даже обнять. Да, определенно. Как только я протягиваю руку к нему, то его фигура исчезает. Тает в этом прозрачном воздухе. Как и мои надежды. Мои несказанные ему слова. Их смысл я поняла так поздно… слишком поздно.

Выныриваю обратно и прячу флакон. Тайком сделала копию, глупая. Храню так бережно, что становится смешно. Я даже с книгами так не обращалась.

Черные макушки деревьев колышутся от слабого ветра. Эта безлунная ночь встретила меня привычной тишиной и холодными каменными окрестностями старого поместья. Завтра трансгрессирую сюда вновь. Для того чтобы спрятаться. Для того чтобы убежать в мое маленькое укрытие. Убежище.

— Гермиона, почему ты молчишь? — в который раз спрашивает Гарри.

— Потому, что человек, которому я могла что-то сказать, уже умер...