Неотправленное письмо (гет)

Со времени Игр прошло уже много лет. На лице Китнисс появились едва заметные морщины, а в волосах виднелась седина. Все давным-давно изменилось, но только одно осталось прежним — воспоминания.

Китнисс держала в руках книгу. Книгу, которую они делали вместе с Питом. Она вновь пересматривала ее, вспоминая время до революции, время, когда она была счастлива. Да, сейчас уже все хорошо. Революция кончена. У них с Питом замечательная семья. Но с того момента что-то изменилось, она никак не могла понять что.

Вдруг Китнисс увидела небольшую, сложенную в четыре раза, бумажку. Наверное, она выпала из книги. Женщина отложила книгу и подняла листок. С первых строк она поняла, что это письмо. То самое неотправленное письмо. Таким способом она боролась со страхом и переживаниями во время войны. Этот способ ей подсказал Финник.

В ту ночь Китнисс как обычно вязала узлы — еще один совет Финника. Так продолжалось долго: день за днем, ночь за ночью, час за часом. Китнисс стерла пальцы в кровь, они жутко болели, но она продолжала вязать. Но однажды она смогла больше терпеть эту ужасную боль, да и веревка уже испортилась. Она вновь пошла за советом к Финнику, он был единственным, кто понимал ее, давал ей хорошие, а главное, действенные советы.

 — А ты напиши ему письмо! Напиши и не отправляй. Это такой психологический прием. Всегда помогает. Пиши все, что думаешь, пиши то, о чем бы ты хотела с ним поговорить, — посоветовал Финник. Китнисс решила попробовать. Хуже уж точно не будет.

* * *

Сейчас, когда она вспомнила об этих ужасных временах, на глазах Китнисс показались слезы. Она принялась читать письмо.

«Дорогой Пит, ты сейчас в Капитолии. Мне очень грустно и страшно, я боюсь за тебя. Мне каждую ночь снятся кошмары. Я просыпаюсь с криком, плачем. Я боюсь, что Сноу что-то сделает с тобой. Я вижу тебя по телевизору, по твоему лицу видно — тебе плохо, тебя пытают, над тобой издеваются. Мне от этого ужасно больно, ведь в этом виновата я. Знаешь, именно сейчас я поняла, что действительно тебя люблю и очень хочу, чтобы ты был рядом. Раньше я боялась, что они убьют тебя. Теперь я поняла, они так ни за что не сделают. Они будут смотреть на мои слезы и страдания. Ты — новое оружие Капитолия».

* * *

«Сегодня спасательный отряд привез тебя в Тринадцатый Дистрикт. Во время спасательной операции мне было жутко. Я понимала, что либо я увижу тебя целым и невредимым, либо не увижу уже никогда. От этой мысли становилось страшно, очень страшно. Когда тебя привезли, моему счастью не было предела, я готова была бежать к тебе по всем подземельям, одна, мне было все равно, лишь бы увидеть тебя. Когда же я, наконец, тебя увидела, мне хотелось только одного — обнять тебя. Я подбежала к тебе... Но ты не обнял меня, ты попытался меня убить. Ты душил меня, что есть мочи. Меня вывели, я осталась жива. Но мне кажется, что лучше бы уж я умерла, чем переживать то, что случилось со мной. Мне было ужасно больно от того, что ты меня не помнишь. Ты даже не считал меня человеком, ты считал меня переродком. Я понимаю, что в этом виновата я, только я. Это из-за меня ты стал таким. Если бы не я, ничего бы не было. Прости, Пит. Единственное, чего я сейчас хочу — это обнять тебя, сказать, как я тебя люблю и главное — извиниться. Извиниться за все, что тебе пришлось пережить ради меня, из-за меня. Прости, Пит. Если к тебе вернется память, хотя бы частично,  я обязательно сделаю то, что хочу».

* * *

Слезы все текли и текли. Китнисс ревела и не могла остановиться. Она ведь так и не сделала того, что хотела. Она не извинилась. Отложив книгу, она встала и пошла к Питу. Он должен быть у себя. Надрываясь от плача, Китнисс открыла дверь. Пит стоял у окна и смотрел вдаль. Китнисс подошла к нему, обняла и сквозь слезы прошептала:

 — Я люблю тебя, Пит. Прости.