Я люблю тебя, бабушка (джен)

«Я вас всех переживу», — утверждала старая миссис Эдлунд. Ее надтреснутый, но уверенный голос руководил всей семьей, и это не нравилось невестке, которая считала свекровь старой ведьмой. Зато десятилетняя Наоми была в восторге от бабушки, которая никогда не уставала от внучки.

— Ей делать нечего, — ворчала Кэрол, мама Наоми. — На мне весь дом, а эта старая ведьма не разрешает купить зомби! Позорище какое: у всех соседей есть зомби, а у нас нет.

Её муж, Донован, мельком глянул на жену, оторвавшись от газеты. По жизни его всё устраивало, поэтому он не собирался вмешиваться в отношения женщин. Он считал, что они сами между собой разберутся, а его дело — приносить деньги.

— Мама опять говорила о тебе плохое, — доложила Наоми, сидя на коленях бабушки. — Что ты ведьма.

— Неправда, — рассмеялась миссис Эдлунд, но в её глазах отразилась плохо сдерживаемая злость. — Я не ведьма. Твоя мама хочет купить гадких вонючих зомби, а сама ленится убирать в доме. Ты хочешь, чтобы с нами жили зомби?

— Нет! Нет! — выкрикивала Наоми, скача по комнате. И тут бабушка схватилась за сердце и ничком свалилась на пол.

— Бабушка? — Наоми удивленно смотрела на старуху. — Бабушка?

Несмотря на удивление, в памяти девочки сразу всплыл родительский приказ: «Если бабушка упадёт и не будет шевелиться, сразу жми на красную кнопку». Бабушка не шевелилась и не дышала, поэтому Наоми немедленно побежала в гостиную и нажала на кнопку. Раздался вой сирены. Испуганная Кэрол и не менее испуганный Донован подскочили и переглянулись. Им хватило секунды, чтобы понять, в чём проблема.

* * *

— Она плачет не переставая, — сказала Кэрол. — Надо вернуть твою маму домой.

— Это неправильно, — ответил мистер Эдлунд, прислушиваясь к рыданиям дочери. — Пойми, это невозможно. Это предосудительно — превращать родную мать в ручного зверька.

— Это тебе она — мать, а мне никто, — грубовато парировала Кэрол. — Твоя дочь получит стресс, это травма на всю жизнь. Ты просто обязан вернуть старуху домой.

* * *

— Мама, бабушка со мной не разговаривает, — обиженно сказала Наоми, устав тормошить миссис Эдлунд, пеньком сидящую на диване. Старуху немного накрасили, чтобы скрыть мертвенную бледность. Теперь она напоминала манекен в витрине магазина, и Доновану становилось не по себе каждый раз, когда он смотрел на мать.

— Ничего страшного, — рассеянно ответила Кэрол, занятая салатом. — Иди, поиграй с ней. Мне ещё обед готовить.

— Ты совсем неинтересная, — ныла разочарованная Наоми, ведя за собой бабушку на поводке. — Ладно, пойдем в парк.

Старая миссис Эдлунд покорно шла, подволакивая ноги. Её голова немного болталась в разные стороны, руки висели как плети, а изо рта безостановочно текла слюна.

— Садись, ну садись. — Наоми пришлось потянуть за поводок, чтобы бабушка села на траву. — Какая ты скучная!

Девочка побегала по лужайке и, устав, снова села рядом со старухой.

— Что с тобой не так? — Наоми рассматривала бабушку, наклонив голову набок. — Наверно, тебе не нравится ошейник. Точно! Тебе не нравится ошейник. Но я не могу его снять. Ты меня съешь.

Миссис Эдлунд издала утробный звук, словно её тошнило.

* * *

— Почему бабушка будет спать во дворе? — Наоми наблюдала, как отец приковал зомби к дереву.

— Не надо, чтобы она спала в доме. — Он присел на корточки перед дочерью. — Ей там жарко и неудобно.

Наоми повернулась и побежала в свою комнату. Посреди ночи она проснулась от рычания, доносящегося со двора. Девочка посмотрела в окно и увидела, что бабушка мечется на цепи, задрав голову вверх. Наоми открыла окно и попыталась посмотреть на небо. Его заволокли тучи, звёзд и луны не было видно, поднялся ветер.

«Бедная бабушка совсем промокнет», — разволновалась Наоми. Она спустилась на первый этаж и взяла зонтик. Но перспектива стоять всю ночь под дождём и держать зонтик над бабушкой совсем не радовала. Тогда девочка взяла пульт, который активизировал ошейник. Ранее она видела, как папа проверял работоспособность ошейника, когда бабушку привезли в грузовике с большой буквой Z.

— Я люблю тебя, бабушка, — сказала Наоми. — Ты никого не съешь, правда?

В темноте, скудно озаряемой светом фонарей, девочке показалось, что перед ней её прежняя, любимая бабушка.

— Я выключу ошейник. Он тебе мешает. Ты не убежишь, обещаешь?

Старуха замычала, когда ошейник отключился. Потом заревела и начала бросаться на внучку, гремя цепью. Наоми стало до того страшно, что она бегом вернулась в дом и спряталась под одеялом. Из-за поднявшейся бури никто не слышал, как старуха сумела освободиться и войти в дом. Она прикончила сына и невестку в их комнате и осталась там пировать. Насытившись, старуха побрела по этажу, тычась во все двери. Наоми только натянула на голову одеяло и затаила дыхание. Вскоре всё утихло.

Утром Наоми проснулась от странных звуков, доносящихся из окна. Она увидела, что по улице бегают люди с лицами, разрисованными красной краской. Девочка достала из-под подушки пульт и вышла из комнаты.

— Мама?

Дверь родительской спальни была открыта и заляпана чем-то красным. «Это… кровь», — догадалась Наоми, и ей стало так страшно, что едва не подогнулись ноги. Кровать была залита кровью, на ней были разбросаны куски мяса. Комната пропахла тошнотворным запахом, от которого девочку чуть не вырвало. Она побежала к входной двери, чудом не поскользнувшись — кровь была везде: и в коридоре, и в гостиной, и на крыльце.

Спотыкаясь, Наоми побрела куда глаза глядят. Она беззвучно плакала, шмыгая носом и не понимая, что происходит.

— Мама! Папа! Бабушка! — звала она, надеясь, что кто-то из них выскочит из-за угла, подхватит её на руки и скажет, что всё в порядке.

Вместо них возле Наоми остановился голубой грузовик с буквой Z. Водитель приказал девочке медленно покружиться, внимательно её осматривая. Убедившись в отсутствии крови или ран, он затащил её в салон.