Странница (гет)

Чистые цветы. Лето.

Киллиану Джонсу снились самые светлые моменты детства, связанные с братом и любимыми родителями. А ещё эти сны пахли мятным маслом для рук, которое так любила перед сном использовать покойная матушка. Именно эти ночные минуты свободы от реальности дарили волшебство. Киллиан Джонс чувствовал, что не потерял связь с таким далёким детством. И было спокойно вплоть до потери самого близкого человека.

Капитану Крюку снились моменты, пропитанные пеленой горечи и боли. Каждый раз он сражался с Румпельштильцхеном, который пытался отобрать у него самое дорогое. Милу. На этот раз запах соли, водорослей и безграничной свободы пропитал кожу. Но эти сны являлись воплощением всего самого тёмного, что могло произойти в жизни пирата. Вот только мужчина прекрасно помнил одно мгновение, которое подарила ему Странница. С тех самых пор она навещала его тогда, когда тьма поглощала без права выбора. Но ромашки стали нравиться ему с первой встречи с Ней.

Если на миг закрыть глаза, то облака на сиреневом небе становились ярко-оранжевыми, словно сочный апельсин. А ещё эти маленькие путешественники куда-то торопились и сменяли друг друга каждую секунду. Крюк долго смотрел вверх, пытаясь осознать, что это был первый сон, где не было грозы и густой ночи. Хотя, может, это очередная волшебная страна? Ведь мир был таким безграничным, открывая каждый раз для Капитана новые земли. Как будто кто-то до сих пор не дорисовал эту жизнь, дополняя новыми королевствами.

Казалось, что ноги сами несли его по извилистой тропе. Вокруг щебетали птицы и резвились звери, не обращая внимания на незваного гостя. Именно таким и считал себя Крюк, доставая здоровой рукой меч. Выйдя на поляну, мужчина замер. Он был не один. В её светлые, почти серебристые длинные волосы были вплетены ромашки. В этих цветах играли солнечные блики. Маленькие солнца. Крюк тихо шагнул вперёд, стараясь не спугнуть гостью, которая чем-то занималась и напевала тихую мелодию. Её зелёный плащ полностью закрывал спину, но мужчина и думать не смел, что могло находиться под этой тканью.

— Я думала, что пираты, несмотря на всю эту напускную агрессию, остаются джентльменами, — она обернулась и игриво посмотрела на него. — Не стоит подглядывать за юными девушками. Особенно, когда они одни.

— Ничего не могу с собой поделать, мисс… — он поклонился, отчего девушка рассмеялась, обнажив ровные белые зубы. — Я вас чем-то успел рассмешить?

— Оставьте все условности, Капитан Крюк, — она отложила в сторону сплетённый из ромашек венок и медленно встала, отряхивая свой белый сарафан. — Меня зовут Странница. И здесь вы не случайно. Думаю, что меч вам не пригодится. Сегодня оружие будет отдыхать в ножнах.

Крюк усмехнулся, оглядев её с ног до головы: босоногая, в простом белом сарафане и с этими распущенными светлыми волосами, казалась ему феей или ведьмой. Пару раз в порту ему случалось встретить вот таких вот странных девиц. Только эта не была развязной и не вешалась ему на шею. А ещё не пыталась проклясть после страстной ночи. Убрав оружие, пират сложил руки на груди. Тем временем девушка приблизилась к нему, не прекращая улыбаться. Ямочка на левой щеке так и просила прикоснуться к ней большим пальцем. Маленькая ладошка дотронулась до его плеча. Странница поймала его взгляд. Глаза в глаза.

— Это ведь не страшно, правда? — в её серо-зелёных глазах мелькнули искорки озорства. — Иногда прикосновения могут дарить тепло и радость, но ты забыл об этом, с тех пор как не стало Милы.

Крюк резко отдёрнул её руку и отошёл на несколько шагов, прикрыв глаза. Если его решили учить жизни в этом странном мире, то он обязательно покинет это место. Прямо сейчас. Зачем пытаться помочь тому, кто уже проклят на вечные муки? Но казалось, что эта блондиночка не хотела останавливаться. В её ладошке появилась маленькая ромашка. Ярко-желтый диск цветка контрастировал с лепестками и почти белой кожей новой знакомой. Маленький цветок поднялся в воздух и улетел. Всё выше и выше. Навстречу сиреневому небу и оранжевым облакам. Мужчина невольно посмотрел вверх. Ромашка затерялась среди пушистых странников.

— Не всё волшебство приносит вред, — она потянула шнурок своего плаща, оголяя молочно-белые плечи для тёплых лучей этого мира.

Пират не отрываясь смотрел на неё, думая, что сказать, но мысли как будто испарились. В голове был только образ этой Странницы. Далёкой, но в то же время такой близкой.

— Волшебство, с которым я столкнулся, лишило меня многого, — поджав губы, проговорил гость, дотронувшись правой рукой холодного крюка. Всего лишь замена потерянной руки, вот только сердце никто не вернёт. Казалось, что девушка прочитала его мысли. И снова он ощутил тепло её ладони. На этот раз в области сердца. Она прикрыла глаза, и мир резко закружился в водовороте. Мужчина едва не упал, но её ладонь помогла удержать равновесие.

Начало пути. Этот лес с густым пряным запахом земли и трав. Только теперь он не был один.

— Тебе пора, Киллиан. Навстречу приключениям и волшебству, — она странно смотрела на него, улыбаясь. Словно прочла его мысли. Было откровенно страшно. Пусть и лихой пират только с виду выглядел таким стойким. Внутри давно всё было сломано.

— Мы ещё встретимся? — этот вопрос возникнул первым в его голове.

Она отвернулась и пошла прочь, ступая босыми ногами по мягкой траве. Но секунду спустя обернулась.

— Если ты сам этого захочешь. Твоё сердце горит ради той, которой больше нет. Через много лет случится так, что ты вспомнишь меня, при этом отпустив Милу. Мечты о вечной любви без страданий станут реальностью.

Девушка взмахнула рукой, и в его ладони появилась маленькая ромашка. Капитан уже хотел потребовать объяснения всему этому, как Странница рассыпалась на тысячи золотых частиц, оставляя его в одиночестве. Темнота подкралась незаметно, уничтожая этот новый дивный мир сновидений.

Расплывчатый образ Странницы и та самая ромашка появились тогда, когда пират спас от смерти упрямую и недоверчивую Эмму Свон в чертогах великана. Крюк ещё долго вертел в руках маленький цветок, пока никто не видел, пытаясь вспомнить лицо волшебницы из сновидения. Память услужливо показывала лишь расплывчатый образ Странницы. Светлые почти серебристые локоны, окутанные этими простыми, но такими чистыми цветами.

Холодные ветры. Зима.

Стоят они гордо, хрустально чисты,

Как светлые шапки снегов.

Дети отчаянной высоты

И дикого пенья ветров.

Э. Асадов. «Эдельвейс».

Капитан Крюк иногда ощущал себя влюблённым принцем, который всё никак не мог поймать свою принцессу. Почему именно принцем? Потому, что он сделал уже столько геройских поступков, которые были достойны самого Прекрасного. Лихой пират без корабля незаметно наблюдал за Эммой, пытаясь понять её чувства к нему. Искренняя улыбка его красавицы, подаренная ему, успокаивала. Но беспокойство прибавляло ощущение дежавю. Как будто он уже видел раньше эту светловолосую красавицу до встречи в очередном волшебном мире, в глазах которой плескалось непоколебимое добро.

В Сторибруке становилось холоднее. Словно надвигалась большая буря, которая перед своим появлением решила напомнить о том, что недолго осталось наслаждаться ярким солнцем и тёплым ветром. Ночуя в одиночестве в доме «У бабушки», Джонс очень часто включал это странное приспособление, которое заменяло в этом мире камин. Радиатор, кажется. Но всё равно в воздухе витал холод. Давным-давно будущему моряку его любимая няня рассказывала о том, что кошмары приходят вместе с холодом. Так и случилось на этот раз.

На минуту мужчине показалось, что в этом месте погода сошла с ума. Он потёр глаза, пытаясь хоть как-то сфокусироваться на тропе, которая вела всё выше и выше. Небо напоминало потрескавшийся лёд: снежинки казались острыми иглами, которые едва ли не царапали кожу. Пробирающий до костей северный ветер ловко создавал водовороты чистого стекла. Крюк поёжился. Неужели сны всегда будут полны прикрытой под слоем льда тьмы? Ведь он заслужил спокойствие, хотя бы в царстве снов. Про реальный мир говорить не хотелось. Очередная проблема в виде Зелены решилась сама собой, притащив при этом кучу новых. Казалось, что этот город просто магнит для неприятностей. Хотя, чему тут удивляться? Волшебство имеет свою цену.

Вдали показался знакомый силуэт. Этот зелёный плащ пират уже где-то видел, но никак не мог вспомнить где именно. Едва держась на ногах, он приблизился к фигуре, стоящей едва ли не на самой вершине.

— Не думаю, что в такую погоду вам стоит находиться здесь, — лёгкие словно обожгло морозом. И как ещё его любимый кожаный наряд не потрескался?

— Иногда стихия может удивлять, — этот голос он узнал бы из тысячи. Эмма. Его Спасительница. Или это очередное наваждение? Девушка обернулась и слабо улыбнулась. Секунду спустя всё стихло. Тёмное фиолетовое небо вмиг стало ярко голубым, от чего снег вокруг засветился. Пират огляделся: они стояли на краю обрыва. Вдалеке виднелся тёмный лес, покрытый ледяной шапкой. Вниз ему глядеть совершенно не хотелось. Давно забытый страх высоты давал о себе знать. Но он храбрый пират, верно?

— Эмма, что ты тут делаешь? — Крюк опомнился и уже протянул руку, чтобы помочь светловолосой спуститься, но там отрицательно покачала головой.

— Твоя Эмма спокойно спит в своей холодной постели, а ты здесь со мной. Не помнишь меня, Киллиан? — в зелёных глазах играли искорки веселья. Ей совсем не было холодно, несмотря на то, что босые ноги касались хрустящего снега. Тот же белый сарафан явно не защищал от холода.

— Странница? — это было первым, что сорвалось с губ. — Почему ты так похожа на неё? Очередная магия…

Простое умозаключение. Его жизнь уже давно насквозь пропитана ей.

— Не вдавайся в подробности. Ты здесь, чтобы получить предупреждение, — её взгляд стал серьёзным. — Городу грозит большая опасность, но больше всех пострадает Эмма. Нельзя этого допустить.

— О чём ты? Какая опасность? Что ты знаешь? — в голове вихрем пронеслись мысли о потере Свон. Этого он никак не мог допустить. Так много вопросов.

Странница протянула руки к Киллиану. Неведомая сила заставила его прикоснуться к её тёплым ладоням, которые, казалось, не чувствовали этот холод. На руке красовался браслет с необычным белым цветком. Длинные белые лепестки были покрыты инеем.

— Эдельвейс, — коротко пояснила она его любопытство. — Символ храбрости и мужества. Твой символ, Киллиан. Ты сможешь оставаться таким и дальше ради неё. Чистая любовь творит чудеса с людьми. Даже с теми, кто давно потерял надежду. Но зима прибудет в Сторибрук совсем скоро. Убереги Эмму.

Раздался оглушительный треск, и земля под ними содрогнулась. Странница оступилась и потянула за собой мужчину. Он тем временем зацепился своим крюком за остатки обрыва, где они стояли, при этом крепко держа повисшую в воздухе Странницу за руку.

— Держись, — прохрипел Крюк, пытаясь зацепиться ногами, но всё было тщетно. Сапоги скользили, а силы постепенно уходили.

— Отпусти меня, — спокойно произнесла Странница. Ветер развевал её серебристые кудри. Ободок из цветов уже исчез во время падения. — Умирать не страшно. Я всего лишь тень.

Киллиан не хотел этого слышать. Он прикусил губу и со всей силы потянул девушку на себя, но Странница расслабила руку и полетела вниз. В правой руке мужчины остался лишь браслет с цветком.

— Нет! — закричал он.

Мир поглотила тьма. Голубое небо превратилось в белый потолок комнаты пирата. Он резко поднялся, едва сдерживая крик. Всего лишь страшный сон, который оставило после себя нечто живое. На соседней подушке лежал тот самый эдельвейс. Только иней превратился в капли воды.

Киллиан Джонс был благодарен всем сердцем Страннице. На этот раз он не забыл её образ, пусть и не рассказал об этом Эмме. Секреты так и остались секретами. Но в нужный час, когда Эльза и Эмма оказались заперты в ледяной крепости, он оказался вместе с ними. Обнимал любимую крепко, даря остатки своего тепла.

Много лет спустя он найдёт шкатулку, где его любимая Свон, а ныне Джонс, хранит все подаренные им подарки. Эдельвейс был всё таким же живым, как и их любовь.

Красное и чёрное. Осень.

Это был персональный конец его счастливой истории. Истории, где Киллиан Джонс мог быть с Эммой без каких-либо препятствий. Он был бы для неё героем похлеще Дэвида, который просто светился после очередной удачной операции по спасению Сторибрука. Но надежда исчезла вместе с густым тёмно-фиолетовым дымом, который приносил лишь боль и разочарование, а потом снова боль… Бывший капитан хотел быть честным с самим собой, но признавать, что Эмма стала хуже того же Крокодила…

Прошло три дня, но Спасительница так и не появилась. Крюк каждый день прочёсывал дальние уголки этого города вместе с Прекрасным и остальными, но бесполезно. Как будто она упорно не хотела, чтобы её нашли. И каждый день Крюк слышал слова ободрения ото всех, кто жил в этом удивительном, но проклятом месте. А ещё он пил. Пил много. Но на утро благодаря таинственной настойке, которую ему приносила Руби, мужчина выглядел вполне прилично. Тёмные круги списывали на бессонницу.

— Если продолжишь прикладываться к бутылке, то я сделаю так, что крепче кофе ты ничего пить не сможешь, — сказала на четвёртый день поисков Реджина.

Джонс едва не споткнулся после этой фразы о кочку. Вот кого нельзя было обмануть в этом городе.

— Злая Королева видит все печали своего народа? — в последние дни язвительность лилась рекой. — Тебе ли не всё равно, Реджина?

Женщина оглядела его с ног до головы и тяжело вздохнула, пытаясь избавиться от желания съязвить в ответ:

— Мне не хочется сражаться одной на этот раз. К тому же пьяный возлюбленный вряд ли понравится «новой» Эмме, — никто не хотел считать её Тёмной, а тем более произносить это вслух.

Она с гордо поднятой головой продолжила путь. Пирату оставалось лишь молча идти за ней, признавая силу аргументов бывшей королевы. А потом наступил трезвый вечер. Руби улыбнулась, видя Киллиана без бутылки в руках. Что-то изменилось. Волчья натура, да и обычное женское чутьё редко подводило девушку.

Кроваво-красные листья шуршали под ногами подобно бумаге. Киллиан двигался осторожно, всё время оглядываясь назад. Вокруг, казалось, никого не было, но мужчина слышал чей-то шепот. Неразборчивые слова вибрировали вокруг, от чего он дотронулся здоровой рукой до виска, словно при мигрени. Казалось, что сам воздух давил, хотя небо было пронзительно голубым.

— Прекратишь сопротивляться этому миру, и шёпот оставит в покое, — он услышал голос Странницы, но замер на месте. Секунду назад у того валуна, покрытого мхом, никого не было.

— Ты совсем другая, — сказал Джонс первое, что пришло в голову. Он даже потёр глаза, а потом присмотрелся к девушке вновь.

Странница, которая была копией его Эммы, теперь не казалась феей или нимфой: белые волосы были убраны назад, белая-белая кожа почти светилась и казалась маской, а губы были ярко-красными, как те самые листья под ногами. Но самым пугающим в этой ледяной красоте мужчине показались глаза. Некогда серо-зелёные, они стали почти прозрачными.

— Случай обязывает, — она поправила чёрные бархатные манжеты своего платья. На коленях покоилась одинокая роза, которая была под стать губам хозяйки. — Присаживайся.

Данная фраза прозвучала резко и властно. Киллиан молча кивнул и сел на возникшую по щелчку пальцев скамью. Было неуютно. Это путешествие напомнило ему Неверлэнд, из которого трудно выбраться.

— Почему не слышу вопросов? — она подняла бровь и пристально посмотрела на мужчину.

Чёрные волосы были в беспорядке, а щетину трудно было назвать трёхдневной. Взгляд когда-то пронзительных голубых глаз был тусклым. Лишь тоска плескалась на дне. Сейчас бы Странница пожалела бы его, подарила геройский цветок и пару воодушевляющих реплик, но вместо этого в руках держала розу. Острые шипы царапали кожу, но это доставляло удовольствие. И пират не мог не заметить её странную улыбку, которая больше напоминала оскал зверя. На этот раз она казалась волчицей. Вот только намного опаснее Руби.

— А я получу ответы? Ты ведь не просто так появлялась. Твоё превращение связано с Эммой и её тёмной стороной. Я прав? — он коснулся холодного крюка, словно ища поддержку у своего же тела.

— Умный пират, вот только узость мышления не искоренить, — роза появилась на его коленях. — Ты мог спасти её, оставив на растерзание Тьме Реджину. Как можно пожертвовать любимой? Хотя ты всегда терял свою любовь и семью. Банальная трусость и лживость твоей жалкой душонки не позволяет стать настоящим героем. Больно, да? Осознавать собственную ничтожность благодаря мне?

Каждое слово пронзало насквозь словно ледяной клинок. Мужчина поморщился, но ничего не ответил. Зачем перечить правде? Нельзя стать героем после парочки спасений прекрасных дам. И сейчас эта Странница-Эмма, пусть и не было столь доброй, как в предыдущих путешествиях, но говорила она всё-таки правду. Без прикрас. Пират взял розу и повертел её, наблюдая как острые шипы царапали кожу. Секунду спустя роза ожила и, словно ядовитый плющ, обвила здоровую руку, оставляя глубокие раны. Странница расхохоталась от собственной затеи. Морально уничтожить иногда намного проще. Слова бьют сильнее. Девушка резко поднялась и приблизилась к гостю своего мира. Киллиан тяжело выдохнул, но не отстранился. Роза крепко обвила запястье, ловко прижав его к скамье. Странница же ловко удерживала его крюк правой рукой. Проведя по его груди своей маленькой ладошкой, она заставила его не дышать. Словно грудь сдавили.

— Ты ошиблась, — прохрипел он и резко дёрнул правую руку, отчего стебель розы исчез, оставляя лишь глубокие раны. — Думала, что заставила отказаться от Эммы… Ошиблась.

Воздух в лёгких закончился, но Киллиану удалось удивить Странницу лишь на мгновение. Хотя если зло внутри, то его трудно удержать. Именно об этом думал капитан Крюк, когда девушка держала в руках его сердце.

— Это предупреждение, мой Капитан, — с улыбкой произнесла Странница и сжала ладонь, превращая жизнь в прах.

Киллиан резко проснулся, сжимая кулак. Красный бутон розы покоился на ладони. Предостережение. Сдаваться нельзя.

Жёлтое и инородное. Весна.

Если бы Эмма могла вернуться в прошлое, то она никогда бы в жизни не задула ту злополучную свечку на маленьком кексе в свой двадцать восьмой день рождения. Не было бы желания избавиться от одиночества. Конечно, у неё был Генри, вновь обретённые родители, которые были её ровесниками, а ещё был Киллиан. Точнее, бывший капитан Крюк, хотя металлическая замена руки всегда с ним. А ещё в его голубых глазах Свон видела страх. Не потери, а именно тот самый инстинкт, который включается при опасности. И это до дрожи в коленях пугало её. Сдувало всю уверенность напрочь.

Уж лучше быть одной, чем вот так. Конечно, теперь в её венах текла только белая магия, но вот руки тряслись, а каждая ночь была сплошным кошмаром. Правда, ночевала она не одна. Киллиан Джонс уверенно обосновался на диване в её маленькой квартире, общался с Генри и с Прекрасными, как будущий жених. Муж? Эмма не могла ответить на этот вопрос. Кроме того, была Тёмная Свон, которую она видела при своём спасении. Что за чертовщина творилась в её голове?

— Лапочка, выпей хотя бы кофе, — мужчина задорно улыбнулся, но тут же замер, ощутив на себе ледяной взгляд блондинки.

— Киллиан, не нужно этого. Мне ничего не поможет, потому что… — зажмурив глаза, прошептала собеседница, — я скоро сойду с ума.

Это была не его Эмма. Всего лишь жалкие остатки сильной личности, его любви. Крюк не мог не заметить изменения за эти месяцы после спасения её души и сердца. В кошмарах она звала Странницу. Ту самую, которая приходила в его сны. Но после того предупреждения больше ничего не было. Сплошная темнота. Теперь она была в голове Эммы.

— Что ты видишь в своих кошмарах? — вопрос заставил её широко распахнуть глаза. — Пусть и не говоришь о своих ночных приключениях, но я же вижу. Расскажи.

Казалось, что в эти минуты он совсем другой. Спокойный и рассудительный Киллиан Джонс. Нет двойной личности, нет похотливого и изворотливого капитана Крюка. Обычный мужчина, на плечах которого смерть брата и потеря самого себя.

— Я вижу себя. Вот только, наверно, это звучит глупо, — она хмыкнула и сложила руки на груди. Отрицая свои сны, она увеличивала проблески страха в своих зелёных глазах. И этого не мог не заметить Джонс. Он положил правую руку на стол ладонью вверх.

— Не думаю, что твои кошмары — глупость, Эмма, — в его тоне было лишь спокойствие.

Кофе давно остыло, но девушка не прекращала рассказывать. Сначала это была лишь тень, и чаще всего во сне она убивала своих родителей или Генри. А затем Тень получила очертания и лицо. Ей стало страшно от самой себя. Зеркало показывало жуткий образ по утрам. Всего лишь на секунду, но этого было достаточно, чтобы начать сходить с ума.

— Может, это остатки тёмной магии? — закончила вопросом свой рассказ Эмма. — Так сказать, моё сознание не избавилось до конца от всей той дряни, которая теперь канула в Лету.

Всё это время она держала за руку Киллиана и не отрывала от него взгляда. А мужчина тем временем слушал, не прерывая её своими суждениями. Молчаливый капитан Крюк был для Спасительницы чем-то инородным, странным.

— Посчитаешь ли ты меня сумасшедшим, если я скажу, что видел её тоже?

После этих слов Эмма облегчённо вздохнула. Значит, не она одна сходит с ума. Эта мысль была полна эгоизма, но ведь вдвоём проблемы пережить легче, чем в одиночку. Вечером они ещё долго говорили о некой Страннице, которая каждый раз оставляла Крюку подсказки и цветы. Символы определённого качества личности. Тут никакой психиатр не поможет. А ещё они долго смеялись, вспоминая все свои приключения за столь короткий срок, и не прекращали держаться за руки.

Капитан щурился от яркого солнца, которое освещало поляну. Небо было сиреневое с голубыми вкраплениями, которые казались звёздами. Чистое и очаровывающее с первой минуты пространство. Казалось, что природа в этом месте жила. Лишь остатки снега хрустели под ногами, но зелёная трава уже успела пробиться сквозь лёд. Что-то подсказывало Киллиану, что он уже был здесь.

— Твоё чутьё не обманывает тебя, капитан, — в воздухе возник знакомый силуэт. Напротив него стояла Странница в своём простом белом сарафане и зелёном плаще. Белые волосы вновь рассыпались по плечам серебристым водопадом, а ямочки на щеках и румянец красили её ещё больше. Мужчина не смог сдержать улыбки. Всё хорошо.

— Может, объяснишь мне, почему ты мучаешь Эмму? Она сгорает, как свеча с тех самых пор, как мы победили Тьму. Неужели нельзя наконец-то подарить ей покой? — вопросы лились потоком из него. Остановиться было очень сложно.

— Она сама себя убивает, своим недоверием к настоящему, к родным людям. Но скоро всё будет хорошо. Я уйду раз и навсегда из ваших жизней. Так сказать, сделала всё, что смогла. Теперь вы пойдёте своей дорогой, но на этот раз вместе, — в её руках появился букет жёлтых тюльпанов. Ярких, как солнце над головой.

Точно такой же букет Крюк подарил Эмме совсем недавно. После первого кошмара, на следующее утро после спасения.

— Спасибо, — он понял, что нужно прощаться без всяких слов. Хватило взгляда Странницы.

— И ты не хочешь спросить, кто я на самом деле? — с улыбкой спросила она.

— Кажется, Эмма что говорила о сознании.

— Точнее о подсознании. Но не переживай. Я не очередной злодей. Их вам в реальной жизни хватает. А теперь прощай. Не задерживайся дольше положенного.

После этих слов он резко распахнул глаза.

— Ты тоже видишь этот букет? — это было первым, что он услышал при пробуждении. Эмма удивлённо рассматривала ярко-жёлтые тюльпаны в вазе, стоящей на журнальном столике. Крюк улыбнулся и поцеловал любимую в щёку. Теперь всё будет хорошо.