Целовались и плакали (гет)

— Ты хоть сейчас можешь не курить?

— Не могу, мне страшно.

— Неужели ты не разучилась бояться?

— Невозможно не бояться смерти.

* * *

Рассвет зарождался за высокими обшарпанными домами спального района, причудливо крася высотки во все оттенки розового.

— Красиво, — прошептала Радда. Она стояла на балконе и курила тонкие сигареты с яблочным привкусом. Черные волосы рассыпались по обнаженной спине, чуть прикрывая ягодицы.

— Ты красивая, — хриплый голос Брента за спиной заставил ее подпрыгнуть. За все эти годы она так и не смогла привыкнуть к его бесшумным перемещениям.

— Ты тоже, — она щелчком отправила окурок с балкона и, извернувшись кошкой, прильнула к сильному телу своего мужчины.

Его поцелуй был глотком изысканного шампанского в этом затхлом городе. Она растворялась в его руках, пила с губ его любовь. И выдыхала в него свою. Но продолжения не последовало. Брент мягко отстранился, и молча ушел вглубь комнаты.

— Нам надо собираться, любовь моя. Проверь стволы, в этот раз мы не должны допустить ошибки.

Радда молча начала перебирать содержимое сумки. Патроны заканчивалась, следовало бы достать еще. Хотя им хватит и двух — шанс будет только один. Один на двоих.

Они не оделись во все черное, или в хаки: они не играли глупые роли в нелепом фильме, не проводили показательную операцию, целью которой было бы привлечение внимания — не больше. Сегодня они должны были быть незаметными, а значит — как все. Брент в потертых джинсах, которые держались только благодаря поясу, и выцветшей темно-красной толстовке. Радда в бежевом берете, коричневой юбке до колен и белой рубашке, сапоги в тон берета. Обычная одежда обычных людей. За исключением деталей. Беретта за поясом, скрытый рукавом браслет, заряженный отравленными иглами, прячущаяся в волосах гарнитура — Брент.

— Приём, слышишь меня?

— Слышу, любимый, — Радда от любовника не отстала: спрятанный в голенище стилет, прикрытый рубашкой глок, вмонтированная в фальшивый изумруд серьги камера, точно такой же наушник.

— Ты готов?

— Да. Готова?

— Всегда.

* * *

— На позиции. Вижу цель. Идет на пять часов. Закрыт полностью.

— Вижу цель. Получила подтверждение. Наш человек его откроет через шестьдесят секунд.

— Ждем.

— Семь... Шесть... Пять... Четыре... Три...

— Два... ОДИН!

Белобрысый охранник, затянутый в форменный комбинезон, споткнулся, чуть наклонился, ловя равновесие. В ту же секунду прозвучали два выстрела. Голову Архайна прошила пуля из глока, веер кровавых брызг окрасил его светлые волосы багряным. Второй охранник получил пулю в висок из беретты.

Улица на секунду замерла, тут же наполнившись криками. Начальник охраны, не раздумывая, застрелил молодого охранника, который пропустил пулю, и начал что-то говорить в рацию.

— Илланд убил Джая, — обескураженно прошептала Радда.

— Он знал, на что идет, — холодом отозвался в наушнике голос Брента, — мы все знали на что идем. Уходим.

— Уходим, — шелестом отозвалась она.

Но оба дома уже окружили. Радда лихорадочно щелкала кнопками рации, пытаясь настроиться на канал связи, по которому вел переговоры Илланд. Спустя одну долгую минуту ей это удалось.

— Всем постам! Главный убит. «Крот» устранён. Подкрепление на Самойличную улицу, дом двенадцать, дом пятнадцать. Оцепить. Не дать им уйти. Одного взять живым. Не обязательно целым.

Они и не ушли. Они знали, на что идут и во имя чего сражаются.

— Я слышу шаги, — отстраненно проговорил Брент. — Ты отправила запись ЭрТару?

— Это все что тебя сейчас интересует? — прошептала Радда.

— Да.

— Да, отправила.

— Молодец.

— Не молчи, я тоже их слышу. Как думаешь, они сразу нас убьют? — выдохнула Радда, щёлкнула зажигалкой.

— Ты хоть сейчас можешь не курить? — вопросом на вопрос ответил Брент.

— Не могу, мне страшно, — прошипела она.

— Неужели ты не разучилась бояться? — удивился он.

— Невозможно не бояться смерти, — грустно ответила Радда, — прощай.

Бренту казалось, что он не только слышит, но и видит, как любви всей его жизни возвращают пулю. Радда даже не вскрикнула. Она просто исчезла из эфира. Скрипнули доски, и с противным скрежетом распахнулся люк. Брезгливо отряхивая полы дорогого кашемирового пальто, на крышу вышел Архайн.

— Ты? — Брент не верил своим глазам.

— Привет, тваребожец, — Архайн двумя пальцами приподнял подбородок Брента, заглянул в его пустые глаза. — Думаешь, твоя подстилка меня убила? Не смеши. Это не так-то просто сделать, тем более, твоей так называемой «Лозе». Сколько вас еще осталось? Один, два? Неважно. Вам никогда не победить. А ты должен знать свое место, — и Архайн поднес к глазам ошарашенного Брента кристалл.

— Нет! — двух секунд хватило, чтобы выхватить пистолет, но не хватило, чтобы выстрелить. Помешала выбившая ствол охрана. Щёлкнули наручники.

— Илланд, уведи. И да, подожди пока объявлять народу о моем чудесном воскрешении, я хочу немного отдохнуть. Поработать, так сказать, в свое удовольствие, — Архайн с предвкушением улыбнулся, убирая кристалл в карман.

Брент напряг левую руку. У него осталась последняя возможность не облажаться — наруч с иглами не заметили.