Помоги нам, Будда! (гет)

Солнце уже вышло в зенит, когда серебристая авиетка, перемахнув через узловатый горный хребет, уверенно спикировала к посадочной площадке на дне неглубокого ущелья. Разросшиеся кроны вековых деревьев частично скрывали её от взгляда с высоты, однако пилот уверенно нашел подходящий просвет, и уже через несколько секунд аэроплан катил по каменистой почве, практически не оставляя следов.

Скрипнули тормоза. Поднимая легкие облачка пыли, самолет неторопливо развернулся у самой кромки тропического леса и замер, плавно сбрасывая обороты.

Как можно было заметить, гостей поджидала радушная встреча. Низкорослый худощавый мужчина шустро выбрался из облупленного темно-зеленого «лендровера», скромно застывшего под тенью вековых крон, и поспешил к самолёту, приветственно размахивая широкополой шляпой из пальмовых листьев.

По облику этот человек однозначно был местным жителем, но одет он был не в традиционный панунг, а в хлопковую майку и льняные брюки. Смугловатое лицо мужчины озаряла искренняя белозубая улыбка, а раскосые глаза живо сфокусировались на прозрачном обтекателе самолёта в попытке разглядеть людские лица. Возможно, это сказывалось традиционное местное гостеприимство, или же просто сквозил к гостям неподдельный интерес, но, так или иначе, подбежав к самолету с зажатой под мышкой шляпой, таец вытянулся в терпеливом ожидании.

Щелкнул замок дверцы, и мягко опустившись, она превратилась в лесенку. В лица пассажиров насыщенно, одуряюще пахнуло травяной прелью, и сидевший справа от летчика крупный мужчина-европеец, уморительно сморщив нос, оглушительно чихнул. Удивлённо подвигал бровями, стараясь отрешиться от скребущего ощущения в носу и, прикрыв рот ладонью, громко чихнул ещё раз. Раздался короткий смешок, мужчина скорчил грустную, но уморительную рожицу, словно извинялся за свою несдержанность.

Впрочем, его смущение оказалось совсем коротким. Сделав комически-важное лицо, гость о чем-то спросил летчика и, удовлетворенный ответом, повернулся назад.

За ним сидела женщина. Держа руки на животе и опустив затылок на подголовник, она безразлично выслушала пространную веселую тираду своего спутника и лишь сдержанно приподняла уголки губ, имитируя улыбку. Кажется, реакция женщины была понятна и без слов.

От её стойкого уныния мужчина огорченно поджал губы, но засиживаться всё же не стал. Он поднял с пола большой рамный рюкзак и дорожную сумку, затем выбрался наружу, чтобы подать руку женщине.

Теперь гостей можно было рассмотреть поближе. Гость был высок, широкоплеч, но немного полноват, что, впрочем, совсем его не портило. Он уже перестал хмуриться, с нескрываемым интересом разглядывая живописные окрестности, а открытая, добродушная улыбка прибавляла его облику дополнительный шарм. Поддёрнув мятые льняные брюки цвета индиго, гость положил на землю вещи и приветственно взмахнул рукой. Ответом ему были сложенные на груди ладони аборигена и глубокий, традиционный поклон приветствия — вай.

Кажется, местные обычаи гостеприимства пришлись приезжему по вкусу. С видимым удовольствием он сделал несколько ответных глубоких поклонов, подняв сведенные вместе ладони чуть не до затылка, чем заслужил скептический вздох своей спутницы. Неодобрительно хмыкнув, она сжала губы в жесткую складку, выжидательно постукивая пальцами по ремешку висевшей на плече сумочки. Женщина была несравненно красива, с хрупкими плечами, тонкой талией, и дивными по природе глазами, в которых...

Таец пристально посмотрел на неё, пытаясь сообразить, что же в ней не так. Кажется, она находилась не в духе, и даже более того, её определенно что-то угнетало. Её роскошные волосы были стянуты на затылке в простой хвостик; осунувшееся лицо с явными подглазинами и бесцветными губами, напоминало нефритовую маску, а в выразительных коричнево-зеленых глазах застыла беспросветная тоска. Похоже, женщина не разделяла показного оптимизма своего спутника, или, может быть, всё было совсем не так, и мужчина просто казался таким. Кто же их, европейцев, разберёт!

Недоуменно пожав плечами, таец с интересом наблюдал, как гость, перестав раскланиваться, тепло попрощался с пилотом и близко склонился к спутнице.

Клацнула дверца, взревел мотор, увлекая самолет за собой, но гость даже не обернулся. С мягкой, неподражаемой улыбкой, он что-то прошептал женщине на ухо, и её лицо тут же немного просветлело, а в глазах появилась лукавинка. Гостья вопросительно приподняла бровь, а затем образно повела глазами: с задержкой вверх, потом вбок и вниз. Облегченно вздохнув, решительно протянула тайцу узкую, жилистую ладонь.

— Здравствуйте, мистер и миссис Касл! — таец радушно сжал протянутую руку меж ладоней и теперь мелко потряхивал её, искрясь улыбкой. — Очень рад вас видеть на священной земле Сиама! Как добрались? Я ваш проводник, Луанг Пхо Чем, но можете называть меня Келиан!

— Эй! Всё нормально, Келиан? — Касл тоже протянул руку, дружески склонил голову. — Как твои дела?

— У меня большая радость! Сын родился! — с нескрываемой гордостью вскинул подбородок Келиан. — Назвали Ву Ченг. Мы с Моа всегда будем рады дорогим гостям, мистер Касл!

— Сначала то, ради чего мы здесь, а потом — можно и в гости! — приободрился Касл, но улыбка вышла немного скованной. — Сколько времени займет дорога?

Нахлобучив шляпу, Келиан посмотрел на солнечный диск, едва видимый сквозь пышные кроны и, что-то пересчитывая, неторопливо пошевелил губами.

— Около четырёх часов езды и полчаса пешком. Еду и питьевую воду я взял, в деревню заезжать не будем. Прошу! — Келиан направился к автомобилю, до которого было не более ста ярдов. — А вы хорошо переносите тряску, миссис Касл? — с неподдельной заботой обратился он к спутнице.

Она нахмурилась, по лицу пробежала тень недовольства, сделавшая черты лица чуть более резкими.

— Зовите меня просто Кейт, — через силу улыбнулась миссис Касл, на ходу поправляя ремешок сумочки. — Я привыкла к сложностям.

— А меня тоже можно — просто Рик! — весело подхватил её супруг, вскидывая поклажу на плечи. — И, пожалуйста, не дайте нам затеряться в лесу! Вдруг тут у вас йети водятся или ещё что похлеще! Вот у нас был случай...

— У меня есть пистолет, а у тебя — навигатор и спутниковый телефон, — сдержанно усмехнулась Кейт, оборвав неуместное красноречие Рика. — В крайнем случае, можно залезть на дерево и посигналить оттуда руками. Вдруг кто заметит!

— Ха! — громко усмехнулся Касл, шагая слегка вразвалочку. — Такого красавчика, как я, можно разглядеть из любой точки леса, не правда ли?

В ответ на его бахвальство Кейт понятно повела глазами. Испустив короткий смешок, забралась на заднее сиденье.

— А я-то думала, что твоё эго осталось в сейфе, Касл, а оказывается, что ты тащишь его с собой. Сложи-ка свои пышные райские крылья, да прибереги самовосхваление до очередной презентации. Уж там-то по-достоинству оценят красочные татуировки на бронзовом загаре твоих плеч, — откидываясь на потертую кожаную спинку, сдержанно хмыкнула Кейт.

Рику осталось лишь смирённо склонить голову. Закинув сумки в багажник прямо из салона, он уселся вплотную к жене и сразу же бережно обнял её за плечи. В руках Кейт уже держала носовой платок. Промокнув покрытые испариной лоб и виски, она доверчиво спрятала лицо на широкой груди мужа.

— Не очень-то мне здесь нравится, Касл. Душно, тошно, и воздух затхлый. Если же у тебя вдруг завелись какие-нибудь новые идеи, то давай-ка, отложим их пока на потом.

— Все мои идеи только о тебе, и нам обязательно надо поговорить, — Рик зарылся носом в знакомо пахнущие волосы жены и мечтательно прикрыл глаза, не обращая внимания на монотонное урчанье мотора и легкую тряску, — потому что я продолжаю свято верить в одно необъяснимое, нелогичное и фантастическое — в …

— Нас, — пробормотала Кейт куда-то в область его сердца, — и я тоже. Но ведь…

— Я делаю это только ради тебя, ради нас. Доверься мне, Кейт, пожалуйста! — твёрдо сказал Касл. — Обещаешь?

— Никогда не переставала, — радуясь такой родной и желанной близости, Кейт доверчиво потерлась щекой об его плечо. — Ты по-прежнему хочешь удивить меня, да?

После четырехчасового надрывного гула и тряски по каменистой дороге джип выбрался на высокогорное плато, ограниченное грядой скалистых утёсов, покрытых мхом и побегами папоротника. Их островерхие вершины грозно уходили в блекнувшее небо, словно предостерегали незнакомцев от необдуманных действий.

Наверху путников встретил узнаваемый ярус муссонного леса, с типичными, но неподражаемыми звуками живой природы. Здесь было ощутимо суше, чем внизу, но недостаточно, чтобы почувствовать значительное облегчение. Определенно, усталые лица измученных пассажиров красноречиво говорили об этом.

— И как же ты обходишься без кондиционера, Келиан? — с легким укором пробурчал Касл. Его носовой платок не впитывал больше ни грамма влаги.

— Ох, мистер Касл! Прошу прощения, но этот автомобиль слишком стар, чтобы быть комфортным! — искренне извинился проводник, объезжая небольшой валун, едва видневшийся в зарослях папоротника. — И, к большому сожалению, не каждый фаранг (т.е. иностранец) легко переносит особенности местного климата! Мы же, тайцы, ко всему привычны и многое можем! — добавил Келиан без тени хвастовства.

— Что да, то да! — охотно согласился Касл. — Самим бы нам не справиться!

За время подъёма Рик сумел неоднократно удостовериться в водительском мастерстве проводника. Иногда дорога сужалась настолько, что один бок машины задевал за выступы скал, в то время как другой нависал над пропастью. Наверное, Рик никогда бы не отважился пуститься в столь опасное путешествие, если бы не гнетущее беспокойство за душевное состояние Кейт. Поскольку она сопровождала мужа только в силу его дара убеждения, отступиться от намеченного Рик не имел права.

— Ещё крутые подъёмы будут? — устало спросила Кейт, задумчиво покусывая ноготь. Промокшая насквозь одежда неприятно липла к коже, вызывая неистребимое желание раздеться.

— Нет, мэм! — повернув голову к пассажирам, таец ободряюще улыбнулся. — Тропа в храм монастыря Ват Пхра Кео начинается в конце этого плато. Останется только дождаться посланника настоятеля. Кстати, а поесть вы не хотите? Корзина с фруктами и водой находится позади вас, — заботливо добавил таец, не сводя глаз с одному ему известных ориентиров.

— Потерпим! — буркнул Касл, устало поиграв желваками, и скосил глаза на Кейт. Сложив руки на животе, она рассеянно смотрела в окно. — Однако, какой же здесь простор для Тарзана! Хоть кино снимай!

Они снова пробирались сквозь смешанный лес, но здешние дубы и сосны не шли ни в какое сравнение с исполинскими деревьями на дне ущелья. Вот, что действительно поражало воображение, так это потрясающее количество скользящих пальм-каламусов.

Цепко оплетая стволы деревьев, они поднимали к солнцу свои гибкие колючие ветви. Усеянные некрупными желтоватыми плодами, побеги расползались в стороны тонкими, длинными отростками, создавая немыслимую, сродни ловчей сети исполинского гетеропода, зеленую кутерьму из веток, стволов и листьев. Невидимые в разросшемся папоротнике, древесные стволы то и дело наматывались на полуоси колес. Когда машина начинала буксовать, Келиан терпеливо глушил мотор и облачившись в потертые спилковые краги, брал из багажника внушительный клинок на деревянной ручке. Худощавая фигура проводника шустро кружила вокруг машины, иногда совсем пропадая из виду, но мерные удары тесаком говорили, что таец прилично знает свое дело. Возвращаясь к седокам, уставший, но не потерявший доброжелательности, он обаятельно и немного смущённо улыбался, пожимая плечами, как бы говоря: «Ну что вы хотите, это же субтропики!», и пассажиры прекрасно понимали его.

Кейт молчаливо щурилась, теребя слипшуюся челку, а Касл одобрительно прищелкивал языком, попутно вспоминая о ротанге всё ранее известное. Пространные размышления приносили полное самоудовлетворение, особенно, если предположить, что любимое кресло-качалка в Хэмптонсе может быть родом из этих мест. Рик очередной раз довольно хмыкнул, прикидывая, сколько же надо затратить сил, чтобы из неприветливых колючих плетей получить прекрасные и элегантные вещи. Наверное, Келиан когда-то занимался добычей ротанга! Вон, как с тесаком управляется, да ещё проводник из него отменный. Интересно, а как же он находит правильную дорогу? Ведь тропики так однообразны!

С досадой поглядывая на обступающие машину заросли, Касл поерзал на липком сидении. У него складывалось стойкое впечатление, что дорогу им указывает невидимая путеводная нить, которой даже наступающие сумерки не являются помехой. Видимо, размышления нечаянно оформились в негромкую фразу, потому что Кейт осторожно коснулась руки мужа.

— Всё очень просто, Касл! — сдержанно улыбнулась она, сжав пальцы на его запястье. — Когда облетает листва, местные жители запоминают звёздные ориентиры, а впоследствии едут по памяти. Разве ты этого не знал?

От изумления Касл даже приоткрыл рот. Его опять бьют его же оружием! Он напыщенно надул щёки, собираясь дать выход притворному гневу, но Кейт уже убрала руку и осторожно опустила голову на его колени.

— Касл, — осторожно попросила она, — помассируй, пожалуйста, шею. После такой тряски голова вот-вот свалится с плеч!

Так и не сказав ни слова, Касл проглотил свою несостоявшуюся обиду. Осторожно потянув резинку, он освободил волосы Кейт. Они рассыпались мягкой, шелковистой копной, добавив к травянистому запаху тропического леса нехарактерный аромат ягодной горечи.

— Хорошо, — прикрыв глаза, пробормотала Кейт, когда бережные пальцы Рика осторожно приподняли локоны и, ероша, стали нежно поглаживать сгиб её шеи, смещаясь к плечу и обратно, повторяя всё снова и снова, — с каждой минутой становится легче. Если ещё есть время, то я попробую немного вздремнуть.

— Увы, мэм, уже не получится! — Келиан достал из бардачка навороченный навигатор, вызвав у Касла неподдельный вздох восхищения и, сверившись с путевыми точками, уверенно въехал в один из широких просветов между деревьями. — Осталось совсем немного!

В лесу стало заметно темнее, однако прошло ещё с полчаса, прежде чем машина выехала на открытую ровную площадку с редкими кустиками папоротника, торчащими из мелких скальных трещин.

— Приехали! — громогласно возвестил таец, обернувшись к дремлющим пассажирам. Он выбрался наружу и, схватив что-то из багажника, исчез. Через некоторое время спустя из мрачной чащи леса раздались знакомые мерные стуки.

Касл меланхолично приоткрыл один глаз, лениво повел головой, и вдруг сонливость с него как ветром сдуло.

— Оахх! Вот это да! — Рик порывался немедленно выскочить наружу, но пришлось попридержать за плечи сладко зевающую Кейт. Количество тайского «немного» оказалось не соответствующим истине.

— Ну, что там, Касл? — Кейт изо всех сил терла слипающиеся веки.

— Йюхху!— восторгался Рик так громко, словно попал в заветное место из детской мечты. — Вот куда надо было Сторма заслать! Это же целая история могла бы получиться! Тайное убежище злобных монахов, владеющих магическим заклятием! И тут наш герой в сопровождении очаровательной туземки! Бум! Бах! Хрясть! Да просто дух захватывает от перспектив!

Касл разглагольствовал бы и дальше, но истомлённая духотой Кейт, склонив голову на плечо мужа, вяло обняла его шею.

— Чем ты там восхваляешься, Касл? — пробормотала она, оставив безуспешную попытку открыть глаза. Сейчас ей была безразлична красота, какой бы шокирующей она не была. — Кроме скал, я ничего не увидела!

На её сонное безразличие Рик среагировал молниеносно. Изумленно выпучив глаза, Касл весело чмокнул Кейт в лоснящийся от пота висок и осторожно потрепал за плечо.

— Проснись, соня! — громко веселился он. — Ради такой красоты стоило покинуть Нью-Йорк!

Рик был невозможен в детском восторге, и Кейт с сожалением выпустила его, чтобы держась за его руку, самой выбраться наружу. В лицо махнуло ощутимо свежестью, в непривычной тишине отчётливо заговорила песенка небольшого водопада.

Вода! Вода! Вот то, что именно сейчас ей было нужно!

Томящей сонливости как не бывало. Выискивая глазами источник шума, Кейт качнулась из стороны в сторону, в легкой разминке вращая туловищем. Краем глаза успела заметить, как Рик синхронно делает тоже самое, издавая кучу радостных междометий и вздохов. Можно только представить, какой мысленный кавардак творился в его голове.

Потому, что это стоило увидеть!

Они стояли на ровной площадке, в нескольких шагах от края глубокой скальной чаши, в которую в несколько каскадов спадал прозрачный поток. Издавая говорливый гомон, упругие струи важно перетекали с уступа на уступ. Они расходились, исчезая в скальных трещинах и появляясь ниоткуда, чтобы вновь объединиться у зеркала природного бассейна, насыщая тропический воздух малейшей капельной взвесью. Взяв Кейт за руку, Рик подвел её к самому краю водоема. Прямо перед ними сочилась тонкая струйка, выбившаяся из общего освежающего великолепия. Касл набрал в пригоршню воды и, с готовностью склонив голову, поднес ладони к лицу жены.

— Смотри, Кейт, какой шикарный душ! — с неописуемым восторгом Рик наблюдал за ней, пробовавшей горную прохладу на вкус. — Готов поклясться, что где-то здесь поблизости запрятаны бамбуковые рычаги, регулирующие водосток, а каменная чаша — это самый что ни на есть настоящий природный смеситель! Вот только не знаю, откуда взять горячую.

— Вряд ли монахи оставили тебе инструкцию, Рик, — сыронизировала Кейт, с наслаждением вытирая губы. Вода показалась ей слаще сахарного сиропа. Кейт заботливо огладила щеку Рика и с нескрываемой благодарностью добавила:

— Знаешь, я безмерно рада увиденному. Красиво! И спасибо за массаж, Касл!

— Всегда! — хитро ухмыльнувшись, подобострастно склонил голову Рик. — А насчет инструкции я обязательно поинтересуюсь у монахов!

Пока они радостно наслаждались неподражаемым, успокаивающим душу видом, из леса показался Келиан. Подсвечивая себе налобным фонарем, он волочил на удавке из молодой лианы большую охапку сухих пальмовых листьев и стеблей. Остановившись у основания гранитного валуна с видимыми следами огня, таец порубил плети на небольшие отрезки и, аккуратно сложив дровяную горку; непринуждённо чиркнул зажигалкой. Затрещали искры, разлетаясь в стороны. Огонь гулко взметнулся вверх, жадно облизывая податливую губчатую древесину, отражаясь неровными языками в любопытных, светящихся глазах лесных обитателей. С недовольным урчанием и писком они кинулись врассыпную, а люди — остались.

Пока Кейт наблюдала за сноровистыми действиями Келиана, Рик успел порыться в рюкзаке. Повесив большое полотенце на плечо жены, он протянул ей пакет с вещами.

— Ты первая ныряешь, но далеко не заплывай! Как только наткнёшься на тайские «Челюсти», кричи как можно громче, и я закидаю обидчика камнями!

— У меня же есть пистолет, Касл, — назидательно припомнила Кейт, характерно выгнув бровь, — и я учту твоё пожелание, но… ты не будешь против, если я пойду одна?

Слегка опешив, Касл внимательно посмотрел на неё, будто почуял что-то неладное.

— Всё нормально, Кейт? — его плечи тут же напряглись, но лицо озарила приветливая, хитроватая улыбка. — Я мог бы пойти с тобой! Подержал бы полотенце, понаблюдал бы за окружающей местностью. Вдруг кто-нибудь захочет похитить тебя!

— Не надо! — лоб Беккетт прочертила упрямая морщинка. — У меня всё под контролем!

Перевесив полотенце на шею, Кейт повернулась к Келиану, тащившему за две ручки увесистую корзину с фруктами.

— Вы не знаете, как можно спуститься к воде? Хотелось бы привести себя в порядок! — добавила Беккетт, стараясь не замечать насупленного Касла.

— Конечно, мэм! — пристроив корзину недалеко от костра, таец ткнул пальцем в виднеющиеся в полутьме невысокие валуны, выстроившиеся в дугу по дальнему краю чаши. — Пройдёте за эти камни, за ними есть вырубленная в скале лестница. Приятного купания!

— Спасибо! — благодарно улыбнулась Беккетт, запустив пальцы в слипшуюся прядь. Бросив кроткий взгляд на Касла, с обиженной миной обхватившего себя за плечи, Кейт направилась к каменной гряде, с видимой непринужденностью помахивая пакетом с одеждой. Прекрасно зная, с каким беспокойством смотрит ей в спину Касл, Кейт физически чувствовала его глубокое и взволнованное дыхание. Рик умел скрывать эмоции, и за эту сдержанность Беккетт всегда была благодарна ему. Когда долго не можешь в себе разобраться, терпение любимого стоит многого.

Досадуя на себя и свое извечное упрямство, Беккетт спустилась по широким, нагретым за день ступенькам к самой воде. Луна уже полностью выбралась на небосклон, отражаясь в бассейне колеблющейся дорожкой, серебрясь и играя. Полюбовавшись неповторимой красотой, Кейт с нескрываемым облегчением содрала с себя липкую одежду. Конечно, Рик неоднократно упоминал про особенности тайского климата, но чтобы промокнуть до самого белья! Оглядевшись, Кейт шагнула к водоему. Вода плескалась почти у самых её ног, разбрасывая мельчайшие капельки. Она манила желанной, бодрящей прохладой, а где-то там, наверху, жарко горел костер, и остались её спутники. Один, подбрасывая в огонь сухие ветки, а другой…

Краем глаза Кейт заметила на краю чаши темный силуэт, подсвеченный лунным светом. Не надо было быть провидицей, чтобы догадаться, как тревожно смотрит на неё Касл. С годами супружеской жизни его прозорливость никуда не делась, а наоборот, подстегиваемая известным обстоятельством, стала ещё острее. И, конечно же, от него ничего не скроешь. Ох, Касл! Стыдливо склонив голову, Кейт окунула в воду большой палец ноги и зябко повела плечами.

«Бр-р-р! Аж мурашки по коже! Но зачем-то я сюда пришла!»

Вдохнув поглубже, Беккетт обхватила руками плечи и, заранее предвидя глубокое погружение, решительно оттолкнулась от валуна. Неспокойная вода хладнокровно расступилась под легким телом женщины, однако сама чаша оказалась неглубокой и едва ли достигала поясницы. Ощутив ногами неровности дна, Кейт резко выдохнула. Чувствуя, как тонкие иголки холода покалывают кожу, а тело охватывает мелкая дрожь, Кейт погрузилась по горло, несколько плеснула в лицо, смочила волосы и даже ухитрилась сделать глоток. Вода остудила гортань и ледяным сгустком скользнула внутрь. Выстукивая зубами дробь, Кейт встала во весь рост и, с усилием оглаживая себя, побрела к берегу.

Дно чаши у уреза воды оказалось восходящим, усеянным некрупными окатышами, и выбраться из воды не составило большого труда. Попрыгав на одной ноге, Беккет несколько раз тряхнула головой, изгоняя воду, и дотянулась до полотенца. Мягкая, ворсистая ткань бережно охватила покрытые мурашками плечи и спину, согревая. Интенсивно растерев себя, Кейт облачилась в сухую одежду. Первой мыслью было немедленно вернуться обратно к костру, но в шуме падающей воды определенно было что-то необычное, завораживающее, притягивающее внимание. Самое время обдумать сложившуюся ситуацию. Присев на плоский обломок лицом к водопаду, Кейт подтянула ноги к груди и, обхватив их руками, опустила подборок на колени. Её ищущий непонятно что взгляд терялся среди поблескивающих серебром струй, и мысли невольно закружились сами собой.

* * *

Сначала он стал частью её мира, потом она — его, но по-настоящему Кейт ощутила себя счастливой, только став миссис Касл. Теперь, когда все тревоги остались позади, и заклятый враг отправился за решетку, для полной семейной гармонии не хватало лишь одной небольшой детали — ребенка.

Вспомнив свой скепсис в отношении материнства, Кейт грустно улыбнулась. Если бы не Касл, вряд ли бы она решилась на подобное. Пока вынашивается многолетняя месть, невозможно заниматься воспитанием детей, делающих тебя уязвимее. Однако Касл, её добрый и любимый Рик, сделал всё, чтобы пробудить в жене правильные истины, а невольным катализатором стало убийство семьи Темплтонов четырёхлетней давности. Припоминая все обстоятельства дела, Кейт с усилием массировала виски.

Шикарный лофт в двух уровнях, чем-то напоминающий их семейный, сдержанная роскошь интерьера — и следы хладнокровного, планомерного убийства. Беременную хозяйку дома нашли в кухне, с изувеченным до неузнаваемости лицом. Её мужа-под лестницей на второй уровень, с пробитой в нескольких местах головой. Старшую дочь и бабушку — истыканными чем-то вроде спицы в одной из спален, и во всем некогда опрятном доме царил настоящий хаос — перевернутые стулья, сдвинутые с места столы, битая посуда на кухне и в гостиной, и кровавые следы на всем, на чем только можно увидеть. Кейт приехала первой, а Касл, задержавшись в издательстве — когда парамедики уже вынесли тела. Взглянув в лицо мужа, Беккет немного удивились. Да, это был тот же её любимый мужчина, твердо знающий, чего хочет, и вместе с тем, в его глазах был заметен непонятный, болезненный блеск. Кратко поздоровавшись и натянув перчатки, Рик принялся планомерно открывать все попадающиеся на его пути шкафчики и ящики. Выдавая короткие, но емкие соображения по ходу дела, Касл периодически брал какие-то документы, просматривал и клал обратно. При этом как-то нетипично хмурился, чувствительно покусывал губы и нервно перекатывал желваки. Чувствовалось, что его что-то сильно тяготило. Наконец, замерев у одной из дверок, Рик с непонятным возгласом поманил к себе жену. Пока заинтригованная не на шутку Кейт обходила обломки мебели, разбросанные по всей гостиной, Рик достал из стенной ниши какую-то вещь.

— Что там, Касл? — мягко улыбнулась Кейт, положив руку на его плечо, но в ответ Рик натужно кашлянул и показал Беккетт красочную деревянную пирамидку.

— Несостоявшееся детство! — грустно сдвинул брови Касл, и Кейт успела заметить жесткую складку в уголке его рта, которая тут же пропала. — К нему готовились, его ждали. Смотри!

Рик показал рукой вглубь встроенного в перегородку шкафчика. Его деревянные полки в изобилии были заполнены всевозможными вещицами по уходу за детьми: пачками подгузников, крошечной детской одеждой, поильниками и бутылочками в блистерах, наборами сосок и ещё многим другим, приобретаемым с определенной целью. Отдельное место занимали многочисленные игрушки: набивные зверята, наборы кубиков и погремушек, резиновые фигурки для купания, и пр.

— Я вижу! — нахмурилась Кейт, чувствуя, как сильно сдавливает грудь. — Лейни сказала, что малыш мог бы появиться предположительно уже недели через две-три. Если бы мы приехали чуточку раньше, то у него появился бы шанс.

— Я видел результаты УЗИ, — задумчиво сказал Касл. Помявшись, он положил пирамидку на полку и, взяв плюшевого зайца, осторожно погладил набивное пузико игрушки. — Это был мальчик. Родители так любили его! Они играли бы с ним, гуляли бы целыми днями и рассказывали бы веселые сказки на ночь. Какая нелепость!

На миг его лицо разгладилась, глаза посветлели, будто увидели нечто чистое и приятное, но тут же померкли вновь. Совсем помрачнев, Рик отправил зайца на полку и плотно притворил шкафчик. Кейт ждала ещё от него чего-нибудь, но Рик лишь неопределенно дернул плечами.

— Где детская комната? — неожиданно спросил Касл, пряча лицо от жены. Его голос, словно душимый невидимыми слезами, зазвучал глуше.

— На втором уровне, как поднимешься — направо, — в задумчивости Кейт прикрыла ладонью рот. Проводив беспокойным взглядом спину Касла, она через несколько минут поднялась следом. Рик был там. С закаменелым лицом, под негромкую мелодию висящих на высокой спинке колокольчиков он покачивал детскую кроватку.

— Их повесили на счастье, чтобы отгонять злых духов, — сказал Касл таким надсадным голосом, что Кейт немедленно захотелось обнять его, но вместо этого она нерешительно замерла в проеме двери.— Однако злые духи ничуть не испугались и пришли к нему с мечом…

Звучно вздохнув, Рик даже заскрежетал зубами. Достав из кроватки одеяльце, поднес его к лицу и потянул носом.

— Магазином пахнет, — разочарованно протянул он, — а я люблю, когда пахнет детьми. Этот неповторимый запах ни с чем не спутать, и никогда не забыть, — в голосе Касла всё явственней слушались слезы, но он крепился.

— Могу ли я тебе чем-нибудь помочь? — чувствуя себя неловко, Кейт подошла к Рику практически неслышно и, обвив руками его широкую грудь, прижалась щекой к спине. Его большое доброе сердце волновалось, выбивая неровный ритм, словно торопилось вырваться на свободу.

— Наверное, можешь, — неопределенно отозвался Касл. Осторожно расцепив объятия, он повернулся и аккуратно поцеловал Кейт в лоб. Его лицо выражало скорбь.

— Извини, но я бы поехал домой, устал что-то, — натужно улыбнулся Касл, но улыбка была явно не к месту. Извиняясь, он ненадолго задержал руку Кейт в своей. Трогательно перецеловав кончики её пальцев, вышел, не оборачиваясь.

Когда Беккетт вернулась, она застала Касла у окна, со стаканом в руке. Ополовиненная бутылка виски стояла тут же, на журнальном столике. Скинув туфли, Кейт босиком пересекла комнату и легонько коснулась плеча мужа.

— Эй, Касл! — негромко позвала она. Пьяно покачнувшись, Рик медленно развернулся. Землисто-серое лицо и хмельной блеск глаз неприятно поразили Кейт. Она аккуратно забрала пустой бокал и прижалась к груди Рика, закрыв глаза. — Ты знаешь, что я с тобой?

— Знаю, — бесцветно повторил Касл, обнимая её плечи, — спасибо.

Рик поцеловал жену в макушку и немного отдвинулся, глядя в чистые, любящие глаза.

— Я немного устал, — сказал он, предвещая повторный вопрос, — если можно, то поговорим обо всем завтра.

Она согласно кивнула и долго смотрела ему вслед. Кажется, ещё по дороге домой Кейт поняла, ЧТО именно его угнетало. Скорее всего, Рик видел тело хозяйки, и эта его фраза о запахе детства была отнюдь не случайной. Как-то так сложилось, больше по её вине, что они обходили эту тему в разговорах, лишь иногда обмениваясь шутливыми замечаниями. И вот только теперь Кейт поняла, какой именно помощи ждал от неё Касл.

Плеснув себе виски, она обернулась в плед и забралась с коленями на диван, смакуя напиток. Перед глазами мелькнули оглаживающие одеяльце его дрожащие пальцы, сумрачное лицо и плотно сжатые губы. Определенно, Рик мечтал о детях. Конкретно, о своих собственных, а не только о внуках. Мечтал, грезил до скрежета в зубах и боли в груди, до хруста в костяшках пальцев. Господи! Закрыв глаза, Кейт приложила теплый стакан ко лбу, страстно желая в нем не остатки алкоголя, а кубики льда. Какая же она эгоистка! Всю жизнь вынашивала в себе свою собственную боль, не заметив, как намертво вселила её в любимого и любящего человека. Касл на редкость терпелив, умело сносит её эмоциональные всплески, но такой «кары» он точно не заслуживает.

Решительно откинув плед, Кейт отставила стакан и проследовала в душ. Стоя под жгуче-холодными струями, она видела перед собой драматичное лицо Касла и безмолвно клялась ему, а больше — самой себе. У них, у неё обязательно должен быть ребенок. Его! С милой ямочкой на щеке и такими же чистыми глазами, характерным разрезом рта. Только естественный способ, никаких усыновлений и никаких ЭКО, даже если сразу не получится. Только его доброта, только его причуды и его неизменная вера в чудеса.

* * *

С этого дня Кейт как бы начала для себя новый отсчет. Хорошо, что Касла не надо было упрашивать. Ловя каждую свободную минуту, они занимались сексом в самых немыслимых местах, даже в суетливом участке находя неприметный уголок. Правда, однажды едва не осрамились перед Гейтс, но уже ничто не смогло остановить их ненасытную гонку за новой жизнью. Просыпаясь, Кейт чутко прислушивалась к себе, свято веря, что вот-вот, и сможет порадовать Рика долгожданной новостью, но проходили дни, месяцы, потом годы, а желанный момент всё никак не наступал. И вот тут-то в первый раз посетило её нешуточное сомнение — а что если, это она несостоятельна, как женщина, и не сможет выполнить предназначение природы? Что же тогда? Неужели она обманывала его и невольно обманывалась сама? Прежде чем делать скоропалительные выводы, это необходимо было прояснить, хотя бы, прежде всего себе самой.

Сдав тайком необходимые анализы, Кейт ждала ответа, сцепив до боли пальцы. Этот белый листок всколыхнул душу, вернул надежду. Результаты были отменные, и для её материнства не может быть никаких препятствий. Абсолютно никаких. Но… ничего не выходило. И Кейт вбила себе в голову, что неполноценна, несостоятельна, а на все попытки Касла поговорить по душам — отшучивалась и переводила на секс. А утром, стоя у зеркала в ванной, в нешуточной растерянности оглаживала плоский живот. Неужели нет никаких шансов? Значит, у них нет будущего?

Многодневные, тайные походы по различным врачам не приносили никакого положительного результата, и Кейт вдруг с ужасом поняла, что ломается. Всё чаще у неё стали возникать вспышки неконтролируемого гнева, не поддающиеся действию таблеток, всё сильнее она замыкалась в себе, внешне пытаясь казаться веселой, беззаботной и всё ещё свято верящей в неё, в него и в них.

Друзья, кажется, тоже понимали всё-всё и молча сносили её неоправданно резкие выходки, но сильнее всего страдал Касл. Она видела это. Когда ею руководила злость, он уходил от разговора в сторону, давая возможность собраться с мыслями, и Кейт была безмерно благодарна ему, после чего хотелось прижаться ещё сильнее. Обнимая жену, Рик целовал её страстно, самозабвенно, взахлёб, и в один прекрасный момент стало ясно, что нельзя бесконечно скрываться от него, оправдываясь, черт знает чем.

Она рассказала про результаты анализов, и увидела, каким задорным, любящим огнем вспыхнули его глаза. Видимо, его догадки оказались верны, а ей стало неловко за свой обман, мешающий жить полноценной семейной жизнью. Раз дело касалось их обоих, то надо было искать совместный путь.

Как-то упросив издателя сдвинуть выход очередного романа, Рик развил кипучую деятельность, попутно не давая грустить жене. Они побывали в куче клиник США, Англии, Швейцарии, Израиля, но всё оказалось без толку. Врачи, все как один, твердили, что анализы отличные, но в ответ на прямой вопрос сочувствующе разводили руками и намекали на возможную генетическую несовместимость. И выходя из очередной клиники с кипой исписанных бланков, Кейт чувствовала, как надежда тает с каждым днем. Даже утешения Касла уже не спасали.

И она практически полностью сдалась, замкнулась в себе, ходя на любимую работу, как на каторгу. Раздражало абсолютно всё, от любимого кофе до улыбок друзей, даже хотелось уехать так далеко, чтобы разом оборвать всю суть её нелёгкой жизни. И на поездку в Таиланд Кейт согласилась только потому, что видела в этом шанс хоть как-то отдохнуть от городской суеты. Она просто физически не могла поверить ни в магию других миров и духовных уз, ни в особую ауру древних храмов и советы жрецов. Всё было настолько нереально, что просто не верилось, как её горячо обожаемый муж может быть настолько серьезен, предполагая, что чьи-то пассы над сосудами с «магической» жидкостью, заклинания с глазами навыкате помогут сотворить чудо. Кейт грустно усмехнулась. По крайней мере, Касл обещал избыток физического удовольствия, да и Лейни интересно было бы её послушать.

Сейчас, смотря на падающую воду, обдающую её прохладными брызгами, Кейт уже не ждала ничего особенного. Просто необычный, запоминающийся отдых и, в конце концов, жизнь на этом не заканчивается. Правда, по окончанию поездки какое-то болезненное решение всё-таки придётся принять.

— Эй! А горячую воду ещё не дали? — громкий голос Рика, перебивающий воркование водопада, выудил Кейт из грустных раздумий. Присев на камень рядом с женой, Касл бережно положил свою большую, мягкую руку на её плечо и, словно оценивая сопротивляемость, осторожно притянул к себе.

— Монахи с такой инструкцией ещё ни разу мне не попадались! — сдержанно усмехнулась Беккет, ёжась от горячего, щекочущего дыхания в сгиб шеи.

— По словам Келиана, посланник настоятеля должен вот-вот прибыть! Мы хотели устроить праздничный пир, а я пришёл позвать тебя к столу! — нежно чмокнув Беккетт в бархатистую щеку, игриво отозвался Касл и тут же посерьёзнел, встревожено глядя на любимый профиль.

— Что-то не так, Кейт? — заботливо поинтересовался он.

Беккетт скосила глаза. Даже в лунном свете видны были озабоченно сдвинутые брови Рика и ищущий ответа, трепетный взгляд. Аккуратно подобрав тяжелую влажную прядь, Касл заложил её за ушко жены и легонько пригладил. От такого неусыпного внимания улыбка Кейт стала шире и мягче. Как хорошо, когда о тебе заботятся!

— Все прекрасно! — с легкой иронией ответила она, чувствуя подпирающий горьковатый ком раздражения. — Водопад, тропики и ты рядом; что может быть более волнующим. Вот, только дорога сильно утомила.

Сглотнув через силу, Кейт прикрыла глаза и склонила голову, удобно устраиваясь на его колене.

— Кейт, я всё прекрасно понимаю, но, как ты знаешь, между нами никогда не было просто. Наш путь сюда — это лучшее тому подтверждение, — грустно усмехнувшись, Рик едва заметно подвигал пальцами, зарываясь кончиками в приятно-влажные локоны жены. Это был его фирменный приём нежности. — Но у нас же всегда получалось!

— Сложность по-прежнему не исчезла, она просто сменила формы, — для пущего удобства Кейт подсунула под щеку ладонь, едва заметно двигая головой в такт движениям его пальцев, — и ты прекрасно знаешь, как я ко всему этому отношусь. Если даже современная медицина не в силах нам помочь, то что могут эти люди, такие далекие от цивилизации? — глубоко, прерывисто вздохнув, Беккетт негромко добавила: — Может, зря я настаивала на естественном способе? Моя самонадеянность причиняет обоюдную боль…

— Кейт, Кейт, — заботливо, проникновенно, так, как это делал только он, произнес Касл, то немного ускоряя, то практически замедляя расслабляющую ласку, — ЭКО от нас никуда не денется. С учетом многообразия естественных способов, всегда есть небольшой шанс на успех.

— Хорошо! — с невыразимой благодарностью отозвалась Кейт. Чем безрадостнее моменты жизни, тем заботливее и внимательнее Касл. Как же ей всё-таки с ним повезло!

Выпрямившись, Кейт сразу же встретилась с его губами, ищущими поцелуя. Этот милый проказник выжидал, на сто процентов уверенный, что она оправдает его надежду, и Беккет не подвела. Жадно и горячо целуясь, они стали волнующе оглаживать друг друга, торопливо проникая ладонями под одежду, как вдруг Кейт отстранилась, тяжело дыша.

— Рик, а как же монах? — с трудом смиряя дыхание, вполне натурально возмутилась она.

— А что монах? — недовольно буркнул Касл, ерзая на месте от жгучего возбуждения. — Подождет, ничего с ним не случи…

Его губы встретились с её указательным пальцем, а взгляд остановился на повелительно приподнятых бровях.

— Уважение, Касл! Немедленно прояви уважение! — скомандовала она, неприступно покусывая губы. — И притуши, пожалуйста, ненадолго свой запал! Думаю, что ещё будет время потратить его с выгодой!

— Я накопил его столько, что уже на сотню Риков хватит, — разочарованно вздохнул Касл, смиренно склоняя голову. — И как же я теперь пойду? — пробубнил он, явно намекая на оттопыренные брюки.

— Природный смеситель тебе в помощь! Для начала… — незаметно усмехнувшись, Кейт характерно повела бровью. — Как только освежишься, любая помеха движению станет ничтожной!

Подняв голову, Касл задумчиво уставился на искрящееся волшебство воды и вдруг добродушно ухмыльнулся.

— Кейт, а ты не хотела бы побыть Фетидой?

— Ке-ем? — не сразу поняла Беккетт, лихорадочно соображая, причем тут греческие имена. — Это что, ещё одна твоя муза? Я тебя умоляю…

— Да всё просто, любимая! Это всего лишь мать Ахиллеса! Подержишь за пятку, полюбуешься на меня, красавчика!

В ответ Кейт, подставив щёку для поцелуя, лишь знаково подкатила глаза. Рик легонько ткнулся в её скулу чуть пересушенными губами, затем сноровисто скинул ботинки. Пружинисто подскочил и, содрав липнущую к телу одежду, с недвусмысленным кряхтением подошел к краю чаши, в задумчивости почесывая грудь. Бурный водоворот в центре купели выглядел весьма заманчиво, но одно дело — пить горную влагу по глотку, и совсем другое — окунуться в неё с головой. Неопределенно пожав плечами, Касл попробовал воду ногой и с громким дурашливым взвизгом отдернул её, чуть не упав.

— Что такое, Касл? Неужели кусается? Странно, но что-то я не встретила там никаких «челюстей»! — озорно повела бровями Кейт. — А ты?

— Ты думаешь, мне повезет? — обречено взмахнул рукой Касл. — Ладно, папа-мишка пошел!

Потоптавшись, Рик сильно оттолкнулся от каменного выступа. Поджав в полете ноги, с громким всплеском обрушился в воду и, тут же вынырнув, взвопил, как ненормальный:

— Укх! Акх! Чёрт! — с его губ срывались рваные междометия вперемешку с крепкими словами. — Кей…! Сей… я превра… ….едяного челове… Экх!

Словно утягиваемый в стремнину рафтер, Рик то погружался, беспорядочно бултыхая руками, то, оттолкнувшись от дна, стремительно выпрыгивал из воды, оглаживая на лету мерзнувшие бока, однако внимание Кейт привлекло не это. Загадочно покусывая губу, она неустанно наблюдала за тугими, прыгающими, как пенопластовые поплавки, аппетитными ягодицами Касла. Что греха таить, это была одна из её любимых частей его тела. Кейт просто обожала её за уступчивую упругость, отзывчивость к ласке и восхитительный внешний вид.

«О, Господи! Хорошо, что мои мысли никто не слышит!»

Усмехнувшись про себя, Кейт достала из пакета Касла сухое полотенце. Вряд ли она когда-нибудь и кому-нибудь признается, что «прогнала» мужа исключительно ради этого. Один только природный антураж чего стоил!

— Так вот ты какой, настоящий «белый кит»! — со сдержанным вожделением прошептала она, вставая навстречу. Накинула полотенце на его озябшие плечи и спину, и пока Рик держал руки на груди, бормоча нечто вроде: «быр-быр-быр», принялась с усилием растирать его. Сквозь влажную ткань стойко и приятно холодила его кожа, и Кейт до жути хотелось сбросить одежду, что бы поскорее прижаться к нему, такому неповторимому, возбуждающему, любящему, готовому ради неё на всё. И она была готова на все ради него. Пусть же его вера воодушевляет его стремления, а она поможет в меру своих сил. И совсем не важно, кто во что верит, или не верит совсем.

Переключившись на его грудь и живот, Кейт увлеченно и с легким нажимом орудовала полотенцем, но Касл почему-то смотрел не на неё, а куда-то вправо и вверх.

— Ты что, Касл? — обвив его торс руками, Беккетт прижалась ухом к груди, поглядывая с нескрываемым интересом в ту же сторону. — Что-то не так?

— Я заметил тень на краю чаши, — вполне серьёзно сказал Рик, обняв в ответ, — вполне возможно, что у нас гости.

— Мы не заставим их долго ждать! — приподнявшись на цыпочки, Кейт дотянулась нежным поцелуем до его ледяных губ. — Одевайся и идём!

* * *

Крепко сплетя пальцы, они подошли к костру. Жадно облизывая податливые деревяшки, огонь танцевал во всю неуёмную силу, отбрасывая неровные блики на два неподвижных силуэта. Один из них был Келиан, а другой…

Значимо кхекнув, Касл отпустил руку Кейт, чтобы убрать вещи в багажник, а Беккетт присела на плетеную циновку, заботливо расстеленную у самого костра. Монах сидел прямо напротив неё. Прикрыв глаза, он подогнул под себя ноги и, положив ладони на бедра, едва заметно покачивался взад-вперед. В свете костра его шафрановая кэса казалась крашеной под насыщенный багрянец. Когда Кейт негромко поздоровалась, на лице приверженца Будды не дрогнул не один мускул. Он лишь задержал в поклоне голову и накрыл ладонью резной деревянный посох, лежавший справа от него.

— Он слышит меня? — непонимающе покусывая губу, Беккетт обратилась к проводнику. — Понимает?

— Старается, — белозубо улыбнулся таец, — но вашим драгоманом всё-же буду я. Вы можете задавать любые вопросы, какие сочтёте нужными.

— Это сделаю я! — гаркнул Касл над самым ухом Кейт, и морщась, та даже непроизвольно отпрянула, но Рик, присев, тут же бережно притянул к Кейт к себе. Будто бы извинялся. — Привет! Я Ричард Касл, путешественник по неизведанным мирам и заодно — писатель, а это Кейт — моя жена. Мы с ней никогда не расстаемся! — и недоуменно вскинув брови, добавил, обращаясь непонятно к кому. — Я что-то пропустил?

Его вопрос повис в воздухе, потому что, перестав раскачиваться, монах открыл глаза и, спокойно улыбнувшись, что-то негромко произнес.

— Он говорит, что его имя Муа Туо Пхе. Он приходится племянником настоятелю монастыря Ват Пхра Кео, — поспешил на помощь Келиан, — и готов проводить до храма, как только вы перекусите.

Только теперь Кейт заметила справа от себя ещё одну небольшую циновку. Келиан расстелил её на плоском обломке, и пока гости приводили себя в порядок, разложил припасы. Надо сказать, что к импровизированному пиру таец подготовился всерьез. Среди россыпей личи и глянцевых боков манго Кейт заприметила пузатые, похожие на пивную кружку, бутылки местного пива Singha и пластиковые бутыли с водой и лимонадом. Пачки рисовых галет и сушеные рыбные палочки лежали отдельной горкой, соседствуя с нарезкой стеблей молодого бамбука и плодами люффы, напоминающими длинные огурцы, но с резко выраженными продольными ребрами.

— О! — Касл тоже обратил внимание на богатую сервировку. Взяв из рук Кейт пивную бутылку, Рик лихо скрутил крышечку и, обращаясь к монаху, приподнял напиток в заздравном жесте.

— За встречу! — улыбаясь как можно приветливее, Рик отвесил неуклюжий, дурашливый вай. — И за удачу!

— Удача, что мы здесь! — в тон ему улыбнулась Кейт. От пива она отказалась, открыв бутылку с лимонадом. Монах жестом попросил воды, а Келиан последовал примеру Касла.

Наступило время поздней трапезы. Холодная, бодрящая вода и длительное путешествие пробудили нешуточный аппетит. Поменявшись с Кейт местами, Касл встал на колени у импровизированного стола и занес руку с приготовленным ножом, примеряясь. Остановив выбор на одном из плодов, ловко подрезал плотную шкурку и протянул фрукт жене.

— Это джекфрукт, должно быть вкусно! — сказал он, очищая себе такой же плод.

Мягко улыбнувшись, Кейт с наслаждением отведала неповторимую по вкусу мякоть, затем очередь дошла и до других продуктов. Келиан тоже не отставал от европейцев. Он звучно, аппетитно жевал, стирая запястьем липкие следы фруктового сока. Монах же, как и все последователи Будды, оказался намного сдержаннее. Он довольствовался лишь парой галет, да рыбной палочкой, которую жевал с каким-то благоговеющим пиететом. Увидев, как сытые супруги сели в обнимку рядком, выжидающе приподнял голову.

Всё и так было понятно. Тяжко вздохнув, Рик скосил глаза на жену. Старалась выглядеть невозмутимой, Кейт с видимым спокойствием мотала на пальцы каштановую прядь, но только Касл знал, что означает этот жест. Конечно же, Кейт не на шутку нервничала. Самое главное теперь — осторожность в словах, и веселые фразы тут абсолютно неуместны.

— Кхм, думаю, что вы догадываетесь, зачем мы сюда приехали, — осторожно и неторопливо начал Рик, позволяя переводчику не спешить. — Мы хотели бы иметь большую семью, но по странным причинам Господь не позволяет этого. Возможно, планеты встали в неправильный ряд, — не удержался Касл, но Кейт, мягко, словно от усталости, подкатив глаза, прижалась к нему ещё теснее. Почти не моргая, она непрерывно смотрела на огонь. — Возможно, что на нас возлегло тяжкое заклятие алудранцев, и нам срочно потребовался их алтарь. Под руку как-то подвернулся ваш. А ещё…

Чуть ниже склонив голову, Рик продолжал говорить, но его голос уже не был таким воодушевлённым. Монах слушал перевод очень внимательно, смирено прижав к груди сомкнутые ладони и покачивая головой, но что за мысли бродили в его голове, было абсолютно не понять. По крайней мере, выражение его лица ничуть не изменилось. Муа Туо терпеливо дождался окончания рассказа, и пока Касл утолял жажду лимонадом, заговорил. Голос у монаха был тихий, но отчётливый, и даже шумный водопад не сильно ему мешал. Дружески кивнув Келиану, монах привычно оправил кэсу.

— Он согласен отвести вас в храм. Чтобы всё у вас получилось, необходимо строжайше следовать всем его советам. Только правильность обряда обеспечит долгожданный успех.

Поймав одобряющий кивок буддиста, Келиан покопался в невидимой Каслам сумке и поставил перед собой небольшую каменную чашу.

— Он говорит, что в ваших силах пробудить тайные силы, которыми владеет Будда. Вот вам соединяющая чаша любви. Для начала сожгите в ней мешочек из сушёных тибетских трав.

И Келиан перебросил Рику плетёную травяную пирамидку на такой же плетёной завязке. Удивленно приподняв брови, Касл с интересом повертел мешочек, осторожно помял пальцами и передал его Беккетт. От травы шел незнакомый, приятный, но чуть резковатый запах. Кейт положила пирамидку перед собой и осмотрела со скептическим прищуром. Только Касл может свято верить в подобную ерунду, а она будет воспринимать будущий ритуал, как прелюдию их близости. Чем необычнее обстановка, тем острее, горячее и продолжительнее будет их любовь. Проверено не раз

— После того, как догорит трава, аккуратно смешайте пепел с этим маслом и заберите смазку с собой, — продолжил Келиан, а монах ловко перекинул Кейт пузырек из темного стекла, запрятанный до этого в складках кэсы. — Затем по лестнице в скале, скрытой за алтарем, подниметесь к молельной площадке на вершине храмовой горы, и тогда все неутомимые, настойчивые силы Создателя будут в вашем полном распоряжении. Любовное ложе из прогретого солнцем камня, мощная энергия неба и мягкая благодать земли позволят вам прочувствовать себя не только по отдельности, но и друг в друге. Будьте вместе столько, сколько сможете, любите и наслаждайтесь друг другом, и ваши пока ещё слабые, неактивные жизненные соки обретут свою живительную суть. Когда ваш разум падёт в спящее бессилие, а тела станут податливыми и безвольными, сквозь них пройдут мощнейшие энергетические связи меж Создателем и Вершителем, между небом и землей, и новая жизнь обязательно получит от дремлющих сил плодородия свой действенный толчок.

Заметив недоверчиво вздернутую бровь Кейт, монах сделал двойной поклон, как бы подчеркивая верность своих слов.

— Я прекрасно вижу скепсис миссис Касл, — плавным жестом Келиан приподнял правую руку, — но поверьте, всё это не пустой звук. Только непреклонная, обоюдная вера сподвигнет к истинному познанию величия и таинства природы.

С нескрываемым интересом вслушиваясь в замысловатую речь, Рик даже подался вперед. Если бы Кейт не держала б его под руку, то Касл, наверное, подпалил бы себе чёлку, раз так жадно внимая каждому слову проводника, совсем не думал об осторожности.

— Я всё сделаю! — резко кивнув, горячо согласился он, но монах, лишь сдержанно приподняв брови, что-то негромко пробормотал, обращаясь к Келиану.

— Многое зависит от вас, мистер Касл, — негромким вздохом таец сопроводил учтивый вай, — но без живого участия миссис Кейт у вас практически не будет шансов на успех.

— Э-э-э, а что именно для этого надо? — сглотнув, осторожно поинтересовался Касл, заранее представляя, КАК отреагирует жена. — Неужели она должна свершить какой-нибудь обряд? Ведь это немного, так сказать, не в её стиле.

При этом мужчины, все как один, глянули на Кейт. Блуждая в нелегких раздумьях, она отрешенно смотрела на огонь, но, когда возникла пауза, встрепенулась и приподняла голову. Касл успел заметить, как Кейт настороженно покусывает нижнюю губу.

— Да! — твёрдо сказал таец, уверенным жестом явно требуя её повышенного внимания. — Один, но очень важный! Лишь только ваш «посох плодородия» божественно «воспрянет», вотрите в него смазку руками миссис Касл!

— Втереть… куда? — огорошено выпучил глаза Рик. Казалось, что он ожидал услышать всё что угодно, но только не это.

— Именно туда, Касл, — вздохнула Кейт и с грустной улыбкой огладила его брюки пониже пряжки ремня. — Чтоб навеки изгнать темные силы, большой мальчик с громадным «жезлом» причащается к древнему и таинственному обряду. Надеюсь, тебе всё ясно?

— П-понял! А вы точно в этом уверены?— на секунду оживился Рик, одновременно обращаясь к монаху и Келиану, но от терзавших его сомнений вновь загрустил. — Неужели всё так просто?

— Если бы не знал, то не говорил бы, — от лица монаха утвердительно кивнул Келиан. — Вы обитаете в бездушных, каменных джунглях и не имеете представления о могучих, живородящих сил природы. Раскройте ей свои сердца, «подарите» души, и тогда у вас всё обязательно получится.

— Постараемся, — напряженно свел брови Касл, осторожно поглаживая тонкое запястье Кейт, — иначе нас ждёт не самый лучший выход.

— У вас всё обязательно получится! Сожгите траву прямо в чаше, поставив на приступок у алтаря, — Келиан поднялся вслед за монахом, отряхивая брюки от пыли. — Прежде, чем забирать снадобье, три раза глубоко поклонитесь Будде, постоянно думая о том, на что надеетесь. Это обязательно настроит вас на обоюдный, благодатный, любовный союз. А теперь — пора.

— Уже идём! — Касл резво вскочил на ноги, но жену потянул за собой не в пример осторожнее. — Только возьмем самое необходимое.

* * *

Прихватив поклажу, они вышли почти сразу же. Пока луна услужливо освещала явно неблизкий путь, двигаться не составляло особого труда. Редкий, невысокий кустарник, сиротливые лапки папоротника и ровное плато под ногами способствовали нормальной скорости продвижения, но всё моментально изменилось, лишь стоило обогнуть скалу с водопадом.

Казалось, что они попали совсем в другой мир. Здесь практически отсутствовали звуки тропического леса, лишь редкие птицы тревожили угрюмую темноту жалобными голосами. Зубцы утёсов по краям ущелья уткнулись в звездное небо, закрыв его от лунного света, и очертания предметов терялись в душной сиамской ночи. Узкая, каменистая тропинка, начинавшаяся у самого подножья отвесной скалы, стала ещё уже, кустарник, где-то за грядой которого затаилась пропасть, безбожно раскинулся гибкими, цепляющими лапами, а вольготно разросшийся папоротник навязчиво оплетал колени путников, мешая продвижению.

— Как бы нос себе не разбить! — недовольно хмыкнул Касл. Скинув одну лямку рюкзака прямо на ходу, он достал из кармашка пару налобных фонарей. Кажется, что Рик совсем не учёл присутствия монаха, но тому, похоже, было всё равно. Без малейшей подсветки, шустро, пружинисто и бесшумно, послушник уверенно проскальзывал в редкие просветы между кустами, нагибался и своевременно уклонялся от непомерно разросшихся веток.

Рику же приходилось совсем несладко. Его крупногабаритная фигура с трудом протискивалась сквозь густую поросль, и, смахивая запястьем обильный пот, Касл от души материл негостеприимные тропики. Под ногами то и дело «путались» разросшиеся корневища, и разбить себе нос из-за них было проще простого; невидимые, цепкие словно капканы щели между камнями грозили переломами, а рюкзак Касла, в очередной раз зацепившись за колючие ветви, так и норовил опрокинуть своего владельца на спину. Приходилось останавливаться, чтобы подтянуть лямки, и скрипя зубами, стараться не замечать некомфортного, пугающего безмолвия, так сильно и неумолимо давившего на психику. Сильнее только было стойкое беспокойство за мужественную, терпеливую и гордую жену, упрямо не верящую в чудеса, но бодро и рука об руку преодолевающую превратности судьбы. Хоть пятно её фонарика и прыгало то слева, то справа от него, сам же Рик едва-едва различал тощую спину монаха, маячившую в густых зарослях почти на границе видимости.

В таком размеренно-нелегком темпе прошло уже с полчаса, и по вялым движениям путешественников чувствовалось их нарастающая усталость. Поскольку монах даже и не думал устраивать перевал, Касл с тоской поглядывал то на фосфоресцирующий циферблат часов, то на чистое, безоблачное небо, страстно мечтая владеть не запасами еды или другой полезной всячины, а чем-то типа глайдера из «Звездных войн». На худой конец, хотя бы трехместным геликоптером на водородных элементах. Парили бы себе с комфортом, по навигатору под этими великолепным звездами, с пренебрежением поплёвывая на бескрайние, зловредные колючки. Тут можно бы и силы сберечь, и путь сократить. Ещё неизвестно, сколь трудна и опасна на самом деле их дорога, в конце которой нет и не будет лифта. Что поделать, первобытная дикость!

Неловко увернувшись от пружинистой разлапистой ветки, Рик тяжко вздохнул. Как бы ни сложилась их дальнейшая судьба, эту дорогу стоило пройти. В первую очередь, ради Кейт и их будущего, а уж потом ради новых, необычных впечатлений, которые, вне всякого сомнения, обратятся в занимательные тексты. Красочно и влет, он напишет волнующие, интересные главы, а его любимая, забравшись на диван с ногами и ноутбуком, будет читать и перечитывать эти строки, по ходу отмечая незначительные с виду, но важные по сути моменты. Бурные впечатления путешествия и так наслаиваются на другие, не менее запоминающиеся, но самые острые и судьбоносные ещё ждали их впереди. В этом Рик был твердо уверен, как и в том, что они неумолимо движутся навстречу своей судьбе. Его усилия не должны пропасть даром, ведь не зря же он, Ричард Касл, дотошно штудировал эзотерическую литературу, интересовался историей, обрядами и традициями буддизма. Его непоколебимая вера в их собственные силы не должна пропасть впустую, и они всё смогут, обязательно будут втроем, вчетвером, а ещё лучше — впятером. Жаль только, что Кейт так и не избавилась от скепсиса, но он рассеет его там, наверху, с величайшей нежностью и лаской; посвятит ей себя самого, как привык, как бывало не раз, просто чего-то другого и быть не может.

Размечтавшись не на шутку, Касл широко улыбнулся и тут же получил колючками хлесткую, болезненную оплеуху.

— Ауч! Чёрт! — выругался он, ощущая подушечками пальцев саднящие царапины на скуле и шее, и тут же оступился, чуть не упав очередной, должно быть, в сотый раз. — Интересно, и как же это монахи ориентируются в полной темноте?

— Не врут, наверное, маги про третий глаз, — добродушно подколола его Кейт, — и вполне возможно, что он у тебя тоже есть. Только работает не в полную силу.

Беккетт не стала толкаться за спиной Рика, с цыканьем оглаживающего больные места, а протиснулась меж его могучим торсом и неприветливым кустом, направляясь к монаху, терпеливо опиравшемуся на посох у большого валуна. Легкий на подъем, Муа Туо зашел немного вперед, но видя, что супруги отстают, наконец-таки смилостивился и устроил небольшой привал.

— Да-а? И где же конкретно мне его поискать? — вполне серьёзно озадачился Касл. Догнав Кейт, он встал рядом с ней, плечом к плечу; озабоченно ощупал лоб, макушку и долго ерошил на затылке короткие волосы, потом удрученно вздохнул:

— Никаких следов и в помине нет, и без томографии головного мозга их никогда не найти. Дорогая, что скажешь? — с надеждой повернулся он к Кейт.

Незаметно хмыкнув, Беккетт направила рефлектор фонарика вверх и, взяв в ладони лицо Касла, мягко поцеловала в солоноватые губы. Она прекрасно знала, как поступить, если у Рика завелась очередная фантастическая идея.

— Если третий глаз всё-таки существует, то тебе должна помочь только плотная шапочка, — Кейт дружески похлопала Касла по плечу, заботливо поправила воротник мокрой от пота рубашки, — а иначе глаз, даже во время сна, будет всё время бодрствовать. В противном случае быстро наступит нервное переутомление, что непременно отразится на твоей физической и умственной активности, а когда ты не выспался, — приподнявшись на цыпочки, жарко дохнула в его ухо, — ты такой медвежонок!

— О, это про меня! — воодушевившись поддержкой, довольно заулыбался Касл. — Я обязательно приму к сведенью твой совет, и уже даже знаю, где шьют такие головные уборы.

Касл крепко обнял жену, чувственно, с оттяжкой поцеловал в губы.

— Интересно, а как долго нам ещё идти? — поинтересовался он, будто бы Кейт и была проводником, а когда она удивленно пожала плечами, обратился к монаху. В ответ тот не произнес ни звука. Неподвижный как изваяние, Муа Туо стоял у замшелого, черного валуна, и контуры его фигуры практически расплывались во тьме.

— Он же не понимает тебя, Касл, — с досадой промолвила Кейт, поправляя растрепанную прическу, — попробуй объясниться жестами.

— Должен понимать, если он действительно посланник настоятеля, а не какой-нибудь рептилоид с Алудрана, — ответил уверенно Касл и поправил до смерти оттянувший плечи рюкзак. Теперь фонарь Рика, светя выше и правее головы монаха, где-то там, на границе света и тени, «нащупал» свободное от тропиков пространство. Хмм, неужели они всё-таки пришли? Правда, монах по-прежнему стоически молчал.

Взявшись под руки, они подошли к нему практически вплотную, и приветливое, невозмутимое лицо Муа Туо, при виде усталых, но не потерявших обаяния путников, расцвело белозубой улыбкой. Он махнул поднятой рукой с одновременным поворотом туловища куда-то себе за спину. Видя искреннее недоумение супругов, сложил пальцы в щепотку и прерывисто ткнул ими сначала в грудь Касла, потом в плечо Кейт, затем пошевелив вверх-вниз двумя пальцами, что-то невнятно пробормотал.

Шумно, глубоко выдохнув, Рик нахмурился. Сложно вникнуть в суть разговора, напоминающего диалог немого с глухим, но надо. Касл отпустил тонкую руку любимой, и, светя в предполагаемом направлении, сместился вправо на пару шагов. Погасил фонарь. Кейт последовала его примеру. Теперь, в кромешной темноте, до того плотной, что даже лица проглядывались трудом, слышалось только надсадное людское дыхание, да монотонный стрёкот неутомимых цикад.

— Кейт, ты видишь там хоть что-нибудь? — сказал Рик, напрягая глаза. Кажется, на границе тёмного неба и угрюмых скал неясно желтело расплывчатое пятно.

— Моргни пару раз, Касл, и если видение не пропадает, то это означает, что мы видим одно и тоже, — ответила Кейт, неслышно вздохнув.

— Я моргнул уже сотню раз, пока не заслезилось в глазах, и раз в моём восприятии абсолютно ничего не поменялось, легко разобраться в природе света, — вдруг дурашливо хохотнул Касл, догадываясь, что их утомительное путешествие наконец-то подходит к концу. — Это лазерные маяки Агентов Всемирного Сопровождения, которые, по мере приближения к ним, будут вспыхивать заметно ярче, освещая верный путь.

— Ох, Касл, — хитро подкатила глаза Кейт и даже шутливо ущипнула его пониже спины, — я тебя умоляю! Ну, и зачем же впустую загружаться бредовыми фантазиями? Скорее всего, это отсветы бронзовых лампадок-зула, или же, что намного вероятнее, газовые факела старины Гефеста, вставленные в стеновые ниши, — и Кейт озорно подтолкнула Рика. — А разве ты со мной не согласен?

— Боги — это почти те же люди, но на ступень ближе к небу. Пожалуй, надо поискать в интернете адрес подземной кузницы, — ничуть не смутился Касл, — а когда найду, закажу у Создателя клинок по типу дамасской стали. Это чтобы отбиваться от злобных мертонианцев, пикирующих на этот алтарь. Сейчас, пойдём дальше, вот только с монахом ещё немного пообщаюсь.

Раздался звучный щелчок, и яркий луч упал на лицо по-прежнему невозмутимого Муа Туо. Перехватив удобнее посох, проводник выжидательно сузил свои и без того узкие глаза, и почтительно склонил голову.

— Извините, сэр, но мы уже пришли? — вежливо кашлянул Касл, шевеля вверх-вниз двумя пальцами, а затем потоптался их кончиками по другой ладони, изображая шаги. — Мы действительно пришли?

Похоже, что Муа Туо действительно понял их. Отвесив глубокий вай, он выдал пространную тираду и вновь махнул рукой куда-то в темноту. Потом сунул посох под мышку и, сведя ладони параллельно земле, с хитроватой улыбочкой потёр ими друг о друга.

— О-о-о, да! Я понимаю этот жест! — приободрился Касл и повторил всё точь-в-точь. — Туда, так? Мы вдвоем?

В ответ монах потыкал указательным пальцем сначала в супругов, потом в темноту, потом в небо и повторил движение-намёк.

— Сдаётся, что нас твёрдо отправляют именно в то самое место, где среди клубка бушующих энергий, в безумном любовном танце сплетутся наши тела, — заискрил самодовольной улыбкой Рик. — Дорогая, надеюсь, что ты не против такого необычного уединения? У меня есть марлевый полог и репелленты от москитов, мягкие покрывала для комфортного сна и продукты, чтобы утолить ими дичайший голод. Ну, в общем, ты поняла.

— А кофе-машину на быстрых нейтронах ты не взял?— с облегчением вздохнула Беккетт. Чувствовалось, что и её утомила нелегкая дорога.

— Я до сих пор не знаю, есть ли там розетка, — хитро прищурился Касл и благодарно посмотрел на монаха. По-своему истолковав его взгляд, Муа Туо отшагнул назад и с приветливой, ободряющей улыбкой поклонился. Рик ответил тем же и посветил в лицо Кейт. Сейчас в её глазах пылал живой, недвусмысленный огонек.

— Никогда ещё не бывала с мужчиной в таком необычном месте, — Беккетт как-то особенно мило куснула губу и вдруг приоткрыла рот от изумления, — а где же Муа Туо?

Монах и в самом деле исчез, словно испарился. Казалось, что коварные тропики мгновенно, досуха высосали его кровь, и, растворив в себе скелет, бесследно развеяли по ветру прах.

— Ну и дела! — не менее сильно, чем Кейт, изумился Рик.— Кажется, я уже слышал про нечто подобное! Интересно, и где же конечная точка этого секретного портала?

— Скорее всего, об этом ты никогда не узнаешь, — сдержанно усмехнулась Беккетт. Она потянулась губами к колкому подбородку Рика и несильно куснула грубоватую от коротких волос кожу. — Ну что, Касл, пойдем траву жечь?

— Конечно же, Кейт, конечно же! Никто и никогда не сравнится со мною по части изобретательного зажигательства! — и снова Касл не удержался от невинного хвастовства. Теперь, для пущего удобства, рефлектор его фонаря смотрел в небо. — Вообще-то, способов увеселения может быть великое множество, а уж одно твоё присутствие рядом со мной любую породу превращает в магму!

— Не надо бесцельно стоять у «кратера», Касл, и вряд ли дело только в нашей «непревзойдённой» пылкости, — оставив на его щеке нежный, с ароматом вишни поцелуй, Кейт глазами обратилась к звёздам. — Всё гораздо и проще, и сложнее, но суть даже не в этом. Раз путь у нас — общий, и всеобщее благо — тоже, то почему же мы до сих пор всё ещё не там? Почему же мы по-прежнему топчемся на месте, тратя наши драгоценные минуты на пустую болтовню? И если же всё дело исключительно в неких «непреодолимых» обстоятельствах, то я очень, очень бы хотела об этом знать!

Намёк оказался яснее ясного, но не укор или досада руководили Кейт, а всего лишь понимание и лёгкая ирония. И Касл с довольным вздохом привлёк Беккетт к себе. Их поцелуй был кратким, но пылким и страстным, потом Кейт, вежливо предупреждая готовое вспыхнуть факелом красноречие мужа, прижала кончик указательного пальца к его носу. Представив, как загадочно усмехается любимая, Касл делано округлил глаза.

— Ничего мне…э-э-э… нам не мешает! Просто такие милые, особенно в кромешной темноте взаимности натурально сводят меня с ума! — с явным эротическим подтекстом возразил Касл. Не обнимай он Кейт за талию, то, наверное, важнецки прикрыл бы рукою своё сердце. — И как бы ты, родная, не иронизировала по поводу «зарядки» моего члена от мощнейших энергетических пассов земли и неба, мне думается, что…

— Ч-ш-ш! — Кейт бережно взяла в ладони жаркое от ходьбы лицо Рика, обозначая кончиками пальцев контур его пересохших губ, и осыпала их ласкающими, мягкими поцелуями. — Не надо углубляться в нереальные фантазии, Касл! Может быть, просто пойдём, а?

— О’кей! — смиренно пролепетал Рик, нежно целуя раскрытую ладонь. — Но я всё одно не успокоюсь! Ты же знаешь, о чём это я!

В ответ Беккетт лишь покорно склонила голову на его грудь. Тугая резинка фонаря неприятно давила на виски, и с облегчением от неё освободившись, Рик медленно опустил подбородок на шелковистую маковку жены. Старясь прижать к себе Кейт как можно плотнее, он мечтательно прикрыл глаза. Как же это здорово, что они вместе, всегда и везде! А что же ещё может быть лучше, чем её хрупкие плечи в его крепких, но бережных объятиях? А пьянящий ягодной горечью аромат её волос, от которого так тяжелеет и кружится голова? А гибкое, отзывчивое, знакомое до малейшей родинки тело? Так и обнимались бы они, наверное, не час, и не два, и не три, неукротимо продвигаясь к финалу, если бы не рациональность Кейт. От нетерпеливых, сильных пальцев Касла, увлечённо массирующих её аппетитно упругую попу, по телу Кейт забегали знакомые, томящие мурашки, но Беккетт не была бы Беккетт, если бы мягко, но непреклонно не упёрлась бы ладонью ему в грудь. Остра и сильна их «любовная» химия, ничего не скажешь, но лучше применить бы её с пользой дела. В другом месте, в другое время и, желательно, без лишних слов.

Силой воли перебарывая себя, они неохотно опустили руки. Постояли немного, упираясь лоб-в-лоб с закрытыми глазами, успокаивая беспокойные сердца и неровное, сбивчивое дыхание, потом фонарь Касла опять занял своё законное место. И хоть неудобство неудобством, но под ноги смотреть обязательно надо. Тем более, два бьющих вдаль ярко-оранжевых луча — это наимощнейшая светосила против злобных и неуступчивых демонов тьмы.

— Вперёд, Касл! — негромко, но властно скомандовала Кейт и крепким сплетением пальцев потянула Рика за собой. Под ногами захрустели мелкие камешки, усыпавшие в изобилии площадку у подножия скалы, возле которой так необъяснимо и таинственно исчез монах, и узкая, извилистая, огибающая валун тропинка вновь увела чету Касл в густые заросли. И опять тропики обступали дорожку и слева, и справа, и снизу, и даже плотным шатром сплелись над головами, отчего становилось немного не по себе, но только благодаря неведомым человеческим рукам, оттяпавшим малое пространство у дикой природы, идти оказалось значительно легче.

Наконец-то, примерно через сотню шагов, в свете фонарей обрисовались контуры какого-то строения, которое стало возможно рассмотреть, только подойдя поближе. Конструкция оказалась колоннадой о четырёх опорах в традиционном восточном стиле: гнутые углы «слоёной» черепицы, отфутболивавшие, по местным поверьям, злых духов обратно в небо; призматического сечения опорные столбы из целикового мрамора, с буддистской символикой, иероглифами и невозмутимыми ликами Будды на любовно стёсанных гранях. В основание колоннады были уложены внушительные гранитные плиты, вообще непонятно каким образом попавшие сюда, и такими же плитами, прямо от обратной стороны портала, начиналась восходящая куда-то во тьму лестница.

— Ну, вот и первый символический признак! — задумчиво произнёс Касл. Мягко разжав пальцы, он спустил на землю рюкзак и зачем-то поправил фонарь. Почему-то Кейт ждала от Рика весьма познавательных в плане особенностей архитектуры комментариев, но Касл, знаком попросив Беккетт остаться на месте, медленно, очень медленно, приблизился к колонне с самым крупным ликом Будды. Смирённо преклонил голову и, отвесив божеству три глубоких вай, шумно, громко вздохнул: чувствовалось его нешуточное волнение. И Кейт даже готова была поклясться, что явно различила громкий шепот. Потом Рик сделал отмашку рукой, приглашая к себе, и перехватив из руки Кейт лямку рюкзака, сразу же взвалил его на плечи. Теперь их ждало множество щербатых от времени, затёртых сотнями ног паломников ступеней древней лестницы. Просто как очередное, обязательное испытание их непростого счастья.

— Интересно, и как долго нам ещё подниматься? — Беккетт сказала это вроде бы про себя, но Касл тут же прижал её руку к своей груди.

— Сколько бы ни пришлось, Кейт, но эта ночь будет нашей и только нашей! — вдыхая полной грудью, Касл невольно постарался развеять опасения супруги. — Ведь мы обязательно должны успеть до рассвета! Только поклоняясь Будде рано утром, человек приближается к просветлению! Только на рассвете, отражаясь лицом в свежей воде ритуальных чашей, человек осознаёт своё величие и очищается от тёмного, наносного, мешающего полноценно жить! А я хочу новой жизни! В тебе, Кейт, и во всех нас!

Говоря это, Рик безоглядно, слепо верил в свои же собственные слова. Раз сотни и даже тысячи людей добирались до храма с помощью буддистских духов, так почему же к ним не могут присоединиться и ещё двое, тешащих себя призрачной, но всё же надеждой? Он, по крайней мере, точно, а посему — только вперед!

С каждым шагом лестница становилась всё круче и уже, втягивась в скальную расселину, как неторопливый червяк — в свою норку, но словно заводные солдатики, они упрямо продвигались вперед. Вот уже последний раз мигнул и погас один из фонарей. Вот уже собственные ноги и лёгкие отказывались им служить, а одежда и обувь насквозь пропитались потом. Жаркие, обильные горько-солёные капли застилали их глаза, а пальцы рук, крепко-накрепко переплетённых вместе, свело неотпускающей судорогой. НО это уже было не суть важно, раз жёлтый глаз пещеры уверенно манил и манил их своей доступностью. Даже тьма, будто бы вняв их мольбам, немного расступилась, и рассеянный свет далёких звёзд падал на их головы.

— Уф! Кажется, пришли! — выдавил из себя Касл, шагнув на последнюю ступеньку. Поблизости как раз виднелся обломок камня, высотой чуть выше пояса, и Кейт сама отпустила любимого, чтобы разгрузить его натруженные поклажей плечи. Рик с наслаждением присел на шершавый валун, приспустил лямки и, глядя на звучно отдувающуюся Кейт, блаженно так улыбнулся. Всем его измученным, но не сломленным телом овладела невероятная тягучая истома, но он ни за что не посмеет плюхнуться прямо тут. Пока устало подволакивающая ноги Кейт разведывает местность, он как раз придёт в себя. Ведь у них за плечами ещё целый рюкзак нерастраченных сил!

— Ва-ау, Ка-асл! — Рик хорошо расслышал усталый, но с нотками невыразимой радости голос Беккетт. — Какая же у нас тут огромная нора!

— Нора или просто лаз? В любом случае вариантов немного! — подвёл итог Касл, с усилием массируя дико гудящие икры. — Это же или обиталище гномов-изгнанников, или же крайнее прибежище самого распоследнего из всех драконов в мире, или же, на худой конец, это всё-таки сам вход в дацан!

Собрав остатки сил, Рик заторопился к жене, не забыв сверить часы. Чтоб по-свойски распорядиться таинством Будды, у них осталось не более двух часов, а потом взойдёт безжалостное солнце, и пугливые местные духи, забившись в самые глубокие расселины, напрочь забудут про свою великую, живородящую миссию. А им нужен, обязательно нужен результат, потому что не придя к нему, обязательно распрощаешься с верой. Может быть, самой последней на этом свете.

«Клянусь! Мы обязательно успеем, Беккетт!» — твёрдил сам себе Касл, зайдя жене со спины. Кейт стояла на небольшом пятачке у среза скалы, подперев рукой бок, а другой — ероша на затылке слипшиеся пряди, и в свете фонаря рассматривала вход в пещеру. Мягкое оранжевое свечение заполняло его изнутри до самого свода, обозначая неправильную форму зева. От него куда-то в неизведанные недра спускалась другая лестница, выполненная с не меньшей, чем восходящая, любовью: узкие, но невысокие ступени, перила из древесных срезов, оберегающие от падений на каменистые осыпи, и внушительные «перемычки» сталагнатов, совсем не мешающие продвижению, а наоборот, вызывающие нешуточный интерес. В другое время Беккетт не отказалась бы от столь необычной и незабываемой фотосессии, но когда на кону стоит их счастье, про развлечения нужно забыть, отдав пальму первенства лишь тому, которое одно на двоих.

Вздохнув, Беккетт обернулась через плечо: Рик стоял прямо за ней и шумно, сбивчиво пыхтел.

— Ну, что у нас? — в его взгляде явно угадывался немой вопрос. — Уж не хочешь ли ты сообщить, что нам предстоит опускаться на дно грота по шёлковой веревке? Такого поворота событий даже я не предусмотрел!

— Там всего лишь ещё одна лестница, — на очередную фантазию мужа Кейт укоризненно покрутила головой, не забыв отреагировать глазами. — Ты идешь, Касл, или как?

— Иду! — Рик поправил лямки рюкзака, нащупал руку Кейт, отведенную назад, запихал в кармашек рюкзака ненужный уже ей фонарь. — Ну, и где же тут у нас гостиная Будды?

— Или его спальная? Конечно же, на самом нижнем уровне! — несмело улыбнулась Кейт. — Смотри-ка лучше себе под ноги, Касл, а то тебе ещё «трудиться» и «трудиться»!

И опять их пальцы крепко-крепко переплелись, и сквозь рассеянные блики света, вековую тишину и микроскопические площадки с короткими пролётами Рик уверенно потянул Кейт за собой. Прямо в будоражащее неизвестным будущее. Бронзовые зула блёкло чадили скромными желтоватыми язычками, сносно освещая их нелёгкий путь: расставив грубо обработанные валуны слева и справа от лестницы, монахи «снабдили» каждый из них парой лампадок, образуя, таким образом, галерею рассеянного освещения. И силы пламени вполне хватало, чтобы загнать тени в самые углы, да захватить краем глаза кожистые скрутки зависших под самым сводом летучих мышей. Некоторые из существ лениво потряхивали своими перепонками, бесшумно позёвывая, а большинство мышек мирно спали. Даже хорошо слышимый внутри пещеры громкий звук шагов не побудил их лишний раз расправить крылья. Где-то там, вдалеке, негромко журчала вода. Воздух в пещере насытился освежающей влагой, дышалось намного легче и свободнее, чем снаружи. Всё явственней чувствовался стойкий запах благовоний и горячего масла. Всё сильнее и сильнее росло их волнение, и в конце самого последнего, и самого длинного пролёта им открылся молельный зал.

Вне сомнения, это было естественное образование, но к вытянутой эллипсом молчаливой красоте монахи добавили своё: терракотовую плитку на пол, кольцевидные мраморные постаменты вокруг сталагнатов, подпирающих свод, полноростные статуи божков и десятки разнокалиберных лампадок, отдававших пещере свой робкий, мерцающий свет. И почти везде на стенах имелась наскальная роспись, часть символов которой скрадывали неровности потолка и стен.

— Сильно они тут развернулись, — повела бровью Кейт, явно имея виду послушников, — я вообще-то поражена зодческими способностями древних. Водружать такие сооружения без техники, без современного оборудования. Это ж сколько людских пота и крови здесь пролито!

— Думаю, что без тайных помощников и тут не обошлось! — философствовал Касл без тени улыбки. — Наличие потусторонних связей с параллельным миром, энергетических потоков между небом и землей, буквально насквозь пронзивших эти скалы, то есть всё то, что информирует о многовековых знаниях, и всё то, чего монахи придерживаются в жизни, как раз и называется гармонией с природой. Нам, европейцам, их сложно понять, но я уверен, что монахи не могут ошибаться в своих предположениях.

С жадностью рассматривая убранство храма, они добрели практически до центра зала, и приостановившись на секунду, мягким влечением под локоть Рик притянул жену к себе. В тусклом отсвете лампад Кейт заметила, каким серьёзным стало лицо мужа, как плотно сжались его губы, и сошлись брови. Рик медленно опустил руки на плечи Беккетт, и она тут же ощутила грубую силу его пальцев.

— Кейт! — жарко задышал Рик ей в лицо. — Даже если тебе и кажется, что наш ребенок родился бы и без поездки в Таиланд, ты не сможешь отрицать, что перепавшие нам тяготы ещё мощнее скрепили наш союз, который и без этого был крепче кованого кольца. Ты знаешь это, Кейт, не так ли?

— Да, я знаю это, Касл! — внешне ровно, с понимающей улыбкой ответила она, но в груди её всё грубо и неприятно сжалось. Господи! Ведь только от обыденного порядка вещей и зависит их будущее, а вовсе не от каких-то там фантастических обрядов, но ведь это же Касл! Он всегда верит в то, что говорит. И, как бы подтверждая верность своих слов и ход его мыслей, Беккетт ещё раз кивнула, потом обняла Рика за шею и притянула к себе. Припала, прилипла к его губам, причащая тягучим, возбуждающим поцелуем, и неслышно прошептала:

— Уже пора бы действовать, Касл, а? Ты уже нашёл тот самый алтарь?

— Пока что нет, — тоже шепотком ответил Рик, — потому что в нешуточном беспокойстве я смотрел на тебя, и только на тебя. Да, кстати, а где же он?

Они честно глянули друг другу глаза в глаза, безмолвием напоминая о наболевшем, потом Кейт уверенно ткнула пальцем поверх его плеча:

— Тебе надо туда, за свою собственную спину, Касл! И если ты не перестанешь «дырявить» меня своими честными глазами, то я поищу иную точку приложения моих сил, нежели твои руки или шея!

— Готов принести себя в жертву! Всегда! — Касл подобострастно склонил голову, с досадой распекая себя за собственную невнимательность. И действительно, весь недолгий спуск он чётко отслеживал эмоции на лице Беккетт, но кроме усталой улыбки и удивлённо раскрытых глаз, ничего более не приметил. И вот ему вежливо указали на его же собственный промах, но к чему были бы обиды? Когда же маленькие руки Кейт, уверенно помогая, развернули туловище Касла вокруг собственной оси, под каменные своды взмыл сдавленный выкрик изумления и восторга:

— О, Господи! Да это же… Да это же тот самый… Жадеитовый Будда!

Искомый алтарь был врезан в скальную нишу, в самом удалённом от центра углу пещеры, имеющей естественный излом по длине. Как ранее уяснила Беккетт из забавных повествований Касла, алтари уже более не кровожадные жертвенники — для почитателей Будды они стали неким элементом практики самосовершенствования. И что изображениям Светлейшего, находящимся в молельнях, обязательно совершаются вай — или краткие поклоны, или полные простирания, выражая, таким образом, своё почитание. И что строились, и строятся алтари не для поклонения чему-то внешнему, не из желания продемонстрировать своё богатство и тем потешить гордость, а, напротив, для увеличения собственных позитивных качеств ума и поиска возможности помочь всем живым существам. Что как раз и подходило под ИХ личную драму. Вот только причём тут коленопреклонение Будде накануне забойного секса? Тут хоть какую позу не прими, хоть каких благовоний не нанюхайся, основная суть процесса останется одна и та же! И для того, чтобы страстно ласкать любимого, получая от него несоизмеримо большую часть его самого, не надо каких-то вычурных слов. Это же так просто: опустить голову Касла к себе на грудь, подставляя её под его жаркие поцелуи, и упиваться шелковистой мягкостью его волос, вырисовывая пальцами маленькие кружочки. Или же просто встретиться с ним, влечением губ и тела, и самозабвенно отдаться, позабыв от счастья обо всём на свете. В общем-то, как то так, Досточтимый Будда, только друг для друга и безо всяких там духовных духов!

В жутких сомнениях, задумчиво кусая ногти, Беккетт незримой тенью последовала за Каслом, а Рик вдруг сделал остановку у одного из сталагмитов, чтобы спустить с плеч рюкзак; держась за известковую, зализанную пику, без колебаний скинул обувь, оставшись в одних носках.

«Хм! Неужели ноги духам боится отдавить?» — весело усмехнулась про себя Кейт. Наперёд зная, что службу принято служить босыми, она следила за Риком с неослабевающим интересом. Вот Касл расцепил «липучки» рюкзака и после недолгих поисков достал на свет божий обрезок коврика-пенки, свёрнутый в рулон. Туго завязанный брезентовый мешок, извлечённый следом, ещё более удивил и раззадорил Беккетт. Судя по тому, как стрункой натянулась его завязка, внутри сумки явно было нечто более увесистое, нежели упаковка влажных салфеток или пачка галет. И как на духу, Кейт истово призналась себе самой, что про таинственное содержимое этого мешка она и знать не знала. Зато прекрасно ведал Касл.

Чувствуя, как его охватывает нешуточное волнение, Рик на минутку прикрыл глаза, крепко прижав веши к животу. Да, нервишки его слегка пошаливают, но и радость переполняет тоже, потому что, даже без скидок на трудности пути, они всё-же попали туда, куда так давно, страстно и совсем небезнадёжно рвалась его измученная душа. К величайшей тайне Познания. К нему, такому аскетичному в бытии, королю бесстрастия, величавому, мудрому и самому просветлённому изо всех просветлённых — Будде Шакьямути.

В благородной и даже чуточку пафосной позе лотоса, Наисветлейший восседал на трёхлинейном алтаре из нежно-кремового, полированного мрамора. Правая рука Будды свободно лёжала на бедре, касаясь пальцами земли, чтобы сквозь их кончики полностью сходило всё негативное, страшное и мешающее свободно жить. Левая же ладонь была развёрнута вовне на уровне пупка и, по-видимому, содержала в себе невидимый энергетический кокон. Под стать добродетельному божеству был и его символичный теменной выступ — ушниша. Усеянная снизу доверху волосяными с позолотой завитушками, она почти касалась свода ниши своей остроконечной пикой. Не забыл Будда и приодеться: наискось от левого плеча к бедру, облегая тёмно-зелёные с прожилками жадеитовые грудь, спину и живот, благородно отсвечивала золотисто-матовая кэса, прекрасно различимая на фоне тёмно-серых, заизвесткованных стен.

У подножия алтаря чинными рядами стояли зула и плошки с подношениями, и без обязательной керамической ступы перед Буддой, конечно же, тоже не обошлось. Скульптуру Наисветлейшего окружали золоченые фигурки его верных приспешников-божков, тут же лежали букетами жасмины, и курились в чашках благовония. И совсем не ясно, кто и когда успевает зажечь эти негаснущие лампы, подпалить ароматические свечи, да ещё и цветов свежих положить? Ведь про это Рик даже словом не обмолвился!

— Что скажешь, Касл? Как он тебе? — Беккетт приблизилась к мужу. Коснувшись его плеча своим, сразу же поняла, что Рика мелко, но ощутимо знобит. С лица Касл смотрелся бледновато, но всё одно, привычно хорохорился.

— Здорово! — мечтательно улыбнулся он, пряча за спиной дрожащие руки. — Именно таким я себе его и представлял, но тут надо понимать, что Будда — это не какое-то там высшее существо, бог. Это тот, кто сначала был такого же качества, что и мы с тобой; был обычным существом, с недостатками и проблемами. Но из жизни в жизнь, он двигался по духовному пути, очищая себя и развивая в себе достоинства. И так достиг Пробуждения. И преклоняя колени, мы почитаем Триратну, или Три Драгоценности Будды: его самого, его Закон Просветления и Общину равных; прибегаем к ним, как к духовному прибежищу для того, чтобы тоже продвигаться по пути, развиваться — и стать такими же, как Он, стать Пробужденными. А ещё, от себя я добавлю, что нужно доверие, а иначе ничему не научишься. Нужно усердие, а иначе будешь стоять на месте. Нужен опыт, а иначе будешь учиться не тому, что нужно. Надеюсь, я ясно выразился?

— Вполне, Касл! Делай то, что задумал, и поступай, как знаешь! — подбодрила его Беккетт, хитро подкатив глаза, и используя локоть Рика, как опору, тоже сняла кроссовки. Пусть и на самом деле всё будет типа аутентично, но о сегодняшних чудачествах любимого — всем и каждому молчок. Пока Рик осторожно крался к алтарю, Кейт задумчиво почёсывала кончик носа, как вдруг… Она невольно поймала себя на том, что, несмотря на абсурдность и даже комизм ситуации, на то, что она ни на минуту не воспринимала всё это путешествие всерьез, где-то в глубине души она цеплялась за веру Касла. И если этот обряд и мог хоть кому-нибудь помочь, так это только ему. Рик так отчаянно уверовал в желаемое, так старался её поддержать, что ей было просто неловко его расстраивать. Мало того, что ему приходилось терпеть резкие вспышки её дурного настроения, так ведь и собственные переживания терзали его не меньше. А ведь Рик, точно так же, как и она, и даже больше, мечтал о ребенке. И без взаимной поддержки, без взаимовыручки, и просто друг без друга — они вообще никто. Вздохнув, Кейт внутренне упрекнула себя и с теплотой, нежностью и сочувствием посмотрела Рику вслед. Когда будет можно, она подкрадётся к нему и, обвив руками его широкую грудь, прижмётся щекой к спине. Осторожно прикроет глаза от непередаваемого удовольствия и беззвучно признается в любви. А пока… пока что остаётся только ждать.

Тем временем, Касл приблизился к алтарю, к основанию которого притулилась квадратная плита с чашами и курильницами. Сделал три глубоких, неторопливых вай, потом расстелил у плиты коврик и, встав на него коленями, опустился на пятки. Уверенно, по-хозяйски распустив завязку, достал из мешка большую флягу с водой, рис и сухофрукты в пакетиках, несколько керамических пиал и зажигалку со свечкой. Не забывая про подобострастные вай, в одну чашу сыпанул риса и сухофруктов, в другой — зажёг и укрепил свечу, а в остальные — плеснул немного воды. Расставил все чаши на плите в ровный, прерывистый ряд (плошек оказалось восемь), аккуратно долил в них воду до самых краёв и вновь скрепил приготовления нижайшими поклонами. Теперь настала очередь самой величайшей миссии в их судьбе.

Свободно держа руки на бёдрах, Рик выпрямил спину и расправил плечи, чтобы полностью расслабиться и сосредоточиться. Его речь должна прозвучать убедительно, а иначе Будда ни за что не поделится с ними своим тайным знанием. Прежде, чем начать, Рик сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и артистично выдал, умело подражая особой интонации лам:

— Благословляю подношения тебе, О, великий Будда! ОМ А ХУМ! ОМ А ХУМ! ОМ А ХУМ!

На миг замер, представляя, как сильно Будда проникся их болью, и удовлетворённо сам себе кивнул. Возможно, что и храм, и его хозяин понравились его несравненной Кейт, которой, как считал сам Касл, он давно и безнадёжно задолжал. Возможно, что это на нём лежит проклятие их бездетности. Возможно, что даже просветляющих знаний Будды не хватит для верного зачатия, но если отдаться самозабвению у алтаря, то его нерушимая вера снесёт под корень все эти горы.

— Мы пришли к тебе, О, Владыка! О, Наисветлейший и Наимудрейший из Наимудрейших! — заклинал Касл уже осипшим от волнения голосом. — Умоляю! Умоляю! Помоги нам! Помоги нам, пожалуйста, Будда!

По стенам задвигались тени: это увлёкшийся ритуалом Касл неистово раскачивался то взад, то вперёд, то вправо, то влево, сопровождая действо трепетным, шумным бормотанием. Чаще всего звучали непонятные слова, иногда — целиком незнакомые фразы, и под лёгкий шорох одежды размашистые поклоны ложились один на другой. На минуту Кейт даже показалось, что Касл полностью ушёл в себя: его сведённые ладони вжимались друг в друга с неимоверной силой, голос растерял все окончания, а на усыпанном испариной виске вздулась и завибрировала фиолетовая жилка. И даже находясь от Рика всего в нескольких шагах, Кейт вдруг дико, до судорог обмерла сердцем: жить с Каслом без детей — невозможно. Это ведь её грех, её промах. Ведь это её, и только её крест, и нельзя, невозможно остаться безучастной, когда за тебя так убивается самый родной и самый близкий тебе человек. Её Рик. А что, если от дикого перенапряжения и жгучего стремления к счастью Касл вдруг померкнет разумом? Вдруг он безвозвратно потеряет и свой привычный образ мыслей, и способность к нормальному общению, и что тогда? В их жизни многое порушится, но она никогда не бросит Касла, чтобы затем не случилось, хоть и всячески издёргает себя проклятиями и терзаниями. Или уйдёт в работу так, как никогда не уходила… Или погрузится до беспамятства в запой… Или…

«Нет, нет и нет!» — Кейт отчаянно замотала головой. Это всё не её стиль, не её жизнь, и если Касла сейчас не остановить, то будет слишком поздно.

Прикрыв ладонью ноющее сердце, ощущая мощный ток крови, бьющий в виски, Беккетт сделала уверенный шаг. Ещё пара шагов — и она повиснет с безумными объятиями на мощной шее Касла, чтобы остановить его. Чтобы образумить. Чтобы спасти Рика от себя самого. Не надо смертных жертв, ничего этого просветлённого не надо, пусть играет проза жизни, а там и выход подобающий найдётся. Какой бы сложный он не был. Кейт уже потянулась рукой к плечу Касла, как Рик, учуяв дразняще пряную вишню, сел прямо и сипло произнёс:

— Присядь, со мной, Кейт! Присядь со мной, ну пожалуйста!

Она повиновалась с радостью и облегчением в душе, а в приподнятой руке Касла оказались та самая, особая чаша монаха, да пакетик «чудодейственных» трав. Без лишних телодвижений Рик поднес край мешочка к ближайшей свече, и пожухлая пирамидка вспыхнула практически мгновенно. Вытягивая тоненькую струйку дыма, она горела островерхим желтоватым пламенем всего несколько минут.

«Ну, и где тут необычное что?» — скептически ухмыльнулась Кейт, пока её руки, подражая Каслу, вольно лежали на бёдрах, а глаза неотрывно следили за «приплясыванием» робкого огонька. И пусть её ногам на шершавом, каменном полу и некомфортно, и одновременно зябко, всё одно они с Каслом досидят до логического конца. Потому что это очень интересно. Потому что памятно. Потому что, если Каслу хоть немного, но своевременно «помочь», то их ОСОБАЯ ночь стартует слегка пораньше. Ну, не Каслу же это объяснять.

Слегка приосанясь, Беккетт легонько встряхнула руки, расслабляя их. Плавным движением сложила ладони перед собой; предвещая глубокий поклон, ритмично задышала полной грудью и тут же оторопело поперхнулась: сначала по одной скуле, потом по другой будто кисточка невидимая прошлась. Затем осторожно, но с отрывом, что-то тёплое коснулось подбородка, очерчивая изящный контур губ, поднялось вдоль чёткой линии носа к центру лба и, замерев, сошло на нет. Странное было ощущение. Более чем странное. Обычно так по утрам к ней ластился Касл, но сейчас-то он, вообще-то, справа от неё и держит руки при себе. И сквозняк в пещере не шалит, и вспугнутые ими мыши рядом не летают, и вообще, просто-напросто ей всё это почудилось.

Неопределённо хмыкнув, Беккетт прикрыла ладонями горящее лицо, затем помахала руками, нагоняя на него прохладный воздух. Пусть её воображение и не такое красочное, как у Касла, но иногда оно тоже бывает на высоте. Пусть так, но тут ей опять кто-то ткнулся прямо в глаз. Нажим был мягкий, но такой уверенный, что Беккетт, нервно дыша незнакомым, резковатым запахом трав, невольно отшатнулась. Попыталась безуспешно прикрыться ладонями, и ощущая, как стремительно, словно отделяясь от тела, кружится голова, судорожно схватила рукой воздух.

— Ри-ик! — обескуражено позвала она. — Ри-ик!

— Я тут, Кейт! Я здесь, и всегда с тобой! — и её тонкие, цепкие пальцы обрели наконец-то желанную опору. — Скажи мне, что случилось? Может быть, тебя тошнит? Так позволь мне вынести тебя отсюда! И совсем неважно, к кому: к Богу, Будде или Дьяволу, но вынести!

— Как здорово, Касл! На руках он меня вынесет! Да у меня просто голова идёт кругом, глотку будто песком запорошило, а нос — раскалённым пеплом! — «отщёлкивала» Беккетт нетипичные ощущения, остерегаясь даже приоткрыть глаза. — И я не могу ни смотреть, ни слушать, ни равновесие удержать — я вообще ничего не могу! И что за странная штука так навязчиво мелькает и крутится у меня перед глазами?

— Странная штука? Как сильно вертится? Эй, а я ничего не вижу! — привстав, Касл даже покрутил головой для достоверности.

— Это только передо мною, глупый! — Кейт мягко перехватила руку Касла, приближая к себе. — Какой-то странный черно-белый круг!

— О, да это же монада! — уверенно кивнул Рик. Забросив к чёрту ритуал, он с трепетной надеждой смотрел в лицо Беккетт. — Инь-ян, черное-белое, мужское-женское; как символ единства и взаимодействия двух начал. Не иначе, как сам Наисветлейший нам знак подаёт.

— Вот уж не знаю, что за дьявол её на меня наслал, но меня натурально клонит в сон и сильно мучает жажда. Жаль, что кофемашины с нами нет, — убрав руку со лба, Кейт беспомощно поморгала ресницами; соотносясь с ощущениями, выдохнула облегченно:

— Ну вот, кажется, и всё. И вижу, и слышу, и говорю.

Опустив глаза к каменному полу, Беккетт горько вздохнула:

— Как без соли, так и без масла — никуда!

Мешочек и действительно догорел, оставив на дне чаши щепотку светло-серого пепла. Касл тут же закопошился, доставая заветный флакончик, и прежде чем с усилием вытащить пробку в виде головки змеи, Кейт колебалась всего доли секунды. Медленно, очень медленно опрокинула пузырёк над чашей, и из него выпало всего лишь несколько капель маслянистой жидкости.

— Что, и это все? — разочарованно протянул Касл, обиженно оттопырив губы.

— У них тоже, как в аптеке, Касл, — сдержанно улыбнулась Кейт, — иначе не дай бог передозировка! Представь себе, что будет тогда с «посохом», да ещё и после стольких, неимоверных усилий!

И Беккетт добродушно повела бровью, загадочно поглядывая на оцепенелого Касла.

— Смотри сам, ведь это совсем не шутки!

— Экх, — изумленно поперхнулся Рик, — а мы же…

— Да ладно, Касл, расслабься! Всё будет хорошо! Просто следуем инструкции, и дело пойдёт! — подобрав с пола травинку, Беккетт тщательно смешала все ингредиенты в темно-серую блестящую горошину, которой едва хватило бы на кончик её мизинца.

— Отлично! — клятвенно затвердил Рик её старания, за которыми наблюдал, затаив дыхание.

— Да сбудутся надежды! — с видимым оптимизмом улыбнулась Кейт, и Касл не почуял никакого подвоха.

— Будем! — вставая с колен, Рик повлёк Кейт за собой. — Теперь пошли, поищем наш тайный ход в другой мир! Надеюсь, что нас не пошлют в пасть дракону, и не сдадут кровожадным пришельцам, облюбовавшим для космодрома вершину скалы.

— Мы подружимся, Касл! — Кейт обняла Рика поперек туловища и ласково потерлась щекой об его грудь. — Обязательно подружимся!

— Хорошо!

Прихватив заветную чашу, они вернулись к рюкзаку, чтобы обуться. Касл снабдил Беккетт рабочим фонарём, а в своём сменил батарейку. Сборы заняли меньше минуты, и теперь пара лучей упорно блуждала в каменных закоулках слева от Будды.

— Про какую колонну говорил Келиан?

— Колонну?! Может быть, это вон за тем камнем?

Кейт оказалась права: за валуном, ещё в одной нерукотворной нише робко тлел огонёк, а от каменного порожка круто уходила вверх винтовая лестница, высеченная в скале. Посветив в слабо освещённый пролёт, Рик замысловато чертыхнулся:

— Чёрт! Они что, мозгами двинулись, подсовывая нам ещё одну лестницу? Так никаких соков любовных не хватит! И идти непонятно сколько!

— С охотой, если надо, даже и в любовную амброзию поверю! И если не мы, Касл, то кто же?!

— Да мы, мы, и по счастью — всегда! — тяжело вздохнул Рик, шаркая носком кроссовки по узкой ступеньке. — У нас не так много времени!

На деле лестница оказалась короткой, и уже через десять минут, через узкую щель в скале, они выбрались на свежий воздух. От усталости жутко гудели ноги, но не покидавшие их весь путь вера, надежда, любовь должны привести их к закономерному финалу.

— Ну, вот мы и в зените! — неподдельно обрадовался Касл, с неописуемым облегчением срывая с головы фонарь: от его тугой резинки на упрямом лбу владельца остался красный, зудящий след. — И по большому счёту, над нами уже должны были закружиться предвестники любви! Неужели, Кейт, ты не слышишь вызывающе-лёгкого полёта их крыльев?

— Серьёзно, Касл?! Где? Да неужели прямо там? — подыгрывая любимому, Кейт запрокинула голову, и ещё крепче прижав к себе чашу, парировала с усмешкой: — Ну… Тогда им точно пригодятся астральные светочи нашего несравненного Будды… для наилучшей, так сказать, видимости!

И улыбнулась ещё шире и милее. С чарами Будды они займутся любовью или без, не суть важно, но по-любому она здраво смотрит на вещи. Или же наоборот, если Касл будет очень-очень убедителен, то вместо ненавязчивой иронии практически заслужит её величайшее снисхождение.

Кстати, определение «практически» относилось и к самому времени суток. Здесь, в буддийском святилище, Рик и Кейт встречали свой самый первый, самый робкий сиамский рассвет. Где-то там вдалеке, за пиками гор, с ленцой пробуждалось солнце. Ещё где-то на уровне призрачных догадок, его лучи разгоняли непролазную мглу, затягивая горы робкой предрассветной дымкой. Прозрачной кисеёй к вершинам, по нисходящей она сгущалась в пропасть, размазывая чёткую кромку той стороны неширокого ущелья. Мохнатые вершинки деревьев заполняли его сплошным мрачноватым пологом, а сам лес был наполнен уханьем, воплями, взвизгами, шорохами и шелестом листьев. В любом случае, с рассветом природа оживала, приукрасив трепетное ожидание влюблённых живостью и даже некой иллюзорностью впечатлений.

«М-м-м, и как скоро мы… Ну, это…» — от неопределённости покусывая губы, Беккетт вопрошающе скосила глаза на Касла. Крепко облапив свою нелёгкую, объёмную ношу, он удовлетворённо покачивал головой, и даже смутное в полумраке, его лицо прямо-таки сияло непередаваемым восхищением. Своим глубоким и размеренным дыханием Касл будто бы насыщался и аурой горного утра, и теплом так и неостывших за ночь скал, и ещё чем-то, чем не счёл нужным поделиться. Дабы не выглядеть совсем уж нелепо или смешно. Хотя, ну и кто тут у нас самый смешливый?

«Скорее всего, уж точно не я!» — Беккетт привычно сощурила глаз — и тут же сама себя самокритично уколола. С еднственным горящим фонарём на двоих, они стояли на естественной природной террасе, небольшой и достаточно ровной, чтобы с толком воплотить самые развязные сексуальные фантазии и без какого-либо видимого неудобства для спины и ягодиц. Конечно же, это не совсем кинг-сайз-ложе их спальни, но уже что-то, подходящее для ласк. Жаль только, что в клубящемся полумраке нельзя было насладиться дремлющей, неповторимой красотой гор, но время для этого они когда-нибудь да выкроят. Сейчас же Кейт как-то не загонялась тем, что фотоаппарат лежит в кофре, а Касл ещё даже рубашку снимать не начал; сильнее только Беккетт забавляла ограда из необычных по форме камней, плотно составленных в дугу по внешнему контуру молельни. Это были не аморфные обломки, абы как вытаявшие из ледника и грубой силой тяжести сдвинутые на край: в их тесной смычке чувствовалась система. Некто неведомый Каслам, такой прилежный и терпеливый, вытесал из гранитных валунов почти идеально цилиндрические столбики, с занятной конусной головкой, раздающейся венчиком в самой широкой своей части. Казалось, что камни выросли прямо из-под земли, так густо обросли мхом их подножия, и от этого сходство с одной её любимой, пикантной «штучкой» выглядело куда более полным.

«Хах! — весело хмыкнула про себя Беккетт, закатывая к небу глаза. — И куда же это меня занесло?! Ведь это же ни что иное, как…»

Она не домыслила буквально долю секунды, потому что раздался характерный щелчок. Бьющий из вывёрнутой вбок мужской руки свет упал на импровизированную изгородь, и Кейт чуть не оглохла от восторженно— пронзительного касловского взвизга:

— О, Боги! О, святые небеса! О, Неподражаемый! О, Досточтимый наш! Да это же те самые… священные лингамы! А-а-а, то есть... Фаллосы! — и Рик совершенно осознанно бухнулся на колени, при этом как-то умудрившись не выронить ни рюкзак, ни фонарик. Который, впрочем, тут же выключил. Касл аккуратно опустил вещи на землю и только после этого неповторимым, артистичным жестом воздал руки небу:

— Ну, наконец-то, этот видения воочию наш трепетный миг! Ведь это же просто… просто… Lingam-garden какой-то! Смотри, Кейт, смотри внимательно! — с дичайшим, неописуемым воодушевлением Рик тыкал пальцем в ближайший к ним столбик. — Здесь всё заточено под наш с тобой успех!

Беккетт лишь уклончиво качнула головой. Заветная их чаша осталась рядом с вещами, а яркий луч Кейт упал на отвесную, слева от входа стену, в углублении которой Беккетт только что разглядела некую конструкцию. Это оказался ещё один алтарь, но уже маленький, без вычурности и надзирателя Будды; с цветами, разнокалиберными чашами, оплывшими до основания свечками и — тут Беккетт иронично фыркнула, сдерживая нарастающий смех — ещё одной группой фаллосов, только уже деревянных. Ярко-красные, ярко-жёлтые и ярко-голубые деревяшки, один к одному составленные стоймя у гранитного основания, они дружно уткнулись в небо, своим количеством повязок из разноцветного шёлка отождествляя стойкое суеверие благодарных паломников. К которым вот-вот добавится ещё один.

Что-то негромко зашуршало, вжикнуло, и мимо Беккетт промелькнула тень — это босой Касл прокрался к алтарю, выставив вперёд крепко стиснутые кулаки.

«Эх, Касл! И опять у тебя одни тайны! — с понимающей грустинкой вздохнула Кейт, глядя, как Касл отвешивает один вай за другим, а потом приставляет к крайним фаллосам два загодя припасённых своих, только маленьких, не длиннее ладони. — И этот «секретный» храм, в котором, судя по завуалированным твоим намёкам, так и кружит, так и жжёт ядрёный дух женского плодородия! Ну да ладно, Рик есть Рик, и мне понятна его искренность во всём, касаемом меня, но, Господи, да неужели от этих «молчунов» будет хоть какой-то живородящий толк? О, Святая Дева Мария, как всё запущено! И чему только с отчаяния не поклоняются люди!»

Молчаливая, сдержанная улыбка окрасила губы Беккетт, и когда Рик вернулся к ней, она уверено нашла его горячую, влажную ладонь. Не показывая скептический настрой, крепко стиснула её в знак поддержки и после ответного рукопожатия расцепила пальцы уже не без сожаления. Погасила свет, сунула горячий рефлектор непроизвольно ойкнувшему Каслу и после трёх неспешных шагов легла грудью на тёплый свод одного из самых ближних к ним гранитных пенисов. Пока ещё спящее ущелье и редеющая от минуты к минуте дымка настраивали на легковесный, влюблённый лад.

— Загадочно! Как раз для твоего нового романа! — Беккетт облапила купол, прилегая к камню щекой и мечтательно смежив ресницы, но когда сзади взвизгнула молния, живо обернулась: это Рик сосредоточенно потрошил рюкзак. На божий свет уже появились трикотажные покрывала, свёрнутые надувные подушки, лёгкая палатка в чехле и фляга с водой.

Беккетт тут же поспешила любимому на помощь. У входа в святилище было заметно просторнее, нежели перед алтарём, и четыре умелые руки быстренько подготовили вполне сносное «супружеское» ложе. Словно малые дети в увлекательном состязании, они надули подушки, наперебой корчя друг другу невинные, смешливые рожицы, а закончили палаткой, разбитой прямо над покрывалом.

— Когда придумаешь завязку? — заговорщицки поинтересовалась Беккетт, натягивая растяжку и крепя её к камню силиконовой присоской.

— Не раньше, чем тряхну, как следует, «стариной»! — с загадочной хитрецой отозвался Рик, со скрипом укрепляя другой кончик. — И хорошо, что в таком деле всегда есть пара свободных рук! Когда ещё эти ленивые призраки раскачаются! Они даже комаров отпугнуть как следует не могут!

Беккетт лишь послала супругу добродушную улыбку. Покончив с растяжками, она нащупала в накладном кармане рюкзака флакон с репеллентом и хорошенько его встряхнула. Пока Кейт добросовестно опрыскивала место сна и немного вокруг, Касл расселся чуть поодаль, выпрямив в блаженстве ноги и опираясь за спиной на руки.

— А предвестники солнца в этих камнях точно есть! — философски заметил он, с неподражаемой улыбкой Чеширского Кота наблюдая за легкими и неслышными движениями Кейт. — Замёрзнуть мы точно не замёрзнем, но всё же не люблю, когда…

— Тихо! — загадочным шёпотом прервала его Беккетт и предупредительно подняла руку.— Тсс, ты слышишь?

— Что? Неужели аудионапутствие самого Будды, доносящееся сквозь расселину? Или, всё не так, как на самом деле кажется? — Рик деланно округлил глаза и, подобравшись, сел прямо. И молча. Несколько секунд — и напряженный людской слух уловил тонкое журчание

— Ага… Ручеек! — довольно улыбнулась Кейт. Даже в полутьме её глаза светились, как у кошки.

Использованный флакончик отправился в рюкзак. Беккетт указала Каслу на небрежную складку одеяла там, где скоро будет её спина, и прежде чем проследовать вглубь святилища, ласково потрепала Рика по щеке. Мягко, как кошка, вышагивая, скрылась во мгле, но вот негромко всплеснула вода, и уже буквально через пару минут Кейт вернулась назад. Загадочно покусывая губы, она осторожно подошла к Каслу: расправив постель, тот выпрямился во весь рост у входа в палатку и, держа руки на бёдрах, теперь натурально пожирал любимую глазами. Держа руки на отлёте, Кейт невинно чмокнула Касла в губы, и тут же её мокрые, холодные, как лёд ладони довольно бесцеремонно проникли под его рубашку. Контраст между ними и разгорячённым мужским телом оказался таким разительным, что из горла Рика вырвался сдавленный петушиный ор. С дурашливым хихиканьем, нелепо оттопырив руки, он затанцевал, задёргался на месте, и ещё, наверное, секунда — и ловкая подсечка уверенно свалила бы его на спину, а в интимном «партере» Беккетт не было равных. Нетерпеливыми рывками за ремень и одежду она обнажила бы его упругие, мускулистые бёдра и вся такая, изнывающая от любви, взгромоздилась бы сверху на него, чтобы в плотном обхвате удержать любимого и долго-долго от себя не отпускать. Сама бы, с превеликой охотой, подставила бы трепетную грудь под его тёплые, ожидаючи раскрытые ладони, и усыпала бы неистовыми поцелуями эти манящие, пухлые, такие аппетитные его губы. Которые, балуясь извечным касловским трёпом, чуть опять всё не испортили:

— Ну, и что у нас там со святым источником? Даже на расстоянии в нём чувствуется пробуждающая, неповторимая, звенящая магия воды! Это же воистину голос матери природы, её божественный, умиротворяющий шёпот! Да нет же: струя жизни, воздымаемая из тайных пазух самого Будды, всеведущее воздействие на наш разум!

— Пст! — с притворным недовольством попробовала осадить мужа Кейт, но тут же поняла, что не стоило даже и пытаться. — И ничего такого, Касл, мне под руку не попадалось! Размеры этой купели столь малы, что в неё едва-едва мой кулак войдет. Как раз достаточно, чтобы напиться и умыться.

— О, магия сырых камней и журчащих струй! Обязательно причащусь, но только после «сражения», — радостно засмеялся Рик, прекратив свои ужимки. — Можешь мне не верить, но энергетику святого места я чувствую не только причинным местом!

— Мистическая энергетика фаллического храма? — и Кейт разорвала дистанцию, ткнув пальцем в деревянные члены. — А как насчёт их? Почему именно они, почему в таком количестве и почему именно в этом месте?

— Видишь ли, Кейт, для тайцев фаллос, или лингам, является символом покровительства могуществу, власти, богатству и, конечно же, плодородию. Ему поклоняются, как первородному божеству, а дорогу к святому месту ведает любая тайка. При всём при этом, фаранги такого знания обычно не удостаиваются, и только по моей нижайшей просьбе для нас сделали исключение. Правда, как вижу сам, от суховатого описания этого святого места меня самого терзает омерзительная скука. Поэтому я думаю, что в реальности всё дело в бедных папах-шивах! — оптимистично заключил Касл и утвердительно склонил голову.

— Папы-шивы? — укоризненно покачивая головой, Беккетт прикрыла ладонями лицо в знак привычного восприятия извращённой мысли мужа, что, впрочем, Рика не смутило.

— Да! — прижав к груди скрещенные руки, Касл смотрел перед собой и немного вверх, роняя в голосе притворную слезу. — Они же поплатились своими фаллосами ради нашего с тобой счастья!

— Касл, серьёзно? — скептически хмыкнула Кейт, правой рукой поправляя сбившуюся на лоб чёлку, а левую держа на поясе. — А я уж было подумала, что, раз у него столько конечностей, то лишние члены Шиве просто не нужны!

— Всё не так, Беккетт, всё не так! Это же очень и очень по-садистки — рубить фаллосы у невинного божества!

— Всему должен быть предел, Касл! — непреклонно усмехнулась Кейт, опускаясь коленями на покрывало у края полога, а обувь — отставила в сторону. — Особенно — пустым разговорам!

— Я сейчас! — моментально вскинулся Рик, но тут же замер, прижав к животу руку: — Пожалуй, он всё же первый!

— Ах да! Ну, конечно! — Кейт поискала глазами отодвинутую в сторону поклажу. Как ни подкидывай мужу явные намёки, голодный хор их желудков, как и кулинарные «доводы» Касла, никак не переплюнуть, и Беккетт нырнула рукой в горловину рюкзака: где-то там, среди припасов, хранились «суперкалорийные» армейские пайки.

— Дай, я! — простецки сказал Касл, сопя жене в ухо, и мягко протянул руку поверх её плеча. Прихватив за край пластиковый контейнер, уселся валетом, лицом к лицу с Кейт, и бодро зашелестел обёртками. Глотнув немного воды, Беккетт с готовностью протянула ему флягу, а он ей — мясной брикет в ароматном желе, на толстой, как подмётка, галете. Жевали они шустро, с оглядкой на розовеющее небо, потом прибрали мусор в кармашки рюкзака и наконец-то открыто скрестили свои ждущие взгляды. И поредевшая мгла не стала им в этом помехой, зримо обозначив черты лиц.

— Ну? — видя, как нервно двигается её кадык, Рик протянул руки ладонями вверх, и Кейт накрыла их своими, сплетаясь пальцами в цепкие замки.

— Что «ну»? — по привычке переспросила она, но глаз не отвела: в них уже видимо пламенела страсть. — Ты всё же решился со мной поговорить?

— Про нашу особую, нелогичную неповторимость? Обязательно, Кейт, конечно же! — нежно, трепетно, слегка надавливая, большие, такие крупные пальцы Касла касались, скользя, эластичной, чуть влажной её кожи, передавая Беккетт его нешуточное волнение. Рик неровно, сбивчиво дышал, дрожал мелко-мелко всем телом, а его руки жгли почище огня. Пожалуй, даже зная Кейт наперёд, Каслу всё же иногда присуще слегка усомниться в своих собственных, непогрешимых с виду доводах, но живо внимающая, полная недюжинного спокойствия Беккетт молча подсказывала Рику, что избранный им путь — верен. И Кейт ещё раз подбодрила мужа вежливым кивком.

— Уже сейчас меня просто распирает от неописуемой нежности к тебе, потому что это так естественно, — продолжил Касл без тени улыбки, — и именно поэтому крепость нашей веры сродни твёрдости наших отношений. Конечно же, мы по-прежнему и по-своему бываем непросты, а иногда — скрытны, непонятны и непредсказуемы; бывает — что и не в силах выразить словами обуревающие нами чувства, но это как раз то, что и увлекает, и двигает нас вперёд. И когда наконец-то после необузданной и столь ожидаемой в этом месте страсти в тебе зашевелится маленькая жизнь, то это будет лишним подтверждением моей правоты. И заметь, а ведь именно с тобой, и только с тобой я почувствовал себя совсем другим человеком: умелым в заботах, новым в желаниях и мыслях; мужчиной, который всмятку разобьется ради единственной и неповторимой. И сейчас, когда нас плотно окружает неподражаемая, сексуальная аура святилища, я хотел бы услышать от тебя, Кейт, о твоих чувствах и думах. Ну, развей же, пожалуйста, родная, мои сомнения! Ну, освободи же, наконец, поскорее перед НИМ свою израненную душу! — от волнения Рик перешёл на горячий шёпот. Сгибая руки, осторожно повлёк на себя Беккетт, в сладкой муке терзающую губы. Она подчинилась и, подобрав ноги, с уверенной поддержкой Касла, немного привстала. Обступила снаружи его бёдра и уселась верхом прямо на них, скрестив лодыжки за спиной и не без трепета ощущая, как под грубой молнией на джинсах пульсирует от мощного тока крови его плоть.

— Оах! — их выдох был глубок и слажен; на миг смежив ресницы, Касл судорожно сглотнул. Он был настолько мил и в трогательной заботе, и в признательных откровениях, что Беккетт, слушая его, сама не заметила, как возбудилась до ломоты в спине. Всё вроде бы такое знакомое и привычное между ними, но всё как будто вновь: и её дикое, выворачивающее наизнанку желание, и внимательный, трепетный, многообещающий взгляд Касла, от которого она натурально поплыла, и стальной обхват его рук на её талии. Он — сила, а она — мягкость, а ещё чувственность, неосознанная импульсивность и дикое намерение до беспамятства раскрыться.

«Сейчас… Ещё… Ещё немного, Касл! — беззвучно шевелились её губы. — Ведь мне уже горячо… Неоценимо горячо!» Её руки бережно обвили мощную шею, и в нарочито медленном поклоне, Кейт мягко прижалась щекой к его уху. Потёрлась ласково, доверчиво, мурлыкнула от удовольствия, как маленький котёнок; прикрыв глаза, с шумом вдохнула такой знакомый, возбуждающий аромат его волос. Никто с ней и никогда не обращался так ласково и трогательно, как Рик, и даже его ладонь, что легла на её упругую грудь поверх тонкой блузки, была весьма щепетильна.

— Ещё! — молила Кейт, сильно-сильно прикусывая краешки губ, а Касл, словно желая с ней познакомиться вновь, касался любимой везде, где только мог. Одна его теплая, тяжелая рука мягко расправляла её волосы в невидимый пробор, а другая гладила по спине, плечу, бедру, возвращалась на грудь и перемещалась на попу, то усиливая нажим, то ослабляя. И чем больше они ласкались, тем труднее ей было вымолвить хоть слово. Беккетт всё так же сидела с любимым в обнимку, щека к щеке, словно боялась увидеть грустный изгиб его губ или дикую боль, зачернившую глаза, но когда-то же надо было решиться. Тем более, что когда так неимоверно, словно стотонным прессом, давит грудь, существует единственный способ помочь самой себе: это слёзы. Да-да, такие крупные, щиплющие, горько-солёные, они уже наворачивались на глаза, но в них Беккетт не видела для себя ничего предосудительного или постыдного. Потому что знала, что Рик ни за что не оттолкнёт её от себя, не обвинит в слабости, не оставит одну в огорчении и без поддержки. Вот и теперь, в столь необычном месте, в которое они забрались исключительно по его прихоти, Кейт сознавала, что её слова, идущие от чистого сердца, останутся с ними навеки. Как долгожданная пора признания, как переспелый плод, оно саднило в душе много лет, не давая покоя ни днём, ни ночью. И пусть тяжкая горечь её слёз обильно смачивает его и без того влажную от пота рубашку, а зубы цепко, сильно терзают воротник, словно не желают выпускать, не разодрав, всё одно, их любви нет и не будет преград. И если даже дома потом её организм никак не отреагирует на обстоятельства поездки, то она клянётся, что задушит в себе саднящую боль, одарит близких океаном тёплых, открытых, понимающих улыбок и, забросив к чертям носовые платки, вверит себя в цепкие руки эскулапов. Это наименьшее, что она сможет сделать для Касла, а сейчас — начнём!

Собравшись с духом, Беккетт оставила в покое измусоленный воротник и немного отстранилась, хмуря брови. Шмыгая носом, как провинившееся дитя, зачем-то оглянулась и кротко молвила в ответ:

— Только со временем я научилась и понимать, и принимать тебя, Касл, за что, собственно, тебе же и благодарна. Иногда это были просто взгляды: жгучие, радостные или грустные. Иногда — только жесты, без ненужных нравоучений или пустопорожних речей. Иногда — это просто мы с тобой рука об руку, без малейшего желания отпустить, но только без единственной вещи на свете нет и не будет мне счастья. И ты прекрасно знаешь, о чём я. Ведь исключительно благодаря тебе я дозрела до того, что стало вечным смыслом моей жизни. И не просто важно стало, а архиважно: лёгкие, но чувствительные толчки кулачков и пяточек внутри меня; тошнота по утрам, головокружение и рвотные позывы от запахов пищи; дыхательная гимнастика вдвоём и подбор нарядов на неуклюжую фигуру. А ещё это совместные прогулки в Центральном парке и наслаждение природой. И неспешно бродя по аллеям, мы будем останавливаться в тени деревьев не только для объятий, а в четыре заботливых руки будем заботливо поглаживать неспешно растущий день ото дня мой живот. И я буду искренне смотреть в твои чистые глаза, ото всей души говоря: «Рик, ты и есть моё безграничное счастье!» И пусть кто-то другой рожает под наркозом, но это буду точно не я. Клянусь тебе вытерпеть любую боль, и долгожданный крик малыша, и все краски НОВОГО мира вокруг него определённо подскажут мне, что я наконец-то — МАМА! И как любая женщина, я хочу всего этого до сумасшествия, до безумия; даже больше, чем кто бы то ни был, потому что я и выстроила, и выстрадала, и заслужила своё счастье. Ведь столько лет я боролась за него непонятно с кем, а больше — самой с собой.

— Мы боролись за это вместе, Кейт, — сопел Касл в её мокрую щёку, слегка касаясь губами. — Если всё удачно сложится, то обязательно поблагодарим Вселенную! Ведь ты же рядом, моя Кейт… Любимая… Желанная… Несравненная… Моя Кейт… Как вишенка, застрявшая в волосах… Жаркая, отзывчивая и нежная… — Рик сделал паузу и изобразил нечто вроде усмешки: — Когда ты так горячо, неровно дышишь в моё ухо, то молния на моих джинсах вот-вот — и совсем разойдётся! Может быть, уже и время настало для брачного ложа?

В ответ Беккетт лишь грустно улыбнулась сквозь слёзы.

— Господи, Касл! Ты всегда веришь сам себе! — Кейт обняла его за шею, и её солёные губы нашли жаркие его. — И сколько можно упоминать Вселенную? Неужели Ричард Касл всё ещё верит в чудеса?

Рик смотрел на очень и очень грустную улыбку Беккетт, нежно водя сгибом пальца по скуле и виску, сдвигая мешающие пряди, и довольно, с пониманием, жмурился.

— Да, Кейт, чудеса сбываются! Именно таким подарком судьбы и была наша встреча, а я с радостью подхватил его, даже толком ещё не осознав его величия. И это чудо, что мы успешно прошли сквозь недомолвки и разногласия, сквозь неверие и недоверие, через боль, причиняемую друг другу. Это чудо, что мы наконец-то утолили жажду справедливости в сложном мамином деле, и нашу связь теперь ничем не разорвать. Так давай же, скрепим её доброй порцией любви.

— Я готова, Рик, и не надо больше мне ничего доказывать, — они сошлись лбами, нос к носу, крепко обнимаясь и закрыв глаза. — А теперь просто обними меня, Касл! Накрой поцелуем сверху и снизу, так, чтобы жгло. Так, чтобы не скоро насытиться. Так, чтобы позабыть себя. Так, чтобы всё получилось. Я очень, очень хочу почувствовать вас в себе.

— Тогда, да поможет нам Будда!

Опираясь рукой на его плечо, Беккетт медленно выпрямилась, затем помогла Каслу встать. С частым сбивчивым дыханием, чуть нервно помогая друг другу, они зашуршали одеждой, раздевшись догола. Касл нырнул в палатку первым и сразу же лёг на спину, а Беккетт с чашей в руке забралась следом, не забыв застегнуть сетчатый полог. В палатке, естественно, было сумрачнее, чем снаружи, но Кейт, встав на колени у бёдер Касла, всё одно восхищалась его возбуждённым видом. Так маститый художник, жадно и проникновенно, любуется наилучшей своей натурщицей, и теперь в картину страсти осталось внести лишь последний мазок. Беккетт поднесла чашу к носу, принюхиваясь к терпковатым ароматам трав, а другой плотно, у самого основания, обхватила упругий ствол. И Касл лишь неопределённо закряхтел: он едва сдерживался, чтобы ответно не коснуться жены там. Игра есть игра.

— Ты уже готов, Рикки-бой? — игриво улыбнулась Беккетт, ставя плошку рядом с собой. Она поддела на кончик пальца тёмный сгусток и осторожно оттянула крайнюю плоть, чтоб куда надо легло.

— Ох! Ауч! Упс! — дурачился Касл, когда тонкие пальцы Кейт осторожно втирали смазку в чувствительную кожицу. — Беккетт! Жжется! Черт, как горчицей натёрли!

На сравнение Кейт лишь знакомо повела глазами. С опорой на руки, чтоб не задеть истекающее секретом естество, медленно-медленно склонилась к жадному до ласки рту мужа. Поцеловала кратко, он ответил немедленно, но словно с задержкой, будто смаковал, пробовал на вкус, и тогда мягкий кончик её тонкого язычка прошёлся по его мясистой нижней губе, с прикусыванием, посасыванием и громким выдохом: — Ух!

Когда Беккетт отстранилась, их многозначительные взгляды встретились, а уж улыбки были самые загадочные и заманчивые. Наверное, ещё небольшая пауза, и Касл заметил бы, что промедление смерти подобно, но Кейт, тихо, гортанно охнув, уже опустилась на его такой влажный и желанный член. Посидела, прислушиваясь к ощущениям. Жарко, плотно и классно вошёл! Никого дискомфорта от необычной смазки, и Касл так довольно, знакомо сопит. Поехали!

Первое движение было медленным и аккуратным, словно она боялась навредить ему, но Касл уже ожидал продолжения с открытым от восторга ртом. Его ладони легли на её грудь, массируя соски, но Кейт перехватила запястья, повелевая сесть. Не теряя зрительного контакта, протянула ноги и скрестила лодыжки за его спиной, в муках покусывая губы. Подтянулась плотнее, помогая руками и ногами, сжав нижние мышцы в тугое мускулистое кольцо. Вот Касл, попал так попал, и Беккетт надеялась, что ещё не скоро выпустит его.

Немного разогнув колени, Кейт слегка отодвинулась, и с силой обняв шею Касла, снова приблизилась. И ещё раз, и ещё, и ещё, без счёта времени. Её темп убыстрялся, и в такт тяжелому дыханию мужа Кейт улыбалась в ответ. Туда-сюда, ещё и ещё раз — её гибкое, отзывчивое тело, словно ткацкий челнок, вытачивало тонкое и чувственное кружево любви. От минуты к минуте, от секунды к секунде, ощущения стали насыщеннее и острее. Затем замедляющее движение, другое и ещё одно. И, кажется, что так можно делать бесконечно.

Он пульсировал внутри неё, синхронно с её талией двигая руками, а она постанывала и вскрикивала, и её растрепавшиеся локоны то и дело задевали его лицо. Рик не отворачивался, только помаргивал, лишь сильнее водя руками по плечам, боками и бёдрам. Когда Кейт своим разгоряченным лбом припала к его плечу, Касл подвёл руки под её попу и слегка приподнял, ловя ртом маленький, податливый сосок. С каким-то особым садистским смаком, с неудержимым безумством, он лизал, сосал, покусывал его, приподнимал, щекоча, кончиком языка и слегка вдавливал его розовый ореол, а Беккетт, протяжно хрипя, вновь стала двигаться то быстрее, то медленнее. От минуты к минуте напряжение нарастало, они уже не стонали, а выли, рычали во весь голос и чувствуя внутри себя одуряющий сознание и тело жар, кончили одновременно.

— Кас… Ри… — в изнеможении пробормотала Беккетт, и когда Касл устало откинулся на спину, натурально рухнула ему на грудь, позволив крепко себя обнять.

— Ну, и как тебе? — заботливо прошептал Касл и слизнул капельку пота с её щеки. — Ощутила ли ты хоть какую-нибудь разницу?

— Ммм, — если честно, то ей совсем-совсем не хотелось его расстраивать, а тем более — обижать (поймите сами, почему!), и Кейт ответила уклончиво:

— Ты был хорош, несравненно хорош, но мне, в общем-то, показалось мало. До рассвета уж не так много и времени, но мы что-то совсем не подумали об афродизиаках. Нет, я, конечно же, понимаю, чакры там Будды, потаённое святилище и всё такое, но ведь человек одинаково устроен! Этого-то ты не можешь отрицать!

— А я и не собираюсь, — с пониманием вздохнул Касл, всё также бережно приживая к груди обмякшую телом Кейт. — Ведь это ты мой самый насыщенный, самый чувственный и самый несравненный афродизиак! Давай, просто займём у рассвета немножко времени, растянемся на спины, прикрыв глаза, и будем думать друг о друге, рядом и внутри себя, пока неведомые усилия Будды не вернут нас в таинство любви. Хочешь верь, Кейт, а хочешь — не верь, но монахи не могли ошибиться. Есть в этих камнях какая-то необузданная, звериная сила.

«Ну-ну!» — в приятной тяжелой истоме Кейт сползла на землю справа от Касла, и мягкие кончики его пальцев принялись тихонько бродить по её телу, погружая то в сон, то в явь. Наверное, в итоге Беккетт всё равно бы отрубилась, но Рик вдруг тихонько переложил её на спину. Кейт с трудом приоткрыла один глаз: Касл стоял на коленях справа от неё. Вот он пригнулся, и по легкому дуновение ветерка от его дыхания Кейт сообразила, что Касл целит на грудь. Его ищущая рука тут же скользнула меж её бедер, и одновременное касание и языком, и пальцем оказалось очень нежным. Затем нажим немного усилился: старательно чмокая, Касл облизывал и посасывал поочерёдно упругие ореолы, подготавливая любимую к продолжению. Его короткие ритмичные нажимы действительно творили чудеса, и в каждой точке её тела бурно расцвело желание. Беккетт ерзала на жестком ложе, раздвинув ноги, постанывала и изнывала от возбуждения, и когда её непроизвольно отведённое запястье задело его набухшую плоть, она тихо, отрывисто позвала:

— Ко мне… Иди ко мне.

Касл моментально оказался сверху, вошел плавно, плотно, на секунду замер… и всё повторилось сначала. Как два маленьких Шивы, они сплелись руками и ногами, склеились телами, и ёрзали, и перекатывались на ложе, в погоне за мощным, продолжительным пиком, который вдруг резко, ярко, образно взорвался, швырнув их тела в непередаваемое бессилие и блаженство. Теперь ничто не удержало бы их от цепких объятий Морфея, но отключаясь, Беккетт всё же уловила довольный, бархатный голос Касла, негромко посетовавший в потолок:

— Ох уж, эти коварные монахи! Мой лингам горит, как после примочки из кайенского перца! Значит, придется искупать его по месту, пока пощады не запросит. А как поживает твоя… иони?

— Я не сильно зациклилась на её состоянии, Касл,— молвила Кейт, ерзая щекой по его груди. Охваченная необъяснимым блаженством, она устало сомкнула ресницы, готовая отключиться в любой момент. — Мне так неописуемо хорошо, что даже жесткий камень не помеха моей спине. Наверное, я просто устала от переживаний, несбывшихся надежд и неверия в саму себя. — Беккетт уже не говорила, а неразборчиво бормотала. — Если же так тому суждено будет случиться, то я приму любую предложенную тобой фантастическую теорию. Спасибо, что ты смог удивить меня, Касл!

— Всегда!

Жаркое тайское солнце бесцеремонно растопило их сладкий, утренний сон. Пока Касл что-то недовольно бормотал в надувную подушку на своём лице, Кейт, мило позёвывая, прихватила небольшое полотенце и выкарабкалась наружу. Тропики уже проснулись, наполняя яркий мир вокруг неповторимой и жизненной суетой. Сама площадка уже почти вся была в безраздельной власти солнца, и только вдоль отвесной стены, где был алтарь, к вдали нависшему над плато каменному гребню тянулась узкая, ярда в два, полоска тени.

«Ещё немного, и на это плато будет не взойти!» — Беккетт сделала несколько шагов поперёк площадки, и сдвоенные кончики её тонких пальцев осторожно коснулись каменного фаллоса: гранит уже слегка нагрелся, но когда в тебе бурлят яркие, интимные воспоминания, то как-то даже и не загоняешься, в чём тут может быть помеха. Ну, или примерно так. Весело хмыкнув, Беккетт лишь перевесила на шею сползающее с плеча полотенце: его краями забавлялся ветер. Такой легкий и теплый, он ласкал хрупкие плечи обнажённой женщины, бережно оглаживал её гибкую спину и путался в мягких волосах. Где-то высоко над вершиной парил орел, и его быстрокрылая тень иногда проскальзывала по камням.

— Ух, ты! Вот это фантастика! — не удержалась от восхищения Кейт, держа руки козырьком у лба: с высоты птичьего полёта местность выглядела настоящей сказкой. Искрящиеся снегом пики, неописуемо строгая красота их крутых склонов, самобытность тропиков, кивающих, словно в одобрение, своими сизыми верхушками, — всё это невольно поднимало настроение и придавало сил. Здесь практически не ощущалась накопленная в дороге усталость, а чистейший, без вездесущей тропической прели горный воздух махом вылущил из Кейт остатки сонливости.

— Класс! Спасибо, Касл! — прошептала Беккетт, не без сожаления пряча глаза. Вежливый, медленный поклон — и её пушистая чёлка мягко спускается на лоб. Кейт прошлась ладонями по животу; на миг задержав их у паха, жеманно, с придыханием куснула губы: такой классной, такой памятной была утренняя любовь. И сразу же вспомнился родник, поющий свою песенку, и Касл, неумолимо припекаемый солнцем. Кейт прекрасно слышала его невнятное бормотание и недовольную возню, и когда повернулась к палатке лицом, в разрезе торцевой стенки уже торчали голые мужские пятки. Беккетт тут же приосанилась; гордо выпячивая грудь, повернулась боком, замерла во фривольной позе, потом уже в более вызывающей и откровенной, но нужной реакции не добилась ни на цент. Всё ещё сонный Касл даже голову из палатки не высунул, и с лёгким разочарованием Кейт отправилась на поиски родника.

Тёмно-бурая и шершавая с прожилками порода, оно ощутимо припекала пятки, но железное терпение Беккетт наконец-то привело её в самую дальнюю оконечность площадки. Теперь почти неуловимое журчание стало заметно громче, звонче, и Беккетт внимательно поискала глазами: под нависшим скальным козырьком, в неровной отвесной стене на уровне лица, обнаружилась небольшая расселина. Именно оттуда мелодичной струйкой и вытекала безупречно чистая вода. Сбегая по извилистому, обомшелому жёлобу, она закручивалась у основания камня в компактный водоворот, и бесследно исчезала в неровном отверстии на самом дне небольшой купели.

«Даже и не представляю, чтобы сказал бы об этом Касл! — доброжелательно усмехнулась Беккетт, любуясь безмятежностью ручейка. — Наверно, просто засыпал бы меня теориями с головы до пят. Природная ли это шутка, или монахи постарались, но в любом случае — это здорово!»

Присев на корточки, Кейт добросовестно очистила площадку перед чашей от мелких камешков и аккуратно встала коленями у самого уреза. Зачерпнула пригоршней студёную воду и осторожно окунула в неё лицо. Её гибкую спину тут же осыпало противной, мелкой дрожью, челюсти судорожно свело и дико заломило зубы, но разве это может быть для неё проблемой? Терпеливо и методично, Беккетт осваивала свой студёный туалет.

— Ого, вот это сила у местных камней! — до Кейт долетел немного хриплый со сна, но довольный голос Касла. — Не успел я выйти из палатки, как мои ягодицы проткнул очередной космический пучок! Ты только посмотри, что он натворил!

— Хм-м! — с нескрываемым интересом Беккетт глянула поверх плеча: её любимый мужчина, и правда, был несравненно хорошо собой. Как не считала бы она его в своё время (и не без причины!) неисправимым задавакой и позёром, но то, что Рик — исключительный напарник, невозможно было отрицать. Пусть и про себя, пусть и с душевным скрипом, но Кейт многое ценила в Касле: и обаяние, и недюжинный ум, и здравую логику, и чувство юмора, и доброту. И помыслы, и устремления его были действительно чисты, и не трус он был, и не нытик, и терпением обладал завидным. Это говорим про его ожидание её, если кто не понял. Короче говоря, с Каслом любые горы можно было свернуть, но если вдруг отважиться — то и пуститься во все тяжкие. Да, никто и никогда не узнает, скольких сил ей стоило быть бесстрастной рядом с ним, но всё-таки нет-нет — да и сбегала она в раздевалку, чтобы дать себе хоть малую «передышку» от его общества или сменить сырое от его близости белье. Видит Бог, крепко хранила Беккетт свою тайну, и день ото дня, от этого только сильнее становились её бурные, эротические фантазии. И когда же Кейт, пусть и на грани, пусть и так сложно, дорвалась до Касла, то поняла, что не ошиблась в нём. Это был настоящий любовный ураган, столкновение двух подобных себе стихий, единение душ и тел, и каждое их пробуждение начиналось с ласк. То сладкие и томные, как патока, то бурные и импульсивные, как девятый вал, каждый раз они несли в себе некую изюминку, элемент новизны, а уж то, что случилось сегодня — так и вообще, бесподобно, и ни на что другое не похоже. Столько впечатлений в одном месте, и это, пожалуй, надо продолжить. Лишь бы в итоге всё срослось…

Её кожа, растираемая с усилием, горела и покалывала от ледяной воды, но вместе с тем тело обрело неимоверную лёгкость. Как будто детектив Беккетт заново народилась, как будто нечто тяжкое скинула с себя, чем не зазорно будет поделиться с мужем. Когда ей хорошо — то и им хорошо, и не будем уповать на буддистские чары.

Кейт неспешно встала на ноги и гордой походкой направилась к Каслу. Мокрое полотенце прилипло к шее, озорной ветерок трепал и скидывал на лицо её волосы, и Беккетт невозмутимо возвращала их обратно, всем своим видом показывая, что её абсолютно всё устраивает. Как и возбуждённое тело Касла, привычно зажигающее с пол-оборота. Такой желанный, Рик завораживал, нетерпеливо маня к себе жену, и скрашенные счастливой улыбкой, её и без того выразительные губы, неслышно, вдохновенно шептали: «Я люблю тебя, Касл! И как же сильно я тебя люблю!»

Немного ускорив шаг, Беккетт замерла на расстеленном у палатки покрывале: предусмотрительный Касл, ещё и прибравший их одежду, определённо заслуживал сладких бонусов! Кейт приблизилась к мужу почти вплотную, но когда его член упёрся ей в живот, лёгким выбросом указательных пальцев оттолкнулась от его груди. И тут же шутливо набросила полотенце на пенис, как на одёжный крючок. Кейт невольно ожидала смеха, улыбок и шуток, но Рик уже смотрел на любимую совершенно серьёзно. Он давно ждал её, очень и очень ждал, и безо всяких затяжных прелюдий Кейт опустилась на колени. Набухшее полотенце полетело в сторону, а Касл издал глубокий, взволнованный вздох: это умелые губы Кейт сомкнулись кольцом на его естестве. Её прохладные ладони тут же уверенно взлетели по линии его бёдер, ложась на упругие ягодицы и обжимая со смыслом: то была их игра. Нежная, трогательная и увлекательная, с обширными возможностям и исчерпывающим финалом. И Беккетт быстро привела бы Касла к нему, если бы не сам Рик. Нервно вздрагивая от перевозбуждения, он всё же сжал, предупреждая, свою мощную руку на её плече.

— Что, Касл? — недоумевая, Беккетт выпустила Рика: в её взгляде была трепетная мольба, но Касл лишь молча протянул ей свою ладонь. Так же молча, Кейт выпрямилась перед ним, Касл махнул рукой, предлагая развернуться, и затем подхватил любимую на руки. Пока шёл к виднеющемуся вдали лингаму, самолично выбранному непонятно по каким критериям, покусывающая губу Беккетт доверчиво притаилась на его груди.

— Вот! — Рик бережно опустил Кейт на земли и развернул за плечи лицом от себя: — Смотри туда, Кейт! Смотри, как сказочно чудесен этот мир!

И Касл указал подбородком на пышную, изумрудно-коричневую шапку тысячелетнего леса. Его руки, слегка подталкивая, мягко и цепко легли на её изящные бёдра, и Кейт грустно, с пониманием улыбнулась: это как раз то, что можно и нужно назвать финалом их нелёгкого путешествия.

— Этот мир ничто без тебя, Касл, — она упёрлась ладонями в горячий камень; как кошка, гибко прогнулась в спине, и со звучным придыханием впустила Касла в себя: его движение оказалось быстрым, нетерпеливым и грубым. Необузданнее цунами, он двигался в ней, произвольно выбирая направление; разил, как пушечное ядро; встряхивал мощнее, чем извергающийся вулкан, а Кейт, припав лбом к обжигаемым гранитом ладоням, корчилась в невыносимых муках, блаженно постанывала и жмурилась от удовольствия и нескончаемого наслаждения.

— Сильнее, Касл, сильнее, больше энергии, больше веры, — шептала Беккетт, почти теряя сознание, и Рик старался так, как будто только от его мощи и зависело их счастье.

Совместный, продолжительный оргазм почти вывернул возлюбленных наизнанку, страстные крики отлетали далеко вокруг. Ноги не держали их, головы кружились от приятной слабости и неописуемого счастья, и для полноты картины, наверное, не хватало благодарных слов.

— Нам требуется отдых! — через силу выдавил из себя Касл, и подхватив жену на руки, понёс, слегка пошатываясь, в куцую тень рядом с алтарём.

Условно прохладный пятачок был очень маленьким, и два взрослых человека едва бы поместились в нём, но куда деваться. Чуть живая от неописуемых эмоций Беккетт опустилась на землю первой, и обессилевший вконец Касл осторожно пристроился боком к ней, спиной к скале. Ей голова тут же благодарно склонилась на его разгоряченное плечо, указательным пальцем за подбородок Беккетт обратила губы Касла к себе для нежного поцелуя, а затем осторожно запустила свой пальчик в курчавый островок внизу его живота.

— Всё ещё веришь в особый, оставленный во мне след? — слабая улыбка озарила её пылающее лицо. — Если даже и не так, то ты, любимый, в любом случае был просто бесподобен!

— Уверен, Кейт, что монах сказал правду, — Касл с удовольствием принял заслуженную лесть. Довольно осклабившись, накрыл шаловливую руку жены уверенной своей, — и предсказание сбудется. Обязательно сбудется.

— Ага, — согласилась Беккетт для вида, продолжая ненавязчивую ласку, — наша любовь сильнее природных чар, просто... Может быть, нам слегка не повезло.

— Нам повезет, не может не повезти! — уверенно возразил Касл. Обняв Кейт за плечи, он пристроился затылком к скале. — Всё будет хорошо, Кейт! Я верю, ты веришь, мы верим!

Она смолчала, лишь внимательно смотрела на начинающие розоветь от безжалостного пекла их ноги. Ещё немного, и…

— Надо собираться, Касл, — поморщилась Кейт, — а иначе…

— … мы превратимся в пережаренный лангет. А у меня даже пива с собой нет.

Сборы не заняли много времени, а для быстроты в ход пошли влажные салфетки. Они покидали в рюкзак все вещи, смотали палатку, набрали во фляги ключевой воды и не забыли про весьма примечательную и даже где-то пикантную фотосессию. Обратно спускаться было чуть веселее, но вряд ли легче, потому и приятная слабость в ногах, и узкие ступени никуда не делись. Они сделали небольшой привал на промежуточной площадке, чтобы немного перекусить, но когда же спустились в зал, то замерли в неописуемом изумлении.

Нет, их Солнцеликий никуда не исчез, и убранство зала ничуть не изменилось, только теперь из пролома в потолке к основанию алтаря били мощнейшие солнечные лучи. На тёмном полу они очерчивали неправильной формы ареал, и практически на самой границе света и тени, в чинной молельной позе невозмутимо восседал их монах, когда-то так внезапно и необъяснимо упорхнувший в небо. Прикрыв глаза, он немного склонил голову, держа сведённые ладони у груди, и абсолютно никак не прореагировал на появление супругов. Напоминая статую, казалось, послушник спал.

— Интересно, а он нас слышит? — Касл затаил дыхание, с пристрастием разглядывая Муа Туо. Как будто видел его в первый раз.

— Не знаю, — неопределённо дёрнула плечом Кейт, — скорее всего, он просто медитирует.

— Тогда он ещё и левитировать должен, а это значит, что между плитой и его коленями должно быть свободное пространство. Сейчас я найду, чем это проверить.

Спустив на землю рюкзак, Рик с пристрастием обшарил один из боковых карманов, что-то оттуда достав. Кейт следила за его копошением с неменьшим, чем минуту назад, удивлением и изумлением.

— А для чего всё это? Это же необъяснимо с точки зрения здравого смысла!

— Ну, а как же! В этом-то и весь кайф! Я сейчас! — в его кулаке была зажата обычная пластиковая стяжка, Касл подкрался к монаху сбоку и опустился на колени. Оглянувшись на Кейт с неподдельным восторгом, припал к полу, опираясь на руки, в поисках гипотетической щели потыкал жёстким кончиком, как вдруг монах, приоткрыв глаза, негромко хмыкнул. От неожиданности Касл резко отшатнулся, да так, что невольно опрокинулся на спину.

— О, черт, а он и не спал! — отряхиваясь, Рик поднялся на ноги и из вежливости отошёл к жене. Теперь они следили за Муа Туо во все четыре глаза: тот абсолютно никуда не спешил и делал всё основательно. Огладив ладонями лоб и щёки, отвесил несколько степенных вай и только после этого, встав на ноги, повернулся к супругам. Несколько минут, неприметно шевеля губами, внимательно их рассматривал и вдруг изрёк на чистейшем английском:

— Многие монахи не спят, чтоб вы знали, мистер Касл! — и с улыбкой глядя в округлившиеся до размеров солнца глаза Рика, доброжелательно пояснил: — Наш мир настолько необычен и неизведан, что мы считаем сон пустым времяпрепровождением. Короткое самопогружение — вот что, моментально отрешая от мирских сует, значительно упрочает внутренний дух.

И монах сделал понятный жест, не разрешая перебивать.

— Там, наверху, ваши ин и янь слились в неразрывное целое, объединив внутренние силы. И совсем не важно, мэм, что вы не верите в увещевания и наговоры вашего мужа, вы поверьте в себя и в вас обоих. У вас очень мощная и яркая аура, но увы, не без слабых мест, которые как раз и отсутствуют в ауре мистера Касла. Таким образом, ваш муж восполнит вас собой, ради той великой цели, что привела сюда. Каждая из поклонившихся Будде пар проходит свой особый путь, но итог всё одно один. По сути, всё дело в вашей любви, в вашей искренней привязанности друг к другу и в способностях к самопожертвованию. Нерушимые внутренние стержни — вот ваши извечные скрепы.

— Потрясающе! — все еще не отойдя от шока, изрёк Касл, нашарив руку Кейт. — А я-то, дурак, было подумал, что вся загвоздка исключительно в «волшебной горошине для смазки посоха»!

Он глянул на Кейт, которая едва сдерживала улыбку, и Беккетт скромно отвела глаза в сторону.

— Выходит, что смазка оказалась фикцией? — казалось, что Касл не только огорчился, но даже слегка обиделся.

— Вовсе нет. Для удовольствия и необычности момента, — ничуть не улыбнувшись, Муа Туо отвесил глубокий вай сначала — Будде, а потом им обоим. — Должно же быть в «процедуре» что-то нетипичное, запоминающееся. Ведь используют же европейцы различные смазки, так чем же азиаты хуже?

Он свел перед собой руки и снова поклонился.

— Ваша любовь — это и есть ваше спасение. Вы приехали сюда вдвоем, а земля и небо всегда вместе, рядом и друг в друге. Прощайте!

Муа Туо попятился назад, пока не пересёк лучи и не скрылся в сгустке серой тьмы. И Каслы вдруг опять получили будто невидимой, лёгкой кисточкой прямо по глазам. Как по команде, они синхронно растирали их руками, усиленно хлопали ресницами, но когда наконец-то проморгались, то кроме внезапно поблёкшего света, да бесстрастного Будды, в гроте больше никого не было. Торопливо осенив себя небрежным знамением, Рик сорвался с места к точке исчезновения монаха, но в итоге лишь уткнулся в прохладную стену.

— Никак могу привыкнуть к этим штучкам, проникновению сквозь твердь, — Касл с пристрастием обстучал породу в нескольких местах. — Когда вернёмся, пороюсь в интернете. А то вдруг и герои мои так смогут.

— Идем отсюда, Касл, — решительно сказала Кейт. Не подавая вида, что удивлена, она первой пошла к выходу. Хорошо, что Рик не видел её плотно сжатые губы. Касл с печальным вздохом осмотрел опустевший зал, лямки рюкзака снова обтянули его плечи и, низко поклонившись Будде, Рик засеменил вслед за женой.

До лестницы наверх осталось не более ярдов тридцати, как Кейт вдруг поняла, что Касла за её спиной почему-то нет. И утвердилась в этом после быстрого взгляда через плечо: с удручённым видом Рик стоял на полпути между ней и алтарём, и расставив широко руки, сокрушённо покачивал головой.

— Ты что, Касл? — не понимая, в чём загвоздка, нахмурилась и резко куснула губу Беккетт. — Э-э-э, а всё ли у тебя в порядке?

— Да! То есть — нет! — Рик так неистово скрёб висок, что казалось — вот-вот, и процарапает его насквозь. — У меня в голове до сих пор не укладывается, как это наша жгучая капля тут вовсе не при чём! Пока спускались по лестнице, да завтракали, я заготовил себе несколько удачных тезисов о новом методе неотразимого обольщения, а в итоге-то что? Да как же я хоть что-то смогу приписать своему герою? В какие рамки я его поставлю? Ты, Кейт, чёрт возьми, представляешь, какая фееричная тайна пропала? Лет сто меня, пожалуй, так жестоко не обламывали!

Будто бы в сомнении касательно намерений, Касл растерянно топтался на одном месте. Он то бесцельно подсовывал пальцы под лямки рюкзака, то убирал обратно, видимо, не зная, куда ж вернее их пристроить. Особенно грустно и трогательно звучали его вздохи, означавшие, что утащить писателя отсюда можно было исключительно силком. Тем более, когда знаешь любимого наизусть. При таком фантазийном, как у него, образе мыслей, любые, даже самые-самые теории, легко могут обратиться в невыносимый, словесный балаган. И чтобы там монах им не наговорил, какими бы невероятными доводами не сыпал, самым правильным для них и разумным будет скорейшее возвращение домой. А там и привычная обстановка с разговорами по душам, и живой обмен впечатлениями, и пенная ванна с вином и с не менее, чем в Таиланде, расслабляющим продолжением. И там-то они и попытаются целенаправленно зачать ещё раз. В противном случае, если не отвечать за свои слова, то детектив Беккетт просто перестанет уважать себя. Сейчас первоочередной задачей было увести Касла из пещеры, а то иначе его пустопорожней болтовне конца-края не будет. И привычно подкатив глаза, Кейт решительно повернула вспять.

— Господи, Касл! И к чему эти несусветные стенания? — недовольно выговаривала мужу Беккетт, намеренно замедляя шаг, чтобы предоставить ему осознанное право выбора. — И неужели после всего, что недавно пережили, ты ещё нуждаешься в экзотических обрядах? Нам что — молельного секса было мало? Или нет? И где же тогда твоё здравомыслие? Где взвешенный взгляд на вещи, а? Ведь ты же грамотный, умудрённый годами человек, и книгами промышляешь серьёзными, а опять повёлся на чудеса, как ребёнок. Проза жизни — вот что так объяснимо и актуально, но я не имею права быть неблагодарной. И посему твёрдо обещаю, Касл, что вскоре тебе обязательно и по-хорошему обломится, но только не сегодня, не сейчас, и не здесь. Ведь мы так долго скакали по горам, что мне уже жутко, до безумия хочется домой. Поэтому ответь, пожалуйста, на мой жизненный вопрос: ты уже идёшь, или как?

В ответ Рик пробурчал нечто невнятное. С нескрываемой досадой и невообразимо кривой рожицей неопределённо махнул рукой и вновь обратился к Будде с серией глубоких, проникновенных вай. Как в замедленном кино, Беккетт оцепенело смотрела в спину мужа, пока вдруг не поняла, что именно внутри неё сейчас и творится самое напрягающее, неопределённое и непонятное. Для примера взять хотя бы лёгкий приступ тошноты, возникший у неё, едва они спустились в грот. Ей даже пришлось немного поотстать, незаметно прикрывая ладонью рот, и через некоторое время позыв вроде бы сошёл на нет. Кейт даже успела изумиться одновременно с Каслом, добродушно посмеялась над сценкой у алтаря, но всё ж не забыла предусмотрительно про себя перекреститься.

«О, чёрт! Надеюсь, что это не будет больше проблемой! Скорей всего, мы просто «немного» подустали! Наверное…»» — загадочно усмехнулась Беккетт, и тут пещера внезапно поплыла у неё перед глазами. Рухнуть прямо тут не выглядело очень хорошей идеей, и Кейт расставила пошире ноги, крепко цепляясь за руку Касла, которая подвернулась очень кстати. Длительная задержка дыхания тоже помогла: в глазах просветлело, Будда вернулся на своё законное место, и беспокойство ушло. Пока Рик беседовал с Муа Туо, Беккетт кривила губы в саркастической усмешке: так скоротечна и нелогична была её слабость. Ладно, хоть Касл ничего не заподозрил, но жаловаться всё ж не в её характере. Главное — это контроль над собой, а в этом Беккетт не было равных. И не будет, даже если с её организмом и что-то вдруг не так. Или, как с Каслом, например.

«Не так? А что именно «не так»?» — ставя ноги как можно твёрже, Беккетт мельком глянула на раскрытую перед собой ладонь и невольно ужаснулась: её пальцы, такие изящные и невольно тяготеющие к музыке, двоились и троились прямо на глазах, превращаясь в некрасивые, одутловатые сардельки. И что самое плохое — Кейт никак не могла себе представить источника всех этих странностей.

«О, нет! Нет! Ну, только не сейчас! Ну, Господи, пожалуйста!» — хмурясь, Беккетт немного сбавила ход, до хруста в костяшках сжимая кулаки: и Касл, и зал, и Будда опять плавно раскачивались перед ней, так и норовя завалиться на бок, но если без ложной гордости к чему-нибудь, да приткнуться, то однозначно не будет хуже. И пусть это окажется не Касл, а вон тот сталагмит, прямо по курсу и чуть правее от неё. Камень бесстрастен и молчалив, вберёт в себя, как губка, все её эмоции, и пока Касл молится, она оправится и немного передохнёт. Не хотелось выказывать Рику свою неустойчивость, слабину. Всё одно ведь, он будет её жалеть, даже молча, одними пронзительными и тревожными взглядами, а ей, детективу, эта жалость — как памперс супермену. Даже если мир и взметнётся перед ней на дыбы.

Арсенал йоги: его особая методика дыхания чуть посбила мельтешение в глазах, пока ноги сами собой направляли Кейт в нужном направлении. Всего-то три-четыре неуверенных, но ускоряющихся шага — и Беккетт с облегчением прижалась к склизкому известняку. Как хорошо, что отвлёкшийся Касл сейчас не расспрашивает про эти «страстные» объятия, и про то, почему его любимая, припав лбом к неровному выступу, так часто и горячо, дышит как загнанная лошадь. А Кейт реально надеялась на облегчение, но пока Рик бубнил о чём-то замудрёном, внутри неё неуклонно вызревало убеждение — немедленно лечь и прикрыть глаза. Иногда казалось, что их окутал густой туман, и голос мужа вязнет в нём, как нож в сыром мясе.

«Вот зараза! Что за хрень!» — от явной неспособности удержать контроль Беккетт раздражалась и бесилась всё больше и больше. Её руки бессильно вытянулись по швам, но ощупав кончиками пальцев шершавую породу как раз на уровне пояса, Беккетт всё же смогла повернуться к сталагмиту спиной. Чуть отставила для упора ноги, спиной упёрлась в известняк и пустила в ход руки, стараясь привести себя в чувство. Их будто налило свинцом, но пока ещё жили тактильные ощущение, Кейт с нажимом разглаживала виски, крылья носа и скулы, массировала веки и нервно ерошила волосы, небрежно сбрасывая их на лоб.

«Я держусь, Касл!» — её голова прилегла затылком на влажный выступ, и не открывая глаз, всем телом Беккетт попеременно то напрягалась, то расслаблялась. Возможно, что корень её усталости и таился в том самом пике мощного оргазма, но только рядом с Каслом её силы очень быстро возвращались. После изнурительных ласк Кейт с радостью искала его безвольно откинутую ладонь, а нащупав, была готова соваться с места (желательно — вместе с ним!) и умчаться, куда глаза глядят. И дыша от счастья полной грудью, неустанно твердила бы себе: «Люблю! Люблю! Люблю! Я люблю тебя, Касл!», но сейчас… Она почему-то не могла ни выкрикнуть, ни вымолвить ни слова. Казалось, что внутри Беккетт всё же лопнул прежде несгибаемый стержень. И раскачивало её почище, чем матросов на палубе эсминца.

«Только бы не опозориться!» — мелькало вяло где-то в голове, но Господу было чхать на её мольбу: и руки, и ноги уже перестали слушаться, а уши — слышать. Перед глазами, всё быстрей и быстрей, замелькали яркие засветки, складываясь в серебристую сетку хаотичных треков. Как живой, клубок опутывал мерцанием странноватую, мрачного вида «сосульку», растущую вниз и вверх прямо из её ладоней. Гладким, зализанным конусом она уходила куда-то в бесконечность, и когда свет в глазах окончательно померк, а сознание ввернулось в штопор, Беккетт плотно-плотно обхватила ладонями лицо. Крепко-накрепко, до сотни мелких бликов, сдавила пальцами веки. Вдохнула, что было сил, и резко выпихнула воздух из себя, посмев взглянуть, лишь воду ощутив щекой.

— Что за…

Перед ней, над грозными пиками, вечерело безбрежное сиамское небо, и самым крупным на его фоне было встревоженное лицо Касла. Правда, Рик ей как-то сразу не понравился: измождённый внешний вид; жёстким, мелким ёжиком торчит небритая щетина; некогда сырые волосы на сальном лбу слиплись в небрежные, короткие сосульки, а в глазах померкла голубая синь. И губы поджаты, в трещинках и кровоточат. И рука, что мелькнула под носом Кейт: это Рик, часто и встревожено дыша, водил по её лицу мокрым полотенцем. Когда же ткань, по-видимому, нагревалась, Касл отстранялся и отводил руки в сторону. Тут же знакомо булькала вода, и старательно отжав лишнее, Рик тут же возвращался к прерванному занятию.

«Господи, Касл! Да ты скоро дырки на мне протрёшь!» — улыбнулась было Кейт, но тут же неприступно сомкнула брови: для чего ненужные излишества, когда она и так в полном порядке!

— Я в порядке, Касл! Я в полном порядке! — подтвердила она, казалось бы, самую очевидную мысль, остановив на взмахе его руку. — Могла бы и сама встать!

И пружинисто приподнялась на локтях, потом — села и без посторонней помощи. И вновь испытала неподдельный шок: они как-то очутились в базовом лагере. Рядом горел костёр, а Келиан, сидевший по ту его сторону, сосредоточенно точил диким камнем свой знаменитый тесак. Видя недоумение в лице Беккетт, послал ей, поклоняясь, широкую и обаятельную улыбку.

— С возвращением, мэм! Здравствуйте!

Ответа, увы, не дождался: это Рик поднёс к изящному рту любимой студёное алюминиевое горлышко, и Беккетт глотнула, неохотно, через силу. Усиленно морща лоб, скрывала за недовольством неприятие излишней опеки, попутно решая задачу: что за чудо доставило их сюда, и почему она ничего не запомнила? Если отбросить аномальные способности к перемещению в пространстве и времени, то объяснение напрашивается само собой: это Касл, Касл, и ещё раз Касл! Только почему и как?

— Ка-а-сл? — она мотнула головой, отказавшись от воды, и цепко обхватила колени руками. — Ты не хочешь мне ничего сказать?

Видимо, Рик жаждал благодарности и поэтому невольно опешил.

— А… что именно ты хочешь услышать? Как мы спустились на парапланах? Или как устроена буддистская канатная дорога? — сморозил он без тени улыбки, но Кейт не стала дожидаться фантазийных всплесков его разума, а лишь накрыла пальцем его рот.

— Давай, обойдёмся без несусветных теорий в духе Ричарда Касла! — облизала Беккетт пересохшие губы. — И я подозреваю, о чём может пойти речь, но нет! Ну, подумаешь, голова закружилась — с кем не бывает! Тяжёлый и непривычный климат, разреженный воздух, повышенная влажность. Да любая на моем месте могла бы и не так…

— Нет, не любая! Видела бы ты себя со стороны! — сказал Касл таким невыносимо горьким тоном, что Кейт невольно устыдилась своей непонятной резкости. Ведь сколько раз она убеждалась в искренности его помыслов, его несокрушимой заботе, бескорыстном желании помочь. Доброе, широкое, любящее сердце Ричарда Касла, оно так слаженно бьется рядом с ней и не собирается молчать. Вот и сейчас, Рик убрал платок с флягой и с тяжёлым вздохом повернулся к Кейт боком. Обнял колени и опустил на них подбородок: обиделся.

«Господи, Касл!» — Беккетт прекрасно знала о новой его привычке, укоренившейся за последний год. Если бы поблизости оказалась какая-нибудь комната, то Рик в ней однозначно бы закрылся, пережидая её очередной эмоциональный всплеск. Или даже не недовольство, а вспышку гнева, смотря как судить, но… но разве можно так с ним поступать? Касл и так неслабо натерпелся из-за её несгибаемой натуры. Отодвинул на неопределенное время выход новой книги. Отказался от очень прибыльного контракта с анимационной студией, который требовал частых отлучек в Лос-Анджелес и Бостон. Сюда притащил её, в погоне за самой призрачной надеждой. Себя готов без колебаний отдать, да и вообще... все ясно и так.

«Прости меня, милый!» — вздохнула участливо Беккетт и, придвинулась к мужу вплотную, дружески, примирительно толкнула его в плечо своим.

— Чем тебя не устроил цвет моего лица? Тебя, вроде бы, всегда привлекала его естественность и открытость, и розовый цвет кожи — это неувядающая классика, это всегда в моде. И если ты считаешь, что всё дело в превратностях обратного пути, то вот тебе тогда моё восхищение! Честно! Спасибо тебе, Рик! — она осторожно взяла его под локоть. — Большое человеческое спасибо!

Рик тяжко вздохнул, словно готовился сказать нечто неприятное, и бережно накрыл её пальцы своими:

— Ты отключилась прямо там. Когда я закончил общение с Буддой и повернулся, встревоженный тишиной, то увидел твою фигурку всего в нескольких шагах от себя. Ты стояла спиной у сталагмита, и что-то недовольно бормоча себе под нос, держала руки у лица. Я окликнул тебя, назвал по имени, но ответа не услышал, потому что когда твои руки внезапно взметнулись, ты нелепо повалилась на пол. Я еле-еле успел предостеречь твою голову от удара, и моё беспокойство и озабоченность были велики, как никогда: я тряс тебя и прижимал к груди, целовал в губы и лоб, массировал руки и ноги, растирал лицо и шею, стараясь привести в чувство. Даже искусственное дыхание применил, но всё было тщетно: ты не видела меня и не слышала. Не буду врать, что я чувствовал себя, как принц со Спящей Белоснежкой на руках, не добившийся поцелуями от неё ничего, и поэтому заторопился на выход. Обратный путь всегда короче прямого, тем более под гору, но почти всё, кроме документов, оружия и воды, нашло в пропасти свой бесславный конец. В лагере нас уже ждал Келиан, и только совместными усилиями, и за несколько часов, мы растолкали себя. Я не вру, лишь стоит понюхать мои руки.

Касл поднёс к лицу Кейт свободную ладонь, от которой так характерно и ядрёно тянуло ментолом и эвкалиптом.

— Хм-м. Несколько часов? Вот уж, никогда бы не подумала, но… — объяснения Касла явно тянули на подвиг, и Беккетт приблизила к себе его запястье с часами, — наше присутствие в лагере всё объясняет. И что же это, по-твоему, было?

— Наверняка это знак свыше, и ничто иное. А что, у тебя есть какая-то другая версия?

— Всё дело, Касл, в небольшом затмении, когда земля столкнулась с небом, — грустно улыбнулась Кейт. — Вот и все, и никакой мистики. Никаких магических заклинаний, никаких стимулирующих обрядов и потусторонних сил. Только мы с тобой, любимый, и наша вера друг в друга, — Беккетт шутливо взъерошила чуть жестковатые волосы Рика и дружески щелкнула по кончику его носа. — Поехали уж домой, Касл! Экзотика экзотикой, но никакие ледяные водопады и местное пиво не заменят шапку пены на моём теле и красное вино в моих руках!

— И только то? — с наигранной обидой протянул Рик: теперь он был спокоен, как бык. — А как же непревзойдённый разогрев и стимуляция твоих плеч, спины, попы и других частей тела? Быть может, мне доставляет неслыханное удовольствие собирать с пола мыльную воду, и чем её больше, тем мощнее будет наша любовь!

— Само собой, Касл, само собой, — Кейт перехватила руку мужа, чтоб ещё теснее к нему прижаться, и чтоб её голова ещё удобнее лежала на его плече. — Давай-ка лучше считать наш отпуск удачным, и не будем акцентироваться на неприятностях. Я, пожалуй, соглашусь, на сохранение нашей тайны, и надеюсь, что и Лейни, и Марте с Алексис понравится наш рассказ, — тут Беккетт хитрюще закусила губу, — ну, разве что за исключением неких пикантных подробностей. Хорошо?

— Отлично! Я тоже, буду нем, как рыба, а пока мы продолжаем надеяться и ждать. Ты ведь заведёшь себе особый, девятимесячный календарик?

— Конечно же, Касл! Да!

— Алексис, как я выгляжу? — поддёрнув, наверное, в сотый раз узел галстука, Касл повернулся боком к зеркалу, критически оценивая себя. Щегольский блейзер, как влитой, обтягивал его статные плечи, но сбивая щелчками с лацканов невидимые соринки, Рик всё одно остался недоволен. Ещё бы: невозможно выглядеть, как молодой огурчик, когда новость одновременно и радует, и волнует, и шокирует тебя. Если судить по мобильному «шагомеру» в его телефоне, то к утру ЭТОГО самого дня он намотал по лофту уже не одну сотню ярдов, и теперь, от накопившейся усталости, Касла плавно покачивало из стороны в сторону. Рука, прикрывая зевки, не успевала опускаться, глаза были словно припорошенные песком, а ресницы слипались, будто на клею. И ни частые вбросы кофеина, ни контрастный душ, ни лёгкая разминка лица и шеи так и не вернули Каслу полноценную бодрость. Да по сути дела, любой сведущий мужик, оказавшийся на его месте, всё понял бы и без лишних слов….

…И с первыми лучами солнца Рик заторопился в детскую. Этот нежно-охристый интерьер, обсуждая который, была сломана «не одна сотня копий», ещё с порога безумно порадовал глаз. Теперь же, на исходе томительного ожидания и тех эмоциональных споров, оставшихся далёко позади, всё прочее казалось и вовсе несущественным. Правда, в отсутствие любимой, Рик внёс в и без того гармоничную обстановку некие дополнительные штрихи. Интересно, а понравятся ли Кейт разноцветные гирлянды шаров под потолком? А подвешенные к ним плакаты с уморительными надписями? А многократно разросшаяся гора всевозможных игрушек? А многочисленные цветы в корзинках? Ещё с вечера он расставил кашпо по всему лофту, и уже спустя некоторое время от стойких ароматов импровизированной клумбы начала кружиться голова. НО ВОТ ЭТО ТО КАК РАЗ И ЗДОРОВО! Выражать радость не только словами! И счастливо улыбающийся Касл который раз неспешно обошёл детскую, гордо постукивая себя кулаком в грудь и подавляя другой частые, протяжные зевки. Кажется, пора бы и в костюмерную…

…что оказалось весьма и весьма нелегким делом. Недовольно корча мину, Рик не по разу перетряхнул гардеробную, перебирая десятки джемперов, костюмов и рубашек, пока не остановился на изысканной паре «шоколадного» цвета: как ему заслужено польстила когда-то Беккетт: «В такой одежде, Касл, ты самый неотразимый чувак!» И Кейт ничуть не кривила душой. С галстуками же оказалось куда сложнее, и весь на нервах Касл, скомкав их, чуть не зафутболил клубок куда подальше. Да, чувак, пока мама-Кейт не окажется на их пороге, спокойствия ему нет и не будет.

— Перенервничал… То ли ещё будет… — недовольно буркнул Рик. — А теперь ещё эти чёртовы галстуки….

— Пап, повернись! Ну, пожалуйста! — повелительно скомандовала Алексис. Она так долго наблюдала за отцом, что всё прекрасно понимала. Девять месяцев прошло с тех пор, как они с Кейт вернулись из Таиланда: папа — в отменном присутствии духа, а Беккетт — с привычным лёгким сепсисом. Чему, кстати, краткость была на роду написана: анализы наконец-то подтвердили железную правоту Касла. И с того памятного дня Беккетт словно подменили. В лучшую, конечно же, сторону, вследствие чего любимый папа Алексис превзошёл самого себя. Стал ещё более ревностным в мелочах, ещё более заботливым, чем когда-либо был, ещё более внимательным, если уместно так сравнить. Не отходя от жены ни на шаг, Касл оберегал и лелеял Кейт. Невзирая на её притворное бурчание, влёт исполнял любые её, самые невероятные и дикие по сути прихоти, а потом бегал по магазинам, консультациям и в участок. Не спал днями и ночами напролёт, оберегая зыбкий сон любимой, и покорно сносил прицельную «пальбу» тугими бумажными шарами или скомканными влажными полотенцами (а иногда — и тапочками!), не забывая забавно комментировать собственную неповоротливость. Упорно «изводил» Беккетт, «таская» в кино, театр, оперу или на прогулки в парк, несмотря на упорные попытки беспричинно сопротивляться. И кабинет свой рабочий превратил в медицинскую библиотеку, где за соответствующей литературой усиленно просиживал те редкие минуты уединения. И ещё как-то при этом умудрялся писать. Много, фантастически много писать, фактически довёдя себя до ручки, но счастливая и широкая — во весь рот — улыбка на усталом лице Касла говорила, что он гордится и дорожит Кейт, а она, в свою очередь, дорожит им. Как любимым человеком, умеющим ждать и наконец-таки дождавшемся.

…Алексис приблизилась к отцу вплотную, и тот, будучи к ней лицом, покорно расставил руки. По сути дела, обликом Касл был просто идеален, но ради его же успокоения цепкие девичьи пальцы влёт устранили реальные и мнимые несоответствия в одежде. Алексис обвила руками шею Касла, ласково чмокнула в щёку и, пристально глядя в красные от недосыпания глаза, понимающе улыбнулась:

— Ну, так что? И кто же из нас поведёт машину?

— Вероятно, я!

На скрипучий голос Марты отец и дочь повернулись практически синхронно: вся такая из себя, мисс Роджерс стояла на пороге, легонько грозя пальцем своему ненаглядному умнику.

— Ах, Ричард! Избавь нас, пожалуйста, от ненужных переживаний!

— А разве это возможно? Я хоть и в кризисе (временно!), но столь критичных пиков он ещё не достиг! — Рик попытался улыбнуться, но вышло до безобразия жалко. — Отлично выглядишь, мама, но разве твоему зрению всё ещё подвластна дорожная разметка? А как насчёт феерического безобразия дорожных знаков — ты тоже, конечно же, знаешь про них?

— Очень смешно, Ричард! — сердито всплеснула руками Марта, да так, что чуть не обронила сумочку. — Ещё пара слов — и тебя уже ничто на свете не спасёт! Ведь ты же не хочешь раньше времени огорчить Кэтрин?

— Хм-м! — моментально воспрянув духом, Касл даже камня на камне не оставил от прежнего уныния. — Ещё ночью, мама, мы обменялись доброй сотней сообщений, по итогам чего и был составлен план «А». Ну, в крайнем случае, я позаботился и о плане «Б»! — Касл победно посмотрел на мать и обратился к Алексис, держащей на груди сложенные руки:

— Э-э-э, а почему мы до сих пор ещё не в бэтмобиле? И где мой личный смарт-бэт-кей?

— Диспетчер же только что звонила: арендованный минивэн уже давным-давно подали ко входу. Ты что, пап, забыл? — с ироничной улыбкой поддела его та.

* * *

Скрипнули тормоза, и с небольшим букетом в руке Касл выбрался на улицу. Он намеренно не потащил с собой целую «охапку», наперёд зная, что Беккетт поймёт его и не осудит. Потому что соскучилась. Потому что он будет первый. Потому что он самый лучший, отец и муж. Пока его близкие неторопливо поднимались по широкой каменной лестнице, Рик пулей метнулся к парадному входу. В безудержной спешке Касл едва успевал лавировать между встречными, а улыбчивое солнце светило ему в спину и припекало затылок, отражаясь тысячей бликов на стеклянной полировке фасада.

Примерно ярдах в десяти от дверей Касл поумерил галоп, чтобы осмотреться. На крыльце толпились счастливые семейки, стоял радостный восторженный гомон, раздавались вздохи умиления, но Беккетт среди присутствующих почему-то не было.

«А вообще-то, уже время выписки! Надеюсь, что я не опоздал!» — прикрываясь ладонью, Касл глянул на часы. Наверняка его любимая уже где-то рядом, и лучше бы этот нелёгкий, но приятный «груз» принять бы где-нибудь у регистратуры: ну, не захотела Кейт, чтобы её забрали из палаты, а её пожелания — это закон.

Рик обернулся: его родные были уже совсем рядом и ободряюще улыбались ему.

«Пора!» — почти ничего не видя сквозь отражённый свет, Касл перешёл в бег прямо с места, но когда зашелестели автоматические створки, Рик почти нос к носу столкнулся с Кейт. Она ойкнула от неожиданности, он отпрянул, растопырив руки, и жену поначалу даже не признал. Худее лозинки, бледнее тетрадного листа, с набрякшими подглазинами Беккетт невольно вызывала к себе сострадание: сказались бессонные ночи и тяжёлые, затяжные роды. В то время, пока любимая лежала под капельницей, Касл неусыпно дежурил в коридоре, спал в кресле и ел, что придётся, но его денное и нощное бдение закончилось тем, что оклемавшаяся Кейт со смущённой улыбкой выпроводила его восвояси. Но на Беккетт, его суровую и неповторимую Беккетт невозможно было обижаться, потому что милее и открытее улыбки, чем сейчас, Рик не видел у Кейт никогда. К груди она бережно прижимала небольшой бежевый конверт.

— Привет, Касл! — измождённо улыбнулась Беккетт и подставила щёку для трогательного поцелуя. — Рада тебя видеть, но давай-ка, повременим пока с телячьими нежностями, о’кей? Надеюсь, что это не идёт вразрез твоим желаниям.

— Что? Нежности ради моей малышки? Просто так её разбудить? Да никогда в жизни! — Рик смирённо прикрыл ладонями рот, вытягивая шею с огроменным любопытством. — Ну, а как насчёт просто посмотреть? У меня же глаз-супералмаз!

— Да, ты не изменяешь себе! Ладно уж, Касл, смотри! — снисходительно разрешила Кейт. — НО хочу тебя предупредить, что мы сегодня, как никогда, полны сюрпризов! Привет, Алексис! Марта!

Женщины, кивнув, почтительно замерли поодаль, а Касл, чуть дыша, осторожно приоткрыл клапан конверта: внутри лежала кроха. Его и Кейт ребёнок. Девочка. Дочка. Красавица! Ажурный чепчик, розовое сморщенное личико и красочная пустышка на цепочке, которую малышка невозмутимо посасывала. Когда Рик, едва не поперхнувшийся слюной от умиления, склонился над ней, девочка приоткрыла чистые, прозрачные глаза, с изумлением и лёгким испугом глядя на большого дядю, загородившего собою небо. И тот натурально взвился от восторга:

— Ох, класс! Класс, класс и ещё раз класс! Какая же она милая и крошечная! Я уж и забыл, с какого размера начинаются дети! А какие у неё бархатные щёчки! А какой замечательный носик! Моя малышка! И бровки хмурит, прямо как мама! Ну, давай же, Кейт! Ну, дай же мне её скорее подержать!

— Как ты помнишь, Касл, детям всегда предшествует некий увлекательный процесс! И, между прочим, за моей спиной, кое-кто есть ещё! — шутливо кольнула мужа Кейт. — Да неужели, после того, что случилось в Таиланде, тебя совсем не мучает совесть?

— А-а-а… замучает со временем! И ещё как! — Касл снова чмокнул Кейт в щёчку и переключил внимание на пару патронажных сёстер за спиной Кейт: каждая из них держала по разноцветному свёртку.

Возглас, изданный Каслом, можно было истолковать, как намерение объять необъятное. Развернув букет так, чтобы не помять, Рик ещё раз удостоверился, что Кейт надёжно держит ребёнка и ужом скользнул мимо неё. Жестами попросив сестёр сплотиться, Касл чуть дыша приоткрыл сначала один конверт, потом другой.

— Обе тут! Красотки! — с неописуемым удовольствием в голосе, Рик даже приплясывал на месте от бурных, позитивных эмоций. — Ай да я! Ай да мы! Не зря же я настаивал, что всё дело…

Касл не договорил, потому что бесцеремонная рука Марты подцепила под его локоть, и назидательный тон мамы показался громом среди ясного неба:

— Нельзя же объять необъятное, Ричард! Помоги-ка лучше Кэтрин! Уж кому-кому, а ей-то досталось больше всего!

— Я бы ещё с этим поспорил, мама! Ведь я же мужчина! Я же отец! Я всё могу! — попытался шутливо воспротивиться Касл, но Алексис, решительно обогнув бабушку, обменялась с сестрой короткими кивками и переложила одну малышку себе, с удовольствием попеняв:

— Тот факт, что у тебя две руки, папа, а не три, ничуть не умаляет твоих родительских достоинств! Наверное, ты всё же рассчитывал немного не на это!

— Совсем неважно, на что я рассчитывал! Я же втройне рад! — с грустноватым вздохом сожаления Касл уступил место и Марте. — Ну, просто так природа подгадала!

Дрожащей рукой Касл забрал у подошедшего к ним врача выписку и вернулся к жене. Мама и дочь шли за ним. Рик «обменял» ребёнка на бумаги и букет, бережно уложив дочку на сгиб локтя, и несколько секунд изучал её личико, удовлетворённо угадывая в нём знакомые черты. Улыбался, беззвучно шевеля губами, и строил каверзные рожицы. Когда Кейт, помолчав из вежливости, осторожно взяла его под руку, Рик обратился к ней осипшим от волнения голосом, так и не повернув головы:

— Ну вот, теперь я четырежды суперпапа! Надеюсь, что возражать никто не будет?

* * *

— Ну, вот мы и дома! — прошептал Касл, тихонько прикрывая за собой входную дверь. — И мы теперь в полном составе!

— Можешь поместить это слово в рамку, Касл! — устало улыбнулась Беккетт: глаза её горели ярким, счастливым огнём, а внимание было приковано к кукольному личику дочери. — И хотелось бы думать, что это не последняя рамка на общей стене совместной жизни!

— Обещаю! — Касл бережно перехватил ребёнка, и пока Беккетт меняли туфли на тапочки, направился в детскую, на которой теперь было сконцентрировано всё внимание счастливого семейства. Тем более, что многое там предусмотрено заранее, например как-то: индивидуальные шкафчики, с цветовыми предпочтениями в одежде, три пеленальных столика, составленных в треугольник, и просто чудо интеллектуального творчества — наисовременнейшая система «видео-няня», мониторов от которой разве что в туалете не было.

И Каслы с упоением погрузились в долгожданные хлопоты, о которых имеет представление каждый, переживший подобный момент. И время потекло своим непрестанным чередом, незаметно надвигался вечер, а спокойствия в душе Касла не прибавилось ни на чуть. Он всё также метался от одной кроватке к другой и всё никак не мог наглядеться на своих девчонок: две из них, сытые и довольные, мирно посапывали в своих колыбельках, а Кейт уже заканчивала кормить третью. Правда, малышка оказалась с характером: она упорно не хотела отпускать мамину грудь, и порядком вымотанная Кейт стала просто отключаться вместе с ребёнком на руках. И его тут же осторожно, сноровисто перехватил Касл. Он присел на диван рядом с Беккетт, подставляя ей своё мощное плечо, а сам осторожно зашептал:

— Привет, малышка! Это твой папа! Он здесь и слышит тебя, а вот маме твоей так нужен отдых! Поверь: ведь она это заслужила!

Рик сочувственно скосил глаза на Кейт и тут же щекой ощутил чьё-то дыхание.

— Пап, — это к нему неслышно приблизилась Алексис, — я возьму Элис, а ты, уж будь так добр, позаботься о своей жене.

— Спасибо! — Рик лишь устало качнул головой. Он высвободил руки, проводил Алексис до колыбели долгим пристальным взглядом и только после этого занялся Беккетт: осторожно уложил её головой на небольшую подушку, подправил ноги и накрыл до плеч пушистым пледом. Заботливо расправил спутанные прядки волос, несильно чмокнул в лоб, прислушиваясь к беспокойному дыханию супруги. Никто не говорил, что им будет легко, но разве трудности когда-нибудь их пугали?

«Я люблю тебя, Кейт!»

Стараясь нечаянно чем-нибудь не скрипнуть, Рик осторожно выпрямился.

— Ну, как там наше золотце?

— Засыпает, — шепотом ответила Алексис, несильно покачивая колыбель, — а что? Что-то не так?

Касл встал рядом с дочерью, плечом к плечу, и вздох его был глубоким и тяжким.

— Не ожидал я столь кучного попадания. Теперь придётся срочно перестраивать дом в Хэмптонсе, потому что простым сносом перегородок перепланировку не решить. Да и Беккетт, надолго дома не удержишь, а у меня и рук не хватит, чтобы бы всех детишек разом удержать. Вас же обременять не хочу. Придётся толпу сиделок нанимать…

— Мы же семья, а я всегда мечтала о сестрах… И ты, папа, превзошёл все мои самые смелые ожидания. Надо же: после долгого «молчания» — такой оглушительный прорыв!

Касл неподражаемо осклабился, обращаясь глазами к небу.

— Думаю, что всё дело в тех самых камнях, что оставили на мне этот неповторимый астральный след. И я до сих пор не знаю, почему Кейт в этом сомневается.

Хмыкнув, что должно быть означало смех, Алексис заботливо поправила кремовое одеяльце.

— Просто она знает тебя, как облупленного. Тем более, что всё и так ясно.

— Ясно? Да нет же! Очевидно, что я что-то всё-таки упустил!

— Не загоняйся, пап! Самое главное то, что ты не пропустил основного!