Ты уволен, Касл... (гет)

— Что видно, милая? — высокий, седовласый мужчина незаметно подкрался к женщине в темно-синем деловом костюме, стоявшей у окна, и, приобняв её за плечи, привлек к себе. Скрестив руки на груди, та отстраненно наблюдала за улицей сквозь приоткрытые жалюзи. Там шел дождь. То усиливая свой бег, то зачем-то замедляя, узкие струйки били прямо в окно, привнося в её свою природную печаль. В такие ненастные дни меньше всего хочется куда-то идти, разве что кроме работы, и в следующий подобный ненастный день она точно проведёт дома. Тоскливо и непривычно для неё. Когда ещё сердце успокоится.

— Тупиковую ветвь развития, дорогой, — грустно вздохнула Кейт. — Кажется, она уже практически засохла.

— Ну, зачем ты так! — Рик осторожно потянул жену за плечо, поворачивая лицом к себе, и бережно прижал её, склонившую голову, к своей груди. — Ничего прекраснее, чем это «деревце», я в жизни не встречал! Злобные кроты невзгод чуть не подгрызли его корни в самом рассвете сил, а вездесущие гусеницы печали едва не превратили животрепещущую, роскошную крону в единый, молчаливый кокон одиночества и грусти. И я так рад, что вовремя «встряхнул» его!

— Да, ещё бы немного, и «крона» опала бы совсем! — Кейт погладила нежно супруга по щеке, осторожно, трогательно поцеловала в морщинистые губы. — Хорошо, что ты осмелился, и всё-таки успел! И тебя есть очередное ко мне предложение? Кажется, у меня практически всё есть, или что-то уже было! — грустно сдвинула брови она.

— У тебя есть мы, и с выходом в отставку жизнь не заканчивается! Поверь, Голливуд по-прежнему неутомим…

— … и кукурузу для попкорна выращивают исправно. Теперь все вечера будут только наши, семейные, и…

— И… стоп! Да любая организация сочтёт просто за счастье получить в консультанты такого профессионала, как ты! Самое главное, что первым в очереди буду я!

— Издательский дом «Касл и Ко»? — снисходительно подкатила глаза Кейт и заботливо поправила ворот его рубашки. — А тебе по-прежнему не изменяет хватка бизнесмена!

— Я всегда был деловым человеком! Это ощущение особенно окрепло, лишь стоило увидеть на горизонте тебя! — от невинного бахвальства у Касла даже щеки не покраснели. — Как только начинаю вспоминать, так сразу…

— Ш-ш-ш, милый, — с кроткой, понимающей улыбкой Кейт остановила излишне болтливого супруга легким махом ладони, — как я понимаю, Ричарда Касла опять занесло куда-то не туда?

— Э-э-э, то есть… — с округлыми от притворного негодования глазами Касл попытался что-то возразить, но тут заскрипела входная дверь.

— Капитан? Сэр? — в кабинет заглянул высокий, атлетически сложенный мужчина в строгой темно-синей униформе. У него были выразительные каре-зеленые глаза и характерная, улыбчивая ямочка на подбородке; мощную шею вошедшего украшала пышная, от воротника до форменного кожаного пояса лея* из розовых в черную крапинку орхидей. — Столы уже просто ломятся от изобилия закусок, нагретое шампанское не способно играть весёлыми пузырьками, а у гостей, всех и сразу, затекли от усталости ноги. И видели бы вы наше экс— руководство!

— Да-да, подтверждаю! — из-за статной фигуры парня выглянул слегка расплывшийся от возраста Райан, с похожим гавайским венком и пустым бокалом в руке. При виде друзей Кевин доброжелательно заулыбался и помахал свободной рукой, обращаясь к Каслу:

— Уж не собираешься ли ты, Рик, «кинуть» уважаемое сообщество и провести весь этот вечер исключительно в круге своей семьи? Мы ведь тоже твоя семья, хотя, надо отдать должное твоему сыну, — и Кевин дружески хлопнул молодого соседа по плечу, — он столько сил потратил на организацию вечера! Да и «железное» руководство уже не такое уж и железное. Возраст, всё-таки, сам понимаешь.

— О’кей! А как насчёт преступников — их тоже попросили не совершать преступлений? — в привычном ключе усмехнулся Касл, но Кейт, понятно обратив глаза к потолку, перехватила его под локоть и с мягким усилием потащила за собой.

— Всё-всё, ребята, уже идем!

На выходе их встретила бурная, продолжительная овация. Пожалуй, давно один из старейших участков не видел такого плотного людского нашествия. Ну, может быть, за исключением той самой, памятной фотосессии Касла с красотками в полицейской форме. Тогда на Беккетт навалилось всё и сразу: неуместное, беспардонное вмешательство Касла в её личную жизнь, и его неловкая попытка загладить вину, вылившаяся в итоге в опасное посещение притона, и как следствие — и нешуточная, неподдельная тревога за его жизнь. Тогда из них каждый остался при своём, и хорошо, что Касл набрался мужества извиниться. И она простила его, с пониманием и тайной надеждой на лучшее, потому что она, Беккетт — сильная и стойкая, а он — всего лишь неповторимый шалопай. Когда-то навязчивый до печеночных колик, а в будущем — тот самый, незаменимый и единственный.

Кейт немного задержалась, чтобы осмотреться, и даже выпустила руку Касла, на что тот сдержанно кивнул. Хоть Алекс и заслужил похвалу, без рьяного участия Рика мероприятие тоже не обошлось. Наверняка, это под его чутким руководством, следуя канонам «офисного интерьера», рабочие столы у оконной стены расставлены полукругом, украшены букетами и сервированы разнообразными яствами. Наверняка, это Рик договорился о поставке дорогого шампанского и украсил цветочными гирляндами шеи гостей. А вот приготовлением закусок определенно ведал Алекс. Не зря же кулинарный талант отца передался сыну по наследству. Кейт даже пару раз подслушала обсуждение «праздничного» меню, когда её мужчины практически сошлись лбами над старомодной кулинарной книгой, раздобытую Каслом в каком-то букинистическом магазине. Естественно, что она не подала виду, что уже примерно в курсе всего, а иначе бы её любимый, такой неподражаемый в заботах и понимающий Рик мог бы огорчиться как никто другой. Пусть даже и притворно, но всё же, но всё же…

Догнав Касла, Кейт крепко взяла мужа под локоть, благодаря коллег скромными улыбками и легкими кивками, но в груди её неумолимо, безгранично, с каждой секундой, разрастался леденящий, сбивающий дыхание ком нешуточной горечи и сожаления. Вот и всё, до отставки всего лишь один шаг, и завтра она пополнит ряды обычных домохозяек, каких много по всей Америке. И долго будет чувствовать себя потерянной и ненужной, пока к ней, с доброжелательными, веселыми напутствиями не подсядет он, Касл.

«Рик!»

От привычного, греющего сердце имени тяжкий лед сожаления в её душе слегка подтаял, и Кейт прижалась к Каслу ещё плотнее. Столько лет они вместе! Каждый день и каждую ночь он рядом, весело смотрит на неё своими прозрачными глазами, отпуская прикольные шуточки и нарочно «путаясь» под ногами. Но так было не всегда. Четыре года, четыре долгих, трудных, мучительных года они шли навстречу друг другу, со стойким неприятием и гордым отторжением, с недомолвками и невысказанными взглядами; с мимолетными, словесными дуэлями, полными скрытого эротизма и тайных чувств, с жарким, трепетным дыханием, опалявшим её шею почище огня, а каждое нечаянное будто бы прикосновение разило сродни удара током, отзываясь вселенской дрожью внезапно ослабевших ног и сбивчивого дыхания. Она до сих пор помнила, как трещала у неё голова от его несусветных, неуёмных и неуместных фантазий, и чтобы победить искушение поддаться, открыть ему свои чувства, хотелось затолкать его в угол, и хорошенько оттаскав за ухо, навсегда прогнать из своей жизни. Возможно, ей стало бы легче, на какое-то время, но прозорливый Господь Бог распорядился по-другому. Только благодаря ему, Каслу, она живёт той самой неповторимой жизнью, которая ниспослана ей свыше за все прежние тяготы. И поэтому очень и очень счастлива.

— Дорогая, прошу! — голос Рика отвлек Кейт от грустноватых размышлений. Выпустив её руку, Касл поискал глазами напитки, и коротко поблагодарив Эспо за пару бокалов шампанского, протянул один Кейт. — Здесь ты увидишь всех и вся. От проницательного взгляда капитана Беккетт невозможно скрыться!

— Ты не забыл про себя, Касл? — суховатые губы Кейт сложились в знакомую сдержанную улыбку, от уголков глаз лучиками доброты разбежались мелкие морщинки. — Уж кто-кто, а именно ты первым ощутил на себе всю «прелесть» моего недовольства!

— Да, да, мы в курсе, капитан! — хором подхватили гости и, не дожидаясь приглашения, налетели на тарелки с канапе, тарталетками и сэндвичами, а разливаемое по бокалам шампанское радостно заискрило в свете ламп.

— Ну, кто скажет первый тост? — важно расправил грудь Касл, внимательно оглядывая собравшихся. — И можете не сомневаться, это определенно сделаю я. Можно говорить очень долго и содержательно о том, о чем вы знаете не хуже меня. Сегодня мы собрались отдать дань уважения и поблагодарить замечательного человека, начальника двенадцатого участка — капитана Кэтрин Беккетт! Правда, с некоторых пор, — легким движением руки Касл остановил готовящиеся поздравления и с видом бывалого заговорщика понизил голос практически до шепота, — вы знаете её, как Кэтрин Касл. Но, ш-ш-ш! — он приложил палец к губам. — Это не просто вековая тайна, это лучшее, что могло придумать моё писательское воображение! И всё благодаря моей выдумке, настойчивости и склонности к компромиссам! Нам было нелегко, но вместе мы смогли многое!

— Вот ты верен себе! — улыбка Кейт стала легкой и спокойной. Как хорошо, когда тебя поддерживают! — Ещё неизвестно, чем закончилась бы наша встреча. Такого неугомонного, навязчивого, вездесущего человека я в жизни ещё не встречала, но моего железного терпения хватило бы не на один десяток типов, вознамерившихся достать меня. И я почти нашарила тот самый камушек, который сбил бы планку твоего непомерного самомнения! На твое счастье, Касл, что природа не обделила меня чувством такта!

— Ну-ка, ну-ка! — оторопело раскрыл рот Касл. Он уже примерялся к первому заздравному глотку, но так и застыл в нелепой позе, едва не облившись шампанским. — Какие могут быть между нами секреты? Да за тридцать лет совместной жизни я изучил тебя вдоль и поперек!

— Эй, я бы не стала так свято веровать! — хитровато смежила ресницы Беккетт. — Хотя, отчасти признаю, что в тебе было что-то такое, необычное, но если бы уже в то самое время я была бы капитаном, то ты ко мне и на пушечный выстрел не приблизился бы!

— Кажется, в кроссворде моих личных предпочтений осталось неразгаданным одно слово? Неужели, после столько лет надежд, со мной так и не поделятся неведомым знанием? Да я ночами спать не буду!

— Ты хочешь всё и сразу, Касл, а так не бывает! Я скажу тебе, позже, а пока, кто ещё хочет выступить?

— Я скажу, капитан, — опираясь на тонкую деревянную трость и держа бокал в другой, на передний план вышла пожилая женщина в строгом костюме, в которой легко узнавалась бывшая глава департамента Железная Гейтс.

— Уважаемые коллеги! Друзья! — уверенно начала она, подслеповато щурясь из-под изящных очков в золотой оправе. — Я не мастер долго и подробно говорить, но сегодня особый случай, раз мы и грустим, и радуемся одновременно. Грустим, потому что неминуемо расстаёмся. Радуемся потому, что имели честь работать с нашей уважаемой Кэтрин Беккетт-Касл. Всю свою жизнь: нелегкую, сложную, полную личной ответственности — она посвятила защите интересов Большого Яблока и его жителей. Когда-то давно, хрупкой молодой девчонкой она пришла в полицию, со своими представлениями о дружбе, чести и справедливости и смогла пронести их через всю жизнь, пройдя все ступени от патрульного до руководителя участка. Ради справедливости, ради отмщения невинных душ и наказания виновных она не привыкла щадить ни себя, ни тех, кто с ней работал бок-о-бок. В неё не раз стреляли и безжалостно метали ножи, пытались взорвать, сжечь и утопить, но она выжила, выстояла и смогла потом воспитать несколько поколений рационально-думающих, профессионально-ответственных и старательных копов, умеющих и желающих работать. Как её многолетняя коллега и начальник, я хочу поблагодарить многоуважаемую миссис Касл, — Гейтс с доброжелательной улыбкой приподняла шампанское в сторону Кейт, — за её умение быть одновременно дипломатичной и строгой, решительной и скрытной, доброжелательной и не ведающей страха. Благодаря её маленьким, но цепким рукам участок уже который год радует и департамент, и руководство города отменной раскрываемостью преступлений, уровнем профессионального мастерства и дружностью, сплоченностью коллектива. Тем более ценен её вклад в наше общее праведное дело. Я по себе знаю, как тяжело расставаться с любимой работой, которой посвятил всю свою жизнь, но это не значит, что в трудную минуту мы проигнорируем её мудрый совет. Поэтому, от лица всех присутствующих и от себя лично, мы благодарим Кейт за её нелегкий труд и свято верим в неусыпную поддержку её семьи.

— Мистер Касл! — и Гейтс повернулась к Рику. Опустив руку с бокалом, тот внимательно слушал и в честь согласия едва заметно кивал. — Нам тоже не будет хватать вас. В свое время я так привыкла к вашему присутствию, что действительно считаю вас выдающимся писателем. Только, пожалуйста, не задирайте сильно нос! Ведь в участке совсем недавно сделали косметический ремонт!

— Я натяну силиконовый кончик и подверну его немного, если потребуется, — умело парировал Касл, — в крайнем случае, у меня есть знакомый полировщик потолков!

— Да, вы не изменились с возрастом, — Гейтс немного склонила голову, тепло, по-матерински поглядывая на супругов, — долгих вам лет, мистер Касл! И вам, Кейт!

Каслы отвесили синхронный поклон, а потом выступления посыпались, как из рога изобилия. Выступавшие словоохотливо и цветасто рассыпались в благодарностях и напутствиях, наперебой поднимали свои бокалы, а потом объявили танцы. Первый раунд достался, естественно, Рику, но он не стал «жадничать» и с улыбкой наблюдал, как его любимая кружится то с одним коллегой, то с другим. Хватит с неё расстройства, ведь даже если мундир со следующего дня уже и не украшает её фигуру, течение жизни не обрывается. И он уже спланировал её продолжение.

* * *

— Знаешь, Кейт, по-моему, гостям уже немного не до нас, — грустно вздохнул Касл. Бережно держась под руки, они прислонились к стене комнаты отдыха, внимательно наблюдая за залом. Кто-то из сотрудников разбился на кучки и оживленно что-то обсуждал, забыв про «виновницу торжества», кто-то тихонько танцевал, мечтательно прикрыв глаза и «незаметно» поглаживая аппетитные места партнера, а самые проворные, думая, что их не видят, спешно подбирали с тарелок слегка заветренные тарталетки.

— Значит, настало время уединиться, Касл, — Беккетт повернулась к мужу и заботливо поправила выехавший из-под блейзера галстук, — раз это наш с тобой вечер. Наши традиции остаются незыблемы, а взаимопонимание, способность предугадывать и додумывать друг за друга позволяли обходиться и без лишних слов.

— Просто держа тебя за руку, Кейт, — Касл бережно спрятал маленькую кисть жены в своей большой пригоршне, — я молчу о своей любви, и о том, что наша земная суть — есть истинное и неделимое бытие, друг для друга, друг в друге и друг подле друга. Вместе нам всегда было классно, и сейчас, Кэтрин Хогтон Беккетт-Касл, я хочу украсть тебя; ради драгоценных минут уединения, ради звёзд, скрытых под пеленой облаков и пр. Ты согласна?

— Всегда, Касл! — так понимающе улыбнулась Кейт, что у Рика вдруг защемило сердце. Завтра наступит ТОТ САМЫЙ день, о котором даже и думать не хотелось, но разве они не мыслили реально? Всё когда-нибудь заканчивается, и в их силах закончить этот день на позитивной ноте. Воспоминания помогут им! Рик поманил к себе сына, мило беседующего с молоденькой стажеркой, и когда тот махнул леей прямо перед носом отца, негромко произнес:

— Нам надо побыть вдвоем. Такой напряженный для души и тела день, и такой же, не менее трудный вечер.

— Понимаю, па, — выпрямился Алекс и хлебнул шампанское из бокала, зажатого в руке, — я думаю, что ваше отсутствие не будет большой проблемой. Увидимся завтра!

Алекс приблизился к матери и осторожно, с трогательной улыбкой, чмокнул её в щеку:

— Идите, я вас прикрою!

— Спасибо, сынок! — Кейт послала сыну самый добрейший из своих взглядов и незаметно толкнула локтем мужа. — Ты первый, Касл!

* * *

Они спустились вниз, и Касл, торопливо раскрыв свой исполинский зонт-трость, сразу же махнул рукой, подзывая такси. Быстро и отчетливо назвал адрес, потом вальяжно распахнул дверцу перед Кейт:

— Милости прошу, миссис Касл, нам стоит поторопиться! Пока не кончился этот день, ты должна мне несколько важных и волшебных слов! Просто доверься мне, и ты ни о чём не пожалеешь!

Беккетт лишь усмехнулась в ответ. Пока Рик, пристроив меж ног мокрый зонт, безобидно проклинал сырые брюки и безответственных чиновников муниципалитета, не выполнивших предвыборных обещаний, Беккетт прильнула горящим лбом к прохладному окошку. Черт возьми, как приятно! Так можно и целую вечность просидеть! Улыбнулась своим незамысловатым пожеланиям, протерла тыльной стороной ладони запотевшее стекло, жадно смотрела на сияющие рекламными огнями улицы. Этот Город, её большой любимый Город, умытый серым дождем, окутанный облаками и пронизанный холодным ветром, всё равно душевно подмигивал ей. Ей, не мыслившей себя без этих неповторимых улиц, без извечной, приправленной адреналиновыми вспышками полицейской суеты, без сотен чашек неповторимого кофе, без чьей-то радости и чьего-то горя, обернутых листами уголовных дел. Теперь же, дела у них останутся только семейные, наполненные тихой радостью, непрекращающимся счастьем и кофейным покоем. Кстати, о минутах! Как можно незаметнее Беккетт посмотрела на часы, но прозорливый, всевидящий Касл жарко и чувственно дохнул прямо ей в щёку:

— Как только водитель превратится в крысу, или в белку, или в опоссума, я сразу же начну волноваться! Правда, цвет такси меня вполне устраивает! Машина — жёлтая, и тыква тоже желтая! К тому же, слова гадалки, произнесенные более тридцати лет назад, так запали в мою душу, что превратились в некую вечность!

— Ты ещё не знаешь, что я хочу тебе сказать, Касл! — усмехнулась Кейт, встретившись в повороте с его губами. Они бережно взялись за руки, и подались телами друг к другу, захлёбываясь звучными, чувственными, с неприкрытой, щемящей нежностью поцелуями.

— Хэй, сэр! Мэм! — полноватый мужичок в засаленной бандане и кожаной жилетке поверх свитера повернулся к пассажирам и понимающе улыбнулся. — Вот, приехали!

— Ой, простите, — с трудом смиряя взволнованное дыхание, Кейт в смущении спрятала глаза, а Касл, протянув водителю сложенную купюру, поспешно распахнул дверцу и первым выбрался под моросящие капли. Щёлкнул защелкой зонта и с вальяжным, так что его зад высунулся под дождь, поклоном подал руку Кейт:

— Прошу вас на вечерний променад, уважаемая Синдерелла!

— До полночи ещё далеко, мистер Кит! — Кейт с трудом разглядела на мокром асфальте условно сухое место и с помощью Касла, но не без содрогания, выбралась наружу. В салоне такси было тепло, а промозглый ветер, словно возрадовавшись нечаянным жертвам, закружил вокруг них неприветливый, пронизывающий до самых костей капельный водоворот.

— Думаю, что успеем! — громко и горячо выдохнул Касл куда-то в основание её тонкой, изящной шеи, соблазнительно чарующей ароматом вишни и, не сдержавшись, осторожно прихватил губами нежную, с едва заметной горечью мочку. Потом спустился губами пониже, зарываясь носом в её мягкие, каштановые с проседью локоны, но был вежливо отстранён.

— Что такое? — обидчиво надул щёки Касл. — Неужели силы небесные воспрепятствовали таинству превращающего поцелуя? Ведь, пока ещё есть время до полуночи, чем больше поцелуев, тем вернее шанс!

— Мы ещё не пришли на середину моста, Касл! — с притворной суровостью свела брови Беккетт и прижала указательный палец к его губам, с намёком на молчание, а другой рукой обняла за талию. Всем телом Кейт почувствовала, как трясётся от холода Касл, и как его дрожь передается ей. Надо было двигаться, пока совсем не замерзли. Взявшись под руки, они зашагали вперед, в дождь и ветер.

До середины моста оказалось немногим более двухсот ярдов. Это был старый каменный мост в одном из районов Нью-Йорка. Соединяя берега малого притока Гудзона, он делил пополам жилой квартал. По этому мосту не ходили трамваи, его избегали прохожие, и только редкие фары автомобилей изредка освещали фигуры упрямо бредущих в полутьме путников.

Вот и искомая середина. Кейт приблизилась к одной из колонн, на которой под порывами ветра качался и поскрипывал блёклый фонарь, провела пальцем по шершавому, вымокшему насквозь камню, растёрла с кожи склизкий, грязный след. Нет, это не здесь! Она ощупала камни выше и ниже предполагаемую места, пока, наконец, не попала ногтем в узкую, но глубокую бороздку. Есть! Волнуясь, ещё раз ощупала это место и со вздохом облегчения повернулась к сопящему позади неё Каслу. Словно гигантский козырёк, Рик держал над ней свой зонт, практически не спасающий от секущих капелек, и хитровато ухмылялся в извечной своей манере.

— Ну что, нашла?

Утвердительно кивнув, Кейт сложила руки на груди и позволила обнять себя. Касл моментально нашел её оледеневшие, дрожащие губы и сладко так, с придыханием поцеловал.

— Ты ещё помнишь наше магическое заклинание? Оно всё-таки сработало. Небеса услышали призывный стук моего сердца; этот бой передался тебе, и из гордой, независимой одиночки ты превратилась в страстную, любящую и любимую женщину.

— Ты всё выдумываешь, Ка-а-сл! — улыбнулась она, пока он часто хукал на её замерзшие пальцы. — Нет же никаких магических заклинаний, а лишь короткое, душевное и откровенное: «Я люблю тебя!» Как потерявший голову, обезумевший от чувств мальчишка, ты скреб этот неподатливый камень, узнав, что нас, наконец-то, будет трое!

— Верно. Вот она, мечта всей моей жизни! — Касл умиротворенно прикрыл глаза, когда Кейт взяла его лицо в свои чуть отогретые руки и прижалась своим кончиком носа к его. — Разве может быть мужчина ещё как-то по-другому счастлив? Скажи мне это ещё сотню раз, Кейт!

— Касл! Ведь ты хочешь услышать от меня не только это, не правда ли? Может быть, нечто особое?

— Только если это будет кодовое или твоё эксклюзивное стоп-слово!

— Увы, есть, — с огорчением согласилась она. — Меня гложет грусть, грудь переполняет горечь, но вместе с тем я чувствую непонятное облегчение. Наверное, благодаря тебе, я уже слегка перегорела, но это как раз то, что станет некоей отправной точкой нашей последующей жизни. Теперь я без каких-нибудь пяти минут пенсионер, и ты, спутник всей моей жизни — тоже. Мы прожили трудную, но интересную жизнь, а сегодня у меня осталось всего несколько слов от прежнего… Чтобы сказать...

Виновато склонив голову, Беккетт тихо прошептала в отворот набрякшего от сырости блейзера:

— Ты уволен, Касл…

— Ты тоже уволена, Кейт, — с мягкой улыбкой и легким сожалением в душе согласился он, — и пока смерть не разлучит нас, ты будешь моим «пенсионным» фондом, а я — твоим. Наше всё: кофейные и винные традиции, вечерние и воскресные киномарафоны, незатейливые косплеи и поездки в Хэмптонс — всё останется незыблемым. И всё также, с любовью и нежностью, я буду массировать твои усталые ноги или обнимать твои плечи. Ты будешь затейливо шутить или дружески атаковать моё ухо или нос, а я буду молча улыбаться, не отводя глаз.

— Почти двенадцать! Пора! — Кейт мельком глянула на свои часы и потянулась с поцелуем. — Я люблю тебя, Касл!

— И я тебя…— как эхо повторил он, и звук поцелуя затерялся в неспокойной ночи.

Зонт выпал из его руки, фонарь последний раз мигнул и погас, а они, промокшие насквозь, но до ужаса счастливые, до тех пор не размыкали объятий, пока рядом не остановилась машина, и чей-то очень знакомый мужской голос не окликнул их.