Старое дело (джен)

В судебный департамент Министерства Персиваль Уизли попал не просто так. Его терпение, внимательность, вдумчивость, острый ум и исполнительность когда-нибудь непременно должны были привлечь внимание начальства. Поэтому он не удивился, получив новое назначение. Однако когда он расписывался в обретении нового допуска, то немного замешкался и перепутал дверь. Он быстро понял свою ошибку и уже собирался уходить, когда услышал обрывок очень неприятного и обидного разговора. Персиваль сперва и не понял, что речь идёт именно о нём, настолько абсурдно это звучало. Две легкомысленные девицы-стажёрки, чьих имен он даже не помнил, обсуждали его с таким пылом, будто он, по меньшей мере, отбил жениха у одной и лишил вторую куска хлеба! Оказывается, в его лице они видели туповатого карьериста и лизоблюда, готового абсолютно на всё, лишь бы его похвалили. «Абсолютно на всё» эта дура произнесла с особым придыханием, а вторая захихикала и стала подсмеиваться над его «недалёкостью» и «затрапезной внешностью».

Если еще нападки на собственную внешность Перси мог стерпеть, то принижение его ума задевало особенно сильно. Не выдав своего присутствия, он покинул этот чужой кабинет, но с той поры стал настороженно прислушиваться к шепоткам за спиной, с каким-то болезненным упорством отмечая чужое злословие в свой адрес. Как же хотелось доказать всем, чего он значит! Но больше всего хотелось вернуть прежнее состояние равновесия и легкой отстраненности, которое, как выяснилось, способно бесследно пропасть. В семье его, как обычно, не понимали: братья посмеивались, отец рассеянно хлопал по плечу и заманивал в сарай, где у него «есть одна интересная штучка», а мать, вздыхая, сокрушалась о его «неустроенной жизни». А с чего этой жизни быть устроенной, если его никто не понимает, даже родные?

Вместе с новым назначением Перси получил и отдельный кабинет — пыльную каморку, заставленную старыми стеллажами, на полках которых царил бардак. Именно с разбора этих старых бумаг и начал Перси обустраивать своё рабочее место. Всё-таки иметь дело с бумагами всегда было интереснее, чем с людьми. Люди врали, и неважно — в мелочах или по-крупному, тогда как бумаги лишь свидетельствовали, и Перси доставляло огромное удовольствие читать между строк. Он никогда не принимал на веру слова, считая, что с помощью языка люди скрывают свои мысли и намерения, но вот комбинации этих слов…

Читая судебные дела, Перси всегда слышал интонации дознавателей, сомнения в голосе свидетелей и страх в речах подозреваемых. И всё это складывалось в картину преступления… или не складывалось, и тогда Перси искал подтверждения своим догадкам и радовался, когда находил. Правда, иногда случалось и так, что следователи упорно доказывали вину там, где её не было, позволяя ускользать от правосудия истинным виновникам. Тогда Перси шёл в бар и весь вечер сидел над одним стаканом виски, наблюдая через него за идиотским спектаклем, отчего-то называемым жизнью. Вечер заканчивался всегда одинаково: Перси опустошал свой стакан в три долгих глотка и, скривившись от отвращения то ли к себе, то ли к окружающим, быстро выходил из бара и аппарировал прямо с крыльца. Домой. В маленькую квартиру, где на узкой кровати под тонким одеялом ему ничего не приснится.

Он закончил разгребать эти авгиевы конюшни и с огромным удовольствием оглядел опрятные полки. Папочка к папочке, по цветам корешков и по алфавиту… оно того стоило. Однако ему вдруг показалось, что один стеллаж немного наклонён. Перси постарался поправить досадное недоразумение и к огромному удивлению обнаружил, что покосившийся шкаф одной ножкой стоит на какой-то папке. Неужели ещё одно дело? Стараясь быть предельно осторожным, чтобы не испортить бумаги, Перси магией приподнял тяжеленный стеллаж и извлёк из-под него ещё одно дело. Последнее.

Обложка старой папки настолько истрепалась, что надписи уже было не разобрать. Кроме того, картонные углы были немного изъедены мышами, что говорило о послевоенном запустении, когда эти мелкие заразы, о которых все забыли, чуть было не натворили дел. Почему-то когда Перси принялся развязывать тесёмки на папке, его ладони немного вспотели. Открыв старое дело, он замер, с первого взгляда узнав лицо на колдографии. Снейп. Северус Снейп. Герой и предатель. Ещё одна жертва страшной войны. Даже после выступлений Гарри Поттера, выхода книги Риты Скиттер и вручения ордена Мерлина посмертно личность бывшего профессора зельеварения всё ещё служила причиной споров. Только одно не вызывало сомнений — истинного Снейпа не знал никто.

Всё это пронеслось в голове, когда Перси отложил в сторону пожелтевшую от времени колдографию и начал читать. Показания, доносы, протоколы допросов, целых четыре свидетельства Дамблдора в пользу обвиняемого и три решения о закрытии дела. Последнее из них — в связи со смертью обвиняемого. Удивительно, что кто-то озадачился этой формальностью. Перси ещё раз внимательно перечитал бумагу и удостоверился, что Люциус Малфой действительно настоял на закрытии этого дела и передаче в архив… однако до архива дело так и не дошло, затерявшись среди бумаг более чем вековой давности.

Идиотом Перси не был, поэтому первое, о чём он подумал — проверить, в каких отношениях состояли Снейп и Малфой. Странно, что никому прежде это не пришло в голову… хотя, деньги могут сделать невнимательным кого угодно. Теперь Перси вчитывался в материалы заброшенного дела, как ищейка, взявшая след, и чем дальше, тем больше им овладевала уверенность в том, что Снейп жив. А раз так… именно Перси будет тем, кто найдёт одиозного героя, и уже тогда никто не посмеет усомниться… ни в его уме, ни в умении делать правильные выводы!

И Перси начал своё собственное расследование. Оказалось, очень хорошо, что его никто не воспринимал всерьёз. Гарри Поттер признался в своем непонимании Перси после четвертой кружки эля, а после шестой рассказывал жуткие подробности смерти Снейпа, которые до сих пор тревожили его ночными кошмарами. А Перси лишний раз поразился слепоте окружающих. Разве мастер зелий, который изобрёл антидот именно к яду этой змеи, и догадывающийся о своей участи, мог так глупо подставиться? Своевременно исчезнувшее тело и удачно сгоревшее место смерти лишь добавляли уверенности в том, что Снейп и здесь сумел выкрутиться. Как умно — просто уйти, мягко прикрыв за собой дверь!

Теперь Перси занимал только один вопрос: где искать человека не только умного и расчетливого, но ещё и хитрого? Идея поговорить с Малфоем была отвергнута сразу как бесперспективная. Тому крайне невыгодно признаваться, да и не факт, что они поддерживают какие-то отношения. Лично Перси, очутись он на месте Снейпа, точно бы в первую очередь оборвал старые связи, чтобы не оказаться обнаруженным.

Перси читал старое дело, как дети читают сказки на ночь — вдумчиво и с фантазией, отбрасывая любые условности и забыв про слово «невозможно». И чем дальше, тем больше убеждался, что в случае Снейпа возможно всё. Выписав себе ордер на обыск, Перси посетил давно уже заброшенный дом в Паучьем Тупике. Что он хотел найти там, где авроры не оставили камня на камне? Перси и сам не знал, но почему-то был уверен, что отыщет хоть какую-то зацепку, которая подскажет ему, куда идти дальше.

Поиски внесли в жизнь новый смысл, и даже в семье отметили, что «наш задохлик» стал лучше выглядеть. Ха! Знали бы они! Но Перси не был бы сам собой, если бы дал хоть малейший повод заподозрить, в чём же дело. Братья решили, что это из-за нового назначения, отец списал всё на правильный распорядок дня, а мать решила, что он влюбился. Перси никого не разубеждал. Зачем? Пусть думают, что хотят, если им так проще.

В доме Снейпа Перси долго бродил среди перевёрнутой многочисленными обысками мебели и, добравшись до спальни, зачем-то уничтожил всю пыль и улёгся на разворошенную кровать. Заложив руки за голову, он прикрыл глаза, пытаясь понять, куда бы он сам спрятал что-то, зная, что непременно будут искать? Оставил на виду? А смысл? Смысла не было, если только не предположить, что он желал быть найденным. Перси прислушался к себе и понял, что Снейп уж точно не хотел, чтобы его нашли. Значит, подсказок не будет! Но Перси не сомневался, что если он поймёт Снейпа, то отыскать его будет пара пустяков. Понять! Вот что главное!

Перси с новыми силами продолжил поиски, пытаясь разобраться в привычках Снейпа и узнать о нём то, чего не знал никто. На кухне он отыскал щербатую жёлтую кружку со знакомыми инициалами на дне и уже с новым интересом осмотрел все шкафчики, особое внимание уделяя таким мелочам, как надпись на пачке спрессованного временем кофе, или обычным маггловским консервам, покрытым слоем пыли толщиной с палец. Перси и раньше не сомневался, что Снейп скрывается в маггловском мире, но теперь он уже был в этом убеждён. А раз так…

До поздней ночи Перси прикидывал, где можно скрываться столько лет. Выбор пал на маленькие городки вдали от магических поселений, где с помощью незаметного Конфудуса можно стать своим и давно знакомым. С утра Перси зашел в маггловский книжный магазин и купил подробный атлас Британии.

Авроры, несомненно, были очень опытными профессионалами, но у них точно не было такого желания найти Снейпа, которое с недавнего времени перевернуло жизнь Перси. Поэтому что удивительного в том, что поиски увенчались успехом спустя каких-то пять месяцев? Упорство и методичность — вот то, что помогло ему в столь нелёгком деле.

Пембрук. Ну, конечно же! Снейп хотел сбежать от всех на край земли и нашёл свой край именно здесь. Он жил в маленьком домике с аптекой на первом этаже, в которой, как оказалось, работал. Перси совсем не удивился, узнав, что эта аптека ему и принадлежит. Казалось бы, дело сделано и можно звать репортёров, но отчего-то Перси медлил. Сначала он говорил себе, что хочет просто понаблюдать за Снейпом, и потому показалось совершенно логичным снять для этих целей крохотную квартирку неподалёку. Ведь он и так снимал жильё, и какая разница, где, если умеешь аппарировать?

Через пару месяцев они познакомились. Представляясь чужим именем, Перси больше всего боялся, что Снейп его узнает, но обошлось. Прошло слишком много времени, Перси сильно изменился, да и, наверное, он никогда не представлял интереса для профессора Снейпа, чтобы тот его запомнил. Так или иначе, они стали общаться, и в лице Снейпа Перси обрёл сначала собеседника, а потом и друга. Снейп оказался единственным человеком, с которым можно было поговорить о том, что интересовало. Они обсуждали погоду, политику, прочитанные книги. Раз в неделю они ходили в паб, а потом гуляли у стен крепости. Именно Снейпу Перси рассказывал о своих неурядицах на работе, а тот в свою очередь жаловался ему на идиотов-туристов, а однажды даже рассказал о единственном друге, с которым не общается «по независящим от него причинам». Перси, конечно, догадался, что речь зашла о Малфое, но не стал толкать Северуса на лишние откровения. К тому времени они дружески называли друг друга по именам. Удивительно, что Снейп оставил себе своё примечательное имя и только поменял фамилию на Сондер, очевидно, чтобы не заморачиваться с инициалами.

Шло время. Перси всё так же ходил на службу в Министерство, встречался по праздникам с семьёй, и никто не замечал перемены, которая произошла с ним. Похоже, о нём знали столько же, сколько в своё время о Снейпе. А раз так, то совершенно неважно, что он совершил невозможное — сжёг одно старое дело и избавился от одиночества, наверное, даже навсегда.

* * *

Персиваля Уизли Северус узнал с первого взгляда и едва справился с желанием немедленно аппарировать куда подальше. Неужели старое дело так и не закрыли, вопреки уверениям Люциуса? Но почему тогда Уизли один? Навалилась страшная усталость, а вместе с ней и злость на весь мир. Северус не мог понять: неужели так трудно просто оставить его в покое? Что лично он сделал этому Персивалю Уизли? Плохо отозвался о домашней работе? Да по сравнению с едкими замечаниями Минервы его короткие комментарии выглядели попыткой стрелять из пушек по воробьям — зрелищно, но, кроме морального удовлетворения, никакого эффекта. Северус даже не был уверен, что их кто-то читал. А больше его дороги именно с этим Уизли не пересекались. Ни разу!

Однако Уизли удивил. Он заговорил с Северусом, будто впервые его видел. Поверить в такую удачу было страшно, но так хотелось, что, наплевав на собственные принципы, Северус не стал срываться с обжитого места. А Уизли повадился приходить, причём поводы становились всё более надуманными. Мысль о том, что тот польстился на его сомнительные прелести, была отвергнута после изучения собственного отражения в зеркале. Есть, конечно, извращенцы, которым подавай странное, но не до такой же степени?! И Северус успокоился, решив в кои-то веки пойти на поводу у судьбы.

Когда Персиваль предложил зайти в соседний паб, Северус настолько удивился, что согласился. Всю дорогу он ругал себя за неосмотрительность, но вечер неожиданно получился… сносным. Хоть какое-то разнообразие в унылой жизни. Поэтому, когда Перси предложил прогуляться, Северус согласился вполне сознательно. Они медленно шли вдоль замшелой стены крепости, подставляя лица морскому ветру, и казалось, оба наслаждались тихим спокойствием. Перси представился именем брата, и Северус каждый раз боялся ошибиться и перепутать, обращаясь к нему.

Насколько оказалось легче жить, отбросив предрассудки прошлого! Здесь в Пембруке Северус наконец распрощался со своими призраками, и помогло ему в этом, как ни странно, именно появление Персиваля Уизли. Северусу проще было разговаривать со своим прошлым, прикрывшись какой-никакой маской и не называя имён. Однако иногда ему казалось, что Перси с самого начала его узнал и просто решил подыграть. Так это или нет, было в общем-то неважно. Северусу нравилось думать, что всё идёт по плану: он по-прежнему никем не узнан и полностью контролирует ситуацию…

Первый тревожный звоночек прозвучал тогда, когда Северус неожиданно разоткровенничался и ни с того ни с сего упомянул Малфоя в разговоре. По тому, как неуловимо дрогнуло лицо Перси, нетрудно было догадаться, что он точно знает, о ком речь. Знает… и молчит. Неужели из деликатности? Заподозрить наличие такого качества у кого-то из представителей семьи Уизли было равноценно признанию того, что их маскарад зашел слишком далеко, и они знают друг о друге больше, чем предполагалось. А ещё Северус вдруг понял, что привык к присутствию Перси в своей жизни, как привык к их неспешным прогулками, неторопливым разговорам и прочим незаметным глазу мелочам. И почему-то появилась уверенность, что это взаимно.

Северус очень боялся ошибиться и одним неосторожным словом разрушить то понимание, которое установилось между ними, но неожиданно понял, что теперь он должен сделать шаг навстречу. Он долго обдумывал этот шаг… очень долго.

Весенний ветер пах морем, свежестью и надеждой. Они с Перси лениво брели вдоль крепостной стены, когда идиот-турист остановил их и, тыча пальцем в разворот карты, пытался узнать, где здесь Замок Драм. На предположение Северуса, что в Абердине, тот лишь покрутил пальцем у виска и поспешил найти более просвещенного гида. Неожиданно Перси рассмеялся:

— Знаете, Северус, я никогда не задумывался над тем, что ваше чувство юмора такое…

— Злое?

— Нет… изысканное… — Перси, казалось, сам смутился от своего неожиданного комплимента и поспешил добавить. — Мне, правда, нравится, и я удивляюсь, что не замечал этого раньше.

Северус решился.

— Насколько раньше?

— В начале знакомства…

— Ничего удивительного, дети часто не замечают очевидного, если их только не ткнуть носом… — и, глядя в слегка округлившиеся от изумления глаза, добавил: — Правда, Персиваль?

Надо отдать Перси должное: самообладание у него было отменным. Он лишь на мгновение замер, а потом широко и с каким-то облегчением улыбнулся:

— Правда, Северус!