Находка (джен)

Сегодня жители Тайного Города, приди им в голову шальная мысль спуститься в Лабиринт, смогли бы насладиться редчайшим зрелищем: молчащим осом... Самый именитый из певцов великой Оси — Чуя — сидел прямо на земле, не замечая ни пробирающего до костей холода, ни нервно подёргивающих хвостами крыс своей стаи.

Ос, едва дыша, с замиранием сердца, перелистывал пожелтевшие от времени страницы изрядно потрёпанной книжки, найденной им в очередном рейде по канализации. Увлечённый охотой, он не сразу заметил пухлый, полузасыпанный землёй и мусором том. По-видимому, книга выпала из рук или сумки какого-то невнимательного чела и попала прямо в открытый канализационный люк, а после проделала немалый путь, увлекаемая подземными потоками, пока не попалась на глаза любопытному осу.

Запихивая находку в сумку, Чуя и не предполагал, насколько она перевернёт его жизнь.

На очередном привале Чуя вместе с завёрнутыми в тряпочку сухарями вытащил и найденную книгу. Как и всякий ос, он с трепетом относился к печатному слову. Ну, а после того, как Кортес, сдержав слово, пятитысячным тиражом выпустил сборник баллад Чуи, ос неизменно сравнивал каждую новую книгу со своей. Найденный томик уступал осовой книге по внешнему виду: ни тебе золотого обреза, ни дорогого кожаного переплёта, но по внутреннему содержанию приближался и (Чуя, хоть и с трудом, но всё же признал это) даже превосходил творение оса.

Первое, что бросалось в глаза — строгий, несколько угловатый шрифт. Помнится, челы называют его "готическим". Новая глава начиналась с крупной, ярко-красной, украшенной вензелями и виноградной лозой, буквы. Кроме того, на каждом развороте одна из страниц была отдана под иллюстрации. Неведомый художник был гением не хуже знаменитого в Тайном Городе Алира Кумара — все картины дышали жизнью. Даже несмотря на потускневшие от времени и сырости краски, изображённые на картинах люди, казалось, лишь на мгновение застыли, чтобы позволить художнику запечатлеть их, а сейчас сорвутся в танец.

Но сильнее всего оса поразили наряды, в которые были облачены челы на картинках: пышные платья из дорогой даже на взгляд ткани на челках; строгие, но богатые костюмы на мужчинах-челах: сюртуки, жилеты, заправленные в высокие сапоги брюки, подпоясанные перевязью, на которой висели ножны с тонкими мечами. «Шпагами!» — вспомнил Чуя название этих несуразно узких клинков.

Платья на челках пестрели разнообразием цветов и фасонов. Тут были и наглухо закрытые до самого подбородка, кистей рук и кончиков туфель, но расшитые золотом и камнями от низа подола до воротника-стойки платья. И, словно в противовес им, лёгкие, воздушные, с рукавами-фонариками и глубоким декольте (но всё столь же длинные) наряды, украшенные лишь тонким кружевом. И даже гигантские монстры явно ненавидевшего женщин портного: юбки, занимающие чуть не квадратный метр пространства; туго затянутые корсеты, не дающие их обладательнице не то, что сгорбиться, но даже вздохнуть.

С каждой новой страницей Чуя всё дальше погружался в таинственный мир золота, атласа и парчи. Разум оса (и так не очень-то стабильный, по версии любого тайногородца) окончательно капитулировал под напором мелькающих картин. И вот уже Чуя видит себя в бархатном камзоле и парчовых штанах, поддерживающим одной рукой болтающуюся на боку шпагу, а другой — прекрасную челку в пышном платье и высоком напудренном парике. В его голове уже толкались, обгоняя друг друга и требуя воплощения, строчки новой баллады о благородных рыцарях и прекрасных дамах. В мозгу раздался вполне явственный щелчок, и гениальная идея целиком захватила оса. Для её реализации нужна была самая малость — согласие комиссара Тёмного Двора.

Вопреки расхожему мнению, Чуя не был глуп, может, несколько наивен, но не глуп. Потому он сразу прикинул, что просто так к Сантьяге на приём не попадешь, следовательно, действовать надо кружным путём. Всё же осы — прирождённые охотники, и выслеживание добычи, на которое порой уходит несколько дней, а то и неделя, вполне привычное и понятное действие. Сначала хитрое животное окружают несколько стай осов, а после сжимают смертоносное кольцо. И точно так же Чуя решил «обложить» комиссара, вынудив Сантьягу выслушать его.

Столь сложная миссия требовала от Чуи могущественных сообщников, потому выбор был очевиден. Ноги сами понесли оса по знакомым до последнего поворота извилистым тропам Лабиринта. Выбираясь из канализации, Чуя привычно огляделся на предмет наличия случайных прохожих. Удостоверившись, что никто поблизости не обратит ненужного внимания на маленькое, одетое в лохмотья, существо, ос бодрым шагом направился к полуподвальной «Книжной лавке Генбека».

Простые челы, даже не догадывающиеся о существовании на территории современной Москвы Тайного Города, видели лишь сувенирный магазинчик, торгующий всякими милыми, но совершенно бесполезными псевдоантикварными вещицами. А жители Тайного Города прекрасно знали, что милый старичок, стоящий за прилавком, на самом деле — один из влиятельнейших представителей семьи Шась и, по совместительству, владелец огромнейшей библиотеки. Собрание томов Генбека по праву считалось одним из богатейших в Городе. Пожалуй, сравниться с ним могла лишь библиотека Нави. Правда, как поговаривали шёпотом, сам комиссар Тёмного Двора не гнушался воспользоваться гостеприимством старого Хамзи и полистать книгу-другую, а это наводило на мысль, что даже всесильные навы не могли похвастаться столь обширной коллекцией…

Чуя довольно давно сотрудничал с шасом, принося ему разные безделушки, найденные во время блужданий по Лабиринту, а потому старый Генбек встретил гостя со всем возможным радушием. Ещё секунду назад брезгливо сморщенное лицо шаса, который как раз отчитывал молоденьких рыцарей за недостаточно бережное отношение к «произведениям книгопечатного искусства», разгладилось, а на губах заиграла улыбка кота, почуявшего сметану.

— Чуя, друг мой! Как же я рад тебя видеть, — Генбек поднялся и, перегнувшись через прилавок, протянул осу руку для пожатия.

Чуя, радостно улыбнувшись, краем глаза заметил, как расслабились чуды, решившие, что выволочки не будет. Но, к несчастью для рыжих, это заметил и Генбек:

— А вы, молодые люди, и не надейтесь, что так легко отделались! Я вынужден буду довести до сведения ваших почтенных родителей отсутствие культуры поведения отпрысков. А сейчас — вон отсюда!

Слегка подрагивающая от переполнявшего шаса раздражения рука всё ещё указывала на дверь, а молодых рыцарей уже и след простыл. Даже появись здесь аналитики Тёмного Двора, им было бы затруднительно определить имена ретировавшихся чудов…

— Друг мой, — выражение лица Генбека вновь лучилось радушием, — с чем пожаловал? Решил просто навестить старика или порадовать новой безделицей?

— Чудного дня, о мудрейший из шасов! Сегодня воин славной Оси принёс тебе драгоценнейшую находку. То, что глубокий ум великого шаса ценит превыше всего. Книгу!

Благодушие на лице Генбека Хамзи мгновенно сменилось выражением охотника, почуявшего дичь. Голодный блеск в глазах лучше всякого детектора выдавал главную страсть старого шаса. С трудом справившись с собой, Генбек скучающим голосом спросил:

— Друг мой, могу ли я взглянуть на твою находку?

Едва дождавшись согласного кивка оса, открывшего было рот для новой хвалебной речи, Хамзи выхватил (аккуратно, с книгами нужно обращаться бережно!) книгу из рук Чуи и впился в строчки. С каждой новой страницей охотничий азарт на лице шаса сменился удивлением, а после и потрясением. Генбек что-то пробормотал себе под нос, до чуткого слуха Чуи донеслись лишь обрывки фраз:

— Невероятно… Альбом эскизов… Нега его с руками оторвёт… Наарга меня съест… Но я обязан это показать!

Через пару минут уже совершенно спокойным голосом шас поинтересовался:

— Друг мой Чуя, что ты хочешь получить за этот шедев… эту милую книжонку? Не стесняйся, называя цену, я сам определю: не излишней ли она будет

— Великомудрый шас! Сегодня осу не нужны ни новые смертоносные трубочки, ни человское оружие, ни необыкновенные сухие шарики, которые ты называешь кормом для крыс. Эта книга, что потрясла Чую, зародила в сердце желание стать её персонажем. Примерить столь же роскошный наряд, что и челы, изображённые рукой мастера! Чуя просит тебя, многомудрый шас, уговорить величайшего сына Нави устроить праздник, на котором все гости будут в костюмах, подобных этим. И он страстно мечтает тоже получить приглашение и помощь в создании костюма.

С надеждой ос в упор посмотрел на старого шаса, но растерянность на лице Генбека разрушила все мечты Чуи — не согласится. Опустив взгляд, ос пробормотал:

— Прости Чую, мудрый шас, он был слишком назойлив. Оставь книгу себе и забудь слова глупого оса.

Понурившись, Чуя направился к выходу из лавки. Он уже не видел, как на лице старого шаса отражалась внутренняя борьба природной жадности (получить книгу бесплатно, безвозмездно!) и зародившейся почти отеческой нежности к маленькому осу. В конечном счёте победила порядочность (или нежелание ходить в должниках), и до Чуи, уже открывшего дверь, донёсся оклик:

— Постой, мой друг! Я не хотел тебя обидеть. Просто твоя просьба очень… удивила меня. Не ожидал, что кто-то попросит плату, которая радовала бы не только его, но и весь Город. Карнавалу быть, не будь я Генбек Хамзи!

Чуя рассыпался в благодарностях, но шас отвечал невпопад, и через некоторое время ос, ещё разок поблагодарив Генбека, пулей вылетел за дверь. Осу не терпелось рассказать всему миру о щедрости, благородстве и мужестве «многомудрого шаса».

Оставшись один, Генбек схватился за голову. Столь опрометчивых обещаний он в своей долгой жизни никогда не давал. Не будем вспоминать тот глупый случай с помощью в контрабанде в Советский Союз зарубежного «винила»… Тем более, что всё обошлось. Обошлось шасу в такую же сумму, что и количество покинувших глупую голову волос.

Но сегодняшний зарок настолько выбивался из череды всех «мелких шалостей», что Генбеку не оставалось ничего другого, кроме как набрать на стареньком, но безотказном телефоне номер комиссара и молиться Спящему, чтобы именно сегодня у Сантьяги не возобладала его «тёмная навская сущность».

Опасения шаса не были беспочвенными, неделей ранее Цитадель получила крайне неудовлетворительные результаты проверки вливаний в казну Нави. Какой-то молоденький Турчи решил, что он лучше стариков разбирается в финансах и способен обвести навов вокруг пальца. Обвод не удался, а вся Шась до сих пор с содроганием вспоминает ледяно-вежливую улыбку комиссара, который самолично явился в «Денежную Башню» и, не прекращая улыбаться, поинтересовался: куда пропали отчисления по крупной сделке с якутскими алмазами. Улыбка не сходила с губ нава, даже когда он за ухо заводил верещащего Турчи в открывшийся посреди «Башни» портал.

— Сантьяга слушает. Доброго дня, уважаемый Генбек. Чем я могу быть полезен?

За размышлениями шас и не заметил, что гудки давно прекратились, и теперь на другом конце линии комиссар вежливо ждёт его слов, давая собраться с мыслями. Едва слышно выдохнув и сдерживая подкатывающую панику, Генбек произнёс:

— Чудесного дня, комиссар! Пусть не опустеют ваши закрома и не прервётся нить жизни на многие века! Я бы не посмел вас потревожить, но пару минут назад от меня ушёл ос, которому я имел неосторожность дать слово, — Генбек решил, что хуже уже не будет и не стал ходить вокруг да около.

И его неосознанная тактика сработала — Сантьяга заинтересовался.

— И что же могло вынудить представителя хитрейшей семьи Тёмного Двора дать слово пока ещё не самому проницательному из подданных Нави?

Генбек быстро пришёл в себя. Разговаривать с заинтересованным Сантьягой куда безопаснее. Весь Тайный Город знал, что более любопытного создания, чем высший боевой маг Нави, не сыскать ни в одном из обитаемых Миров.

— Понимаете, комиссар, славному Чуе удалось совершенно случайно, а может и по шутке Спящего, отыскать один из первых эскизников Наарги. Вы должны помнить эту историю. На заре своей карьеры Наарга по заказу Его императорского величества Николая Второго писал книгу о истории европейского костюма. Иллюстрации к книге настолько поразили императрицу, что она призналась своему духовнику, что подозревает придворного художника Нарсиса в нечеловеческом происхождении.

— Да, припоминаю, — голос Сантьяги был задумчив, — Службе утилизации пришлось уничтожить все экземпляры книги и, для отвлечения внимания, устроить революцию 1905 года… Перестарались, надо сказать. Но дело прошлое. Так вы говорите, наш замечательный ос отыскал один из томов? Неужели Служба утилизации прошляпила? Вычту из гонорара, по курсу Российской империи… — последнюю фразу комиссар пробормотал едва слышно.

— Не стоит ругать Службу утилизации — они здесь, скорее всего, не при чём. Чуя нашёл оригинал книги! Не отрецензированную и напечатанную версию, а сам эскизник с авторскими вензелями и пометками. Пожалуй, это самая интересная находка за последнее десятилетие.

— И что же попросил наш друг в обмен на предоставление книги библиотеке Генбека Хамзи? — в голосе комиссара явственно слышалась ирония.

— Всего лишь провести карнавал Тёмного Двора, на котором он и все гости смогут примерить костюмы, изображённые художником…

— Вот как… — протянул Сантьяга.

— И всё же, комиссар, вы дадите добро на проведение карнавала? — в голосе шаса снова слышалась неуверенность.

— О чём вы говорите, уважаемый Генбек?! Конечно же карнавалу быть! И всю организацию, и подготовку я доверяю лично вам. Только личная просьба, не могли бы вы снять копию мне для личного пользования?

— Да, комиссар. Благодарю вас, комиссар. Постойте! Как это мне организовывать? У меня же совсем нет опыта…

Последнюю фразу Генбек уже высказал немой трубке, отвечающей шасу короткими гудками. Через полминуты, окончательно придя в себя и стряхнув оцепенение, шас, как привык, ответственно приступил к выполнению поставленной задачи. «Не умеешь сам — поручи другому!» — намертво вбитая отцом и учителями истина не подвела и в этот раз. И Генбек начал набирать первый номер:

— Тамир, здравствуйте, молодой человек, старик Хамзи беспокоит. Как поживает ваш благородный родитель? Как здоровье у вашей матушки?.. Передавайте им моё почтение. Тамир, знаете, у меня для вас важное поручение, санкционированное Сантьягой…

— Птиций? Доброго дня, дорогой! Как ваш бизнес? Новое шоу? Как прекрасно!.. Контрамарка на премьеру?.. И для внучки?! Благодарю вас, дорогой! А у меня для вас ещё более заманчивое предложение. Да, Тёмный Двор платит… Конечно же реклама на всех каналах «Тиградком», о чём речь! Да… Дело, вот в чём…

— Алло? Егор, милый, добренького дня! У меня для вас очень интересная информация… Да, комиссар в курсе… Да, он дал согласие… Интервью с Нааргой? Может, для начала с Негой — для поддержания интриги? Да, конечно, устрою… Жду звонка.

— Нега, добрый день, золотой. Что?.. Да, конечно же, чёрный, темнее ночи и Тьмы. Вы всё шутите, милый. А у меня для вас новости…

Через полчаса, закончив со звонками, шас обессиленно рухнул на табурет за прилавком. Поистине — инициатива наказуема! Говорил ему его покойный батюшка, да прибудет с ним благословение Спящего, не бери на себя обязательств, а если взял — избавься! И сегодня Генбек чуть не нарушил эту заповедь.

— Старею что ли? Из ума выживать начал? — риторические вопросы тяжёлыми каплями падали в тишине магазина. — Надо бы эрлийцам показаться, вдруг что серьёзное? Только во сколько мне обойдётся это обследование?..

В голове старого шаса включилась счётная машина: перемноженные, поделённые и сложенные стопки денег в воображении перемещались от него к эрлийцам и обратно. Стоимость основных и дополнительных услуг, скидки, проценты, акции — все варианты уменьшения общего счёта прокрутились в шасском мозгу, и его врождённая экономность (жадность, по мнению большинства) вынесла вердикт: неоправданно дорого!

Порадовавшись, что, несмотря на усталость и отсутствие подготовки к столь сложной калькуляции, полученная сумма была не такой пугающей, как проценты по кредиту у его уважаемого дядюшки, Генбек окончательно пришёл в себя. Он сегодня отлично потрудился, а главное — снял с себя ответственность! Шас изнеможённо прикрыл глаза. Перед его мысленным взором разворачивалась картина запущенных чередой звонков событий.

Вот молодой шас в захламлённой до безобразия комнате что-то яростно выстукивает на клавиатуре, вперившись в бегущие по монитору компьютера столбцы цифр. Его коллега — высокий, темноволосый и смуглокожий нав — столь же внимательно выглядывает линии вероятности в мутном хрустальном шаре. Оба старательно ищут в будущем даже самые незначительные события, грозящие помешать проведению грандиозного мероприятия Тёмного Двора. И работают они не только за совесть — посрамить свою безупречную репутацию «ласвегасы» отнюдь не готовы, но и за страх. Комиссар Нави запросто может устроить проштрафимся аналитикам «весёлую жизнь» где-нибудь на Алтае, отправив, например, «следить за соблюдением хванами договора о неиспользовании Золотого Корня».

«Берлогу» аналитиков сменяет праздничный офис неунывающего владельца самого популярного в Городе заведения. Птиций, как и все концы, обладая недюжинным обаянием и богатой фантазией, уже не первый год радует тайногородцев фееричными представлениями. За внешней расхлябанностью и сговорчивостью конца скрывалась поистине акулья хватка. Шас был на триста процентов уверен в успехе, отдавая организацию шоу-программы карнавала в пухлые ручки Птиция. Владелец «Ящеррицы» вывернется на изнанку, но найдёт самые невероятные номера и самые неожиданные дизайнерские решения. К тому же, волшебная фраза «Тёмный Двор платит» стирала любые границы полёта фантазии конца.

Едва успев позлорадствовать над будущей дырой в бюджете зазнавшихся навов, Генбек в воображении перенёсся в стерильно чистый и по-деловому простой офис Егора Бесяева. Единственный интернет-монополист Тайного Города был простым челом. Пусть и самым влиятельным, но всё же челом. Правда, это никак не отражалось ни на его профессионализме, ни на устойчивом положении в мягком кожаном кресле генерального директора «Тиградком». Нажатием всего нескольких клавиш на современном ноутбуке Бесяев уже успел запустить сложную сеть информаторов, охватывающую весь Город. Журналисты, пиарщики, веб-дизайнеры, редакторы и профессиональные блоггеры влились в лавинообразный процесс «раскрутки» будущего мероприятия.

А вот и один из главных героев будущего карнавала — нав-меценат. Нега, при всей своей «богемности», оставался истинным навом: непримиримым к оскорблениям Двора и угрозам Городу, вспыльчивым и сильным бойцом. Но всё это странным образом сочеталось с альтруистичной любовью к искусству. Вот и сейчас, услышав новость о готовящемся мероприятии, нав сразу же предложил с десяток юных дарований всех Домов для подготовки к празднику. Единственное, что заставляло нава нервничать, и шас это почувствовал в разговоре, непредсказуемая реакция виновника всего торжества и, по совместительству, лучшего друга Неги — Наарги. Разрушительная ненависть Наарги к плагиату давно стала притчей во языцех. А вся эта затея с карнавалом попахивала не просто нарушением авторских прав, но ещё и пиратством — использованием результатов чужого труда с целью обогащения…

Зайдя так далеко в своих размышлениях, Генбек едва не свалился со стула. Как же он мог не просчитать такой риск?! В груди защемило от дурного предчувствия, но шас прекрасно понимал, что останавливаться поздно. Шас шумно выдохнул и пробормотал:

— В конце концов, аналитики не могут не просчитать такой вариант…

Манир Турчи, как сказали бы челы, пребывал на седьмом небе от счастья. Такого количества заказов у лучшего портного Тайного Города не было уже века полтора. Конечно, шас никогда не жаловался на отсутствие клиентов, но это повальное увлечение историческими костюмами челов увеличило и так немаленький счёт портного до астрономической суммы. Турчи готов был лично расцеловать тех странных челов, которые придумали тратить на одно платье до сотни метров дорогой ткани и до пяти килограммов драгоценных камней. А ещё наценки за эксклюзив… Шас расплылся в мечтательной улыбке.

Буквально вчера в его мастерскую влетела стайка зелёных фей. И каждая из них с криками, угрозами и слезами наперебой требовала «самого-красивого-платья-неважно-сколько-оно-будет-стоить!» И, конечно, все феечки получили искренние заверения в том, что именно их платье будет «самым-самым».

А сколько подданных всех Великих Домов приходило к Маниру за последнюю неделю… Порой шасу начинало казаться, что буквально каждый житель Тайного Города решил поучаствовать в этом историческом событии. Иногда в голову портного закрадывалась гаденькая мысль: а если я не справлюсь с таким обилием заказов, если испорчу хоть один костюм? Что будет с моей репутацией? Словно прочитав его мысли, на третий день потока заказчиков на пороге мастерской появился лучший мастер големов не только Нави, но и всего Тайного города, Баррага. Он, по обыкновению молча, взял пару образцов ДНК шаса, кивнул ему и ушёл в портал. Через несколько часов, когда поражённый шас уже дошёл в своих фантазиях до того, что он когда-то предал Тёмный Двор, и теперь его ждёт неминуемая расплата, в мастерской снова открылся портал. На этот раз Баррага был не один, а в компании пяти… Маниров Турчи! Портной едва не простился с рассудком, но нав, наконец, соизволил объясниться:

— Куклы. В помощь. Хорошие. — И снова ушёл в портал.

Немногословность големщика была обычным явлением, но и этих слов хватило, чтобы к Маниру вернулась способность соображать. Куклы, и впрямь, оказались выше всяческих похвал. Манир даже подумывал над тем, чтобы по окончании карнавала выкупить их или, чем Спящий не шутит, вытребовать у Тёмного Двора за сверхурочную работу.

Заказы текли рекой, но с такими помощниками Манир играючи с ними справлялся. Карнавал по масштабности грозил перерасти в настоящую угрозу секретности Города. Успокаивало лишь то, что за обеспечение безопасности взялись личные аналитики комиссара, а сам Карнавал было решено провести на личном острове «Неприятных ощущений».

А когда до часа Х(тоже лучше словом «икс») оставались считанные дни, в дверь мастерской тихо постучали. Послав одну из кукол открывать, Манир продолжил работу. Но через пару минут голем вернулся и доложил:

— Посетитель. Требует «живого величайшего мастера иглы и ножниц».

Удивившись такой формулировке, Турчи оставил предпоследний недоделанный костюм на помощника и отправился в приёмную. В комнате для посетителей, переминаясь с ноги на ногу и явно чувствуя себя не в своей тарелке, стоял ос. Манир быстро признал в невзрачном недоросле «страшнейшую угрозу спокойствию и тишине», как за глаза прозвали Чую в Городе. Нацепив на лицо самую благожелательную улыбку, шас обречённо направился к осу:

— Доброго дня. Чем могу быть полезен, милый Чуя?

Тот, всё также переминаясь, и, что удивительно, молча, протянул Маниру листок, явно вырванный из какой-то книги. Там на картинке был изображён невысокий чел в ярком костюме, сшитом из красных и зелёных заплаток. На голове у чела была надета несуразно большая шапка с тремя свисающими до пола «рогами», на концах которых золотисто поблёскивали бубенцы. Пару секунд вглядываясь в рисунок, шас понял, что же так сильно его встревожило при первом взгляде на листок. Этот лист явно был вырван из оригинала эскизника Наарги. А, всем было известно, что больше, чем пиратство художник ненавидел небрежное отношение с его картинами.

— Милый Чуя, простите меня, но зачем было портить такую прекрасную книгу, вырывая из неё страницу? — шас лихорадочно придумывал способ реставрировать книгу прежде, чем она вернётся законному владельцу. — Может, я сделаю специально для вас копию этой страницы, а оригинал вы вернёте в книгу? Уверен, мудрый Генбек её быстро починит. Насколько я понимаю, вы хотели заказать себе такой костюм? Нет ничего проще: приходите завтра за готовым заказом! И совершенно бесплатно, как… — Манир судорожно соображал. — Стотысячному клиенту!

Ос, на первых фразах шаса повесивший голову, просиял и лихорадочно закивал, не в силах вымолвить ни слова. А шас, чувствуя, как сердце отпускает когтистая лапа страха, уже протягивал осу волшебную копию рисунка и подталкивал посетителя к двери.

* * *

Ортега, презрев все нормы приличия, им же самим и установленные, сидел на подоконники своего кабинета в Цитадели и предавался унынию. Книга, над которой он работал уже третью неделю никак не получалась. Порой наву казалось, что его литературные потуги жалко смотрятся даже на фоне осов. Приблизиться же к более серьёзным писателям не удавалось катастрофически. Отличная задумка о маскараде в Цитадели усилиями дилетанта превращалась в фарс. «Нужно всё-таки отдать идею Чуе, а лучше и впрямь подкинуть ему книгу с иллюстрациями Наарги, чем Спящий не шутит», — тяжёлые, чёрные мысли вяло возникали в мозгу удручённого нава и тут же исчезали. В кабинете царила апатия.

Погружённый в размышления, Ортега не заметил, как открылась дверь кабинета, и на пороге материализовался подозрительно довольный Тамир Кумар:

— О! Совсем окомиссарился! Ещё пару веков, и вас можно будет различить только по цвету костюма. А ещё века через три — и вовсе невозможно!

Ортега уже был готов осадить зарвавшегося аналитика, как вдруг до его чуткого слуха донёсся звук, похожий на звон колокольчика. Но Тамир не дал помощнику комиссара времени, определить источник звука:

— Кончай хандрить! Я же не стенаю, хотя повод посерьёзней каких-то там «творческих мук». Знал бы ты, чего стоило только взломать твой личный профиль на «Летописях Цитадели»! Вот, объясни мне, нав, зачем устанавливать тройную систему идентификации на сайте, где ты не выкладываешь ничего опаснее своих сказок? Ну, чего уставился, сомневался в профессионализме «ласвегасов»?

— Что, простите? — в чёрных глазах нава возник опасный блеск.

— Что «что»? Комиссар одобрил твою идею. Иди, отдавай распоряжения: Карнавалу быть!

Когда поражённый Ортега в упор уставился на шаса, краем глаза он заметил за спиной Тамира покачивающийся на красно-зелёном кончике золотой бубенец.