Семь лет в мгновении (джен)

Драко Малфой стоял напротив зеркала, придирчивым взглядом окидывая свое отражение: все было так, как полагается для человека, родившегося и выросшего в семье аристократов — неброская, но явно не из дешевых мантия. Мягкие светлые волосы уложены в аккуратную прическу. Ни грамма вульгарной броскости, но и ни малейшей возможности принять его за неотесанного грязнокровку, не имеющего понятия о законах магического мира. Таким выглядел нынешний глава рода Малфоев, собираясь утром первого сентября провожать своего наследника до Хогвартс-экспресса. Первый курс.

Драко помнил, как многие года тому назад, он, в Косом переулке встретил мальчика, одетого в маггловские обноски. Уже тогда, впитавший в себя уверенность в том, что Малфои являются представителями элитного круга общества, он кичился своим родом. Еще неумело, по-детски, пытался показать свое превосходство перед простым, как он тогда думал, грязнокровкой, которого сопровождал глупый лесник.

Драко помнил нетерпеливое ожидание, скрашенное любопытством, когда утром ЕГО первого сентября, его отец также, как и он сейчас, собирался, оценивая в зеркале свой внешний вид. Вспоминал ли он?..

Тогда Драко прятал свои чистые детские эмоции за маской невозмутимости, к которой обязывали воспитание и честь принадлежать роду Малфоев. Не терпелось попасть в школу и услышать громогласный вердикт Распределяющей Шляпы: «Слизерин!». Драко не сомневался, что попадет именно туда — ведь вся его семья училась на этом факультете, хотя нотка легкого опасения также присутствовала и немного омрачала его настроение.

Драко помнил, что слышал от будущих сокурсников и мельком от родителей, что в поезде едет Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил. Подталкиваемый своим детским любопытством, Драко пошел в то самое купе, где ехал обладатель знаменитого шрама в виде молнии. Малфою с трудом тогда удалось скрыть свое удивление тем фактом, что тот мальчишка-грязнокровка, что был в сопровождении лесника, на самом деле окажется тем самым Гарри Поттером. И Драко неумело, пытаясь выставить напоказ свою значимость, но предложил дружбу странному мальчику в маггловских обносках и очках, обмотанных скотчем.

Драко помнил свое первое разочарование и обиду, когда знаменитый Гарри Поттер отказался пожать его руку, предпочтя общество сиятельного Малфоя шестому сыну из семейки предателей крови — Уизли и грязнокровке Грейнджер.

Драко помнил распределение, где Шляпа отправила его на Слизерин. Сразу после праздничного пира, как только старосты отвели первокурсников в подземелье, он написал письмо родителям, где сообщил им, что он попал на змеиный факультет. Драко хотел услышать гордость в голосе отца и слова похвалы от него, но получил лишь холодное поздравление и сообщение о том, что пока что он оправдывает звание Наследника. Слова матери были более теплыми, но Драко тогда так и не получил того, чего так сильно хотел, и чувство разочарования жгло его душу, когда он глядел в полог своей кровати до момента пока он не уснул. Потом он просто старался об этом не думать.

Драко помнил, когда он впервые в жизни кому-то позавидовал. После урока полетов, когда, как он думал, Поттера исключат из школы, но вместо этого, наплевав на нарушение гриффиндорцем правил, подарили метлу и пригласили вступить в квиддичную команду. Тогда Драко понял, что правила не для гриффиндорцев. Получив поощрение за нарушение правил — будешь нарушать их дальше, считая, что поступаешь правильно.

Драко помнил первую в своей жизни горечь поражения в конце первого курса, когда усилия его факультета были сведены к нулю выходкой ненавистной троицей гриффиндорцев — Поттером, ставшим его школьным врагом, грязнокровкой Грейнджер и нищим Уизли.

— Папа, мы скоро? — звонкий голос оторвал его от размышлений.

— Да, сынок, — мягко улыбнулся Драко, и провел ладонью по волосам Скорпиуса.

Он старался дать сыну то, чего сам так и не получил от отца: любви. Простой родительской любви, которая просто есть, независимо от того, кем его сын является и кем он станет. Драко хотел стать для него не просто Главой Рода, но и тем, к кому он сможет обратиться за советом и помощью, не опасаясь того, что получит выговор за несамостоятельность. Драко хотел, чтобы его сын не стыдился и не боялся показывать свои чувства хотя бы в кругу семьи. Хотелось верить в то, что пока что получается.

Из всех годов учебы в Хогвартсе, одним из самых ярких для Драко оказался третий. Он помнил свое возмущение тем, что простого лесничего, даже не окончившего образование, сделали преподавателем. Помимо того, что стоял в списке, Малфой приобрел стандартный учебник, по которому учили все предыдущие года. Изучив тему первого урока, Малфой шел на занятие, надеясь, что они будут изучать что-то вроде единрогов, но мало, впрочем, веря в это. Впоследствии Драко сам не мог сказать, что толкнуло его так вести себя с гиппогриффом. Целый калейдоскоп бушующих внутри эмоций: желание пойти в пику Хагриду, которого он так не любил, желание произвести впечатление на сокурсников и утереть нос Поттеру. Отец тогда инициировал судебное разбирательство, но, как думал Драко, скорее потому что он мог лишиться единственного наследника, а не из-за большой любви. Здоровье Нарциссы Малфой едва ли позволило бы ей выносить и родить еще одного ребенка. Если бы что-то случилось с Драко — благородный, древний и чистокровный род Малфоев прервался бы.

Тот же третий курс и удар в лицо от грязнокровки Грейнджер. Малфой никому и ни за что никогда бы не признался в том, что в тот момент она показалась ему даже красивой, и что именно тогда в его душе зародилась первая юношеская влюбленность, так и оставшаяся нераскрытой, спрятанной где-то далеко внутри теплым воспоминанием с копной спутанных каштановых волос.

И кто бы знал, какая ярость кипела в душе Драко на Святочном Балу, где Грейнджер появилась с мировой звездой спорта — Виктором Крамом. Невероятно красивая в своем платье, с милой улыбкой на губах, от которой на щеках появлялись ямочки, а из взгляда уходило выражение озабоченности за двух ее друзей-оболдуев.

И кто бы знал, как хотелось ему заавадить Рона Уизли на месте, когда он увидел, как грязнокровка, та, кого он должен презирать, убегает из Зала в слезах, и только волосы взметнулись вихрем, спустя секунду также пропав из виду.

Драко запомнил шестой курс. Окрашенный в темные тона, полный отчаяния, от которого никуда не скрыться. Ответственность за семью. Следование ее идеалам оказалось совсем не таким, как он себе представлял. Вечные Круциатусы от Лорда на его отце, который после них отлеживался несколько дней, не имея сил встать с постели. Постоянный запах Укрепляющих и Болеутоляющих зелий, которыми, казалось, пропиталось все поместье. И змееподобное лицо его Господина, от которого невозможно никуда деться, который везде найдет тебя через Метку…

Задание, которым поначалу гордился, но подсознанием чувствуя, что все это неправильно, искал утешения в объятиях влюбленной в него Панси. Письма матери, которая умоляла его быть сильным, и сквозящее между строк чувство безысходности. А после — и слезы в туалете Плаксы Миртл.

Убить Дамблдора, даже искалеченного, оказалось непросто. Какие-то случайности всегда мешали плану пройти как надо. То гриффиндорка Кэти Белл случайно прикоснется к проклятому ожерелью, то отравленная медовуха в итоге попадет не в те руки и не в ту глотку. Постепенно эйфория от полученного задания сменялась ужасом от осознания его невыполнимости и неизбежности наказания. Драко знал, что Лорд не простил провала отца в Министерстве Магии, и пришло понимание того, что это лишь изощренная пытка для Люциуса — заставить того наблюдать как его сын проваливает задание и сходит с ума под градом непрекращающихся Круциатусов.

Вторая часть его задания — провести в замок Упивающихся Смертью — тоже не была простой. Дамблдор постарался максимально обезопасить школу. Лишь чудом он вспомнил про пару Исчезательных Шкафов, один из которых стоял в лавке Горбина и Бэрка, а во втором когда-то застрял Монтегю. И второй был неисправен, но это был единственный шанс спасти семью.

Когда на Астрономической Башне Снейп выпустил Аваду в Дамблдора, Малфой просто не мог двигаться от осознания всего того ужаса, который произошел. На его глазах тот, кого он презирал, но кого позже стал считать своей надеждой, летел вниз, отброшенный силой заклинания своего декана. Драко испытывал панический страх за свою семью, но все обошлось. Это была инициатива Снейпа. Другая же часть задания была выполнена безукоризненно.

Следующий год по сравнению с тем был лучше, хотя и ненамного. Темный Лорд и его верные Упивающиеся Смертью всей компанией оккупировали Малфой-мэнор. Все семейство чувствовало себя под постоянным прицелом. С одной стороны — Лорд, потерявший после воскрешения последнее сходство с человеком, наказывающий за малейшую провинность, с другой — орденцы, хоть и поумерившие активность после смерти Дамблдора, но по-прежнему представляющие определенную опасность.

Драко помнил, как егеря привели Золотое Трио. Как чумазое лицо Грейнджер, с упрямо-испуганным выражением на нем, вновь всколыхнуло в нем забытую за событиями шестого курса влюбленность. Драко помнил свое вранье, которое в итоге все равно не помогло, но он хотя бы попытался.

Он помнил, как втроем, после Битвы, они с отцом и матерью сидели на скамье и жались друг к другу, не смея поверить в то, что живы. Помнил, как ненавистный Поттер дал показания в пользу его семьи.

— Папа, он такой огромный! — восхитился Скорпиус, держа отца за руку и глядя во все глаза на Хогвартс-экспресс, испускающий клубы дыма.

— Не забудь написать нам, на какой факультет ты попадешь, — улыбнулся Драко, и обнял сына. — Запрыгивай давай, а то опоздаешь.

— Да! — Скорпиус подхватил чемодан и клетку с совой и, не дожидаясь предложения отца помочь, неловко поволок свою ношу к поезду. Уже перед тем, как запрыгнуть в него, мальчик повернулся к отцу с матерью, и помахал рукой, лучезарно улыбаясь.

Драко окинул взглядом платформу 9 3/4, и, увидев знакомую копну каштановых волос рядом с рыжей лысеющей макушкой, не смог сдержать улыбку.

И пусть многие слова остались несказанными, многие действия несделанными, он живет своей жизнью, которая ему нравится. Он даст своему сыну то, что не получил от своего отца.

И его сын не будет враждовать с кем-то только потому, что ему с детства внушали, какой круг общения для него является достойным. И он не будет совершать роковых ошибок, потому что всегда сможет прийти к своему отцу, к нему, к Драко, за советом. И он его даст, не попрекая ни в чем.