Сборник сказок (джен)

Жили-были Вареные Ботинки.

И однажды затужили они о своей жизненной неустроенности. "Отчего мы вареные?" — вопрошала друг друга неразлучная троица. "Все люди как кони, одни мы — чебуреки. Вот сапоги мороженые, курицы отмороженные, туфли жареные, а кроссовки — те и вовсе заливные в человеческом поту!" И отправились братцы в мир, искать неприятностей на свои сморщенные носки. Шли они три дня и три года, потому что Левый всегда шагал после Правого, Правый — после Левого, а Средний стоял на месте и только потом догонял, что опять пропустил две очереди. Но вот, наконец, они пришли к старому-престарому Мусорному Баку.

— Тяжелый случай,— вздохнул тот,— Тут даже я вряд ли чем-то смогу помочь. Но недавно тут проезжал мой друг, Каток, Который Любит Вязать, может он что-то придумает. Бегите направо, потом налево, затем наоборот и задом наперед, глядишь, и догоните. Они побежали, только Средний опять все перепутал и сначала они свернули задом наперед, а уж потом наоборот и оказались они впереди Катка. А тот как раз впал в депрессию оттого, что выпил свой утренний кофе с восемью ложечками соли-перца, а не с одиннадцатью как обычно. И, от тоски ничего не видя, Каток на Ботинки наехал.

— Ох-ох-онюшки,— ещё больше расстроился он, когда увидел, что натворил. Каток подхватил три кожаные ленточки и в минорной задумчивости сплел из них косичку. Но тут Каток заметил на месте постового Лиса-оборотня и забыл обо всем на свете, так как тут традиционно трубил службу постовым гуманоид с Альфы Центавра. Каток отбросил косичку из братьев и поехал в МетроГрад делиться невероятной новостью. Так в пыли лежали бывшие Вареные Ботинки, пока не подвела к ним судьба веселого перехожего: сорокалетнего Хиппи.

— Клевый пояс! — восхитился Хиппи. Подобрал косичку и начал носить братцев с драными джинсами. Все чуваки тащились от прикольного прикида Хиппи. Сами же Ботинки безумно гордились повышением своего социального статуса.

— Так мы на самый верх заберемся! — говорили они себе по воскресеньям.

Разгон. Рывок. Оттолкнуться от воздуха и вверх. Выше.

Вот он, поток. Можно лечь на крылья и планировать. Довериться себе и воздуху. Он удержит и понесет, главное — не мешать ему. Сердце бьется: набрать высоту тяжело, смотреть на родной остров сверху страшно. Но красиво. Все красивое — страшно. Например, море. Или родители: большие, зеленые, красивые — страшные! Я вырасту и тоже буду красивым и страшным! Хорошо!

Наверное, воздух тоже красивый, только он невидимка. Точно красивый — тащит меня все сильнее, мне страшно. Несет куда-то к горизонту. А я не хочу!

Поднимаюсь выше. Ищу поток, чтобы вернуться обратно, но меня всё ещё тащит туда же. Бросаюсь вниз к морю, но и там несет прочь от острова.

А назад как?

Папа говорил, что обычно потоки идут в разные стороны и всегда можно найти нужный. Но сейчас ветер думает, что мне нужно туда, куда я не хочу: к горизонту, где море сливается с небом. В эту прекрасную черноту.

Ветер неправ, но я не могу ему этого объяснить.

Не хочу в темноту!

Упрямо разворачиваюсь навстречу. Поднимаюсь по ветру упругому, сильному, злому — вверх. Под самые текучие, быстрые тучи. Никогда так высоко не летал. Но и тут поток несет не туда, и я врезаюсь в черную муть. Внутри серо и холодно. Пробиваю сырую мглу. Не вижу, что лечу, все будто на одном месте. Влажно и серо. Но чувствую — лечу вверх.

И — вырываюсь!

Тут солнце. Такое, как всегда. Будто нет бури внизу. Подо мной, как по волшебству, не черные тучи — красивые белые облака. И мягкий ласковый ветер.

Тень моя летит подо мной, пока я лечу домой.

На сердце тепло, будто я уже знаю, что мама вечером мне скажет:

— Ты самый красивый маленький дракончик на свете!

Конечно красивый. Я победил бурю. Теперь я тоже страшный.

В чулане жило много всяких вещей. На почётном месте восседали банки. Они всегда были кому-то нужны. Не проходило и недели, чтобы какую-то счастливицу не забрали из чулана. А когда она возвращалась, то была наполнена не только соленьем или вареньем, но и новыми впечатлениями. Впрочем, бывало и наоборот: банку забирали полную, а возвращали пустую. Банки были болтушками и постоянно хвастались своими приключениями.

Под стеной стояла раскладушка. Она прислушивалась к каждому звонку в дом, надеясь, что это пришли гости, которые останутся ночевать.

А ещё в чулане жили газеты, которые, когда их накапливалось много, забирали в макулатуру. Банки считали, что макулатура — это такая кухня для газет. Сами же газеты представляли себе, что это прекрасная страна в какой-то загадочной Загранице. Вообще-то, газеты знали много интересных историй и охотно их рассказывали. А все их слушали, затаив дыхание.

На самой высокой полке поселились коробки с ёлочными украшениями — блестящими и легкомысленными. По характеру они напоминали банки, да ведь они и были их родственницами. Стеклянные игрушки гордились своей красотой и тем, что несут детям радость. Они считали себя аристократами, а свою полку — самым почётным местом в чулане. Поэтому их обижало что на одной полке с ними жила старая кукла. Ёлочные украшения никогда с ней не разговаривали, а когда она пыталась рассказать, как с ней играли дети, только насмехались.

— Кому нужен этот старый хлам? Придумывает невесть что: с ней девочки в дочки-матери играли! — язвительно хихикали шарики, шишки и сосульки.

Куклу звали Мальвиной, или Девочкой с голубыми волосами. Когда-то Мальвину купили на день рождения девочке Алёнке — ей тогда исполнялось восемь лет. Кукла была новенькой, с пышными голубыми волосами, она была наряжена в платье и панталончики, щедро украшенные кружевом и бантиками.

Мальвина стала первой красавицей среди Алёнкиных кукол. Пять лет она жила у девочки, пока та однажды не отвезла её в деревню к бабушке Рузе. Там Алёнка часто посещала Мальвину, но играла с ней всё реже — ведь девочка становилась старше. А кукла понемногу старилась. Личико, ножки и ручки, когда-то розовые, выгорели. Волосы поблекли, хоть и остались голубыми. Но бабушка Рузя заботилась о Мальвине: одежда её была всегда чистой и выглаженной, а волосы — причёсанными.

Обычно кукла сидела на застланной кровати, а на ночь перебиралась на шкафчик. Мальвина не томилась от скуки. Дверь спальни была почти всегда открытой, и кукла слушала разговоры, доносящиеся из гостиной, тиканье часов и кукование кукушки, которая жила в них. Иногда на кровати укладывались кошка или собака и разговаривали с куклой. Время от времени кошка сменялась котёнком, а собака — щенком. Зато Алёнка совсем выросла и кукла ей была больше не нужна.

…Мальвине было, наверное, уже лет двадцать, когда девочка-непоседа Маришка, пятилетняя дочурка Алёнки, нашла старую игрушку.

— Ой! Как это я её раньше не замечала? — изумилась девочка.

Она схватила находку и помчалась к бабушке Рузе. (Впрочем, для Маришки она была уже прабабушкой.)

— Бабуля, посмотри, какая кукла! — радовалась девчонка.

— Это Мальвина твоей мамы,— улыбнулась бабушка.

— Неужели? Вот это да! А можно она теперь будет моей? — спросила Маринка.

Конечно же, куклу девочка тут же получила в своё полное владение, и у Мальвины началась новая жизнь в городской квартире. Она снова попала в большое общество игрушек. Среди них даже нашлась ещё одна Мальвина, правда намного новее. Маришка любила играть „сестрёнками Мальвинами”. Со временем в кукольной компании появился ещё и Буратино. Среди мягких игрушек нашёлся Артемон, а другие куклы стали Арлекином, Пьеро, папой Карло, Карабасом-Барабасом и другими персонажами известной сказки „Золотой ключик”. Черепаху Тортилу мама Алёна сшила из старого беретика и лоскутка вельвета.

И вот в один прекрасный вечер Маришка вместе со своей подружкой Надюшей показали своим родителям и соседским детям кукольный спектакль „Приключения Буратино”. Роль Мальвины исполняла старая любимая кукла. Это был, наверное, самый счастливый день в её жизни.

Маринка очень любила бывшую мамину игрушку. Но и Марина росла. Все её игрушки теперь чаще всего спокойно сидели на своих местах. Как-то, когда Маришка уже окончила школу, она вместе с мамой перебрала игрушки и большинство отнесла в чулан, где рассадила их на самой высокой полке. Две Мальвины сидели рядышком. Но вскоре их разлучили. Маришкины игрушки время от времени дарили детям, и „младшая” Мальвина тоже стала кому-то подарком. И вот однажды старая кукла осталась совсем одна. На полку положили коробки с новогодними игрушками. Каждый год на праздник ёлочные украшения снимали с полки, но для Мальвины ничего не менялось. Она сидела в уголке, вспоминала свою жизнь, слушала перезвон банок и умные беседы газет.

И вот, однажды новогодние украшения доставала с верхней полки молодая женщина, которая заметила там куклу.

— Ой! Моя старенькая Мальвина! — обрадовалась уже взрослая Мариша.

В кукле трудно было узнать Девочку с голубыми волосами: так как её волосы стали совсем белыми, а одежда износилась. Но в Новый год происходят чудеса. И на этот раз чудо создала Мариша. Она одела на Мальвину новое клетчатое платье с белыми воротничком и манжетками. Остатки седых волос причесала и спрятала под чепчик, а на нос нацепила очки.

— Здравствуйте, Бабушка Волшебница! — сказала Мариша. — Мои дети с удовольствием познакомятся с Вами.

В большой карман новой одёжки Мальвины Мариша положила открытку и посадила Бабушку Волшебницу под ёлку рядом с другими подарками.

Катюша и Дима тут же заметили куклу. Они достали открытку, и Дима прочитал вслух: „Поздравляю вас, Катюша и Дима, с Новым годом! Я Бабушка Волшебница, Фея вежливости. Теперь я буду жить с вами. Верю, что мы станем хорошими друзьями”. Катюша радостно улыбнулась:

— Добро пожаловать, Волшебница!..