Память (джен)

История не знает сослагательного наклонения. Эту простую истину Люциус запомнил еще в юности, и запомнил хорошо. Он никогда не пускался в рассуждения на тему "Что было бы, если…" — он просто извлекал урок. Он никогда не жалел о случившемся. Почти никогда.

Исключением были две даты: 9 января и 2 мая. Днем он неизменно появлялся на кладбище, молча стоял у могилы, на которой было написано только имя и две даты — рождения и смерти. Ни эпитафий, ни прощальных слов. Иногда там лежали цветы — либо рыжие лилии, либо букетик простеньких лесных цветов. Сам он ничего никогда не приносил — Северус и при жизни предпочитал что-нибудь полезное, например, книги либо редкие ингредиенты. А уж после смерти они ему точно были не нужны.

Восемь лет. Восемь лет сожаления и горьких воспоминаний.

— Знаешь, — Люциус впервые за все это время нарушил молчание, — мне тебя не хватает. Твоей язвительности, колкости. И Драко тоже тебя не хватает. И Нарциссе… Мы никогда не говорим об этом, но я знаю…

Ветер в очередной раз попытался растрепать волосы, но опять потерпел неудачу. Из аккуратной прически — Люциус по-прежнему предпочитал длинные волосы и собирал их в хвост — не выбилось ни пряди. И седины по-прежнему не было заметно. По крайней мере, если не приглядываться.

— Прости.

За то, что в те безумные дни думал только о семье. За то, что не помешал. Не остановил.

— Что вам здесь надо? — раздалось за спиной.

Люциус крепче сжал рукоять трости и промолчал. Оборачиваться не стал, потому что не узнать этот голос было невозможно. Кавалер ордена Мерлина первой степени, победитель Того-кого-до-сих-пор-не-принято-называть, спаситель всей магической Британии и семейства Малфоев заодно собственной персоной.

Поттер обошел неподвижно стоящего Люциуса и положил на могилу свежий букет. Не лилии.

Люциус удивленно посмотрел на молодого человека: он был уверен, что рыжие растрепанные цветы приносил именно Поттер.

— Да, я приношу сюда это! — с вызовом заявил тот, судя по всему, почувствовав взгляд в спину. — Думаете, не имею права?

— Это ваше дело.

Люциус бросил на могилу прощальный взгляд и пошел прочь. Общаться с Поттером не хотелось совершенно, но пришлось, когда тот догнал его у ворот кладбища и сначала молча пошел рядом, а потом, насупившись и глядя в сторону, тихо спросил:

— Вы же были его другом?

— Да, — после некоторой заминки откликнулся Люциус.

— Понятно. — Поттер шумно вздохнул и задал очередной вопрос: — А вы его хорошо знали?

— Вполне, — лаконично ответил Люциус, не вполне, впрочем, уверенный в том, что он знал Северуса достаточно хорошо.

— А я нет, — печально признал Поттер, а потом предложил: — Давайте где-нибудь посидим, повспоминаем?

Люциус внимательно поглядел на него и неожиданно для себя согласился.

* * *

— Ну да, я часто бываю тут, — признал Поттер часа через два. — Никто не узнает, не кидается на шею, не пытается рассказать о своей благодарности и все такое.

— Занятно.

Маггловсий бар был в меру пустым, но вполне приличным, негромкая музыка разговору не мешала.

— Вы же думали, что это я ему лилии ношу? — Поттер усмехнулся. — Я же вижу, что так и думали. Ну да, в воспоминаниях было, что он любил мою маму. Она была рыжеволосой, и ее звали Лили, так что напрашивается само собой… — Он вздохнул. — Я сначала хотел принести лилию, а потом подумал — а надо ли ему это? Ему же, наверное, приятнее было что-нибудь другое в день рождения получить. Ну и стал носить цветы из Запретного леса — те, которые в зельях можно использовать.

— Северус был очень скрытным, — развел руками Люциус, продолжая разговор. — О многом я догадывался, но спрашивать его напрямую… Он отвечал, но… Я даже не всегда мог понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно.

Поттер приуныл еще больше.

— А я даже не знал, что он умеет шутить…

Из бара они вышли в уже сгущающиеся майские сумерки.

— Спасибо вам, — тихо произнес Поттер. — Мне даже поговорить о нем не с кем.

Люциус вопросительно изогнул бровь. Он знал, что у Поттера есть семья, есть друзья.

— Джинни сердится или переводит разговор, — все также тихо продолжил Поттер. — Гермиона говорит, что мы должны чтить его память, а Рон просто ругается. А больше… — Он осекся, глядя куда-то вдоль улицы, помотал головой, а потом закричал, заставив Люциуса вздрогнуть. — Профессор?! — И рванул вперед.

Люциус поспешил за ним, недоумевая и, чего греха таить, любопытствуя. Жертва преследования, едва уловимо вздрогнувшая при оклике и ускорившая шаг, и преследователь между тем скрылись за углом.

— Молодой человек, — услышал Люциус, и от тихого хриплого голоса, в котором слышались тоска и обреченность, стало не по себе. — Сколько раз вам говорить, вы ошиблись.

Высокий сухощавый мужчина, с ежиком русых волос, пытался выдернуть свой рукав из рук вцепившегося, словно клещ, Поттера. Тот не отпускал, упрямо мотал головой и бубнил что-то вроде "Я не мог ошибиться, это вы!" Мужчина коротко взмахнул свободной рукой, видимо, смирившись с тем, что так просто его не отпустят.

— Северус, — прошептал Люциус, узнав этот жест.

Мужчина обернулся, резко выдохнул и замер, а Люциус почувствовал, что из груди исчезает холодный осколок тоски по погибшему другу, сменяясь чувством, очень похожим на счастье.