PotterWhoLock (джен)

Годрикова Лощина, 31 октября 1981 года. Ночь Хэллоуина.

Человек в темном плаще медленно идет по тротуару. В любой другой обычный день на его странный вид обратили бы внимание, но не сегодня. Нет, сегодня он — просто еще один переодевшийся празднующий.

Он с насмешкой смотрит на идущих мимо людей. Все такие праздничные, с радостными улыбками на лицах, наряженные в костюмы самых разных существ. Их мозг настолько мал и примитивен, что даже не в состоянии понять, что они празднуют. День темных сил. Тех самых, в которые большинство из них даже не верит.

Мимо бегут двое маленьких мальчишек в костюмах тыкв. Бегут мимо витрин, разукрашенных бумажными пауками, мимо высокого человека в черном плаще.

— Красивый у вас костюм, мистер! — весело говорит один из них.

Но еще миг — и улыбка сползает с лица мальчишки, уступая место ужасу и страху: он заглянул под капюшон.

Человек в темном плаще усмехнулся. Одно легкое движение, лишь одно, и этот мальчик упадет мертвым. Следом упадет его друг. А потом и все остальные мерзкие магглы, низшая раса.

Но сегодня он здесь не для этого, сегодня у него другая цель.

* * *

Тем временем (а может и совсем не тем) где-то по космосу, а может и в самой Временной Воронке летела маленькая синяя будка. Никем здесь не замеченная, старая-старая ТАРДИС тип 40, которая уже была экспонатом музея, когда отправилась в свое бесконечное путешествие.

Мы не можем точно сказать, насколько ТАРДИС была рада своему путешествию, поскольку довольно часто ей приходилось спорить с Повелителем Времени, которого она незаметно так украла, чтобы повидать Вселенную. Вот и сейчас будке не совсем нравилось то место, куда её пытались привезти, и она выражала свой протест очень ярко. Ярко в прямом смысле.

Консоль неистово искрилась. Искры словно целились, чтоб попасть по рукам жутко тощему Повелителю Времени в полосатом костюме коричневого цвета. Тот отскакивал раз за разом, но пока искрилась одна часть консоли, переходил к другой и начинал дергать многочисленные рычажки и нажимать на не менее многочисленные кнопочки. Их было так много, что было непонятно: и как он смог это все запомнить?

Может, и не запоминал. Просто дергал за рычажки, чтобы показать, какой же он умный — разбирается во всей этой системе. Хотя красоваться сейчас было не перед кем. ТАРДИС же жила своей жизнью, и он уже подозревал, что будка везет его совсем не туда, куда он просил.

Нажав на несколько кнопок (и он, честно говоря, не был уверен, что попал по тем кнопкам, которые нужно было нажать, хотя это уже и не имело значения), Доктор, наконец, все же усадил ТАРДИС. Но вот только где?

Он надел свое длинное пальто песочного цвета, и прежде, чем успел выскочить отсюда, чтобы разведать обстановку (сканер? Какой сканер, вы вообще о чем?), услышал какой-то шум. Снаружи. Как будто что-то обрушилось или взорвалось.

Не теряя ни секунды, Доктор поспешил выглянуть, чтобы разобраться во всём.

Он не знал, куда его занесло в этот раз. Он мог оказаться на крыше летящего самолета, или же в вулкане, или же на какой-нибудь совершенно неизвестной и, не исключено, весьма недружелюбной планете — все могло случиться. Летел-то он, само собой, ни туда, ни туда, ни туда, однако уже давно понял, что до точки назначения ему не добраться. ТАРДИС, если хотите знать, тоже не привезла его именно в то место, куда хотела. В этом споре не победил никто.

Вместо всех этих вариантов он оказался в уютно обставленной комнатушке — детской. Уютность была, правда, в прошлом — стены разрушены, повсюду обломки кирпичей, вещей, пыль. Посередине стояла кроватка с маленьким ребенком, а возле нее, направляя на малыша какую-то палку, стоял очень странный человек. На его лице, невероятно бледном, застыло выражение удивления. Глаза — насыщенно-красного цвета, стоит отметить, — смотрели на появившуюся посреди комнаты синюю будку.

А в следующий момент этот человек просто рассыпался в пыль, словно его и не было. Единственное, что осталось — это та палочка, которую он держал в руке. Она упала на пол, покатившись куда-то к стене. С этого момента Доктор понял, что попал в очень странную историю. Ни с чем подобным в своей далеко не короткой (!) жизни он еще не встречался.

Выйдя из ТАРДИС, он сразу же что-то заметил. Что-то невидимое. Из-за чего он и вернулся обратно, поскольку вдруг решил, что это что-то связано с будкой. Так и было. Когда и как именно он это сделал, Доктор не мог вспомнить (и он ли вообще?), но, когда ТАРДИС приземлилась, вокруг нее образовалось силовое поле. Но теперь оно было разрушено. И для этого потребовалось очень много силы.

Если бы Доктор знал о магии, он бы понял, что это все из-за Смертельного заклятия. Силовое поле как раз закрывало ребенка, в которого оно летело. Но заклятие срикошетило от поля, полетев, как ни странно, в самого недоброжелателя. А от силы магического удара силовое поле взорвалось и разрушило эту комнату.

Впрочем, он понял все это, за исключением того, что здесь замешана магия.

Ладно, оставим это. Доктор решил осмотреться. Может быть, узнает что-нибудь о произошедшем — это была странная история, не могла же она произойти с первыми попавшимися людьми?

Прежде всего он подошел к кроватке, чтобы убедиться, что с ребенком все в порядке. Тот явно не понимал, что произошло, и удивленно смотрел на мир огромными зелеными глазами. На лбу был кровоточащий порез в форме молнии — может быть, осколком задело, но почему же тогда именно молния?..

Потом он заметил лежащую на полу у кроватки рыжеволосую женщину. Она не шевелилась, не дышала. Остекленевшие ярко-зеленые глаза так и остались открытыми, они смотрели в потолок. Наверное, при жизни она была замечательным человеком. Несколько минут Доктор пытался нащупать у нее пульс, но... К сожалению, стоило признать: замечательного человека больше нет.

Оставив их там, где они были, Доктор решил осмотреть дом, точнее то, что от него осталось. Он вышел из комнатушки и уже на лестнице на первый этаж обнаружил мужчину. Очки, которые он уже больше никогда не наденет, валялись на ступеньке рядом, остекленевшие, замершие навсегда глаза смотрели в пространство, волосы на голове были взлохмачены. Увы, этот мужчина больше никогда не попытается неловко пригладить их рукой. Такой же мертвый, как и та женщина.

Доктор печально вздохнул. Сегодня тот маленький мальчик потерял обоих родителей. Как несправедлив порой бывает мир.

И кое-что в обоих этих убийствах было очень странным. Было невозможно понять, как их убили. Никаких телесных повреждений, никакого яда, конечно, — иначе зачем убийце (тот рассыпавшийся человек несомненно должен быть убийцей) приходить сюда самому?

Они просто умерли. Их сердце просто остановилось, а душа покинула тело.

Доктор прошелся по остальным комнатам. Недавний «взрыв» не особо задел их. Разве что кое-где с потолка обвалилась штукатурка, кое-где предметы попадали с полок. В одной из комнат был накрыт стол. Они что-то праздновали, даже и не задумываясь о ужасных событиях, которые их ждут сегодня.

В конце концов, он вернулся в детскую. Мальчик все так же лежал, не понимая, что произошло.

— Что же с тобой делать?..

Когда ребенка найдут? Найдут ли вообще? И что его ждет?

Но тут, словно в ответ на его мысли, откуда-то из вне послышался приглушенный гул. Доктор поднял голову и обнаружил, посмотрев через большую дырку в стене, светящуюся точку на небе, которая стремительно приближалась. Летит? Что это может там лететь?

Но, похоже, в этом мире есть кто-то, кто позаботится о мальчике. А вот если Доктора найдут на месте преступления — будет, наверное, не очень хорошо.

И что-то — быть может, чутье Повелителя Времени? — подсказало ему, что он не должен вмешиваться в происходящее…

Он, собираясь уходить, в последний раз окинул комнату взглядом, и только теперь заметил кое-что странное. Та палочка, которую недоброжелатель держал в руках, откатилась к стене и горела. Просто горела, но хоть и могла поджечь что-нибудь, не сделала этого. Доктор, на свой страх и риск, попробовал прикоснуться к огню. Не горячий. Странно. Он взял палочку в руки, огонь, спустя недолгое время, погас.

… Он не должен вмешиваться в происходящее. Ну, разве что, самую чуточку.

Доктор засунул палочку в карман. Он хотел понять, что это за штука.

Тем временем где-то внизу уже послышались шаги. Кто-то пришел. Лучше, действительно лучше будет оставить все, как есть, и сматываться. История и все такое, да.

Маленькому ребенку, наверное, происходящее очень сильно перестало нравиться, поэтому он громко разрыдался.

— Гарри! — послышалось откуда-то снизу. Наверное, так звали этого осиротевшего мальчика. Что ж, о нем точно должны позаботиться.

Доктор едва успел прыгнуть в ТАРДИС и улететь, скрываясь от взгляда прибывшего на место событий человека.

Синяя будка бесследно растворилась в воздухе, и на полу осталось только странный чистый квадратный участок, который неминуемо затопчут всякие люди, что приедут осмотреть место преступления.

* * *

Сириус Блэк со всей возможной скоростью мчался к дому Поттеров на своем заколдованном мотоцикле. По небу. Мотоцикл на то и заколдованный, чтоб летать.

Еще вдали завидев дом, он заподозрил, что что-то тут не так. Хотя бы потому, что он его видит. Почему пала защита Фиделиуса? Подлетев поближе, он понял, что не ошибся. Ох как не ошибся. Часть, если не половина дома была нещадно разрушена, входная дверь болталась на одной петле. Приземлившись и бросив мотоцикл, он влетел в дом.

Первое, что он заметил, заставило его издать звук, напоминающий тихий вскрик-хрип, полный бесконечной душевной боли. На лестнице лежал его лучший друг, Джеймс Поттер. Мертвый.

Что-то оборвалось в душе Сириуса. Мир померк, и он упал на колени рядом с остывающим телом. Они с Джеймсом всегда были, словно братья, с самого первого дня в Хогвартсе. Сколько всего они вместе пережили, а сколько всего натворили! И вот, Джеймса больше нет.

И кто знает, как он бы еще находился в своеобразном тумане, если бы не услышал плач, который доносился из детской.

— Гарри! — воскликнул Сириус, понимая, что мальчику каким-то образом удалось выжить. Мгновенно вскочив на ноги, он бросился в разрушенную комнатушку достаточно быстро, чтобы заметить подозрительный огромный синий предмет, который спустя меньше, чем мгновение, растворился в воздухе. И он бы убедил себя в том, что ему привиделось, если бы не квадратный след от стоявшего там предмета. Это все было очень подозрительно, но маленький Гарри, рыдающий в своей кроватке, не дал думать о странном предмете.

Возле колыбельки Сириус обнаружил неподвижное тело Лили и с большим трудом удержался, чтобы вновь не выпасть из мира.

О, Лили... Она всегда была замечательной, доброй девушкой. Часто наставляла их, идиотов, на путь истинный. И теперь её навсегда угасшие глаза смотрели в пустоту. Кто же теперь осудит их — о нет, теперь только его — за очередную идиотскую выходку? А потом, раздав порцию наставлений, все равно добродушно улыбнется, ведь на самом-то деле это всё было весело.

Оставив друзей там, где они были, Сириус решил позаботиться о ребенке. Кто, если не он? Подняв Гарри на руки, он уже вышел из дома, когда заметил приближающегося полувеликана. Интересно, как он так быстро узнал о произошедшем?

— Отдай мне Гарри, Сириус, — сказал Хагрид, когда подошел ближе. — Я от Дамблдора. Он просил забрать его. Дамблдор — великий волшебник, хороший волшебник, он найдет, как позаботиться о Гарри.

— Он останется со мной. Я его крестный! — возразил Сириус, не желая расставаться с единственной живой памятью о его лучших друзьях.

— Но я должен его забрать! Дамблдор сказал!.. — воскликнул Хагрид, для которого слово Дамблдора важнее слова Министра Магии. Всех Министров Магии за все время.

Какое-то время Сириус упирался, а потом вдруг подумал, что так будет лучше. Уж Дамблдору-то можно доверить... Да-а... А у него есть еще одно важное дело.

— Возьми мой мотоцикл, на нем будет быстрее. — Он отдал Хагриду ребенка. Хагрид кивнул, сел на мотоцикл, и уже через несколько минут пропал из виду, растворяясь в ночной темноте.

Самое время для мести. Тот, кто предал его друзей, должен быть наказан. Кстати, теперь только Сириус знал истинного виновника трагедии. Очень удачное положение, чтобы рискнуть всем, не так ли, Сириус?

Найти Петтигрю не было большой проблемой. Поисковые чары вывели на одну неприметную улочку в маггловском районе. Сириус никогда не умел вовремя советоваться с головой, что часто толкало его на глупые поступки. И если раньше всегда был лучший друг, пускай и такой же любитель влезть в неприятности, но который все же мог удержать его от многих неправильных вещей, то теперь его не было. Никого не было.

— Как ты мог, Сириус! Как ты мог предать их?! Они ведь наши друзья! — завопил вдруг на всю улочку Петтигрю, а потом резко отрезал себе палец, мощным заклинанием взорвал улицу, а сам превратился в крысу и сбежал. В самом деле, его анимагическая форма подходит ему больше, чем человеческая. Крыса — вот кем он и в самом деле оказался.

И кто знает, может, еще чуть-чуть и Сириус и в самом бы деле сделал то, за что просидел столько лет в Азкабане. Тогда он хотя бы понимал, за что сидит и было бы не так жаль смотреть, как проходит твоя жизнь в серых стенах. Но скоро прибывшие на место преступления авроры найдут истерично хохочущего Сириуса Блэка, пораженного таким поворотом событий, пораженного горем, и, возможно, не совсем в своем уме. Они найдут его среди многих трупов магглов, а еще найдут палец, который якобы остался от Петтигрю. Суда и следствия не будет — миру, едва ли не каждый в котором будет пьян от алкоголя, который выпьет за победу над Темным Лордом, не до какого-то безумного убийцы.

* * *

Доктор же отправился не так уж и далеко, всего-то на соседнюю улицу. ТАРДИС, однако, летела туда дольше ожидаемого, что было очень подозрительно. И даже в таком короткой полете начала неистово искрить. Нет, с ней явно что-то не то, — подумал Доктор, решив починить эту неполадку вместе с системой маскировки «Хамелеон».

А в следующий миг что-то случилось. ТАРДИС затихла, словно её вдруг заморозили. Вечномигающие лампочки потухли, света тоже стало крайне мало. Куда делась вся энергия?.. Опять. Вечно кто-то, с позволения сказать, жрет энергию.

И в кои-то веки Доктор додумался посмотреть на показания сканера. Нашел заветный экранчик. И какой же облом его ждал — а сканер-то не работает! Вот так всегда — только он нужен, а его уже нет.

Стоило посмотреть, что снаружи. Не долго размышляя, Доктор выглянул из будки. То, что он увидел, никак не было похоже на Землю. Нежно-розовое небо и бесконечные пески, на которых, тем не менее, удивительным образом росла редкая трава. Определенно не Земля! Более того, он не мог вспомнить планеты, подходящее под описание.

Но с ТАРДИС творилась какая-то непонятная ерунда... Что-то не все прекрасно в этом красивом месте.

— Судьба, — решил Доктор, отправляясь делать то, что всегда делал — держаться подальше от неприятностей, а потом выпутываться из них.

Но это уже совсем другая история, к теме не относящаяся.

Литтл Уингинг, парк неподалеку от Тисовой улицы, 20 августа 1987 года

Солнце светило тепло и ярко. Оно словно пыталось сделать последний рывок и спалить мир, ведь время теплой поры года уже подходило к концу. Ветер — в качестве его противника — витал в небесах, опускался на землю, выписывая всевозможные круги, а потом вновь резко поднимался вверх, сквозь все преграды, сквозь листву, задевая ту и заставляя шелестеть. Выписывая очередной круг в небесах, он вновь устремлялся вниз, летел навстречу людям, разрушая прически, на укладку которых ушло, наверное, много времени. Не обделил ветер своим вниманием и маленького мальчика, очень быстро бегущего по тротуару.

«Я пират! Я пират! Я отважный, храбрый пират! А они — они полиция, которая против пиратов! Я должен убежать от них, иначе они побьют меня и отправят в тюрьму!» — отчаянно думал семилетний Гарри, со всех ног убегая от банды Дадли. Быть пиратом и убегать от закона веселее, чем быть маленьким несчастным мальчишкой, который не может спастись от кузена.

А в образ пирата он отчасти вписывался. Повязки на глазу не было, но были очки, одна сторона которых была ненадежно склеена скотчем так, что через нее ничего толком видно не было. Все верно — пиратам через повязку тоже ничего не было видно! И была одежда, в какой нормальные люди не ходят — слишком большая, старая и грязная. Пираты, должно быть, слишком занятые, чтобы как-то утонченно одеваться, поэтому одежда у них обычно не самая изысканная. Хотя, может, стоило еще вспомнить то, что пираты жили несколько веков назад.

Так или иначе, всё, чего не было, можно было успешно представить — к счастью, фантазией Гарри был не обделен.

В пирата он играл уже примерно с неделю. До этого он был Робин Гудом. Помогать тем, кто в этом нуждается, и стрелять из лука явно не получилось, особенно если вспомнить, что он сам «нуждающийся», хоть и не признавался, а лука и в помине не было. Поэтому данная фантазия умерла довольно быстро.

«А вот и мой корабль! Скорее, на борт!» — подумал Гарри, увидев впереди дерево. По его мнению, именно это растение больше всего подходит на роль корабля — во-первых, деревянное, во-вторых, ветки напоминали мачты. Если уж на то пошло, то листики — это паруса.

Но самым главным было то, что толстый Дадли никогда не сможет влезть на самую верхушку дерева. Не осмелится — любая ветка под ним трещала. А вот Гарри был уверен, что поместиться на какой угодно из них.

И вот, добравшись до ствола, он очень быстро начал хвататься за выступы в коре, ловко поднимаясь на дерево. Кора, кстати говоря, была совсем неприятной на ощупь — жесткой. Совершенно неудобной для того, чтобы по ней очень быстро взбираться. Возможно, был способ влезть и аккуратнее, но на него не было времени.

И вот, когда, казалось, последний рывок — и он в безопасности, как вдруг нога предательски соскальзывает и Гарри летит вниз.

* * *

События Хэллоуинской ночи 1981 года быстро затерялись где-то в памяти Доктора, и он забыл о них в вихре новых приключений. И, как он в какой-то момент понял, если перестать пытаться установить какие-то точные координаты, ТАРДИС сама найдет какое-нибудь местечко, где он не отказался бы погулять. Правда, мнение Доктора никто не учитывал — конечно, он не откажется там погулять, будка-то больше никуда лететь не хочет.

Он злобно пнул консоль ногой. Ибо когда он точно знал, где ему нужно быть, она упрямилась и не желала везти его.

А теперь, недовольная таким поведением своего жильца (как она могла считать хозяином того, кого сама украла?), ТАРДИС злобно мигнула лампочками и начала сама по себе перемещать рычажки, отправляясь туда-не-знаю-куда.

Доктор, не ожидавший такого поведения подруги, едва не упал, когда всё в комнате пришло в движение. Но он успел ухватиться за, кажется, несчастный сканер. Похоже, он тут был нужен только для того, чтобы Доктор хватался за него и не падал.

Спустя какое-то время всё затихло. Они прибыли. Только вот куда? А, впрочем, не важно, не важен экран сканера, на котором показывалось, есть ли на планете кислород и не зажарится ли он там сию секунду, не важен экранчик, на котором написано, в каком времени он оказался (вдруг он на поле боя какой-нибудь средневековой человеческой войнушки?), ничего не важно. Доктор решительно выглянул из ТАРДИС.

И вновь самые опасные фантазии не сбылись. Пожалуй, к счастью.

Доктор оказался в парке. На планете Земля (какая неожиданность!). «Что ж, парк так парк», — подумал он, шагая по не очень аккуратному тротуару. Давайте узнаем, что не так с этим местом.

Этот парк был местом мрачным, тихим. Эти газоны явно давно не стригли, а лавочки — не красили. Ветки деревьев не обрезали, из-за чего они беспорядочно росли вверх, однако все равно не спасали от горячего солнца. Пожалуй, именно из-за атмосферы увядания, которую создавала вся эта заброшенность, здесь и не было много гуляющих.

Внимание привлекал маленький мальчик, что со всех ног бежал куда-то. «Подумаешь, мальчик. Дети любят бегать», — подумал Доктор, не найдя в этом ничего странного. Но потом ему пришлось отбросить эти мысли, потому что он увидел несколько весьма крупных и упитанных мальчишек, очень быстро бегущих за первым. «Подумаешь, мальчишки. Может, в догонялки играют…» — подумал Доктор, чутье Повелителя Времени которого подсказывало, что он не должен вмешиваться. Или... должен? Не зря же его забросило сюда?

Да не-ет, не должен, он вообще наблюдатель в этом мире.

Так он простоял еще немного, наблюдая, как первый мальчик, за которым все бежали, очень быстро карабкается на дерево. Остальные мальчишки быстро обступили его, можно было заметить, как первый падает обратно на землю. Ясно одно: ничего хорошего не происходило.

И тут Доктор, наплевав на Законы Времени с высокой башни, понесся к странной компании. А в самом деле, толку с него, «законопослушного» Повелителя Времени, если он не может помочь простому упавшему ребенку?

Остальные ребята, увидев его, с воплями «палят, валим!» очень быстро убежали, оставив лежать съежившегося тощего мальчика в траве. Доктор хотел было поймать этих хулиганов, но не успел — так быстро они бегали, поэтому он только недовольно вздохнул им вслед.

Мальчик, тем временем, не шевелился, обхватив голову руками и отчаянно жмурясь. Он словно и не заметил, что обидчики уже ушли. Доктор присел перед ним на корточки, чтобы не смотреть на него настолько свысока.

— Эй, парень, ты в порядке?

Мальчик еще несколько секунд не реагировал, а потом несмело посмотрел на Доктора.

— Да, все в порядке… — негромко отозвался он, садясь на траву.

— Тогда ладно. Давай, помогу тебе встать. Сильно ударился, когда с дерева падал?

— Да нет, ерунда… Я привык, — мальчик ухватился за протянутую руку и поднялся на ноги, но все это время неотрывно смотрел на Доктора. А затем, видимо, резко вспомнил о вежливости, и торопливо добавил: — Спасибо за беспокойство, сэр, вы очень добры.

— Давай без «сэр» и этих всяких «вы», ладно? Ненавижу эти странные обращения. Как будто кто-то лучше, а кто-то хуже, — Доктор недовольно поморщился.

Мальчик кивнул.

— И я вижу, как ты в порядке, — Доктор хмуро посмотрел на многочисленные синяки и кровоточащее колено.

Мальчик проследил за его взглядом искренне удивился, когда обнаружил кровь на колене, но боль, очевидно, решил игнорировать, причем давно, — его лицо оставалось спокойным.

— Мне кажется, твои «боевые отметины» надо обработать, — продолжал, тем временем, Доктор.

— Хорошо. Только у меня ничего нет, — последовал ответ без особого энтузиазма — очевидно, он не любит внимания к своим ранам. Может быть, он даже надеялся, что теперь его оставят в покое, не желая тратить силы, деньги и время на возню, но не тут-то было.

— Ничего, уж эту проблему мы решим! — Доктор ни капли не растерял решительности. — Меня, кстати, зовут Доктор. А тебя?

— Я Гарри. Гарри Поттер, — представился Гарри. На его лице отобразилось удивление — как, впрочем, на лице почти всех, кого встречал Доктор. Но спрашивать Гарри не стал.

Доктор задумался.

— Гарри Поттер… Гарри… — пробормотал он, словно пробуя имя на вкус. — Я где-то слышал это имя. Но не могу вспомнить, где. Ты не знаешь?

Гарри задумался, пытаясь вспомнить, что и где он натворил, но в голову ничего не шло.

— Может, это был не я? Есть люди с таким же именем, может, это был другой человек? Просто я ничего в своей жизни такого не сделал, с чего бы обо мне слышать? Я обычный… Во мне нет ничего примечательного. Я точно такой же, как и все. Тетя Петунья говорит, что даже хуже всех.

Доктор, пытаясь вспомнить что-то важное, смотрел в несуществующую точку. Но, услышав эти слова, он сразу же переменился в лице — стал серьезнее, чем был весь сегодняшний день. Опустившись на корточки, чтобы быть с Гарри на одном уровне, он внимательно посмотрел в его зеленые глаза:

— Послушай меня, Гарри Поттер, и запомни мои слова на всю жизнь, — и голос его тоже был крайне серьезен. — Каждый из людей — уникален, неповторим и незаменим. Не существует двух совершенно одинаковых душ. Вселенная огромна, безгранична, абсурдна и порой совершенно нелогична — поверь, в этом я сам убедился, — но она никогда, никогда не создавала двух одинаковых людей. Пусть в мире и есть люди с одинаковыми именами или одинаковой внешностью, но в каждом есть что-то свое — что-то неповторимое. И, может ты и не успел за свою короткую жизнь сделать чего-нибудь выдающегося, но, будь уверен, впереди тебя ждут великие дела. Великие и, надеюсь, хорошие.

Несколько секунд Гарри шокировано молчал. Никто и никогда ему не говорил таких слов — все считали своим долгом лишний раз сказать, что он ничтожество, ошибка природы и непременно закончит свою жизнь, работая дворником, а тут появляется странный человек и объясняет, что он, Гарри, уникален и его ждут великие дела. И от этих слов было как-то приятно.

— И никогда больше не смей считать себя хуже других, — строго говорил дальше Доктор. — Как ты можешь быть хуже хотя бы тех мальчишек, что тебя избивали? Как ты можешь быть хуже той самой тети Петуньи, что убеждает тебя в твоей ничтожности? Ты наверняка не идеален, но никак не можешь быть хуже хотя бы этих людей. А теперь пойдем, Гарри Поттер, который совершенно уникален и ничем не хуже других, мы должны обработать твои раны, но желательно до этого найти, чем.

Доктор улыбнулся, вмиг растеряв всю свою серьезность, и направился… а он и сам понятия не имел, куда идет. Он не особо даже понимал, в каком городе оказался, но его это, конечно же, ничуть не пугало.

* * *

Гарри, пораженно хлопая глазами, поправил свои переклеенные сотню раз очки и пошел следом за новым знакомым. «Доктор? Доктор кто? Он врач? Нет, у врача обязательно нашлось бы, чем обработать раны, а этот, кажется, сам не был уверен, куда он идет. Тогда доктор чего? Чего еще можно быть доктором? Может, какой-нибудь науки? А какой?» — приблизительно такие мысли переполняли его голову. До чего же это был странный человек! Всем было плевать на Гарри, но не ему. Этот человек был не похож на людей из Литтл Уингинга, которые были похожи между собой. Приезжий? Стал бы он сюда ехать, да еще и тратить время на ерунду.

Происходящее было помечено как «крайне странное», но с пометкой «вроде как хорошее». Гарри хотел мысленно пометить сегодняшний день еще как-то, но запутался в метках.

А затем его мысли прервал Доктор. Они уже вышли из парка — то есть, Доктор ловко нашел крупную дырку в ограде, и они прошли через нее, сократив путь — и теперь он внимательно смотрел по сторонам.

— Я знаю, что нам нужно! Нам нужен банк! Банк с банкоматом! — воскликнул Доктор, как будто на него внезапно снизошло озарение. Гарри еще более пораженно захлопал глазами.

Доктор не обратил на него внимания, вместо этого увидел как раз через дорогу, как ни странно, банкомат. Туда они и направились.

— Ты представляешь, сколько лет путешествую, а откуда взять деньги — не знаю. Вот вы, люди, откуда деньги берете?

— Ну, дядя Вернон их, кажется, с работы приносит.

— Работает? Это непереносимо скучно. Я пробовал когда-то. Устроился в магазин игрушек. Ничего скучнее в моей жизни не было. Я проработал неделю, а потом меня выгнали, когда игрушки начали шевелиться. Подумаешь, приделал несколько микросхем! Подумаешь, порвал несколько плюшевых зайчиков, пока придумал, как их туда приделать. Весело же было в итоге! — говорил Доктор, пока они переходили дорогу. Гарри, тем временем, невольно задумался, а все ли с этим человеком в порядке. Сам он знал только людей, которые спокойно ходят на работу, молча выполняют всё с точности так, как им было сказано, и не жалуются — ну, разве что, когда начальство уж совсем раздражает.

Гарри ничего не ответил, просто потому что не знал, что ответить — происходящее не укладывалось в шаблоны.

Они добрались до банкомата. Доктор подошел к нему и внимательно посмотрел на экран. Потом оглянулся — на улице никого не было. Затем он извлек из внутреннего кармана какой-то странный серебристый продолговатый предмет и, направив его на экран, куда-то на этой штуке нажал. Штука зажужжала и засветилась. На экране стремительно замелькали картинки, и спустя минуту банкомат выдал сколько-то совершенно настоящих денежных купюр.

Гарри оказался в шоке во второй (нет, даже в третий, хотя нет, он уже сбился со счета, в который) раз за этот день. Так просто-то? Этот человек так просто пожужжит на банкомат и тот даст ему денег?

— А мы разве не воры, если делаем так? — неуверенно спросил Гарри, глядя, как Доктор засовывает деньги в свой внутренний карман.

— С чего бы? Мы были бы ворами, если бы у какого-то человека из-за нас стало меньше денег. А в банк деньги прямо с фабрики везут, их там, наверное, бесконечно много! — Доктор был искренне в этом уверен. — Что будет, если от «бесконечно много», отнять тот мизер, который нам нужен? — вроде бы вопрос был риторический, но Доктор так смотрел на Гарри, что тот принялся срочно думать над ответом.

— Ну… Пожалуй, чуть-чуть меньше, чем «бесконечно много»? «Бесконечно достаточно», к примеру.

— Правильно! Вот ты умный мальчик, — Доктор еще раз улыбнулся и потрепал волосы Гарри, из-за чего они стали еще более похожи на ежа. — Хорошие у тебя волосы. Я вот тоже пытаюсь заставить свои как-то торчать, а они не соглашаются, — Доктор скорбно покачал головой.

Гарри еще больше удивился. Обычно его волосы пытались все время как-то пригладить, а теперь этот человек заявляет, что то, что они торчат — это хорошо. Он внимательно посмотрел на Доктора. У того прическа тоже была такой, что волосы торчали примерно вверх. Но в бок не торчали.

— Мне кажется, и так неплохо, — не отрывая взгляд от волос странного знакомого, пробормотал мальчик.

— И всем кажется. Поэтому мне надоело пытаться сделать с ними еще что-то… — Доктор замолчал, подумав о чем-то. — Так, ладно. Деньги мы нашли, думаю, нам хватит. Где тут у вас аптека?

Гарри подавил болезненный вздох. Ему все так же не хотелось, чтобы его ранами кто-то занимался. Но он понял, что хоть убегай он от этого человека, тот все равно не отцепится.

— За углом, кажется, что-то было, — он указал соответствующее направление. Литтл Уингинг был очень маленьким городком, и всё здесь было расположено плотно.

— Отлично. Пойдем.

И Доктор направился в том направлении, а Гарри пошел следом.

Улица за углом была точно такой же, как и предыдущая, разве что чуть-чуть светлее из-за того, что деревьев было меньше. Аптека нашлась совсем рядом.

Быстро купив все необходимое, они под недовольное шипение Гарри обработали рану на колене, которая, кстати, была не такая уж и маленькая, однако подозрительно быстро перестала кровоточить и, казалось, делала попытки затянутся полностью, но не успела, а также намазали синяки какой-то мазью. Люди утверждали, что это помогает, Гарри в это верил слабо. Все, что осталось — мазь и всякое — Доктор отдал Гарри, взяв с него слово, что при появлении новых ран он не будет ждать, пока они заживут сами, а поможет им этими чудесными человеческими изобретениями. Ну, может, не чудесными, но, говорят люди, действенными.

Затем Доктор завидел вдалеке еще один парк, непонятно как узрел там фонтан и потащил Гарри туда, объяснив это тем, что очень любит смотреть на фонтаны и воду, а тут, кроме того, что все сразу, так еще и парк красивый. В самом деле, этот парк был одним из лучших в Литтл Уингинге, но Гарри не любил там появляться — там всегда было людно, и мальчик в мешковатой одежде со непослушными волосами привлекал внимание и словно портил обстановку.

Пока они шли, Гарри проводил грустным взглядом магазинчик с мороженым. Лето было жаркое, кушать хотелось, да и вообще он мороженое никогда толком не пробовал. Эти магазинчики же, в свою очередь, летом были натыканы повсеместно, невероятно раздражая и заставляя лишний раз вспоминать, что ему не светит мороженное и прочее веселье.

Доктор в этот момент не смотрел ни на него, ни на магазинчик, но в следующую секунду повернул голову и тоже уперся взглядом в лакомства.

Не говоря ни слова, он схватил Гарри за руку и потащил к тому самому мороженому. Сказать, что Гарри удивился (опять) — это ничего не сказать.

— У нас осталось еще немного денег, — весело сказал Доктор. — Тебе какое мороженое?

Гарри удивился еще раз. Ему что, купят мороженое? Просто так, ни за что? Вот этот человек, которого он знает совсем немного, просто так купит ему мороженое?

Он неуверенно посмотрел на Доктора, ожидая, что тот сейчас передумает, но тот только стоял и молча смотрел на витрину. Тогда Гарри пришлось поверить, что его не обманывают.

Мороженого было много. Так много, что просто разбегались глаза. Ну, много как для Гарри, который никогда то мороженное не пробовал. Но в итоге он решил, что не будет слишком пользоваться добротой этого человека, и указал на простой пломбир.

— Пускай будет это… — несмело пробормотал он, продолжая смотреть на витрину, но краем глаза зыркая на Доктора. Теперь ему откажут?

Однако уже несколько минут спустя они уселись на лавочку перед самим фонтаном. Гарри смотрел на свое мороженое и не мог поверить в свое счастье.

— Ну что ж, рассказывай, Гарри Поттер, — как-то туманно сказал Доктор. Гарри аж поперхнулся.

— Рассказывай о чем? — уточнил он.

— Как ты докатился до такой жизни, что простой пломбир заставляет тебя сиять от радости.

— Эмм… Ну, я очень люблю мороженое, — это было, конечно же, вранье.

— Нет уж, меня ты не проведешь. Я за свою жизнь видел много любителей мороженого — одни сияли фанатическим блеском, другие поедали одно за другим, третьи скупали фабрики мороженого, а ты просто радуешься тому, что оно есть, и всё время боишься, что его отберут.

Гарри даже растерялся, не зная, что ответить. Неужели у него получается так плохо скрывать свои мысли? Но, кажется, врать дальше не получится в любом случае.

— Ну… Я живу с тетей Петуньей и дядей Верноном, а они меня не очень любят. Я их понимаю — с чего меня любить, я же не их сын! И они никогда не покупали мне мороженого.

— Плохо, — помолчав, сказал Доктор. — А почему ты с ними живешь? Где твои родители?

— Они умерли. Тетя Петунья говорит, что они были пьяницами и разбились в автокатастрофе. Я тоже был в той машине, но выжил, отделавшись только этим шрамом, — Гарри отодвинул длинную челку и показал шрам в виде молнии.

— Мне жаль, — с выражением (надо добавить, искреннем) глубокой скорби на лице, сказал Доктор. Он молчал еще несколько минут, вновь о чем-то серьезно задумавшись.

Не зная, что делать и как прекратить этот разговор, принявший еще более странный оборот, Гарри принялся разглядывать воду в фонтане. Она красиво искрилась под жаркими летними лучами солнца, струями извивалась вверх, а потом вбок, закручивалась красивой спиралью.

— Я так понимаю, что их нелюбовь к тебе проявляется не только тем, что они не покупают тебе мороженое, так? — через какое-то время вновь заговорил Доктор. Гарри молча кивнул, даже не обдумав как следует то, что делает. Хотя если бы начал думать, то попробовал бы врать, и ничем хорошим это не закончилось бы.

— Понятно, — кивнул Доктор. — Скажи, Гарри, ты не мог бы показать мне, где твой дом?

— Зачем? — Гарри отвлекся от фонтана и недоверчиво уставился на Доктора.

— О, ну, знаешь, мне хотелось бы кое-что обсудить с твоими опекунами.

— Что обсудить?

— Узнаешь. Просто помоги мне найти хотя бы одного из них, я же все равно это сделаю, с тобой или нет.

Гарри еще несколько секунд внимательно изучал Очень Странного Взрослого. Гарри не хотел проблем. Но затем он подумал, что Доктор не из тех, кто так просто отступится, так что не будет никакого смысла в том, чтобы усложнять ему задачу.

— Ладно. Пошли, — сказал мальчик, вставая с лавочки. Доктор поднялся следом и они отправились к Тисовой улице.

Шли они не долго, и вскоре вышли на очень тихую улочку. Безупречно ровная дорога, слева и справа абсолютно одинаковые аккуратные дома с клумбами и прочей мишурой, и все залито солнечным светом — такой была Тисовая Улица сегодня. Да и всегда. Здесь никогда ничего не менялось.

— Тут всегда так тихо? — поинтересовался Доктор, пока Гарри вел его к своему дому.

— Да. Тетя Петунья и дядя Вернон очень любят эту тишину.

— Скукотища-то какая. И все абсолютно одинаковое. Как они сами-то не путаются? Если бы я жил здесь, если бы я жил вообще где-то, то сделал бы свой дом максимально не похожим на все остальные.

Гарри ничего не ответил, только пожал плечами. Ему эта вся затея не нравилась. Наконец, он нашел среди абсолютно одинаковых домов тот, в котором жил, и указал на него Доктору.

— Отлично, — с какой-то странной улыбкой сказал он, подходя к двери и начиная звонить в звонок. Спустя несколько секунд послышались торопливые шаги и дверь открылась. Перед Доктором стояла тощая женщина с лошадиным лицом и очень длинной шеей. Тетя Петунья без особой дружелюбности посмотрела на него, а потом заметила Гарри, что топтался за его спиной.

— Что этот поганец опять натворил? — вместо приветствия недовольно сказала она своим невероятно противным голосом. И, надо сказать, грозным и резким. Доктор чуть было сам не испугался, но сумел удержать лицо.

— Этот, как вы выразились, «поганец», очень хороший на самом деле мальчик. И, кстати, чтобы не повторять ваших ошибок, здравствуйте, — сказал Доктор, сверля тетю Петунью взглядом. Самым холодным взглядом, на который он был способен. — Ах, я не представился. Джон Смит, меня послали внепланово проверить качество жизни этого мальчика у его опекунов, поскольку нам поступило сообщение от некого анонима, что с ним здесь не очень хорошо обращаются, — Доктор извлек из внутреннего кармана пиджака карточку, на которой было явно написано, кто он такой, вернее, кем он прикидывается. Петунья, явно не ожидавшая такого поворота, вытаращила глаза.

Доктор опустил карточку, и Гарри, изогнув голову, смог увидеть, что там было написано: «Имя: Доктор. Звание: владелец бумаги, которая показывает то, что тебе нужно, чтоб она показала». Гарри с огромным трудом подавил смех, а затем посмотрел на тетю Петунью: она, очевидно, увидела на бумаге именно работника соцслужбы, потому что до сих пор оставалась предельно серьезной.

— А вы, я так понимаю, миссис Петунья… эм.. простите, как ваша фамилия? — продолжал Доктор.

— Дурсль, — бросила женщина, прикидывая в уме, как бы от него отделаться.

— Отлично, Дурсль. Вечно забываю фамилии…

— Проходите, пожалуйста, — решив, что сейчас будет лучше всего быть милой овечкой, Петунья отступила, пропуская «проверяющего» в дом. — Хотите чаю?

— Спасибо, не откажусь, — кивнул Доктор, пряча волшебную бумажку в внутренний карман и проходя в дом. Чай — это хорошо. Конечно, он уже понял, чем вызвана такая смена настроения у тети Петуньи.

Они проследовали на кухню, где она начала быстро переставлять многочисленные чашки, видимо, выбирая из них самые подходящие, и заварники.

— Хмм, а где предыдущая проверяющая? Она уволилась? — как можно более невинно спросила тетя Петунья. Гарри мысленно злобно усмехнулся. Он знал, что эта самая проверяющая была её хорошей подругой и приходила сюда пить чай, а не проверять.

— Нет, просто сегодня так получилось, — ответил Доктор с абсолютно честным лицом.

— А, понятно… — протянула Петунья, оценивая, насколько у нее большие проблемы. Она поставила на стол три чашки с чаем, решив, наверное, что будет лучше для её роли милой овечки, если Гарри тоже будет пить чай.

Доктор, тем временем, больше интересовался печеньем на столе, чем чаем. Конечно, кому нужен чай, если есть печенье?

Во имя замыливания глаз он поговорил с тетей Петуньей о всяких отдаленных вещах, чтобы женщина решила было, что и этого проверяющего она задобрила. Но, когда чай у всех закончился, он все-таки решительно сказал:

— Ну-с, а теперь я должен увидеть, в каких условиях мальчик проводит время. У него есть комната? Где он живет?

Тетя Петунья была абсолютно обезоружена. Несколько секунд она сражалась с самой собой, а потом, скрипнув зубами, нехотя встала и повела Доктора к тому самому темному чуланчику. Увидев место обитания Гарри, Доктор лишь грустно вздохнул. Чулан был темным и пыльным, кровать старой, если это вообще можно было назвать кроватью. Да и вообще, как Гарри мог помещаться тут?

— Он жил здесь, пока был совсем маленький, ему вполне хватало места… — лепетала тем временем Петунья, глядя, как выражение лица «проверяющего» сменяется с безмятежного на грустное, а потом и несколько яростное. — Мы собирались вскоре переселить его во вторую спальню Дадли, она побольше…

— Собирались? Так переселяйте, что ж вы ждали?

Петунья замялась, но потом, отыскав взглядом Гарри, сказала так ласково, как только могла сказать, обращаясь к Гарри:

— Гарри, пожалуйста, собери свои вещи и переезжай во вторую спальню Дадли, ты знаешь, где она.

Гарри не стал дожидаться, пока она передумает — компания пауков его не слишком радовала. Он мигом просиял и бросился в чуланчик, собирать свои немногочисленные вещички. Доктор, тем временем, потребовал, чтобы его сопроводили в эту самую новую комнату. Петунья подчинилась и продемонстрировала «проверяющему» относительно светлую комнатушку, небольшую, но в которой вполне можно было уютно жить.

Убедившись, что Гарри закрепился на новом месте, Доктор остался доволен и решил, что время ему оставить всех этих людей — он уже помог, чем мог. Уходя, он смерил грозным взглядом женщину.

— И если ваша семейка посмеет и дальше обращаться с этим мальчиком так же, как все было до этого — поверьте, я узнаю, и тогда вы очень об этом пожалеете. Я знаю, может быть, у вас не получается его любить, как сына, но обеспечивать ему как минимум человеческие условия — ваша обязанность. Очень хотелось бы сказать прощайте, но, увы, до свидания — до следующей проверки! — решив, что на этом его роль закончена, Доктор, весело подмигнув напоследок Гарри, вышел из дома и пошел по улочке, пытаясь вспомнить, где же в этом таком одинаковом городке он оставил ТАРДИС.

* * *

Спустя несколько часов, уже ночью.

Гарри лежал на своей новой кровати, в своей новой комнате и улыбался в темноту. Сегодня у него был странный, но хороший день. Пожалуй, самый лучший, какой он только мог вспомнить. Сперва всё, казалось, было как и прежде — Дадли со своей бандой, в попытке его избить, загнали на дерево, откуда он упал. Но потом появился этот человек — он был странный, даже чудаковатый, — но он был первым взрослым, который был обеспокоен именно самим Гарри, а не чем-то другим, отдаленным. Это было приятно.

Потом этот самый странный человек накормил его мороженым, которое Гарри никогда не ел. А после этого таким чудным образом заставил тетю переселить Гарри из чулана в уютную комнатушку. Пусть не такую большую, как у Дадли, пусть мебель тут и была три раза починенная и старая, но все-таки комната. Чулан остался в прошлом.

Да, может быть, теперь дядя и тетя будут лютовать, что пришлось отдать «поганцу» целую комнату, но это ведь будет завтра и комнату больше не отберут. Гарри был уверен, что не отберут. Он не мог это объяснить, просто знал.

Единственное, что было грустно — этот человек ушел, и теперь Гарри, может, никогда его не увидит и не сможет поблагодарить. И один вопрос остался невысказанным. Доктор кто?

Где-то в глубоком Космосе.

Оказавшись в ТАРДИС, Доктор быстро убрал будку с улицы, отправив её полетать по бесконечным просторам космоса, нигде не приземляясь. К новым приключениям он был пока что не готов. Какая-то назойливая мысль крутилась в голове, вернее, не мысль, а воспоминание. Но это было где-то на уровне подсознания, а вот вывести эту мысль на сознательный уровень никак не получалось.

И единственное, что он знал об этом воспоминании — это то, что оно было как-то связано с Гарри Поттером.

Несколько минут Доктор наматывал круги вокруг консоли, старательно припоминая весь этот день. Может быть, был намек, который выведет его именно на эту мысль? Но ничего такого не вспоминалось.

Но ведь он где-то слышал это имя. Должен был слышать. И что-то знакомое было в этом Гарри Поттере.

Однако, так ничего и не вспомнив, Доктор оставил это занятие. Может быть, мысль сама придет, как раз тогда, когда её не ждешь.

* * *

Литтл Уингинг, дом 4, 28 августа 1987 года.

Гарри был доволен жизнью. В его распоряжении оказаться целая комната, чему он не мог нарадоваться. Кроме того, Дурсли, припугнутые новым проверяющим, решили, что и вправду стоит не рисковать, а то вдруг еще вернется и кто знает, что будет, если он вновь обнаружит, что Гарри живет в недостаточно человеческих условиях. Поэтому они все решили, что самым верным будет обращать на него поменьше внимания — на лучшее они были просто не способны. Гарри и сам не возражал, ему компания родственников была не особо приятна, поэтому он, соответственно, старался поменьше им попадаться на глаза и проводил всё свободное время или на улице, или в своей комнате.

И единственное, с чем Гарри не мог смириться, это тот Очень Странный Взрослый. Почему он обратил внимание? Почему вмешался? Всем ведь было наплевать. И теперь, не требуя даже простой словесной благодарности, он ушел, и, казалось, навсегда. Или нет?

День за днем тянулся медленно. Август остался позади. Сентябрь оказался теплым и солнечным, что не могло не радовать. Гарри пошел в школу. Учиться ему понравилось, но порой занятия были жутко скучными. Одноклассники спасались от скуки, перекидывая друг другу через весь класс записки. Им было хорошо, они все — друзья. А у Гарри друзей не было — Дадли их распугал, причем очень качественно.

Следом за сентябрем пришел октябрь, а потом и ноябрь. Похолодало, шли многочисленные дожди, срывая с деревьев пожелтевшую листву, коей из-за этого были укрыты все дороги. Это немало злило Дурслей: дорожки вокруг их дома должны быть идеально чистыми. А сам Гарри любил гулять по парку, шурша листьями. Но золотая осень, самая прекрасная пора, ушла, а теперь настало царство холода и унылости. Постепенно мысли о Докторе начали выветриваться из головы. Он теперь остался лишь воспоминанием — единственным хорошим в груде других, плохих.

Так незаметно подобрался декабрь. Белоснежные снежинки полетели с неба, опускаясь на ветки деревьев, асфальт, машины. В целом снега была немного и он таял время от времени, но на Рождество, как по заказу, всё было в слепяще-белом цвете.

Гарри с тихой завистью наблюдал, как Дурсли незаметно кладут под ёлку подарки для Дадлика якобы от Санта Клауса, и размышлял, почему почему Дадли любят все, хоть тот и не отличился ничем хорошим или хотя бы примерным поведением, а Гарри, который всю жизнь старался угодить окружающим, — никто. Раньше он считал, что это только из-за того, что он не родной сын Дурслей, но потом задумался: а что с того, что не родной? Не человек что ли?

Вздохнув еще раз, Гарри поднялся по лестнице и вернулся в свою комнату. На рождественский ужин его пригласят разве что прислугой.

Мысли его, однако, не оставили. Один маленький, крошечный, но настоящий подарок? Разве он не заслужил? Он весь год старался быть хорошим настолько, насколько это возможно. Всю свою жизнь старался. В отличие от Дадли. Незаметно его мысли повернули в другую сторону: если бы у него были родители, то они наверняка бы подарили ему что-нибудь. Но их нет. Гарри внезапно понял, что даже не знает, как они выглядели. Интересно, может быть, у тети Петуньи завалялась хоть одна маленькая фотография? Надо попросить. Неужели он не может хотя бы увидеть их?

С такими мыслями Гарри решительно вышел из комнаты, спустился по лестнице и нашел тетю Петунью. Та как раз накрывала на стол. Рассказав ей о своей маленькой просьбе, Гарри получил отчасти ожидаемый ответ.

— Как ты смеешь упоминать этих ужасных людей в такой праздничный день? С чего ты взял, что у меня должны быть их фотографии? — злобно шипела Петунья, надвигаясь на Гарри очень черной тучей. — Запомни же ты наконец: они были ужасными людьми, алкоголиками! Они были позором нашего семейства! И ты ничем не лучше их…

Дальше Гарри слушать не стал, поскольку она наверняка начнет перечислять все недостатки его самого. Он слышал эти слова уже сотни, наверное, раз, и ему никак не хотелось слышать их опять.

Убежав в свою комнату, он упал на кровать лицом в подушку, и лежал так, пока и не заснул.

* * *

Где-то в Космосе.

Каким-то образом Доктора вынесло в бесконечные лабиринты ТАРДИС. Кажется, он опять задумался. Как теперь выбраться обратно в комнату управления? Хотя, не проблема. Что-что, а вот эта комната никогда не терялась.

Добравшись до цели, Доктор решил, что самое время лететь куда-то дальше. Какой смысл плавать просто так где-то неизвестно где?

А куда лететь?

О, не было ни единой идеи.

И поэтому Доктор решил воспользоваться своим старым способом путешествия: лететь куда угодно. Не задавать координаты вообще, а потом выйти из ТАРДИС и посмотреть, что получится. Так он и сделал, нажав на несколько рычажков и кнопочек. Пол ТАРДИС, как всегда, задрожал — может быть, надо было научиться нормально пилотировать, но... Так же не интересно.

Хотя в этот раз ТАРДИС встряхнуло неожиданно сильно. Доктор отступил назад, надеясь упереться в небольшое ограждение комнаты, но споткнулся о какой-то кабель (откуда он тут только взялся?) и все-таки упал. После этого он готов был поклясться, что слышал злобный смешок ТАРДИС.

Неожиданно он почувствовал, как что-то в его внутреннем кармане больно уперлось в ребро. Интересно, что бы это могло быть? Именно этот внутренний карман Доктор обычно не использовал.

Дождавшись, пока всё более менее утихомирится, он переместился на старенькое кресло и вытащил из того самого кармана продолговатый деревянный предмет.

И тут он вспомнил, что же за воспоминание крутилось в его голове все это время.

Та странная ночь, те странные люди, которые могли умертвлять с помощью только одной этой деревяшки. И тот маленький мальчик, оставшийся сиротой. Доктор мог поклясться, что этот самый шрам был на лбу у того самого Гарри Поттера, которого он недавно встретил, который жил с тетей и дядей, презирающими все необычное, и родители которого погибли в автокатастрофе… Но нет, какая еще катастрофа? Он сам их видел. Может тогда, это не тот мальчик? Но поверить в то, что в мире есть два мальчика с абсолютно одинаковыми шрамами на лбу в виде молнии, Доктор не мог.

Он принялся вновь вспомнить все, что Гарри говорил. Может быть, мальчик чем-то мог подтвердить догадки?

«…Они были пьяницами и разбились в автокатастрофе. Я тоже был в той машине, но выжил, отделавшись только этим шрамом»

Будем анализировать. Алкоголиками они быть не могли. Доктор видел тот праздничный стол. Если бы они были алкоголиками, то, само собой, так было бы очень много алкоголя. Но нет, не больше обычного.

Думаем дальше. Автокатастрофа, где осколок мог так ровненько зацепить и сделать шрам? Чушь какая-то. Так не бывает.

Значит, скорее всего, никакой автокатастрофы и в помине не было. Это все — выдумка родственников, которые, как Доктор уже знал, презирают все необычное. Что может быть необычней непонятно как совершенного убийства?

В словах должна, просто обязана быть подсказка!

«…выжил, отделавшись только шрамом»

«выжил»

— ВЫЖИЛ! — воскликнул Доктор, когда что-то сложилось в его голове. Вот оно, слово, которого не хватало, чтобы сложить картинку. Он вспомнил, где слышал имя Гарри Поттера.

Группка странных людей в длинных мантиях, неплохо напившись, ходила по улицам Лондона и провозглашала один и тот же тост.

«За Гарри Поттера, за Мальчика, Который Выжил!»

Вселенная ничего не делает напрасно. Совпадения не случайны.

Правда, Доктор по прежнему не понимал, почему это мир так радуется, что Гарри выжил… Тот самый мир, который бросил мальчика у родственников, которые его ни капли не любят.

Доктор вспомнил о той самой палочке — он все еще сжимал её в руке. Что это все-таки за штука? Он попытался просканировать странный предмет звуковой отверткой — додумался, наконец, за столько-то лет. Но вот только отвертка с деревом не работает.

После этой неудачи Доктор вспомнил, что где-то в мире есть мальчик, считающий своих родителей плохими людьми, когда на самом деле это не является правдой.

Несправедливость царствует. Надо с этим бороться. И Доктор решил, что хотя бы это недоразумение должно быть исправлено.

Забыв окончательно обо всех планетах, он отправил ТАРДИС в не куда-либо, а именно в 21 августа 1987 года. Дождавшись приземления, он выскочил из ТАРДИС и…

…Его нога ступила на что-то хрустящее. Доктор опустил глаза и обнаружил, что стоит на снегу. Снега в августе не бывает. Кажется, он промахнулся.

Но отступать уже некуда. Надеясь, что он хотя бы не перепутал год, он зашагал по Тисовой Улице, которая в снегу была еще более одинаковой. Кстати, был вечер. Или даже ночь, судя по тому, что свет нигде не горел. Хм, ну ладно, подумаешь — ночь! Всякое бывает.

Найдя тот самый дом, и сам не понимая, как он отличил его от остальных, Доктор вгляделся в темное окно на втором этаже. Туда он заставил Дурслей переселить Гарри и, если они не решились вернуть мальчика в чулан, он должен быть там.

* * *

Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом 4, Рождественская ночь 1987 года.

Гарри не помнил, как он уснул, но разбудил его стук в окно. Открыв глаза, он обнаружил, что спал прямо в одежде и крайне неудобной позе. Но не это сейчас было важно. Кто-то продолжал настойчиво стучать.

Подойдя к окну, Гарри не поверил своим глазам. Оттуда в комнату заглядывал Доктор. А вот как он влез на второй этаж — это уже другой вопрос…

— Эй, ты меня впустишь, или я сейчас упаду? — Доктор постучал еще раз, просто так. Слова были плохо слышны, но и так было все понятно.

Распахнув окно, Гарри почувствовал всю ледяную силу зимнего ветра, который ворвался в комнату. Доктора, похоже, зима ничуть не интересовало — он был одет точно так же, как и летом. Хотя для лета он был одет тепловато… В общем, все в трех словах — Очень Странный Взрослый. Который, кстати, ни капли не изменился. Вообще. Как будто для него это все было вчера.

Гарри отошел чуть назад и молча смотрел, как этот странный человек влазит в окно, а потом закрывает его за собой. Когда-то Гарри хотел очень многое ему сказать, об очень многом спросить, но теперь он не мог вспомнить и слова.

Оказавшись полностью в комнате, Доктор стряхнул со своей прически несколько снежинок и лучезарно улыбнулся.

— Я вспомнил, где о тебе слышал! — воскликнул Доктор. Гарри поперхнулся. И поэтому он вваливается в окно поздно ночью спустя столько времени?

— Кстати, какой сейчас день?

— Эээ… Рождество. Ты не знал? Все ведь празднуют, — Гарри недоверчиво-удивленно посмотрел на Доктора.

— Ну, понимаешь, закрутился и запутался… А какой год?

Теперь Гарри окончательно убедился (в который раз, вообще-то), что с этим человеком что-то не так. Допустим, он не празднует Рождество, допустим, он забыл, какой день, но год?

— Все тот же тысяча девятьсот восемьдесят седьмой…

— Ладно, бывало и хуже, — махнул рукой Доктор, садясь на стульчик у стола. Гарри продолжал смотреть на него так, как будто у того внезапно выросла вторая голова.

— Что-то не так? — поинтересовался Доктор.

— Знаешь, обычно не забывают год, — Гарри сел на свою кровать. — Ты, кажется, что-то хотел мне рассказать?

— О, точно. Я вспомнил, где слышал твое имя. И еще кое-что о твоих родителях. Я думаю, что твоя тетя говорила тебе неправду, — Доктор посерьезнел, подчеркивая, что дело крайней важности.

— Зачем ей это? — не поверил Гарри.

— Вот уж не знаю, но это так. В общем, Гарри, здесь такая странная получилась история, я сам многого не понимаю, — начал Доктор. — Разве что могу сказать, что твои родители не были алкоголиками. Они просто не могли быть ими, я точно знаю. А умерли они не в какой-то банальной автокатастрофе, а стараясь защитить тебя. Кто-то, не знаю точно, кто, и уж тем более не знаю, зачем, пробрался в ваш дом, намереваясь убить вас всех.

Посторонний наблюдатель отметил бы, что слова Доктора не заслуживают доверия; они виделись всего раз, и, пусть Доктор и запомнился как крайне хороший человек, это не означает, что отныне он всегда прав. Но Гарри слушал, затаив дыхание: конечно же, ему очень хотелось верить; и он верил.

Значит, все, что говорила ему тетя Петунья — ложь? Его родители были хорошими людьми, любили его и погибли героически?

— А убиты они были вот этим, — Доктор достал из внутреннего кармана палочку Темного Лорда. — Не представляю, что это и как им можно убивать людей, но они действительно были убиты вот этой штукой.

Гарри на несколько секунд задумался. Новая история нравилась ему куда больше, чем предыдущая, но это всё было крайне странно. Ему с ранних лет втолковывали, что странностей не существует, да втолковывали так упорно, что стоило задуматься: а может, всё вовсе не так?

Получается, его родители были хорошими людьми, но это почему-то не принесло той радости, которую он ждал. Было теперь вдвойне жаль, что они умерли.

Гарри поднял глаза и посмотрел на странный предмет. Этим, значит, убили его родителей? А с виду обычная деревяшка, напоминает веточку, только красиво обтесанную.

— Можно?.. — Гарри протянул руку, желая подержать странный предмет.

— Конечно, — Доктор отдал палочку.

Стоило коснуться деревца, по руке Гарри словно ударил ток, но палочку он не бросил, только крепче сжал и зашипел сквозь зубы.

— Она как будто ударила меня током, — ответил Гарри на немой вопрос Доктора.

— Очень странно. Когда я брал её, она была просто деревом.

Гарри пожал плечами и поднес палочку к глазам, разглядывая каждую черточку на ней. Вот из-за этой штуки он живет тут, с людьми, которые его всей своей сущностью ненавидят.

— Может, сломаем её?

— Я не думаю, что это хорошее решение. Будет лучше сперва узнать, что это такое… — забормотал Доктор.

— Пожалуйста. Она ведь убила моих родителей.

Несколько секунд Доктор что-то думал, но в итоге кивнул.

— Ладно. Делай, что хочешь. Думаю, у тебя на эту вещь прав больше, чем у меня.

Гарри улыбнулся каким-то злобным оскалом, сжимая палочку. Та, словно почувствовав приближающуюся опасность, начала очень быстро нагреваться, в итоге став слишком горячей, чтобы держать её в руках. Гарри резко отпустил деревяшку и она упала на пол. Улыбка сползла с лица, уступая место ужасу, смешанному с удивлением.

— Она горячая! — Гарри попытался остудить руки, размахивая ими в воздухе.

— Удивительно. Она словно почувствовала опасность, — Доктор встал и осторожно коснулся палочки. Та была еще горячей, но уже остывала. Он решил оставить её лежать там, где она есть.

— Она живая? — пораженно хлопая глазами, прошептал Гарри.

— Не думаю, что это возможно, но мой опыт подсказывает, что нет ничего невозможного.

На какое-то время повисла тишина. Гарри сидел на кровати и думал, что же это за деревяшка такая необычная. Доктор, похоже, решил, что здесь и сейчас они ничего не выяснят, и просто тыкал пальцем в палочку, дожидаясь, пока она достаточно охладится, чтобы можно было спокойно взять её в руки.

— Знаешь, мне кажется, что лучше бы мне её исследовать получше… — первым нарушил тишину Доктор.

— Она ведь была у тебя столько лет, неужели ты не успел? — склонив голову набок, ехидно поинтересовался Гарри.

— О, ну, знаешь, я забыл. Думал: «деревяшка и деревяшка, ничего такого, потом узнаю». Так и забыл. Теперь-то точно знаю, что она необычная и есть смысл узнавать о ней больше.

— Точно не забудешь? — поинтересовался Гарри. Ему почему-то очень хотелось оставить палочку у себя.

— Конечно! Я сразу ею займусь и не буду отвлекаться на закаты и рассветы, даже если они очень красивые, даже если они на планете, которую я не знаю…

Гарри воспринял последнее, как шутку, и улыбнулся.

— Ладно, договорились.

— Обещаю, как только обнаружу, что она безопасна — верну её тебе, если хочешь, конечно, — сказал Доктор. Гарри кивнул.

Несколько минут они просидели в молчании, размышляя каждый о своем, как вдруг Гарри вспомнил еще одно, что хотелось бы выяснить.

— А тот человек... убийца моих родителей. Его поймали? — поинтересовался мальчик.

Доктор немного задумался, прежде чем ответить.

— Не могу сказать точно. Ни с чем подобным в моей жизни я еще не сталкивался. Но, думаю, он тоже мертв. Разлетелся на много маленьких пылинок.

Гарри еще больше задумался о том, в какую необычную историю он, оказывается, попал. Наверняка Дурсли знали об этом. Вот почему они так ненавидят его: знают, что он изначально необычен.

Доктор же, разглядывая комнату, обнаружил тикающие на тумбочке старые часы, и посмотрел на них так, как будто они могли напасть на него. Устройство, тем временем, показывало четыре часа утра.

— Ох, думаю, мне пора идти, а тебе пора спать. Завтра важный день. — Доктор улыбнулся и распахнул окно, явно намереваясь выскочить через него.

— Важный? Чем он важен? — не понял Гарри. После чего перевел взгляд на окно: — Может, лучше через дверь?

— Я не знаю, но человеческая жизнь коротка и чудесна, завтра всегда важный день, — Доктор свесился через подоконник, глядя вниз. — Да, пожалуй, ты прав, через дверь будет лучше.

Он захлопнул окно, через которое в комнату уже начало заметать снег, и пошел к двери. Гарри проводил Доктора до выхода, а потом очень тихо прокрался обратно в свою комнату, пока дядя с тетей не проснулись. Но они, кажется, спали крепко, а Дадли и вообще даже трактором не разбудить.

Оказавшись у себя, Гарри выглянул за окно, надеясь увидеть удаляющийся силуэт Доктора, но его нигде не было. Он словно растворился. Не заметил Гарри и пропавшей синей будки, и квадратного пятна примятого снега.

* * *

Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом 4, 31 июля 1988 года.

Время шло, а от Доктора не было никаких вестей с самого Рождества. Впрочем, в прошлый раз он пропал почти на полгода, а потом взял и явился. Но ожидание угнетало, и несколько раз коварные мыслишки в голове вопрошали, не забыл ли Доктор вообще о том, что надо вернуться. Конечно же, Гарри ведь простой мальчишка, ничем не выделился, ничем не примечателен, что о нем помнить? Чтобы окончательно не пасть духом, приходилось убеждать себя, что Доктор не такой, как все, и ему-то Гарри точно не безразличен.

Но время шло, прошла зима, за ней — весна, за весной наступило лето и летние каникулы. Это было особо скучное время для Гарри — ни уроков, ни учебников, друзей нет, делать нечего, Дадли со своей бандой достает…

Так прошло почти два месяца, а буквально пару дней назад Дурсли выиграли в лотерею путевку в Египет, что было очень странно, ведь они никогда не играли, и всей своей семейкой уехали в далекие края, на свой страх и риск оставив Гарри одного в доме. Нет, совсем одного его никто бы не оставил — за ним попросили приглядывать старушку миссис Фигг, но и здесь всё складывалось отлично: кошечки интересовали ту намного больше маленького мальчика, живущего в пустом доме. Гарри остался один. Одиночество ничуть не заставляло его грустить, он наоборот был безумно рад, что остался на три недели без Дадли, а без Дадли у банды местных хулиганов сразу падал энтузиазм в попытке поймать Гарри — можно было расслабиться. Ну, относительно. На глаза им лучше не попадаться.

И в такой обстановке наступил день рождения Гарри.

Никто никогда не поздравлял его, никто не устраивал праздника, тетя ограничивалась сухими словами «С днём рождения», произнося их сквозь стиснутые зубы, в поведении остальных совсем ничего не менялось — этот день не выделялся чем-то особенным. Но сегодня Дурслей, ограничивающих свободу действий, не было, и Гарри мог делать все, что угодно, но так, чтобы никто об этом не узнал, конечно.

Правда, была проблема. Что он может делать, если у него ничего нет? Дядя с тетей оставили совсем немножко денег на еду (и как не забыли?) и сказали покупать только самое необходимое и сохранить все чеки. Так что даже купить чего-то особенного не удастся.

Гарри попытался приготовить что-то из имеющихся продуктов. Он стырил со шкафа тети Петуньи кулинарную книгу и принялся за работу. Но эта идея не была удачной. Чисто случайно он бросил в сковородку что-то не то и из нее повалил густой черный дым. Что это за странное вещество было, понять так и не удалось, но Гарри решил, что если случится что-то подобное еще раз, то может пострадать он или, еще хуже, дом, и лучше больше не рисковать.

Пришлось ограничиться обыкновенным завтраком, а после этого было решено прогуляться по улице. Погодка как раз была хорошая.

Он вышел из дома, не забыв закрыть дверь, и пошел в парк, где любил проводить время. Но удача не улыбалась ему, ибо на углу улицы он наткнулся на дружков Дадли. Те, завидев свою любимую «грушу для битья», злобно оскалились. Гарри попятился назад.

— Ну что, Гарри, не хочешь поиграть? — злобно улыбаясь, протянул один, самый крупный после Дадли.

— Джо, ты в курсе, у него ведь сегодня день рождения! Гарри, не хочешь похвастаться подарочками? — вперед вышел еще один мальчик из шайки.

— Да, нам ведь очень интересно, что подарили любящие родители нашему хорошему другу? — противно растягивая слова, протянул уже третий.

К таким словам привыкнуть просто невозможно, даже если пытаться не обращать на них внимания. Но это было слишком сложно — особенно теперь, зная, что родители были не такими, как говорили Дурсли.

Гарри продолжал пятиться назад, пока к своему удивлению не уперся в стену. Очень интересно, как это так получилось, что он оказался в тупике? Наверное, где-то не там свернул.

Банда, тем временем, перестала перекидываться ядовитыми репликами, половину которых Гарри давно не слушал, и теперь они все угрожающе надвигались. А бежать-то некуда. Неужели его вот так вот побьют в его собственный день рождения? Это как-то совсем несправедливо…

Грусть и отчаяние заполнили душу, и Гарри зажмурился, чтобы не видеть ненавистных лиц. Но в следующую секунду услышал звук падающих тел. Открыв глаза, Гарри обнаружил своих обидчиков лежащими на земле. Их словно сбила с ног какая-то волна.

— Ты… ты как это сделал?! — воскликнул один из мальчишек.

— Ты ненормальный! — сказал другой, со смесью страха и презрения глядя на Гарри. Поняв, что судьба дала шанс спастись от драки, Гарри так быстро, как только мог, побежал мимо обидчиков, надеясь скрыться прежде, чем они поднимутся на ноги.

— Какая разница, кто он? Ловите его, скорее! — закричал самый главный после Дадли, поднимаясь на ноги.

Еще одна погоня. Гарри стараясь оторваться, Гарри время от времени заворачивал на заковыристые улочки, и спустя какое-то время — о чудо! — ему это удалось. Для большей верности он попетлял еще немного и, лишившись последних сил, остановился.

Этот район ему был не знаком. Домики были серые и невзрачные, впереди стояла маленькая детская площадка — пару качель на цепях, горка и песочница. Как теперь домой идти? Проблема… Хотя, собственно, он ведь еще не собирается домой. Можно и погулять. Гарри устало опустился на одну из качелек. Цепи заскрипели, когда он начал не высоко раскачиваться. Он часто любил проводить так время, немного раскачиваясь и углубившись в свои мысли. Он думал о тех хулиганах. Ну вот что им надо? Как заставить их раз и навсегда отцепится? Медленно мысли вернулись к тому моменту, как все обидчики валялись на земле. Как он откинул их? Была ли эта еще одна из тех странностей, которые тетя Петунья так ненавидела? Да, наверное, это она. Дадли обязательно узнает об этом… А что знает Дадли — то знают и дядя с тетей… В общем, ему за это еще придется расплатиться. А что он сделал? Он просто не хотел быть избитым в свой собственный день рождения.

Так вот, погруженный в свои мысли, Гарри смотрел в несуществующую точку и, конечно же, не заметил, как рядом с ним совсем тихо скрипнула вторая качель.

Тишина продлилась еще несколько долгих минут, а потом он почувствовал чье-то присутствие. Пришлось вынырнуть из своих мыслей, повернуть голову и чуть не упасть от удивления. Рядом спокойно сидел Доктор и так же очень задумчиво смотрел в одну точку. Почувствовав на себе взгляд, он отвлекся от своих мыслей, посмотрел на Гарри и лучезарно улыбнулся.

— С днем рождения! — и столько радости в голосе. Гарри, тем временем, так сильно он был удивлен неожиданно появившимся Очень Странным Взрослым, и, когда этот самый взрослый поздравил его, вообще не понял, о чем речь.

— Ч-что?

— С днем рождения, говорю. У тебя ведь сегодня? Я не напутал со временем?

Гарри очень медленно вернул свое сознание в мир, и теперь кивнул.

— О, спасибо… Ты, просто, так внезапно появился, я не ожидал...

— Чудно, — воскликнул Доктор, хотя что именно чудно, Гарри так и не понял. — Как поживают твои родственнички?

«Это что, игра такая новая, «удиви Гарри»?» — последовала мысленная реакция на вопрос.

— Хорошо, думаю. Они несколько дней назад уехали в Египет. Неожиданно выиграли путевки в лотерею! Это просто чудо, они ведь никогда не играли, а в этот раз просто случайно нашли билет!

— Отлично! Чтобы достать этот билет и подбросить его им, потребовалось нарушить несколько Законов Времени, но мне-то не жалко, — пробормотал Доктор и коварно усмехнулся.

Гарри несколько секунд переваривал услышанное, а потом резко вскочил на ноги.

— Так это ты подбросил им билет?! — воскликнул мальчик, пораженно хлопая глазами.

— Ну да, есть немного… — как бы нехотя признался Доктор. Пока Гарри открывал рот, чтобы высказать, как оказалось, Еще Более Странному Взрослому, Чем Он Думал всю свою благодарность, восхищение и непонимание, как же так получилось, Доктор успел вставить свою реплику: — Так, я, вообще-то, это не просто так сделал! Пойдем, Гарри, у меня есть для тебя небольшой подарок.

Гарри очень быстро захлопнул рот, чувствуя себя выбитым из колеи в который раз. Подарок? Ему? Не в силах сказать что-либо, он кивнул и направился следом за Доктором.

— Я не мог придумать, что тебе подарить такого, чтоб оно не вызвало подозрения у твоих родственников и чтобы его не отобрал твой кузен, и чтобы оно тебе, конечно же, понравилось. И тут я вспомнил о том, что есть самое ценное в нашей жизни: воспоминания и впечатления. Их-то точно никто не заберет, о них никто не узнает, если ты не расскажешь. Короче говоря, я приглашаю тебя в небольшое путешествие.

Гарри молча шел следом и пытался понять, что говорит Доктор, но шок все не проходил. Они завернули в небольшой закоулок, в котором стояла неприметного вида синяя будка. Гарри уже хотел было спросить, не ошиблись ли они поворотом, когда Доктор решительно подошел к будке и, достав из кармана маленький ключик, открыл её. После чего пригласил заглянуть внутрь.

Не ожидая увидеть чего-нибудь особо необычного, Гарри неуверенно заглянул внутрь и потерял дар речи в который раз. С открытым ртом, он попятился назад, выйдя на улицу, и оббежал будку вокруг несколько раз, не замечая хихикающего в сторонке Доктора. Того определенно забавляла реакция людей на его корабль.

— Но ведь!.. Ведь!.. Это же будка! Маленькая, крошечная! Как это возможно?! Это невозможно! — задыхаясь от непонимания, несвязно восклицал мальчик. В итоге он таки вошел в будку и окинул её неверящим взглядом. — Она больше внутри, чем снаружи!

Доктор вошел следом за ним, и, закрыв дверь, прошествовал к консоли.

— Добро пожаловать в ТАРДИС, — улыбнулся он. — Эта машина может путешествовать в любую точку пространства и времени. Все, что когда-либо случилось или когда-либо случится — в нашем распоряжении, только выбери место.

Еще несколько секунд, может быть даже минуту, Гарри молчал, огромными глазами оглядывая помещение. Он так и не понял, как все это поместилось в крошечной будке. Наконец, его взгляд остановился на Докторе.

— Кто ты? — все странное, что произошло за последнее время, сводилось к одному-единственному человеку.

— Я Доктор, — просто ответил Доктор, как будто это что-то объясняло.

— Да нет, я не о том… Я имею в виду… — Гарри замялся, не понимая, как спросить. — А, впрочем, это ведь все объясняет. Доктор.

Доктор улыбнулся еще раз.

— Так куда ты хочешь отправиться? Любое время и место, просто выбери… — он перевел взгляд куда-то на стену, а спустя несколько секунд вновь посмотрел на Гарри. — А впрочем, я знаю, куда ты хотел бы отправиться и каких людей увидеть… Позволишь сделать тебе сюрприз?

Гарри не придумал ничего лучше, чем кивнуть. Доктор улыбнулся и забегал вокруг консоли, передвигая разные рычажки и нажимая на всякие кнопочки. Все пришло в движение, как при небольшом землетрясении. ТАРДИС отправилась в полет.