Удачный эксперимент (джен)

— Ничего! — бормотал Урфин Джюс, радостно потирая руки. — Теперь, когда у меня есть такое средство, я отомщу! Ух, как я отомщу! Они у меня попляшут, они у меня попрыгают! Всё им припомню!

Гуамоко подозрительно косился на него жёлтым глазом со своего насеста. Оживлённая шкура забилась в угол у двери и с горечью вздыхала.

— Интересно, однако, узнать действие этого порошка поточнее, — рассудил Джюс. — Я же должен всё про него знать!

Он достал из ведра щепотку волшебного порошка и, недолго думая, посыпал им деревянную вилку, лежавшую на столе. Порошок впитался в неё, но ничего не произошло.

— Не работает, — сказал Гуамоко, который делал вид, что ему совсем не интересно, но подсматривал одним глазом.

— Не работает, — согласился Урфин и, захватив порошок, отправился в огород, не так давно спасённый от волшебного сорняка. — А если вот так?

И с этими словами он осторожно уронил несколько бурых крупинок на тыкву, которая росла на грядке, начинающейся прямо у калитки.

— Опять ничего, — злорадно подытожил Гуамоко. — Не получается у тебя колдовать, хозяин!

— Цыц! — рявкнул Урфин и замахнулся на филина лопатой. — Каркаешь ещё мне тут, беду кличешь! Будем искать другие пути.

Но больше ему ничего не приходило в голову, а оживлять что-нибудь, что было живым и раньше, он после приключения с оленьими рогами побаивался.

Ночью ему мерещились странные звуки, и он, опасаясь за сохранность волшебного порошка, то и дело подскакивал на кровати и подозрительно озирался. Казалось, что кто-то бормочет на заднем дворе и в дом долетают отголоски разговора: бу-бу-бу, бу-бу-бу.

Утром Урфин тоже ничего не придумал и решил заняться огородом, о котором в последнюю неделю чуть не забыл, занимаясь сорняками. Он открыл калитку и осмотрел свои посадки.

— Ты меня кормить собираешься? — вдруг спросил глухой голос откуда-то снизу, и Урфин подпрыгнул от неожиданности. С земли на него смотрел желтовато-оранжевый шар, в верхней части которого имелись два мутных глаза, прикрытых кожистыми веками, а в нижней открывалось бесформенное отверстие, из которого исходил звук.

— Ты кто? — едва сумев опомниться, спросил Урфин.

— Я тыква, — не без гордости сообщило существо. Теперь Урфин заметил и стебель, который при оживлении остался цел.

— Ожившая тыква, — задумчиво проговорил он. — И что же ты ешь, ожившая тыква?

— Всё ем, — был краткий ответ.

— Посмотрим... — пробормотал Урфин и выдернул с грядки несколько морковок. — На.

Рот открылся и мигом всосал морковки вместе с ботвой.

— Вот это да! — изумился Урфин. — Тыква питается морковью!

— Я всем питаюсь, — поправила тыква. — Ещё неси!

— Осторожнее, хозяин, — предупредил Гуамоко, который не преминул полюбопытствовать, что происходит. — Сказано же: всем!

Урфин подумал и отправился в лес.

— Ты где был? — недовольно спросила его тыква, когда он вернулся. — Есть хочу! Я же расту!

— Вот где! — ответил Урфин и показал недавно убитого зайца. — На!

Заяц исчез в пасти медленнее, чем морковки. Тыкве пришлось перекусить его пополам, чтобы прожевать, и, пока продолжалась трапеза, Урфин задумчиво смотрел на задние лапы, лежащие на грядке.

— Да-а... — протянул он наконец и ушёл в дом. Вслед ему неслось недовольное "бу-бу-бу".

* * *

Ещё через неделю Урфин совсем сбился с ног. На грядке сидел десяток живых тыкв и слышалось нескончаемое бурчание. Гуамоко облетал огород стороной, медвежья шкура не высовывала нос из дома, и только Урфин ничего не замечал. Он бегал туда-сюда, таскал воду, скармливал тыквам свой урожай и ловил птиц и зайцев. Ещё он проверял, как тыквы умеют подпрыгивать на своём стебельке, и то и дело любовался ими.

— Мои славные! — приговаривал он, по очереди засовывая в голодные рты яблоки, груши, сливы, куриные яйца и ласточек со свёрнутыми шеями. — Подождите, скоро у вас будет и другая еда!

— Хрум-хрум. Угу. Бу-бу-бу, — отвечали ему тыквы. У Гуамоко перья вставали дыбом.

— Хозяин... — сказал наконец филин, когда тыквы начали пробовать скатиться с грядки, а размерами превосходили самые смелые мечты. — Ты что, хочешь скормить им всю Когиду?

Урфин промолчал; мысли, которые преследовали его в последнюю неделю, были тяжелы. Не дождавшись ответа, Гуамоко улетел и не вернулся ни вечером, ни утром.

* * *

— Это что такое? — с весёлым изумлением спросил Прем Кокус, выйдя на крыльцо своего дома. На крыльце его ждал подарок: большая жёлтая тыква неописуемых размеров. — И кто только ее сюда дотащил?

С трудом Кокус вкатил её в дом через порог.

— Нужно всех позвать, — рассудил он. — На всех её хватит. Ф-фух, уморился.

Через некоторое время жители услышали страшный крик.

— Кто это кричал? Что случилось? — спрашивали они друг у друга. Решили позвать Према Кокуса, но через минуту бледный посланник выскочил из дома и, не сказав ни слова, скрылся за околицей.

Поразмыслив немного, Жевуны попрятались — на всякий случай, и над деревней повисла тишина. В доме Према Кокуса тоже было тихо. Солнечный луч освещал кровавую полосу на полу. Тыква устроилась на кровати, раздувшись ещё больше. Из её рта свисали фиолетовые кишки, которые она с трудом втягивала в себя. Наконец с тем, что осталось от Према Кокуса, было покончено, и тыква выплюнула несколько костей, которые со стуком упали под кровать.

* * *

— Ну вы у меня попляшете, ну вы у меня попрыгаете! — бормотал Урфин, срезая остальные тыквы.

Эксперимент прошёл удачно, отступать было некуда.