Про любовь к дремора (гет)

Даэдра мне нравились с детства, с того дня, как в мои любопытные детские руки попала книга, лежавшая на отцовском столе. Восьмилетняя девчонка, какой я тогда была, навсегда запомнила запах бумаги и ровный почерк, которым были написаны рассказы о даэдротах и кланфирах, о золотых святошах и тёмных соблазнителях, о скампах и дремора…

Дремора… Ещё тогда это слово заворожило меня, чем — не знаю. Дремор-р-ра. Мор-р-ра. Др-р-рем. Очень удобно ложится на язык. С тех пор в детских играх я всегда выступала в команде «монстров» и называла себя дремора.

Время шло. Отец научил меня основам магии и представил своей Гильдии. Заработать рекомендации оказалось не так и трудно, благодаря моему таланту и усердию. К шестнадцати годам доступ к Университету был получен.

Мистические Архивы надолго запомнили мою персону: очень много времени было проведено там в поисках информации о даэдра в общем и дремора в частности. Внешность, повадки, внутреннее строение, способы нейтрализации и подчинения… Я научилась призывать скампов и кланфиров, могла без особого труда извлечь зубы из пасти даэдрота, а однажды поставила себе целью совершить паломничество по всем известным даэдрическим святилищам, благо была уже достаточно опытна, чтобы постоять за себя и не бояться диких зверей.

Не все Лорды Даэдра пожелали говорить со мной, но с Перитом, Верминой, Ноктюрнал и Азурой мне пообщаться всё же удалось. В целом, путешествие можно было считать успешным.

Оставалось последнее святилище. Шеогорат, принц Безумия. Но завершить своё паломничество я не смогла.

Погиб император Уриэль Септим. Грянул Кризис Обливиона.

Всех глубоко потрясли эти события, и лишь меня — в положительном ключе. Ведь дремора как раз были личной свитой Мерунеса Дагона, и сейчас, когда повсюду открывались Врата в Обливион, я могла встретиться с ними вживую!

Наивная…

Встретилась. На поле битвы. Наш отряд прислали в помощь страже.

Дремора, которые мне казались высокоразумной расой, по поведению напомнили мне скампов, если не хуже. Это после я узнала, что столкнулась с представителями касты керл, но в тот момент мной владело разочарование.

Впрочем, несмотря ни на что, дремора были красивы: тёмная кожа со сложным рисунком, аккуратные рога, чёткие черты лица — но эту красоту губили на корню презрительные оскалы и взгляды сверху-вниз. Только после смерти их лица разглаживались и приобретали грустное, но такое возвышенное выражение… Я могла забыть про бой, про летящие во все стороны огненные шары и молнии, про стрелы, вообще про всё, и присесть рядом с очередным трупом даэдра разглядывая и любуясь. Иногда мне очень хотелось протянуть руку и коснуться рисунчатой кожи, но я боялась. Боялась, что на ощупь она окажется совсем не такой, как виделось мне, и это станет ещё одним разочарованием.

Эту мою странность заметили — не могли не заметить. За глаза меня стали называть дэйдраложицей. Мне было всё равно, пока они не мешали мне.

Кроме керл, я «познакомилась» с кайтиффами и кинвалами за время Кризиса. Последние мне нравились ещё больше: с ними можно было попытаться поговорить. И иногда они даже отвечали, но после всё равно брались за оружие. Жаль…

Шло время, шла война. Всё чаще стали проскальзывать слухи о наследнике престола и о герое, что закрывает Врата,приближая полное и окончательное поражение Дагона.

Всё чаще меня снедала грусть. Если эти слухи правдивы, то вскоре я уже не смогу продолжить свои попытки. Конечно, остаются ещё дремора-призванные, но это уже совсем другое…

А потом за наш пост, до того успешно отражавший все атаки, взялись всерьёз.

Кинмаршер, главнокомандующий. Я никогда раньше не видела представителей данной касты, но догадалась по описанию из «Книги даэдра». Узнала и залюбовалась. Выражение его лица не было типичной для дремора маской презрения. Мой восторг от осознания, что не все представления об этой расе были ошибочными, был настолько велик, что чуть не стал причиной роковой ошибки: избежать удара удалось с трудом. Это привело меня в себя и заставило включиться в бой.

То, что мы проигрываем, понимали все. Маги выдохлись, творя заклинания, да и воины не могли больше сражаться. Это был конец.

Но всё обернулось неожиданной стороной.

Именно в этот момент Мерунес Дагон был повержен.

Врата дрогнули. Порядки дремора — тоже. Даэдра поспешили вернуться, чтобы не быть отрезанными от своего мира.

Все, кроме одного.

Полной неожиданностью стало то, что моё заклинание паралича, довольно слабое из-за моей усталости и отсутствия таланта к иллюзиям, всё же подействовало: кинмаршер вдруг замер и упал. К нему тут же бросились стражники с обнажёнными мечами.

Я успела раньше и расшвыряла их всех.

Потом был долгий спор с коллегами и с руководством Гильдии, в ходе которого всё же удалось их убедить, и мне разрешили оставить пленника у себя.

Разумеется, очнувшемуся дремора это не понравилось. Пришлось удерживать его поочерёдно от кровавой бойни, от побега и самоубийства (что, в общем-то, было тем же побегом: окончательно дремора не умирали), после чего он окончательно замкнулся в себе и перестал реагировать на окружающее.

Я искала способы его пронять. Меня бесило это каменное спокойствие и отрешённость.

Физической болью и пытками таких, как он, напугать нельзя, поскольку дремора служат Дагону, а Дагон — это страдание.

Но всё-таки на кинмаршера нашлась управа.

Однажды я отвела его в лаборатории, где содержались живые источники ингредиентов. Дремора, в основном керлы, лежали на столах безучастно, даже не пытаясь вырваться из оков. Они были тут очень давно и воспользовались единственным доступным способом ухода — скрылись в забытьи.

«Ты тоже можешь к ним присоединиться», — сказала я ему тогда. — «День за днём, неделя за неделей, наедине с самим собой. Но будут приходить маги, делать надрезы, извлекать внутренние органы. Разумеется, без анестезии, чего ради тратиться на дремора? Тебя будут раз за разом разбирать на части, забирая даже участки сердечной мышцы — это ведь так удобно, всё равно вскоре всё восстановится. И ты точно не попадёшь к своему повелителю, по крайней мере, пока существует Университет.

Но есть и альтернатива. Останешься со мной — и я отправлю тебя в Обливион, когда постарею и почувствую приближение смерти. Ты бессмертен, несколько десятилетий рядом со мной, всего лишь человеком, не сыграют особой роли в твоей вечной жизни».

Казалось, он совершенно не слушал, разглядывая своих собратьев и презрительно кривясь. Но, когда спокойное изложение фактов было закончено, и прозвучало предложение, даэдра посмотрел на меня и согласился.

Это называется — дорвалась. Я везде таскала его за собой, разве что, отправляясь на совещания, оставляла кинмаршера у дверей. И постоянно донимала вопросами. Дремора скалился, злился, но отвечал, как того требовали подчиняющие заклинания. Благодаря ему мне открылось очень много нового, а полученной информации оказалось достаточно для написания книги. Сбылось ещё одно из моих давних мечтаний.

За несколько лет его постоянное присутствие в моей жизни стало настолько привычным, что момент перехода дремора к совершенно иному стилю поведения прошёл совершенно незамеченным. Он начал вести себя почти как человек. Но эта перемена мне понравилась. Ожили давние детские фантазии: очень хотелось верить, что простой магессе удалось приручить гордого даэдра. И я верила.

Мы стали чаще гулять. Просто прохаживаться по улицам Имперского города, болтая ни о чём. Ему с трудом давался неинформативный разговор, но он старался.

Очень быстро я окончательно попала в плен своих грёз. За что и поплатилась.

Однажды, когда мы возвращались после очередной прогулки, он вдруг остановился, взял меня за плечи и развернул к себе. Неужели?.. Сердце забилось учащённо, ведь это был тот самый момент, который будоражил моё воображение на протяжении очень долгого времени… Я закрыла глаза и потянулась за поцелуем.

Но вместо нежного прикосновения пришла боль, пронзившая насквозь, и мир поглотила тьма…

* * *

Отрывок из «Жизнеописаний известных магов»:

Эйлин Дэйдраложица, 413 год третьей эры — 5 год четвёртой эры.

Колдунья, учёный, автор книги «Дремора как они есть».

Помимо своих изысканий, проливших новый свет на природу и психологию дремора, известна нездоровой страстью к даэдра, особенно проявившейся во время Кризиса Обливиона. В ходе войны захватила дремора-кинмаршера, с которым после пыталась завести дружеские отношения. Даэдра поддержал игру, на протяжении нескольких лет усыпляя бдительность Эйлин. Закончилось всё предсказуемо: однажды их тела нашли нанизанными на копьё, которое держала одна из парковых статуй. Броситься на наконечник незаметно кинмаршер не смог бы, поэтому сначала убил Эйлин, и только после ушёл сам.

Комментарий на листочке, использованном в качестве закладки:

Ну и дура! Я бы, если б ко мне в руки попал живой дремора, уж точно не стала бы с ним сюсюкать и разводить лясы. Столько интересных опытов можно было бы провести! Ну а если уж захотелось «любви нечеловеческой», так можно же клятвой связать. Мол, ты со мной переспи, да чтобы понравилось, а потом уж мой кинжал тебя через Тёмные Воды обратно к Мерунесу отправит. Главное, не забыть добавить условие, чтобы он мне повредить не мог, а то этим даэдра только дай возможность — всё по-своему истолкуют. Хм. А и правда: каково это, в постели с рогатым? Ну, если попадётся, проверить недолго!