Ошибки в жизни (джен)

Пещера Гингемы снаружи оказалась вовсе не такой страшной, как представлял себе Урфин. Может, дело было в том, что стоял солнечный полдень, и всё кругом было светлым и радующим глаз. Жилище колдуньи выглядело разве что чуть-чуть таинственным. Перед пещерой была обширная вытоптанная ровная площадка, стоял камень с плоской вершиной — как будто стол. Несколько пеньков. Бочка с водой, рядом глубокое корыто. Урфин бросил в него взгляд и скривился. В корыте плавали лягушки и головастики. Если совсем точно, то корыто было набито лягушками. Пока ещё живыми. Они пытались из него выбраться, но безуспешно.

Урфин шагнул к пещере. Из неё слышалось какое-то бормотание. Как же обратиться?..

— Волшебница Гингема! Э-э… Госпожа повелительница!

Довольно долго ничего не происходило. Бормотание стихло, а потом Урфин заметил движение в глубине пещеры… и похолодел. На него смотрел волк.

Может, Гингема превращается в волка?..

Но тут же рядом с волком оказалась сама старая колдунья, и Урфин даже успокоился. Не сказать, что Гингема выглядела привлекательно, но рассказы испуганных Жевунов явно были сильно приукрашены: ни зубов, торчащих до самого носа, ни крючковатых когтей, ни горба до самого затылка у неё не было. Обычная некрасивая и недобрая старуха.

На Урфина она смотрела неприязненно, но он иного и не ждал.

— Жевун, — произнёс волк.

— Сама вижу, — буркнула старуха. — Ну?

— Я пришёл служить тебе, волшебница, — выпалил Урфин.

— Что? — Гингема даже расхохоталась. — Ну знаешь ли, это что-то новенькое. Нарк, меня уже, похоже, и бояться перестают.

— Уж если ты маленькую девчонку не смогла напугать, то этого тем более, — проворчал волк, повернулся и ушёл вглубь пещеры. Урфина это приободрило.

— Ну интересно, послушаем тебя, — проскрипела Гингема. Прошаркала к ближайшему пню, уселась на него, опёршись руками на посох, и с любопытством уставилась на Урфина. — Служить, значит?

Урфин перевёл дух. Чего, в самом деле, ему перед колдуньей тушеваться?

— Я не такой, как остальные Жевуны, — гордо заявил он. — Я не трус, не плакса, не глупец и не слабак. Я не хочу быть похожим на них, мне они противны. Я хочу добиться в жизни большего, чем эти людишки на своих полях и огородах.

— А-а, — презрительно протянула Гингема, — ты хочешь власти, славы и чтобы все тебя боялись?

— Пусть для начала боятся, — сказал Урфин. О власти и славе он пока не задумывался, хотя идея ему пришлась по душе.

— Хм. Что ж, помощник мне не помешает. Как тебя зовут?

— Урфин Джюс.

— Урфин Джюс, хм! — скрипуче повторила Гингема. — Надеюсь, ты не сильно брезглив, не боишься пиявок, мышей, пауков и лягушек?

Урфин только оскорблённо вскинул голову. Гингема расхохоталась.

— А если я помогу тебе возвыситься над Жевунами, ты поклянёшься мне служить вечно?

Урфин колебался недолго. Вечная клятва немного настораживала, да что уж там — пугала, но ему всё равно не ужиться с соплеменниками. А будучи помощником Гингемы… Эх, каких дел он наворотить сможет!

— Клянусь.

Гингема с противным хихиканьем потёрла руки.

— Оч-чень хорошо! Итак, ты будешь моим помощником. Не откажешься от своей клятвы? Можешь приступать хоть сейчас. Вон в том корыте лягушата и головастики, их надо отделить друг от друга. Корина! — внезапно крикнула она, так, что Урфин аж подскочил. Кому это она?

Понял он это не сразу. Из пещеры, щурясь на солнышке, вышла девчонка лет шести — совершенно спокойная, немного растрёпанная, в ботинках на босу ногу. Вдруг Урфина осенило: Корина! Девочка Корина! Это же её искали в прошлом году сразу несколькими окрестными селениями! Все думали, что она сгинула в болоте… А она — вот где. У Гингемы.

Интересно, сама она сюда пришла или колдунья её подобрала? Жевуны утверждали, что Гингема ест маленьких детей. Выходит, и это было обычным пугливым преувеличением.

— Чего? — зевнула тем временем Корина.

— К нам пришёл новый помощник Урфин Джюс, — насмешливо объяснила Гингема.

— О, как замечательно, — сказала Корина и с интересом уставилась на Урфина. — Вот пусть он теперь и работает, а я пойду гулять, — и она как ни в чём не бывало отвернулась и ушла.

Урфин ошалело глядел на эту сцену. Издевательский хохот Гингемы. Ухмылки вновь показавшегося из пещеры волка. Что тут вообще происходит?!

— Она что, живёт здесь? — не утерпел он. — Её же несколько недель искали…

— Где нравится, там и живу, — отозвалась девчонка, снова выходя из пещеры. Надутые губы, капризное лицо. — И учти, Урфин Джюс, я отсюда не уйду, так и знай. Потому что я хочу стать волшебницей и королевой, и чтобы все мною восхищались. А ты давай, перебирай лягушек. Нарк, пошли!

Взгромоздившись верхом на волка, как на лошадку, Корина умчалась в лес.

— Глазам своим не верю, — наконец вымолвил Урфин.

* * *

Служба у Гингемы оказалась вполне сносной.

В колдовские дела Урфин не совался — ему они были малоинтересны. А вот перед Жевунами являлся от её имени с удовольствием. Собирал с них «дань», слышал в свой адрес перепуганный шёпот — «колдун, помощник Гингемы» — и, довольный, уходил.

С Кориной он предпочитал не общаться — хотя она как раз нередко к нему липла, зовя поиграть или погулять. И с определённым нахальством прямо заявляла: да, она хочет, чтобы и он ею восхищался. Но девчонка была полной его противоположностью. Ей было очень интересно учиться волшебству (к чему Урфин относился в меру равнодушно) и совсем не хотелось работать. Хотя, очень скоро стало ясно, что и учится она только затем, чтоб ничего не делать.

— Лень не является добродетелью даже у злых колдунов, — возмущённо восклицала Гингема, глядя на лицо Корины, на котором в улыбке застыло выражение «я ни бум-бум и я этим горжусь». Урфин был с Гингемой согласен.

— Ну что вы все ко мне пристали, я устала, — хныкала Корина, садилась верхом на волка и уносилась в лес. Урфин с Нарком не дружил. Ему больше нравились филины. Они сидели на насестах в пещере, сонно хлопали глазами, и иногда неторопливо изрекали мудрые советы. У всех были страшно длинные имена, такие, что язык сломаешь, пока произнесёшь. Причём, как выяснилось, с годами их имена ещё и удлинялись — считалось, чем мудрее, опытнее и старше филин, тем длиннее имя он должен носить. Имя самого старого филина состояло из двенадцати слогов, и его мог произнести без запинки целиком только сам владелец (даже Гингема звала его «эй ты, мудрец на насесте»). Поэтому Корина с ними не общалась.

Одной из любимых игр её и волка была примерно такая: волк ложился на спину перед пещерой, а Корина бегала кругом, время от времени дёргая его то за хвост, то за лапу, то за ухо, и восклицая при этом:

— А где твои острые зубы? А где твои лохматые уши? А где твои большие лапы? А, не достанешь, не достанешь, ха-ха-ха! — Нарк при этом разворачивался и бросался за Кориной, а она с визгом убегала. Они были лучшими друзьями. Урфин старался при этих играх не присутствовать. Громкий смех резал ему уши, да и сама возня казалась глупостью.

Корина, как и Урфин, отучилась от врождённой привычки всё время что-то жевать — вот только он сделал это сознательно, а она не нарочно, просто потому, что никто рядом не жевал. Было у них и ещё кое-что общее. И Гингема, и Урфин, и Корина желали бы власти, славы и всеобщего поклонения. Только по-разному: Гингема сокрушалась о былых временах (в хорошем настроении) или грозила страшными карами всему роду людскому (в плохом). Корина просто предавалась сладким мечтам, и ей совершенно нереально было объяснить, что для их свершения ещё и трудиться нужно. А вот Урфин задумывался о возможном высоком положении в более реалистичном ключе: он молод, силён, упорства и трудолюбия ему не занимать. Он уже помощник Гингемы. И хотя не владеет и не собирается владеть колдовством, но уже нагоняет страх на Жевунов… И его слушаются!

И это приятно.

* * *

Урфин не слишком-то был внимателен к юной «компаньонке» по обучению у Гингемы. Но со временем даже он заметил, что Корина перестала меняться с возрастом. В десять — одиннадцать лет она оставалась такой же маленькой, как и в восемь. И, признаться, такой же бестолковой. Когда же он узнал, что Корина сбежала, он только злорадно восхитился:

— Вот теперь она узнает, каково быть лентяйкой.

— Узнать-то узнает, — раздражённо буркнула Гингема. — Да только вместе с ней сбежал и Нарк. Пригрела, кормила, заботилась, воспитывала, и вот такую свинью подложили!

Урфин помог Гингеме навести в пещере порядок, потому что Корина перед уходом всё перевернула вверх дном.

— Чтоб я ещё хоть одного человека приняла к себе по доброте душевной! — продолжала бушевать Гингема. — Ненавижу!

Урфин попятился. Как-никак он тоже человек. Впрочем, у Гингемы сравнительно недолго держалось такое настроение, когда она ненавидела весь род людской и проклинала всех подряд, не трогая разве что его самого и Корину. Но к сожалению, это случалось всё чаще.

— Я им устрою весёлую жизнь, — ворчала себе под нос Гингема, ставя на место котлы. — Я им такое устрою! Стихийное бедствие я им устрою, вот что! — рявкнула она внезапно так громко, что даже филины под потолком проснулись и заухали все разом. — Заклинание-то я нашла, осталось только приготовить…

Урфин не стал интересоваться, что она там такое нашла — он предпочитал об этом не знать. Ему было достаточно того, что его репутация у Жевунов становилась всё страшнее. Его боялись, считали колдуном, не смели и слова поперёк сказать. Если б Урфин захотел, он мог бы вообще ничего не делать, Жевуны бы всё делали для него по одному только слову. Но так жить было бы скучно…

* * *

Шло время, от Корины не было ни слуху ни духу, и Гингема о ней не вспоминала, а Урфин вообще забыл. Вспомнил только раз. В печальный для него и радостный для всех Жевунов день, когда Гингему убил упавший с неба домик.

— Надеюсь, девчонка не вздумает явиться ко мне, — проворчал Урфин, подумав о старой знакомой. — Если она вообще ещё жива. А то ещё решит, что я теперь ей чем-то обязан, как бывший помощник Гингемы.

— Отправишься теперь к Бастинде в услужение? — с насмешкой поинтересовался филин Гуамоколатокинт, переселившийся к Урфину — единственный из всех филинов.

— Нет уж, — поморщился Урфин. — Мне и тут хорошо. Жевуны меня считают чуть ли не преемником Гингемы… И кстати, не исключаю, что Корина направилась именно к Бастинде. Ну пусть и живёт там, если ей так хочется. Сама виновата.

А дальше всё завертелось так, что уже было и не до Корины, и ни до чего. В течение нескольких лет Урфин о девочке не слышал. Понял только, что у Бастинды её нет. Тем более что и самой Бастинды не стало.

— Чудные дела творятся на белом свете, — разглагольствовал филин, довольный после сытного обеда. — Соломенное чучело стало правителем, в Фиолетовой стране вообще какой-то железный правит…

— А мы остались без волшебниц, — угрюмо оборвал его Урфин. Разумеется, были ещё Виллина и Стелла, но они не в счёт. Это были не те волшебницы, помощь которых пригодилась бы Урфину, или его помощь — им.

— С твоим порошком никакие волшебницы не нужны, — напомнил ему филин. — Работай давай.

И Урфин работал. Он не сомневался в себе. Это лентяи вроде Корины рано или поздно погибают в безвестности. Он же будет велик и знаменит. Слава и богатство тоже требуют труда.

…Правда, когда его через определённое время изгнали из Изумрудного города, он немного утратил пыл. Но ненадолго.

* * *

С односельчанами он по-прежнему не поддерживал никаких отношений и не желал этого. В другие деревни ему было и вовсе незачем ездить, и таким образом, друзей у него не осталось вовсе. Кроме деревянного клоуна и Топотуна. С ними можно было поговорить, отвести душу, построить несколько коварных, но невыполнимых планов… Но всё же ни клоун, ни медвежья шкура с филином даже сравняться не могли, тот хотя бы был мудр… А это — так, пустая деревяшка. И пустая шкура, хоть и с опилками.

Урфин очень удивился, когда однажды к нему в дом кто-то постучал.

Он открыл дверь и ахнул:

— Корина!

— Привет, — не смущаясь, сказала девчонка. Девчонка и есть. А ведь ей уже должно быть лет восемнадцать-двадцать!

— Чего явилась? — с неудовольствием — и удивлением — спросил Урфин. Не хватало ему только глупой бестолковой лентяйки в соседках. Пусть Корина не надеется, он — не одинокая скучающая старуха, и от сладкоголосого «мамочка» не растает!

— Мимо шла, — сказала Корина. — Ну что, так и будем через порог разговаривать?

— А где твой волк?

— Охотится в лесу, — махнула рукой Корина.

Урфин пропустил её в дом. Ну почему, интересно, она до сих пор выглядит как девчонка? И десяти лет не дашь…

— Где ты все эти годы…

— Шаталась? — подсказала Корина. — Да так, жизни училась. Огородик у тебя ничего, симпатичный.

— Сам знаю. А почему ты?..

— Так молодо выгляжу? — снова подсказала Корина и засмеялась чуть грустно. — А ты не знал? Гингема меня заколдовала.

— Ах вон оно что…

— Не бойся, в гости не набиваюсь, — насмешливо успокоила его Корина, заметив недоброжелательность на его лице. — Я в самом деле просто шла мимо.

Урфин чуть успокоился.

— Ну и зачем ты зашла? Я-то думал, ты давно уже умерла с голоду, ведь с твоей непревзойдённой ленью трудно было ожидать чего-то иного.

— А ты был бы и рад избавиться от конкурентки. Нет, как видишь, я жива и здорова, и даже научилась колдовать, — похвасталась Корина.

— Шутишь?

— Серьёзно. А о своих подвигах можешь не рассказывать, мне всё известно.

— Я ещё не сдался, — ухмыльнулся Урфин недобро. — Имей в виду, я ещё буду королём.

— И я тоже буду королевой, так что смотри, как бы нам не пришлось делить власть, — спокойно предупредила Корина.

— Да ты вырасти сначала! — фыркнул Урфин. Ситуация казалась ему каким-то дурным сном. Снова вспомнилась служба у Гингемы, корыта с лягушками и пиявками, плачущие противные Жевуны, когда он приходил собирать дань… Как будто это было вчера. Появление Корины всё напомнило — и особенно потому, что она с тех пор не изменилась. Урфин из самоуверенного молодого столяра превратился в зрелого и, что уж там говорить, потрёпанного жизнью мужчину, а его горе-соратница по магическому обучению (вместе же с Гингемой трудились, хотя и по-разному) всё ещё девочка, и он годится ей в отцы…

— Вырасту, никуда не денусь, — холодно ответила Корина. — И когда ты станешь старым стариком, я буду как раз взрослой и очень красивой. И все будут у моих ног, — она с мечтательным лицом сделала пафосный жест.

— Ну-ну. Сначала докажи, что ты способна не только ворон считать, а потом уже мечтай, — усмехнулся Урфин. — Я завоёвывал Изумрудный город с армией дуболомов, которых сделал сам! А ты чем их покоришь? Своими кудряшками?

— А то нет, — кокетливо тряхнула головой девочка. — Между прочим, чтоб ты знал, красоте люди подчиняются не меньше, чем силе. Но тебе это не грозит… И не забывай, я теперь колдунья. Ты, чем пиявок у Гингемы перебирать, поучился бы лучше магии в самом деле.

— Не хочу.

— Но ты же пользовался волшебством, когда оживил деревянных солдат.

— Это был чудесный порошок из растений, — пожал плечами Урфин. С огорчением, потому что давно мечтал найти такое растение снова. Снова наделать порошка!.. Только на солдат он размениваться уже не будет.

Корина тем временем, без приглашения расположившись за столом, размышляла, искоса поглядывая на Урфина.

— Не расстраивайся. Может, у тебя ещё получится прийти к власти. А когда ты станешь старым, можешь завещать трон мне, как единственной, хотя и не кровной родственнице. Как-никак, вместе у Гингемы трудились, можем считать себя родственными душами.

Урфин посмеялся и отправился в погреб — надо же чем-то угостить девчонку, раз уж явилась. Тоже мне, «родственная душа». А заодно будет кому излить эту самую душу… и посоветоваться насчёт дальнейших мечтаний и планов.

Они сидели и пили чай. Корина с интересом выслушивала подробности, задавала уточняющие вопросы. Кое-что дошло до неё в явно искажённом виде через Жевунов, птиц и зверей, и теперь она искренне веселилась, узнавая, как всё было на самом деле.

— И «любимые кушанья Гингемы» были на самом деле из шоколадного теста? — заливисто хохотала она. — Ну ты даёшь.

Урфин ухмыльнулся.

— Ведь все поверили.

Корина с интересом посмотрела на него.

— У тебя хорошо получается выдавать себя за волшебника, таковым не являясь. Впрочем, для наших сородичей хватает самых примитивных пустяков, чтоб они уже испугались… Вот только тебе самому не надоедает, что тебя все боятся?

— Нет, — пожал плечами Урфин. — Приятно чувствовать себя сильным.

— Дуболомы тоже тебя боялись?

— Дуболомы выполняли мои приказы, и им больше ничего не надо было. Они не знали ни чувства страха, ни привязанности. Они солдаты, понимаешь, Корина? А, тебе не понять, ты же девчонка…

— Ну почему же, — серьёзно ответила Корина. — Если я буду когда-нибудь кого-нибудь завоёвывать, то обязательно воспользуюсь твоим опытом. Только солдат буду создавать не из дерева, и уж точно не своими руками.

— До сих пор не привыкла трудиться? — насмешливо уточнил Урфин.

Корина обиженно вскинула голову.

— Ошибаешься. Я всегда самая трудолюбивая из всех, кого знают мои очередные приёмные родители. Я умею разводить огород и сад, полностью выполнять всю работу по дому, шить, стирать, убирать, готовить так, что пальчики оближешь, нянчить маленьких детей — и они меня обожают, — словом, перед тобой сидит будущая лучшая хозяйка из всех Жевуний. Вот только меня подобная роль устраивает до поры до времени. Пока я не вырасту. А ещё я учусь магии каждый день по часу, а то и по два, так что ты не думай, что я такая же белоручка, как была в детстве. Просто когда я буду искать власти, у меня будет возможность пользоваться магией. Это сейчас я играю роль обычной сиротки, — с иронической улыбкой закончила она. — Ты же не хочешь меня приютить. Хотя сейчас, пожалуй, отлично мог сыграть роль моего папаши…

Урфин предпочёл это не комментировать, сделав вид, что пропустил последнюю фразу мимо ушей.

— Мой тебе совет, — серьёзно сказала Корина. — Когда будешь в следующий раз рваться к власти, найди кого-нибудь, кто не просто будет выполнять твои приказы или повиноваться из страха, а готов будет пойти за тебя в огонь и в воду от восхищения. Поверь, полезно иногда быть не только злым волшебником, но и добрым.

— Хочешь сказать, двуличным? — уточнил Урфин неприязненно.

— Называй как хочешь. Я называю это собственным удобством, — хищно улыбнулась Корина.

Урфин только усмехнулся, но спорить не стал. Философия Корины была ему непонятна, но, в конце концов, девочка уже давно живёт самостоятельно. И судя по всему, не бедствует.

— Найди каких-нибудь дураков, самых наивных, отсталых и примитивно мыслящих, каких только можно, — продолжала рассуждать Корина. — Разыграй перед ними роль волшебника, очаруй их, увлеки за собой, они тебе поверят. А потом из них формируй армию.

— Идея хорошая, только дураков нет, чтоб, как ты выразилась, очаровать их, — усмехнулся Урфин. — Кто, по-твоему, в Волшебной стране будет так очарован мною, да ещё и в больших количествах, чтоб целая армия набралась?

Корина подумала немного.

— Марраны, — наконец высказала она.

— Кто?

— Народец такой, неподалёку от Розовой страны живёт. Ну разве ты не слышал? Прыгуны. С внешним миром почти не сообщаются. Живут, насколько я слышала, почти как дикари.

— Ах да, — вспомнил Урфин. — Понял. Советуешь к ним присмотреться?

— Угу, — кивнула Корина. — Армию ты из них точно соберёшь — только не забывай, что действовать надо не только силой и запугиванием.

— Приму к сведению, — задумчиво проговорил Урфин.

Идея и в самом деле была стоящая.

Корина не пробыла у него долго. В деревне она не задерживалась — как объяснила девочка, здесь ещё помнили исчезнувшую много лет назад маленькую Корину, и теперь, если она явится, то Жевуны скорее перепугаются до обморока, чем приголубят потерявшуюся сиротку. Соседство же Урфина, бывшего помощника Гингемы, тем более гарантировало первую версию. Поэтому Корина и её друг волк (к своему облегчению, Урфин с ним так и не встретился) собирались уйти подальше отсюда, куда-нибудь на северо-запад.

— Может, лет через десять ещё разок тебя навещу, — пообещала Корина на прощание и с намёком добавила: — И буду рада, если это случится в Изумрудном городе, а не в этой глуши.

Урфин с ухмылкой закрыл за ней калитку. Он и сам будет… рад. Не встрече с «родственной душой», конечно, а Изумрудному городу.

«А хорошо, что она избрала свой путь, а не стала повторять за мной, — подумал он. — И хорошо, что она так медленно растёт… Делить власть и в самом деле не хочется».

* * *

Если в первый раз Урфин обвинил в своём поражении Фею Из-за Гор и её друзей, то в этот раз даже Фея была как-то и ни при чём. Корина дала хороший совет насчёт Марранов, но вот почему он не смог удержать эту власть, не смог укрепить своё влияние?..

Может, надо было меньше обманывать?

Быть «добрым и злым» волшебником не получилось. Вообще никаким не получилось, да и правитель из него не ахти какой, если честно признаться себе самому. И вообще, чего его туда понесло? Счастья он так и не нашёл.

А вот новую жизнь начать было ещё не поздно. Хотя к людям его по-прежнему не тянуло, поэтому и ушёл он ближе к горам. На этот раз с ним не было клоуна, но был филин.

— За мои мудрые советы мне давно полагается удлинить имя слога на два или три, — бурчал Гуамоко. — А ты его, наоборот, постоянно сокращаешь. Мне будет стыдно перед другими филинами.

— Когда ты последний раз с ними виделся? — усмехнулся Урфин. Удлинять и без того головоломное имя друга он не собирался.

Поначалу Урфин и не рассчитывал афишировать своё новое место жительства, но потом как-то так само получилось, что оно стало всем известно. А праздники Угощения сослужили ещё одну добрую службу — его стали уважать. Даже, пожалуй, любить.

Вот вам и «добрый-злой волшебник». Просто надо хорошо относиться к людям… и вовсе не надо стремиться возвыситься над ними. Хороший огородник ничем не хуже правителя.

* * *

Урфин не ожидал, что Корина его здесь найдёт, но она всё-таки однажды явилась. Всё ещё девчонка, лет двенадцати, пожалуй, вряд ли старше… А он уже скоро седеть начнёт и будет годиться ей уже не в отцы, а в дедушки.

— Ух ты, какая красота тут у тебя, — восхитилась Корина, шагая между грядок. Мимоходом ткнулась носом в недавно распустившийся подсолнух. — М-м, пахнет конфетами.

— Молодые подсолнухи всегда так пахнут, — усмехнулся Урфин. — Какими судьбами в наши края?

— На этот раз я шла сюда нарочно. И занесло же тебя в такую глухомань! Ещё хуже, чем раньше. Где же все твои мечты о троне и короне?

— А у тебя они ещё не пропали? — с интересом спросил Урфин.

Корина наморщила нос.

— Ещё чего. Я от своих планов просто так не отказываюсь. Буду учиться на твоих ошибках, раз уж ты сдался.

— Я не сдался, я просто переосмыслил свою жизнь, — ответил огородник и повернулся к грядке. — И тебе советую, кстати. Если уж тебе так хочется учиться на моих ошибках.

Корина махнула рукой.

— Я в своей жизни уверена.

— И послушать добрый совет умудрённого жизнью старого знакомого ты не хочешь, — покосился на неё Урфин.

— Не-а. Я сама себе могу надавать добрых советов, если мне понадобится, — Корина заглянула в дом. Потом обернулась и посмотрела на вышку с телескопом. — А это ещё что за чудо-юдо?

— Наблюдаю звёзды, — объяснил Урфин. — Великолепное зрелище, особенно в ясную ночь. И наводит на множество философских размышлений.

— Ночью звёзды, днём огород. Когда же спать остаётся? — фыркнула Корина.

Урфин не ответил. Корина и не ждала. Обошла домик кругом, рассеянно посмотрела на окружающую природу. Снова заглянула в раскрытое окно и услышала удивлённое уханье.

— Кто это?

— Филин. Между прочим, один из тех, что жили у Гингемы. Помнишь Гуама?

Уханье стало обиженным — Гуамоколатокинт всё слышал.

— О, — махнула рукой Корина. — Не помню. Они для меня все были на одно лицо.

Урфин тем временем собирал овощи в большую корзину.

— А он тебя помнит. Ты надолго? Обедать с нами будешь?

— Пригласишь — буду. Надо же попробовать овощи и фрукты знаменитого огородника Урфина Джюса, — хмыкнула Корина.

Овощи и фрукты ей, похоже, понравились. Разделываясь с пятым персиком на десерт, Корина поинтересовалась серьёзно:

— Ну и как армия из Марранов? Каковы у неё достоинства и недостатки?

— Надеюсь, ты спрашиваешь не затем, чтоб повторить мой путь, — ответил Урфин.

— Повторять твой я не собираюсь. Я выберу лучший. Так что?

Урфин посмотрел на девочку. Сидит, ногами болтает, а задаёт такие вопросы… Между внешностью и разговорами был слишком сильный контраст, чтоб воспринимать всё всерьёз.

— Марраны сейчас уже не те, что поначалу. Это сильное, смелое и по-своему очень умное племя. Хотя по-прежнему весьма доверчивое. Их можно назвать первыми вояками в Волшебной стране, они любят подраться, но иногда очень своевольны. Порой плохо понимали дисциплину… Но, впрочем, сейчас уже всё не так.

Корина задумчиво кивала.

Потихоньку Урфин увлёкся собственным рассказом. Он в подробностях рассуждал о захвате Изумрудного города и Фиолетовой страны, описал Дровосека и Страшилу сначала как своих врагов, а потом — в более позднее время, как друзей. Рассказал о Феях из-за Гор, и старшей, и младшей. Корина слушала с интересом. Потом заставила его рассказать и об Арахне, и о Пришельцах.

— Н-да, железный великан будет посильнее Дровосека, — высказалась она. — А что насчёт того оружия, которое привезли в Изумрудный город из Большого мира?

— По-моему, о нём и не вспоминают, — сказал Урфин. — И всё-таки, я бы тебе настоятельно советовал: оставь ты в покое власть и всеобщее поклонение.

— Ты не понимаешь, — ответила Корина. — Я же волшебница. А волшебницам, можно сказать, свыше велено становиться правителями. Посмотри, разве у нас в стране есть хотя бы один волшебник — не правитель? Я же не буду вести себя так, как Гингема или Бастинда. Моим подданным повезёт.

Урфин в этом сомневался, но в чём-то Корина была права. И если она с годами станет умнее и менее честолюбива… То почему бы и нет? Главное, чтоб она не шла к власти путём обмана и войны. Это он и пытался ей втолковать. Корина неопределённо пожимала плечами.

— Уж как получится. Ты ведь понимаешь, что я тоже не ограничусь Жевунами? Мне они просто неинтересны. А вот Изумрудный город — другое дело. Как ты думаешь, Страшила захочет добровольно уступить трон, даже волшебнице?

— Он мудр, — ответил Урфин. — И уступит трон только тому, кто будет лучшим правителем, чем он. А хороший правитель, Корина, это такой, который любит своих подданных и заботится о них.

— Да-да, я знаю эти прописные истины. Страшила, конечно, удобный правитель — не ест, не пьёт, как и Дровосек. Но вот насколько он внимателен к подданным?

— По-моему, очень внимателен, — сухо ответил Урфин. Этот разговор ему не нравился. — Ему ведь не надо думать о себе.

Корина только хмыкнула.

— А к огороду у тебя талант, — снова похвалила она, когда уже прощалась. — Прямо не хуже, чем у меня в своё время. Ты точно не пользуешься магией?

— Откуда у меня магия, — усмехнулся Урфин. — Нет, я простой огородник, и хочу остаться им.

— Ты лучший огородник страны, вообще-то. Хотя бы это тебя прославило — твои грядки…

— Я лишь хочу сделать хоть что-то приятное людям, вот и всё, — хмуро ответил Урфин.

— О, ну да. Пожалуй, если у меня ничего не получится с Изумрудным городом, то я последую твоему примеру и тоже стану великой огородницей, — со смехом ответила Корина.

«Да уж лучше б ты сразу оставила город в покое», — грустно подумал Урфин. Хотя он всё равно сомневался — ведь насчёт «волшебник обязательно правитель» Корина была права. И дело тут не в честолюбии волшебника, а скорее в том, что чародей может больше пользы принести своему народу, чем обычный человек. Но что-то непохоже, чтоб Корина думала о пользе для народа, рассуждая о своём волшебстве.

* * *

«Я буду учиться на твоих ошибках», — как-то самодовольно заявила ему Корина, и Урфин через много лет убедился, что слово своё она попыталась сдержать. Только очень уж своеобразно…

Как-то раз он, как обычно, тихо работал на огороде и вдруг услышал со стороны лесной тропинки какой-то странный шум. Ритмичные глухие удары. Не успел он понять, что звук очень похож на топот марширующих ног, как увидел всё своими глазами и оторопел. Из леса взвод за взводом выходила армия дуболомов. Все восемнадцать взводов — кому, как не Урфину, было знать их численность. Следом за дуболомами шли деревянные курьеры. А во главе, конечно, шагал генерал.

Урфин не мог даже представить, кому и зачем понадобилось к нему посылать всю армию дуболомов вместе с курьерами. Если это шуточки Корины, то чего она от него хочет? Может, решила захватить его в плен, чтоб не мешался? Но он никогда и не лез в её дела. Или хочет, чтоб он переделал дуболомов для её армии? Обойдётся!

Но всё быстро выяснилось. Генерал Лан Пирот, он же преподаватель танцев в школе Изумрудного города, подошёл к Урфину, отдал честь и чётко доложил:

— Армия дуболомов в полном составе прибыла в ваше распоряжение. Где прикажете разместиться, хозяин?

— Да вижу, что в полном составе, — ошеломлённо проговорил Урфин. — А что произошло, я вроде вас не звал?

Генерал обернулся к армии, скомандовал «вольно, разойдись», дуболомы разбрелись по лесной опушке, а Лан Пирот снова посмотрел на своего создателя.

— По совету его высокопревосходительства Трижды Премудрого Страшилы мы ушли от волшебницы Корины и явились к вам искать… как это… по-ли-ти-чес-кого убежища. Иначе она нас просто уничтожит или опять переделает нам лица и заставит служить себе, а мы этого не хотим.

— Понял, — помрачнел Урфин. — Значит, Корина всё-таки захватила Изумрудный город?

— Да, хозяин. Изгнала Трижды Премудрого Страшилу в поля, заколдовала его друга Железного Дровосека… Ну, наоборот, сначала Дровосека, а потом Страшилу… В общем, теперь мы от неё прячемся, — грустно признался Лан Пирот. — Эх, пропали мои танцы, пропала моя школа!..

— Насчёт школы не беспокойся, вот прогонят Корину, вернёшься, будешь снова преподавать, — деловито утешил его Урфин. — Но куда ж мне вас девать-то, целую армию? Может, вы лучше к волшебницам Стелле или Виллине пойдёте?

— А туда не пройти, — высказал ещё одну печальную новость Лан Пирот. — И Розовая страна, и Жёлтая как будто стеной огорожены. Прозрачной, а разбить нельзя. Хозяин, ну ты уж придумай что-нибудь, мы не хотим к Корине!

— Что ж с вами делать, — вздохнул Урфин.

Дуболомов ему девать было решительно некуда, работы на двести с лишним молодцев здесь бы тоже не нашлось, а отпускать их было рискованно — даже в Голубую страну, потому что Корина могла бы найти их и там. Урфин не мог их оставить у себя хотя бы потому, что им негде было даже спрятаться от дождя — а для деревянных людей это было бы чревато постепенной гибелью. Наконец он придумал. Потихоньку, по одному-двое, дуболомы уходили в заброшенный замок Гуррикапа, стараясь не попасться никому на глаза. Когда всё деревянное воинство во главе с Ланом Пиротом переселилось туда, им было строго приказано ждать там и не высовываться — до лучших времён. Не шуметь, ничего не ломать, друг друга не калечить. Урфин верил, что вскоре всё переменится.

… У Корины же вместо дуболомов были глиняные воины-великаны. И одновременно армия из Марранов — строгая дисциплина и полностью запудренные мозги. Марранов по-прежнему было легко одурачить и уговорить. Урфин был уже немолод, чтоб соваться в самую гущу действия. И в Изумрудный город он давно уже не ходил. Новости приносили ему птицы да деревянный курьер Реллем, единственный оставшийся при Урфине, и новости были невесёлые.

Сами собой отменились праздники Угощения. Корина теперь закатывала в Изумрудном городе такие праздники, что фрукты и овощи Урфина выглядели бы там просто смешно. Очаровать народ она сумела… А сумеет ли удержать?

И как это ей простили изгнание Страшилы? А Дровосека как приняли — заколдованного?

Урфин даже ждал, что вот-вот придёт в Волшебную страну Фея Из-за Гор. Уж не важно, кто, Элли, Энни или какая-нибудь ещё. Но Фея не приходила.

Корина явилась через довольно долгое время после своих побед. Эффектно явилась, между прочим. Если в предыдущий раз скромная девочка пришла пешком, то теперь королева прилетела на драконе. Огнедышащем. Урфин на какой-то миг даже испугался, что тот вздумает сжечь его дом. Ну, или Корина вздумает ему это приказать.

— А ты подросла, — сказал Урфин вместо приветствия. Корина действительно была уже юной девушкой, а не девочкой неопределённого возраста.

— А ты постарел, — не осталась в долгу Корина. — Как поживаешь?

— Спасибо, на жизнь не жалуюсь, вот только скучно без праздника, — хмуро ответил Урфин.

— Какого праздника? А где твой филин, как его — Гуом?

— Гуам. — Урфин помолчал. — Гуамоколатокинт, вообще-то. И ещё плюс три-четыре слога за мудрость и жизненный опыт.

Корина взглянула на него.

— Сочувствую, — сдержанно сказала она.

Ничего ты не сочувствуешь, хотел сказать Урфин. Но не сказал. Без Гуамоко и в самом деле было тоскливо…

— Так ты про праздник Угощения? — уточнила Корина. — Послушай, но кто же тебе мешает. Приходи в Изумрудный город, угощай всех, я ж не против, — на её лице промелькнула довольная улыбка. Ещё бы, добилась своего. Она у власти…

— Нечего мне теперь там делать, — Урфин упорно смотрел в сторону.

— Эй, ладно тебе дуться. Я, конечно, понимаю, старых друзей жалко и всё такое. Но я же всё-таки тоже тебе не враг. Как-никак много лет друг друга знаем. Можно сказать, я тоже твой старый друг.

— Вот хоть убей, — заговорил Урфин, — но друзьями мы с тобой никогда не были и не станем. Мы слишком разные, Корина. Ну и что с того, что много лет назад мы оба пошли к Гингеме? Я был молодым и глупым, ты — и вовсе несмышлёной девчонкой. Теперь для меня всё изменилось. Мы с тобой не друзья и уж тем более не «родственные души». Были люди… и существа, кого я знал, с кем был в добрых отношениях. Чем они тебе не угодили, не пойму.

— Встали у меня на пути, — холодно ответила Корина. — Но не беспокойся, подданные меня любят. И даже если ты не будешь мне другом, мне всё равно. Мне хватает дружбы Нарка и теперь вот ещё Варага, — она кивнула в сторону дракона.

— Вот и прекрасно…

— Так что же, ты меня осуждаешь? — уточнила Корина. Искренне удивилась при этом, даже обиделась, похоже.

— А за что мне тебя хвалить? Всё равно ты когда-нибудь потеряешь и свою власть, и силу, и любовь подданных, — пожал плечами Урфин. Корина рассмеялась.

— Не суди по себе. Я не повторяю твоих ошибок. Ещё раз говорю — в народе меня обожают. И я их не забываю.

— Повторяешь, Корина, повторяешь. Я тебе уже говорил, что обманом и войной ты ничего не добьёшься.

— Как видишь, добилась и очень успешно.

— Надолго ли? — Урфин пристально посмотрел ей в глаза. Корина не смутилась.

— До сих пор мне никто не помешал. И войско против меня не собирают, и у меня ни-ка-ких врагов. Представляешь себе?

— Насчёт врагов ты бы не зарекалась раньше времени, — усмехнулся Урфин. — Кто знает, из каких уголков страны они рано или поздно вылезут. Кстати, что случилось с Розовой и Жёлтой странами? Это, случайно, не ты их заколдовала?

— Я. Не хочу иметь дела ни с Виллиной, ни со Стеллой. Пока не хочу… а там посмотрим, — небрежно отмахнулась Корина.

— Ты не только повторяешь мои ошибки, ты наворотила ещё и своих, — пробормотал Урфин. Корина оскорблённо взмахнула руками.

— Если б я совершила ошибку, то давно уже бы была выгнана пинками и из Изумрудного города, и из Фиолетовой страны. Как ты когда-то. Но я учла то, чего не понял ты, и ты видишь результат.

— Результата я пока что не вижу, — пожал плечами Урфин. — Я вижу только начало дела. Если у тебя получится удержать власть в течение всей жизни и передать её своим детям и внукам, тогда я тебя поздравлю, — с едва заметной улыбкой добавил он. Корина тоже засмеялась.

— О, я уверена, всё получится. Во-первых, я волшебница, а у волшебниц всегда больше возможностей, чем у простых смертных…

— А Арахна вообще была великаншей и колдуньей, и её тоже победили, — перебил Урфин. Корина со смехом махнула рукой.

— Ну конечно, построили железного великана… Не больно-то сильна была колдунья Арахна, раз её победителя я сейчас могу раздавить одной ногой.

Урфин только приподнял бровь, но ничего не сказал.

— И к тому же ты не дослушал. Я не собираюсь требовать с подданных безумную и идиотскую дань — как поступала Гингема, и как мечтала поступить та же Арахна, которую ты привёл в пример. Я не собираюсь их запугивать, не собираюсь у них ничего отбирать. Я хочу, чтоб они мною восхищались, и у меня есть все средства и возможности этого добиться. А потом, я в самом деле совершаю много полезного для них. Я создала армию…

— Вот этого я и не могу понять, — перебил Урфин снова. — Зачем тебе армия? С кем ты будешь воевать?

— Армия должна быть всегда, — поджала губы Корина. — Мало ли кто на меня нападёт?

— Кто ж на тебя нападёт, если все тебя любят? — уточнил Урфин с иронией.

— Ну найдётся, например, какой-нибудь самозванец, как ты был в молодости, — раздражённо ответила Корина. Урфин расхохотался.

— А то ты не самозванка!

— Волшебницы не бывают самозванками, пойми ты это наконец. Волшебницы всегда становятся правительницами. Это служит на благо всем.

— Гингема о-очень послужила на благо Жевунам, — с сарказмом ответил Урфин. Корина возмутилась:

— Я имею в виду добрых волшебниц.

— А ты разве добрая?

— Добрая. Но могу быть и злой, если есть необходимость.

— Вот и ограничилась бы в случае необходимости своей армией глиняных солдат. Людей-то зачем под оружие без толку ставить, раз ты волшебница?

— Не надо меня поучать, в конце концов! — раздражённо воскликнула Корина. — Я добилась всего, чего хотела, я стала королевой. А ты довольствуешься жалкой долей огородника… и даже не хочешь продолжать свои праздники Угощения. И ещё меня учишь жизни!

— Когда ты будешь вынуждена бежать из Изумрудного города в чём была, под свист твоих бывших «любящих» подданных, вспомнишь мои слова, — неумолимо ответил Урфин. — Просто пойми, обман и война ничем хорошим не кончаются.

— Меня все любят, — упрямо ответила Корина. — И я действую на благо людей.

Они расставались, взаимно недовольные друг другом. Только под конец Корина, чуть смягчившись, сказала:

— Кстати, не могу не похвалить тебя за Марранов. Ведь это ты, можно сказать, их первый просветитель.

— Хоть что-то хорошее в моих делах было, — ответил Урфин со вздохом. Хотел добавить, что, к сожалению, не затем Марранам нужно было «просвещение», чтоб потом с их помощью завоёвывать Изумрудный город… И передумал. В конце концов, он ведь и сам был завоевателем. Корина просто повторяет его путь. По-своему, но повторяет. Возможно, возмездие ей придёт чуть позже… но придёт.

Хорошо, что о дуболомах она даже не вспомнила. Может, решила, что они погибли. Может, просто списала их со счетов. А зря, усмехнулся Урфин. Зря. Конечно, он сам и деревянная армия против Корины ничто, она слишком хорошо знает все их слабости. Но вот если б он был не один…

Послать, что ли, какую-нибудь птицу в Большой мир за помощью к Фее Элли? Или к Фее Энни. Вот только птица их не найдёт. Как жаль, что Рудокопы со своими драконами ушли обратно в Пещеру ещё раньше, чем Корина захватила власть. И ведь вот странно. Вроде всё правильно сейчас делает, и люди её любят, и порядок она в странах держит. Во всяком случае, судя по новостям, изредка доходящим до Урфина, дело было именно так. Корина не такая уж плохая правительница… Но вот каким путём она к этому пришла?

Оправдывает ли цель средства или не оправдывает? Урфин считал, что нет. ТАКИЕ средства ни одна цель не оправдывает. Обман и война во благо? Нет, это неправильно. Урфин сам это пережил и понял, и теперь ему оставалось только ждать, глядя на Корину. Поймёт ли она?

Разумеется, сейчас ничего не исправишь… Посыпать голову пеплом и уходить в отшельники-огородники сможет не всякий, да и не для каждого есть смысл это делать. Но если бы она хотя бы поняла, что поступила неправильно…

А Корина, похоже, этого не понимала.

Она навестила его ещё пару раз. Ненадолго. И каждый раз Урфин видел, что она играет не только в добрую правительницу. Есть в ней и злоба.

— Я ненавижу фею Элли, — как-то обронила она. Урфин в ответ сдержался — решил на эту тему не говорить. Что толку? Он просто оставил своё мнение при себе, решив не раздражать волшебницу возражениями.

Страшилу Корина презирала, Дровосека использовала в своих целях. Был бы жив кто-нибудь из «старой гвардии» — друзей Страшилы и Дровосека, Фарамант, Дин Гиор или мастер Фиолетовой страны Лестар, — досталось бы и им. В конце концов, Фараманта и Дина Гиора Урфин тоже когда-то брал в плен и старался изолировать в первую очередь.

Да и к самому Урфину Корина тоже относилась скорее со снисходительным сожалением — что взять со старика.

— Ну чего ты в жизни добился? — говорила она. — Живёшь в глуши, все о тебе давно забыли. Мог бы стать королём, а стал нищим огородником.

Как-то раз Урфину это надоело, и он ответил весьма жёстко:

— Я многого добился в жизни. Я добился того, что я никого не ненавижу, никому не хочу мстить, живу трудами рук своих и никому не причиняю зла. Я понимаю, что обман и война — это плохо. Я понимаю, что такое добро и что такое зло. Я понимаю, что нельзя быть двуличным, нельзя быть предателем, нельзя жить за чужой счёт. Ты можешь то же сказать о себе?

— Смешно, — фыркнула Корина. — Что-то тебя на склоне лет потянуло в дурацкую философию. Надеюсь, я такой же не стану.

— Может, и станешь, — усмехнулся Урфин. — Лет через триста-четыреста.

— Нет уж, спасибо, не хочу.

Годы шли, и Урфин всё не мог понять. Корина до сих пор успешная правительница… Почему же её, с такими взглядами на жизнь, с такой озлобленностью в душе, никак никто не сместит? Или уже бесполезно ждать? Он ведь видел, что всё это неправильно. Ведь подданные видели в Корине лишь яркую оболочку конфетного фантика. Оболочку красивой и доброй волшебницы. А что у неё в душе далеко не свет…

Кто же ошибся в жизни, он или Корина? Ещё рано судить, разумеется, Корина ведь ещё, в общем-то, молода. Пусть и только внешне, но ей предстоит длинная жизнь. Ещё многое изменится… Но почему ничего не меняется сейчас? Кто же прав?

* * *

Девяносто лет — в Волшебной стране ещё не дряхлость, и Урфин чувствовал порой разве что лёгкую усталость по вечерам. Ночью всё чаще одолевала бессонница, и тогда он выходил к телескопу. Порой проводил так ночи напролёт. За годы наблюдений он твёрдо запомнил время появления каждой звезды и их расположение, но ему не надоедало смотреть ни на звёзды, ни даже на одинаково меняющуюся от месяца к месяцу луну. Это просто было красиво. На звёздное небо можно было смотреть бесконечно, как на огонь или водопад.

Однажды случилась странная вещь. Вечером он поджидал первые звёзды, и почему-то ему показалось, что они зажглись позже обычного. Причём ощутимо позже, не меньше, чем на полчаса.

— То ли я старею, то ли чудеса начинаются, — пробормотал Урфин, подкручивая настройки телескопа. — Вот уже и чувство времени потерял…

Или всё-таки чудеса? На следующее утро он выслушивал новости от птиц, и они оказывались одна другой необычнее. Розовая страна теперь снова доступна? В Волшебную страну идёт толпа странных существ? Сразу четыре чёрных дракона слетелись к Изумрудному городу, а в Фиолетовой стране в лесу был пожар? Корина сбежала оттуда и заперлась в Изумрудном дворце? Армия Марранов зачем-то дежурит в горах? Чего им там понадобилось?

— Реллем, — позвал Урфин деревянного курьера. Смешно подумать, что когда-то он сам его сделал. С тех пор гонец многократно попадал под дождь и солнце, растрескался, пару раз ему приходилось заменять ноги, а один раз и руки, он утратил прыткость, но был всё ещё бодр и надёжен.

— Реллем, сбегаешь в Изумрудный город?

— В Изумрудный город? — изумился курьер. — Но я там уже тридцать лет как не был.

— Вот и сбегай. Узнай, что происходит. И раньше, чем там всё не закончится, обратно не спеши, — с улыбкой проводил его Урфин.

В ожидании Реллема Урфин места себе не находил. Не мог взяться ни за какую работу. По десять раз на день звал птиц из леса и спрашивал последние сплетни — но чаще всего они были бестолковыми. Армия Дровосека идёт к Изумрудному городу? Неужели он выступит против Корины? Сам? А судя по тому, что вокруг города умножалось количество глиняных воинов, можно было подозревать только это.

Но почему же именно сейчас Дровосек наконец очнулся от колдовства?

Урфин дождался Реллема только на четвёртый день.

— Армия Корины разбита! — кричал курьер ещё с дороги. — Корина улетела из Изумрудного города!

— Неужели? — воскликнул Урфин, в нетерпении бросаясь ему навстречу. — И Страшила восстановлен в должности правителя?

— Нет, — Реллем улыбнулся во всю ширь своего деревянного рта. — Новой королевой все единогласно признали Фею Элли! Даже сам Страшила.

— Кого? — Урфин даже сел прямо на дорогу.

— Фею Элли, хозяин! Ту самую Фею Элли, что когда-то, простите за напоминание, победила вас.

— Это радует, — прошептал Урфин. — И она снова здесь? Но как?

— Говорят, ей помогла волшебница Стелла. А сейчас Фея Элли отправилась к волшебнице Виллине. Корина изгнана! — снова крикнул он, и птицы, стайкой вившиеся над его головой (похоже, чуть ли не с самого Изумрудного города перехватывали новости) бросились с чириканьем врассыпную.

— Столько лет… — облегчённо вздохнул Урфин. — Я так и знал, что когда-нибудь это случится.

— И Фея Элли теперь навсегда останется в нашей стране, — восклицал радостный курьер.

Урфин улыбнулся.

— Тогда Изумрудному городу больше ничего не страшно.

Разумеется, Корина не успокоится. Как не успокоился когда-то и он. Ещё не раз она будет пытаться захватить власть, ещё не раз будут от неё проблемы и опасности. Но раз Фея Из-за Гор теперь навсегда останется здесь…

«Поняла ли ты что-нибудь, Корина? Или так и будешь пытаться совместить в себе добро и зло, метаться от одного к другому? Повторишь ли ты мой путь или будешь лезть напролом по собственной дороге? Что с тобой будет через сто, двести, четыреста лет? Хотя, что загадывать, тогда изменится вся Волшебная страна… Но по-прежнему ли ты будешь думать, что ничего не добилась, упустив из рук власть и корону?».

«Смешно, — вспомнился Урфину голос Корины. — Дурацкая философия».

— Что ж, теперь всё равно справедливость восторжествовала, — вслух ответил он сам себе. — Пусть и через много лет…

Захватчиков и обманщиков всегда побеждают феи.