Стражи Рубежа (джен)

Удар невесомой с виду Завесы оказался неожиданно сильным и сбил с ног. Едва приземлившись, Сириус вскочил, чтобы продолжить дуэль… и понял, что попал куда-то не туда.

Вокруг — буро-коричневая равнина почти без растительности; совсем рядом плещется пепельного цвета море. Небо серебристое, без солнца — то ли тучами затянуто, то ли у него цвет такой. Ни людей, ни строений, ни животных, ни птиц.

Сириус задумался, что бы это могло быть. Прерия (нечто подобное приходилось видеть в вестернах) после набега саранчи? Где же тогда саранча?.. Прерия после пожара? Но дымом не пахнет…

Сириус попытался — сначала сам, а потом в облике Бродяги — найти ход, по которому попал сюда из Комнаты Смерти, но ничего не вышло. Расстраиваться не стал. Если есть вход — значит, имеется и выход, пусть и в другом месте. А сейчас надо решить, куда идти.

Сомнений не было: в любой сложной ситуации Бродяга всегда выбирал путь неправый, то есть левый. Сейчас тоже направился налево, жалея, что нечем отмечать дорогу.

Он шел и шел, но прерия не менялась. Хотелось пить, но воды не было. Часы Сириус в министерство не взял, так что и время проверить не мог. Ничего! Если не сдох — значит, жив! Нужно только идти, не останавливаясь, и рано или поздно встретятся местные. У них можно и дорогу спросить…

Когда на горизонте появилось небольшое темное пятно. Сириус сначала решил, что ему мерещится. Но пятно все росло в размерах и приближалось, так что довольно быстро стало ясно, что это маггловский автомобиль с открытым верхом, причем очень старый — едва ли не тридцатых годов — и очень потертый, словно собранный из отдельных частей не очень умелым механиком.

Когда машина подъехала, стало ясно, что, кроме водителя, в ней никого нет. За рулем сидел человек средних лет в хорошем, но старомодном костюме, с коротко остриженными волосами и следами ожогов на лице. Сначала Бродяга счел их следами драконьего пламени, но, поразмыслив, решил, что это все же последствия самого обычного маггловского огня, и вздрогнул, представив, как страшно горел незнакомец. Что-то еще в его облике сильно беспокоило и казалось очень знакомым, но что именно — сообразить никак не удавалось.

Автомобиль остановился, подъехав почти вплотную к Сириусу. Водитель открыл дверь с пассажирской стороны и сказал:

— Прошу, садитесь! Добро пожаловать в наши палестины! Хотя, если честно, это название не слишком подходит для места, где мы с вами находимся…

— С кем имею честь? — задав этот вопрос, Бродяга офигел до предела. Он считал, что давно уже преодолел издержки матушкиного воспитания, и сейчас был до глубины души потрясен вырвавшейся невесть из каких глубин фразой.

Водитель, однако, не удивился и спокойно ответил:

— Меня зовут Савелий Петрович Репнин. Можно проще — Саул.

— Вы болгарин?

— Нет, русский.

— А мое имя — Сириус Блэк. Я англичанин.

— Сириус — в честь звезды? Красиво и необычно! Садитесь же в машину, в ногах правды нет.

Последовав приглашению, Сириус наконец спросил о самом важном:

— Скажите, где я нахожусь? И как отсюда можно вернуться домой?

— Ох… — Саул поморщился, завел автомобиль и поехал. — Начну с ответа на ваш второй вопрос. Вернуться домой вы, к сожалению, никак не сможете.

— Я… умер? — это уже приходило Бродяге в голову, но очень уж место, где он оказался, не походило ни на рай, ни на ад.

— Да, но это не самая плохая новость. Хуже то, что вы никогда не существовали. Вы — литературный герой, мистер Блэк.

— Что за бред! Я не литературный и не герой. Я живой человек!

— Я тоже так думал, пока не попал сюда. А потом увидел очень многих знакомых персонажей: Ромео и Джульетту, дядю Тома, де Бюсси, Овода, Михала Володыевского… Позднее сюда стали приходить люди, которые знали о моем существовании именно из книг. Я поначалу не верил, но они рассказывали обо мне то, что никак не могли знать посторонние. Пришлось смириться…

— Полный бред! — с психами ссориться опасно, поэтому Сириус взял себя в руки и продолжил более спокойно: — То есть, если я вас правильно понял, мы с вами находимся в загробном мире для литературных героев?

— Не совсем. Мы с вами, мистер Блэк, находимся в загробном мире для тех литературных героев, гибель которых оплакивают читатели.

— От скромности вы не умрете!

— Единственное исключение среди обитателей этого мира — я. Я подлец и трус. Не знаю, почему я сюда попал, — тут какое-то недоразумение. Поверьте, мне стыдно находиться среди людей, которыми я восхищался с детства. Я бы с радостью поискал более подходящее для себя место, но уйти отсюда не могу.

— А вы пытались?

Саул выругался сквозь зубы:

— Еще как пытались! Компания-то боевая подобралась: одни из тюрем сбегали, другие — из плена. Пробовали по-всякому — и силой, и волшебством; планы составляли, карты местности, календари появления новых гостей… Шли, ехали, бежали… Все без толку! Если достаточно долго идти — все равно приходим к нашему замку. Порталы здесь не открываются, магия не действует…

— Это мы еще посмотрим!

— Смотрите... Вдруг получится? Попытка в любом случае не пытка…

Саул замолчал, неотрывно глядя перед собой; похоже, он уже смирился со своим заточением. Но Сириус не собирался сдаваться, поэтому продолжил расспросы:

— Чем же вы здесь занимаетесь в свободное от попыток к бегству время?

Саул закусил губу:

— Воюем. Не каждый день, но достаточно часто на нас идут в атаку. Врагов каждый видит по-своему: я — фашистами, Овод — австрийцами, Михал — татарами… Отбиваемся тоже кто во что горазд: один саблей рубит, другой из пулемета расстреливает, а я — из танка. Потом нападающие уходят, и жизнь продолжается до новой атаки.

— А кто на самом деле на вас нападает, знаете?

— Нет, — Саул поморщился. — Говорю же: каждый видит своих собственных врагов. Ничего с этим поделать не можем, хотя пытались. Тут, правда, недавно появился один тип; он даже имени своего не помнит, но уверен, что нападает на нас Чуждое, а мы — Стражи Рубежа и Защитники Ожерелья. Не спрашивайте, что имеется в виду, — я не знаю. По словам этого типа, Чуждое стремится уничтожать обитаемые миры, а те, кто должен останавливать гадов, почти все погибли. Вот мы их и заменяем…

— Все равно бред!

— Согласен, но другого объяснения у меня нет. А один… священник — настоятель Петр — говорит, что Чуждое, дескать, — это аллегория невежества. Мы боремся с ним потому, что пока люди читают книги и сочувствуют героям — они не разучатся думать. Извини за пафос, но, повторюсь, я сюда попал по какому-то недоразумению.

— Да, я тут тоже по недоразумению. А чем вы занимаетесь, когда не воюете и не пытаетесь бежать?

— Мы все живем в большом, но старом и запущенном замке — его надо убирать. Одежду нужно стирать, а всем нам необходимо питаться трижды в день. Еды хватает — полны кладовые, — но ее надо готовить. Хозяйством заправляет хорошая девушка Розанна Спирман, а мы все ей помогает по мере возможностей. Вот так и живем…

— Понятно. Ну, раз я здесь на какое-то время задержусь, предлагаю перейти на «ты».

— Согласен.

Некоторое время они ехали в молчании, потом Саул вдруг нерешительно сказал:

— Извини за любопытство… Я на ответе не настаиваю, но… у тебя семья ведь… с традициями, верно?

— Еще с какими! — Сириус фыркнул. — Ты даже вообразить не можешь, с какими традициями у меня семья!

— У меня тоже, — ответил Саул с явным облегчением. — Тоже с традициями. И… ты ведь сидел, правда?

— Да, — кивнул Бродяга после недолгой паузы. — Двенадцать лет. Это настолько заметно?

— За что же тебя… так?

— За глупость и подлость. А потом я сбежал. Но недалеко и ненадолго, как видишь… Ты ведь тоже сидел? — Наконец стало понятно, что в лице Саула показалось таким знакомым.

— Да. Но меньше. Тоже сбежал — и тоже ненадолго. Странное совпадение, правда?

— Да, но в жизни и не такое бывает. И вот что я тебе скажу: я из Азкабана сбежал — и отсюда тоже сбегу, что бы там ни говорили старожилы. Если сюда можно попасть — значит, и выпасть отсюда тоже можно. И я это сделаю!

Саул некоторое время молчал, а потом спокойно сказал:

— Мы подъезжаем к замку.

— Где же он?

— Сейчас увидишь.

И Сириус увидел, но это совсем другая история.