А у нас тут своя атмосфера (джен)

О, Новый год! О, это трепетное ожидание чуда, предпраздничная суматоха, радостные приготовления. Чудное время, сумасшедшее время! Если ты цивилизованный человек, значит, непременно отмечен сейчас этой особой новогодней безуминкой. А уж нам, психам из Маунт-Мэссив сам бог велел.

Что за скептический взгляд? Думаете, раз у человека с головой не в порядке, так он и Новый год отметить не может? А вот зря вы так думаете! И я вам сейчас докажу, что новогодняя вечеринка у нас ничуть не хуже ваших, а возможно и лучше.

Следуйте за мной. Так, сохраняем спокойствие. Спокойно, я сказал! Это не какие-то там исчадия Сатаны. Всего лишь маньяки и все они заняты своим делом. Кроме того осеннее обострение уже закончилось, а весеннее ещё не наступило. Успокоились? Ну и отлично.

Итак, перед нами главный холл. Здесь сходятся все коридоры клиники, это сердце Маунт-Мэссив. Осторожно, не поскользнитесь на останках Джереми Блэра. Креативно разбросано, не правда ли? Двери распахнуты настежь, впуская чистый, горный воздух, ядрёный от мороза. Смотрите, как по-зимнему темно на улице, лишь слабый свет фонаря разгоняет тьму у входа.

Нет, двери распахнуты не для вас. И не советую сейчас подходить к выходу. Слышите тяжёлые шаги, хриплое дыхание и позвякивание цепей? Вы ведь знаете кто это, не так ли? Тьма расступается, выпуская Криса Уокера. От его огромного, полуобнажённого тела валит пар, закручиваясь замысловатыми завитками. На мощном плече покоится великолепная ёлка, а лицо Криса ощерено мечтательной улыбкой. Уокер входит, тщательно закрывает за собой двери и устанавливает новогоднее дерево в центре холла. В тепле ёлка распространяет одуряющий смолистый аромат.

Ах, с каким энтузиазмом накидываются на ёлку пациенты, стремясь внести каждый свою лепту в её украшение. В ход идут шприцы, скальпели, зажимы. Ампулы с галоперидолом и аминазином. Клистирные кружки и фонендоскопы, градусники и тонометры. Гирлянды из пластырей и серпантины из бинтов. Когда ёлка уже была готова рухнуть под грудой украшений, положение спасает Крис. Водрузив на макушку голову спецназовца, ему удаётся уравновесить дерево и предотвратить падение.

Все разражаются радостными криками. Вы только взгляните в эти безумные лица, озарённые маниакальной радостью. Эти выпученные глаза и пёстрые от шрамов ощеренные лица. Ну, разве они не милашки?

За импровизированными столами из опрокинутых железных шкафчиков готовят праздничный ужин Ричард Трагер и Фрэнк Манера. Вы спрашиваете, что они там режут такое длинное? Колбасу, конечно. Хмм… или не её… А не, точно колбасу. Ловко, однако, Рик орудует ножницами, сразу видна рука истинного виртуоза. А ручная пила Фрэнка звучит так по-домашнему уютно, успокаивающе.

О, смотрите! Близнецы наконец-то появились. Значит, скоро мы попробуем их фирменные блюда: печёночный паштет и пирожное «Язычок». Поверьте, вкуснее вы ничего не пробовали. И даже не пытайтесь огорчить братьев отказом или детским лепетом о диете. Иначе на столе вполне может оказаться ваша печень. Нет, это не угроза, а констатация факта.

Что там за суматоха? Ах, это Уокер украл колбасу. Сами виноваты — не уследили. Это только с виду Крис неповоротливый громила. Когда он голоден, то становится стремителен, как пантера. Рик начинает работу заново и, кажется, на этот раз он режет точно не колбасу. Они с Фрэнком очень злы, глаза так и подёргиваются.

Мартин затевает было торжественное песнопение псалмов, но это только сильнее портит настроение Трагеру. Да, эти двое в контрах и даже в честь праздника сохраняют нечто вроде вооружённого перемирия. Но псалмы — это уж слишком, согласен.

Настроение всем поднимает Деннис. Он выходит на середину холла к ёлке и начинает петь. Никто лучше Денниса не поёт матерные частушки — это все знают. Пока он поёт, его вторая личность залихватски ухает, третья притоптывает, а четвёртая подпевает и иногда свистит, требуя «на бис». Да, Деннис в одиночку справится не хуже ансамбля песни и пляски. А то и лучше, артистизма, знаете ли, ему не занимать.

За окнами раздаются взрывы и тонкий свист, в стёклах пляшут огненные блики. Не бойтесь, это Пироман затеял вечерний фейерверк. Ну, подумаешь, опять спалит дотла какой-нибудь сарай — не страшно. Зато смотрите, как радуются пациенты, как бросились они к окнам и с визгом бьются головами о стальные решётки. Верите, они так могут часами и ничего не будет. Кровищи, конечно, море, но сколько и радости.

От этого весёлого занятия пациентов может отвлечь только он. Из тёмного коридора появляется Глускин. Он, как всегда, безупречно одет, выбрит и причёсан. Сияя улыбкой, Эдди подходит к ёлке и одобрительно кивает — он любит всё красивое. За вечеринку теперь можно не беспокоиться — всё пройдёт на высшем уровне. Все будут безупречно красивы, хотят они того или нет.

На этом празднике жизни не хватает только Парка. Опять, наверное, сидит в шкафу. Этот Вейлон такой мизантроп, знаете ли, вечно норовит покинуть компанию, уйти по-английски. А уж в шкафах сидеть любит, словно Диоген какой-нибудь. Я, признаться, тоже этим грешил, но совсем недолго, дурная это привычка. Пойду поищу нашего недотрогу, а вы идите к столам.

Говорите, у Фрэнка слюна закапала? Ну, так больной человек, что вы хотите. Близнецы как-то не так посмотрели? Какие-то вы, право слово, привередливые. У нас тут своя атмосфера, которая может стать и вашей, если захотите. А если серьёзно, желаю вам во что бы то ни стало пережить этот Новый год.

Искренне ваш Вальридер, ранее известный, как Майлз Апшер.