Странное поведение (гет)

Джуди хмурилась и задумчиво стучала лапкой по столу. Ведь начинался день нормально! И когда всё пошло льву под хвост?

Хотя если хорошенько покопаться в воспоминаниях, то окажется, что и утро выдалось нерадостным...

Сперва не было ничего необычного: Джуди, проснувшись засветло, мгновенно собралась и вылетела из дома. По дороге заскочила в любимую кофейню, перебросившись парой фраз со знакомым бариста. В полицейский отдел прибежала раньше всех, привычно растолкав кемарившего дежурного и стараясь не расплескать два стакана кофе, и направилась в свой новенький кабинет, насвистывая весёлую мелодию. Ник должен был прийти с минуты на минуту: они всегда вместе завтракали перед летучкой, болтая на отвлечённые от службы темы. Коричные булочки румяно выглядывали из коробки, два латте с соевым молоком исходили паром. Минуло полчаса, но лис так и не пришёл. Джуди обеспокоенно набирала выученный наизусть номер, но ответа не дождалась. Она бы звонила ещё и ещё, если бы не пришлось торопиться на стандартное утреннее собрание — шеф не любил опозданий.

Естественно, все заметили отсутствие рыжего прохвоста. Буйволсон пообещал устроить ему выволочку и наградить тремя ночными дежурствами вне очереди. Джуди лишь вздохнула и опустила взгляд в столешницу. Наверняка что-то случилось, не мог же он просто не прийти! За полгода службы Ник пару раз опаздывал, и Джуди надеялась, что сейчас именно тот случай. Однако какое-то шестое чувство подсказывало: происходит нечто из ряда вон выходящее. Возможно, лис вообще сегодня не придёт. Возможно, он попал в передрягу и не может сам из неё выбраться. Возможно, он в больнице или того хуже...

Конечно, Джуди за своими нервозными размышлениями прослушала задание, коим наградил её шеф. Зато прослушать не удалось гневный окрик и ворчание на тему «два копыта пара, один шляется где попало, другая в облаках витает». Попытки оправдаться были успешно проигнорированы, и когда расстроенная крольчиха приготовилась с двойным усердием защищать честь и свою, и Ника, как тот собственной персоной появился в дверях. Появился — и молча, словно ни в чём не бывало, уселся с нею рядом. Правда, привычной ухмылки на его морде не наблюдалось — и в целом её выражение было до ужаса нейтральным. Джуди убедилась в своих догадках: что-то точно произошло. А Буйволсон, наткнувшись на безразличный пустой взгляд, резко прервал нравоучения, хмыкнул, повторил суть задания и грузно покинул кабинет. Джуди только сейчас заметила, что кроме них здесь и нет уже никого.

Глянула на Ника — он апатично смотрел куда-то вперёд, а её, казалось, абсолютно не замечал. Что ж, придётся пробивать лёд. Главное, подумалось ей, что он жив и здоров. Вроде бы здоров…

— Хэй, рада тебя видеть, — с наигранным позитивом воскликнула она. — Чего опоздал?

Ник развернулся в её сторону, словно нехотя, одарил скучающим взглядом и сказал уставше:

— Поехали на дело.

— А... а завтрак? — совсем растерялась от поведения друга Джуди, вспомнив про нетронутые булочки и кофе.

— Я не голоден.

Он встал из-за стола и лениво побрёл к выходу. Крольчихе ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, теряясь в догадках. Что же могло случиться?

Сидя за рулём по дороге в налоговую, куда их отправили в отместку за неподобающее поведение, Джуди пыталась начать разговор. Лис всё так же скучал, облокотившись на открытое окно и сонно глядя вперёд. На все её вопросы он отвечал односложно и туманно. Она совсем уж было отчаялась — и вместе с тем жутко разозлилась. Почему он так с ней, что она плохого сделала? Ведёт себя странно и не признаётся! А ведь она ждала его, ждала — не завтракала даже, и скоро живот будет сворачиваться узлом от голода, а ему всё равно, этому бесчувственному и эгоистичному нахалу!

Пылая от возрастающего гнева, Джуди чуть было не выехала на встречку, хорошо хоть вовремя заметила. Дальнейший путь она упорно пыталась подавить злость силой воли, задабривая внутреннего зверя: ничего-ничего, скоро мы выполним задание, и уж тогда рыжему мало не покажется…

Пресловутое задание они и вправду выполнили на удивление быстро — всего-то надо было подписать некоторые документы и отвезти их обратно. Раздражение бравой полицейской достигло предела. Буйволсон не мог, что ли, факсом бумаги получить, зачем надо было отправлять её с Уайлдом через весь район?! Этот тоже хорош — и бровью не повёл на унизительное поручение. Одни от него неприятности. По приезду в участок она точно-точно выскажет ему всё, что думает.

Желанию её, столь страстному, не удалось сбыться. Едва они оказались на парковке, как Ник выскочил из машины — и пока Джуди поспешно отцепляла ремень безопасности да открывала вечно клинящую дверь, лиса и след простыл. Крольчиха ужасно свирепой, с её точки зрения, походкой пошлёпала с кипами документов в отдел. Ни в приёмной, ни в кабинете у шефа, ни в её собственном Уайлда не оказалось. Зато Буйволсон отыгрывался на бедной крольчихе по полной, нагрузив всевозможными отчётами, бланками и рапортами, которые, наверное, никто не сортировал уже год. Про её напарника он и словом не обмолвился, из чего Джуди, медленно сходя с ума, сделала неутешительный вывод: они все сговорились против неё. Определённо.

И сейчас, проведя за разбором документации целый день, она полулежала на столе, заваленном бумагами, тихо ворча себе под нос. Глупый Буйволсон, глупый Уайлд, глупая Хоппс… Глупая, неимоверно глупая — так и не поняла, отчего друг был сегодня таким странным. Лучший друг, между прочим. Имеет ли она право называть его так после всего случившегося? Не прислушалась, не помогла, не выпытала, в конце концов, что с ним произошло — только злилась и рычала. Правильно мама говорит, голодный кролик — плохой кролик. Если бы только позавтракала… Но ведь не поела она утром как раз из-за него! Ох…

Рабочий день неминуемо подходил к концу. Впервые за всё время службы Джуди покидала участок ровно в восемь, ни минутой позже. В голове у неё созрел план — и срочно требовал своего осуществления.

Кто бы сомневался, что Фенёк знает, где находится старый товарищ? Однако за информацию пришлось заплатить: миниатюрный лис заметил, что лимит бесплатной помощи исчерпан, так что «впредь без налички и не суйся, прыгунья». Джуди не обратила внимания на грубость, помчавшись по названному адресу со всех лап. Это точно был не дом Ника — ей приходилось уже бывать в нём. Постойте-ка, по определённым словам в наименовании улицы можно предположить, что это…

Бар. Это бар, самый настоящий, в центральном районе, но спрятанный в тёмном закоулке от посторонних глаз. С неоновой вывеской, заколоченными окнами и шумом, льющимся сквозь обшарпанные стены наружу. В гуле можно было с лёгкостью различить звон стекла, грубые голоса и заливистый хохот. Судорожно сглотнув, Джуди собралась с духом, подтянулась — и смело распахнула щербатую дверь, заходя внутрь. Совершенно забыв, что до сих пор не сняла полицейскую форму. Не догадываясь, какой фурор она может вызвать своим появлением в подобном месте.

* * *

— Ну ты даёшь, морковка. Зачем вообще пришла?

— Я… я волновалась… Ты был таким странным с самого утра. Что я ещё могла сделать?..

До сих пор напуганная, она вызывала в нём противоречивые чувства. Щёлкнуть по носу или обнять? Запретить когда бы то ни было заявляться в кабаки или поблагодарить за заботу?

Так и не определившись с выбором, Ник задрал голову вверх, едва не потеряв равновесие, и уставился в ночное небо. Звёзды мерцали, сияли… и плыли. Пожалуй, последняя кружка всё же была лишней. Хорошо, что Джуди своим приходом вынудила его смотать удочки поскорее, иначе бы завтра точно не поднялся с кровати на службу. Ах да, служба.

— Слушай, я… извини, в общем, за утро, — выдавил он. — В этот день у меня всегда настроение не ахти. Ещё и дата такая…

— Ты о чём? — донеслось справа, и ему пришлось обернуться. Крольчонка явно не понимала суть. Она правда не знает или притворяется?

— Ник, — мордашка обеспокоенная, носом дёргает, а глаза-то в свете фонарей… — скажи, в чём дело.

— Ай, родился я сегодня, — бросил он, стараясь сделать это непринуждённо, но следующая фраза выдала с головой: — Тридцать три года уже. Тридцать три, морковка.

Безысходность опять захлестнула его по самую макушку, и он отвернулся поспешно. От одной только мысли, что половина, возможно, жизни уже прожита, потрачена зря на какие-то мелочи, суетные заботы, хотелось утопиться. На что он угробил эти три десятка с лишним лет? Куда они исчезли вдруг, испарились?

Вон стоит рядом малявка двадцати четырёх годков от роду. Когда-то и ему было столько же. Когда-то давно — так давно, что и не помнит уже. Девять лет, казалось бы, а какая пропасть… какая пропасть между ними.

Будто сквозь слой ваты он ощутил, как тело обвили тонкие лапки, а к спине прижалось что-то тёплое и говорящее прямо в рубашку:

— Прости, Ник, я и забыла совсем... прости. С праздником тебя. И… спасибо, что ты есть.

То ли алкоголь таки в голову ударил, то ли воздух свежий, то ли тепло чужого тела проникло сквозь шерсть и отдалось мурашками по коже. Он не мог и слова сказать в ответ. Просто стоял, дышал и чувствовал.

— Давай завтра сходим куда-нибудь, а? Я и подарок приготовлю, правда-правда! Тебе понравится, вот увидишь, я мастер делать подарки. А ещё скажу всем в участке и…

Тридцать три… Ещё не поздно начать всё с начала. Да, морковка?