Его женщина (гет)

Он нервничал. Столик, зарезервированный в лучшем ресторане всего за несколько минут благодаря новому статусу правой руки Совета и чертовскому обаянию, выглядел безупречно. Один лишь вид на Президиум зачаровывал. Шеф-повар раскрыл секрет сегодняшнего блюда дня, тонко намекнув, что еще утром завезли свежие стейки и он собирается их обжарить под каким-то необыкновенно вкусным соусом «млечный путь», приготовлению которого его обучил бывший учитель азари. В желудке громко урчала серенада от красочных описаний, и Спектр раза три жалел, что сегодня отказался от завтрака. Вдохновенная атмосфера, уютное заведение, вкусная и изысканная еда, возлюбленная — все казалось идеальным, но он все равно нервничал. На душе тревожно.

После произошедшего на Цитадели беспокоили мысли, что Шепард до сих пор ему не доверяет. Да и кто бы смог? Целиться в того, кого любил все это время? «Аленко — коленка, ты болван» — постоянно твердил голос внутри, стоило только украдкой взглянуть на ту единственную, чье присутствие рядом заставляло биться пульс сильнее, а сердце выпрыгивать. Тогда, в тот момент безжалостной атаки Цербера, мысли, обостренные инстинкты подсказывали самое дурное, что только может быть, отчего рука застыла с пистолетом-пулеметом, держа палец на курке и целясь между глаз. Остается до сих пор загадкой, как ему удалось выжить, ведь на месте Шепард, например, он бы себя застрелил, а потом покончил с Удиной ради безопасности Совета. Но она поступила иначе. Как всегда.

«У тебя были на то причины» — говорил командир даже на Марсе, когда Кайден вновь надевал маску недоверия на свое лицо и осуждал ее в приверженности общему врагу.

Обведя внимательным взглядом столик еще раз, Кайдан решил не медлить и самостоятельно встретить Шепард возле корабля. Ее задержали до выхода на Цитадель по важному звонку: видимо, Андерсон хотел поведать очередную информацию о Цербере, отчего Аленко был уверен — разговор затянется и он успеет перехватить свою женщину рядом с Нормандией.

Под ложечкой сосало — он боялся и одновременно с этим предвкушал их диалог, когда наконец выпадет шанс открыться, поведать о чувствах, что мешали спать и трезво думать. Теплилось желание все высказать: от прощения до признания. Прощение за свою невыносимость, заносчивость и недоверие. Признание в том, что, несмотря на разлуку, ссору на Горизонте, недомолвки, он не переставал любить. Никогда.

«Что бы ни случилось, теперь я всегда на твоей стороне».

Торопливым шагом Спектр пересек длинный светлый коридор и вышел к лифту, чьи двери разъехались в разные стороны и открыли вход в кабинку, в которой громко что-то обсуждали два голоса. То были Джокер вместе с СУЗИ. Сильное тело второй служило опорой для пилота, поддерживая того аккуратно и заботливо за предплечье. Парочка до последнего не замечала биотика и продолжала вести диалог о странной пушке для молотильщиков:

— Нет, ну ты представь. Вот Жнецы нападают на Землю, все такие кровожадные кальмарообразные, а тут мы достаем этот огромный козырь из рукава и как шарахнем! Бум-бам-бум!

Джокер взвизгнул, подражая отчаянной обнаженной женщине, которую застали внезапно в душе, и обхватил свободной рукой себя за горло так, словно она была молотильщиком, сдавливающая шею, которая сейчас выступала в роли Жнеца. СУЗИ, кажется, не могла оценить врожденный актерский талант компаньона и молчала, пока мужчина не перестал изображать из себя умирающего в муках Пожинателя.

— Это теоретически невозможно. Такое оружие не поместится в рукав, Джефф.

— СУЗИ-И…— ныл пилот, удрученно-раздраженно качая головой. — Это была ирония.

— Кхм. Джокер, СУЗИ, — они могли так говорить до бесконечности, а у Аленко столько времени в запасе не было. Отвлекая их друг от друга, в приветствии мужчина склонил слегка голову вниз и шагнул в сторону, дабы пара соизволила в конце концов освободить кабинку лифта.

— О, Кайден. Приве-е-т.

С натянутой улыбкой Джокер провел пальцами по козырьку своей кепки и старался не смотреть ему в глаза. Рассказ о том, как Аленко целился в капитана, до сих пор возмущал пилота.

— Ищешь, с кем выпить?

— Зная тебя достаточно хорошо, Джефф, а меня… — СУЗИ помогла Моро выбраться из лифта, вновь обхватив ласково за локоть, а затем вдумчиво взглянула на Кайдена, подбирая подходящие слова, — на приличном уровне для уместного определения «знакомый», маловероятно, что он искал именно нас для компании.

— Да… точно, — Кайден замялся. Сложно было привыкнуть к своеобразным формулировкам искусственного интеллекта в женском обличии. — Вообще-то, я ищу Шепард. Не видели ее?

Неловкая пауза. Джокер неуверенно глянул на СУЗИ, а она, не замечая умоляющего взгляда, смотрела на Аленко в упор, считывая из своих, запечатанных в хрупком на первый взгляд теле источников информацию о запросе Спектра. Достаточно долго для нее, ведь обычно требовались считанные секунды поиска нужных данных, и она выдавала их незамедлительно.

СУЗИ знала ответ с самого начала и молчала оттого, что пыталась найти сведения на свой личный вопрос: стоит ли оглашать то, что способно причинить человеку боль и сломать его пополам? Кайден, сведя брови, снова бросил взгляд на Джеффа, в ярких голубых глазах которого читались два единственных слова: «Не говори».

* * *

Спектр судорожно повторял про себя услышанное, словно стараясь уцепиться за что-то, что уведет его подальше от мощных разрушительных эмоций, что вернет ему трезвость ума. Не укладывалось в голове. Это же буквально оксюморон. Требовалось разумное объяснение, живое доказательство тому, что Гаррус и Шепард… Широкие брови изогнулись в ломаные линии, образовывая на переносице несколько складок, ясные глаза вдруг подернулись едва заметной поволокой, Аленко выдохнул напряженный воздух и продолжил терпеливо ждать. С задумчивым лицом он стоял, облокотившись о перила балкона неподалеку от входа на мостик корабля, и постоянно оглядывался через плечо на челноки.

— Шепард… — тихо произнес он, но женщина уже не слышала, да и хотела ли? Жар, исходивший от гибкого стройного тела, вплотную прильнувшего к нему, начинал захватывать и самого мужчину. Где-то глубоко внутри просыпалась его собственная страсть, ранее запрятанная и скованная железной дисциплиной и ледяной сдержанностью. Коммандер каждой клеткой своего тела, всеми флюидами призывала его к безумию, и он не мог отказаться от манящего соблазна, не дававшего ему спать по ночам. Словно отражение в зеркале, Аленко почти синхронно с Шепард повторял все ее прикосновения, поцелуи, даже сбивчивые вдохи и выдохи звучали в унисон. Он осыпал горячими поцелуями ее лицо, губы, шею, еще крепче прижимая к себе изящный стан. Шепард уже забралась под его костюм, и касания ее ладоней обжигали сильнее, чем самые дерзкие фантазии, роем проносившиеся в его голове.

Громкое жужжание двигателя где-то за спиной заставило вернуться в реальность, дернуть плечами и спрятать воспоминания в дальний угол памяти, словно они были видны каждому прохожему. Как давно это было? Три года назад? Тогда они яростно боролись против Сарена и полчища гетов, боялись неудачи и угнали первую Нормандию. Мужчина грустно ухмыльнулся, отпрянул от перил и обернулся. Он был настолько порабощен мыслями, что сперва не заметил, как из приземлившегося челнока вышли двое…

— … Ты не против, если я все же похвастаюсь своей победой Веге? Уверен, такая новость прибавит очко в мою пользу при... кхм... следующем диалоге.

— Вакариан, я устала повторять: там было ветрено.

— Ну-ну, Шепард, не бойся. После этого никто не станет хуже к тебе относиться, — рука турианца осторожно, едва заметно сжала длинные женские пальчики. Он продолжил шепотом, чтобы его голос смогла расслышать только она. — Твой парень же не стал.

Они никого не замечали. Мир вокруг перестал существовать, да его и не было вовсе, пока один слышал сердцебиение другого. Они старались выглядеть обыкновенно, не привлекать внимания зевак, отчего не позволяли себе лишнего, того, чем обычно норовят хвастаться влюбленные. Прикосновения, объятия и поцелуи ждут их в каюте капитана, остается лишь добраться до нее, потерпеть еще немного. Совсем чуть-чуть.

— Шепард?

Голос ткнул обоих в спину довольно неожиданно. В нем звучала нотка упрека.

— Кайден…

— Кайден, — хрипло, глотая сырой воздух, она вновь потянулась и впилась в вожделенные влажные губы. Ей требовалось убрать эту одежду с поджарого тела, ведь с каждой секундой желание внизу живота жгло сильнее. Сильнее раскаленных углей. Но одновременно с неконтролируемыми порывами Шепард желала насладиться каждым мгновением, проведенным в его объятиях. По пути до кровати с томными выдохами в губы ей удалось справиться с костюмом и скинуть ткань с широких плеч на пол. За ней последовала ее униформа. Без приличествующих случаю церемоний, торопливо и страстно. Лейтенант бросил женщину на постель, следом склонился над ней и, подняв ее руки и прижав их своими к подушкам, частично обездвижил коммандера, дабы выступить наконец в роли ведущего. Требовательный страстный поцелуй, от которого у любого закружилась бы голова, незаметно перетек в дорожку нежных прикосновений разгоряченных губ к обнаженной коже. Блаженный тихий стон сорвался из груди. Она снова повторила его имя, на этот раз медленно, смакуя на языке. Оно было таким сладким и желанным. — Кайден…

Пусто. Он смотрел на них и чувствовал себя тряпичной куклой, которую разрубили пополам, выгребли все, что только удалось найти, и небрежно зашили, оставив внутри пустоту. И боль. Ему больно. Во рту появился металлический привкус, он отвел взгляд от пары, дабы слабость не выдала его с головой. Он ревновал. До безумия. До такой степени, что готов был раскурочить этот скромный челнок, на котором вернулись Гаррус и Шепард, и вырваться отсюда. И в то же время майор противился ревности, это было совершенно нелогично и несправедливо по отношению к Шепард.

Но… неужели это конец? Аленко не слышал, о чем они шептались, в этом не было нужды, смущенный вид обоих и резкий взмах руки турианца прочь от женской спины к своим желвакам толсто намекали, что отныне между первым человеком-Спектром и бывшим следователем СБЦ нечто большее, чем дружба.

— Хорошо, что ты здесь, Кайден. Я…

— Только. Твоя, — пылко шептала она, вдыхая терпкий аромат душицы, что исходил от его волос и сводил с ума. Шепард глубоко и часто дышала, ей не хватало воздуха, а хриплый голос ниже пупка и вовсе свел с ума. Податливое тело изгибалось в судорогах навстречу манящим и умелым ласкам, руки блуждали по белоснежным простыням, скомкивая ткань в ладонях. Из-под прикрытых век взгляд ярких глаз задерживался иногда на Аленко, словно проверяя, не устал ли он, а затем снова бессильно скакал по потолку. Это неистовство его напора, отсутствие правил поведения, установленных когда-то при первом знакомстве, возбуждало и топило в себе. Мужчина вожделел довести любимую до пика и жаждал услышать ее голос еще, что угодно, но лишь бы в нем звучала страсть и хриплое томление.

— Так ты выполнишь это?

— А? Да… что? — тонкая кисть перед глазами вывела из ступора. Ему вдруг стало стыдно за те моменты их совместного прошлого, от которых подкашивались ноги и росло желание оттолкнуть турианца от нее.

— Вега на нижних этажах. Позовешь его? Мы скоро улетаем.

— Конечно, — теперь он смотрел ей в глаза. — Конечно… Шепард, а что насчет обеда?

— Ох, — она про него совсем забыла, — давай в следующий раз, хорошо? У нас много работы.

— Ага, без проблем. В следующий раз.

Казалось бы, совершенно невинные слова из уст Шепард наносили боль, схожую с ударами хлыста по обнаженной спине. И даже если наступит этот следующий раз, она уже никогда не станет его женщиной.