Шанаши (джен)

Мальчик поднялся с земли и рассерженно зашипел. Чертовы заросли! В очередной раз споткнувшись, он скатился в неглубокий овраг, ободрав руки и бока, и уже сомневался, хорошей ли идеей было лезть в эту чащу. Но любопытство не давало покоя, а остальные дети, как назло, постоянно шептались об этих развалинах, выдумывая небылицы одна хлеще другой.

Том раздраженно фыркнул и отряхнул штаны. Глупые дети, как они его раздражали своими дурацкими фантазиями. Бобби, вообще, вчера заявил, что тут водятся демоны, которые высасывают души из смертных. Какой идиот! Если бы его разглагольствования услышал отец Джон, мальчишка получил бы двадцать розг и остался без ужина, но, на его счастье, никого из взрослых рядом не было.

Том прищурился, осматриваясь кругом: во все стороны простиралась густая, заросшая подлеском чаща, и если бы не едва заметная тропинка, прихотливо извивающаяся в обход деревьев, он бы давно заблудился. С каждой минутой сгущались сумерки, наполняя воздух прохладным ветром, с привкусом прелых листьев и отцветающих растений, и Тому чудились полупрозрачные тени, снующие меж деревьев в наступающей темноте. Силуэты расплывались среди неторопливо изгибающихся ветвей, жадно тараща глаза и беззвучно открывая рты, но стоило моргнуть, и все исчезало, оборачиваясь мороком.

Том нахмурился и мотнул головой — идти дальше не хотелось, будто сам воздух уплотнился и давил на грудь душным маревом, но он не мог вернуться, встретить презрительные усмешки и гримасы остальных. С силой пнув упавшую на тропинку крупную трухлявую шишку, он засунул в карманы подрагивающие руки и, поджав губы, двинулся дальше. Что ему какие-то тени, он заставит их плясать и корчиться, как ту облезлую белку. Он особенный, он умеет то, что недоступно другим, и он не должен бояться.

Деревья расступались, больше не загораживая тропинку разлапистыми ветвями, не посыпая его растоптанные башмаки сухой хвоей. На тропинке под ногами похрустывали только мелкие камешки и тонкие сухие ветки. Том шел уже больше получаса, надеясь про себя, что тропинка не исчезнет под его ногами, и настолько погрузился в свои мысли, что не заметил толстый узловатый корень, нагло вылезший посреди дороги.

Услышав мученический треск старого ботинка, Том полетел вперед и, не успев вытащить из кармана зацепившуюся за что-то руку, пребольно врезался носом и подбородком в землю.

— Дьявол, откуда здесь этот проклятый корень?! — он сплюнул в пыль кровь из рассеченной губы, вытер разбитый нос и тяжело поднялся, опираясь на большой высокий камень, торчащий рядом с тропинкой.

Внезапный порыв ветра растрепал темные волосы, занавесив глаза, и Том едва снова не упал, увидев рядом свечение. Он резко отшатнулся и, прижавшись спиной к шероховатому стволу высокой сосны, удивленно наблюдал, как от того места, где он схватился за камень, расползался ярко-голубой свет, вырисовывая узоры, штрихи и линии, создавая причудливый, гротескный образ древнего старца, обвитого собственной бородой, с запутавшимися в ней листьями и цветами.

Светящиеся линии хаотично переплетались, изгибались и вились вокруг камня, и вот человеческий силуэт вздохнул, порывом ветра подняв с земли несколько листьев, и открыл глаза.

Они смотрели друг на друга неизмеримо долго, Тому казалось, что прошли века, он сросся с деревом и у него отросла такая же длинная белая борода, как у этого старика. Но вот силуэт снова шевельнулся, прищурился, изогнув в усмешке губы, и вздохнул:

— Мальчик...

— Ох! — Том еще сильнее вжался в царапающий спину ствол, пытаясь унять дрожь в коленях. — Кто вы?

Но старик только еще раз вздохнул, не сводя с него светящихся глаз, полуприкрытых тяжелыми веками.

— Мальчик... зачем ты разбудил меня?

— Я... я никого не будил, я просто упал.

— В тебе кипит большая сила, но ты еще слишком юн...

— Да! — Том наконец отлип от дерева и решительно выпрямился. — Я особенный.

— Ты поделился силой, позволь мне отблагодарить тебя, — старец замер, накручивая длинную бороду на палец и разглядывая что-то над головой мальчика. — Скажи мне, чего бы ты хотел достичь на жизненном пути?

— Я? — Том опешил, но почти сразу усмехнулся. — Я хочу быть самым сильным. Хочу, чтобы меня боялись и поклонялись мне. Хочу, чтобы люди боялись даже произносить мое имя!

— Ты уверен, что хочешь именно этого, мальчик? — старец удрученно покачал головой, но Том, погруженный в свои грезы, этого не заметил.

— Конечно! Я хочу этого больше всего на свете!

— А ты готов заплатить за это цену, какой бы большой она не была?

— Да, — исподлобья рассматривая светящийся камень, отозвался Том. — Ради этого я готов на что угодно.

— Тогда говорю тебе, мальчик, будет так. Я сказал, ты услышал, прощай, — последним затихающим порывом ветра донеслось до него чужое слово, и мир исчез.

Том очнулся в своей постели, когда в окно светило солнце, а легкий бриз доносил до него глубокое дыханье океана. Во время завтрака к нему подошел Билли с приятелями и в своей обычной манере попытались окунуть его лицом в кашу, но Том увернулся.

— Ну что, Риддл, ты обещал, так что сегодня вечером обязан пойти в проклятую рощу, иначе мы будем звать тебя цыпленком!

Том уже хотел отправить его куда подальше, про себя поражаясь странному сну, когда из-за стола поднялась воспитательница:

— Дети, нам придется уехать с побережья обратно в Лондон раньше времени, потому что многие заболели. Так что после завтрака идите собирать вещи.

— Сегодня тебе повезло, Риддл, но в следующий раз ты не отвертишься, — скривился Билли и, отобрав у соседней девочки сухарик, ушел из столовой. А Том еще долго размазывал по тарелке серое варево, пытаясь ухватить ускользающие из памяти обрывки сна, но вскоре оставив попытки, поплелся собирать свои вещи.

В тишине старой рощи, спрятанный от глаз за опускающимися почти до земли ветвями, большой камень, причудливо украшенный витиеватой росписью, вспыхнул бледно-голубым заревом и с тихим треском рассыпался пылью, смешавшись с опавшей хвоей и сухими листьями. Прилетевший порыв ветра подхватил крошечный огонек, взвился к кронам и затерялся меж деревьев, не потревожив сон старого леса.