Идеальный брак (гет)

Гарри проснулся в отличном настроении, что давно стало редким явлением. Утреннее августовское солнце щедро делилось теплом; небо сияло изумительно чистой голубизной, и ничто не могло омрачить первый за долгое время выходной.

Заварив кофе, он сделал первый глоток и зажмурился от удовольствия. В доме царила умиротворённая тишина, и Гарри предвкушал целый день неспешного наслаждения жизнью. Лениво листая вчерашнюю газету, он мысленно составлял маршрут прогулки по Косому переулку. Сначала к мадам Малкин за новыми мантиями для детей, потом — книжный, откуда он аппарирует домой, чтобы оставить тяжёлые и громоздкие покупки, а затем можно и к Олливандеру. Усмехнувшись, представив, с каким напряжением дочь ждёт момент, когда её пальчики сомкнутся на рукоятке её собственной волшебной палочки, Гарри едва слышно засмеялся — он обожал своих детей.

Чувствуя, что достаточно проснулся для приготовления завтрака, Гарри налил себе вторую чашку кофе и встал, намереваясь заглянуть в холодильник, однако был вынужден отвлечься на сову. Абсолютно незнакомая почтальонка аккуратно села на спинку соседнего стула и воспитанно негромко ухнула.

Отработанным до автоматизма движением он протянул руку в сторону и безошибочно попал рукой в пакет с совиными лакомствами. Завершив обмен печенья на письмо, оба расстались полностью довольные встречей.

Отхлебнув кофе, Гарри развернул свиток… и от хорошего настроения не осталось даже воспоминания.

Злость застлала глаза серой пеленой. Отличная погода больше не радовала — Гарри казалось, что за окном пасмурно и сумрачно. Не давая себе времени на раздумья, он стремительно встал из-за стола и быстрым шагом направился на второй этаж в спальню жены.

Работа аврора научила его передвигаться бесшумно, так что Гарри не боялся разбудить детей, однако войдя в комнату супруги, он не забыл о заглушающих чарах — контролировать силу голоса было недосуг.

— Джинни, блядь!

Никак не реагируя ни на визит, ни на вопль мужа, миссис Поттер с совершенно невозмутимым лицом продолжила расчёсывать свои шикарные волосы.

— Я с тобой говорю! — рявкнул Гарри, подходя и разворачивая крутящийся стул вместе с сидящей на нём женщиной.

— Чего? — недовольно осведомилась Джинни.

— У тебя ещё хватает совести спрашивать?! — Гарри едва не задохнулся от возмущения. — Вот, почитай!

Бросив равнодушный взгляд на письмо, что протягивал Поттер, Джинни вновь повернулась к зеркалу, глядя на мужа в отражение.

— И что там такого важного?

— Короче так, — Гарри вдруг успокоился, отчего Джинни настороженно застыла, и с усмешкой сообщил: — Ещё хоть один намёк на твою неверность, и я в тот же день подам на развод. И плевать на скандал, сплетни и грязь. Тебе всё ясно?

— Гарри, я…

— Заткнись, — он даже не повысил голос. — Я слишком долго позволял тебе выставлять меня на посмешище. Надоело. Детьми сегодня сама займёшься.

— У меня работа!

— Срать мне на твою работу! — рявкнул он и аппарировал.

За годы в Аврорате Гарри приобрёл репутацию серьёзного, строгого, но справедливого коллеги, а потом и начальника. Пришлось знатно потрудиться, чтобы перестать быть Мальчиком-Который-Выжил и превратиться в мужчину-который-умеет-брать-на-себя-ответственность. Уже давно даже враги перестали относиться к нему с пренебрежением, признав заслуги. Но дома он оставался тем самым неуверенным мальчишкой, до дрожи боящимся, что его оттолкнут.

Чем бессовестно пользовалась Джинни.

Первый раз он поймал её буквально на месте преступления: в супружеской кровати. У Гарри просто не нашлось слов; застыв в дверях, он дождался, пока изменница его заметит, и аппарировал в Нору — ему больше некуда было идти.

Джинни явилась через час. Рыдала, молила о прощении, обвиняла его работу… Он простил. Просто не смог поступить иначе. Они сожгли кровать и, сделав вид, что в огне сгорели и неприятные воспоминания, зажили дальше, как ни в чём не бывало.

Второй раз был всего спустя год. Всё вышло случайно. Молли через камин попросила срочно найти Джинни — Гарри не вдавался в детали, зачем та понадобилась, — и он поспешно аппарировал в тренировочный комплекс «Холлихедских гарпий».

Джинни уже не рыдала, хотя извинялась активно и клялась, что это не повторится. Простить было сложно, Гарри даже неделю пожил у Рона с Гермионой, но всё же вернулся. Тем более все сходились во мнении, что с появлением детей Джинни остепенится.

Когда родился первый ребёнок — Гарри не сразу смог назвать его сыном. Придержав за локоток колдомедика, только вышедшего из родильной палаты, он потребовал провести тест на отцовство, чем вызвал шквал осуждения — но ему было плевать, знать правду было важнее.

Джеймс Сириус Поттер стал его отрадой и одновременно индульгенцией Джинни. За сына Гарри готов был простить ей всё. После рождения Ала жена снова начала пропадать из дома, но в Аврорате ему поручили очень серьёзное — первое самостоятельное! — дело, и Гарри было не до того.

Они даже не заметили, как их брак стал фикцией. Гарри пропадал на работе в будни, проводя с сыновьями выходные дни, а Джинни спустя рукава выполняла материнские обязанности в будние дни, исчезая на выходных.

На людях же они продолжали поддерживать видимость идеального брака.

После рождения Лили Джинни решилась на откровенный разговор, и после нескольких неприятных часов было решено, что каждый будет жить своей жизнью, но так, чтобы не нарушать приличия. Они не ссорились, не ругались, не ставили друг друга в неловкое положение — в отличие от других пар, выносящих своё «грязное бельё» на суд общественности, — и были вполне счастливы.

Сначала в Хогвартс уехал Джеймс, потом Альбус; Лили, которой было скучно в опустевшем доме, предпочитала проводить время в Норе или в гостях у кузин, и супруги Поттер разъехались по разным спальням.

Гарри не был в курсе похождений супруги, но у него самого была постоянная подруга: влюблённая в него ещё с пятого курса школы Ромильда Вейн. Из безголовой хохотушки Роми превратилась в солидную даму, занимающую довольно высокий пост в Отделе магического транспорта, и ему было с ней комфортно. Его желание сохранить брак до совершеннолетия Лили Ромильда приняла спокойно, и Гарри только за это готов был носить любовницу на руках. Несмотря на прошедшие со дня победы двадцать лет, журналисты по-прежнему жаждали подробностей его личной жизни и скандалы были недопустимы.

Именно поэтому, письмо Симуса Финнигана так разозлило Поттера. Симус уклончиво намекал, что форма патронуса стала соответствовать статусу Гарри. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться: Джинни поймали на горячем.

Будь это первым faux pas — он закрыл бы глаза, но за полгода это был уже третий раз. Мысли о разводе уже не казались такими отвратительными. В конце концов, если уж он смог пережить травлю, что ему устроили на четвёртом, а потом и пятом курсах, то сейчас тявканье журналистов и вовсе не должно его задеть.

Неделю Гарри раздумывал над проблемой и смог принять решение: он сдержит данное в запале слово. Следующий же проступок станет для миссис Поттер фатальным.

— Гарри, дорогой, если не затруднит, захвати из дома свитер для Лили.

Кивнув развеявшемуся патронусу, он зашёл в комнату дочери, взял свитер и, глубоко вздохнув, натянул на лицо счастливую улыбку. К встрече с семьёй он был готов.

Нора встретила его привычным шумом. Мелькнула мысль, будут ли его так же радушно принимать после развода, но Гарри поспешил её прогнать. Всё было отлично, пока Анджелина не затеяла ссору с Джорджем, а Гермиона не попыталась остановить вмешивающегося в чужой семейный скандал Рона.

Гарри вздохнул.

— А ведь раньше такого не было, — негромко заметил Билл, подсаживаясь к Гарри. — Флёр давно живёт со своим Шарлем, а бедные дети кочуют из Англии во Францию и обратно каждые две недели. Одри месяцами не разговаривает с Перси и детей настраивает против него. На Энджи с Джорджем можно прямо сейчас полюбоваться, у них редкая неделя проходит без скандала. Гермиона откровенно презирает Рона, а тот не упустит случая огрызнуться да сказать о жене гадость. И только вы с Джинни — идеальный брак, словно до сих пор медовый месяц. В чём ваш секрет?

Гарри едва не подавился слюной, но смог сохранить расслабленный вид и пожать плечами:

— Мы просто умеем прощать друг друга.

— Мы все должны равняться на вас, — задумчиво протянул Билл и пошёл утихомиривать разошедшегося брата.

А Гарри ещё долго сидел в сгущающихся сумерках, размышляя, стоит ли такое неподдельное восхищение того, чтобы продлить агонию их идеального брака.

Хотя осталось потерпеть всего две недели. Дети уедут в Хогвартс, и он сможет переехать к Ромильде: никто и не узнает, что в благополучной семье Поттеров не всё гладко.

— Решено! С Кингс-Кросса аппарирую к Роми, — подумал Гарри и, привычно лицемерно улыбнувшись, вернулся к пока ещё своей семье.