Мастер кукол (джен)

Стоял знойный летний день. Устало перебирая копытами, два пони медленно шли по лесной тропе, едва угадывающейся средь высокой травы. Часто они сбивались с неё, забредали в заросли и потом долго выдёргивали с гривы и хвоста колючки. Шкурка безумно чесалась от постоянных укусов слепней и мошкары. На лугу их хоть немного разгонял ветер, но в лесу он лишь беззвучно шелестел кронами.

В животах у путников заурчало. Недолго думая, они закинули в рот немного ягод из лукошек на спине и пошли дальше.

Дорога вскоре завела их в чащу. В округе заметно потемнело, стало прохладней и даже постоянное жужжание насекомых сменилось пением птиц. Однако кочек, ям и поросших мхом камней не убавилось, а тропа порой и вовсе исчезала.

— Халис, может, ну это озеро? — предложил единорог и вдруг врезался мордой в паутину. — Тьфу ты! Халис!

— Да слышу я, слышу, хватит ныть, — недовольно ответил тот, не оборачиваясь.

— Я не ною, а просто предлагаю, — оправдался пони.

Он замедлил шаг и осмотрелся. Кругом плотно стояли высокие деревья, погружённые в полумрак. Лишь небольшая протоптанная в высокой траве дорожка указывала на обратный путь.

— А тебе не кажется, что мы заблудились? — продолжал единорог обеспокоенно. — Я никогда тут не бывал…

— Ещё бы, ведь этот короткий путь почти никто не знает в деревне, — не без гордости ответил пегас. Правда, остановившись и немного осмотревшись, он продолжил заметно скромнее: — Но мы, кажись, не туда свернули в последний раз… Ладно, сейчас посмотрю, где мы.

Халис положил лукошко с ягодами на землю и начал медленно взлетать, осторожно огибая ветки. Пробиваясь через плотные кроны, он несколько раз ругнулся, сломал немало веток, но всё-таки сумел подняться над лесом.

Единорог с нетерпением смотрел на листву, ожидая возвращения друга, когда поблизости громко хрустнула ветка. Он резко перевёл взгляд в сторону звука. Всего в двадцати метрах стоял серый волк. Его шерсть казалась свалявшейся, а взгляд нездорово мутным.

С секунду хищник и жертва смотрели друг на друга. Вдруг зверь резко сорвался с места и, рыча, кинулся к пони. Единорог встал как вкопанный и с ужасом смотрел на него. Когда он опомнился и попытался убежать, зверь уже был рядом и прыгнул на него. Всего миг, и острые зубы впились в спину жертвы. Пони закричал и повалился на землю.

Волк попытался вцепиться в горло, но пони вовремя его ударил, и тот замешкался. В тот самый момент зверя в бок буквально протаранил пегас и сшиб на землю.

— Бежим! — закричал он во всё горло.

Единорог попытался встать, но, почувствовав сильную боль, застонал и повалился на землю.

— Ну же, Долмэр! — не унимался пегас, помогая другу встать. Он обхватил его и начал взлетать. — Да что б тебя!

Единорог закричал от боли.

— Да заткнись ты!

Внезапно волк схватил Долмэра за ногу. Пони заорал, выскользнул из копыт друга и упал на землю. Хищник сразу попытался вцепиться в шею жертвы, и вновь пегас бросился на помощь. Но на этот раз зверь увернулся и укусил пони за бок. Громко закричав, тот повалился на землю и теперь пытался сам отбиться от волка.

Долмэр на мгновение замер. Его взгляд встретился с яростными глазами зверя. Зрачки пони резко расширились, дыхание участилось, а сердце ушло в копыта. Он подскочил и что было мочи кинулся прочь от этого места…

Пони споткнулся о кочку, врезался в ствол и застонал. Боль в ноге и спине стала невыносимой, и он был вынужден остановиться. Первым делом он осмотрел ногу. Кровь на шёрстке уже успела запечься, но рана продолжала кровоточить.

Долмэр прижал место укуса копытом. Слёзы брызнули из глаз. Он закрыл их, сжал зубы и буквально вжался в кору дерева, но резко отскочил, почувствовав жжение в спине. Он повалился набок, с трудом подавив рвотные позывы. Удары сердца колокольным звоном раздавались в ушах. Холодная дрожь била раз за разом, и пони чувствовал, что начинает задыхаться.

Долмэр чувствовал леденящее дыхание смерти. Его скудные магические способности были бесполезны, и он молил Селестию о спасении…

Долмэр потерял счёт времени, и ему казалось, что муки не прекратятся никогда. Но вот боль в ноге начала стихать, рана на спине перестала жечься. Дыхание постепенно восстановилось, а бешено колотившееся сердце успокоилось. Лишь во рту остался неприятный привкус.

Сжав зубы, Долмэр медленно поднялся и всмотрелся вдаль, попутно вспоминая, что произошло. Перед глазами всплыло несколько обрывистых картин: тёмные деревья, высокая трава, волк, пегас...

Дрожь пробрала до мозга костей. Сердце сжалось, а дыхание вновь участилось. Пони пошатнулся, едва устояв на ногах. К нему вдруг пришло осознание случившегося — он бросил друга умирать!

— Халис! — вырвался низкий, отчаянный крик.

Голос породил слабое эхо, которое быстро поглотила лесная тишина.

Не до конца отдавая отчёт своим действиям, с трудом перебирая ноги, Долмэр медленно поплёлся обратно. Он ещё несколько раз позвал друга, но ответа так и не последовало.

Неразборчивый голосок разбудил пони. До ушей доносился громкий стук колёс рельс, а рядом слышалось какое-то копошение. Он нехотя разлепил веки, сладко потянулся, наслаждаясь хрустом косточек, и уставился на голубой потолок вагона. Единорог протёр глаза и медленно перевернулся набок. Золотогривая единорожка, ставшая его соседкой от самого Балтимэйра, стояла с чемоданом.

— Где это мы? — сонно протянул пони.

— Подъезжаем к Мэйнхэттэнскому вокзалу, — в спешке ответила она и, улыбнувшись, добавила: — Было приятно с вами познакомиться, Долмэр.

— И мне.

Кобылка покатила большой чемодан на колёсиках к выходу. Пока дверь была открыта, в коридоре промелькнуло несколько пассажиров с багажом.

Осторожно спустившись с верхнего места, Долмэр левитировал свисающий с полки тёмно-зелёный плащ с капюшоном, неспешно оделся, закрепил на спине сумки и вялой походкой направился к выходу.

На улице было темно и холодно. Лёгкая дрожь пробрала единорога, прогоняя остатки сна, и он невольно укутался в плащ. На дворе будто была ещё ночь, хотя по расписанию поезд прибывал утром. Долмэр медленно поднял взгляд. Всё небо заволокла большая свинцовая туча. «Зря прогноз не глянул», — мелькнула мысль в его голове.

Сзади послышалось ворчание, и Долмэр быстро спрыгнул на платформу. Пони толпились на перроне в искусственном белом свете фонарей, обнимались, трясли друг другу копыта и просто улыбались. Окинув их безразличным взглядом, единорог покинул вокзал и вышел к остановке. По дороге проносилось множество жёлто-чёрных повозок, но лишь единицы останавливались, и в них сразу запрыгивали пассажиры.

«До мастерской тебя довезёт одна из служебных повозок компании. Ты узнаешь её по эмблеме — золотой скале на белом фоне, — всплыли в памяти инструкции господина Поламира. — Водителю сообщат твои приметы, но лучше подойти самому».

Окинув взглядом остановку, Долмэр быстро заприметил подходящий по описанию транспорт и поспешил к нему. Протиснувшись сквозь толпу, он сразу подошёл к серому земнопони с коричневатой гривой.

— Долмэр? — безынтересно спросил тот, что-то жуя.

— Да, — спокойным тоном ответил Долмэр.

Пока единорог устраивался поудобней, он поймал на себе несколько заинтересованных взглядов, но проигнорировал их.

Серые облака тяжелели с каждой минутой, и казалось, что острые пики небоскрёбов вот-вот пронзят их, и на землю обрушится ливень.

— Надеюсь, проскочим, — тяжело вздохнул земнопони и покатил повозку.

Яркие вывески пестрили на стенах огромных торговых центров, где двери, казалось, не закрывались ни на секунду. Толпы напыщенных горожан с зализанными гривами деловито спешили по улицам, не обращая ни на кого внимания.

Долмэр молча фыркнул и принципиально стал смотреть только на дорогу. Теперь перед ним был асфальт и сотни шумно мчащихся повозок.

Со временем пейзаж начал меняться. Небоскрёбы становились всё ниже и ниже, пока наконец не сменились стройными рядами серых кирпичных пятиэтажек. Помпезные торговые центры и бесконечные ряды магазинчиков уступили место высоким бетонным заборам, за которыми возвышались промышленные здания с маленькими окнами и громоздкими трубами, откуда поднимались клубы дыма. На смену шуму толпы пришёл скрип тяжёлых повозок, зачастую перевозящих грузы. Прохожие не могли похвастаться ни богатой одеждой, ни модными причёсками, однако их улыбки дарили больше радости окружающим, чем важный вид деловых пони.

Долмэр откинулся на спинку сиденья и задумчиво подпёр голову копытом.

Наконец повозка остановилась у двухэтажного белокаменного дома с блестящими на солнце чистыми окнами. Вокруг здания росли декоративные деревья, отдалённо напоминающие дикие ивы, а мощённую белой плиткой дорожку окружали ухоженные кустарники с жёлтыми цветками. И всего в полусотне метров виднелся грязный заводской забор.

— Мы на месте, — сообщил провожатый и жестом попросил следовать за ним.

Проходя мимо растений, Долмэр обратил внимание на небольшой слой пыли на них и слегка увядшие бутоны.

Внутри дом выглядел иначе, чем ожидал гость. Белые стены, отделанные снизу декоративным камнем, несколько картин с изображёнными на них морскими и лесными пейзажами, мягкий белый свет ламп, высокие цветы в горшках и, наконец, приветливо улыбающийся серый единорог в костюме и зачесанной набок бледно-голубой гривой, сидящий за приемным столом.

— Добрый день, господин, — приветливо поздоровался он. — Чем я могу вам помочь?

— Я хотел бы увидеть мастера Сароси, — ответил Долмэр, стараясь говорить чётко и уверенно.

— Так вы — господин Долмэр? — поинтересовался единорог.

Пони кивнул и уже открыл рот, чтобы рассказать, зачем он здесь, но работник его опередил:

— Меня предупредили о цели вашего визита. — Он вышел из-за стола. — Прошу, следуйте за мной.

— Мне вас подождать? — спросил земнопони.

Долмэр попытался прикинуть время, но слишком многое зависело не только от него.

— Я сам как-нибудь доберусь, — отмахнулся он. — Спасибо.

Провожатый кивнул и направился к выходу, а Долмэр засеменил за серым единорогом. Они прошли по хорошо освещённому коридору и спустились по деревянной лестнице. Внизу находилась небольшая комната с искусственным освещением. Здесь было на удивление пусто, если не считать двух кресел, дивана и стола из красного дерева. Из соседнего помещения доносились звуки работающих станков.

— Мастерская господина Сароси, — сообщил работник фирмы, указав копытом на дверь. — Если я вам понадоблюсь, я буду наверху.

— Ага, спасибо, — небрежно бросил Долмэр и поспешил зайти внутрь.

Яркие белые лампы освещали большое помещение, где, казалось, мог поместиться весь верхний этаж. Несколько десятков деревянных и металлических столов располагались на первый взгляд беспорядочно, но многочисленные полки со столярными инструментами стояли строго друг напротив друга, у стен. За станками виднелись силуэты нескольких работающих пони.

— Извините за беспокойство, мастер Сароси! — попытался перекричать Долмэр станки. В ответ раздался грубый голос, но из-за стоящего шума удалось разобрать лишь: «завтра» и «не отвлекайте».

«Сароси всегда был своеобразным пони со скверным характером, — звучали в голове слова Поламира. — Он дорожит своей репутацией и не примет твой заказ вне очереди просто так. А я слышал, что сейчас некоторым пони приходится ждать по полгода. Поэтому тебе придётся заинтересовать его. Я дам тебе пару советов.

Во-первых, ни в коем случае не упоминай меня, не дай Сароси даже повода заподозрить, что именно я помог тебе. Мы расстались с ним не при самих приятных обстоятельствах, и тебе это только навредит.

Во-вторых, уговори его посмотреть твой заказ. Как мне известно, в последнее время он работает лишь с бездушными механизмами, и этот должен его заинтересовать. Однако постарайся не распространяться насчёт своего заказа раньше времени. Несколько наводящих вопросов, и он так или иначе узнает о моей причастности. Но если ты будешь держать язык за зубами, он не пристанет с расспросами из-за своей гордости.

В-третьих, наберись терпения и постарайся грубить поменьше. Это сложно, я знаю, но по-другому с ним нельзя…»

Немного подождав, Долмэр прошёл вглубь мастерской, как вдруг станки затихли. Спустя некоторое время к нему подошёл бледно-жёлтый единорог в чёрном халате; у него были грубые черты лица, на правой щеке виднелся старый шрам, будто оставленный когтями древесного волка, а на лбу начали выступать морщины. Несколько секунд он оценивающе смотрел на незнакомого пони.

— Ты не похож на сыночка зажравшегося аристократа, — вполголоса произнёс он. — И для пони с толстым кошелём ты тощеват.

Подобное замечание слегка сбило Долмэра с толку, поэтому в ответ он лишь слабо улыбнулся, однако холодный взгляд мастера быстро убрал эту улыбку.

— Кто тебя пустил? — сухо бросил Сароси.

— Ну… тот пони… — замялся Долмэр. — Я хочу сделать у вас заказ.

— Тебе туда. — Пони указал копытом наверх. — Оставишь заявку, отдашь чертежи, предоплату.

— Но…

— Персональные заказы я не беру, — отрезал Сароси. — И если это всё, то я возвращаюсь к работе.

Старик бесцеремонно развернулся и направился обратно к рабочему месту. Долмэр молча смотрел ему вслед, будучи полностью сбитым с толку.

— Постойте! — Он начал копошиться в сумке и затем достал бережно сложенный в папку чертеж. — Вот, взгляните.

— Что это? — безынтересно спросил Сароси, развернувшись вполоборота.

— Чертёж моего заказа. Уверен, он вас…

— Я уже всё сказал, — грубо перебил мастер. — Идёшь наверх, оставляешь заявку, вносишь предоплату. Месяцев через пять приедешь за изделием.

— Через пять месяцев?! — воскликнул Долмэр и с надеждой посмотрел на Сароси, но тот выглядел серьёзно.

Мастер подошёл к одному из столов, надел защитные очки и вернулся к работе. Загудел станок, посыпались опилки.

Долмэр пытался найти выход из сложившейся ситуации, однако всё, что приходило в голову, казалось ему глупым и бессмысленным. Шум начал нервировать его, а отчаяние всё сильнее овладевало разумом.

Наконец станок затих. Мастер снял очки, стряхнул опилку и, внимательно изучая изделие, краем глаза взглянул на заказчика.

— Ты ещё здесь?

— Мне очень нужна ваша помощь. Может, вы всё-таки найдёте время на мой заказ? — взмолился Долмэр. — Уверяю, с оплатой проблем не будет. Я могу даже заплатить двойную цену!

— Мне платят столько, что тебе и не снилось, юнец, — бросил Сароси. — Не отвлекай!

— Пять месяцев… — произнёс пони словно в трансе. — И нельзя никак ускорить? Неужели вы не можете, скажем, отложить…

— Нет, — грубо перебил тот, нахмурив брови. — Для любого мастера своего дела важна репутация.

Очередная заготовка отправилась на станок, и мастерскую вновь поглотил шум.

Долмэр сжал зубы. Звуки превратились в невыносимый гул, буквально раскалывающий голову на части. Пони отчаянно цеплялся за любую возможность изменить ситуацию в свою сторону.

— А если бы я помог вам выполнить заказы за этот месяц, и у вас бы появилось несколько свободных дней, вы бы выполнили мой заказ?

Сароси выключил станок, снял очки и пару секунд молча смотрел на него. Затем вдруг хрипло рассмеялся, сохраняя при этом грубость в голосе:

— С чего ты решил, что мне нужен такой бездарь, как ты?

Высказывание задело Долмэра за живое. Он сжал зубы, но сдержался и, стараясь говорить спокойно, произнёс:

— Мне не сравниться с вами, но я работаю с механизмами со дня получения кьютимарки.

— Неужели? — усмехнулся Сароси. — Тогда зачем тебе понадобилась моя помощь? За такой срок только лентяй и бездарь ничему не научится.

— Вы ошибаетесь, — сквозь зубы процедил Долмэр. — Просто я никогда прежде не работал с такими сложными механизмами. Боюсь ошибиться.

— В таком случае от тебя не будет прока, — настаивал на своём мастер. — Все мои заказы требует тонкой и кропотливой работы — даже малейший дефект неприемлем.

— Но я мог бы помочь вам с деталями покрупнее и попроще! — воскликнул Долмэр.

— Мне хватает помощников.

Пони начинал бесить тон мастера, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не накричать.

— Позвольте мне попробовать, — раздражённо попросил он.

— С чего бы? — серьёзным тоном спросил Сароси. — Ты можешь испортить материал.

— Я возмещу ущерб, деньги у меня есть.

— Ещё раз говорю, мне работников хватает.

— Но я лучше их! — выпалил на одном дыхании Долмэр.

Мастер цыкнул языком и покачал головой.

— Сколько самоуверенности…

— Это не самоуверенность, — огрызнулся пони, — а чёткое понимание своего уровня!

— Уровня?.. — Губы единорога тронула улыбка. — Хорошо. — Он указал копытом в дальний угол мастерской. — На синем столе чертёж. Работай. В шесть проверю.

Сароси надел защитные очки, поместил металлическую заготовку на станок и приступил к работе.

Долмэр недовольно фыркнул, но не стал препираться и, скинув седельную сумку на пол, направился к указанному месту. «Что возомнил о себе это старикан? — злился он про себя. — Сколько высокомерия и грубости, словно я для него — пустое место! Зазнавшийся дурак! Ты ещё узнаешь, чего я стою!»

Пони подошёл к рабочему месту и обнаружил на столе около двух десятков шестерёнок, полусобранный механизм и чертёж. Внимательно изучив его, Долмэр понял, что требуется собрать напольные часы. Готовая рама стояла у стены, однако после осмотра деталей под увеличительным стеклом выяснилось, что требуется выточить несколько мелких шестерёнок. Но с ходу определить, каких именно деталей не хватает, не удалось, и пони решил разбираться в процессе сборки.

Через десять минут выяснилось, что не достаёт семи шестерёнок, самая маленькая из которых была в два сантиметра диаметром. Не теряя ни минуты, пони приступил к выточке нужных деталей.

Так усердно Долмэр ещё никогда не работал. Вопреки привычке стараться обходиться без чертежа сейчас он обращался к нему даже при малейшем сомнении. Все размеры он перепроверял по семь раз прежде чем положить заготовку на фрезерный станок. Каждый зубчик молодой мастер вытачивал с такой тщательностью, словно тот должен был заменить сломанную деталь в чьём-то механическом сердце.

Дело шло медленно. Часы отсчитали пять ударов, а две самые сложные детали Долмэр еще не выточил, угробив три заготовки. Пони ворчал, перестал обращать внимание на пот и протирал глаза, которые уже начали болеть из-за постоянного напряжения, но продолжал усердно работать.

Станок затих, когда до назначенного срока остались считанные минуты. Долмэр незамедлительно приступил к сборке, но не успел толком начать, как послышался голос Сароси:

— Время вышло.

— Одну минутку, я почти собрал, — отмахнулся Долмэр.

— Тебе тут не минутка нужна, — холодно произнёс старик. — Отойди.

Пони нехотя уступил место мастеру и, закусив нижнюю губу, стал взволнованно за ним наблюдать. Сароси изучал механизм и каждую несобранную шестерёнку, изредка бросая взгляд на чертёж.

— У тебя дефект, — заключил он и положил вторую по размерам деталь на стол. — Сколько заготовок ты на неё угробил?

— Четыре, — признался Долмэр.

— А если честно?

— Четыре, — буркнул пони.

— Неужели? — Сароси прищурил один глаз. — Покажи.

Единорог указал на маленькую кучку бракованных деталей, хмуро смотря на мастера. Тот, впрочем, лишь бегло на них взглянул.

— Вынужден согласиться, — начал он, — тот механизм ты не сможешь сделать.

«Ха! Так он всё-таки смотрел чертеж, — обрадовался про себя Долмэр. — А ещё врал тут, что ему не интересно. Вот он… Постой…»

— Вы рылись в моих сумках?! — возмутился он.

— Тебя что-то не устраивает?

«Он ещё и издевается! — Пони стиснул зубы. — Ох, и договоришься же ты сейчас!..»

Сароси ухмыльнулся и бесцветно произнёс:

— Жду тебя завтра в семь.

Долмэр на мгновение опешил от такого заявления. Он смотрел на старого единорога полным непонимания взглядом, пытаясь усмотреть подвох, но тот был серьёзен. Наконец к нему пришло осознание, что его старания не прошли даром. Улыбка сама собой появилась на лице пони, и он готов был уже напомнить Сароси, что тот ошибался на его счёт, но старик проворчал:

— Не обольщайся на свой счёт — часы ещё не готовы.

«Будто что-то может пойти не так, — подумал Долмэр, проводив пони недовольным взглядом. — Ну ничего, завтра тебе придётся меня признать!» Мастер, на удивление, вернулся к работе, словно и не думал никуда уходить. Пони фыркнул, собрался и усталой, но довольной походкой направился к двери.

Только поднимаясь по лестнице, Долмэр вспомнил, что ему ещё добираться домой из незнакомого района города; причём у него был лишь адрес квартиры, которую должен был снять для него Поламир. К тому же поймать такси, как видимо, в Мэйнхэттэне удавалось далеко не сразу. К счастью, с этим помог работник фирмы, который встречал гостя утром. Он весьма быстро достал транспорт, и довольный результатом дня Долмэр со спокойной душой поехал домой.

Такси остановилось напротив мастерской господина Сароси. Долмэр расплатился с водителем, вылез из повозки и вдохнул полной грудью сырой утренний воздух с кисловатым привкусом. На двухэтажный белокаменный дом падала тень высокой заводской трубы и большого промышленного здания; растущие рядом деревья свесили ветви, а яркие бутоны ещё не раскрылись.

Пони неспешно направился к мастерской, попутно озираясь по сторонам. Прохожие спешили на работу, и нередко рядом со взрослыми сонной походкой шли жеребята с ранцами. Долмэр невольно улыбнулся, вспомнив своё пятилетнее обучение в сельской школе. Именно там учителя обратили внимание на его талант к черчению, впоследствии определивший судьбу единорога.

В холле горел приятный глазу мягкий белый свет. Он отражался от сверкающего паркета, падал на стены, отделанные декоративным камнем, и освещал приёмный стол. За ним, как и вчера, сидел приветливо улыбающийся серый единорог в костюме и зачесанной набок бледно-голубой гривой.

— Здрасьте, — сонно протянул Долмэр. — Я к мастеру Сароси. Он должен был обо мне...

Его взгляд остановился на настенных часах. «Дискорд тебя побери, уже десять минут восьмого!» — мелькнула тревожная мысль, и пони стремглав помчался в мастерскую, пропустив мимо ушей слова администратора. Он чуть не поскользнулся на мокром полу в коридоре, едва не споткнулся на лестнице и даже дверь дёрнул не в ту сторону.

Ворвавшись в мастерскую, Долмэр резко остановился. В большом, хорошо освещённом помещении за станком работал всего один пони. По его чёрному халату и красной гриве единорог понял, что это мастер Сароси. «Старая кляча этот таксист! Только и знай себе, что мозги пудрить своими «успеем, успеем», — злился про себя Долмэр. — Хоть бы он на часы не смотрел… Хреново опаздывать в первый рабочий день!»

— Здравствуйте, мастер Сароси, — громко произнёс он, натянув на лицо улыбку.

Старик посмотрел в его сторону через защитные очки и сухо бросил:

— Переодевайся и доделывай часы. Потом позовёшь.

Долмэр фыркнул, но спорить не стал. Манера речи мастера не понравилась ему ещё вчера, однако он радовался, что Сароси оставил его опоздание без внимания.

Пони снял седельные сумки, надел чёрный, весь в заплатках тряпичный халат и пошёл к часам. Звонкий цокот копыт приглушался шумом станка.

Единорог обнаружил рабочее место совершенно нетронутым. Освежив память чертежом и проверив наличие всех деталей, пони приступил к сборке. Не раз ремонтируя напольные часы, Долмэр работал с куда большей уверенностью, чем при вытачивании шестерёнок. Но и сейчас он не торопился, не желая испортить всё в самый последний момент.

Наконец часы были собраны. Долмэр потратил ещё несколько минут, настраивая длину маятника. И вот работа окончена. Пони облегчённо вздохнул, с гордостью любуясь своим творением. Высокие, двухметровые часы из красного дерева, с резными фигурками драконов и пегасов и позолоченным циферблатом красовались перед молодым мастером.

Внезапно в помещении поднялся страшный шум, словно разом заработали все станки. Долмэр рефлекторно закрыл уши копытами и обернулся. Откуда не возьмись в мастерской появилось около десяти рабочих, трудящихся за станками. Сам же Сароси молча смотрел на них, словно бригадир, но при этом не делал никаких телодвижений.

Долмэр решил не тянуть со сдачей часов и подошёл к мастеру, с интересом смотря на пони. «И откуда они взялись?» — не мог он никак понять.

— Я закончил, — сообщил единорог, пытаясь перекричать шум.

— Ты их настроил? — серьёзным голосом спросил Сароси, даже не взглянув на говорившего.

— Да.

— Можешь пока отдохнуть. Я посмотрю, как закончу работу.

«О чём это он? — удивился Долмэр. — Он же просто стоит и тупо смотрит на рабочих». Пони заметил оранжевое сияние на роге и проследил за напряжённым взглядом. Казалось, что мастер всего лишь глядел на стену, и ни на одном из станков не было похожей ауры.

— А что вы делаете? — озвучил Долмэр мысли.

— Работаю, — грубо бросил Сароси.

— И…

— Не отвлекай!

Долмэр недовольно фыркнул и отошёл от мастера.

Вчерашний вечер он размышлял над тем, почему Поламир просил не рассказывать о себе Сароси. Возникло несколько предположений, но Долмэр остановился на самом простом и логическом: ссора. С таким характером и манерой общения он не видел в этом ничего удивительного. Но что послужило причиной настолько серьёзных разногласий, что даже Поламир просил не упоминать своего имени? Ответить на этот вопрос пока не удавалось.

Пони бросил взгляд на Сароси — тот по-прежнему с важным видом смотрел на мастерскую, не делая при этом ровным счётом ничего. Не видя никакого смысла в разговоре, он решил осмотреть мастерскую и, возможно, познакомиться с кем-нибудь из работников.

Долмэр заприметил одного из земнопони, что работал за токарным станком, и решил с ним поговорить. Но стоило подойти ближе, как он заметил ряд странностей. Поблекшая красная шёрстка будто местами облезала, а болотная грива свисала, как половая тряпка. Долмэр замедлил шаг, всматриваясь в незнакомца. Теперь он различил тонкие линии на ногах, шее и спине, напоминающие шрамы. Шум начал постепенно притихать. Единорог медленно обошёл станок, встав перед пони.

— Привет, — неуверенно произнёс он.

Работник никак не отреагировал.

— Эй! — прикрикнул Долмэр.

Вдруг пони резко поднял голову. Его мёртвые, будто стеклянные глаза уставились на единорога. Жеребца передёрнуло, и он отскочил. Сердце бешено заколотилось, а дыхание участилось настолько, что пони едва не начал задыхаться. И рот, и нос земнопони оказались лишь нарисованными. Холодная дрожь пробежала по спине Долмэра, и он нервно сглотнул.

Земнопони безмолвно опустил взгляд и вернулся к работе.

Долмэр продолжал молча смотреть на него, пытаясь понять, что именно увидел. «Эти глаза… шерсть… линии… Да это же деревянная кукла! Или… — Он присмотрелся к работнику. — Да-да, точно, кукла, марионетка… Но как она может работать на токарном станке? Ведь она всего лишь кусок дерева, которым всегда управляет кукловод… — Долмэр перевёл взгляд на мастера. Его рог по-прежнему сиял. — Так вот чем он занимается… Но какой в этом смысл? Не проще ли сделать работу самому? С его опытом это не займет много времени. Или он просто ленится… Нет, этот на лентяя непохож и время, кажись, ценит… Да чего гадать-то, если можно просто спросить!» Бросив косой взгляд на деревянного земнопони, Долмэр поспешил к Сароси. Однако не успел он открыть рот, как старик недовольно произнёс:

— Я, кажется, просил не мешать.

Станки разом затихли, и мастер сурово посмотрел на подмастерье. Заявление едва не выбило Долмэра из колеи, однако он быстро собрался с мыслями и взволнованно спросил:

— Это вы управляли той марионеткой?

— Ты видишь здесь кого-то ещё? — бросил Сароси. — Пойдём, покажешь работу.

Он положил защитные очки на стол и направился к напольным часам как ни в чём не бывало. Долмэр, однако, ещё не закончил и, быстро поравнявшись с мастером, поинтересовался:

— И вы сами её сделали?

— Разумеется, не стану же я их покупать у других мастеров, — не без доли гордости ответил Сароси. — Да и вряд ли найдётся такой, кто сможет сделать подобное.

— Разве? — призадумался Долмэр. — Мне разок повстречался один мастер, который тоже делал марионеток. Как же его звали…

— В том-то и дело, что это была лишь марионетка, пустышка, — фыркнул старик. — Здесь много ума не надо. Даже такой обалдуй, как ты, сделает такую, если постарается.

«Опять он за своё!»

— Хотите сказать, что ваша марионетка — не простой кусок дерева? — съязвил Долмэр, но мастер лишь ехидно улыбнулся и с гордостью заявил:

— Каждый из них — система сложных механизмов, приводимых в движение с помощью механического сердца. Мне не нужно дёргать за ниточки, как это делают другие кукловоды. Мне достаточно лишь координировать их действия — остальное они могут сделать и сами.

Пони остановились у напольных часов, и Сароси принялся их осматривать. Его рог вновь засветился. В тот же миг по мастерской приглушённым эхом разнёсся цокот десятков копыт. Долмэр увидел, как все рабочие направились вглубь помещения, а после скрылись за дверью в дальнем углу. Он перевёл взгляд на Сароси. Тот с едва заметной улыбкой смотрел им вслед.

— Неужто и остальные пони тоже куклы? — поразился Долмэр

— А что тебя так удивляет?

— Ну… — замялся он, — я просто не понимаю, зачем вам столько? Ведь вы сами можете сделать всю работу, причём быстрее и лучше, чем эти марионетки. И получается, что…

— Марионеток делают из дощечек и тряпья и потом устраивают перед жеребятами кукольный театр! — грубо перебил Сароси и указал копытом на дверь. — Они тебе не просто куски металла в деревянном корпусе, сделанные под копирку. Они даже нечто большее, чем произведения искусства. Каждый из них по-своему уникален, у каждого есть свой характер, свои сильные и слабые стороны. Каждый из них — личность, поэтому никогда Вельзевул не будет таким же покладистым, как Айрон. И даже мне, их создателю, приходится считаться с ними каждый раз, когда мы работаем вместе.

Долмэр растерянно смотрел на мастера, ища причину резкой перемены настроения. Лицо старика покраснело, и он то ли с презрением, то с жалостью глядел на подмастерье.

Наконец пони громко вздохнул и, что-то пробубнив под нос, пошёл вглубь мастерской. Немного замешкавшись, Долмэр неспешно последовал за ним. «Какая муха его укусила? — размышлял он. — Ну назвал я его куклы марионетками, разве это повод так кричать?! Старый хрыч! Уж лучше бы молчал, как и раньше, а то на тебе, понесло его!..»

— Что ты там тащишься, как старая кляча?! — гаркнул Сароси.

Долмэр помотал головой и подбежал к мастеру. Тот встретил его суровым взглядом и молча указал на развёрнутый чертёж. Множество крохотных шестерёнок и поршней собирались в один механизм, что приводил в движение остальные. В нём чувствовалось нечто знакомое, но, что именно, никак не удавалось понять.

— Большая часть корпуса уже готова, — сообщил Сароси. — На тебе изготовление деталей для задних лап и карданного вала. Срок до следующего вторника. Если управимся раньше, я посмотрю твой заказ. Но только попробуй испортить мне что-либо — вылетишь в сию же секунду! Приступай.

Что-то бубня себе под нос, он подошёл к столу напротив, надел защитные очки и включил станок. Долмэр посмотрел на него вполоборота. Ему хотелось высказать мастеру всё, что он о нём думает, но вовремя одумался. Громко вздохнув, единорог сверился с чертежом и приступил к выточке металлических деталей.

Дело шло медленно. Долмэр сделал акцент на качество, а не на скорость, чтобы не пришлось затем выслушивать очередные упрёки Сароси. Работа отвлекла его от проблем, и он постепенно стал забывать о грубости старика. Со временем его вновь заинтересовали необычные творения мастера, однако прямо обратиться к нему он не хотел.

Станки затихли. Долмэр через плечо посмотрел на Сароси. Единорог быстро убрал рабочее место и левитировал металлическую пластину. Воспользовавшись небольшой передышкой, подмастерье как бы невзначай сказал:

— Трудно управлять столькими куклами сразу.

Пони навострил уши, однако ответа не последовало.

— Это нужно, наверное, следить за каждой. Сосредотачиваться на разных делах одновременно.

Он вновь прислушался. Станок не работал, но и мастер по-прежнему молчал. «Ведь слушаешь, гад!» Долмэр закрыл глаза, глубоко вздохнул и через силу произнёс:

— Вряд ли я этому научусь в ближайшее время.

— Тебе и сотни лет будет мало, — наконец послышался нахальный голос Сароси.

«Много он понимает! — негодовал Долмэр. — Подумаешь, держать в голове несколько разных вещей. Я, может, так же могу!»

— Впрочем, такого сосредоточения требуют только пустые марионетки, — продолжал мастер серьёзным тоном. — Моим же творениям достаточно лишь энергии, команды и небольшой корректировки. Но я сомневаюсь, что тебе когда-нибудь попадёт в копыта нечто настолько совершенное.

Тихий смешок долетел до ушей Долмэра, и пони ещё крепче сжал зубы. Он потерял всякое желание продолжать разговор, но в голове крутилось слово «энергия», значение которого ему нужно было узнать во что бы то ни стало. Собрав всю волю в копыто и громко вздохнув, единорог с трудом выдавил из себя:

— А что за энергия?

— Ты не знаешь? — с едва уловимым удивлением спросил Сароси. — Магия, конечно.

— Вроде той, что заряжает станок?

— Грубо говоря, — пояснил мастер. — Любому механизму для работы нужна энергия.

— Даже такому совершенному? — сыронизировал Долмэр.

— Пони в определённой мере — самый совершенный механизм, только органический, — парировал Сароси. — А ему для жизни необходимо много энергии. Так что чем лучше механизм, тем больше ему требуется энергии.

«Выкрутился, скотина… — злился про себя пони. — Ладно, пока он разговорчивый, надо узнать побольше о его куклах».

— И как вы это делаете? — спросил он, пытаясь говорить как можно более спокойным голосом.

— А тебя это не касается, — грубо отрезал Сароси. — Работай!

По мастерской вновь разнёсся звук работающего станка. Внутри у Долмэра всё кипело, он дышал через нос и водил яростным взглядом по столу. На глаза попадались только готовые детали, чертёж и мелкий мусор.

— Старый дурак, — процедил пони сквозь зубы и стукнул по столу копытом.

Он вернулся к работе с твёрдым убеждением, что больше сегодня не скажет мастеру ни слова.

Огромный двухэтажный особняк возвышался на фоне стеклянных небоскрёбов и торговых центров. Он был построен из тёмно-коричневого камня, с оранжевой черепичной крышей и большими закруглёнными окнами. Его окружал длинный металлический забор, за которым виднелся небольшой фруктовый сад и блестело на солнце маленькое озерцо.

Карета, запряжённая четырьмя крепкими земнопони, въехала на территорию особняка и вскоре остановилась перед крыльцом. Из неё на мощёную дорожку сошёл бледно-жёлтой единорог с красной гривой. Он вдохнул полной грудью непривычно чистый воздух и грубо бросил:

— Не отставай.

За ним из кареты вылез Долмэр. Его заворожённый взгляд приковал к себе огромный особняк, которым он любовался ещё из окна. Во время путешествий между деревнями и городами пони видел немало красивых и необычных зданий, от которых захватывало дух. Это же восхищало не только изысканным вкусом и богатством, но и тем, что буквально на соседней улице небоскрёбы пронзали облака. «Это ж сколько деньжищ стоит такая махина?!»

— Ты чего встал там?! — прикрикнул Сароси.

Долмэр помотал головой и поспешил за мастером. Возле старика, виляя опущенным хвостом, бежал большой серый пёс. Собака, видимо, выскочила из кареты, пока пони любовался особняком. Намеченный глаз уловил небольшую скованность и цикличность в движениях, но несмотря на это, Долмэр восхищался этой гениальной работой. Стук её лап о брусчатку и редкий лай сливался с цокотом копыт.

Пони вошли в особняк и оказались в огромном светлом холле. Чистый, будто кристальный пол сверкал в солнечном свете. Возле большой лестницы, устланной ярко-красным ковром, стояли две мраморные статуи пегасов в старинных доспехах. Над высоким потолком висела массивная хрустальная люстра.

— Мастер Сароси, — послышался незнакомый почтительный голос, — рад вновь видеть вас!

Долмэр посмотрел на говорившего. Им оказался светло-серый единорог преклонного возраста с заметной сединой в коричневой гриве. На нём было некое подобие чёрного костюма, скрывающего, однако, лишь перед.

— Господин Гранд сейчас спустится. Прошу вас, присаживайтесь. — Пони указал на небольшой столик у стены. — Будете что-нибудь пить? Чай, кофе, сок?

— Мы ненадолго, — спокойным тоном ответил Сароси.

Слуга удалился, а гости присели на мягкие подушки. Пока мастер смотрел на механического пса, Долмэр рассматривал мебель. Его заинтересовали почти трёхметровые напольные часы в позолоченном корпусе из красного дерева. Сквозь стеклянную крышку виднелся качающийся маятник и три каплевидные гирьки.

— Подождёшь меня здесь, — послышался серьёзный голос Сароси. — Не вздумай бродить по поместью — не хватало мне потом тебя ещё искать. Слышишь, что говорю?

— Слышу-слышу, — буркнул Долмэр, подперев копытом голову. — Ничего не трогать, никуда не ходить, ни с кем не разговорить…

— Острить будешь перед своей кобылкой! — повысил тон Сароси и хрипло кашлянул.

— Могли бы уже просто домой отпустить, — пожаловался Долмэр.

— Рабочий день ещё не закончился, — прохрипел мастер и вновь закашлял. — Чтоб тебя неладная!..

«Меньше вымахиваться будешь, старикан!»

— Сароси! — разнёсся по холлу басистый голос.

Губы мастера тронула улыбка, и он, откашлявшись, поспешил на звук. Пёс побежал следом. Долмэр же облокотился на стол и смотрел им вслед, пока их не скрыла лестница. Идти за ними, чтобы лишь стать безучастным свидетелем беседы двух пони, единорогу не хотелось.

Тем временем разговор между Сароси и, видимо, заказчиком начался. Долмэр не мог разобрать слов, но зато отчётливо слышал на удивление натуральный лай и последующий за ним жеребячий возглас: «Спасибо!» В этот момент пони даже немного вытянул шею, пытаясь увидеть говоривших, но всё оказалось тщетно. «Уж не из-за прихоти ли разбалованного жеребёнка мы горбатились эти пять дней? — призадумался он. — Да даже если и так, что с того? Главное — работа, а для кого она — не так уж и важно».

Голоса начали постепенно стихать, цокот копыт отдаляться. Вскоре звуки окончательно растворились в тишине холла.

Сидеть и просто ждать пони не хотелось, поэтому он решил немного размять ноги.

Только сейчас Долмэр обратил внимание, что в холле, помимо стола, за которым он сидел, напольных часов, нескольких статуй и стеклянного шкафа, практически ничего не было. Свободного места в зале оказалось настолько много, что складывалось впечатление, будто тут могли устраивать настоящие пиры на сотню пони. В памяти единорога всплыл один необычный, но довольно приятный эпизод из жизни.

Однажды, оказавшись в небольшой деревушке неподалёку от Балтимэйра, Долмэр попал на чью-то свадьбу. Он не знал ни жениха, ни невесту и впервые был в этом поселении, однако его пригласили на гулянье и обращались так, будто знали всю жизнь. Первое время он держался скованно, с недоверием смотрел на празднующих и искал подвох, но пони лишь веселились. Вскоре единорог и сам проникся праздничным настроением, позабыв о предрассудках.

Многое из тех двух дней Долмэр уже успел позабыть, но одна картина врезалась ему в память на всю жизнь. Когда праздник закончился — улицы внезапно опустели. Единорог решил, что все просто отдыхают, но один из жителей объяснил ему, что в деревне живёт всего двадцать пони. На вопрос: «Откуда остальные?» он ответил, что в последнее время так мало поводов собраться вместе, и даже близких ты видишь редко, что многие приехали не только из соседних сёл, но и больших городов.

После этого случая Долмэр решил вернуться в родную деревню, где не был уже несколько лет, и повидаться с семьёй…

— Могу я вам чем-то помочь? — послышался за спиной чей-то почтительный голос.

Пони резко обернулся. Перед ним стоял немолодой бежевый единорог во фраке, скрывающем лишь перед, и лёгкой сединой в гриве.

— Да-а-а… — протянул он растерянно, — нет. Я тут просто решил немного прогуляться… — Долмэр поднял взгляд. — Красивый холл… большой такой. Я бы тут с удовольствием жил.

— У этого дома богатая история, господин… — Единорог выжидающе посмотрел на гостя.

— Долмэр.

Слуга кивнул.

— Если хотите, я могу вам её поведать.

Пони призадумался, едва удержав себя от желания почесать макушку. Он любил слушать интересные истории, но история заставляла его зевать. Вот только сейчас особой альтернативы не было.

— Почему бы и нет, — кивнул он. — Только, если несложно, можете чего-нибудь попить принести, а то в горле пересохло.

— Чай, кофе, сок?

— Сок.

— Одну минуту. Присаживайтесь.

Пони уселся за стол.

Вскоре вернулся слуга, левитируя перед собой поднос с оранжево-жёлтым соком в графине — Долмэр узнал в нём яблочный. Как только гость утолил жажду, единорог начал рассказ.

История особняка брала начало практически с основания Мэйнхэттэна. По сути, сам город выстроился вокруг небольшого поселения и этого поместья в частности. За эти века имение несколько раз достраивалось, сменило несколько владельцев и пережило три пожара. Имена, даты и длинные цифры Долмэр пропускал мимо ушей. Однако одно событие пробудило в нем немалый интерес. Выяснилось, что нынешний хозяин поместья, чей сын управлял компанией ГрандВолд, и Сароси были старыми друзья. Более того, именно господин Гранд помог тому встать на ноги и буквально подарил ему мастерскую. Но это было далеко не всё. Долмэр припомнил, что господин Поламир несколько раз упоминал некого Гранда. Тогда он так и не понял, о ком идёт речь, но сейчас был твёрдо уверен, что говорилось именно о хозяине поместья. Это было как минимум странно. Ведь получалось, что Поламир обратился за помощью к Гранду, пытаясь скрыть свою причастность от Сароси. А тот, как выяснилось, оказался старым другом последнего.

Пытаясь понять логику своего покровителя, Долмэр получил лишь ещё больше вопросов. Он попытался устранить белые пятна с помощью слуги, но рассказ прервал голос Сароси:

— Мы уходим!

Долмэр недовольно вздохнул, поблагодарил за историю и поспешил к мастеру.

Рядом с ним стоял пожилой салатовый единорог; его чёрная грива, с проблесками седины, была зачесана назад, открывая морщинистый лоб.

— Так это и есть твой ученик? — спросил господин Гранд басистым голосом, оценивающе смотря на пони.

— Сколько можно повторять, он просто временно работает на меня, — недовольно произнёс Сароси. — Идём.

— Если он тебя вышвырнет, — продолжал пони, словно и не слышал мастера, — приходи работать к нам. Такие умельцы нам нужны!

— Спасибо за предложение… — растерялся Долмэр. — Я подумаю.

— У нас ещё много заказов, — буркнул Сароси. — Был рад с тобой вновь повидаться.

— Ещё увидимся, — улыбнулся Гранд и вполголоса произнёс: — Ты всё-таки подумай над моим предложением.

Не придумав достойного ответа, Долмэр лишь кивнул и засеменил за Сароси, иногда поглядывая на нового знакомого. С уверенностью он мог сказать лишь одно: Гранд не рассказал своему другу о Поламире.

На улице пони уже ждала карета, на которой они приехали. Обдумывая услышанное, Долмэр залез в экипаж. Он не успел толком усесться, как встретился с мёртвым взглядом стеклянных глаз. Жеребца передёрнуло, и он отвернулся. Пони совершено забыл, что Сароси взял в поездку одну из своих кукол. Не желая смотреть на неё, он отвернулся к окну.

Зелёный и тихий пейзаж быстро сменился шумным и пыльным городом. Сотни пони спешили по своим делам, а повозки мчались по дорогам, словно соревнуясь друг с другом в скорости.

Несколько минут Долмэр пытался понять, что именно связывает Сароси, Поламира и Гранда, однако связать все ниточки воедино не удалось.

— Так вы с господином Грандом друзья? — поинтересовался он.

Вместо привычной гордости или недовольства во взгляде чувствовалась… настороженность.

— Кто тебе об этом сказал?

— Слуга.

Сароси слабо улыбнулся и задумчиво посмотрел на улицу. Долмэр удивлённо глядел на него, ожидая совсем другой реакции. Даже марионетка перевела взгляд на создателя.

— Это правда, я знаком с Грандом уже довольно-таки давно, но назвать его своим другом… скорее приятелем, хорошим знакомым.

— Так приятель и друг — одно и то же, — заметил Долмэр.

— Я так же думал в молодости. Но с годами понимаешь, что настоящих друзей единицы, — уверенно заявил Сароси. — И Гранда к таковым я причислить никак не могу. Он хороший собеседник и надежный товарищ, который всегда придёт на выручку, пока… — Пони саркастически улыбнулся и с грубостью продолжил: — Пока дело не касается денег! О! Стоит на кону появиться кругленькой сумме, и Гранд начинает взвешивать его с товарищем.

— Э-э-э… — протянул Долмэр растерянно, — как это?

— В вопросах выгоды Гранд ужасный циник, — фыркнул мастер. — Он переводит практическую пользу от пони или успеха предприятия в денежный эквивалент и взвешивает её с той суммой, которую он получит в случае предательства или провала операции. И упаси Селестия, если чёрное золото весит больше! Он продаст тебя с потрохами! Он погубит любое дело! И всё ради наживы!

Пони фыркнул, вновь развалившись на сиденье, пока его слушатель пытался обмозговать услышанное. Ничего, касательно связи Сароси с Поламиром, Долмэр не узнал. Однако его заинтересовала другая вещь. Он всегда считал, что все богатые пони, владельцы крупных фирм добились таких высот не без помощи притворства и подлости. Он не считал Гранда исключением, но высказыванием Сароси открыло глаза на более тёмные стороны этого пони.

— А вы не сильно ли сгущаете краски? — неуверенно произнёс единорог. — Что-то мне не верится, что этот Гранд такой мерзкий тип, каким вы его описываете.

— Я проработал с ним вместе более десяти лет и знаю его лучше, чем кто-либо! — проворчал мастер. — Повзрослеешь — поймёшь.

Он криво ухмыльнулся и закрыл глаза. «Опять он за своё!» — фыркнул Долмэр, бросив косой взгляд на старика. Ему захотелось оспорить его слова, поэтому он начал искать в них слабые места, пропуская сказанное через призму собственного понимания мира.

За этим занятием он провёл немало времени, но так и не нашёл хороших аргументов. Мастер тем временем продолжал отдыхать, чем ещё сильнее раздражал Долмэра.

Пони перевёл взгляд на марионетку. Безжизненные глаза смотрели прямо на него — по спине пони пробежали мурашки.

Сароси так толком не объяснил, почему выбрал именно эту куклу. Если другие хоть немного походили на настоящих пони, то спутать эту с живым единорогом мог лишь слепой. Краска, нанесённая на металлические пластины, смотрелась неестественно и местами облезла, вместо гривы — ряд остроконечных штыков, отдалённо напоминающих ирокез; и, наконец, два грубо сделанных искусственных глаза, способные двигаться непараллельно и со страшной скоростью.

— Он может на меня не пялиться? — недовольно спросил Долмэр, посмотрев на мастера.

Сароси с закрытыми глазами развалился на сиденье и тихо дышал.

— Не прикидывайтесь, что спите! — прикрикнул пони. — Это же вы им управляете!

— Мой рог горит? — вполголоса спросил старик, не открывая глаз.

Пони фыркнул.

— То-то, — усмехнулся мастер. — Наверное, Вельзевулу просто скучно, вот он и хочет с кем-нибудь поговорить.

— Он же просто кукла… — Долмэр осёкся. Два мёртвых глаза смотрели ему прямо в душу. Холодок пробежал по спине жеребца, и он нервно сглотнул.

— Я бы на твоём месте получше выбирал выражения, — предупредил Сароси пугающе серьёзным голосом. — Вельзевул, в отличие от остальных, плохо понимает шутки.

Марионетка слегка подалась вперёд. Пони вжался в сиденье. Он пытался отвести взгляд, но стеклянные глаза его будто загипнотизировали.

— Хватит, Сароси! — дрожащим голосом прикрикнул Долмэр.

Кукла приблизилась ещё.

— Эй! Убери его о меня!

— А что я могу? — наигранно удивился мастер. — Я даже не смотрю на вас.

Марионетка встала, ни на секунду не отрывая взгляда от напуганного пони.

Единорог с трудом проглотил ком в горле.

— Эй… Вельзевул, да? — начал он, по-глупому улыбнувшись. — Ты это… прости, что куклой назвал… Я ведь не со зла… даже не думал тебя обидеть…

Механический пони застыл.

Долмэр перевёл дух и продолжил уверенней:

— Для меня это всё просто в новинку… Я ж ничего против, что вы живые, не имею… Да чего уж там таить, я только за!

Вельзевул сел на место.

— Сказать по правде, я бы не отказался от такого попутчика.

— А вот врать не надо, — послышался голос Сароси, — он этого не любит.

— С чего это вы взяли, что я вру? — осмелел единорог.

Мастер фыркнул и что-то пробубнил себе под нос. Долмэр недовольно вздохнул, подперев голову копытом. У него было несколько весомых аргументов в свою пользу, однако стоило марионетке вновь посмотреть на него, как желание спорить тотчас пропало.

Карета в скором времени остановилась перед мастерской. Все три пассажиры вышли на улицу и направились к зданию. Некоторые из прохожих останавливались и глазели на шествующую впереди куклу, а кое-кто наоборот старался долго не задерживаться.

Пони шли в полной тишине. Лишь подойдя к станку, Сароси наконец произнёс:

— В конце следующей недели гляну твой заказ.

Мордочка Долмэра расплылась в улыбке. Хотя он и понимал, что ни работы, ни грубости от этого не убавится, слов на ветер мастер не бросал.

Последний станок остановился, погружая мастерскую в тишину. Долмэр стряхнул со старой подушки пыль, присел и левитировал из сумки большой сэндвич. У пони потекли слюнки, и он накинулся на еду, словно голодный волк. Расправившись с одним, он достал второй, потом — третий. Лишь после четвёртого Долмэр наелся и, блаженно промычав, опёрся спиной о край стола.

Мастер Сароси сверялся с чертежом у верстака. Он часто пренебрегал обеденным перерывом, хотя порой и уходил на полчаса в комнату, где хранились марионетки. Она с первых дней заинтересовала Долмэра, однако даже заглянуть туда одним глазком не удавалось, а Сароси рассказал лишь то, что там его кабинет. Такая скрытность разжигала любопытство, но об это пламя было легко обжечься.

Долмэр промочил горло, сладко потянулся и подошёл к мастеру. Сароси бросил на него безынтересный взгляд и сразу вернулся к чертежу. Над заказом он работал один, а подмастерью поручил изготовление больших напольных часов.

— Закончил? — сухо спросил Сароси.

— Ещё нет.

— Медленно работаешь, — упрекнул мастер.

— Да там работы на полчаса! — возмутился Долмэр.

Сароси, не отрываясь от чертежа, назидательным тоном произнёс:

— Когда тебе остаётся всего ничего, не вздумай отвлекаться и уж тем более отдыхать. Расслабишься — обязательно что-нибудь забудешь. А в нашем деле любая ошибка дорогого стоит.

Долмэр недовольно фыркнул, но пререкаться не стал. За первые три рабочие недели он уже привык к подобным нотациям. Более того, ему хотелось их послушать, когда мастер начинал бранить его за ошибки и опоздания, рассказывать, как нужно делать и почему так, а не по-другому. И в последнее время он всё чаще тыкал его лицом в грязь.

В дальнем углу мастерской заработал станок. Одна из марионеток вернулась к работе под пристальным контролем своего создателя: рог сиял, а напряжённый взгляд, казалось, был устремлён в пустоту. Отвлечь мастера сейчас означало рассердить его до конца дня. Сегодня Долмэр собирался поговорить с ним об одной очень важной вещи, поэтому предпочёл молча вернуться к работе.

Через полчаса пони привинтил последний шуруп и отошёл на пару шагов назад. Двухметровые напольные часы из редкой породы кедра можно было смело выставлять на продажу, но работу ещё должен был проверить Сароси. Он как раз проходил мимо, и Долмэр позвал его.

— Долго возился, — сказал мастер недовольным голосом, даже толком и не посмотрев на изделие. — Пошли.

Долмэр быстро поравнялся с ним и бросил удивлённый взгляд на часы. Он сомневался, что мог ошибиться в таком простом деле, однако это был первый раз, когда Сароси не проверил работу. «Ха, я так и знал, что рано или поздно он признает моё мастерство! — ликовал Долмэр про себя. — Теперь главное не упустить момент!»

— Вы уже закончили свою работу?

— Да. И сейчас мы займёмся другим заказом. — Рог Сароси засветился, и по мастерской звонким эхом разнёсся цокот множества копыт. — Работа сложная и ответственная, так что слушай внимательно.

— Сейчас? — растерялся Долмэр, уже прокручивая в голове запланированный разговор. — Но вы же говорили, что на сегодня больше нет заказов.

— Ты что-то путаешь, юнец.

— Я вам не юнец! — огрызнулся пони. — И вы сегодня утром сами сказали…

— Ты можешь придумать себе всё, что угодно! — прикрикнул Сароси и метнул на Долмэра недовольный взгляд. — Но пока не закончился рабочий день, ты будешь делать всё, что я тебе скажу. Понял?!

Несмотря на резкое высказывание, пони не растерялся. Он быстро нашёл контраргумент и уже открыл рот, чтобы огрызнуться, но в последний момент вспомнил о сорванном разговоре. Шанс вернуться к нему ещё оставался, но только без очередной перебранки.

— Сколько ты ещё будешь стоять, как истукан? — поторопил Сароси, направляясь вглубь мастерской.

Стиснув зубы и озлобленно смотря ему вслед, Долмэр молча поплёлся за ним.

Пони подошли к столу, на котором лежал развёрнутый чертёж. Долмэр посмотрел на него без особого интереса. «Очередные часы», — подумал он. На деле всё оказалось не так просто и банально: перед ним был сложный шарнирный механизм, с которым ни один из прежних заказов и близко не стоял; вдобавок он казался не законченным аппаратом, а лишь частью чего-то большого.

Захваченный изучением необычного агрегата, Долмэр забыл на некоторое время и о злобе, и о запланированном разговоре.

— Пока я делаю корпус, займёшься выточкой деталей для этой части, — с нотками раздражения сказал мастер, обведя обратной стороной карандаша область на чертеже. — Сегодня мы должны её собрать.

Особого желания спорить или даже разговаривать с ним у Долмэра пока что не было, поэтому он молча вернулся к работе.

Дело, как обычно, шло своим чередом: количество никогда не ставилось выше качества. Злость на Сароси стоила Долмэру трёх испорченных заготовок, однако вскоре она сошла на нет, и пони сосредоточился на деле. Детали одна за другой сходили со станка, тускло блестя в свете мощных ламп.

Все станки остановились практически одновременно, и шум плавно растворился в тишине мастерской. Её нарушил звонкий цокот приближающихся копыт, а затем и спокойный голос Сароси:

— Закончил?

— Да, — кивнул Долмэр, без гордости продолжив: — В кои-то веки я за вами угнался.

— Не обольщайся, у меня было в разы больше работы.

— Но вы и работали не один, — подметил он, но сразу понял, что это было уже лишнее. Сароси мог не оценить юмора, и тогда разговор опять пришлось бы отложить. Однако на лице старика лишь мелькнула улыбка.

После небольшой проверки мастером, пони приступили к сборке. В основном работал Сароси, а Долмэр просто подавал детали и слушал советы, иногда переходящие в упрёки. Пререкаться он не собирался, ища возможность завязать разговор.

— Видишь эту деталь? — спросил Сароси, указав копытом на шестерёнку с частыми, мелкими зубчиками. — Если механизм начинает периодически, но почти незаметно барахлить — проблема часто в таких деталях. Ломается зубчик, и один тик будет всегда пустым ходом.

— Хм, надо бы запомнить, — задумчиво ответил Долмэр и как бы невзначай поинтересовался: — А вы уже давно этим занимаетесь?

— Чем? — уточнил мастер, не отрываясь от работы.

— Ну, механизмами, чем же ещё.

— Механизмами… — с пренебрежением протянул Сароси, — лет с десяти.

— Ух ты, так это у вас какой стаж? — удивился Долмэр и уже хотел узнать возраст мастера, но тот не без гордости произнёс:

— Намного больше, чем тебе сейчас лет… Ах, Дискорд тебя побери! — процедил он сквозь зубы, левитируя деталь. — Погнулась.

Долмэр присмотрелся к ней, но так и не увидел никаких дефектов.

— Разве?

— У тебя глаз ещё не намётан, — буркнул мастер, легонько стукнув по детали молотком, — да и терпения порой не хватает. Вот здесь лишнее срезал — переделывай.

Шестеренка оказалась на столе. Долмэр внимательно её осмотрел, крутя и так и сяк, но дефекта не обнаружил. Впрочем, спорить он не стал, боясь сорвать запланированный разговор.

По мастерской вновь разнёсся шум станка. Быстро, но в и то же время и аккуратно Долмэр выточил новую деталь и левитировал её мастеру. Тот внимательно осмотрел изделие и кивнул.

— А вы когда-нибудь бывали на празднике Дня летнего солнцестояния? — спросил он отвлечённо.

— Попробуй там не побывать, когда его в каждом городе отмечают, — с едва уловимым раздражением ответил Сароси.

— Нет, я имею в виду само поднятие солнца принцессой Селестией.

— Ты об этом… — Пони оторвался от работы, задумчиво посмотрел на стену и безразлично ответил: — Видел пару раз.

— Да? А вот мне ещё не довелось… Как назло, всякий раз я был чуть ли не в другом конце Эквестрии от города, где принцесса Селестия поднимала солнце. — Долмэр мечтательно вздохнул. — Хочется хотя бы разок увидеть.

— Там не на что смотреть, — отмахнулся Сароси и вернулся к сборке механизма.

— Как это не на что?! — чуть ли не воскликнул Долмэр. — Это же самая принцесса Селестия!.. Да мне каждый, кто присутствовал там, описывал этот момент, считай, как один из самых волнительных и прекрасных в своей жизни!

— Ха! — Сароси с кривой ухмылкой обернулся. — Сейчас я тебе опишу этот самый прекрасный и волнительный момент в жизни! — съязвил он. — Представь огромную площадь в центре города, толпу зевак, радующихся уже тому, что здесь оказались. Добавь сюда несколько помпезных речей о важности и чести, которая выпала всем присутствующим. А теперь представь белого аликорна со святящимся рогом и солнце на фоне. Представил? Молодец. А теперь скажи, что здесь прекрасного и волнительного?

Долмэр на мгновение растерялся. Он всегда относился к принцессе Селестии с уважением, хотя редко говорил об этом. Ему захотелось опровергнуть заявление Сароси. Он начал подбирать нужные слова, но не успел даже открыть рот, как мастер ответил за него:

— Да, увидеть коронованную особу удаётся не каждый день. Но, поверь мне, рождение жеребёнка волнует родителей куда больше, чем встреча с принцессой. — Он выдержал короткую паузу. — А теперь скажи, что именно принцесса Селестия делает?

— Торжественно поднимает солнце! — воскликнул Долмэр и, приняв это за спасительную тросточку, уверенно продолжил: — Праздник летнего солнцестояния бывает только раз в году, и принцесса…

— Раз в году? — усмехнулся Сароси. — Дворцовая стража с тобой не согласится. Им нередко доводится видеть подъём солнца, разве что не в такой торжественной обстановке.

— К чему вы клоните?

— К тому, что подъём солнца для принцессы Селестии — дело обыденное, и на празднике она лишь делает это перед толпой зевак.

Долмэра начинал нервировать тон Сароси, его пренебрежительное отношение к одному из самых важных дней для Эквестрии. Более того, ему всё сильнее казалось, что к принцессе Селестии он питает не самые тёплые чувства.

— Хочешь увидеть нечто действительно прекрасное? — продолжил мастер с величием. — Любуйся!

Он вскинул копыта, и синхронно с ним все марионетки подняли головы.

— Наделять жизнью бездушные куски дерева, подарить им характер, душу — вот настоящее искусство! Вот этим стоит гордиться и восхищаться, а не превозносить обеденный ритуал принцессы!

— Но без принцессы Селестии воцарилась бы вечная ночь, как во времена Найтмэр Мун! — моментально возразил Долмэр. — Все пони, звери и растения погибли бы без солнца!

— Причём здесь это? — удивился Сароси. — Дело принцессы Селестии благородно, но мы говорим о празднике и его мнимой важности.

— Неужели? А по-моему, вы говорите о другом.

— Что ты себе тут придумываешь… — Мастер нахмурил брови и с нотками презрения спросил: — Или ты очередной фанатик, боготворящий Селестию?

— Что ещё за фанатиков вы тут придумали?! — поморщился пони.

— Придумал? — горько усмехнулся Сароси. — Ты либо один из них, либо так слеп, что не замечал их. Они превозносят Селестию как богиню, молятся на неё днём и ночью, благодарят за удачи, а в несчастьях видят лишь гнев богини за свои проступки. Эти слепцы говорят о мире и гармонии, но при этом готовы глотки рвать всем несогласным!

Долмэр раскрыл рот и сощурил один глаз от потрясения. Никогда прежде подобные темы не всплывали, да и сам Сароси редко упоминал принцессу Селестию. Сейчас же он едва ли не открыто критиковал её. Долмэру страсть как хотелось поспорить с ним, доказать его неправоту. В то же время из-за этого запланированный разговор мог отложиться на неопределённый срок.

— Бредово звучит, — наконец ответил он и перевёл взгляд на чертёж.

— Я думал так же в молодости, пока один пони не открыл мне глаза, — продолжил Сароси уверенным голосом, — он показал мне обратную сторону медали, научил реально смотреть на вещи. — Горькая улыбка тронула губы мастера. — Хотя он и сам в итоге оказался фанатиком. Только он превозносил не Селестию, а своего Бога. Он готов был сутками говорить о нём и ненавидел каждого, кто не признавал его веру… Но он был прав, видя во многих вещах подвох.

В мастерской воцарилась гробовая тишина. Сароси задумчиво смотрел на стену, а Долмэр с недоверием поглядывал на него, размышлял об услышанном. С одной стороны, тон вкупе с большим жизненным опытом заставляли допустить ряд заявлений. С другой — пони знал его характер и нежелание признавать собственные ошибки.

Черты раздражения на мордочке Сароси вскоре исчезли. Он протёр глаза, словно погоняя остатки сна, пару раз хрипло кашлянул и спокойно напомнил:

— Мы ещё не закончили.

На сборку у пони не ушло и полчаса. После они приступили к выточке деталей для очередной составляющей механизма. Затем части собирались и процедура повторялась.

Долмэр несколько раз пытался вновь завязать разговор, но Сароси сразу напоминал об обязанностях. В какой-то момент он начал просто игнорировать вопросы, и пони ничего другого не оставалось, как поставить крест на своих планах.

Под конец рабочего дня Долмэр подустал и начал часто поглядывать на часы, с нетерпением ожидая, когда мастер отпустит его домой. Сароси, однако, будто позабыл о времени и заставлял вытачивать всё новые и новые детали.

Когда работа наконец была окончена, на часах уже было почти девять.

— Я уже три часа, как должен был быть дома! Какого дискорда вы меня так задержали?! — пожаловался Долмэр.

Сароси смирил его суровым взглядом и безапелляционно заявил:

— Ты со мной контракт не заключал, так что можешь катиться на все четыре стороны.

«Вот же урод! Так бы и разбил ему морду… Он ещё ухмыляется!.. Ох, если бы не заказ…»

— Идём, нужно кое-что обсудить, — спокойно произнёс Сароси, развернулся и пошёл вглубь мастерской.

— Чего?! — воскликнул Долмэр. — Вы и так задержали меня на три с лишним часа!

— Как хочешь, — бесцветно ответил мастер, не оборачиваясь. — Мне твой заказ и даром не сдался.

Долмэр замешкался, пытался понять, что именно имеет в виду Сароси. Когда до него наконец дошло, старик уже открывал дверь в свой кабинет.

— Эй! — прикрикнул он, помчавшись следом. — Я передумал!

Долмэр замедлил шаг, приблизившись к кабинету Сароси. Немногословность мастера и хранящиеся там марионетки создали вокруг комнаты ореол таинственности. Пусть пони устал и хотел поскорее поговорить о своём заказе, он всё же попытался представить, что его ожидает.

Воображение рисовало большой светлый зал с тысячами чертежей, закрывающими стены, словно обои. Десятки кукол стояли стройными рядами, готовые в любом момент ожить по велению создателя. На длинных столах и металлических полках лежало бесчисленное множество деталей, заготовок и инструментов. Наконец, в центре этой второй мастерской стояла кровать и небольшой обеденный столик, где Сароси проводил свой досуг.

Заскочив следом за мастером, Долмэр живо окинул взглядом кабинет. Комната оказалась небольшой и… самой что ни на есть обыкновенной. Светло-зелёные стены, несколько ламп, рабочий стол, книжный шкаф, высокие напольные часы. В дальнем углу, безжизненно свесив головы, стояли куклы. Глазу было просто не за что зацепиться.

— Долмэр, иди сюда, — позвал мастер.

Сароси редко обращался к нему по имени и всегда делал так лишь с целью накричать. Сейчас же ни во взгляде, ни в голосе не было ни намёка на гнев, только серьёзность.

Долмэр подошёл к Сароси. На столе лежало несколько чертежей. В одном из них узнавался его собственный заказ, во втором чувствовалось нечто знакомое, хотя многие детали казались чуждыми; остальные он видел впервые.

— Сам проектировал? — поинтересовался Сароси, пододвинув Долмэру его чертёж.

— Да. Пытался по книгам и личному опыту создать, — признался тот, левитировав листок. — Только вот получилось, кажись, средненько.

— Средненько? — фыркнул мастер. — Половина деталей — мусор, а вторая плохо реализует потенциал механизма.

«Опять он за своё! — возмутился про себя Долмэр, однако с неохотой признал. — И всё-таки… он в чём-то прав. Эту цепь можно заменить одной шестернёй, а эту часть… Так, значит, она приводит в движение эту систему, а та уже… — Пони напряг глаза. — Какого дискорда она вращает эту шестерню?! Она и без того приходит в движение!.. Неужели это мой чертёж?.. Бред!»

Сароси левитировал другой лист, который вначале показался Долмэру знакомым.

— Пришлось изрядно повозиться, чтобы превратить твой бред в нормальный чертёж, — гордо и одновременно недовольно заявил он. — Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что именно я убрал или добавил?

— Да нет, разберусь… — зевнул Долмэр, рассматривая новый вариант.

Вкратце озвученные ранее изменения теперь были на бумаге. Многие решения мастера ещё требовалось тщательно изучить и проанализировать, однако на первый взгляд они смотрелись уместно.

— Ты неплохо сделал лишь секцию для хранения адиаманта, — добавил Сароси после некоторого молчания. — Впрочем, нужно быть непроходимым тупицей, чтобы налажать и здесь.

Слова мастера напомнили Долмэру о запланированном разговоре. Весь день он пытался планомерно подвести мастера к нему, но в итоге потерпел фиаско. Сейчас же Сароси сам давал повод развязать его и выглядел спокойным и серьёзным.

Подбирая нужные слова, Долмэр безынтересно окинул взглядом комнату. В глаза сразу бросилась большая картина, висящая над входом. Яркие цвета разительно выделялись на фоне успокаивающих салатовых стен. Долмэр присмотрелся. На полотне изображалась группа разномастных пони в тёмно-синих одеждах. Внимание привлекла жёлтая фигура у края. Хотя рассмотреть лица не удалось, она напоминала Сароси. «Вон даже красная грива виднеется», — подметил Долмэр и словно невзначай сказал:

— Не знал, что вы любите живопись.

Мастер посмотрел на него недобрым взглядом и грубо ответил:

— Я тут распинаюсь, пытаюсь тебе что-то объяснить, а ты о какой-то живописи болтаешь!

— Я вас внимательно слушаю! — поспешно оправдался Долмэр. — Просто вот картину заметил там, над дверью. Уж больно она необычная для вашей мастерской. Вернее, она единственная… ну, если не считать тех, в холле, на первом.

Сароси посмотрел на полотно. Грубые черты лица постепенно смягчились, в уголках рта появилась слабая улыбка, а в голосе послышались ностальгические нотки:

— Напоминание о молодости.

— Так всё-таки это вы там изображены? — озвучил Долмэр мысли. — А остальные пони — ваши друзья?

— Друзья… — задумчиво протянул Сароси и усмехнулся, — скорее коллеги по работе, в лучшем случае хорошие знакомые.

— Как Гранд? — уточнил Долмэр, как вдруг до него дошёл главный смысл фразы. — Постойте. Вы сказали «коллеги по работе»?

— Сказал, — кивнул мастер. — Что тебя смущает?

— Ну так… — замялся пони. Он снова посмотрел на картину, надеясь отыскать там подсказку. — Просто там никто особо не смахивает на мастеров. Даже вы больше похожи на… ну не знаю… на путешественника, бродячего… — Долмэр едва заметно улыбнулся, — на путника в плаще, в общем.

Сароси хрипло усмехнулся и неожиданно закашлял. Для него такие приступы были не редкостью, однако на этот раз он продолжался намного дольше. В какой-то момент Долмэр начал волноваться за старика, особенно, когда он склонил голову. В тот миг показалось, что он вот-вот начнёт кашлять кровью — настолько сильным был кашель. К счастью, всё обошлось. Сароси немного отдышался, его красное лицо приобрело прежний оттенок, и он хрипло рыкнул:

— Дискордово отродье! Эта дрянь загонит меня в могилу пораньше старости.

— И вы не пробовали вылечиться? — неожиданно для самого себя спросил Долмэр.

Сароси скорчил кислую мину и ответил вполголоса, отвернувшись:

— Это не лечится.

— Быть такого не может, — не поверил Долмэр. — Я хоть в медицине полный ноль, но не раз слышал, как с помощью магии и снадобий пони излечивались от смертельных болезней! Наверное, такое лечение и стоит кругленькую сумму, но вы и зарабатываете немало, да и Гранд, скорее всего, одолжит вам бит. Уж для него-то это жалкие гроши.

— Слышал он… — буркнул Сароси и вновь кашлянул. — Лечили меня уже. Причём не какой-нибудь шарлатан, а такой лекарь, от которого и принцессы не отказались бы, бери их хоть одна хворь. Да всё бестолку.

Повисла томительная пауза. Сароси смотрел в сторону, опустив голову. Впервые за всё время, пока Долмэр работал на него, ему вдруг стало по-настоящему жалко его. Он понимал, что изначально разговор должен быть идти по иному руслу, но теперь уже не мог просто так взять и забыть об этом.

— Неужели ничего нельзя…

— Тебе уже сказали! — прикрикнул Сароси. — Не лечится, и всё тут!

Вновь в кабинет воцарилась тишина. Долмэр пытался подобрать нужные слова, но на ум не приходило ничего дельного.

— Ничего, прожил уже двадцать лет как-то и ещё столько же проживу, — вполголоса произнёс Сароси, словно пытался подбодрить самого себя. — А коль откину копыта, так хоть буду знать, что после меня кто-то останется. Я-то уже успел сделать столько, сколько некоторым и не снилось. Верно я говорю? — В голосе появилась гордость, в которой всё-таки чувствовалась горечь.

В дальнем углу комнаты что-то скрипнуло. Долмэр обернулся на звук. Все куклы подняли головы и крепко стояли на ногах. На мордочке старика сияла гордая улыбка.

Вновь разговор подошёл к той теме, ради которого Долмэр его, собственно, и затеял. На этот раз, правда, пони не так уж и просто было перейти к сути. Ему было жаль старика, и он прекрасно понимал, что Сароси может это не понравится, однако ждать он больше не собирался.

— Вы правда считаете их живыми?

— Считаю? Я это знаю! — воскликнул он, смотря на куклы. — Ты и сам всё видел.

— Да-а-а… — протянул Долмэр. — Но что делает их живыми?

Сароси вознаградил его недобрым взглядом и недоверчиво спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… — ответил пони осторожно, — вы постоянно твердите, что они живые, что у них есть характер, что они мало чем отличаются от простых пони. Но вы так и не сказали, почему вы считаете их такими?

— С какой это стати я должен тебе рассказывать? — буркнул Сароси.

— Но…

— Не дорос ты ещё, — безапелляционно перебил мастер. — Самостоятельно только часы можешь сделать, но их жизнью не наделить.

— Я быстро учусь, — не сдавался Долмэр, указав копытом на чертёж. — Месяц назад он казался мне превосходной работой, но сейчас я понимаю большую часть своих ошибок.

— Ещё бы ты их не понял, когда я тебе их выделил, — по-прежнему недовольным тоном произнёс Сароси.

— Да, вы выделили, — после короткого молчания согласился Долмэр. — Только вот слепцу не увидеть красоты, сколько ты ему не показывай.

Эти слова мастер сам произносил не раз и сейчас, пусть и с недовольной гримасой, ничего не ответил.

— Я не собираюсь никому выдавать вашу тайну, — честно заверил Долмэр. — Она станет для меня такой же сокровенной, как и для вас, и я скорее сдохну, чем открою ею другому!

Вопреки ожиданиям, холод и недоверие в глазах Сароси стали ещё сильнее. Долмэр почувствовал укол в сердце и страшное желание отвести взгляд. Однако, пусть и с трудом, он смотрел прямо на мастера, пытаясь сохранить невозмутимость.

— Зачем она тебе нужна? — наконец спросил мастер серьёзным тоном.

Долмэр предполагал подобный вопрос, поэтому продумал его заранее. Он собрался с духом, быстро прокрутил ответ в голове и уверенно произнёс:

— До того как обратиться к вам, я прочёл много книг о нашем ремесле и об адиаманте в частности. Во всех восхвалялась удивительная способность этого минерала накапливать огромное количество магической энергии, а потом практически без потерь отдавать её. Но меня интересовало другое, способен ли он дать настоящую жизнь. — Долмэр тяжело вздохнул. — Увы, все авторы как один опровергали эту способность, называли её мифом.

— Миф?! — воскликнул Сароси, и его глаза буквально вспыхнули яростью. — Эти идиоты-теоретики не провели ни одного полноценного исследования, ни одного стоящего эксперимента. Сплошь теории да выдумки!

Рог мастера объяло красное сияние. Комната наполнилась цокотом десятков копыт. Уже в следующий миг двух пони обступили их искусственные собратья. Долмэр растерянно крутил головой из стороны в сторону, вдруг почему-то испугавшись за собственную жизнь. Когда он наконец вновь посмотрел на Сароси, то невольно дрогнул. В глазах горел огонёк гнева и уверенности.

— Тебе нужны доказательства?! — продолжал мастер на повышенных тонах. — Так вот они, обступили тебя со всех сторон! Ну же, смотри на них, любуйся!..

Долмэр чувствовал на себя с десяток взглядов, и от мысли, что все они мёртвые, по спине у него пробежал противный холодок.

— Или ты не веришь собственным глазам?!

— Верю, — дрожащим голосом ответил Долмэр и уже открыл рот, чтобы продолжил, но Сароси словно предугадал его слова.

— Никогда слепо не верь книгам! Авторы порой и сами плохо знают то, о чём пишут. Особенно, если это касается всякой посредственности. Уж её-то в последнее время развелось, как тараканов.

Мастер начал плавно водить взглядом по своим куклам, говоря с прежней уверенностью:

— Я провёл большую часть жизни рядом с ними. Видел, как они взрослеют, превращаются из бездушных марионеток в настоящих пони, личностей с характером! — Он говорил так, словно обращался ко всем присутствующим. — Создал ли адиамант их душу сам или же просто стал пристанищем для заблудшей? Этого я ещё не знаю. Но факт остаётся фактом — у них есть душа. Своя или чужая, но она есть!

Сароси резко перевёл взгляд на Долмэра. Пони вновь дрогнул, увидев во взгляде старика не только уверенность и гордость, но и безумный блеск. Он молча смотрел на него, одновременно страшась и желая внимать каждому слову.

— До сих пор не веришь? — продолжал мастер всё так же громко, с лёгким недоумением. Он ткнул копытом в чертёж. — Тогда зачем ты припёрся ко мне с этим? Или думаешь, я всё ещё не понимаю, что это? О, я сразу понял, что ты хочешь сделать механическое сердце. Паршивое, но всё же сердце!

Долмэр продолжал стоять перед ним каменным изваянием.

— Отвечай!

Крик вывел его из благоговейного ступора. Хотя в горле стоял противный ком, а мысли превратились в вязкий кисель, пони всё-таки нашёл силы ответить:

— Вы правы, это сердце…

— Скажи мне то, чего я не знаю! — в повелительном тоне потребовал Сароси.

Сердце Долмэра забилось с чудовищной скоростью. Он чувствовал, что едва ли понимает требование мастера и уж тем более не способен вести последовательное повествование. Суровый взгляд и требовательный вид Сароси лишь усугубляли положение. И сколько бы Долмэр не пытался скрыться от него, он натыкался на мёртвые глаза марионеток.

Лишь через пару минут он немного успокоился и попытался вспомнить тот роковой день.

Перед глазами возник нечёткий образ красного пегаса. Он медленно приближался к тёмным деревьям, и постепенно его свет тускнел. Вокруг становилось всё темнее и темнее, и мрак вот-вот должен был поглотить пони. Но вдруг во тьме загорелись две зелёные точки. Они стремительно приближались. Пегас попытался взлететь, но не успел…

— Какая вам разница?! — рявкнул Долмэр.

— Не увиливай от ответа!

— Вас это не касается!

— Я не собираюсь доверять пони, который не доверяет мне!

Долмэр уже с ненавистью смотрел прямо в глаза Сароси. У него были опыт и возможности помочь, у него одного, и терять такого мастера было верхом глупости. Разгоряченный взгляд, в котором не было ни крупицы понимания, только слепая настойчивость, уничтожал любую надежду избежать неловкого диалога.

— Это длинная история… — сжав зубы до боли в скулах, процедил Долмэр.

— А мне некуда спешить, — твердо произнёс Сароси, и марионетки сделали шаг назад. — Только избавь меня от ненужных подробностей.

Долмэр рыкнул. Несколько минут пони собирался с мыслями, вспоминая о былом. Все это время он смотрел прямым немигающим взглядом на мастера.

— Все произошло из-за меня, — нехотя произнес Долмэр. — Его звали Халис. Пегас с гнусным характером. Как-то мы с ним заблудились в лесу. Он решил осмотреться и улетел вверх, а пока я торчал на земле, меня заметил волк. С серой свалявшейся шерстью, безумным взглядом, огромными клыками и когтями. — Долмэр вздрогнул всем телом и отвел взгляд. — Он побежал на меня, а я как истукан стоял на месте и смотрел. Если бы не Халис, волк бы меня убил. Он бросился на него, а я смотрел на это всё. Просто смотрел… А потом меня переклинило, и я побежал куда глаза глядят. Последнее, что я помню: поляна на другом конце леса.

В груди появилось щемящее чувство. Ещё раз по телу пробежала дрожь, однако после неё мускулы напряглись. Долмэр сжал зубы и продолжил в сторону:

— Его нашли спустя несколько дней. Врачи сказали, что он умер от потери крови. Он просто истек кровью. Я должен был помочь ему. Я легко мог ударить волка, откинуть или даже… да я мог сделать что угодно, но… я просто убежал… Убежал! Я бросил его умирать! Как трус! Как предатель! Я должен был его спасти!

Долмэр не выдержал и со всей силы стукнул ногой по ближайшему предмету, которым оказалась одна из кукол. Она, однако, заблокировала удар копытом.

— А-а-а, — простонал пони и попытался ударить вновь. Марионетка и на этот раз с лёгкостью отразила атаку. В порыве гнева Долмэр перестал отдавать отчёт своим действиям и замахнулся снова. Вдруг резкая боль в затылке, и мир погрузился во мрак.

Долгое время перед ним стояла лишь безмолвная мгла. Но вот в ней возникли тусклые, размытые, обрывистые картины. Несмотря на это, Долмэр вскоре различил красную фигуру пегаса. Она медленно брела по невидимой тропе меж тёмных деревьев, как вдруг во мраке начали одна за другой вспыхивать ядовито-зелёные пары глаз. Долмэр попытался позвать друга, но тишину не нарушил ни один звук. Он был вынужден смотреть этот кошмарный спектакль, прекрасно зная финал трагедии…

Пони ощутил прикосновение чего-то холодного и мокрого на своей мордочке. Следом за этим чувством пришла боль в затылке. Долмэр, поморщившись, потянулся к больному месту, но вдруг его остановило чьё-то копыто. Он устало открыл глаза и посмотрел в сторону держащего его. В полумраке комнаты виднелся зелёный силуэт. Сколько бы Долмэр на него не смотрел, а узнать пони никак не удавалось.

— Очнулся наконец-таки! — нарушил тишину радостный голос Сароси.

Комната внезапно озарилась. На Долмэра смотрели два стеклянных глаза. Пони отскочил в сторону, испуганно уставившись на деревянную куклу. Боль пронзила затылок с новой силой, но он лишь сжал зубы, не отрывая взгляда от одного из творений мастера. Марионетка стояла неподвижно, словно мраморная статуя.

— Сколько можно их бояться? — усмехнулся Сароси совсем рядом. — Ты уже почти месяц здесь работаешь.

Долмэр обернулся на звук. Пожилой жёлтый единорог смотрел на него со слабой улыбкой; позади него виднелась открытая дверь, через которую в комнату проникал яркий свет.

— Голова болит? — поинтересовался он.

— Да, болит… — Долмэр вдруг вспомнил, что случилось вечером, и недовольно произнёс: — Так это вы меня ударили?!

— Это был Вельзевул… Ох, ну и надо было же тебе выбрать именно его…

— Опять вы все валите на Вельзевула! — не унимался Долмэр. — Такое ощущение, что вы его нарочно держите при себе!

— Не моя вина, что тебе мозгов не хватает выбирать противников по силе, — буркнул Сароси, и радость тотчас сменилась серьёзностью. — Пойдём.

Не дожидаясь ответа, он резко развернулся и направился к двери.

— Куда это? — опомнился Долмэр и быстро нагнал мастера.

— Обсудим кое-какие детали, а потом домой пойдёшь.

Яркий свет в мастерской заставил пони немного пощуриться и опустить взгляд. Как только глаза полностью привыкли к освещению, Долмэр смог осмотреться. Пожалуй, все куклы Сароси сейчас стояли у станков, смотря стеклянными глазами на стены. Рядом с ними лежали материалы, использующиеся для изготовления корпуса и механизмов.

Пони остановились у стола, на котором лежало несколько толстых папок. Долмэр пробежался глазами по названиям: «Корн», «Диамант», «Амик», «Айрон», «Вентус».

— Ты хочешь оставить своего друга пегасом?

Неожиданный вопрос Сароси сбил его с толку, и он ответил растерянно, после короткого молчания:

— Что вы имеете в виду?

— От будет крыльев мало проку, а убрать их потом просто так не получится.

— О чём это… — пони осёкся, наконец поняв смысл происходящего. В его голосе по-прежнему отчётливо слышалась неуверенность: — Вы собираетесь сделать его... целиком?

— Да, — кивнул Сароси, левитируя одну из папок. — Даже если ты уже что-то сделал, из-за кардинальных изменений в механизме сердца тебе в любом случае придётся начать всё с начала.

Он открыл папку, достал несколько свернутых чертежей и разложил на столе. Затем принялся подробно объяснить свою задумку, поведал план будущих работ и уточнил несколько деталей — цвет, рост и ещё раз спросил о крыльях. Растерянность Долмэра быстро сменилась заинтересованностью и радостью. Его терзало немало вопросов, но он решил лишний раз не перебивать мастера и внимал каждому слову.

Разговор затянулся на пару часов. Но это нисколько не расстраивало. Наоборот, Долмэр готов был слушать и обсуждать новое тело для своего друга сколько угодно, несмотря ни на голод, ни на усталость. Он получил пояснения ко многих вещам, вызывающим недоверие раньше.

Когда мастер наконец закончил, Долмэр искренне поблагодарил его и задал один из немногих оставшихся вопросов:

— Почему вы решили помочь мне?

— Тебя это волнует? — спокойно спросил Сароси. — Многие на твоём месте просто бы радовались да помалкивали.

— Наверное, вы правы… — протянул Долмэр и, не особо понимая зачем, весело добавил: — Только я не они.

Старик хрипло рассмеялся, пару раз кашлянул и негромко произнёс:

— Можешь считать, что поэтому и я помогаю. Насчёт денег не беспокойся, твоей предоплаты и отработанных дней вполне хватит. — Сароси посмотрел на часы. — Уже почти обед.

— Как?! — воскликнул Долмэр и убедился в этом сам. — Сколько же я был в отключке?

— Всю ночь, — пояснил мастер. — Можешь сходить домой — я тебя и так достаточно задержал.

— Домой? — удивился он. — А как же Халис?! Нет уж, дудки! Я остаюсь!

— Я так и думал, — удовлетворённо произнёс старик, улыбнувшись. — Можешь отдохнуть, пока мы будем делать корпус… Или приступай к выточке деталей для сердца.

Рог мастера засветился, и в следующий миг мастерскую наполнил шум десятков работающих станков. Долмэр посмотрел на Сароси с уважением, а затем приступил к работе, будучи полностью уверенным, что дело в надежных копытах.

Вечерело. На улице беззвучно моросил дождь и дул прохладный северный ветер. Редкие прохожие, спрятавшись под зонтами или в плащах, с интересом поглядывали на двух пони у знаменитой на весь город мастерской. Оба единорога — пожилой и молодой — молча смотрели на повозку компании ГрандВолд. Всего пару минут назад в неё погрузили куклу Халиса. А буквально через полчаса они вместе с Долмэром должны были уже покинуть пределы Мэйнхэттэна на вечернем экспрессе.

Тишину нарушил хриплый кашель. Долмэр перевёл взволнованный взгляд на мастера. Старик стоял под дождём без плаща, который он наотрез отказался надевать, и теперь вся его красная грива промокла. Он несколько раз кашлянул, прикрывая рот копытом, харкнул и что-то пробубнил себе под нос. Несмотря на это, как только очередной приступ закончился, он крепко стал на ноги и гордо поднял голову.

— Прожил двадцать лет и ещё столько же проживу, — уверенно ответил он, поймав на себе встревоженный взгляд. — Ты на поезд не опоздаешь?

— Да, пора бы уже ехать, — задумчиво ответил Долмэр, но прощаться не спешил.

Он был стольким обязан Сароси, что хотел отблагодарить его за всё. Однако он едва ли мог выразить всё в нескольких предложениях, а время уже поджимало.

— Ну что же…

— Что ты опять там мямлишь? — чуть повысил голос мастер. — Коль нечего сказать, так езжай. Поезд тебя ждать не будет.

Долмэр успел лишь тихо усмехнуться, как Сароси добавил:

— Надеюсь, ты отнесёшься к своему другу как к пони, а не марионетке.

— Уж в этом можете не сомневаться! — заверил Долмэр. — Кстати, я ведь могу вам писать, если что? Мало ли посоветоваться нужно или ещё чего-нибудь.

— Тебе не хватит того материала, который я тебе дал?.. Ну пиши, адрес ты знаешь, — кивнул мастер и снова пару кашлянул. — Дискордов дождь… ты своими прощаниями меня в могилу загонишь.

— Ладно, ладно… — Долмэр поспешил к повозке, но на полпути остановился и обернулся. — Спасибо вам! Может, ещё свидимся!

Улыбка тронула губы Сароси, однако он ограничился лишь молчаливым кивком. Несколько секунд пони смотрели друг на друга с нескрываемым уважением и едва уловимой горечью. В какой-то момент в голову Долмэра вкралась мысль: рассказать обо всём мастеру хотя бы напоследок. Однако, решив не портить отношения лишними вопросами, за которыми легко могла последовать ссора, он не сказал о Поламире ни слова.

Повозка тронулась сразу, как в неё запрыгнул единственный пассажир. Так толком и не устроившись, он посмотрел на Сароси. Старик недвижно, гордо подняв голову, смотрел вслед уезжающему. Сколько позволила улица, Долмэр улыбался ему, хотя и не был уверен, что старый глаз различает даже его самого.

Когда фигура скрылась за домами, пони откинулся на спинку сиденья. За тонкой перегородкой находилось творение гениального мастера и его неопытного ученика, которое поможет исправить ошибки прошлого и вернуть жизнь несправедливо умершего.

— Спасибо, Сароси, — полушёпотом произнёс Долмэр. — Я оправдаю твои ожидания.