С почти чистого листа (гет)

За окном беззвучно падал снег, наряжая Лондон в белоснежную новогоднюю шубу, празднично мигали светофоры, а по широким тротуарам спешили домой нагруженные пакетами люди.

Каждый год всё повторялось. Снег-подарки-ёлка-ужин-семья.

В этот раз всё снова шло своим чередом. В воздухе кружились снежинки, спешно запаковывались в красивую обёртку нужные и не очень вещи, с прилавков магазинов исчезали мандарины, а дальние родственники покупали билеты на самолет, чтобы в эту особенную ночь быть вместе.

Всё шло своим чередом.

Для магглов.

Магический мир претерпевал серьёзные изменения. Кардинальные. Полностью перевернулся, короче говоря.

Волдеморт победил, тело Гарри так и не нашли, а на всех «несогласных» была ненавязчиво объявлена охота.

Гермиона была очень умной девушкой. Умной, наблюдательной и умеющей делать верные логические выводы.

Она сразу поняла, что жалкой кучке сопротивляющихся с новым режимом не победить. Ни за что. У них не было ни должного финансирования, ни связей, ни чёткого плана. И, самое главное, не было того, кто бы повёл их за собой.

Поэтому Гермиона медленно положила палочку перед собой на стол и принялась спокойно ждать, пока за ней придут в бывший дом её родителей.

* * *

После битвы, вернее, после разгромной победы Тёмного Лорда, она в совершенной прострации аппарировала в небольшой парк на окраине Лондона и несколько часов сгорбившись сидела на скамейке, глядя в выщербленную брусчатку.

Гарри мёртв.

Гермиона отказывалась это признавать, до крови кусая губу и качая головой с вконец спутанными волосами. Такого же не может быть. Гарри — Мальчик, Который Выжил. Выжил. Выжил!!

Она обхватила голову поцарапанными руками и зарыдала.

Проходивший мимо бездомный с сочувствием посмотрел на неё, не представляя, что делает в безлюдном парке хрупкая девушка в странной хламиде.

«Сектантка, небось, — подумал он, оставляя плачущую Гермиону позади. — А ведь такая молодая!»

Проплакав около получаса, Гермиона, успокоившись, аппарировала в дом родителей. Умывшись, выпив три стакана холодной воды и таблетку успокаивающего, она посмотрела на себя в зеркало.

Ей предстояло принять непростое решение.

* * *

— Мисс Грейнджер? Если вы здесь, прошу, давайте обойдёмся без глупостей. — Надо же, сам Малфой-старший явился по её душу.

— Никаких глупостей, — согласилась Гермиона складывая едва заметно дрожащие руки на куда более заметно дрожащих коленях. — Для протокола: я добровольно сдаюсь.

Малфой плавно вышел из коридора, холодной статуей застыв на середине просторной кухни. За его спиной замерли три Пожирателя с палочками наготове.

Малфой, знаменитым движением подняв бровь, перевёл взгляд с одиноко лежащей на столе палочки на Гермиону.

— Признаться, я ожидал другого, — медленно произнёс он, делая небольшой шаг вперёд.

— Я тоже, — кивнула Гермиона. — Думала, за мной придёт кто-то... менее... значительный. — Она сглотнула, крепко вцепившись пальцами в коленки, обтянутые её любимыми джинсами — помирать, так в своей привычной одежде. — Но я приятно удивлена, — добавила она, пристально вглядываясь в лицо Малфоя в поисках презрительной ухмылки.

Впрочем, на лице Малфоя было только показное удивление.

Он мягко повёл холёной рукой, и палочка Гермионы, провожаемая грустным взглядом хозяйки, послушно скользнула в его длинные пальцы.

— Вы пойдёте добровольно? — спросил Малфой, убирая палочку в складки мантии.

Гермиона недоуменно воззрилась на него.

— Вы разве не собираетесь меня убивать? — с искренним удивлением спросила она, на мгновение забыв про страх.

— А надо? — усмехнулся Малфой. — Мисс Грейнджер, вы не перестаёте меня удивлять.

Мисс Грейнджер моргнула.

Она рассчитывала на совершенно другой ход событий.

* * *

— Мы должны бороться! — Рон стукнул мощным кулаком по жалобно скрипнувшему столику. — На нашей стороне правда!

Гермиона сверила взглядом стенку полутёмного подвала. В чём-то Рон был прав — на их стороне действительно была правда. Но проблема заключалась в том, что только правда и была. Ничего другого — ни опыта, ни умений, ни денег, ни большого количества союзников у них не было.

Вот только как об этом сказать человеку, в глазах которого горит огонь справедливости?

Поэтому Гермиона молча внимала, кивала и делала выводы.

Им не продержаться долго. Почему они вообще ещё на свободе — непонятно. То ли Волдеморту нет до них дела, то ли он просто выжидает, пока они сами умрут от голода.

Желудок жалобно заурчал, подтверждая мысли Гермионы.

Последние четыре месяца они — Гермиона, оставшиеся Уизли, Полумна, Симус, сестры Патил, Энтони Голдстейн и другие члены Отряда Дамблдора, а также потерявший левую руку Кингсли и Ли Джордан, — перебирались из одного подвала в другой, выходя на улицу только ночью, соблюдая строжайшую секретность и вынужденно питаясь тем, что удавалось достать Ханне Аббот, у которой неожиданно открылись потрясающие способности к воровству.

Они действовали в паре, Ханна и Лаванда Браун. Лаванда медленно подходила к лотку на рынке, покачивая бёдрами и заводила неспешную беседу с очарованным продавцом, так и норовившем скользнуть взглядом в нескромное декольте. Ханна же, маленькая серая мышка с аккуратно убранными в пучок волосами, быстро заполняла бездонную сумку всем, что под руку попалось.

Гермиону уже тошнило от овощей и зелени, но парням было куда хуже.

Палочек у них было совсем немного — а новые достать было негде. Магией они не пользовались совсем, так как подконтрольное Волдеморту Министерство могло засечь их и отправить на эшафот. Фигурально выражаясь. Всех сопротивляющихся отправляли в Азкабан, разумеется.

Им не за что было ухватиться. У них не было ничего. Только огонь внутри и надежда.

Но Гермионе этого было недостаточно.

Она понимала, что эти полгода вымотали её в разы больше, чем всё противостояние с Волдемортом. Да, на их стороне правда, справедливость и прочие красивые слова. Но и что с того? Как это поможет? Что нужно делать?

И, главное, зачем?

Было непохоже, что магический мир страдал. Наоборот, из-за почти животного страха перед Волдемортом все вдруг резко стали законопослушными. Заметно снизился уровень преступности. Открылась новая школа для магов — и о да, туда брали магглорождённых. Правда, для них был отдельный факультет, но кого это в конце концов волнует?

Никаких гонений. Никаких публичных экзекуций.

Как будто и не было войны.

И Гермиона не знала, что ей делать. Она не хотела вечно прятаться по душным подвалам, таскать с прилавков огурцы, спать на жёстких раскладушках и со страхом оглядываться по сторонам.

Оставался только один путь, и она, наконец, решилась.

* * *

— Значит, вы решили сдаться добровольно. — Тёмный Лорд откинулся в кожаном кресле и посмотрел на Гермиону из-под полуприкрытых век. — Это очень разумный выбор, мисс Грейнджер. Впрочем, другого я от вас и не ждал.

Гермиона стояла посреди просторного кабинета с окнами во всю стену и с потрясающими резными дубовыми арками под потолком. Пахло свежестью и книгами, и всё вообще было не так, как она себе представляла. На журнальном столике лежал открытый маггловский бизнес-журнал, а на столе перед Волдемортом мерцал экраном ноутбук.

Сам Волдеморт выглядел слегка иначе, чем в их последнюю встречу. Он каким-то образом вернул себе человеческий облик и теперь выглядел как вполне себе привлекательный мужчина средних лет с немного усталым выражением лица и красноватой радужкой.

— Изучаю ваш мир. — От него не укрылся взгляд Гермионы в сторону журнала. — Всё так... интересно, надо признать. Вы ушли гораздо дальше нас. — Он кивнул в сторону ноутбука. — Да, магия может творить то, что неподвластно технике, но в остальном наши методы безнадёжно устарели. Не находите? — он смотрел прямо ей в глаза.

Гермиона усилием воли взяла себя в руки и кивнула.

— Только представьте, что можно сотворить, владея и тем, и другим. — Взгляд Волдеморта переместился на высотное здание за окном. — Совместить волшебство с машиной. Невероятный рывок вперёд во всех сферах... Что вы об этом думаете, мисс Грейнджер? Вас считают крайне многообещающей ведьмой, если только эти полгода, хм, не сказались отрицательно на ваших способностях.

Гермиона молча смотрела на него, чувствуя, как по коже бегут мурашки.

Волдеморт был нормальным.

По его тонким губам скользнула усмешка, и Гермиона смутилась.

«Он же читает мысли, дура».

— Полагаю, вам нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями, — поняв, что адекватного ответа он не дождётся, негромко произнёс Волдеморт. — Люциус проводит вас в комнату для гостей.

Гермиона вздрогнула и похолодела.

«Началось».

— Нет-нет-нет, — Волдеморт покачал головой, — это совершенно не то, о чём вы подумали. Просто комната с крайне ненавязчивой охраной.

Некоторое время в помещении царила тишина.

— Мисс Грейнджер, я не собираюсь вас пытать, — наконец сказал он. — Я прекрасно знаю про вашу... группировку. Кто в неё входит, местонахождение в данный момент, сколько помидоров украла мисс Аббот. Поверьте, для меня ваша деятельность даже близко не секретна. И вы мне нужны совершенно для других целей.

— Но я же магглорождённая... грязнокровка, — пробормотала Гермиона, опустив взгляд. — Вы же были против...

— Вам это Дамблдор сказал? — поинтересовался Волдеморт. — Да, признаюсь, некоторое время я действительно считал происхождение главным, но это было давно. К тому же, мне надо было как-то сплотить аристократию, а появление всё большего числа волшебников среди магглов волновало их тогда больше всего. Но всё это в прошлом. И вы — тому доказательство. Вы умнее и талантливее многих чистокровных магов, так зачем же скрывать свой дар? — он побарабанил изящными пальцами по столешнице. — Идите и хорошенько выспитесь, мисс Грейнджер. У нас впереди ещё долгий разговор.

Гермиона перевернулась на другой бок и зевнула, не открывая глаз. За окном моросил дождик, но на этой неделе уже обещали пару солнечных деньков...

Она снова зевнула и потянулась, наслаждаясь мягким постельным бельём. Медленно открыла глаза... и вспомнила, что случилось вчера.

Гермиона на секунду замерла, а потом со стоном уткнулась головой в подушку.

— О, Мерлин... — она ударила кулаком по матрасу. — Я идиотка... Что он теперь обо мне будет думать?..

Вчерашняя сцена как назло встала перед глазами.

Она сидела в своём небольшом кабинете — ей выделили целый кабинет! — и разбиралась с результатами последнего эксперимента её команды с заменой электричества на магические огоньки, когда в окно постучалась стандартная сова службы доставки.

Гермиона нахмурилась — она не ждала писем. Более того, теперь в Министерстве все пользовались электронной почтой, так что сотрудники точно отпадали.

Сова снова постучала твёрдым клювом по стеклу и повертела головой.

Гермиона пожала плечами и, встав из-за стола, подошла к подоконнику и впустила птицу. Та заученным движением подняла лапку с привязанным к ней пергаментом. Гермиона отвязала письмо и с сожалением посмотрела на птицу.

— Прости, у меня тут совершенно нет ничего съедобного, — произнесла она, погладив мягкие перья совы. — Впрочем, если ты будешь ждать ответа...

Не дожидаясь окончания фразы, птица издала короткое клёкотанье и вылетела в распахнутое окно.

— Значит, не будешь... — рассеянно пробормотала Гермиона, дёрнув тонкую верёвочку и разворачивая письмо.

Пергамент внезапно едва заметно дёрнулся, и Гермиона разжала пальцы, роняя его на пол и отшатываясь. Рука машинально потянулась к поясу, на котором в специальных ножнах находилась палочка.

— Как ты могла?! — Невероятно громкий голос Рона заполнил всё помещение.

«Громовещатель», — с запозданием поняла Гермиона, прислоняясь спиной к шкафу и приготовившись к оскорблениям.

—Мы думали, с тобой что-то случилось! Предательница! Ты струсила, струсила, как последняя тварь, а ведь мы верили тебе! — в голосе Рона сквозила неприкрытая горечь. — Я верил тебе!.. А ты... ты... Ты — подлая змея, Гермиона Грейнджер. И тебе самое место со змеями. Ты предала нас. Предала правду. Ты не гриффиндорка после этого, ты — трусливая тварь, и я очень надеюсь, что ты сгоришь в аду. Я ненавижу тебя. И если увижу — то, не задумываясь, прикончу. Ты не достойна жить, поняла? — Злоба так и звенела в его голосе. — Проклинаю тебя. Тебя и твою жалкую жизнь.

«Вот и всё. Всё кончилось, даже не начинаясь».

До поступления его сына в Хогвартс Люциус Малфой знать не знал, кто такая Гермиона Грейнджер.

После первого года Драко в школе он знал куда больше, чем хотел. «Воронье гнездо на голове», «бобриные зубы», «заучка», «выскочка», «подружка Поттера» и, конечно,«грязнокровка» — этими словами изобиловали полуобиженные письма Малфоя-младшего, и Люциус был готов лично прикончить эту девчонку, лишь бы больше о ней ничего не слышать.

Потом он увидел её во «Флориш и Блоттс». Собственно, именно так он её себе и представлял. Да ещё и в окружении Уизли — красота. Отличная компания для грязнокровки.

Потом... Потом она разбила его сыну нос, встречалась с Крамом, билась с Люциусом в Министерстве и сдалась без сопротивления за неделю до Рождества.

Отличный подарок, что сказать.

Люциус не ожидал такого поступка — в отличие от Волдеморта, который сразу же запретил трогать шайку злосчастных сопротивляющихся. Грейнджер придёт сама, сказал он и оказался прав. А остальные ему были без надобности.

Когда Люциус увидел её в тот день, даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: Гермиона изменилась. Во-первых, она сильно похудела — полгода на вынужденно вегетарианской пище ни на ком не сказались бы положительно. Во-вторых, в её красивых карих глазах теперь была почти потухшая боль. В-третьих, она неуловимо повзрослела.

И в ту ночь она впервые приснилась ему — с этими своими огромными глазами, удивлённо спрашивающая: «Вы разве не собираетесь меня убивать?»

Когда он проснулся, то долго лежал, уставившись в потолок и ожидая, пока неожиданный сон бесследно уйдёт на задворки подсознания.

Это же Грейнджер. Однокурсница его сына. Грязнокровка Грейнджер.

Потом всё стало только хуже.

Грейнджер поправилась, её щёки приятно порозовели, а блестящие волосы мягко обрамляли нежное лицо. И она носила джинсы и блузки, которые совсем не скрывали её стройную фигуру — о, Повелитель, ну зачем ты отменил дресс-код?

Он как-то отправил ей цветы — разумеется, приложив все усилия, чтобы она не узнала, от кого они.

Волдеморт как-то раз меланхолично заметил, что Люциус стал рассеянным. Малфой не сомневался, что Тёмный Лорд в курсе его странной привязанности, но тот почему-то ничего не сказал, только задумчиво посмотрев на него.

А через пару дней сделал Люциуса начальником Гермионы.

Теперь он стал видеть её чаще, что усложнило и без того непростую ситуацию — для него непростую. Грейнджер он был, судя по всему, совершенно безразличен.

Краем сознания он помнил, что, вообще-то, у него была жена, но Нарцисса в последнее время всё чаще и чаще наведывалась во Францию, и у Люциуса не было сомнений, что скоро к нему в мэнор приедет её адвокат с бумагами на развод.

Признаться, он был бы только рад. Они сильно отдалились друг от друга, и от прежних отношений не осталось ни следа. Правда, это огорчало Драко, но тот молчал, за что Люциус был ему благодарен.

Билеты в театр на балет «Пер Гюнт» совершенно случайно попались ему под руку.

И вот он уже быстрым шагом идёт к кабинету Грейнджер — быстрее, быстрее, пока не мозг не очнулся, — и из-за двери явственно слышит рыдания.

Потом он что-то говорит, он уже не помнил, что именно, в его памяти осталась только хрупкая фигурка у шкафа с блестящими от слёз глазами и кривящимися губами. Платок, вода, и вот он уже держит её маленькую ладошку в своей, чувствуя аромат жасмина, которым пахнут её волосы.

А потом она прошептала своё имя, и Малфой понял, что ещё секунда — и он окончательно утонет в её глазах.

И он сбежал. Как последний трус. Как настоящий слизеринец.

Но теперь он был почти уверен — может, до симпатии к нему Гермионе ещё далеко, но вот безразличия уже нет и в помине.

И у неё остался его платок. А у него — два билета на балет.

Конечно, вряд ли это будет просто, но ведь надо поступать так, как велит сердце?

А многолетним принципам можно и изменить.