Зверь (гет)

— Опять тоскуешь, царевна, опять печалишься? Ну полно тебе, улыбнись хоть немножко, а то ведь посмотришь на тебя — и самого грусть-тоска заедает. Ну хочешь, принесу тебе чего? Что угодно добуду, ты же знаешь. Хочешь — нарядов прекрасных, кушаний заморских, цветов небывалых? Нет? Жаль. Могла бы хоть разочек и захотеть.

Ну, что опять отворачиваешься? Знать меня не хочешь? Да ведь не я уже тебя держу, не я тебя неволю. Отпустил бы давно, чтоб шла на все четыре стороны, хоть домой, хоть за море, да сам бы на спине туда доставил, ан не могу.

Да, виноват, да, дурак был, сам знаю. Но не хотел ведь никому дурного. Только и желал — невесту себе найти, такую, чтоб и самому в радость, и добрым людям показать не стыдно. И детей чтоб мне родила. Все чего-то просили, когда на службу шли, почем я знал, что нельзя?! Говорят? Где говорят? В палатах твоих белокаменных? Так мне туда, прости, ходу нет и не было никогда. Рылом не вышел. Да не теперешним, человечьим-то тоже. Не из князьев, чай.

Он мне и сказал тогда: невесту, мол, добыть помогу, укажи лишь, кто приглянется. А как родится сын у вас, так и службе твоей конец. Да нет, конечно, не согласился. Я, может, и дурной, а все ж не такой дурной. Что я, не понимаю, что ли, что могут и дочери одни пойти? Так ему и ответил. А он мне — будь по-твоему, мол, как сына или дочь родите, так и свободен будешь от слова своего.

Тут я и попался. И ты заодно со мной.

Добром, говоришь? Да каким добром, царевна? Ты б и не глянула на меня, не знаю я, что ли. А так — присмотрелась бы, глядишь и полюбила б. Хорош ли?.. Я тебе девица красная, что ли, в зеркало любоваться — хорош, не хорош... Ну будет, не дуйся. Не знаю я, хорош или нет. Девкам нравился, вроде. Иногда. Может, и стерпелось бы чего у нас с тобой, уж я бы расстарался. Как ты мне приглянулась тогда — слов нет!

Ну, чего опять в угол-то забилась? Чего боишься? Какое "приставать"? Зверь я какой, что ли? И вовсе не смешно. Ни капельки. Ну да, зверь, но не о том же речь! А впрочем, смейся, сколько хочешь. Хоть насмешил тебя, и на том спасибо. Эх, если б снова человеком стать!

Как-как. Я почем знаю — как? Раньше само получалось. А теперь видишь вот — волк и волк, говорящий только. Есть у нас тут еще один такой страдалец. На цепи сидит, песенки мурлычет. Ученый был человек, говорят. Да только тоже сделать ничего не может. А я и не ученый вовсе, куда уж мне с чарами совладать. А раз человеком мне больше не быть, не будет у нас детей, царевна. И сидеть тебе здесь, стало быть, до скончания века. Вот под какую беду я тебя, сам не желая, подвел. А мне, стало быть, служить гаду этому, слова доброго не стоящему.

Не спрашивай, царевна. Даже не спрашивай. Ну его. Зачем тебе знать — как служу и чем? Не бери в голову, самой же легче будет... Конечно, не нравится. Будто сама не видишь. Вот и не спрашивай. Лучше за ухом, что ли, почеши. Да, вот тут прям. Да будет тебе, какое из меня чудовище? Так, зверь — он и есть зверь. А что, царевна, может, все-таки хочешь что-нибудь? Я что хош достать могу, честно. Из-за меня тебе здесь томиться, так я бы хоть помочь, услужить чем...

Придумала тоже. Книги-то тебе на кой? Ученая очень, что ли? Если уж кот наш цепной не знает, тебе-то откуда... а впрочем, все легче, с надеждой-то да при деле. Будут тебе книги, все, какие скажешь.

Запомнить бы все их теперь! Да толку-то мне от твоей записи, я ее и не разберу, как курица лапой же... Ну да, да, не умею. Ну и что? Ишь, раскомандовалась, научит она. С виду нормальная девка была, знатная только, а оказалась с придурью.

Молчу я, молчу. Запоминаю. Принесу, не сомневайся. А коли что забуду или напутаю, так ты меня и в другой раз пошлешь, верно говорю? Ну вот.

Все, что ли? Книжки одни? А себя чем побаловать или порадовать? Нет? Как знаешь. Что, надумала все же? Ах, тоже для дела? Ну ладно. Какой, говоришь, цветочек? Аленький?