Коварство слизеринца и месть рыжей (гет)

— Ты, должно быть, шутишь.

— Нет, не шучу.

— Это не может быть правдой!

— Ты точно в этом уверен? — она злорадно ухмыльнулась, следя за его реакцией.

— Как ты вообще оказалась на Гриффиндоре? Я думал, вы там все поголовно благородные и высокоморальные.

— Тебе ли не знать, — ответила она с кривой усмешкой.

— Уизли, я требую…

— Требуешь? Думаю, ты не в том положении, чтобы что-то требовать, Малфой. Кстати, можешь оставить копию себе, у меня есть пара сотен таких же.

Он не мог заставить себя ещё раз взглянуть на колдографию. Казалось, его вот-вот стошнит. Драко понятия не имел, как она это провернула. Но хуже всего было то, что он не мог понять, как вообще умудрился вляпаться в эту историю. Ну не мог он так напиться. Или мог? Он не помнил абсолютно ничего, но был уверен, что в любом случае не мог быть настолько пьян. Даже всего алкоголя мира было бы недостаточно для такого! Это, должно быть, фальшивка. Его подставили. Но как он может это доказать? Мелкая Уизли припёрла его к стенке, и он не в силах ничего с этим поделать. По крайней мере сейчас.

— Чего ты хочешь, Уизлетта? — прищурившись, спросил Драко.

— Терпение, Малфой, терпение. Ты ведь знаешь, твоё унижение — уже достаточный повод для того, чтобы распространить эти снимки.

— Никто не поверит, что это действительно я. Они не посмеют.

— Если ты так уверен, мы можем это легко проверить. Та-дам, — она демонстративно развернулась, шагая прочь, а злорадная усмешка всё ещё играла на её губах.

— Подожди! — Драко не мог так рисковать, он слишком хорошо её знал. Уизли просто дразнит его. Он снова удивился, почему её не распределили на Слизерин. — Сколько ты хочешь за них? — прорычал он.

— Мне не нужны твои деньги, Малфой. По крайней мере пока, — она ехидно улыбнулась, очень по-малфоевски, что ещё больше его разозлило. Но где-то в глубине души он даже восхитился тем, насколько по-слизерински она поступила. Это было так подло и низко, Драко пообещал себе, что обязательно узнает, как ей удалось всё это провернуть. Он никогда бы не подумал, что Уизли может быть настолько коварной.

— Тогда, чего же ты хочешь?

— Так, начнем с простого. Во-первых, ты оставишь Гарри, Рона и Гермиону в покое. Ты больше не будешь издеваться над ними или обзывать Шрамоголовым, Нищебродом и Грязнокровкой. Посмотрим, как ты справишься с поставленной задачей. От этого будет зависеть, как долго эти колдографии останутся в тайне.

Ах, как великодушно с её стороны.

— Ладно, — хоть он и обожал злить эту троицу, но сможет прожить без препирательств с ними, зато теперь у него появилась новая цель. Драко озорно усмехнулся своим мыслям.

— Чему ты радуешься, Малфой?

— Расплата может быть ужасной, Уизли.

— Поживем — увидим.

Джинни изогнула бровь, возвращая ему коварную ухмылку, и ушла, довольная собой.

Драко заставил себя ещё раз взглянуть на отвратительную колдографию перед тем, как уничтожить её. Он увидел самого себя, смотревшего в камеру с пьяной улыбочкой. Он стоял рядом с Винсентом Крэббом, выглядевшим ещё более тупым, чем обычно. Малфой прошептал заклинание, чтобы сжечь колдографию, прежде чем увидит, как он разворачивает Крэбба к себе и касается его губ в мерзком слюнявом пьяном поцелуе. Драко мог поклясться, что заметил, как жирная ладонь Крэбба стиснула его задницу за миг до того, как они отпрянули друг от друга.

Он непременно выяснит, как ей удалось всё это запечатлеть, и она дорого за это заплатит.

* * *

Джинни с ликованием, чуть ли не вприпрыжку, спустилась в холл. Она взяла Малфоя за… хм… яйца, и он ничего не мог с этим поделать. Он был полностью в её власти.

— Хороший денёк, не правда ли?

— Привет, Колин, — ангельски невинная улыбка коснулась её губ. — А как твои дела в этот чудесный день?

— Похоже, у тебя был небольшой разговор с Малфоем? — Криви засмеялся.

Конечно же, он и был тем, кто сделал эту колдографию. Колин прекрасно знал, что Джинни задумала, и полностью её поддерживал. Самое время указать Малфою его место.

— Это была короткая милая беседа. Он может быть на удивление сговорчивым, при соответствующих обстоятельствах, разумеется.

— Конечно, — кивнул Колин.

— Это будет незабываемо.

— Ты — крайне опасная штучка, Джин. Напомни мне никогда не сталкиваться с твоей тёмной стороной.

Они вошли в Большой зал, тут же заметив Гарри, Рона и Гермиону, как обычно сидящих вместе. Грейнджер приветственно помахала, и Джинни с Колином уселись за гриффиндорский стол рядом с ними.

— Почему это вы двое выглядите такими довольными? — Рон явно был не в духе, но Джинни не собиралась позволять ему испортить себе настроение.

— Ничего такого, — невинно произнесла она, покосившись на Колина, который изо всех сил старался не рассмеяться в голос.

Джинни увидела входящего в Большой зал Малфоя. Он был крайне разозлён, судя по тому, с какой силой он бросил книги на лавку за столом Слизерина. Колин ещё сильнее напыжился, пытаясь сдержать смех.

Гарри поднял глаза на звук, с которым книги шмякнулись о лавку.

— Интересно, какие у Хорька сегодня проблемы?

— Наверное, поссорился с кем-то из своих… гхм… подружек, — не удержалась от комментария Джинни, заставив Гарри, Рона и Гермиону взглянуть на них с удвоенным подозрением.

Джинни подняла голову как раз в тот момент, когда Малфой смерил её убийственным взглядом, от которого они Колином не выдержали и расхохотались.

— Так, вы двое, что произошло? — Рон выглядел ещё более раздражённым.

— Просто шутка, ты не поймёшь, — хихикнула Джинни. — Честно, ничего такого.

Она проследила за тем, как Крэбб и Гойл вошли в Большой зал и заняли свои привычные места по обе стороны от Малфоя. Тот бросил на Крэбба полный отвращения взгляд и, не дожидаясь конца обеда, поднялся и пошел прочь. Драко выглядел так, будто его вот-вот стошнит.

Едва Малфой вышел за дверь, Колин и Джинни снова покатились со смеху. Рон, глядя на них, лишь покачал головой, а Гермиона, молчавшая всё это время, вдруг заговорила:

— Если бы я не знала вас так хорошо, то решила бы, что вы что-то задумали. И судя по убийственным взглядам в вашу сторону, это напрямую касается Драко Малфоя.

Гарри и Рон пораженно уставились на Джинни и Колина, которые всё ещё давились от смеха.

— Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть твои слова, Гермиона, — еле выдавил Колин, с трудом справившись с новым приступом хохота. — Пойдем, Джин, провожу тебя в библиотеку, — он ухватил её за руку и потянул к выходу из Большого зала.

Джинни всё ещё задыхалась от смеха.

— Гермиона, к своему несчастью, чересчур наблюдательна.

* * *

Позже вечером Гермиона подсела к ним за стол в гостиной Гриффиндора, где они делали домашнее задание.

— Так, вы двое, что вы сделали с Малфоем? — она смерила их подозрительным взглядом.

— Почему ты спрашиваешь? — Джинни ангельски улыбнулась.

— Он ведёт себя слишком вежливо.

— И это плохо?

— Не-е-ет, — медленно протянула Грейнджер. — Но это очень странно, а ещё он смотрит на Крэбба так, будто тот в любую секунду может наброситься на него или что-то в этом роде.

— Может, это Крэбб ему что-то сделал, — предположил Колин, быстро взглянув на Джинни, которая закусила губу, пытаясь выглядеть предельно серьёзной.

Гермиона снова с подозрением посмотрела на них.

— Ладно, я больше не буду задавать вопросы, но вы будьте поосторожнее с Малфоем. Честное слово, можно подумать, что вы — новое воплощение Фреда и Джорджа.

Джинни и Колин лишь невинно улыбнулись.

* * *

Драко сидел в гостиной Слизерина, исподлобья наблюдая за Крэббом. Он был достаточно осторожен, чтобы не пялиться в открытую. Он не хотел, чтобы Крэбб подумал, что он пытается строить ему глазки. Драко Малфой всегда был гетеросексуален. Какого же чёрта произошло с ним той ночью? Он до сих пор не мог поверить, что колдография была настоящей. Но всё же тянущее чувство сомнения где-то на краю сознания не давало покоя. Если бы он только помнил события той ночи! Ему хотелось расспросить Крэбба, помнит ли тот хоть какие-то подробности той вечеринки, но спросить Драко не решался, боясь выяснить новые постыдные подробности.

Малфой готов был даже пойти на поводу у мелкой Уизли, если уж на то пошло. И всё-таки как же ей удалось провернуть это с ним?

Несомненно, это Уизли всему виной. Когда он вел себя вежливо с Золотым Трио, те выглядели крайне озадаченными, что только подтверждало их непричастность к её маленькому шантажу. Во время обеда он заметил, как она и её приятель Криви смеялись, скорее всего, над ним. Было очевидно, что Криви тоже причастен к произошедшему. Вполне вероятно, что именно он был тем, кто сделал колдографию. Ублюдок.

Он не позволит Уизли шантажировать себя на протяжении двух лет, которые оставались ему до окончания Хогвартса.

Её первое условие было слишком простым. Конечно, это немного раздражало, но Драко смог это пережить. Однако он опасался, что обстоятельства могут ухудшиться. Кто знает, на что ещё готова пойти мелкая Уизли, если уж она опустилась до шантажа.

Пока он размышлял, огромная тень нависла над ним, Драко поднял голову и увидел Крэбба, уставившегося на него с высоты своего немалого роста.

— Чего тебе? — рявкнул Малфой.

— Ты скоро собираешься в спальню?

— А тебе какое дело? Оставь меня в покое! — кровь отлила от и без того бледного лица Драко. Выражение Крэбба осталось безразличным, он просто пожал плечами и продолжил свой путь к спальням.

— Чёртова малявка!

* * *

Драко задумчиво шёл по холлу, щёлкая пальцами. Он увидел поджидающую его Уизли с торжествующей улыбкой на лице. Драко отметил, что она достаточно сильна для девчонки, если учитывать, как ощутимо она втолкнула его в пустой класс. Колин Криви уже ждал их внутри.

— Убери от меня руки, мелкая…

— Осторожнее, Малфой, — предупредил Колин. — Я бы на твоем месте её не злил.

Драко уставился на него уничтожающим взглядом.

— Плохое настроение? Ох, неужели ты поссорился со своим парнем, Малфой? — протянула Джинни, скорчив сочувствующую физиономию.

— Он не мой парень, — сквозь зубы прорычал Драко.

— Колин, ты это слышал? Он снова свободен!

— Он действительно дьявольски хорош, — признался Криви, обнимая Малфоя руками и прижимаясь к нему. — Как думаешь, Джин? Мы были бы очаровательной парой?

Вся школа знала, что Криви — гей и не скрывает этого. Вся школа за исключением Драко Малфоя. По крайней мере до этого момента.

Дрожь отвращения прошла вниз по позвоночнику Драко. Он тут же отскочил в сторону, словно ошпаренный, его аж передёрнуло.

— Не прикасайся ко мне, ты… ты… — ему не удалось подобрать правильное слово.

— Вот это да! Малфой, а я думала, вы двое поладите, — сообщила Уизли издевательски невинным тоном. — По сути, это должно было быть моим вторым условием.

— Ты это не всерьёз! — ошалело уставился на неё Драко.

Джинни хитро ухмыльнулась.

— Расслабься, Малфой. Просто шучу. Ты даже не во вкусе Колина.

— Чего ты хочешь, Уизли? У меня есть дела поважнее, чем… — прошипел он.

— Какое замысловатое объяснение для Крэбба, — протянула Джинни задумчиво. — «Дела» — это такая его ласковая кличка?

Щеки Драко вспыхнули от едва сдерживаемого гнева, на лице заходили желваки. Это неслыханно, что какая-то нищая Уизли смеет унижать его.

— Колин хочет попросить тебя об услуге, и не надо так на меня смотреть, как я уже сказала, ты не в его вкусе.

— Какого рода услуге? — пытаясь вернуть себе самообладание, поинтересовался Драко.

— Мне нужна информация об одном из твоих слизеринских друзей. Но ты должен быть предельно тактичен в этом вопросе, — щеки Колина заметно порозовели.

— Какая информация и о ком?

— Блейз Забини, — продолжила Джинни. Колин выглядел слишком взволнованным, чтобы ответить самостоятельно. — Нам надо узнать о его, хм… предпочтениях, если ты понимаешь, о чём я. И проявляет ли он повышенный интерес к кому-либо.

Блейз Забини был человеком, которого Драко Малфой считал своим другом, в отличие от Крэбба и Гойла, которые годились скорее на роль телохранителей. Неожиданно его начало мутить. Был ли Блейз действительно его другом? Или он лишь проявлял к нему повышенный интерес?

— С чего вы вообще взяли, что он — гей? — выпалил Драко. Это было уже слишком.

— У меня есть некоторые догадки, — признался Колин. — Но я должен знать наверняка.

— Мерлин Всемогущий, в этой школе кругом одни геи, что ли? — проворчал Малфой, в гневе выходя из кабинета. Он услышал, как Уизли и Криви засмеялись, когда за ним захлопнулась дверь.

Как, ради всего святого, он должен обсудить эту тему с Забини и при этом быть тактичным? Вопрос их с Блейзом дружбы его также крайне беспокоил. Конечно, он мог понять, почему Забини и Крэбб интересовались им в этом ключе. Он, в конце концов, был довольно красив, и что вообще имела в виду мелкая Уизли, когда сказала, что он не во вкусе Криви? Он же Малфой! Он привлекательный, очаровательный….

Зачем он вообще пошёл туда, разговаривал с этими… Подумать только! Может, гомосексуальность заразна? Было одно дело, которое он непременно собирался совершить для внутреннего успокоения и восстановления душевного равновесия, причём в ближайшее время. Сейчас Драко крайне необходимо было найти симпатичную и легкодоступную особу, и желательно как можно скорее!

Драко был удовлетворён. Конечно, пока ещё не в полном смысле этого слова, но он определённо будет удовлетворён в ближайшее время. Он договорился встретиться с Мариэттой после ужина в нижних подземельях. Она была достаточно симпатичной и не слишком смышлёной. Даже удивительно, что в итоге она попала на Рейвенкло. Хотя это не было так уж важно, поскольку Драко интересовало исключительно её тело, а не мозг.

Он уже чувствовал себя намного лучше после утренней встречи с Уизли и её подельником. Почти сразу же после того, как он покинул кабинет, Драко совершенно случайно столкнулся с Мариэттой и назначил ей небольшое рандеву.

На Истории магии он пытался думать о чём-то другом, но мысленно то и дело возвращался к Криви, Крэббу и Блейзу Забини. Он заставлял себя думать о симпатичной брюнетке, которую поимеет вечером, Драко собирался насладиться ею сполна. Насколько он слышал, она была довольно опытной. Образ Мариэтты сформировался в его голове: её губы припухли от поцелуев, а рыжие волосы были всколочены от недостойных настоящей леди развлечений. Лёгкая россыпь веснушек на её лице и шее, и она выдыхала его имя…

Драко передёрнуло от осознания того, что Мариэтта в его фантазиях выглядит как Уизли, и он не мог поверить, что подобная картинка вообще всплыла в его сознании. Но внезапно совершенно другая идея пришла ему в голову. Малфою необходима была возможность поквитаться с Уизли, и неожиданно для себя он её нашел.

«В эту игру могут играть и двое, Уизли», — мысленно подытожил он.

* * *

— Подумать только, я допустила одну малюсенькую ошибку, и он назначил мне за это отработку. Отработку! Ты можешь в это поверить? Я же долбаная староста!

— Ошибку? — Колин покосился на неё с сомнением. — И то, что ты — староста, не избавляет тебя от возможности заработать взыскание. Ты вообще читала руководство для старост? К сожалению, мы должны вести себя так же хорошо, как и любой другой студент Хогвартса.

— Ладно, это вовсе и не было ошибкой. Но ты должен признать, что подземелья теперь пахнут намного лучше, — весело сообщила Джинни. — Ну, серьёзно. Это было лучшее видоизменение Умиротворяющего бальзама. Он сработал бы идеально: принявший его уснул бы, мечтая о цветах. Что может быть более умиротворяющим, чем цветы?

— Сомневаюсь, что Снейп способен наслаждаться ароматом цветов так же, как ты.

— Это была простая попытка проявить изобретательность. Я знаю свойства каждого входящего в состав ингредиента. Добавление капли розовой воды, одного волоска единорога и помешивание трижды по часовой стрелке после добавления лунного камня не могли негативно повлиять на качество зелья. Из уст Снейпа всё звучит гораздо хуже, чем есть на самом деле. Я вообще должна была получить дополнительные очки за улучшение рецепта.

— Я думаю, лепестки роз — это действительно изобретательно, — добавил Колин, глядя на неё с улыбкой.

У Джинни был не просто талант к зельям, она превратила их приготовление в искусство. Она унаследовала от близнецов дар к экспериментам, но, в отличие от Фреда и Джорджа, была более скрупулёзной в расчетах результатов различных комбинаций ингредиентов. Однако до сегодняшнего дня Джинни всегда следовала точной рецептуре. Она часто жаловалась, что Снейп слишком дотошный в вопросах, касающихся последствий от применения того или иного зелья, если точно не следовать продиктованным им инструкциям. Для некоторых зельеварение было очень точной наукой, но для Джинни оно всегда оставалось предметом для совершенствования.

Сегодня она впервые пошла на поводу у собственной страсти, изменив зелье, которое Снейп приказал им приготовить. Вероятно, ей действительно стало по-настоящему скучно, раз она решилась на такое. Джинни добавила дополнительные ингредиенты и смешала их так, чтобы не изменить основной эффект зелья. И была крайне довольна собой, когда серебристый пар над её котлом превратился в лепестки роз, плавающие на поверхности варева. Чудесный аромат роз тут же наполнил кабинет. Джинни как раз наливала зелье в фиал, когда запах и вид лепестков привлекли внимание Снейпа.

Он немедленно назначил ей отработку, пообещав, что ей придётся приготовить Умиротворяющий бальзам ещё раз в соответствии с его точными указаниями. Но всё же забрал пузырек с видоизменённым зельем, к удивлению аудитории, больше ничего не сказав. Это было очень необычно для Снейпа — не воспользоваться шансом унизить Гриффиндор перед всем классом из-за допущенной ошибки. Но Джинни, конечно, не ошиблась, а изменила зелье намеренно.

На самом деле, она не была слишком уж расстроена назначенным взысканием. Джинни, откровенно говоря, ожидала чего-то подобного за свою выходку. Всё равно ей было больше нечем заняться. Она хотела пойти на квиддичное поле и немного потренироваться. В прошлом году Джинни была ловцом вместо Гарри, но теперь она решила пробоваться на место охотника или загонщика. Ведь с тех пор как Дамблдор отменил все запреты Амбридж, Гарри смог вернуть своё прежнее звание ловца сборной Гриффиндора. Кроме того, теперь он был ещё и капитаном команды, так что Джинни не хотела опростоволоситься на отборочных.

Ещё несколько месяцев назад она преодолела свою детскую влюбленность в Гарри Поттера. И теперь была вполне счастлива, оставаясь просто его другом. Но, тем не менее, Джинни не хотелось разочаровать Гарри во время отбора игроков. Однако тренировки могут подождать до завтра. Она надеялась, что Рон не сильно расстроится по этому поводу.

* * *

— Отработка? Но ты же староста!

Джинни сообщила брату новости за обедом.

— Ну, как поспешил напомнить мне Колин, у нас никаких привилегий в отношении наказаний нет.

— Ты должен был знать об этом, Рональд. И за что же ты получила наказание, Джинни? — Гермиона не выглядела сочувствующей. Она относилась к обязанностям старосты очень серьёзно и ожидала, что каждый будет делать также.

— Зелье.

— Ещё бы! Снейп всегда сгоняет злость на гриффиндорцах, — прокомментировал Рон недовольно.

— Ладно, мне просто стало скучно.

Джинни в двух словах рассказала, как умудрилась заработать взыскание на зельеварении.

— Так вот почему подземелья пахнут розами, — улыбнулся Гарри. — А мы-то думали, Снейп прикупил букет для дамы.

Рон хохотнул:

— Это, конечно, прикольно, Джин, но он совершенно озверел у нас на уроке. Выглядел мрачнее тучи, когда девчонки заметили, как восхитительно сегодня пахнет в подземельях.

— На самом деле, это приём курса по высшему зельеварению. Это уровень ЖАБА, и я не уверена, что Снейп вообще разрешает такие вещи кому-то младше седьмого курса. Думаю, только его класс Продвинутого зельеварения может делать нечто подобное. Это ведь довольно опасно, — заявила Гермиона со знанием дела.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил Рон. Он был поражён, что его младшая сестра может применять знания высшего уровня.

— Усовершенствование зелий.

— Да ладно тебе, Гермиона. На самом деле, это не было чем-то из ряда вон выходящим. Я просто развлекалась, — небрежно ответила Джинни. — Кроме того, Снейп не был впечатлён. Он заставит меня приготовить зелье заново, следуя его рецепту. Клянусь, у него абсолютно отсутствует чувство юмора. Ладно, я, наверное, пойду. Если всё, что мне нужно сделать, — приготовить Умиротворяющий бальзам по его рецепту — это не должно занять много времени. Возможно, я даже успею потренироваться после отработки.

* * *

— Я должен был догадаться, что взыскание заработала именно ты, — насмешливо протянул Драко, когда Джинни вошла в класс.

— А ты что здесь делаешь?

— У профессора Снейпа назначена встреча, которую он, вероятно, не может пропустить. Я, как староста его факультета, имею несколько дополнительных обязанностей, включающих также контроль за отбывающими наказание. Ты должна приготовить Умиротворяющий бальзам.

Джинни собрала необходимые ингредиенты и приступила к приготовлению зелья. Драко уселся за стол напротив неё и принялся за домашнее задание. Они некоторое время работали молча, но Джинни так и не смогла как следует сосредоточиться.

— Я должна бы заставить тебя приготовить зелье вместо меня.

Малфой перестал писать.

— Я не собираюсь выполнять задание за тебя. Это уже и так своего рода наказание — сидеть здесь с тобой, в то время как у меня есть планы на вечер.

Джинни заметила, что он пытается сдержать себя, чтобы не начать насмехаться над ней. Это выглядело забавно.

— Я испортила тебе свидание, не так ли?

— На твоём месте, я бы не зарывался, Уизли. Сейчас у тебя есть кое-какой компромат на меня, но, я тебя уверяю, моя месть не заставит себя долго ждать.

— Это угроза?

— Возвращайся к работе, я хочу побыстрее убраться отсюда, меня ждут дела поважнее тебя.

Джинни усмехнулась. Она не могла не подумать: «Ах, дела, ну, конечно же».

Малфой вспомнил их утренний разговор на эту тему и продолжил, стараясь выглядеть хладнокровным:

— На самом деле, меня ждет симпатичная рейвенкловка. Она, — Драко выразительно вскинул бровь, — точно знает как доставить мужчине удовольствие. — А потом добавил, сам толком не зная зачем: — В отличие от некоторых неопытных маленьких девочек.

— И что же это должно значить? — выпалила Джинни, раздражаясь. Ей не следовало так реагировать, но его тон был настолько высокомерным, что это вывело её из себя.

Драко тут же понял, что попал в точку.

— Ох, я просто слышал кое-какие любопытные подробности от твоих предыдущих парней. И, вероятно, это как нельзя лучше объясняет, почему в итоге ты так и не смогла окрутить Поттера.

Джинни дошла до точки кипения. Да как он смеет даже говорить такое?! Она подумала было о том, чтобы снова напомнить ему о колдографии, но ей неожиданно пришло в голову, что если поменять порядок ингредиентов, с которыми она сейчас работает, и помешать варево лишних четыре раза, то получится зелье, делающее мужчину импотентом, конечно, если применить его к определенному месту. Джинни не была уверена на счёт продолжительности действия зелья, но этого времени должно было вполне хватить, чтобы разрушить его свидание с рейвенкловкой. По какой-то причине она почувствовала удовлетворение от этой мысли. Хотя Джинни и удивляло то, что её вообще беспокоит сам факт назначенной им встречи с какой-то девчонкой. Джинни была зла, и душа требовала немедленной расправы.

Уизли никак не отреагировала на его последний комментарий, так что Драко вернулся к выполнению домашней работы, радуясь, что последнее слово всё-таки осталось за ним. Через десять минут она уверенным шагом направилась к нему и водрузила котёл прямо на стол рядом с его домашней работой.

— Ты что творишь? — рявкнул Малфой, откидываясь на спинку стула. Это было как раз то, что нужно.

Джинни прошептала заклинание левитации, направив палочку на свой котёл, тот опрокинулся, и всё его содержимое выплеснулось прямо на колени Драко.

— У-упс! — саркастично протянула Джинни. — Думаю, мне придётся начать всё сначала.

— Проклятье, Уизли! Эти брюки — спецзаказ от Жованни. Тебе определенно не стоило их портить, — прорычал Малфой, применяя к себе очищающее заклинание. — Ты сделала это специально, чтобы задержать меня!

Это не было основной причиной её поступка, лишь приятным дополнительным бонусом.

— Боишься, что твоя девушка тебя не дождётся? — Джинни снова начала собирать ингредиенты. Теперь она определённо чувствовала себя намного лучше.

— Она дождётся. Ни одна девушка не способна сопротивляться чарам Малфоя, — самодовольно ответил Драко.

Джинни фыркнула.

— Что такое, Уизли? Ревнуешь?

— Вряд ли, Малфой. Хотя на счет Крэбба я не была бы так уверена. Ты обязан учитывать его чувства, — протянула она мстительно. У Джинни было преимущество, и ему следовало об этом напомнить.

Драко одарил её убийственным взглядом и вернулся к домашней работе.

Час спустя красивый серебристый пар исходил от её котла. Джинни приготовила Умиротворяющий бальзам в соответствии со всеми требованиями Снейпа, причем сделала это по памяти.

Она как раз наполняла фиал образцом зелья, когда Снейп вошёл в класс. Профессор отпустил Драко, который решил промолчать об опрокинутом на него котле. Снейп продолжал пристально рассматривать её, пока Малфой не покинул класс.

— Я закончила с зельем, профессор, — сообщила Джинни, протягивая ему фиал и очищая котёл заклинанием. — Я могу идти?

— У меня есть к вам разговор, мисс Уизли.

Джинни вздохнула. Она потратила уйму времени и мечтала сейчас лишь о нескольких кругах над полем для квиддича, и уж точно была не в настроении выслушивать лекцию. Она уселась на стул и стала ждать, когда Снейп заговорит.

— Как вы знаете, мисс Уизли, ваши успехи на моих занятиях до этого дня были образцовыми, — это прозвучало как утверждение.

— Да, профессор, — ответила Джинни скучающим тоном.

— А знаете ли вы, что это — исключительный образец Умиротворяющего бальзама? — он указал на фиал с зельем с урока, а не с тем, которое она приготовила только что.

— Но я его лишь немного усовершенствовала, — слегка озадачено ответила Джинни. Он должен был ругать её за изменение рецептуры зелья, а не поощрять.

— Использовали ли вы рецепт, написанный на доске, для приготовления зелья во время отработки?

Она даже не взглянула на доску, но теперь, посмотрев на неё, заметила, что в рецепте было указано два дополнительных шага. Джинни почувствовала себя глупо из-за того, что решила приготовить зелье по памяти.

— Нет, я думала, вы хотели, чтобы я приготовила Умиротворяющий бальзам согласно рецепту, данному на уроке. Указанный на доске рецепт предназначен для… — она перечитала записи на доске. —…Подождите. Добавленные действия изменят структуру зелья и вызовут у принявшего его ночные кошмары.

— Когда вы стали откровенно скучать на моих уроках, мисс Уизли?

— Я… Я не… — запинаясь, промямлила она.

— Как же так! Последние четыре года на моих уроках вы получали отличные оценки. Сегодня вы осмелились изменить зелье, что требует предельной точности во всех аспектах знаний, чтобы предусмотреть последствия взаимодействия ингредиентов правильно. Вы отлично справились с задачей усовершенствования зелья. А только что вы приготовили зелье уровня СОВ по памяти. И вы можете, прочитав рецепт на доске, определить, что небылицы, которые я добавил туда, приведут к ночным кошмарам.

Снейп пристально посмотрел на неё. Джинни молчала, решив, что заработать ещё одно взыскание за то, что огрызалась, не самая лучшая идея.

— Я предлагаю вам перевестись в мой класс Продвинутого зельеварения, — сообщил он сухо. — Надеюсь, вы меня не разочаруете.

Джинни приложила все усилия, чтобы не дать своей челюсти отвиснуть. Снейп действительно только что перевёл её в класс Продвинутого зельеварения?

— Обычно, я не принимаю студентов, которые не сдали СОВ, но, думаю, вы получили бы Превосходно за экзамен. Класс собирается дважды в неделю по вторникам и четвергам после обеда. Надеюсь, вы свободны в это время, и нам не придётся менять установившееся расписание. Также я рассчитываю на то, что вы будете заниматься самостоятельно, поскольку вам всё же необходимо будет изучить материал для сдачи СОВ. Если вы решите, что уровень Продвинутого зельеварения слишком сложен для вас, и поймете, что не справляетесь, вы всегда можете вернуться к обычной программе. Но в таком случае вы рискуете снова заскучать на уроках. Я жду вашего решения до конца недели. Занятия класса Продвинутого зельеварения начинаются в следующий вторник. Сейчас вы можете быть свободны.

Джинни кивнула и вышла из класса. У неё больше не осталось времени для полётов, но зато теперь ей было что обдумать. У неё никогда не было проблем с профессором Снейпом, как у Гарри и Рона. Конечно, приятным он не был, но никогда намеренно не давал ей других заданий. А теперь профессор предоставлял ей чудесную возможность, и она могла покончить со смертельной скукой на обычных уроках по зельям!

* * *

«Мерлин всемогущий! Этого не может быть! — подумал Драко, стараясь не поддаваться панике. — Такое не может произойти, в особенности с Малфоем!»

Мариэтта дождалась его, как он и предполагал. Они сразу приступили к сеансу зажиманий, как Драко и планировал, но по мере того, как ласки становились всё откровеннее, он вдруг осознал, что совершенно ничего не происходит. Ничего. Он был со многими девушками прежде, и такого никогда не случалось. Мариэтта трогала его во всех нужных местах, он тоже лапал её везде, где только мог, но ожидаемой реакции на эти действия не последовало. Это была проблема, с которой мог столкнуться волшебник преклонного возраста, но не юный маг на самом пике своей сексуальности!

— Драко, что-то не так? — спросила Мариэтта, когда он перестал отвечать на её поцелуи.

Он решил, что лучше уйти раньше, чем она заподозрит его в некой несостоятельности. Это последнее, что ему сейчас нужно. Его совсем не прельщал тот факт, что Мариэтта может распустить о нём нелестные слухи.

— Я решил, что не хочу тебя. Ты однозначно не так хороша, как мне сказали! Я ухожу.

Он поправил одежду, пригладил волосы и ушёл. Откровенно говоря, она действительно была не так хороша, как говорили. Её поцелуи были слишком слюнявыми, она постоянно спешила и была далеко не такой ласковой, какой, по его мнению, должна быть девушка.

«Но, тем не менее, должна была последовать хоть какая-то реакция с твоей стороны», — ехидно намекнул голосок у него в голове.

В конце концов, он был парнем, и никаких особых усилий не требовалось, чтобы привести его в боевую готовность.

— Вот это да, Джинни! Это же просто чудесно! — Гермиона пришла в искренний восторг от новости о том, что Джинни приглашена в класс Продвинутого зельеварения Снейпа. Судя по всему, сама Гермиона тоже мечтала о том, чтобы присоединиться к данному курсу в этом году, когда она, наконец, сможет втиснуть его в своё плотное расписание.

Рон тоже поздравил Джинни.

— И ещё я должна самостоятельно готовиться к СОВ по зельям.

— Я могу тебе помочь! — с воодушевлением предложила Грейнджер.

— О, спасибо, Гермиона. Я скажу тебе, когда мне понадобится твоя помощь, — конечно, Джинни была благодарна за предложение, но фанатичность Гермионы в учёбе была совершенно не в стиле младшей Уизли. Джинни была уверена, что Колин будет держать её в курсе всего, что они изучают на уроках, так что ей не придётся проводить часы в компании Гермионы, тратя силы на ненужные рецепты и задания.

Колин как раз вошёл в гостиную Гриффиндора, и Джинни, заметив его, тут же поспешила к другу сообщить новости, пытаясь предугадать его реакцию, поскольку они с Колином были напарниками на уроках Снейпа, начиная с первого курса.

— Ну-у, — протянул Колин, выслушав рассказ о принятом ею решении, — думаю, это был только вопрос времени. Я рад за тебя, Джин, правда, но я просто не знаю, как справлюсь с зельями в этом году без тебя.

— Мы можем готовиться вместе, я все равно должна быть в курсе того, что вы изучаете для сдачи СОВ.

Он улыбнулся и кивнул.

— Так, а что на счет Малфоя? Он добыл какую-то информацию?

Джинни покачала головой.

— Мы же только утром сообщили ему о задании, загнав его в довольно строгие рамки, не правда ли? — Джинни улыбнулась, и Колин слегка покраснел. — Ох, я же забыла тебе рассказать! Малфой присматривал за мной во время моего наказания и…

Джинни рассказала Колину, как прошла отработка, и какой сюрприз она преподнесла Малфою, упомянув о том, что Драко должен был встретиться с рейвенкловкой (она произнесла это с излишней долей раздражения в голосе, но осознала свою оплошность, лишь заметив странный взгляд Колина, которым тот её наградил), и как она вылила зелье Малфою на колени. К тому моменту, когда она заканчивала свою историю, они с Колином практически рыдали от смеха.

— Знаешь, Джин, — выдавил Криви, пытаясь справиться с очередным приступом безудержного хохота, — если бы я не знал тебя достаточно хорошо, то решил бы, что ты просто ревнуешь.

— Ага, конечно, — ответила Джинни, внезапно прекратив смеяться. — Почему я должна ревновать?

Колин пожал плечами:

— Я не знаю, — но что-то в его глазах подсказывало ей, что Криви чего-то явно не договаривает.

Джинни решила не устраивать допрос сейчас, поскольку поняла, что это действительно похоже на ревность. Колин, вероятно, знал её даже лучше, чем она предполагала.

Когда Джинни вернулась в спальню, её мысли по-прежнему вертелись вокруг того факта, что она, похоже, и в самом деле ревновала. Но не было совершенно никакой причины для ревности. Малфой ей даже не нравился. Конечно, он был довольно привлекательным, глупо было бы не признать этого. И сам Драко об этом тоже прекрасно знал. Но, серьёзно, с чего бы она вдруг стала ревновать? Он был напыщенным, высокомерным, раздражающим, самовлюбленным, надменным сыном Пожирателя смерти! В этом и вовсе не было ничего привлекательного, будь он хоть каким распрекрасным.

* * *

Драко вошел в гостиную Слизерина с чётким намерением сразу отправиться спать. Но едва заметив Блейза Забини, тут же поменял свои планы.

— Что-то ты рановато вернулся. Я думал, ты сегодня вечером встречаешься с Мариэттой.

— Она не была так хороша, как я надеялся, — ответил Драко раздражённо. Он не намерен был обсуждать своё рандеву, неожиданно пошедшее по незапланированному и в корне неверному сценарию.

— Я заметил.

— Блейз, — начал Малфой, так до конца и не придумав, как ему перейти к интересующей его теме. — Могу я спросить тебя кое о чём?

— Конечно.

— Кое-кто, хм, спросил у меня… Э-э, кое-кто… То есть… Кое-кто хочет узнать... — Драко неожиданно разволновался, он понятия не имел, как спросить Блейза о его предпочтениях.

— С тобой всё в порядке? — поинтересовался Забини обеспокоенно. Малфой подумал, что безопаснее всего будет спросить Блейза о его отношениях.

— Да, порядок… — возвращая себе самообладание, выдавил Драко. — Этот человек хочет узнать… э-э… Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься?

Забини взглянул на него с интересом.

— Даже так? И кто же интересуется этим фактом?

Драко понятия не имел, как сказать Блейзу, что Колин Криви с ума по нему сходит. Он должен быть тактичным в этом вопросе, но он так нервничал, а Малфоям не к лицу чрезмерная взволнованность.

— Я не могу назвать тебе имя. По крайней мере сейчас.

— Ладно, это довольно честно, — Блейз выглядел достаточно заинтригованным.

— Думаю, да. Так что, ты встречаешься с кем-то или нет? — Драко мечтал добыть информацию как можно скорее и покончить с этим разговором.

— Если я скажу тебе, ты признаешься мне, кто так в этом заинтересован?

— Я же сказал, что не могу.

— Даже намекнуть?

— Ладно, думаю, намёк не навредит. Кроме того, мне кажется, ты и так это выяснишь рано или поздно. Я даже никогда не подумал бы… Ладно, это пока не важно. Так что?

— Нет, я пока ни с кем не встречаюсь, — ответил Блейз с улыбкой. — Я пока не нашёл кого-то в моем… хм… вкусе.

Драко был разочарован. Он надеялся, что Блейз встречается с кем-то, в таком случае он знал бы наверняка, гей Забини или нет. Он решил продолжать разговор в том же духе, раз уж вообще его затеял.

— И какие же у тебя предпочтения? Я, честно говоря, никогда не видел тебя с девушкой, не помню, чтобы на протяжении всего времени, что мы знакомы, ты действительно с кем-то встречался, — Драко вдруг осознал, что, вероятно, сам же ответил на собственный вопрос. Колин Криви был прав. Как он вообще мог не замечать этого все эти годы?

— Ты действительно хочешь знать? — уточнил Блейз.

Драко не был уверен, хочет ли он знать, но всё равно кивнул.

— Я предпочитаю светловолосых, — сообщил Забини, улыбаясь, а затем перевёл взгляд на Драко и слегка нахмурился.

Вспомнив о том, что он обещал намекнуть, Малфой решил сказать Блейзу, что человек, который им интересовался, — блондин. Сначала друг просиял, услышав это, а затем снова странно посмотрел на него и ещё больше нахмурился. Блейз взял Драко за руку.

— Когда ты узнал? — спросил Забини осторожно, глядя ему в глаза.

И именно в этот момент вылитое на Драко зелье прекратило своё действие. Если бы Малфой знал, что за зелье использовала Джинни, он бы понял, что оно лишь отсрочивает реакцию. Всё, что он должен был почувствовать ранее с Мариэттой, он неожиданно ощутил сейчас.

«Этого не может быть», — пронеслось в голове Драко. Он обрадовался, что положил сумку с книгами на колени, когда садился, а в гостиной больше никого не было.

Малфой отнял свою руку у Блейза и поправил сумку, чувствуя себя крайне неудобно из-за того, что произошло.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил он сдавленно.

— Послушай, я должен признаться тебе кое в чём. Надеюсь, это не разрушит нашу дружбу, потому что я действительно ценю тебя, как друга, но только как друга, — подчеркнул Забини.

Драко был рад слышать, что они по-прежнему друзья, но случившееся только что привело его в некоторое замешательство.

— Я надеюсь, ты не воспримешь это в обиду, Драко, но, откровенно говоря, ты не в моём вкусе. Однако я уверен, ты обязательно найдешь того, кто полюбит тебя.

Малфою захотелось с криками выбежать из комнаты. И он непременно сделал бы это, если бы не прикрытая сумкой проблемка.

— Ты о чём вообще? — выдавил он раздражённо.

— Я подумал, что… После того как ты сказал, что недоволен Мариэттой, и кое-кто интересуется мной, к тому же, блондин и…

— Я не гей, Блейз, — чётким, не терпящим возражений тоном заявил Драко. Но маленькая часть его (или не такая уж и маленькая) не слишком-то соответствовала данному утверждению. И что вообще происходит со всеми этими людьми, уверенными, что он не в их вкусе?

— О-о, — протянул Блейз с заметным разочарованием в голосе, но одновременно и с некоторым облегчением.

— И что вообще ты имел в виду, говоря всё это?

— Ну, ты мог бы уже и догадаться. Может, ты и не гей, но я — определенно да, — подытожил он.

— Тогда почему я не в твоём вкусе? — Драко просто не мог смириться с мыслью, что он может быть не в чьём-то вкусе.

Блейз засмеялся.

— Ты выглядишь таким обиженным. Ну, во-первых, ты не гей. А во-вторых, ты… хм… слегка самовлюблённый.

Драко фыркнул.

— Вот такой из тебя друг…

— Ой, да ладно тебе. Мы ведь всё равно друзья, верно? — переспросил Блейз неуверенно.

— Конечно, — Драко нашёл это странным, к тому же, узнать правду было не так уж плохо.

— Погоди минуту, если ты не гей, то кто тогда тот блондин, который мной интересовался?

— Я не могу сказать, — ответил Малфой, насупившись.

— То есть, это действительно кто-то реальный?

— Да.

— А этот человек в моём вкусе? — уточнил Блейз, снова расплываясь в улыбке.

— Понятия не имею, — проворчал Драко. — Но я тоже не в его вкусе, поэтому, вероятно, вы прекрасно друг другу подходите.

Блейз снова засмеялся, а Драко лишь раздраженно фыркнул.

— Я думаю, нам стоит найти кого-нибудь для тебя. Ужасно видеть, что ты меня ревнуешь. Ладно, уже довольно поздно, я пойду спать, — сообщил Блейз зевая. — Спокойной ночи.

— Спокойной, — ответил Малфой угрюмо, всё ещё сидя в кресле с сумкой на коленях.

— Ты идёшь?

— Мне надо ещё доделать домашнюю работу, — соврал Драко. Блейз кивнул и пошёл в сторону спален. Малфой всё ещё ждал, когда его проблема устранится. Он сконцентрировался на мыслях, способных перебить его желание.

Полчаса спустя Драко поднимался по каменным ступенькам к спальням, размышляя, почему его тело так отреагировало на прикосновение Блейза, особенно после провала с Мариэттой. Он не был геем. Просто не мог им быть. Он проснулся этим утром, уверенный в этом на все сто. Стоило обсудить это с колдопсихологом.

Его мысли вернулись к долбаной колдографии, которой Уизли его шантажировала, и которая, он был более чем уверен, была подделкой. Или всё-таки не была? Он попытался вспомнить хоть что-нибудь из той ночи.

Это начиналось как обычное празднование начала учебного года. Студенты с пятого по седьмой курс собрались в комнатах Северной башни, которые не использовались уже на протяжении нескольких лет. Туда явились преимущественно слизеринцы, было ещё несколько человек с Рейвенкло, но только те, кого специально пригласили. Слизеринские семикурсники притащили пару бутылок огневиски и прочих алкогольных напитков.

Драко выпил довольно много, он это точно помнил. Его настроение менялось от непреодолимого гнева на отца, угодившего в Азкабан, до безудержного смеха в ответ на очередные тупые шутки Гойла. Он должен был быть мертвецки пьян, чтобы смеяться над шутками Гойла. Драко смутно помнил, что нашёл комнату поменьше с диваном. И после этого он уже не мог воскресить в памяти совершенно ничего.

Ему было любопытно, каким образом Криви вообще умудрился попасть на вечеринку, потому как не оставалось сомнений, что именно Колин сделал колдографию. И Уизли определённо тоже должна была там присутствовать. У Криви не настолько большие яйца, чтобы он смог додуматься до чего-то столь подлого в одиночку. А вот Уизли явно не была такой невинной овечкой, как все считали. Возможно, она стащила у Поттера мантию-невидимку. Но как она умудрилась заставить его поцеловать Крэбба? Он смотрел прямо в камеру, откуда он знал, что они именно там? Она, должно быть, сумела как-то подделать колдографию. Драко слышал, что это возможно, но понятия не имел, как именно.

Днём ранее ему пришла в голову идея, как заставить мелкую Уизли заплатить за это. Он решил, что сделает её колдографию в какой-нибудь компрометирующей ситуации. Ударит по ней её же оружием. Только он пока не придумал, как именно. Жаль, что у него нет мантии-невидимки и колдоаппарата. Оставалось лишь представлять, что он мог бы натворить. Он мог пробраться в женскую душевую. Уизли, принимающая душ, вот это определенно была бы компрометирующая колдография.

«Вот это точно оно, — счастливо подумал Драко. — По-настоящему гетеросексуальный подход, хоть он и включает голую Уизли».

Малфой начал засыпать, и лишь одно слегка сбивало с толку: его мысли продолжали вертеться вокруг обнаженной Джинни Уизли, принимающей душ.

На следующее утро Драко проснулся, как обычно, под аккомпанемент громкого храпа Крэбба и Гойла. Он оделся и готов уже был отправиться на завтрак, когда его взгляд упал на колдоаппарат, лежащий на тумбочке Блейза. Он вспомнил, что видел, как Забини вчера распаковывал его, это был подарок на день рождения от его матери. В комплекте шла книга, посвящённая колдографическим заклинаниям.

Драко схватил камеру, и план начал формироваться в его голове. У него не было определенной идеи, но колдоаппарат — это уже что-то. Было только начало сентября, так что у него впереди целый год, чтобы отомстить Уизли. Он лишь надеялся, что этого будет достаточно для того, чтобы эта несносная нищенка уяснила раз и навсегда: он намерен заставить её ответить за всё сполна. Драко проверил колдоаппарат и, убедившись, что тот готов к съёмке, засунул его в карман, где уже лежала волшебная палочка. Очень довольный собой Малфой отправился на завтрак.

Ему нужно побыть с Уизли наедине несколько минут, а значит, необходимо, чтобы кто-то на это время отвлёк Криви. И Блейз как никто другой сможет справиться с этой задачей.

* * *

Джинни пришла на завтрак одной из первых. Она надеялась побыть некоторое время в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок. Слова Колина, сказанные вчера вечером, вертелись у неё в голове, и Джинни безумно хотелось просто забыть, что он вообще что-то такое говорил. Она была просто раздражена из-за Малфоя, а вовсе не ревновала его к какой-то случайной девице из Рейвенкло. Кроме того, убеждала она себя, не было ни одной причины, по которой он мог ей хотя бы просто нравиться. Она шантажировала его только потому, что он был несносным мерзавцем.

Также она поймала себя на том, что оглядывает Большой зал на предмет наличия девицы из Рейвенкло, с которой Малфой должен был встретиться прошлой ночью. Джинни надеялась, что действие зелья продлилось достаточно долго, чтобы испортить ему романтический вечер. Пробегая глазами по Большому залу, она встретилась взглядом с Малфоем, сидевшим за слизеринским столом почти напротив неё. Драко испепелял её взглядом, пребывая не в лучшем расположении духа. От осознания этого Джинни почувствовала удовлетворение. Ведь это значило только то, что ей удалось-таки обломить его со свиданием и, возможно, Малфой даже догадался, что именно она была как-то причастна к его неудаче. Чудесно!

Джинни доела завтрак и поднялась, чтобы выйти из Большого зала, решив прогуляться вокруг озера. Но как только она оказалась в холле, кто-то схватил её за руку. Она резко обернулась и наткнулась на холодный взгляд серых глаз.

— У меня есть новости для Криви, встретимся в том же классе после обеда.

— Прекрасно.

Драко кивнул и пошёл дальше по направлению к подземельям. Джинни слегка взволновал этот короткий разговор, да и Малфой выглядел встревоженным. Поразительно, насколько быстро ему удалось всё выяснить, ведь она не ожидала новостей раньше следующей недели.

* * *

За обедом Джинни передала Колину, что у Драко есть информация насчёт Блейза, и встреча назначена в том же классе, что и вчера. Они быстро закончили с едой, заметив, что Малфой на обед не явился.

Как только Джинни с Колином вышли из Большого зала, Блейз Забини последовал за ними.

— Он идёт за нами, — нервно заметил Колин. — Думаешь, Малфой сказал ему что-нибудь?

— Я велела ему быть тактичным. Если он не был, то колдографии с его участием разойдутся по всей школе ещё до ужина.

— Криви, подожди! — Блейз почти догнал их. — У меня есть к тебе несколько вопросов.

Колин выглядел так, будто готов был умереть, но Блейз не казался расстроенным или злым. Джинни едва сдерживала гнев. Она убьёт Малфоя, если тот хоть словом унизил Колина.

— Хочешь, чтобы я осталась? Или мне стоит пойти и прикончить Малфоя прямо сейчас?

Колин сделал глубокий вдох.

— Иди, найди его. Я думаю, всё будет в порядке. Не похоже, чтобы Забини хотел прибить меня прямо сейчас или что-то в этом роде, может, у него действительно лишь пара вопросов.

Джинни кивнула и направилась к классу, где её должен был ждать Малфой. Но как только она вошла внутрь, дверь с громким звуком захлопнулась за её спиной, и замок щёлкнул, закрывшись. Драко стоял у противоположной стены, самодовольно ухмыляясь.

Подходя к нему, Джинни выхватила свою палочку, не заметив, что он уже держал свою наготове.

— Малфой, что ты вообще себе позволяешь…

— Экспелиармус! — Драко ловко поймал палочку, вырвавшуюся из рук Джинни до того, как она успела хоть как-то среагировать. Он усмехнулся.

— Если хочешь вернуть свою палочку, подойти и забери её, Уизли, — насмешливо протянул он, держа её под прицелом собственной волшебной палочки.

Джинни рванула через всю комнату, готовая выбить из него всю дурь, но Драко снова оказался быстрее, перехватив её за талию так, что её рука оказалась прижатой к боку. Он взмахнул палочкой и произнес заклинание, которого Джинни раньше не слышала. А затем другой рукой притянул её к себе и накрыл её губы своими губами.

Она тут же попыталась вырваться, но Малфой крепко держал её за талию и больно прижал руку в грубом объятии. Джинни хотела отодвинуться от него, но вдруг поняла, что её губы не слушаются голоса разума, говорящего, что это неправильно. Так чертовски неправильно! И в какой-то момент она поняла, что позволит этому случиться. Чёрт, ей было любопытно. Она покорилась, разрешив его языку изучать её рот безо всякого сопротивления. И как только она перестала бороться, его поцелуй стал нежнее, и Джинни ответила на него, понимая, что находит поцелуи с Драко Малфоей более чем приятным времяпрепровождением.

Джинни заметила, что его другая рука совершает какие-то действия, пока он продолжал целовать её, а потом увидела вспышку света и услышала щелчок колдоаппарата. Она снова начала сопротивляться, но Малфой всё продолжал её целовать. Джинни чувствовала невиданную прежде слабость от непревзойдённого поцелуя, что позволило Малфою во всей красе запечатлеть это действо на колдографии. Когда Джинни, наконец, заставила себя отстраниться, высвободившись из его объятий, то едва вспомнила, что не мешало бы как следует врезать Драко Малфою. Она подняла колено и со всей силы пнула его как раз в нужное место. Драко согнулся пополам от боли.

Джинни понятия не имела как, но ему всё-таки удалось спрятать от неё колдоаппарат до того, как она увидела, куда именно он его дел.

— Отдай мне камеру, Малфой, — холодно скомандовала она, всё ещё окончательно не восстановив дыхание после поцелуя.

— Нет, — наконец, выдавил Драко. Джинни заметила, что между гримасами боли, он смеялся. У него ещё хватало наглости смеяться над ней в его-то состоянии! Джинни уже серьёзно подумывала о том, чтобы сломать ему нос.

— Колин вернётся в любой момент, и я заставлю его избить тебя, —пообещала она, хотя уже успела задуматься, куда же подевался Криви. Он наверняка успел закончить разговор с Забини, но, конечно, у этих двоих было достаточно общих тем для беседы, помимо ответов на какие-то вопросы. Ей неожиданно захотелось узнать, о чём же они толкуют так долго.

Драко, наконец, смог стать прямо и применить к себе обезболивающее заклинание.

— Акцио стул! — пробормотал он, всё ещё морщась от боли. Стул тут же слетел с парты и оказался рядом с ним, и Драко уселся на него, продолжая сжимать в руках колдоаппарат и обе волшебные палочки. — Куда же твой сообщник запропастился?

— Отдай мне мою палочку, идиот! — скомандовала Джинни, и её глаза опасно сузились. — И колдоаппарат!

— И не подумаю, Уизли, — ответил Малфой с кривой усмешкой.

— Прекрасно, — бросила она, поворачиваясь, чтобы уйти.

Но как только Джинни дошла до двери и попыталась её открыть, стало понятно, что та запечатана чарами, а у неё нет палочки, чтобы их снять. Она убьёт его! Как она вообще умудрилась попасть в такое незавидное положение? Это в её руках должна быть власть! Джинни резко обернулась и уставилась на Драко.

— Ты не можешь держать меня здесь вечно, Малфой! Колин всё равно будет меня искать, и как только он поможет мне отсюда выбраться, милые колдографии вашего с Крэббом близкого общения разлетятся по всей школе в считанные минуты, поверь!

— Сильно сомневаюсь! — парировал Драко, боль явно больше его не беспокоила. — Понимаешь, теперь у меня есть доказательства нашего с тобой поцелуя. Если ты распространишь по школе колдографии с моим участием, то я сделаю то же самое и с этими, добавив чудесную сплетню о том, что ты — разгневанная гриффиндорка, мечтающая отомстить Малфою, лишившему тебя невинности.

Глаза Джинни сначала в ужасе расширились, а потом гневно сузились.

— Ты не посмеешь!

— О, ещё как посмею! Так что вперёд, пускай в ход мои колдографии, но ты пострадаешь от этого куда больше, чем я!

Он не мог так просто повернуть ситуацию в свою пользу! Джинни была вне себя от злости. Такой всепоглощающей, что её невозможно было выразить словами. Пару славных дней в её руках была безграничная власть над ним, но Малфой в один момент сумел перевернуть всё с ног на голову. Сейчас она попала в тупик, не зная, что делать дальше. Её голова всё ещё слегка кружилась от недавнего поцелуя, к которому он её принудил, и было досадно от ощущения потери контроля, а её палочка (если не сказать её достоинство) всё ещё находилась у Малфоя. Она не могла трезво мыслить. Джинни попыталась заставить себя успокоиться, она найдет способ отплатить ему сполна.

— Ты — несносный мерзавец! — прозвучало слабовато, но это оказалось всё, на что она была способна в данный момент.

— Именно ты всё это затеяла, помнишь? Я предупреждал, что поквитаюсь с тобой, не так ли? Уизли, ты сама захотела сыграть в эту игру!

Он был прав. Она сама всё это затеяла. Но у неё был прекрасный повод. Малфой причинил столько несчастья людям, он заслужил это. Настало время ему поплатиться за всё. И она решила, что заставит его ответить и поставит высокомерного ублюдка на место.

— А ты, Малфой, играешь с огнём! — ответила Джинни, неожиданно успокаиваясь. Она не позволит ему взять верх над ситуацией, ни за что!

* * *

Драко вскинул бровь, услышав её ответ. Всего мгновением раньше она была на грани полной потери контроля над собой, а теперь она спокойно заявляет, что он играет с огнём. По какой-то неизвестной причине он не сомневался, что таки играет. Он был впечатлён, к чему отрицать.

Драко всё ещё был немного сбит с толку из-за комбинации чувств, которые в данный момент испытывал. Он лишь собирался положить конец её глупому шантажу. Он целовался с множеством девчонок, так что поцелуй с Уизли не должен был стать чем-то из ряда вон выходящим. В крайнем случае, можно было наложить на рот очищающее заклинание после этого. Она поначалу сопротивлялась, что было вполне ожидаемо. А потом всего на миг вдруг прекратила бороться. И в тот момент Драко почувствовал волны удовольствия, распространяющиеся по всему телу, и это только от поцелуя! Он чуть не забыл включить колдоаппарат.

Драко был рад, что всё ещё способен наслаждаться поцелуями с девушками, но почему такая реакция на поцелуй с Уизли? Он не мог вспомнить, чтобы прежде хоть раз чувствовал эту головокружительную лёгкость хоть с одной из девчонок. Он спрашивал себя, вызвано ли это вчерашним провалом с Мариэттой? Вероятно, это было лишь облегчение от подтверждения его гетеросексуальности. Просто у него был вчера паршивый день. А вечеринка вообще не считается, он был мертвецки пьян и совершенно ничего не помнил. Ничего такого не произошло! Ему ещё надо выяснить, как мелкая Уизли сумела это всё провернуть.

Драко почти обрадовался, когда она разорвала поцелуй, потому что сам он явно не смог бы этого сделать. Они целовались достаточно долго, чтобы картинка для колдографии вышла такой, как надо. А потом она двинула его коленом в пах. Драко внезапно вернулся в реальность. Он должен был придушить Уизли хотя бы за то, что она посмела ударить его, он должен был быть в ярости, но Малфой, честно говоря, понимал, что заслужил это, особенно из-за того, что так наслаждался этим долбаным поцелуем. Уизли быстро сообразила, что именно он провернул, правда, недостаточно быстро, чтобы выхватить колдоаппарат, так что тот остался у него.

И теперь вот как получилось. У Драко была её палочка и камера с необходимой колдографией. Он был уверен, что Уизли проклянёт его, как только он вернёт ей палочку. Малфой прекрасно знал, насколько хорошо ей удаётся Летучемышиный сглаз, и не имел ни малейшего желания испытать его на себе ещё раз. Он также был уверен: Криви не сможет появиться здесь с минуты на минуту. Ведь Драко пообещал Блейзу, что скажет, кто интересовался им, если тот сможет задержать Колина надолго. Выяснилось, что Забини никак не мог решиться позвать Криви на свидание уже на протяжении нескольких месяцев, поэтому задание отвлечь его оказалось сверхрадостным для Блейза.

Драко надеялся, что Джинни сдастся, как только поймет, что ему удалось провернуть, но, судя по огоньку в её глазах, она определенно не собиралась этого делать. Было очевидным, что игра продолжается. Она не была настроена опускать руки так быстро, и явно намеревалась идти до конца.

— Если хочешь получить свою палочку обратно, встретимся у входа в подземелья после ужина, — заявил Драко, ухмыляясь. Он поднялся и снял запирающие чары. — После тебя, — галантно добавил он, открывая перед ней дверь.

Джинни посмотрела на него пристально и неожиданно весело усмехнулась.

— Что же, никаких свиданий сегодня? Что произошло? Твоя пассия отшила тебя? Подозреваю, ты не был достаточно мужественным для неё.

Всё, что Драко смог сделать, это недоверчиво уставиться на Уизли. Джинни вышла из класса до того, как он способен был даже подумать о каком-то ответе. Она знала, но откуда? Может, Мариэтта что-то сказала? Или у него просто развивается паранойя? Судя по выражению её лица, мелкая Уизли наверняка что-то знает. Она намеренно заговорила об этом. Как у неё получается продолжать доставать его?

Драко хотелось разбить её голову о стену. Зачем, чёрт, зачем он вообще решил её поцеловать? Это должно было быть просто для дурацкой колдографии. Он не должен был вообще наслаждаться поцелуем. Конечно, ему было любопытно, но разве есть хоть один парень в Хогвартсе, которому не было бы? Но она ведь чёртова Уизли, Мерлина ради!

Теперь ему отчаянно нужен шанс снова прикоснуться к её губам, потому что теперь ему действительно стало интересно. Каково это по-настоящему поцеловать её безо всякого сопротивления? Он только пригубил чуть-чуть. Было ли случайностью то, что от поцелуя по его спине побежали мурашки? Он должен знать наверняка. Единственная проблема — она должна согласиться поцеловать его сама, добровольно.

Мерлин Всемогущий, ему не пристало даже думать об этом! Он должен был размышлять о том, как ей удалось заколдографировать его и Крэбба. Или откуда, чёрт возьми, она узнала о его небольшой проблеме с Мариэттой?

Драко был впечатлён, что ей хватило дерзости шантажировать его. Теперь он понимал, почему она попала на Гриффиндор: она оказалась достаточно смелой, чтобы бросить ему вызов. Но то, как она сумела это всё провернуть, выглядело чертовски по-слизерински, это было пугающе и даже немного завораживало.

И почему её угораздило родиться Уизли?

Хотя, с другой стороны, что такого плохого в том, что она — Уизли? Конечно, он вырос, презирая их. Так же, как и его отец. Его отец не уставал повторять, что одни волшебные семьи значительно лучше других. Почему же тогда именно Люциус сейчас в Азкабане? Этому не было никакого оправдания. Этим он осквернил имя Малфоев!

Его отец не уставал без конца повторять, что имя Малфоев неизменно вызывает уважение, и он должен быть крайне осторожным, выбирая с кем общаться. Его отец — чёртов лицемер! Драко подумал о том, чтобы отправить отцу колдографию, на которой он целует Уизли. И добавить к ней сопроводительное письмо с вопросом о том, какие, по его мнению, у них получатся дети: светленькие или рыжие?

Драко провёл целое лето, размышляя, почему отец всю жизнь лгал ему, не признаваясь, что был Пожирателем смерти. Конечно, он выместил свой гнев на Поттере, пообещав тому, что его отец выйдет из Азкабана в самом скором времени. Хотя теперь надеялся, что Люциус сгниёт в тюрьме. (Конечно, он не хотел, чтобы тот в буквальном смысле сгнил там, он ведь был его отцом, и Драко по-своему любил его, он всё ещё работал над этим со своим колдопсихологом). Но интересно всё-таки, что бы сказал Люциус? Безумно хотелось действительно отправить ему колдографию.

Драко был уверен, что следующий сеанс с его колдопсихологом будет значительно дольше обычного.

— Джин, у меня обалденные новости, но ты должна поклясться…

— Где тебя носило, чёрт возьми? — Джинни раздражённо перебила Колина посреди его пламенной речи.

Она искала Криви перед уроком по Древним рунам, который тот не посещал. Весь урок она думала только об их встрече с Малфоем. Джинни готова была его прикончить! А когда она не нашла Колина и после уроков, то решила заодно прибить и собственного лучшего друга. Она столкнулась с ним только перед самым ужином в гостиной Гриффиндора.

— О чём ты? Я только…

— Я о том, что случилось после обеда. У нас была встреча с Малфоем, помнишь?

— Ах, это. Собственно, я как раз и собирался с тобой об этом поговорить. Я уже всё выяснил. У нас с Блейзом был небольшой разговор после обеда. Он рассказал, что ему подарили на день рождения колдоаппарат, и он мечтает узнать всё, что мне известно о колдографии. Ещё он сказал, что Малфой посоветовал ему обратиться ко мне…

— Почему подлый слизеринец, сын Пожират… — начала Джинни, поскольку сразу стало понятно, как именно Драко удалось подловить её одну.

— Блейз сказал, что Малфой, в любом случае, хотел поговорить с тобой наедине. Что, кстати, он хотел обсудить? Он вышел из себя из-за происшествия с Эджком? Я рассказал Блейзу, что ты учудила, и он назвал это гениальной проделкой.

Колин говорил так восторженно, что Джинни начала беспокоиться, какие ещё темы они с Забини успели обсудить. Она вдруг поняла, что не хочет рассказывать Колину о произошедшем в классе. Он был так счастлив от того, что, наконец, поговорил с Блейзом, а она вела себя как последняя эгоистка. Она должна была расспросить Колина о его предполагаемом парне, и причем тут Эджком?

— Значит, вы с Забини поладили, я правильно понимаю?

Колин расплылся в улыбке, на его щеках заиграл лёгкий румянец.

— Совершенно верно! Никто пока не знает о его предпочтениях, так что ты должна поклясться, что никому не скажешь. В курсе только Малфой, и Блейз сказал, что признался ему только вчера вечером, хотя они дружат уже много лет. И единственная причина, почему он открылся Малфою, потому что решил, что тот тоже хочет в этом признаться.

— Он подумал, что Малфой — гей? С чего он это взял? — Джинни наконец улыбнулась.

Колин тоже начал посмеиваться.

— Я спросил у него то же самое. А он объяснил, что Малфой вёл себя очень странно прошлым вечером после встречи с Эджком, сказал что-то о том, что был «неудовлетворён» ею.

— Мерлин! Она и есть та рейвенкловка, с которой он должен был встретиться после наказания, когда я…

— Именно! И тогда я рассказал Блейзу, что ты с ним сделала.

— Хорёк это заслужил.

— Не могу с тобой не согласиться, но у меня всё ещё есть подозрение… — заметил Колин с озорной улыбкой.

— Даже не начинай, Колин Криви! Он мне даже не нравится. Почему я должна ревновать, если он решил потискаться с какой-то облезлой рейвенкловкой? Да и целуется он так себе! — упс! Она не должна была этого говорить. Как же она хотела забрать свои слова назад, запихнуть их обратно в рот. — Не то, чтобы я знала наверняка…

Но было уже слишком поздно. Колин уже подловил её на этом и теперь выглядел крайне заинтересованным.

— Так-так-так, и что же там, насчёт способностей Малфоя в поцелуях или недостатке таковых?

Джинни вздохнула. Почему она не может просто держать рот на замке? Ну, она хотя бы соврала, сказав, что он плохо целуется.

— Пока ты шатался неизвестно где со своим новым парнем, Малфой решил отомстить мне за мой шантаж.

— И как это связано с поцелуями с Малфоем?

— Он сколдографировал, как мы целуемся, и пригрозил распустить грязные сплетни обо мне, — призналась она недовольно.

— Поступил в лучших традициях Книги Непревзойдённого Шантажа Джиневры Уизли? — хмыкнул Колин, явно веселясь.

— Не смешно!

— И как, скажи на милость, ваши губы слились воедино? — спросил он с мечтательной улыбкой.

— К твоему сведению, — ответила Джинни, совершенно не разделяя его веселья, — он насильно меня поцеловал и получил за это коленом по яйцам.

— Ты не могла!

— Ещё как могла!

— Джин, но это так… так… жестоко. Мне почти жаль Малфоя, — он деланно ужаснулся, не прекращая при этом посмеиваться.

— Ты не должен его жалеть! Он — подлый слизеринский гад, и он заслужил всё это!

— То есть вы — квиты, и на этом всё?

— Что значит «мы — квиты»? Мы далеко не квиты!

— Ты шантажировала его, он — тебя, разве это не означает, что вы теперь квиты? Кстати, ты ударила его по яйцам, и не забывай о вчерашнем инциденте с зельем. Я бы сказал, что ты на два очка впереди!

— Признаться, я думала, ты за то, чтобы заставить Малфоя получить по заслугам. Что-то изменилось? Ты ведь помог мне сделать ту колдографию.

— Да, но…

— Какие могут быть «но»?

— Ну, я думал, что колдографии будет достаточно. Кроме того, может, он не так уж плох. Они с Блейзом — друзья, и Малфой, конечно, может быть высокомерной задницей, но…

— Не могу поверить, что ты это говоришь! С каких пор ты записался к Малфою в защитники? Стой, это из-за Блейза, да? Ты знаешь его, сколько, целый час? И ты готов поверить ему на слово, что Малфой не так уж плох? — Джинни стремительно теряла самообладание. — Если они с Малфоем такие хорошие друзья, может, тебе не стоит так слепо ему верить? Откуда ты знаешь, что он не провёл всё это время с тобой лишь только потому, что Малфой попросил его отвлечь тебя, чтобы ты не пошёл со мной в тот класс?

— Значит, тебе и в голову не может прийти, что я просто нравлюсь Блейзу? Ты считаешь, что он — просто очередная шавка Малфоя, выполняющая его указания? Ты даже не дала ему шанса! Ты сама говорила мне подойти к Блейзу! — Колин был зол, но говорил как всегда спокойно.

А вот Джинни была крайне возмущена. Она не могла поверить, что её лучший друг читает ей лекцию о том, что она не дала чёртовому слизеринцу шанса! Она знала, что раздражена, но в данный момент видела в Колине предателя. Её злость на Малфоя вспыхнула с новой силой, а ситуацию усугубляло ещё и то, что её лучший друг буквально встал на его сторону.

— Прекрасно, — заявила Джинни и, развернувшись на каблуках, пролезла сквозь портрет, отправляясь на ужин. Она проигнорировала его оклик, поскольку была вне себя от злости и не хотела ссориться с Колином ещё больше.

Это было не самое удачное время для размолвки, ведь Джинни надеялась, что Колин пойдет с ней на встречу с Малфоем и поможет вернуть её палочку, а потом они вместе смогут проклясть несносного Хорька чем-нибудь противным. Но Криви больше не выглядел заинтересованным в отмщении Малфою, особенно теперь, когда они с Блейзом наконец были вместе. Это превратилось в личную вендетту. Она не нуждается в помощи Колина, и вполне сможет поквитаться с Малфоем самостоятельно.

Джинни поужинала молча, изредка недовольно поглядывая на Колина, который сидел рядом со своим братом Дэннисом. Он расположился напротив Гермионы, что-то рассказывающей Гарри и Рону о делах Хагрида. Как всегда, они обсуждали нечто, касающееся только их троих. Хотя сегодня Джинни это не особо занимало, она была не в настроении с кем-либо разговаривать.

Гермиона осторожно поинтересовалась, не поссорились ли они с Колином, и Джинни резко ответила, что так оно и есть. Грейнджер хватило ума не развивать эту тему, ограничившись сочувствующим взглядом. Джинни поначалу была ей благодарна, но потом заметила, что и Колин был удостоен точно такого же взгляда, так что Джинни окончательно разозлилась, решив, что с Гермионой она разговаривать тоже не будет, по крайней мере, до конца ужина.

Она покончила с едой довольно быстро и поднялась, сообщив Гарри и Рону, что встретится с ними позже на поле. Но они настолько были поглощены разговором, что вряд ли заметили, что она вообще хоть что-то сказала. Рон только кивнул и бросил:

— Позже, Джин.

— Если я не появлюсь на поле через пятнадцать минут, можете найти и убить Малфоя. Это будет по его вине, — добавила она, уходя.

Джинни поймала недоумённый взгляд Рона, он уже было решил подняться и догнать её, но Гарри дёрнул его за плечо, возвращая обратно к теме беседы. Малфой, видимо, уже покинул Большой зал, так как его нигде не было видно, поэтому Джинни направилась прямиком к подземельям.

Драко уже ждал её там, ухмыляясь, как обычно. Ей тут же захотелось одним точным ударом навсегда стереть эту гадскую улыбочку с его лица.

— Мою палочку, Малфой.

— Куда-то спешишь? — протянул он.

— Да, Рон и Гарри ждут меня, и если я не появлюсь на поле через двенадцать минут, они отправятся на твои поиски, поэтому я советую тебе вернуть мне палочку. Немедленно!

Драко вытащил её волшебную палочку из внутреннего кармана мантии, но возвращать её Джинни не спешил. Вместо этого он начал демонстративно вертеть её палочку в пальцах:

— И что я получу взамен?

— Я уже сказала тебе, что ты получишь, если не отдаешь её мне. Я…

— Я прервал что-то, мистер Малфой? Мисс Уизли? — профессор Снейп как раз возвращался с ужина.

— Совершенно ничего, профессор. Я просто возвращал Уизли её палочку. Она забыла её в одном из классов, — ответил Драко всё с той же усмешкой.

— Как благородно с вашей стороны, мистер Малфой, — протянул профессор, явно так не думая. Джинни была почти уверена, Снейпу известно, что Малфой не просто так нашел её палочку, и определённо не был так добр, чтобы просто так вернуть её.

— Так и есть, — Джинни взглянула на Малфоя. Тот, всё ещё ухмыляясь, протянул ей палочку. Снейп перевёл на неё взгляд своих чёрных глаз.

— Решили ли вы что-нибудь касательно нашего вчерашнего разговора?

— Да, я с радостью присоединюсь к вашему классу Продвинутого зельеварения.

— Я так и думал. Отлично, мисс Уизли, тогда увидимся во вторник, — он, кивнув ей и Малфою, продолжил свой путь. Джинни решила, что будет лучше всего поскорее убраться отсюда, пока она окончательно не вышла из себя и не прокляла Малфоя, заработав очередное взыскание.

* * *

— Что ты там говорила насчёт Хорька? — поинтересовался Рон, как только Джинни появилась на поле. — Мы уже собирались отправиться на твои поиски.

— Ничего особенного. Может, приступим к тренировке? — она оседлала старый «Чистомет» Фреда.

— Ты уверена, Джин? Если он тебя достаёт, мы его в порошок сотрём. Думаю, мы сможем собрать нескольких членов ОД и превратить его в слизняка, — предложил Гарри.

— Я в порядке, честно, — ответила Джинни на этот раз вполне искренне. — Теперь я готова сделать несколько кругов над стадионом.

— Так ты всё ещё пробуешься на позицию охотника? — уточнил Гарри, потянувшись за квоффлом.

— Нет, я хочу попробовать себя в роли загонщика, — Гарри и Рон уставились на неё с одинаково изумленным выражением на лицах. Она схватила биту, которую Гарри достал для неё, и оттолкнулась от земли. Поттер закинул ногу на свою «Молнию» и взлетел следом, нарезая круги вокруг Джинни.

— Ладно, посмотрим, на что ты способна. Не подпускай ко мне бладжер.

Она кивнула, и Рон выпустил один из бладжеров. Тот полетел прямиком в Гарри, но Джинни ловко отбила его. Удар её биты пришёлся точно по мячу, который угодил прямо в трибуну. Гарри и Рон ошеломлённо следили за её движениями, ей с лёгкостью удавалось справляться с бладжером снова и снова. Сила, с которой она отбивала мяч, была впечатляющей, особенно если учесть, что Джинни была довольно хрупкой на вид. Её «Чистомет» был далеко не таким быстрым, как «Молния» Гарри, но ей удавалось отбить бладжер каждый раз, когда он летел в сторону капитана, и она отправляла мяч в одно и то же место на трибунах снова и снова. Гарри махнул, чтобы они спускались.

— Это было великолепно, Джинни! — искренне похвалил её Поттер.

— Офигительно круто! — согласно отозвался Рон. — Ты почти так же хороша, как близнецы.

— Думаешь, я могу претендовать на позицию загонщика?

— Где ты научилась всему этому? Когда мы практиковались летом, ты всё время играла за охотника.

Джинни пожала плечами.

— Фред и Джордж иногда тренировались со мной во время летних каникул, — она не могла признаться Гарри, что больше всего ей сегодня помогал тот факт, что она представляла белобрысую башку Малфоя вместо бладжера, а место на трибунах, куда она раз за разом отбивала мяч, было его обезглавленным телом.

* * *

Драко был потрясён. Снова. Мелкая Уизли никогда не устанет его поражать. Она заслужила место в классе Продвинутого зельеварения, хотя ещё даже СОВ не сдавала по зельям. Интересно, как ей удалось впечатлить Снейпа? Все студенты класса Продвинутого зельеварения отбирались лично деканом Слизерина. И это были только волшебники, продемонстрировавшие реальный потенциал и недюжинный талант в данном предмете. Большинство студентов даже не знало, что этот класс существует, ведь это не было обычной практикой. Да и не всякому было до этого дело.

Конечно, сам Драко был приглашен в класс Продвинутого зельеварения после того, как получил Превосходно по СОВ. Как и в случае со всеми факультативами, занятия в классе Снейпа начинались лишь через неделю после начала учебного года, чтобы согласовать его с расписанием всех учащихся.

Драко понятия не имел, как Уизли умудрилась попасть в этот класс, если ещё вчера отбывала наказание за неправильно приготовленный Умиротворяющий бальзам. Конечно, Снейп не пригласил бы её на факультатив, если бы она была не в состоянии приготовить усложнённые зелья, которые они изучают.

Ему необходимо узнать о ней побольше.

Он снова поймал себя на мысли, что находит её неординарной. Хотя и понимал, что должен злиться на неё из-за колдографии, а также подлого удара в пах. Ведь очевидно, что она его на дух не переносит. Не было совершенно никакого смысла, чтобы мысленно снова возвращаться к этой взбалмошной рыжей особе.

Уизли нельзя было назвать самой лучшей девушкой Хогвартса, хотя определённо она была достаточно привлекательной. И она явно не использовала тонны косметики или гламурные чары, чтобы скрыть свои веснушки, как это обычно делали другие девчонки. Её красота была едва уловимой, но натуральной. Однако внешность оказалась не единственным, что так привлекало к ней парней. Это была скорее окружающая её аура уверенности в себе и, если Уизли в чём-то и сомневалась, то очень умело это скрывала.

Ему было интересно, как Поттер умудрился её не заметить? Он знал, что Избранный был жутко занят, бегая за Чо Чанг с её экзотической внешностью. По собственному опыту Драко знал, что Чо не настолько хороша в поцелуях (хотя после сегодняшнего происшествия никто не дотягивал до этой оценки), да ещё и постоянно изображала из себя невозможную скромницу. Малфою было до чёртиков интересно, целовался ли Поттер хоть раз с Джинни Уизли? Он испытывал ревность от этой мысли, и это только подтверждало тот факт, что мелкой Уизли удалось его зацепить.

Он решил, что воспользуется советом своего колдопсихолога и примет эту симпатию. Годами его отец заставлял Драко не идти на поводу у своих чувств. Фиг с ним, с отцом. Уизли ему нравится! Вот, он это признал. По крайней мере, перед самим собой. Теперь проблема была лишь в том, чтобы он понравился ей. Или будет лучше просто не признаваться в своей симпатии? Может, совет его колдопсихолога не был таким уж хорошим? Отрицание было намного проще.

Вернувшись в гостиную Гриффиндора, Джинни расстроилась, не найдя там Колина. Она чувствовала себя ужасно из-за их ссоры и хотела извиниться. Она бы отправилась в его спальню, но было уже довольно поздно, к тому же, Джинни была вымотана. Это был очень долгий день, и она надеялась, что хороший сон вернёт ей позитивное настроение.

Когда Джинни, наконец, оказалась в кровати, то к собственному разочарованию обнаружила, что уснуть так просто, как она надеялась, не удаётся. Чувство вины мучило её. Она злилась на Колина только потому, что Малфой превратил её в параноика. Завтра утром первым делом она намерена уладить все недоразумения с Колином.

Мысли Джинни вернулись обратно, к происшествию в заброшенном классе. Последней вещью, которую она могла ожидать от Малфоя, был поцелуй. Надо было прислушаться к словам Гермионы. Она ведь предупреждала, что с Малфоем надо быть начеку, но Джинни была уверена, что Малфой не посмеет хоть что-то предпринять. Честно говоря, она его недооценила.

Она просто обязана найти способ отомстить ему.

Её стремление стать загонщиком возросло в разы, поскольку на этой позиции у неё будет уважительная причина покалечить его. Она мечтала о том, что ей выпадет возможность отправить бладжер прямиком в его высокомерную физиономию и навсегда стереть эту чёртову ухмылочку с его лица. Конечно, это будет большая утрата. У него были свои плюсы. Но это не имело никакого значения. Он был крайне самодовольным слизеринцем, и не имело абсолютно никакого значения, насколько он хорош собой. Или как хорошо он целуется. Не то, чтобы она много думала об этом.

Джинни досадливо простонала и зарылась лицом в подушку. Этому не было ни одного правдоподобного объяснения. Ни одной причины, почему ей стоило думать о нём. Или о поцелуе. Она ведь целовалась с парнями и прежде.

Был Колин, который поцеловал её на втором курсе до того, как осознал свои истинные вкусы, и это было катастрофой. Хвала Мерлину, они смогли преодолеть сей неловкий инцидент, забыть о прошлом и стать лучшими друзьями. Потом был Невилл, хотя Джинни сомневалась, что нервный клевок в губы можно расценивать как полноценный поцелуй. Ещё был Майкл, но он сильно слюнявился, если честно. Складывалось впечатление, что он толком не знает, что надо делать с языком. А потом был Дин. Он, кстати, оказался не так уж плох, они почти только то и делали, что целовались, поэтому летом тихо разошлись, без скандалов и сожалений. Джинни не слишком переживала по этому поводу. Она знала, что ему нравится Лаванда, поэтому, когда Браун стала проявлять к Дину ответный интерес, Джинни поняла, что будет лучше просто отпустить его. В любом случае, он никогда не нравился ей по-настоящему сильно.

Это был весь её опыт. Так что Джинни даже начала задумываться, что же такого великолепного может быть во всех этих поцелуях, потому как все её попытки выглядели неудовлетворительными в том или ином смысле.

А потом был поцелуй с Малфоем.

Мерлин, не было ничего удивительного в том, что она не могла прекратить думать об этом. У всех её предыдущих партнёров был явный недостаток опыта. А Малфой, наверное, перецеловал уже добрую половину женского населения Хогвартса. Он, вероятно, был хорошо осведомлён о том, как заставить девушек млеть от его поцелуев. Это определённо объяснило бы, почему она почувствовала, как у неё перехватило дыхание всего от одного короткого дурацкого поцелуя.

* * *

— Колин, подожди! — Джинни проснулась довольно поздно после не самых лучших сновидений, но была решительно настроена извиниться перед лучшим другом за своё поведение.

Он только что пролез через портрет и направлялся на завтрак. Джинни на предельной скорости пересекла гостиную Гриффиндора и выбежала за ним в коридор. Колин ждал её за портретом, скрестив руки на груди. Очевидно, он всё ещё злился на неё.

— Колин, прости меня. Я не хотела срываться на тебе вчера вечером. Я просто была слишком расстроена из-за всего, что сделал Малфой, и я понимаю, что не имею права говорить что-то плохое о Забини…

— Джин, все нормально, — произнёс Криви примирительным тоном. — Я тоже вёл себя не самым лучшим образом. Я понимаю тебя, ведь я почти не знаю Блейза, но у нас был действительно откровенный разговор вчера. Забини понятия не имел, что Малфой хотел сделать. Просто Блейз пригласил меня на свидание в эти выходные, а ты вроде как подпортила моё впечатление об этом.

— Я знаю, мне действительно жаль, Колин, — честно призналась Джинни.

— Ну, тогда, может, стоит отправиться на завтрак? Знаешь, я люблю своего брата, но я не уверен, что выдержку ещё один приём пищи в компании его друзей. Думаю, еда бы стала невыносимо скучным занятием, если бы пришлось есть с ними каждый день, — Колин улыбнулся ей, давая понять, что инцидент исчерпан. Они никогда не могли долго сердиться друг на друга.

* * *

Драко был в замешательстве. Ему никогда прежде не приходилось прикладывать усилий, чтобы понравиться девушке. Обычно достаточно было включить Малфоевские чары, и девчонки начинали счастливо хихикать только из-за того, что он заговорил с ними.

Джинни — совсем другого поля ягода.

Все эти годы для него было очевидно, что все Уизли отвратительные. Как было яснее ясного и то, что он ей категорически не нравится. По правде говоря, за все эти годы Джинни словно следовала чётко поставленной цели — сделать его жизнь хуже. Так почему это вообще должно его волновать?

Драко уселся за стол Слизерина, то и дело поглядывая на неё через весь Большой зал. Он едва прикоснулся к еде и почти не заметил, что Блейз уселся напротив.

Забини какое-то время молчал, изучая необычное выражение лица друга, а после проследил за его взглядом, который привел его прямо к рыжей Уизли. Блейз удивлённо посмотрел на Драко, хотя тот даже не заметил этого. Глаза Малфоя словно приклеились к конкретной точке за гриффиндорским столом.

Блейз прочистил горло.

— Я говорил вчера с Колином. Он дал мне несколько хороших советов по колдографическим заклинаниям. Если хочешь, я могу проявить сделанные тобой вчера снимки.

— М-м-м? — протянул Драко, его взгляд все ещё был сосредоточен на Джинни. Блейз снова посмотрел через Большой зал, заметив, что младшая Уизли явно не замечает того факта, что её пожирают взглядом. Он повернулся обратно к Малфою, изумлённо улыбаясь.

— Хочешь, чтобы я сколдографировал её для тебя? Будет куда безопаснее, знаешь ли. Колдография не захочет выцарапать тебе глаза, заметив, как пристально ты на неё пялишься.

— О чём ты вообще толкуешь? — Драко услышал только последнюю часть реплики Блейза. Его мечтательный вид сменила злостная гримаса. — Я не пялюсь!

— Ну, конечно же нет! — с понимающей ухмылкой протянул Блейз. — Я просто хотел узнать, стоит ли мне напечатать сделанные тобой вчера колдографии.

— А, конечно… — пробормотал Драко, опять отвлекаясь. Но потом осознал, о каких именно колдографиях говорил Забини, и тут же изменил своё мнение. — А знаешь что, не беспокойся об этом, я сам их напечатаю.

— Да?

Драко сосредоточил всё своё внимание на Блейзе.

— Так, как там всё прошло вчера с Криви? — не то, чтобы Малфой горел желанием узнать все подробности этого небольшого рандеву, но Криви — лучший друг Джинни, а значит, стоило разузнать о нём побольше.

Блейз странно посмотрел на него, но всё-таки решил рассказать о Колине. По большей части потому, что у него просто-таки язык чесался поведать хоть кому-нибудь о Колине, и Драко, по сути, был единственным, кому была известна вся правда о нём.

— На самом деле, оказалось, что у нас очень много общего. И он самый оптимистичный человек из всех, кого я знаю. А ещё у Колина отличное чувство юмора и совершенно умопомрачительные голубые глаза, — закончил Забини восторженно.

Драко внезапно почувствовал себя крайне неуютно. Он всё ещё пытался свыкнуться с мыслью, что его лучший друг — гей. Блейз заметил это и тут же вернулся к обсуждению чувства юмора Колина.

— Он постоянно смешил меня вчера, — Забини опять улыбнулся. — Рассказал мне, что Уизли учудила… — добавил Блейз, но неожиданно запнулся, он не был уверен, стоит ли продолжать.

Драко взглянул на него с подозрением.

— Что Джи… то есть, Уизли, что она сделала? — Малфой безуспешно пытался выглядеть не слишком заинтересованным. Он надеялся, что Криви не проговорился Блейзу о колдографии, которой Уизли его шантажировала, но, в тоже время, Драко не хотелось выказывать слишком ярое желание узнать о ней побольше. И хотя себе он признался в том, что она ему нравится, но не был уверен, что готов признать это перед кем-то другим. К сожалению, было совершенно очевидным, что у Блейза уже есть кое-какие догадки по поводу того, что между Драко и Джинни определённо кое-что происходит. Забини снова изумленно улыбнулся, глядя на друга.

— Не уверен, что мне стоит рассказывать тебе об этом, — заметил он со смешком. Но паническое выражение на лице Драко заставило его передумать. — Ладно, если тебе действительно интересно, так уж и быть расскажу. Но не вздумай убивать Уизли! Колин очень высокого мнения о ней, и я не намерен способствовать проишествию, из-за которого он стал бы меня ненавидеть.

— Хорошо, — Драко быстро кивнул.

— Помнишь зелье, которое она на тебя вылила на отработке?

— А что с ним?

— Список ингредиентов, использующихся для приготовления Умиротворяющего бальзама, помнишь?

— Это программа пятого курса, конечно, я помню, какие ингредиенты входят в состав, — ответил Малфой нетерпеливо.

— А можешь ли ты вспомнить другое зелье, имеющее тот же перечень компонентов? Мы изучали его по той книге, «Видоизменённые Зелья».

Драко на мгновение задумался. Это было на четвёртом курсе, никто не мог сдержать смех, читая учебник. В нем содержались инструкции о том, как приготовить возбуждающие и повышающие выносливость зелья, с несколькими вариациями, позволяющими вызвать различные занимательные реакции организма. А ещё там было одно зелье, которое они собирались приготовить и вылить на Маркуса Флинта, когда он соберется на очередное свидание с шестикурсницей из Хаффлпаффа. Они назвали его Зелье Нестояния, потому что его настоящее название было совершенно непроизносимым, и именно для этого зелья требовались те же ингредиенты, что и для Умиротворяющего бальзама.

— Только не говори, что она… — протянул Малфой недоверчиво.

Блейз не выдержал и прыснул от смеха.

— Прости, дружище, но именно это она и сделала, по крайней мере, так сказал Колин. Думаю, ты единственный, кто знает наверняка. Клянусь, я никому не скажу, — окончание фразы потонуло в очередном приступе хохота.

— Да уж, тебе не стоит об этом распространяться, — голос Драко должен был звучать угрожающе, но он тоже не смог сдержать смешок. Он должен был возненавидеть её в очередной раз, хотя осознание того, что именно зелье послужило причиной его проблемы в тот день, не могло не радовать.

— Не могу поверить, что ты смеёшься над этим. Я готов был поклясться, что ты вознамеришься её, как минимум, прикончить!

— Должен бы, — Драко вздохнул, пытаясь не углубляться в размышления о причинах. — Ты в курсе, что Снейп пригласил её в класс Продвинутого Зельеварения? Если она умудрилась правильно видоизменить зелье на отработке, неудивительно, что Уизли попала на этот факультатив ещё до сдачи СОВ.

Блейз уловил намёк на восхищение в голосе Малфоя, но решил не обращать на это внимания. Драко всё ещё продолжал поглядывать в сторону гриффиндорского стола до тех пор, пока не прозвенел звонок, извещающий, что завтрак окончен.

* * *

Было чудесное субботнее утро, и Джинни мечтала лишь об одном — поскорее вскочить на метлу и взмыть в небо. Она схватила «Чистомет» и отправилась на поле для квиддича. Было ещё довольно рано, к тому же, выходной, поэтому стадион было полностью в её распоряжении.

Джинни отработала несколько трюков, которым на летних каникулах её научили близнецы, а потом летала, тренируясь в выполнении разнообразных маневров на метле. Её «Чистомет» был не самой лучшей метлой, так что Джинни требовалось научиться компенсировать недостатки оборудования мастерством полётов. Она отрабатывала «восьмерки» снова и снова, стараясь как можно сильнее уменьшить радиус поворота. Конечно, Джинни была далеко не так хороша, как Гарри, но осталась довольна собственными способностями, особенно если учесть, на какой старой метле она летала. Отборочные в команду Гриффиндора были назначены на пятницу, и если ей удастся выкроить для тренировок ещё немного времени на протяжении недели, у неё определенно будут все шансы попасть в команду.

Когда Джинни уже заканчивала тренировку, то вдруг заметила, что Малфой наблюдает за ней с земли. Она тут же пожалела, что отказалась от использования бладжеров этим утром. Хорёк стал бы великолепной мишенью. Приземлившись, Джинни соскочила с метлы и хмуро взглянула на него.

— Неплохо, Уизли, — самым нейтральный тоном отозвался он.

— Какого чёрта ты здесь забыл, Малфой? — выплюнула она ядовито. Джинни не могла поверить, что только что услышала полу-комплимент из его уст. Она ожидала, как минимум, оскорбления.

— Думаю, поле доступно для всех, кто готовится к отборочным. У меня есть такое же право быть здесь в это прекрасное субботнее утро, как и у тебя.

— С чем я тебя и поздравляю! Можешь тренироваться, сколько влезет, я ухожу, — она развернулась, направляясь к чулану для метел.

— А как на счёт небольшого состязания один на один? — бросил ей вдогонку Малфой, и Джинни остановилась.

У неё было два варианта. Первый — она могла отказаться и услышать, как он обзывает её трусихой. И второй — принять вызов и, вероятно, иметь удовольствие наблюдать, как благодаря ей Малфой свалится со своей дорогущей метлы, приземлившись прямо на свой аристократичный зад. Джинни стремительно обернулась.

— И каким образом ты предлагаешь играть? — она взглянула на него с плохо скрываемым интересом.

— На какую позицию ты претендуешь?

— Загонщик.

— Отлично, тогда выпустим бладжер и снитч. Если тебе удастся попасть в меня бладжером, и я свалюсь с метлы до того, как поймаю снитч, ты выиграла. Если я поймаю снитч быстрее, победа за мной.

— Прекрасно, —Джинни усмехнулась. — Готовься к поражению, Малфой.

— Так уверена в своём мастерстве, не правда ли? В таком случае, может, заключим пари? — он дьявольски улыбнулся ей в ответ.

Джинни не была настолько уверена в своих способностях. Малфой был ловцом Слизерина, начиная со второго курса. У него было достаточно опыта, и Джинни прекрасно знала: хоть Малфой и проигрывал Гарри постоянно, он был довольно приличным ловцом. А еще у него был «Нимбус 2001», который, конечно, уступал «Молнии», но явно значительно превосходил по качеству её собственную метлу. Джинни сомневалась, что её мастерство загонщика может сравниться с его способностями ловца.

— У тебя есть колдография, которую мне хотелось бы уничтожить… — начал Драко.

— Как будто я позволю такому шедевру просто кануть в лету, — самодовольно выпалила Джинни, но вдруг поняла, что это может быть её шансом избавиться от сделанной им колдографии. Однако до того, как она сумела сгладить свой комментарий, он предложил другое условие.

— В таком случае… — он опять ухмыльнулся, даже не пытаясь спорить с ней. Джинни была уверена, что его следующее предложение не будет таким же заманчивым. — Если ты победишь, я отдам тебе свою метлу.

Джинни захотелось прочистить уши, так как она начала сомневаться, правильно ли расслышала слова Малфоя.

— Твою метлу? «Нимбус 2001», который ты как раз держишь в руках?

— Именно.

Джинни сузила глаза.

— А что, если выиграешь ты?

Драко на миг задумался. Он был удивлён, что она практически сразу отбросила идею избавиться от колдографии. Несмотря на то, что он был бы несказанно рад уничтожить постыдный снимок и благополучно забыть о его существовании, намечались ещё более интересные условия пари. Он попытался прикинуть каковы риски. Драко понятия не имел, насколько Уизли хороша в роли загонщика, так что новые ставки были ему даже на руку. Даже если он проиграет метлу, не будет такой уж проблемой купить новую. Он просто попросит мать прислать ему последнюю модель, он и так собирался это сделать. Но если победа останется за ним… Драко коварно усмехнулся.

— Если выиграю я, ты пойдёшь вместе со мной в Хогсмид.

— Что? — переспросила Джинни пораженно. «Нимбус 2001» против вылазки в Хогсмид в его компании? Абсурд! Конечно, заполучить новую метлу было выше её ожиданий, к тому же, «Нимбус 2001» был слишком хорош, чтобы оказаться правдой. Но возможность провести целый день с Малфоем, стоит ли оно того? Почему он вообще это предложил?

— Пари крайне выгодно для тебя при любом исходе. Либо ты получишь новую метлу, либо сможешь провести время в моей непревзойдённой компании, — самодовольно заявил он.

Кровь Джинни вскипела. Он, вероятно, просто пытается сделать сплетню для колдографии их поцелуя более правдоподобной. Кроме того, у Малфоя будет возможность целый день издеваться над ней. По какой ещё причине он решил бы провести время в компании Уизли?

— Ну, так что? — спросил Драко, терпеливо дожидаясь её ответа.

Джинни знала, что надо было просто уйти. Но новая метла была бы очень кстати. И если она проиграет, Малфой не будет таким уж довольным. Уж она постарается превратить этот поход в Хогсмид в его персональный ад.

— Договорились, — выдохнула Джинни, снова оседлав метлу.

Драко открыл ящик с мячами для квиддича, выпуская бладжер и снитч, и на счёт три они с Джинни оттолкнулись от земли, взлетая. Уизли тут же понеслась за бладжером, в то время как Драко начал оглядываться в поисках снитча. Джинни быстро догнала мяч и отбила его точно в направлении Малфоя. Он едва успел уклониться, а Уизли уже облетала его с другой стороны, готовясь к новому удару.

«Салазар Великий, какая же она быстрая!» — подумал Драко изумленно. В прошлом году Джинни достойно проявила себя в качестве ловца, но, очевидно, она много тренировалась летом на роль загонщика. Малфой резко нырнул вниз, спасаясь от бладжера. Он только снова начал осматриваться вокруг в поисках золотого блеска снитча, как бладжер в который раз полетел в его сторону. Драко всё время только то и делал, что уворачивался от опасного мяча, пренебрегая обязанностями ловца. Джинни направляла бладжер в него с завидным постоянством, к тому же её скорость и точность были выше всяких похвал. Драко необходимо было перехитрить обоих: Джинни и её бладжер. Он решил потянуть время. Надо было подождать пока она выдохнется.

Откровенно говоря, он не ожидал, что Уизли окажется настолько хороша. Потеря метлы не будет такой уж проблемой, особенно теперь, когда не надо объясняться по этому поводу с отцом. Тем не менее Малфой был серьёзно настроен победить, чтобы потом Джинни пошла в Хогсмид вместе с ним. Учитывая, что она никогда не согласилась бы на это добровольно, вариант со спором был как нельзя кстати. Более того, Драко даже не заставлял её, она сама согласилась на условия пари, так что самое большее, в чём его можно обвинить — крошечная манипуляция с предложением отдать Уизли метлу, если она выиграет. Но если он в ближайшее время не найдет снитч, придётся придумывать другой способ заставить её провести с ним время.

Джинни успешно отправляла в него бладжер вне зависимости от того, где находились мяч или Драко, и один раз ей даже удалось попасть ему по ноге, так что на секунду он потерял контроль над метлой. Однако у неё был и некоторый недостаток. Джинни каждый раз догоняла бладжер довольно быстро и ударяла по нему, направляя в сторону Драко, так что он был уверен, что её руки уже болят от такой нагрузки. Малфой едва успевал поглядывать по сторонам в поисках снитча, но большую часть времени всё же уклонялся от мяча, стараясь держать дистанцию, из-за чего Джинни приходилось прилагать ещё больше усилий, чтобы раз за разом отбивать бладжер в его направлении.

Они провели в воздухе чуть больше часа, когда Джинни стала проявлять первые признаки усталости. За всё это время они не перекинулись даже парой слов, концентрируясь каждый на своей задаче в стремлении одержать победу.

А потом всё вдруг случилось одновременно.

В четвёртый раз за матч Драко заметил золотистый блеск снитча, а Джинни снова ударила по бладжеру. Малфой погнался за снитчом, но бладжер оказался всего в нескольких футах от заветного мячика. Драко услышал, как Джинни ударила битой по бладжеру в тот момент, когда сам он, наконец, настиг золотистый мячик. Его пальцы сомкнулись на снитче, а в следующий миг Драко почувствовал, как бладжер, попав ему в живот, выбил из него весь воздух. Он инстинктивно обхватил себя руками, всё ещё не выпуская снитч, но стремительно теряя контроль над метлой. К счастью, Малфой был всего в футе от земли, когда бладжер настиг его, так что, свалившись на траву, он не сломал себе ничего, но был уверен, что парочка огромных синяков уже наливается по всему его левому боку. Драко лежал неподвижно, пытаясь восстановить дыхание.

Джинни видела, как Малфой поймал снитч всего за секунду до того, как бладжер попал в него. Но вместо того, чтобы злиться из-за его победы, она не могла не радоваться тому факту, что ей таки удалось сбить его с метлы. Это был прямой удар в живот, и Драко всё ещё лежал на земле. Полнейший восторг, затопивший её секунду назад, сошёл на нет очень быстро, как только Джинни осознала, что могла серьёзно покалечить Малфоя.

Она ловко соскочила с метлы и стремительно подбежала к нему.

— Малфой, ты в порядке? — спросила Джинни с некоторым беспокойством в голосе. — Малфой?

Его болезненный вздох достиг её ушей, и чувство удовлетворения вернулось. Он был жив, но ему было больно. Драко перевернулся, всё ещё пытаясь восстановить дыхание. Спустя несколько секунд он, наконец, сел, по-прежнему сжимая в руке снитч.

— Я победил.

Джинни тяжело вздохнула.

— Да, ты победил. Полагаю, ты чертовски счастлив теперь? — она скрестила на груди руки, те уже начинали болеть от бесконечного количества ударов по бладжеру, которые ей пришлось сделать в попытках сбить Малфоя с метлы. Джинни принялась растирать плечо.

— По правде говоря, да, я счастлив. У меня будет свидание, и метла осталась при мне. Но ты играешь чертовски хорошо, Уизли. Я впечатлён!

Джинни недоверчиво уставилась на него. Она безотчётно ожидала оскорблений, которые так и не прозвучали.

— Малфой, думаю, тебе лучше показаться мадам Помфри. По-моему, ты ударился головой, когда приземлился, или задницей, не уверена, каким именно из этих мест ты думаешь.

— Смешно, — это прозвучало так, словно он действительно готов был рассмеяться. Драко поднялся с земли, отряхивая одежду, и Джинни заметила, как он скривился от боли, двигая левой рукой. — Думаю, тебе стоит наведаться в больничное крыло вместе со мной. Лучше, чтобы Помфри осмотрела твоё плечо.

— Я в порядке, — упрямо заявила Джинни.

— Я в этом не сомневаюсь, но будет жутким позором, если ты не сможешь попасть в команду только из-за того, что твоё плечо вовремя не подлатали.

Джинни пришлось признать, что он прав.

— Идешь? — Драко призвал свою метлу и вернул снитч на его законное место в ящике для мячей, Джинни закрепила там же бладжер. И они вместе направились в замок.

Джинни заметила что-то необычное в нём. Малфой не издевался. Даже совсем наоборот: он признался, что впечатлён её способностями как загонщика. Она была совершенно сбита с толку. Должно быть, это какая-то уловка. Он, вероятно, что-то задумал. И Джинни крайне необходимо было выяснить, что именно.

* * *

— Вот, выпейте это, оба. Боль пройдет в течение часа, но я настоятельно рекомендую вам держаться подальше от квиддичного поля в ближайшие несколько дней. Дайте лекарству подействовать должным образом. Сейчас я принесу вам ещё зелий, чтобы вы приняли их перед сном, и можете быть свободны, — мадам Помфри скрылась в подсобке.

Джинни разглядывала Драко, пытаясь понять, что же он задумал, пока Малфой жаловался на тянущую боль в руке, но потом он поднял голову и встретил её взгляд. Несколько секунд они просто смотрели друг другу в глаза в полной тишине. Джинни ощутила, как её сердце забилось в ускоренном ритме. Она на миг задержала дыхание, чувствуя, что щёки начинают гореть. Его глаза имели необычный насыщенно-серый оттенок. Они завораживали.

— Если тебе так нравится то, что ты видишь, почему бы не сделать колдографию, Уизли? — произнес Драко. Он выглядел очень довольным из-за того, как она глазела на него.

— Если помнишь, Малфой, у меня уже есть одна колдография и, стоит заметить, не самая лестная, — резко ответила она, возвращаясь к своей обычной манере общения с ним. Джинни снова взглянула на него, замечая, что её комментарий по поводу снимка совершенно его не задел. Его губы искривила лукавая усмешка.

— Это действительно так, — сказал Драко, наклоняясь чуть ближе к ней. Он очертил линию её подбородка указательным пальцем. — Тем не менее, у меня всё ещё есть не менее любопытная колдография с твоим участием, — Малфой слегка приподнял её подбородок, склоняясь ещё ближе. Их губы почти соприкасались. Джинни почувствовала, как сердце забилось ещё быстрее. Разум кричал немедленно прекратить это безобразие. Ударить его, толкнуть, пнуть изо всей силы. Сделать что-угодно, но только остановить это. Но его губы притягивали, словно магнит, и Джинни действительно хотелось ощутить…

— А вот и они, — мадам Помфри вернулась, неся в руках два флакона с зельем, по одному флакону для каждого.

Джинни отскочила от Малфоя, едва услышав шаги медсестры. Она была рада, что их прервали. И поражена, что почти позволила Малфою поцеловать себя. Снова. Поблагодарив мадам Помфри, Джинни стремительно покинула больничное крыло.

* * *

Драко ухмыльнулся. По крайней мере, его очарование по-прежнему работает. Ему почти удалось поцеловать её снова. И хотелось проклясть мадам Помфри за то, что она посмела вернуться так не вовремя. Он отправился в гостиную Слизерина, найдя там Блейза, читающего книгу о колдографических заклинаниях. Опустившись в одно из зелёных кресел рядом с Забини, Драко застыл, уставившись пустым взглядом на огонь в камине.

— Ты знал, что во время проявления колдографии можно менять оттенки разных цветов, применяя заклинание яркости или затемнения? — спросил Блейз, не отводя глаз от книги.

— Нет, понятия не имел об этом, — отозвался Драко скучающим тоном.

— Единственный цвет, с которым я никак не могу определиться, — красный, — продолжил Забини. — Может, ты мне поможешь понять, насколько ярким он должен быть на одной колдографии, над которой я сейчас работаю?

Блейз перевёл взгляд с книги на Драко, и его губ коснулась хитрая улыбка. Малфой оторвался от созерцания огня, уловив намёк.

— Думаю, нам стоит пойти и взглянуть на этот снимок, — тут же добавил он, пока Забини не сказал чего-нибудь ещё.

Конечно же, Блейз наткнулся на колдографию целующихся Джинни и Драко, когда собрался проявить плёнку со своими снимками. Он объяснил, что решил, что Малфой уже напечатал все колдографии с использованной им плёнки, понятия не имея о том, что Драко сделал всего лишь один снимок.

— Так что у вас с рыжей происходит? — поинтересовался Забини, покончив с объяснениями.

— Я её шантажирую, — признался Малфой.

— Ты её шантажируешь, — повторил Бейз недоверчиво. — И поэтому ты не можешь отвести от неё глаз, как только она оказывается в поле твоего зрения?

Драко попался. Он не осознавал, что всё выглядело настолько очевидным. К счастью, Крэбб и Гойл не были достаточно сообразительными, иначе ему пришлось бы отвечать ещё и на их вопросы.

Драко решил рассказать Блейзу обо всём, что произошло с ним за это время, и как он решил нарушить традиции Малфоев, признав, что ему действительно нравится Уизли.

— …И да, я понимаю, что она меня презирает, но я над этим работаю. Малфоевское очарование и всё такое, — закончил он.

— Конечно, — протянул Забини скептически.

— Между прочим, она согласилась пойти со мной в Хогсмид.

— И как тебе удалось убедить её? Она проспорила тебе, что ли? — фыркнул Блейз, и понял, что попал точно в яблочко.

— Знаешь, ты не слишком-то помогаешь, особенно после всего, что я сделал, чтобы свести вас с Криви, — надулся Драко.

— Можно подумать, ты не получил от этого никакой выгоды! Но так уж и быть, помогу, чем смогу.

— Я же слизеринец, я просто обязан извлекать максимальную выгоду из любой ситуации.

— Верно.

— Мерлин, я спрашиваю у своего друга-гея совета о том, как заполучить девушку. Я действительно настолько жалок?

— Немного. И к твоему сведению, друзья-геи — самые лучшие помощники в проблемах с девушками.

— Я всегда был таким жалким?

— Нет, честно говоря, никогда не видел, чтобы ты так увивался за какой-то из девчонок. Видимо, она действительно тебе нравится.

— Я, наверное, совсем свихнулся.

— Возможно, но разве не по этой причине ты ходишь к колдопсихологу?

* * *

Джинни сидела в библиотеке и пыталась читать. Ей не хотелось разговаривать с Роном или Гарри. Колин же был на их с Блейзом первом свидании, и Джинни молилась, чтобы Малфой не нашел её здесь. Ей необходимо было поговорить с Колином. Он был единственным, кто смог бы понять. Ещё, возможно, Гермиона смогла бы. Вероятно, Гермиона смогла бы стать голосом разума, по правде говоря, она им всегда и была.

— Джинни, ты же староста! Ты не должна была заключать пари! — что ж, может, идея поговорить с Гермионой была не самой лучшей. — Хорошо, что вы хотя бы спорили не на деньги.

— Да какое это имеет значение?! Почему он вообще позвал меня в Хогсмид?

— Может, ты ему просто нравишься, — не долго думая, предположила Грейнджер.

Нет, разговор с ней был определённо плохой идеей.

— Гермиона, мы вообще-то говорим о Малфое. Уизли плюс Малфой равно да-никогда-в-жизни. Он что-то замышляет.

— Погоди, а это как-то связано с тем днём, когда он посылал убийственные взгляды в вашу с Колином сторону? Он всё ещё крайне вежлив с нами. Что вы с ним сделали? Не то, чтобы я жаловалась, конечно…

Джинни вздохнула.

— Скажем так, у меня есть колдография, которую он бы хотел скрыть от общественности.

— Ты его шантжировала! — догадавшись, ужаснулась Гермиона.

— Нет, я просто использовала информацию для собственной выгоды.

Гермиона смерила её суровым взглядом.

— Ладно, я его шантажировала, но ты не можешь не признать, что это подействовало!

— Это правда, но я не уверена, что это всё как-то связано. Честно говоря, Малфой ведёт себя довольно странно с тех пор, как его отец попал в Азкабан. Говорят, он посещает колдопсихолога.

— Великолепно! Больной на голову слизеринец пригласил меня в Хогсмид, и одному Мерлину известно, что он или голоса в его голове решат предпринять в качестве мести.

— Многие вполне вменяемые и уважаемые волшебники и ведьмы посещают колдопсихолога. Война, Волдеморт и связанные с этим события, — всё это — невероятный стресс. Гарри тоже не помешало бы несколько сеансов, учитывая всё, через что ему пришлось пройти. По крайней мере, Малфой относится серьёзно к своему ментальному здоровью.

— Да почему вы все вдруг кинулись его защищать?! — возмутилась Джинни.

— Я не защищаю его. Я всего-навсего пытаюсь изложить…

— Я знаю, Гермиона, просто из-за него у меня начинает развиваться паранойя.

— Учитывая, что ты дала ему повод мстить тебе, это неудивительно.

— Ты права, я эту кашу заварила, мне и расхлёбывать. Только не говори ничего Рону и Гарри, ладно? Обещаешь?

— Джин, я не имела в виду, что тебе надо со всем разбираться в одиночку…

— Нет, все нормально, я справлюсь с Малфоем. Я просто не хочу, чтобы Рон и Гарри ввязались в неприятности из-за меня. Поклянись, что ничего им не скажешь.

— Поклясться? — Гермиона сокрушенно вздохнула. — Хорошо, я им ни слова не скажу, но если он предпримет что-нибудь, ты лучше дай нам знать.

— Да, конечно.

Разговор прошёл совершенно не так, как Джинни хотелось. Она надеялась поговорить о том почти-поцелуе, который едва не случился. Но Гермиона перевела тему к спору. Но оно, видимо, и к лучшему, что Джинни не рассказала ей о поцелуе. Она была уверена, что даже если Малфой решит сделать какую-то гадость в Хогсмиде, там всюду будут люди, которые помогут ей с ним справиться. Джинни серьёзно задумалась над тем, чтобы попросить Рона и Гарри проклясть Малфоя ради неё, но ей совершенно не хотелось, чтобы они бросились её спасать. Она была в состоянии справиться с Хорьком самостоятельно. Джинни была решительно настроена не позволять себе поддаваться очарованию его глубоких серых глаз или манящих губ.

Колин вернулся со свидания с Блейзом взволнованным и мечтательным. Было уже довольно поздно, но Джинни терпеливо ждала его в гостиной Гриффиндора.

— Предположу, что всё прошло хорошо? — улыбнулась она, наблюдая как Колин пролезает через портрет и усаживается на диван напротив камина.

— Просто великолепно! — выдохнул он. — Блейз такой невероятный и обалденно привлекательный! Ты знала, что он интересуется мной уже не первый месяц?

— Понятия не имела, — Джинни хихикнула, она впервые видела Колина настолько взбудораженным.

— Я думаю, эти отношения могут принять очень серьёзный поворот, — заявил он, возвращаясь в реальность.

— Только одно свидание, и ты уже говоришь о серьёзных отношениях?

— Просто между нами какая-то связь. Мы болтали без умолку всё это время.

— Болтали и только? — протянула Джинни с сомнением.

— Ну, мы не хотим торопить события, — пояснил Колин. — Это в новинку как для Блейза, так и для меня. Нам не хотелось бы разрушить всё из-за излишней поспешности.

Джинни понимающе кивнула.

— И о чём вы разговаривали?

— Обо всём на свете! И ни о чём, и… — Колин улыбнулся застенчиво. — Ладно, мы немного поговорили о вас с Малфоем.

Джинни озадаченно взглянула на него.

— А причём тут мы с Малфоем? — в её голосе проскользнуло лёгкое раздражение.

— Блейз рассказал мне, что ты сегодня проиграла Драко пари.

— Хорёк уже похвастался перед своими дружками? Этот надменный, самовлюблённый, сын Пожи…

— Да, — перебил её Колин, прекрасно зная, что Джинни может часами без устали оскорблять Малфоя. — В любом случае, он сказал, что ты согласилась пойти вместе с ним в Хогсмид.

— Не знаю, чем я думала, — проворчала Джинни, хмурясь. — Честно говоря, я почти победила его, я заехала бладжером прямо ему в живот. И, признаюсь, было чертовски круто выбить из него весь дух. Я определённо должна попасть в команду. Больше всего на свете мне хочется снова запульнуть в него бладжером. Но в следующий раз надо целиться чуть выше, чтобы его губы аж по лицу размазало.

— Его губы? Чтобы он не смог снова тебя поцеловать? — уточнил Колин, догадываясь, почему она выбрала конкретно эту часть его лица.

— Именно! Не то чтобы я об этом вообще думала…

— Ну коне-ечно, — скептически протянул Криви.

— Ладно, Колин, я с ног валюсь от усталости, увидимся утром!

— Спокойной ночи!

* * *

Был вторник, и Драко до сих пор пребывал в прекрасном расположении духа. Это действительно очень выгодно, что Колин и Блейз теперь вместе. Он был рад узнать, что его шансы понравиться Джинни Уизли были чуть больше, чем у снеговика — не расстаять в аду. Если верить Колину, были определённые признаки, которые как нельзя лучше демонстрировали то, что Джинни всё ещё думает о нём. Конечно, она всё-таки с большим удовольствием лишила бы его пары конечностей, но и Забини, и Криви единодушно заверили, что это лишь потому, что Уизли испытывает двойственные чувства по отношению к нему.

Драко поджидал её у входа в подземелья, так как знал, что Джинни обязательно придёт на Продвинутое зельеварение.

— Я подумал, что будет лучше проводить тебя до класса.

— Нет уж, спасибо, — буркнула Джинни, наслала на его ноги парализующее проклятие и направилась в класс, даже не обернувшись, чтобы полюбоваться обескураженным выражением его лица.

«Двойственные чувства?! Чёрт бы вас побрал! — мысленно выругался Драко, взмахом палочки снимая чары. — Да она по-прежнему меня ненавидит!»

Что ж, чем сложнее игра, тем слаще победа. Ему просто следует применить всё своё упорство и хитрость, он ведь слизеринец, в конце концов, и был распределён на этот факультет не просто так. Он получит желаемое вне зависимости от того, чего ему это будет стоить.

Драко вошёл в кабинет зельеварения, где находилось всего пятеро студентов. Он тут же узнал двух семикурсников из Рейвенкло: Камиллуса Ингрема и Трейси Синдри, которые сидели за первой партой. Полненькая старшекурсница со Слизерина — Амброзия Амонти делила парту с Блейзом, безуспешно пытаясь с ним флиртовать, и Джинни Уизли. Драко занял место рядом с ней.

— Надо было использовать парализующее заклинание посильнее, — проворчала она, скрещивая руки на груди и хмуро глядя на него исподлобья.

— Я думаю, ты рискуешь снова заработать взыскание. Ты ведь была крайне продуктивна на предыдущей отработке, не так ли? — он ухмыльнулся.

— Да, была. И я подозреваю, что после неё ты уж точно не был достаточно продуктивен, не так ли? — Джинни криво усмехнулась, и Драко слегка побледнел.

— Тогда может объяснишь мне, каким образом пятикурсница оказалась в классе Продвинутого зельеварения, когда не позднее, чем неделю назад, получила взыскание, из-за того, что не смогла правильно приготовить Умиротворяющий бальзам? — поддразнил он её.

— Ты уверен, что хочешь это узнать? — нахально осведомилась Джинни.

— Может, мне стоит выдвинуть собственные гипотезы? Дай подумать, ты способна на шантаж. Что уже немало, так что невольно возникает вопрос: если привлекательная рыжая особа готова прибегнуть к шантажу, на что же она может пойти, чтобы попасть в класс, предназначенный для самых талантливых студентов? Или кого она готова соблазнить? — ухмылка Драко стала ещё шире.

Глаза Джинни в ужасе расширились от подобного предположения, но она всё же ответила:

— А может, и мне спросить, кого же пришлось соблазнить тебе, чтобы попасть сюда? За исключением разочаровывающей демонстрации с Эджком на прошлой неделе, я уверена, ты с лёгкостью получил бы место в этом классе, применив все свои навыки…

— Во-первых, Мариэтта сама оказалась разочарованием, чтобы ей что-то демонстрировать. Вероятно, мне стоит тебя поблагодарить, ведь ты помогла мне справиться с гормонами в тот вечер. А во-вторых, если ты так заинтересована в моих навыках, я буду рад провести наглядную демонстрацию для тебя, — ответил Малфой, хитро улыбаясь.

— С чего ты взял, что я заинтересована? — рыкнула Джинни, нахмурившись.

— Для равнодушной ты слишком сильно печёшься о том, с кем я провожу время.

Джинни открыла было рот для язвительного комментария, но профессор Снейп выбрал именно этот момент, чтобы появиться в классе.

— Добро пожаловать на курс Продвинутого зельеварения. Вы здесь потому, что я персонально пригласил каждого из вас, основываясь на вашем интересе и таланте к зельям. Вы должны знать, что каждый студент, посещавший этот курс и впоследствии выбравший карьеру в зельеварении, весьма преуспел. Сидящий рядом с вами будет вашим напарником до конца года. Я уверен, вы прекрасно сработаетесь друг с другом, — он нарочно задержал взгляд на Драко и Джинни. — Для вашего первого задания я выбрал десять стандартных ингредиентов и четыре — очень редких. Вам необходимо вспомнить зелье, в состав которого входит как минимум пять ингредиентов из предоставленных, и приготовить его по памяти до окончания занятия. Мисс Уизли, я в курсе, что вы способны приготовить Умиротворяющий бальзам, не заглядывая в рецепт, поэтому вам и мистеру Малфою придётся остановить свой выбор на каком-нибудь другом зелье. Можете приступать.

— Мы можем приготовить Зелье Нестояния, — предложил Драко.

— Какое?

— Другое зелье, которое ты сварила на отработке, помнишь? То, что ты испытала на мне. К твоему счастью, оно не имеет длительного действия и побочных эффектов, — Драко многозначительно изогнул бровь.

— О, это было бы трагедией! — протянула Джинни с издевкой. — На планете не появилось бы больше ни одного нахального маленького Малфойчика. Но я не думаю, что это хороший выбор. Как ты заметил ранее, я не хочу получить ещё одно взыскание из-за того, что проявила излишнюю изобретательность в использовании ингредиентов.

— Ты должна как-нибудь рассказать мне эту историю, ведь, вероятно, именно это и послужило причиной твоего приглашения в класс Продвинутого зельеварения? — произнес Драко с нескрываемым любопытством.

— Может быть, — ответила Джинни равнодушно. Она не была настроена на дружеские беседы с Малфоем. — Мы должны приступать к приготовлению зелья. Ты знаешь рецепт Перкуро Венифициум?

— Да, — он запнулся, осознавая какое именно зелье она предлагает приготовить. — Ты же не серьёзно предлагаешь его выбрать? У нас всего полтора часа, а зелье включает одиннадцать ингредиентов из предоставленного списка, но также для него необходим панцирь австралийского краба, которого здесь нет.

— Мы можем уложиться в пятнадцать минут, если ты оторвёшь свой зад от стула и соберёшь все необходимые нам ингредиенты. А если мы удвоим количество полыни и добавим половинку листа эвкалипта вместо панциря австралийского краба, то эффект зелья будет таким же, — заявила Джинни безапелляционно.

— Я думал, ты не хочешь проявлять излишнюю изобретательность, — он усмехнулся. — Ты же в курсе, что удвоение количества полыни может привести к дестабилизации зелья?

— Возможно, но всё же я уверена, что мы справимся.

— Могу я кое-что предложить?

— Если тебе будет угодно.

— Можем добавить четверть листа эвкалипта и дополнительные две трети порции полыни, тогда зелье будет более стабильным.

Джинни на секунду задумалась.

— Хорошо, приступим к работе.

Они работали вместе на удивление слаженно. Драко был поражён тем, с какой точностью она воспроизводила все шаги в приготовлении зелья. Перкуро Венифициум было одним из лучших противоядий, причём крайне сложным, и Драко был удивлён, что кто-то кроме него мог рискнуть взяться за его приготовление.

Они как раз наполняли фиал образцом зелья, когда Снейп объявил, что время вышло. Драко и Джинни были последней парой, закончившей зелье.

— Перед тем как мы разойдёмся, вы должны объяснить, какое зелье вы выбрали для приготовления и почему.

Рейвенкловцы пояснили, что выбрали Антипохмельное зелье, потому что лёгко могли приготовить его по памяти. Они признались, что им приходилось варить его довольно часто.

— Хорошее зелье, правда, не особо сложное в приготовлении. Честно говоря, от вас, как от семикурсников, я ожидал большего, но для начала не так уж плохо. По пять очков Рейвенкло каждому.

Блейз и Амонти приготовили веселящее зелье, так как оно было первым, на чём они, наконец, сошлись во мнениях после получасовых споров, и единственным, которое они успели бы приготовить за оставшееся время. К тому же, зелье было очень полезным для таких стрессовых ситуаций как эта.

— Вам двоим стоит поучиться преодолевать свои разногласия, — заметил Снейп. — Когда вы сможете, наконец, продуктивно работать в паре, вам удастся приготовить что-нибудь более интересное.

— Да, — согласился Блейз. — К тому же, мы сократили действие зелья до десяти минут, добавив в него корни водорослей.

— Отлично, — кивнул Снейп. — Пять очков Слизерину на каждого. — И, наконец, мистер Малфой и мисс Уизли, это должно быть особенно занимательно, — протянул профессор с усмешкой на губах.

— Мы приготовили Перкуро Венифициум — это отличное противоядие при отравлении веществами на основе змеиного или паучьего ядов. Мы выбрали именно его, потому что это было хорошим испытанием, — пояснил Драко.

Между бровей Снейпа залегла морщинка.

— Мистер Малфой, но для приготовления этого зелья необходим панцирь австралийского краба, а я уж точно не предоставлял вам этот ингредиент. Вы уверены, что приготовили зелье правильно? — он взял фиал и капнул в него яд. — Любопытно, — произнес Снейп уже более мягко, когда результат оказался таким, как и должен быть в случае с Перкуро Венифициум. — Как вам это удалось?

Драко пояснил предпринятые ими шаги для изменения зелья.

— Это была идея Уизли, кстати.

Губы Снейпа растянулись в некоем подобии одобряющей улыбки.

— Это как раз тот пример зелья, которого я ожидал от студентов моего класса Продвинутого зельеварения. Вы будете учиться совершенствовать и видоизменять зелья на этих занятиях. Прекрасно, мистер Малфой, мисс Уизли, пятнадцать баллов каждому.

Прозвенел звонок, и студенты засобирались.

— Мистер Забини, мистер Малфой и мисс Уизли, задержитесь на минутку, — сказал Снейп, когда они направились было к двери. — Я назначаю вас двоих ответственными за подготовку мисс Уизли к СОВ, — он перевёл взгляд с Блейза на Драко и обратно.

— Но, профессор Снейп, думаю, я и сама отлично справлюсь, — попыталась возразить Джинни.

— Это неприемлемо! Я не приму никаких отговорок, если вы не получите Превосходно по СОВ после посещения моего класса. Оба: и мистер Малфой, и мистер Забини получили Превосходно в прошлом году и смогут помочь Вам в подготовке к экзаменам на том же уровне. Вы свободны.

Джинни развернулась и поспешила покинуть класс. Необходимость проводить больше времени в компании Малфоя — последнее, чего бы ей хотелось.

— Да всё в порядке, Уизли, — сказал бодро Блейз. — Мы не кусаемся.

— По крайней мере, не сильно, — добавил Драко, прищурившись.

* * *

— Колин, заавадь меня, пожалуйста. Я прошу тебя, избавь меня от моей безрадостной судьбы, — Джинни с грохотом опустила сумку с книгами на пол и обессилено упала на диван. До ужина было ещё сорок минут, но она не была уверена, что будет в состоянии дойти до Большого зала.

— Плохой день? — Криви уселся рядом, ободряюще приобнимая её за плечи.

— Если не сказать хуже. Я должна была остаться на зельях вместе с тобой.

— Продвинутое зельеварения оказалось сложным?

— Нет, мне понравилось на занятии. Но в напарниках у меня Малфой, — призналась Джинни хмуро.

— Какая досада, — в свою очередь саркастично отозвался Колин.

Джинни взглянула на него искоса, нахмурившись ещё больше.

— А ещё Снейп хочет, чтобы моей подготовкой к СОВам занимались Малфой и Забини. Это кошмар!

— С Блейзом ты точно не соскучишься, да и Драко не так уж плох.

— Что ты сказал? — Джинни неверяще уставилась на него.

— Что с Блейзом не скучно? — осторожно отозвался Колин.

— Нет, мне показалось, ты только что сказал, что Малфой не так уж плох, — раздражённо подытожила Джинни.

— Джин, давай не будем снова ссориться из-за этого.

— И с каких вообще пор ты называешь его по имени?

— Хм, ну, Блейз постоянно упоминает его в наших разговорах, называя Драко. Просто дело привычки, когда ты постоянно слышишь это, то даже не задумываешься… — Колин попытался выкрутится. Он не хотел, чтобы Джинни узнала, как много времени он на самом деле проводит в компании Блейза и Драко.

— О да, если учитывать, что вы видитесь каждый вечер, начиная с той субботы, то ты наверняка услышал довольно много о Малфое.

— Ну да, что-то вроде того.

— Что-нибудь полезное узнал? — поинтересовалась она.

— Ничего, что можно было бы назвать действительно полезным.

— О чём же вы тогда разговариваете? — продолжала допытываться Джинни.

— О школе, ну знаешь, общие вещи. Ой, уже пора ужинать, ты идёшь? — как-то слишком быстро спросил Колин.

Джинни тут же почувствовала, что Криви ей явно чего-то недоговаривает.

— Нет, думаю, сегодня я пропущу ужин. Хочу ещё раз потренироваться перед отборочными, так что я отправлюсь на поле для квиддича.

Колин кивнул и быстро ретировался из гостиной. Он явно что-то скрывал.

Оказавшись на стадионе, Джинни обнаружила, что она не единственная, кому пришло в голову пожертвовать ужином ради дополнительной тренировки. К сожалению, этим кем-то опять оказался Малфой. Джинни развернулась, чтобы уйти.

— Знаешь, ты не обязана уходить, — Малфой заметил её и снизился. — Я понимаю, что моя компания впечатляющая, даже потрясающая, но здесь достаточно места, чтобы не только один человек мог тренироваться, — сообщил он подчёркнуто высокомерно.

— Вряд ли, тут явно недостаточно места для меня и твоего непомерно раздутого эго, так что я пожалуй приду попозже.

— Как знаешь, — он пожал плечами. — В любом случае, это даже к лучшему, ты немного опасна на поле.

— Боишься, Малфой?

— В какой-то мере да, в последний раз, когда мы вместе тренировались, ты запустила бладжером мне в живот, — на удивление, в его голосе не было даже намёка на злость, он звучал скорее задорно.

— Советую тебе ожидать чего-то подобного каждый раз, как ты рискнешь оказаться на поле вместе со мной, Малфой.

— Звучит самонадеянно как для человека, который ещё не попал в команду, — протянул Драко с издёвкой. — Кстати, спешу тебя предупредить, хаффлпаффцы забили поле после ужина — собираются устроить отборочные в свою команду. Так что, если ты хочешь всё же потренироваться сегодня, время есть только сейчас.

Джинни закатила глаза, она была практически уверена, что попадёт в команду, но Малфой подстегнул в ней сомнения, достаточные для того, чтобы оседлать метлу и взлететь. Джинни решила просто игнорировать его.

Он молча отрабатывал трюки на протяжении практически всей тренировки, но от внимания Джинни не укрылось и то, что Малфой то и дело оглядывался на неё, когда она в очередной раз била по мячу. У Джинни в голове беспрестанно крутилась мысль снова попытаться запустить в него бладжером, но она всё-таки сдержалась.

Когда хаффлпаффцы стали появляться на стадионе, она поняла, что ужин закончился, и отборочные вот-вот должны начаться. Джинни приземлилась, и Малфой сделал тоже самое.

— Неплохо, Уизли. Было бы интересно понаблюдать, на что ты способна на настоящей метле, — бросил Драко ей в спину, и она задумалась, стоит ли воспринимать это в качестве оскорбления или всё-таки комплимента.

Но потом всё же решила, что намного проще расценить это как оскорбление.

— Я не буду пытаться переубедить её. Каждый раз, когда я хотя бы вскользь упоминаю, что ты не воплощение вселенского зла, она заявляет, что я сильно ударился головой. Извини, Драко, но я тебе в этом не помощник, — сказал Криви решительно.

Малфой встретился с Блейзом и Колином в одной из восточных башен Хогвартса — Башне Путешествий, как они её нарекли. Драко наткнулся на эту башню однажды ночью в конце прошлого года, когда патрулировал коридоры. Единственной приметой этой башни были ступеньки, ведущие к незаметной двери, войдя в которую человек попадал не в комнату, а как бы в реальный ландшафт, меняющийся с каждым посещением башни. А единственным доказательством того, что они всё ещё находились в Хогвартсе, была дверь, одиноко висящая в воздухе на одном и том же месте, вне зависимости от окружающего пространства.

Драко решил поделиться своей находкой с Блейзом и Колином, которые искали место, где могли бы встречаться без опасности быть застигнутыми врасплох. Взамен они согласились помогать ему с Джинни. В этот день комната порадовала их вечнозелёным лесом.

— Да ладно тебе, Колин. После всего, что я сделал для того, чтобы вы с Блейзом были вместе, ты не можешь оказать мне эту небольшую услугу? — его тон не был вопрошающим, поскольку Малфоям не пристало о чём-то просить, но Драко тем не менее делал всё, чтобы быть максимально очаровательным.

— Колин, не слушай его. Он пытался точно также использовать и меня. Драко, ты вообще пытался просто галантно вести себя с ней? — уточнил Блейз.

Малфой застонал:

— Я предложил проводить её до класса недавно, а она наслала на меня парализующее проклятие! Я упал лицом вниз и чуть нос себе не разбил. А вчера я хотел понести её книги, а она уронила их прямо мне на пальцы на ногах, и, я клянусь, прошептала утяжеляющее заклинание, так что они стали весить больше свинца.

Блейз захохотал:

— Драко, у тебя начинает проявляться склонность к мазохизму. За всё время, пока ты ухаживаешь за Джинни, ты получил коленом по яйцам, бладжером в живот, чуть не разбил лицо и теперь почти лишился пальцев на ногах из-за её книг.

— Не уверен, что ты выживешь, если вы с Джинни всё-таки начнёте встречаться, — добавил Колин, смеясь. — Я бы сказал, что вам двоим нужен хороший сеанс поцелуев, но ты уже это пробовал и чуть не лишился возможности воспроизводить потомство.

— Не напоминай, — простонал Малфой, закатывая глаза.

— Честно, Драко, она тебе не доверяет и, когда ты мил с ней, она полагает, что ты что-то задумал. Этим ты только усиливаешь её паранойю, — заявил Криви.

— Её нельзя винить, — заметил Блейз. — После того, как ты её шантажировал…

— Именно она — та, кто всё это начал, — перебил Драко. — И кстати, не думай, что я забуду, что ты в этом тоже замешан, Криви, — он всё ещё злился по этому поводу, но ему нужна была помощь Колина.

Тот улыбнулся:

— Я, честно говоря, горжусь тем снимком. Хочешь получить другую копию?

Блейз взглянул на него немного удивленно, но Колин пообещал объяснить ему позже, в чём суть.

— Возможно, если ты вернешь ей колдографию, которой ты её шантажировал…

— Это вообще не вариант, Блейз. Это единственное, что удерживает её от серьёзных действий на мой счёт. Нет, я думаю, у меня есть идея получше, — ответил Малфой, поднимаясь, чтобы уйти. Когда он уже поравнялся с дверью, то услышал, как Блейз сказал Колину на ухо:

— Я думал, он никогда не уйдет!

Драко сделал мысленную пометку не возвращаться в Башню Путешествий тем вечером.

* * *

Джинни очень переживала по поводу того, чтобы попасть в команду Гриффиндора, хотя Гарри и Рон в один голос уверяли, что ей вообще не о чем волноваться. Но теперь, когда она официально стала игроком сборной факультета, Джинни, наконец, почувствовала долгожданное облегчение.

Они праздновали в гостиной Гриффиндора, но Джинни была расстроена, потому что так и не сумела найти Колина, чтобы поделиться с ним радостью по поводу удачного прохождения отборочных. Конечно, в последнее время Колин только то и делал, что всё время ускользал при любом удобном случае, чтобы встретиться с Блейзом. Она даже начала немного ревновать, что Криви проводит столько времени с Забини, а не с ней. Джинни теперь довольно часто тусовалась с Гарри, Роном и Гермионой, но эти посиделки не шли ни в какое сравнение с их дружбой с Колином. Троица даже приблизительно не понимала её злое чувство юмора. Джинни даже начала удивляться, как ей удавалось всё это время вести себя, как настоящей гриффиндорке. Не то, чтобы львиный факультет был плох, но всё же иногда она ловила себя на мысли, что… Джинни хорошо помнила, как Шляпа сказала ей, насколько она хитра и амбициозна, и как похожа на близнецов. Как Шляпа уговаривала, убеждая её, что Слизерин подходит ей как нельзя лучше. Но Джинни была уверена, что её место на Гриффиндоре. Распределяющая Шляпа тогда лишь вздохнула: «Близнецы упрямились точно также, хотя даже они больше подходят Гриффиндору, чем ты, деточка». Тогда Джинни разозлилась и пригрозила наложить на Шляпу распарывающее заклинание, и старушка сдалась: «Ладно уж, я здесь только для того, чтобы распределить тебя, в конце концов, это твоё решение. И поэтому так уж и быть, отправляйся-ка ты на ГРИФФИНДОР!»

В тот момент Джинни была действительно рада, что оказалась именно на львином факультете, но в последние несколько лет, особенно учитывая инцидент на её первом курсе, Джинни всё чаще задумывалась о том, как бы сложилась её жизнь, попади она на Слизерин, куда Шляпа и собиралась её отправить.

После празднования от Колина по-прежнему не было никаких вестей, так что Джинни решила отправиться спать. Была пятница, поэтому она решила, что Криви задержится на свидании допоздна. Хотя он и должен был патрулировать коридоры, Джинни сильно сомневалась, что это именно то, чем он сейчас занят.

В последнее время Джинни стала всё чаще ловить себя на мысли, что продолжает думать о Малфое перед сном. Она ненавидела себя за это, но её разум снова и снова возвращался к нему. Джинни думала о том, что было бы, будь она на Слизерине, а первым слизеринцем, который приходил в голову был, конечно же, Малфой, отчего она вдруг начинала думать о его серых глазах, светлых волосах и том почти-поцелуе, который чуть не случился неделю назад.

Джинни постоянно пыталась убедить себя, что в нём по-прежнему нет ничего, что могло бы её привлекать, он оставался всё таким же надменным и самовлюбленным, хотя ей не удавалось долго продолжать ужасающе длинный список черт его характера, потому как туда незамедлительно попадали такие пункты, как симпатичный, смышлёный и умеющий хорошо целоваться.

* * *

Следующим утром за завтраком большая пятнистая сова влетела в Большой зал, неся в когтях небольшую, но очень длинную коробку. Джинни удивилась, заметив, что сова пикирует прямо к ней.

— Это ещё что такое? — тут же спросил Рон, чрезвычайно заинтересовавшись содержимым посылки.

— Это для тебя, Джинни, — Гермиона взглянула на прикреплённую к коробке карточку, на которой каллиграфическим почерком было выведено: «Джиневре Уизли».

— Тут написано: «Поздравляю с приёмом в команду», — она открыла коробку. — Мерлин Всемогущий! — Джинни от удивления прикрыла рот ладонью.

Глаза Рона расширились от шока, Гарри не смог совладать с отвалившейся челюстью.

— Это что вообще? — наконец, задала резонный вопрос Гермиона.

— Пегасус. Пегасус Вортекс, — пробормотал Гарри с благоговением.

Джинни осторожно вытащила метлу из упаковки и принялась рассматривать её, едва касаясь гладкой поверхности дерева.

— Полагаю, это приличная метла, — предположила Гермиона, которая понятия не имела, что эта самая новая и топовая из мировых моделей мётел.

— Она такая же быстрая, как и Молния, но имеет несколько дополнительных преимуществ, — ответил Гарри со знанием дела, заметив, что Джинни не видит ничего, кроме великолепного подарка в своих руках.

— Довольно симпатично, — Гермиона указала на сверкающие красные прутики на хвосте метлы. Рон закатил глаза.

— Это не просто симпатичная метла, Гермиона, это сбывшаяся мечта!

Название было выгравировано серебром на черенке лучшей породы красного дерева. Место захвата было хорошо сбалансированым и нагревалось в процессе полёта. Мерцающие прутики служили не просто украшением, а ещё и обеспечивали лучшую манёвренность. Поговаривали, что эта метла позволяет менять направление очень быстро, почти мгновенно, без необходимости сбрасывать скорость.

— От кого это? — Колин потянулся за карточкой.

— Я... Я не знаю, посылка не подписана, — наконец, выдавила Джинни, всё ещё не в силах оторвать восторженного взгляда от метлы. — Наверное, Фред и Джордж прислали.

— В таком случае, где ещё одна метла для меня? — буркнул Рон недовольно, с вожделением поглядывая на метлу в руках сестры.

— Думаю, Фред и Джордж подписали бы посылку, — заметила Гермиона.

— К тому же, они вряд ли адресовали бы её Джиневре Уизли, скорее они написали бы: Для малышки Джин-Джин, — хмыкнул Колин. — Кроме того, откуда им знать, что тебя уже приняли в команду?

Это было справедливое замечание. Она понятия не имела, кто мог отправить ей метлу, но надеялась, что Гермиона не озвучит той же догадки, которая имела место, когда Гарри получил Молнию. Конечно, Джинни не преследовал сбежавший из Азкабана псих, предпринимающий попытки убить её, так что Джинни надеялась, что Гермиона не заставит профессора МакГонагалл потратить месяц на обнаружение всевозможных тёмных заклинаний, которые могут быть наложены на метлу.

Странным было ещё и то, что когда Джинни подняла голову и оглядела Большой зал, то тут же встретила напряжённый взгляд серых глаз со стороны слизеринского стола, об обладателе которых она отчаянно пыталась не думать всю неделю. Он видел, как она держала метлу. Он приподнял бровь и едва заметно улыбнулся, или скорее усмехнулся, одним уголком рта. Хвала Мерлину, она была единственной, кто это заметил. Джинни понятия не имела с чем это все связано, но она пообещала себе непременно это выяснить. Сразу же. Ну, после того, как опробует свою новую метлу.

* * *

Это было нелёгкой задачей, но Колину всё-таки удалось уговорить её слезть с метлы после того, как она провела на ней несколько часов кряду. Джинни была ещё слегка расстроена тем фактом, что его не оказалось в гостиной в момент празднования её приема в команду, и Джинни честно игнорировала его на протяжении целых пятнадцати минут, когда он пытался уговорить её взяться за домашнюю работу.

Также Колин рассказал, что Блейз думает, что будет отличной идеей готовиться к зельям вместе. Хотя она, в любом случае, с намного большим воодушевлением готова была учиться с Забини, чем с Малфоем, и даже не обращала внимания на то, что единственная причина, по которой Колин согласился заниматься зельями вместе — присутствие Блейза. Джинни была за них очень рада, но они теперь стали не разлей вода. Забини занимал почти всё его время, по мнению Джинни, и она временами начинала чувствовать себя одиноко.

— Колин, сейчас только вторая неделя сентября, СОВ же надо сдавать только в июне. Я думаю, у нас ещё предостаточно времени в запасе для зубрёжки. Вот, — она протянула ему метлу. — Почему бы тебе не сделать круг-другой над полем? Это совершенно великолепно! Я пока не позволяла даже Гарри и Рону опробовать её.

Колин улыбнулся. Он не был настолько хорош в квиддиче, но всё же обожал полеты, и Джинни об этом прекрасно знала. По крайней мере, ей ненадолго удалось отвлечь его от учёбы. Но как только Колин приземлился, то буквально волоком потащил её в библиотеку.

— Может, у тебя и нет контрольной по зельям, к которой надо готовиться, но у меня есть, — сообщил Колин, когда Джинни снова попыталась отвлечь его от занятий.

— Прекрасно, в таком случае, иди и занимайся вместе с Блейзом, — холодно отозвалась она.

— Да ладно тебе, Джин… Я хочу, чтобы вы двое поладили, получше узнали друг друга. Знаю, я в последнее время уделял тебе мало внимания, но мы с Блейзом, ну…

— Да-да, вы просто созданы друг для друга, расскажи мне об этом подробнее, — она закатила глаза. — Хотя нет, лучше не рассказывай.

Колин посмотрел на неё решительно:

— Теперь с тобой трудно. Я думаю...

— И что же ты думаешь, Колин? Что я несправедлива? Что я веду себя иррационально или неразумно?

— Я думаю, что тебе и самой не мешало бы сходить на свидание, — протянул он с хитрой улыбкой.

— Что? — Джинни выглядела ошарашенной.

— Ты меня слышала. И к тому же, да, ты действительно ведёшь себя несправедливо, иррационально и неразумно. Я пытаюсь проводить время и с тобой. Я всю неделю чувствовал себя виноватым, пока гулял с Блейзом, поэтому я пытаюсь позвать тебя с нами, а ты не очень-то воодушевлённо на это реагируешь. Так что теперь ты идёшь в библиотеку, нравится тебе это или нет.

— Скорее нет, чем да, — демонстративно фыркнула Джинни.

— Не говори, что я тебя не предупреждал, — Колин подхватил её и ловко перекинул через плечо. Он держал её метлу в одной руке, а другой придерживал Джинни за ноги.

— Колин, прекрати! — она не на шутку разозлилась. — Поставь меня на землю! Поставь меня на землю немедленно или пожалеешь!

Криви бережно опустил её на землю.

— Ладно уж, я пойду, но я не собираюсь притворяться, будто мне это нравится, — заявила Джинни, скрестив руки на груди.

— Спорим, что понравится? — он направил на неё палочку и наложил Веселящие Чары.

— Колин Криви! — воскликнула Джинни, начиная хихикать. — Ты заплатишь за это!

Колину пришлось вести её к библиотеке под руку, так как на Джинни то и дело нападали приступы беспричинного смеха. Она продолжала угрожать ему лишением жизни или разных частей его тела весь путь до библиотеки. У самих дверей Колин наложил на неё чары немоты, хотя оставалось очевидным, что Джинни не может перестать смеяться.

— Она же убьет тебя, ты в курсе? — уточнил Блейз, когда Криви объяснил ему что сделал с Джинни.

— Да знаю я, но это был единственный способ притащить её сюда. Я уже собрался нести её на плече, знаешь ли, она очень упряма.

Когда Веселящие Чары немного ослабли, и Джинни перестала заходиться в приступах хохота, Колин снял с неё заклинание немоты, и они принялись за уроки, хотя Джинни не могла думать ни о чём другом, кроме мести. Однако довольно скоро она заметила, что в компании Блейза действительно приятно проводить время. Этот зеленоглазый брюнет со Слизерина много знал об истории зельеварения и мог без запинки рассказать биографию почти каждого изобретателя зелий. Он немного напоминал Гермиону своими логическими выводами и желанием всё обосновать, хотя, по сравнению с Грейнджер, был куда более непринужденным в общении. А ещё у Забини оказалось отменное чувство юмора. Теперь для Джинни стало более чем очевидным, почему Колин сходит по нему с ума.

Кроме того, они выглядели очаровательно, обмениваясь пламенными взглядами во время заучивания материала. Они пытались скрыть это, но Джинни не сомневалась, что стоит кому-то присмотреться повнимательнее, и он тут же заметит связь между этими двумя.

Она была уже почти готова простить Колина за то, что притащил её сюда субботним днём, когда ещё один слизеринец, общаться с которым Джинни хотелось меньше всего, присел за их стол. Она могла понять, почему Блейз радушно его поприветствовал, но то, что Колин повёл себя также дружелюбно, только разозлило её ещё больше. Джинни искоса посмотрела на него, вкладывая всё недовольство в этот взгляд, перед тем как заговорить с Малфоем:

— И что ты тут делаешь?

— Учусь. Насколько я помню, профессор Снейп настаивал на том, чтобы я проследил за тем, что ты готовишься к СОВ должным образом.

Джинни не заметила понимающего взгляда, которым обменялись Блейз и Колин, потому что она уставилась на Малфоя так, словно на его месте сидел соплохвост.

— Я уже готовлюсь с Блейзом.

— Да, но Блейз и Колин должны сейчас быть в другом месте, не так ли? — Драко посмотрел на ребят, и Блейз тут же перевёл обеспокоенный взгляд на часы.

— Чёрт, точно! Мы должны… э-м. встретиться кое с кем по одному вопросу, — Колин поднялся из-за стола. — Идешь, Блейз?

— Сразу после тебя, — Забини поспешно собрал свои книги.

— Увидимся, Джин, — бросил на прощание Колин, и они с Блейзом покинули библиотеку.

— Так на чём мы остановились? — поинтересовался Малфой, словно их прервали посреди важного разговора.

— Ни на чём, я уже закончила с подготовкой, — рявкнула Джинни, захлопывая книги. Она подняла на него взгляд, заметив, что он сидит за столом прямо напротив неё, и его серые глаза озорно мерцают, а на губах играет фирменная улыбочка, которую она никак не могла выкинуть из головы. — Так что это было за завтраком?

— О чём это ты? — отозвался Драко невинно, а потом, так же как и за завтраком, улыбнулся уголком рта, приподняв бровь.

— Вот именно об этом я и говорю.

— Видел, у тебя теперь новая метла. Интересно, и какой же модели? — продолжил он всё в той же невинной манере.

— К твоему сведению, Малфой, это Пегасус Вортекс, — Джинни гордо вскинула подбородок.

— И где же ты взяла деньги на такую великолепную метлу? — поддразнил он.

— Это был подарок, — коротко сообщила Джинни, не давая ему лишнего повода для насмешек.

— И от кого же? — Драко всё ещё ухмылялся.

— Не твое дело!

— Может, дашь мне полетать как-нибудь?

— Никогда в твоей жизни, Малфой.

— Я как раз заказал такую же, так что думаю, я это переживу.

— Ещё бы, — буркнула Джинни, пряча своё разочарование. Ну, конечно же, разве Малфой может летать на метле хуже, чем у Уизли?

— Ты уже выбрала рецепт зелья для следующего урока? — спросил Драко, быстро меняя тему.

— Пока нет, — Джинни понимала, что теперь не сможет просто уйти, если они собираются готовиться к Продвинутому Зельеварению. Она надеялась, что они быстро найдут нужный рецепт, и она сможет насладиться оставшимися выходными без необходимости проводить время в его компании. Драко поднялся, отправившись за книгой в Запретную секцию, и как только он вернулся, Джинни незаметно наложила искажающее заклинание на его лицо.

Брови Малфоя сложились домиком, губы изогнулись и набухли, его ровный аристократичный нос стал похож на картошку, а подбородок вытянулся ещё больше. Джинни пришлось закусить губу, чтобы не засмеяться в голос.

— Что? — спросил Драко, заметив, что она едва сдерживает смех.

— Ничего, — Джинни попыталась вести себя как ни в чём не бывало. — Давай выберем уже зелье и покончим с этим.

Она была уверена, что заметила его растерянный взгляд, хотя трудно было определить наверняка, ведь черты его лица больше всего сейчас походили на физиономию горного тролля. Десять минут спустя Джинни покинула библиотеку, оставив Драко удивляться смешкам со стороны двух других студентов, которые находились в читальном зале. Она сожалела лишь о том, что в библиотеке сейчас было так мало народу.

«Поделом ему за то, что выглядит так чертовски привлекательно», — подумала Джинни по пути в гостиную Гриффиндора.

Джинни была разочарована, увидев, что к понедельнику Малфой успешно избавился ото всех следов искажающих чар на лице. Ей бы хотелось, чтобы как можно больше людей успело посмеяться над ним. Так что, проходя мимо Драко в холле, Джинни не удержалась от комментария:

— Я вижу, ты вернул своему лицу прежний вид, — она деланно прищурилась, изучая его более пристально. — Хотя, погоди, твой нос всё ещё смахивает на картофелину. Если хочешь, я мигом это исправлю! — она достала палочку.

— Ах, вот это чьих рук дело! Я должен был догадаться, что это ты наслала чары, Уизли, — Джинни в очередной раз удивилась его насмешливому тону, вместо ожидаемых как минимум злобных оскорблений в свой адрес. — Скажи мне, Уизли, это твоя персональная вендетта? Ах да, я и забыл, — добавил он лукаво, доставая что-то из сумки. — Причина в этом, не так ли? — он продемонстрировал ей копию колдографии, которую сделал тогда, в пустом классе.

Джинни попыталась выхватить снимок из его рук, но Малфой приблизил его к лицу, делая вид, будто тщательно рассматривает детали.

— Знаешь, всё-таки я прав. Это довольно лестная для тебя колдография. Хм-м, выглядит так, словно ты действительно наслаждаешься процессом, хотя Колин заверил, что мне, по твоим словам, не хватает навыков. Ещё одна демонстрация оказалась бы кстати, не находишь? С радостью устрою её для тебя, сладкая моя, — Драко вручил ей снимок, продолжая коварно улыбаться, а потом развернулся на каблуках и стремительно зашагал прочь, так что Джинни не успела даже придумать достойный ответ.

У неё внутри начал закипать гнев, к тому же она не могла решить, на кого стоит злиться больше: на Малфоя или на своего лучшего друга Колина Криви. Джинни не смогла выдавить даже какой-нибудь обидный комментарий или хотя бы напомнить Драко об имеющемся у неё совершенно нелестном снимке с его участием. Ко всему прочему, не существовало даже достаточно ужасного проклятия, чтобы разделаться с Малфоем, за исключением разве что Авада Кедавра. Но хуже всего было то, что поцелуй, преследующий Джинни с того самого дня в пустом классе не только снова и снова представал в её сознании, но теперь ещё и безостановочно повторялся на колдографии в её руках. Ракурс снимка был такой, что её руки, с силой прижатые к бокам, не попадали в кадр, поэтому складывалось впечатление, что она — добровольный участник процесса. А момент был пойман так удачно, что не показывал, как она возмущенно высвободилась из объятий Малфоя и ударила его. На колдографии был один лишь затяжной бесконечный поцелуй.

И чёртов Хорёк был прав, она действительно выглядела так, словно сполна наслаждалась процессом.

Джинни сунула колдографию в сумку и отправилась на поиски Колина. Одно дело — оставить её в библиотеке в компании мерзкого слизеринца, а совершенно другое — распространять информацию, которую она считала сугубо личной, это было абсолютно непростительно. Всё выглядело так, будто эти двое сговорились против неё! Подумать только! Её лучший друг и её злейший враг, совершенно немыслимый союз!

* * *

Удалившись от Джинни на приличное расстояние, Драко сбавил шаг, словно и вовсе никуда не спешил. Когда он заметил Колина в дальнем конце коридора, то решил, что было бы неплохо предупредить его о надвигающейся опасности со стороны Джинни.

— Криви, — окликнул Малфой, привлекая к себе его внимание. Тот притормозил и непонимающе взглянул на него. — Думаю, мне стоит тебя предупредить, — губы Драко непроизвольно изогнулись в кривой ухмылке. — Джинни, возможно, очень зла на тебя. Наверное, тебе стоит избегать встречи с ней в ближайшее время, если не хочешь лишиться пары конечностей. Чувствую, сейчас она готова разорвать тебя на куски.

— Меня? Но в чём я провинился? — Колин задумался, пытаясь вспомнить свой последний поступок, способный вывести его вспыльчивую лучшую подругу из себя.

Драко вкратце описал их разговор в холле.

— Ты передал ей мои слова о том, что она думает о поцелуе с тобой? Твою мать! Драко, ты что, совсем умом тронулся? Да она убьет меня! А потом тебя! Охренеть просто! Да я сам тебя сейчас прикончу!

— Поэтому я и предупредил. На твоём месте, я прогулял бы сегодня все ваши совместные уроки.

— Но я не могу, я же староста!

— Значок или смерть! По крайней мере, ты в курсе.

— Где-то у меня была коробка Забастовочных завтраков, — обречённо вздохнул Колин, судорожно роясь в сумке, а Драко с чувством выполненного долга отправился на урок.

Он был немного раздражен из-за искажающего заклинания, но, хвала Мерлину, только несколько первокурсников успели увидеть его до того, как он выяснил, что произошло. Понятное дело, Драко сразу же сообразил, что к этому причастна Джинни. Ему стоило догадаться ещё в тот самый момент, когда она начала хихикать.

Уизли слишком часто выходила сухой из воды, и теперь настал час возмездия. Она ему всё ещё нравилась, но Драко не собирался прощать ей ещё и уродование своего лица, пусть даже всего на час. Создавалось впечатление, что сейчас Джинни ненавидит его куда больше, чем раньше. Но с того самого почти-поцелуя в больничном крыле, он заметил, что между ними происходит нечто большее, чем просто обычное противостояние.

Возможно, Колин был прав насчёт того, что им не помешал бы хороший сеанс поцелуев. Драко было интересно, как бы отреагировала Уизли, если бы он предпринял ещё одну попытку её поцеловать. Стоило это выяснить, но теперь он не забудет воспользоваться одним из специальных щитовых заклинаний, которые обычно применяла мужская часть игроков во время матчей по квиддичу.

* * *

Этим вечером была очередь Джинни патрулировать коридор рядом с туалетом Плаксы Миртл. Большинство старост не любили дежурить на этом участке замка, поскольку Миртл всё ещё обожала развлекаться, выкручивая все краны на полную мощность и напуская столько воды, что та заливала весь пол. А обходить этот коридор стороной у Джинни были ещё и личные причины.

Рон и Гермиона по очереди предложили ей поменяться с ними участком патрулирования, но Джинни упрямо твердила, что с ней всё будет в порядке. Всё и было нормально, хотя она по-прежнему чувствовала пробегающий по позвоночнику холодок страха, когда из труб до неё доносился какой-либо шум. Дойдя до стены в конце коридора, на которой она вынуждена была оставлять кровавые послания, Джинни передернула плечами и попыталась отогнать от себя неприятные воспоминания.

Она зашагала по коридору обратно в немного ускоренном темпе и наступила в лужу, появившуюся во время недавней истерики Плаксы Миртл. Каблук Джинни заскользил по мокрому полу, и она упала, приложившись головой об пол и как можно скорее пытаясь вытащить палочку. Её мантия на спине полностью промокла, и повезло ещё, что никто не стал свидетелем этого прискорбного инцидента.

Никто, кроме…

До того как Джинни успела подняться, она почувствовала движение позади себя. Не теряя ни секунды, она выбросила вперед ногу, толкая что-то или кого-то и заставляя упасть на пол рядом с ней. Джинни сжала в одной руке палочку, а другой вцепилась в мантию человека, растянувшегося на полу, целясь прямо в его грудную клетку. Её сердце колотилось, как бешеное.

— Малфой? — выдохнула Джинни пораженно, наконец, переведя взгляд на владельца мантии, которую она по-прежнему сжимала в руке.

— Мерлиновы панталоны, Уизли! А если бы это был не я, а Филч?! — он ухватился за свой затылок.

— Филч в курсе, что не стоит рисковать застать меня врасплох, — буркнула в ответ Джинни, всё ещё не отпуская его мантию и держа Драко под прицелом волшебной палочки.

Её сердце продолжало учащённо биться, хотя она не могла определить то ли это от страха, то ли из-за того, что чёртов Малфой оказался так непозволительно близко. Джинни могла бы его придушить, но тут она уловила восхитительный аромат его одеколона. «Мерлин, от него всегда так хорошо пахнет?» — подумала она рассеянно, чувствуя, что находится на грани сенсорной перегрузки.

— Уизли, не могла бы ты направить это куда-нибудь… — начал Драко, но Джинни его прервала.

Она резко подалась вперёд, и её губы впились в его рот сначала зло, но Драко незамедлительно ответил ей, так что Джинни слегка смягчила поцелуй. Она позволила ему исследовать свой рот, замирая от ощущения мурашек, распространяющихся по всему её телу. Это заставило Джинни задуматься о том, почему она вообще оттолкнула Малфоя во время их первого поцелуя. Ничего больше не имело смысла, теперь всё было неважно, даже тот факт, что она должна была ненавидеть его.

Драко обвил рукой её талию и перевернул Джинни так, что теперь он находился сверху. Она понятия не имела, как долго намерена была позволять этому безумию продолжаться, но сейчас ей было совершенно плевать на все, данные самой себе обещания. Единственное, что волновало Джинни в данный момент — блаженное удовольствие от поцелуя.

Внезапно раздалось громкое мяуканье, незамедлительно возвращая её в реальность.

— Пивз! Убирайся отсюда чёртов Полтергейст! — это был Филч.

Распахнув глаза, Джинни прервала поцелуй и довольно резко столкнула с себя Малфоя. Она приложила чуть больше силы, чем требовалось, что заставило его тихо ойкнуть. Джинни вскочила на ноги и рванула прочь, даже не обернувшись, а Драко со смешанным выражением замешательства и восхищения на лице лишь проводил взглядом её спину.

* * *

— Хвала Мерлину, Колин, ты здесь, — облегчённо выдохнула Джинни, влетев в гостиную Гриффиндора. Она немного запыхалась от быстрого бега.

Колин растерялся. Он весь день избегал её, так как был уверен: она готова расчленить его за то, что он рассказал Малфою о её комментариях насчёт поцелуя. А теперь она благодарит Мерлина за то, что нашла его здесь? Что-то определенно было не так.

— Джин, с тобой всё в порядке? — уточнил Колин, заметив, как она раскраснелась.

— Нет, — без обиняков призналась Джинни. — Знаешь какое-нибудь эффективное заклинание, стирающее память? Простой Обливиэйт, я думаю, вполне сгодится. Просто сотри из моей памяти последние десять минут моей жизни, и я буду в полном порядке.

— О чём это ты вообще? — Криви с каждым словом терялся всё больше.

— Колин, пожалуйста, — взмолилась она. В голосе Джинни послышалось отчаяние. — Я прошу тебя только об этой небольшой услуге, и я прощу тебе всё на свете.

— Мы будем проходить ментальные чары только на седьмом курсе, и я не думаю, что мне стоит экспериментировать с их применением на тебе, даже если ты простишь мне то, какая я задница. А теперь объясни, наконец, что произошло?

— Я поцеловала Малфоя! — выпалила Джинни.

— Я в курсе, он сделал снимок, помнишь? И мне очень жаль, что я рассказал ему о том, что по твоему мнению, ему недостает навыков. Это просто пришлось к слову в разговоре…

— Да нет, не тогда. Я только что его поцеловала. Буквально пару минут назад. Я не в своем уме, Колин. Мне место в палате для душевнобольных в Мунго. Я понятия не имею, что на меня нашло! — призналась она, выглядя при этом абсолютно растерянной. — Я патрулировала коридор возле туалета Плаксы Миртл и упала, а он шёл за мной, и я свалила его на пол, а потом поцеловала!

Зачем я вообще это сделала?

Она ведь чуть умом не двинулась, рассуждая о том дурацком поцелуе и не менее дурацкой колдографии, а теперь всё стало ещё хуже. Джинни надеялась, что её подсознание сыграло с ней злую шутку, и тот их первый поцелуй не был настолько хорош, как она себе представляла. Так что, когда она оказалась вместе с Драко на полу, цепляясь за воротник его мантии, Джинни просто обязана была в этом убедиться. Весь смысл был в том, чтобы доказать самой себе, что нет совершенно никакой причины сходить с ума от того поцелуя и другого почти-поцелуя полторы недели назад. Это ничего не должно было значить! Она должна была обнаружить, что этот мерзкий гад просто ужасен, и больше всего на свете желала, чтоб так оно и оказалось на самом деле.

Но он не был ужасен.

Ни на йоту.

Чёртов грёбаный ад!

Колин странно улыбнулся, глядя на неё:

— Так значит ты его поцеловала? А точнее, ты была инициатором?

Джинни медленно кивнула:

— И о чём я только думала?

— Действительно, о чём… — поддразнил её Колин. — Я думал, ты сказала, что он плохо целуется. Что вообще могло заставить тебя снова поцеловать парня, у которого явный недостаток в навыках поцелуев?

Джинни то ли проигнорировала, то ли просто не обратила внимания на сарказм в его голосе.

— Я не знаю, — устало вздохнула она. — Думаю, мне сейчас лучше прилечь.

Джинни всё ещё выглядела крайне ошеломлённой, поднимаясь по лестнице к спальням девочек.

Драко поверить не мог, что эта маленькая лиса его опередила! Он поручил Паркинсон патрулировать коридоры вместо него, а сам отправился на поиски Джинни, чтобы, если повезёт, провести с ней какое-то время наедине.

Он был твёрдо намерен украсть у неё ещё один поцелуй, но ей снова удалось удивить его. Да что говорить, он чуть рассудок не потерял, когда осознал, что это она, она сама его поцеловала, добровольно, даже скорее требовательно.

Вначале он решил, что, вероятно, слишком сильно ударился головой об пол. Возможно, он потерял сознание и просто фантазировал. Но прикосновения её губ к его губам были слишком восхитительны, чтобы оказаться сном. К сожалению, Уизли снова первой прервала поцелуй, это было почти нежно, учитывая, что на сей раз она не пустила в ход колено. Она просто убежала прочь, даже не взглянув на него.

Драко понятия не имел, как должен к этому отнестись.

Он понимал, что единственной причиной, по которой Джинни прекратила поцелуй, было то, что Филч бранил Пивза буквально в соседнем коридоре. По крайней мере, Драко надеялся, что причина состояла именно в этом. Невозможно представить, что она не наслаждалась поцелуем так же сильно, как он. И, наверняка, Уизли совсем не считала такими уж слабыми его навыки в поцелуях. Ведь так? Высокомерный, уверенный в себе слизеринец вдруг стал сомневаться в своих собственных талантах? Да никто никогда прежде не жаловался! Раньше, когда он целовал девушек, то справедливо полагал, что мечтательный взгляд, имеющий тенденцию возникать каждый раз после поцелуев с ним, являлся индикатором того, что он с этим справляется отлично.

А ещё для Драко странно было осознать, что он мог бы вот так целовать Джинни всю ночь напролёт, лежа в луже посреди коридора. Судя по его опыту с другими девушками, он всегда находил поцелуи слишком старомодным и бесполезным занятием, поэтому старался побыстрее перейти на следующий уровень. Когда его руки начинали исследовать все изгибы тела партнерши, это становилось куда более приятным занятием. Не то, чтобы те же желания не посещали его, когда он думал о Джинни Уизли. Нет! О, Мерлин! Он совершенно терял голову от одних только поцелуев! Это безумие!

Снова почувствовав вкус её губ, Драко только захотел ещё. Он стал зависимым и совершенно помешанным! И что ему теперь делать? Он понятия не имел, разделяет ли вообще Уизли его симпатию. Конечно, вполне очевидно, что она всё-таки что-то испытывает к нему. Но является ли это обычным любопытством, какое подстёгивало и его в самом начале? Теперь, когда Джинни его поцеловала, удовлетворила ли она своё любопытство? И захочет ли она ещё? Не то чтобы она так много с ним сделала, подумал Драко с горечью. Он должен во что бы то ни стало исправить это. Он слизеринец, в конце концов, и, если он чего-то хочет, то просто обязан это получить. А он хочет Джинни Уизли.

На уроке Продвинутого Зельеварения она была непривычно молчаливой, и даже ни разу не подняла на него глаз. Они работали над зельем в полной тишине. Драко понятия не имел, как якобы ненароком затронуть тему вчерашнего инцидента. А Уизли вела себя так, словно прошлым вечером между ними вообще ничего не произошло.

Малфой ненавидел то, что ей удавалось заставить его сомневаться в себе. У него никогда не возникало подобных сомнений прежде, и теперь эти переживания казались ему безумно унизительными.

Драко решил, что стоит поговорить с Колином о произошедшем. Всё-таки её лучший друг должен знать хоть что-то о том, что творится у неё в голове. Неожиданно Джинни заговорила, обращаясь к нему. Но Драко был слишком занят тем, что изводил себя бесконечными вопросами, поэтому вник в смысл её слов только со второго раза.

— Малфой, нам надо поговорить.

Уизли озвучила это так просто. Он весь урок маялся, не зная, как заговорить с ней и как вывести на интересующую его тему, а она справилась с этой задачей, использовав всего три слова. Нам надо поговорить.

Драко кивнул.

— Встретимся в восемь в библиотеке, — произнесла Джинни без намёка на какие-либо эмоции, а потом поспешно собрала книжки и ушла.

* * *

Джинни понятия не имела, что собирается сказать Малфою. Она вполне серьёзно ожидала, что он будет дразнить её на протяжении всего урока Продвинутого Зельеварения. Она бы сумела с этим справиться. Любые гадкие комментарии были бы возвращены ему сторицей, у неё в запасе был целый арсенал уничижительных ремарок, которые только и ждали момента, чтоб быть использованными против него. Джинни ожидала чего угодно, за исключением лишь того, что он будет непривычно молчалив. И это молчание выводило из себя хуже любых нападок.

К концу урока Джинни не покидала навязчивая мысль, что хоть что-то должно быть сказано, иначе Малфой сможет использовать данную ситуацию против неё в самый неподходящий момент. Но что ему сказать? Может, стоит просто сказать правду? Что это всё гормоны? Только и всего. Гормоны и серьёзная оплошность в суждениях.

Почему он молчал весь урок? Может, он дожидался подходящего момента, чтобы сполна унизить её? Когда она предложила поговорить, Малфой согласился довольно быстро, даже не предприняв попытку сказать что-нибудь едкое в ответ. По правде говоря, в последнее время Джинни вообще не слышала прямых оскорблений в свой адрес из его уст.

На обеде она села возле Колина как обычно.

— Тебя что-то беспокоит, Джинни? — поинтересовался он, заметив, что она крайне неразговорчива. Она смотрела в свою тарелку на протяжении десяти минут, вяло ковыряя вилкой картофельное пюре.

— Нет, ничего, — пробормотала Джинни, но потом осознала, что она вообще-то говорит с лучшим другом, так что слабо улыбнулась и села поудобнее. — Я не могу обсуждать это здесь, — тихо шепнула она, взглянув на Рона и компанию. У них с Колином не было задушевного разговора уже лет сто, и сейчас Джинни решила воспользоваться этой дружеской привилегией.

— Ладно, если ты закончила, мы можем пойти в гостиную… — Криви умолк, понимая, что в гостиной Гриффиндора наверняка будет куча народу, а им бы не помешало немного приватности, он передумал: — Знаешь, у меня на примете есть более подходящее место.

Они покинули Большой зал, и Колин повел её к Башне Путешествий. Он открыл дверь, и они оказались на скалистом утёсе над океаном. Джинни даже смогла разглядеть маяк вдалеке.

— Где это мы? — она окинула пейзаж восторженным взглядом.

— Мы называем её Башней Путешествий. Местность меняется ежедневно, и по большей части вид весьма захватывающий, — пояснил Колин с мягкой улыбкой.

— Смею предположить, именно здесь вы с Блейзом в последнее время проводили каждую свободную минуту? Но как вы вообще нашли это место? — Джинни ещё раз огляделась по сторонам. Вход на продуваемую лестницу, ведущую к этой башне, был спрятан за картиной с точно таким же пейзажем, как тот, что представился их взору сейчас.

— Блейз показал мне, — просто ответил Колин. — Но мы не единственные, кому известно об этом месте, расскажу как-нибудь в другой раз, — он присмотрел плоский ровный камень и, не раздумывая, уселся на него, умостившись поудобнее. — Сейчас же, полагаю, нам нужно обсудить кое-что другое. Думаю, я не ошибусь, предположив, что к перепадам твоего настроения причастен Малфой? — он усмехнулся уголком рта, глядя на неё снизу вверх.

Джинни тоже облюбовала неподалёку камень для себя, присела на краешек и тяжело вздохнула:

— Даже не знаю, с чего начать.

— Давай начнём с того, что произошло прошлой ночью, — тут же предложил Колин. — С чего вообще ты вдруг решила его поцеловать?

— Думаю, можно назвать это временным помешательством, потому что я определённо была не в себе вчера, — раздражённо выдохнула она. — И теперь мне надо разбираться с Малфоем! Одному Мерлину известно, что он выкинет на этот раз.

— С чего ты взяла, что он решит что-то предпринять?

— Мы тут вообще-то о Малфое говорим. Почему бы ему не воспользоваться таким преимуществом? Он ни слова не сказал мне сегодня, вероятно, строит коварные планы, — заявила Джинни угрюмо.

— Почему ты решила, что он что-то замышляет? Я думаю, у тебя развивается паранойя!

— Паранойя? У меня? — переспросила она поражённо. Джинни чувствовала, что снова вот-вот выйдет из себя, так что сделала глубокий вдох и попыталась остудить свой пыл. — Послушай, я знаю, что сама всё это затеяла, решив шантажировать его в самом начале. Всё это моя вина, и я признаю это. Я рада, что он не пытался отыграться на тебе за это, даже не смотря на то, что ему прекрасно известно, что ты ко всему этому причастен напрямую. Хотя всё же, думаю, Блейз здесь тоже сыграл не последнюю роль. Но я — его главная цель. Он всё ещё пытается меня достать.

— Ты считаешь, что он пытается достать тебя? — уточнил Колин, едва сдерживая смех от осознания того, как Джинни умудряется одновременно ошибаться и быть правой. — Знаешь, а, может, твоя паранойя действительно оправдана. После всего, что ты с ним сделала, глупо думать, что он ничего не замышляет.

— Ты ведёшь себя так, будто у меня с головой не всё ладно, — рявкнула она, ещё больше раздражаясь из-за того, что Колину сложившаяся ситуация кажется забавной. — Почему же тогда этот гад предложил совместный поход в Хогсмид в качестве желания в споре? Он вёл себя очень странно в последнее время. Он всячески пытался сработаться со мной на Продвинутом Зельеварении, конечно, мы напарники, но всё же это не в его привычках. И к тому же, после всего, что я сделала с ним, он даже не вышел из себя. Ни разу! Он зашёл настолько далеко, что стал притворяться милым со мной, предлагая понести мои книги или проводить меня до кабинета. Честно, он что принимает меня за идиотку? Думаю, он специально так ведёт себя, чтобы я чувствовала паранойю. Это всё часть его коварного плана.

Колин тяжело вздохнул и снисходительно взглянул на неё.

— Серьёзно, Джин… — протянул он, качая головой. — Ты одна из самых блестящих ведьм, которых я знаю, но иногда ты жутко тупишь, — он проигнорировал её гневный взгляд. — Единственная причина, по которой он всё это делает, более чем очевидна: ты просто ему нравишься.

— Я что...? — переспросила Джинни, будто не расслышала его слов.

— Ты. Ему. Нравишься, — с расстановкой повторил Колин таким тоном, словно это была самая естественная вещь на свете. — И, судя по всему, что между вами двумя происходит, он тебе тоже.

— Что же заставило тебя предположить нечто столь ужасное? — спросила Джинни, отшатнувшись при одной мысли об этом.

— То, как вы двое себя ведёте. Надо быть слепым, чтобы это не заметить.

— Мне не нравится Драко Малфой! — категорично заявила Джинни.

— И почему, в таком случае, ты его поцеловала? — Колин склонил голову набок, недоверчиво глядя на неё.

— Почему ты решил, что я ему нравлюсь? — Джинни совершенно бессовестно проигнорировала его слова.

— Он сам мне сказал. Так почему же всё-таки ты его поцеловала? — повторил Криви свой вопрос.

— Что значит, он сам тебе сказал? — в её тоне зазвучали опасные нотки.

Колин снова вздохнул:

— Именно Драко рассказал Блейзу об этой башне. Он проводил иногда с нами время. Он не так уж плох. Самая худшая вещь в нём сейчас — это то, что он от тебя без ума!

Джинни была поражена.

— Я считала тебя лучшим другом, а теперь ты говоришь мне, что всё это время якшался с врагом? Подумать только, а я-то ревновала, что ты проводишь слишком много времени с Блейзом. Поверить не могу! — она чувствовала себя преданной. И сбитой с толку. Её лучший друг оказался изменником. И он ей говорит, что она нравится Малфою…

— Не злись, Джин! Не то, чтобы я пытался подружиться с ним, просто он был поблизости всё время. Честно говоря, если бы не он, мы с Блейзом так и не сблизились бы, и наши отношения никогда не стали бы такими, как сейчас…

Джинни хотела как следует разозлиться на него, но поняла, что скорее сочувствует сложившейся ситуации. Колин не скрывал того, что он гей, но Блейз пока не готов был поделиться информацией о своей ориентации со всем миром, и Колин относился к этому с пониманием. Её друг уже прошёл через это и осознавал, что не стоит торопить Блейза с этим решением, даже если из-за него приходилось скрывать их отношения. Но, тем не менее, то, что Малфой добровольно проводил время в компании гриффиндорца было уже крайне подозрительным.

— Ты действительно думаешь, что я нравлюсь Малфою? — протянула Джинни с сомнением. Верилось с трудом.

— Я знаю, что ты ему нравишься. Ты бы слышала, как он распинался, спрашивая нас, почему ты специально уронила книги ему на пальцы ног, в то время, как он просто пытался быть милым и понести их для тебя. Он клялся, что ты наложила на них утяжеляющее заклятие. Я предупреждал, что идея Блейза быть с тобой милым ему ещё аукнется, — Колин улыбнулся. — Думаю, вся эта непонятная ситуация легко разрешиться с помощью одного длительного сеанса поцелуев.

Казалось нереальным, что Колин давал Малфою советы насчёт того, как заполучить её. Что же касается сеанса поцелуев, то они уже его совершили. Ей ещё придётся поговорить об этом с Малфоем чуть позже. Джинни сомневалась, что такое вообще возможно, что она может ему нравиться. Охотнее верилось в то, что это часть мерзкого плана по её уничтожению. Но всё же это была довольно интересная информация. И она собиралась непременно узнать правда это или нет.

Джинни покинула Башню Путешествий и отправилась в библиотеку, полностью готовая обсудить всё с Малфоем.

Войдя в библиотеку, она тут же заметила Драко, сидящего за столом с книгой в руках. Джинни попыталась проигнорировать тот факт, что в последнее время её желудок делал двойное сальто каждый раз, когда она встречала Малфоя. Даже просто сидя в библиотеке за выполнением домашнего задания он выглядел таким самодовольным, таким высокомерным, а ещё самовлюбленным и таким чертовски привлекательным.

Мерлин Всемогущий!

Ладно, стоило признать, он её привлекает, это очевидно. Это было основной причиной, по которой Джинни поддалась соблазну вчера вечером. Но это не значило, что он действительно нравился ей. Он всё ещё оставался мерзким гадом, каким она его всегда и считала. Малфой не сделал совершенно ничего, чтобы понравиться ей, напротив, он только то и делал, что подкидывал всё новые и новые причины его ненавидеть. Но Джинни не прекращала спрашивать себя, что заставило Драко симпатизировать ей, если она, конечно, действительно ему нравилась. Но зато Джинни чётко осознавала, что готова пойти на всё, чтобы выяснить это.

— Ну привет, Малфой, — произнесла она елейным голосом.

— Уизли? — Драко вскинул голову, чтобы увидеть рыжую, коварно улыбающуюся ему.

При каждой их встрече ещё с самого начала учёбы она либо докучала ему, либо смеялась над ним. А если и улыбалась ему, это всегда означало, что Уизли уже успела сделать что-то абсолютно дьявольское, грозящее превратить его жизнь в ад. И улыбочка, которая на этот раз играла у неё на губах, имела очень схожую природу. Подтверждением тому были пляшущие в её глазах озорные искорки.

Джинни опустилась на стул прямо напротив него.

— Что изучаешь? — непринуждённо поинтересовалась она.

Это было абсолютно для неё нетипично. Уизли никогда не заводила с ним дружеских бесед. Драко понятия не имел, чего стоило ожидать от этой встречи, но предполагал, что это будет как-то связано со вчерашними событиями.

— Работаю над эссе по Истории Магии, — медленно ответил он.

Драко внимательно изучал выражение её лица, пытаясь найти хоть малейший намёк, любую подсказку, объясняющую её поведение, поэтому не заметил Рона Уизли, подошедшего к их столу.

— Джин, у тебя всё в порядке? — Рон посмотрел на сестру выжидающе. — Этот придурок достаёт тебя?

— Всё хорошо, Рон, спасибо, — Уизли мило улыбнулась брату.

— Что ты делаешь здесь, да ещё и с ним? — ворчливо поинтересовался Рон.

— Я просто пришла сюда сказать кое-что Малфою, — голос Джинни звучал невинно, она снова посмотрела Драко прямо в глаза. — Я просто хотела уточнить, что вчерашняя демонстрация была… — она помедлила мгновение, ехидно ухмыльнувшись, — …удовлетворительной.

Удовлетворительной? Драко потерял дар речи. Он даже забыл сказать Рону, чтобы тот убирался прочь.

— Демонстрация? Какая ещё демонстрация? — Рон начал терять терпение, а Джинни оставалась по-прежнему спокойной. Более того, она была довольна, что брат был готов разразиться руганью в любой момент.

— Демонстрация зелья, — пояснила Уизли, всё ещё игриво улыбаясь, и продолжая смотреть на Драко. Секунду спустя она повернулась к брату. — Если ты помнишь, Рон, мы вместе с Малфоем ходим на Продвинутое Зельеварение, и мы должны выполнить домашнее задание. Но спасибо за заботу.

— Если он будет тебя доставать, Джин… — начал Рон, грозно поглядывая в сторону Драко.

— Рон, я прекрасно смогу справиться с Малфоем своими силами.

Драко подумал, содержался ли в этой фразе какой-то скрытый смысл? Он бы с радостью это проверил.

— Ты чего ухмыляешься, Малфой? — Рон всё ещё подозрительно косился на него, но Драко не отводил глаз от Джинни.

— Твоя маленькая сестричка явно не нуждается в опеке, Уизли. Ты же слышал её. Она прекрасно сможет справиться со мной своими силами, — повторил он с едва скрываемым весельем в голосе. Драко посмотрел Джинни прямо в глаза, расплываясь в коварной улыбке.

— Что ж, если вы двое не возражаете, мне надо заниматься, — она встала, чтобы уйти.

Вернувшись на своё место, Рон продолжал бормотать что-то себе под нос. Драко показалось, что он слышал несколько оскорблений в свой адрес, но он был слишком занят, глядя вслед уходящей Джинни, чтобы обратить на это хоть какое-то внимание. Она обернулась лишь у самых дверей библиотеки, хитро подмигнув ему.

Малфою потребовалось несколько секунд, чтобы совладать со своей отвисшей челюстью, до того, как он сообразил собрать свои вещи и последовать за ней. Уизли ждала его в конце коридора, будто ни в чём не бывало, прислонившись спиной к каменной стене.

Драко неспешно приблизился к ней.

— Удовлетворительно, говоришь? — он сделал ещё шаг, сокращая расстояние между ними.

Джинни не сдвинулась с места, продолжая стоять у стены, скрестив руки на груди, с той же лукавой усмешкой на губах.

— Мне показалось, это было своеобразным приглашением для ещё одной демонстрации, — Драко остановился буквально в дюйме от неё, уперев одну руку в стену рядом с её головой и порываясь придвинуться ещё ближе.

Уизли неуловимым движением вытащила из кармана палочку и нацелила точно на него:

— Петрификус Тоталус! — шепнула она, до того, как Драко успел хотя бы пикнуть.

Его руки приклеились к бокам, и он завалился вперёд, больно приложившись лбом о стену, и ругая себя, что забыл главное правило: рядом с этой рыжей надо всегда быть начеку.

— Я не приглашала тебя ни для каких демонстраций, — заявила Джинни, по-прежнему ухмыляясь. — То, что я поцеловала тебя вчера вечером, ещё не значит, что ты мне нравишься, — Уизли отступила назад, окидывая его оценивающим взглядом. — Но, — протянула она, — ты, конечно, довольно милый.

Милый? Слово «милый» — было неподходящим определением для Драко Малфоя. Он был красивым, изящным, привлекательным, притягательным или даже восхитительным, но милым? Он даже не был уверен, хоть раз использовал это слово в своём лексиконе.

Джинни намеренно дразнила его, Драко был в этом уверен. Она оказалась той ещё коварной маленькой лисой. Она сама поцеловала его прошлым вечером, а её заявление о том, что вчерашняя демонстрация была лишь удовлетворительной, было ничем иным, как продуманной провокацией. Потому что «удовлетворительно» было определённо неподходящим словом, которое могло описать хоть что-то из списка того, что способен был сделать Малфой. И теперь Уизли смеет заявлять, что он ей даже не нравится! В какую игру она задумала сыграть?

— На самом деле, тебе бы лучше поспешить убраться отсюда, пока здесь ещё достаточно места для твоего непомерного самомнения, — продолжила Джинни.

Достаточно места для самомнения? Что за… Ах, ну конечно, его непомерное эго, занятно. На языке вертелась очередная колкость, но, к сожалению, заклинание обездвиживало всё тело полностью.

— Кто-то должен применить к нему уменьшающее заклинание, — она подняла палочку. Если бы Драко мог зажмуриться, он бы сделал это немедленно, но, хвала Мерлину, Уизли передумала применять к нему ещё какое-то проклятие. — Хотя, уверена, у тебя достаточно маленьких частей тела, — протянула она, на миг опустив глаза на его пояс, так, чтобы он уловил значение этого взгляда.

Да с чего он вообще решил, что эта маленькая рыжая паршивка ему нравится?

Джинни приблизилась к нему на шаг, балансируя на носках. Драко мог почувствовать её дыхание, коснувшееся его уха, уловить цветочный аромат её шампуня.

— Просто совсем крохотных, не так ли? — прошептала она игриво.

Ах, да, она всё ещё об этом.

Уизли отступила от него. Если бы он только мог пошевелить руками, он бы сжал её в объятиях и зацеловал до потери сознания прямо в этом коридоре. Ему действительно следовало обезоружить её до того, как приближаться, хотя она уже не раз доказывала, что может быть крайне опасна даже без палочки.

— Оу, Джинни!

Опять этот её гиперопекающий братец. Хоть какой-то плюс был в том, что Драко сейчас не зацеловывал её до потери сознания, Рон однозначно убил бы его на месте, увидев это. Но ведь насколько хороший способ умереть!

— Что здесь происходит?

— Ничего, Малфой притомился, решить отдохнуть маленько у стеночки, — донеслись до Драко её слова со смешком. — Приори Инкантатем, — и он повалился на пол.

— Малфой пытался тебе что-то сделать? — уточнил Рон, очевидно, не удовлетворённый её первоначальным ответом. — Зачем тебе понадобилось накладывать на него чары? Если он хоть пальцем тебя тронул, я…

— Расслабься, Уизли, — подал голос Драко, поднимаясь с пола. — Твоя малолетняя сестрёнка наглядно доказала, как хорошо может справиться со мной своими силами. Не беспокойся, я не коснулся ни единого волоска на её голове, — у него тут же возникло желание провести пальцами по её пламенно-рыжим волосам.

— Рон, пойдем, — позвала Джинни. — Вернёмся в гостиную.

— Но какого чёрта этот гад так улыбается? — не унимался Рон, пока Джинни тащила его за руку к лестнице.

— Без повода, я уверена. У него с головой не в порядке, я слышала, он посещает колдопсихолога, — донеслось до Драко, когда они заворачивали за угол. Джинни оглянулась на него через плечо, ехидно улыбаясь и подталкивая Рона к ступенькам, ведущим к башне Гриффиндора.

Драко определённо не должен был позволять ей вот так уйти, не поплатившись за этот маленький спектакль, который она устроила. Но он чувствовал: дерзкая девчонка знает, что ещё ответит за этот инцидент. Уизли дразнила его, провоцировала на ответные действия. Она однозначно не собиралась упрощать отношения с ним, но, несомненно, была настроена сделать их ещё интереснее.

* * *

Джинни была довольна этим маленьким представлением. Выражение лица Малфоя в момент, когда она сообщила ему об удовлетворительной оценке его демонстрации, было бесценно. И он определённо был заинтересован в ещё одном сеансе поцелуев, крайне заинтересован. Хорошо, что она наложила на него парализующее заклинание, оно помогало побороть сильное искушение позволить ему это устроить. Как бы то ни было, теперь всё складывалось в немного ином ключе. Она продемонстрировала свой интерес.

Это означало, что простая попытка выяснить, действительно ли она нравится Малфою или нет, переросла в игру другого масштаба. На самом деле, Джинни собиралась немного пофлиртовать с Драко и проследить за его реакцией, но не предполагала, что Рон может появиться рядом с ними так не вовремя, так что пришлось импровизировать. Вероятно, она немного переборщила со средствами и далековато зашла в воплощении в жизнь своей схемы, но Джинни не могла отрицать, что ей понравилось играть с Драко. Она была поражена собственной смелостью.

Ох, как же её бесил тот факт, что Малфой её привлекал. Она должна была испытывать одно лишь отвращение к ублюдку. Все эти годы он только то и делал, что пытался всячески задеть её и унизить. Джинни была убеждена, что Малфою необходимо преподать хороший урок, собственно, только поэтому она и решилась на шантаж. Ему предстояли годы расплаты, и она не позволит дурацкому физическому влечению помешать этому.

Более того, она ведь может использовать интерес, который он к ней проявляет, чтобы серьёзно отомстить паршивцу. Она может вскружить ему голову и, если она действительно ему так нравится, разбить Малфою сердце, если оно, конечно, у него есть. Но вот вопрос: сможет ли она так поступить? Хватит ли у неё духу сделать это? В особенности, когда единственное, что ей на самом деле хотелось сделать — это затащить его в сарай для мётел и, наконец, избавится от своих навязчивых желаний. Проблема заключалась лишь в том, что Джинни не была уверена, что этого окажется достаточно.

Она должна взять себя в руки, это всего лишь вопрос контроля. Как любил повторять её отец: «Тебе удастся всё, если ты сможешь подойти к этому вопросу с умом». Конечно, Джинни сильно сомневалась, что папа имел в виду шантаж и манипуляции, когда советовал ей это.

Одно дело шантажировать Малфоя, и совершенно другое — завязать с ним отношения, чтобы сыграть на его чувствах. Что ж, возможно, это было немного жестоко. Но опять-таки, он не вёл себя как принц по отношению к ней. Даже совсем наоборот. Возможно, ей удастся поиграть с его чувствами совсем чуть-чуть. По крайней мере, до того момента, пока она не убедится, что всё, происходящее между ними, — всего лишь взаимное физическое влечение, или, если здесь таки замешано нечто большее, это затронет лишь его. Она уж точно не испытывает к Малфою ничего, кроме постыдной физической тяги. Так и есть.

У них нет ничего общего, кроме этого странного влечения. Хотя, конечно, он был довольно сносным как партнер по зельям или игрок в квиддич. Он даже показал, что может быть вполне хорош и в некоторых других аспектах.

«Джинни Уизли! — одёрнула она себя. — Не смей даже думать, что Колин может быть хоть в чём-то прав на его счёт. Колин понятия не имеет, насколько подлым может быть этот чистокровный гад!»

У Джинни были серьёзные причины ненавидеть Малфоя, о которых Колин не знал. Криви согласился на весь этот шантаж только из-за общего негативного представления о злодеяниях Малфоя и считал это всего лишь поводом для хорошей шутки.

До того, как она сама стала жертвой шантажа, Джинни действительно хотела выставить колдографию на суд общественности в конце года, когда заставит Малфоя достаточно поунижаться. Если бы ей удалось всё задуманное, она могла бы счесть это хорошим возмездием. Но как бы то ни было, Малфой всё усложнил. Начиная с того, что рискнул поцеловать её тогда в пустом классе. Если бы только он этого не делал, Джинни никогда бы не узнала сладкий вкус его губ, смогла бы отомстить сполна и двигаться дальше!

Тоненький голосок в её голове настаивал позабыть ей обо всем. Решить, что они квиты, как советовал Колин. Разойтись до того, как всё запутается ещё больше. Но Джинни была чересчур упрямой, чтобы позволить ему разделаться с этим так просто. Ей просто надо отодвинуть в сторону желание снова поцеловать его и сконцентрироваться на новой схеме.

— Она что-то задумала! — предположил вслух Драко. Был обед субботы, и они с Блейзом делали домашнее задание в Башне Путешествий. Всю неделю шёл дождь, так что большинство студентов предпочли заниматься в библиотеке, так как гостиные были переполнены шумными игроками в Подрывного дурака и желающими комментировать это действо.

— А когда она не замышляла что-то? — вздохнул Блейз, прислонившись спиной к пальме и открыв учебник. Сегодня они оказались на изолированном пляже. Солнце сияло высоко в безоблачном небе, и лёгкий бриз обвевал песчаный пляж, сохраняя приемлемую температуру. — Здесь повсюду песок! — добавил Забини раздражённо.

Уловив скрытую напряжённость, Драко взглянул на друга:

— Тебя что-то расстраивает?

— Нет, ничего, — буркнул Блейз слишком поспешно. Драко вскинул бровь, глядя на него и замечая обратное.

— Ладно, — Забини снова тяжко вздохнул. — Колин хочет, чтобы я пошёл с ним в Хогсмид в конце октября.

— И в чём проблема?

— Не думаю, что это хорошая идея.

Драко закатил глаза:

— И почему же нет? Я думал, вы без ума друг от друга.

— Да, но…

— Но что? — спросил Малфой слегка раздражённо. Этот разговор начинал становиться бессмысленным.

— Я не думаю, что готов открыться общественности. События развиваются слишком быстро, я не хочу, чтобы это давило на меня.

— Криви попросил тебя открыться общественности?

— Нет, не совсем…

— Так в чём проблема-то? Сходи в Хогсмид и хорошо проведи время. Это же не значит, что вы должны целоваться на публике. Честно говоря, думаю, никто не будет от этого в особом восторге.

Блейз задумался на мгновение и снова горестно вздохнул.

— Думаю, ты прав. Мы можем просто… потусоваться… или что-то вроде того, — он слегка покраснел. — Мы… хм… вообще-то ещё даже не пробовали.

Драко недоверчиво на него взглянул:

— Вы до сих пор даже не целовались? Чем же вы двое тогда занимались тут всё это время? — Блейз открыл было рот, чтобы ответить, но Малфой тут же перебил его: — Не бери в голову, я вообще-то не особо горю желанием узнать, — он замолчал, ухмыльнувшись: — И ты говоришь, что события развиваются слишком быстро?!

Забини вымученно улыбнулся:

— Я слишком драматизирую, правда?

— Совсем чуть-чуть, — кивнул Драко.

— Просто все знают, что Колин — гей, и если они увидят нас вместе, то подумают… — Блейз хохотнул, осознавая насколько глупо это звучит. — Что бы они ни подумали, в принципе, они будут близки к истине. И опять-таки, ты вон всё время тусовался с Крэббом и Гойлом, и никто даже не предположил, что ты можешь быть геем.

— А что, это должно что-то означать? — встревоженное выражение появилось на его лице. Драко вдруг вспомнил, что Блейз когда-то принял его за гея.

— О, ну знаешь, — произнес Забини, словно это было более чем очевидно.

— Нет, думаю, что не знаю, объясни, — Драко эта тема была неприятна, но он должен был узнать, в чём дело.

— Ты действительно не знаешь, почему Крэбб и Гойл следовали за тобой везде, как послушные щеночки все эти годы?

Драко покачал головой, не уверенный, что хочет слышать правду.

— Фанаты Драко, — Блейз закатил глаза.

— Что?

— Ты сегодня слегка туго соображаешь или что? Крэбб и Гойл хотели тебя.

— Думаю, меня сейчас стошнит.

Блейз проигнорировал зеленоватую бледность, проступившую на лице Малфоя.

— Конечно, поначалу они следовали за тобой, потому что так приказали им родители, но, я думаю, курса с четвертого они оба стали фанатеть от тебя, как глупые малолетние нимфетки.

— Меня определённо сейчас стошнит, — Драко вспомнил о колдографии. Он надеялся, что причиной странного поведения Крэбба был исключительно алкоголь и ничего больше, хотя пару раз он замечал его странные замашки. Сколько людей знает, что Крэбб — гей? — И откуда тебе известны все эти подробности о них?

Блейз расплылся в коварной ухмылке:

— Я прочитал дневник Гойла.

На лице Драко появилось обескураженное выражение:

— Я и не знал, что Гойл умеет писать.

— Он умеет, конечно, правописание у него хромает, и он понятия не имеет о пунктуации, откровенно говоря, это как читать гоблинские записи, поэтому я просмотрел их по диагонали, чтобы уловить главную мысль. В основном, он сокрушается о том, как было бы замечательно, если бы он тебе приглянулся. И как они с Крэббом пялились на твою задницу все дни напролет и…

— Хватит! Я уловил суть и уже пожалел об этом, если ты понимаешь. Как много людей догадалось про это?

— Думаю, окружающие пришли к некоторым выводам уже довольно давно. Понятия не имею, как ты мог не заметить, что они пускали по тебе слюни всё это время.

Драко всё время полагал, что они истекают слюной, потому что постоянно хотят есть. Великий Мерлин, если даже пускающая слюни Миллисент Буллстроуд выглядела отвратительно, то что уж говорить об этих двоих.

— В конце концов, думаю, они оба преодолели увлечение тобой, — продолжил Блейз. Драко навострил уши. — Теперь они заинтересованы исключительно друг в друге. Они официально вместе уже с начала года и, думаю, благодарны, что ты избегаешь их.

В этом было что-то очень странное, но Драко не хотел тратить больше ни секунды на размышления о Крэббе или Гойле. Или обоих сразу. Это было уже чересчур. Он только вернулся с утреннего сеанса с колдопсихологом, и ему не хотелось в срочном порядке снова вызывать её в Хогвартс для дополнительной процедуры рекреации.

— Так с чего ты взял, что Джинни что-то задумала? — произнес Забини после длительной паузы. Он явно чувствовал себя намного лучше, осознав, что переживал понапрасну, и заметил нежелание Драко продолжать тему Крэбба и Гойла.

— Она ведёт себя… — Малфой не был уверен, как лучше это описать, — …странно.

— В каком смысле, странно?

— Ты ничего не заметил на Продвинутом Зельеварении?

— Нет, я пытался справиться с Амброзией, — он скривился. — Я был бы благодарен, если бы она сосредоточила своё внимание на зельях, а не на мне.

Драко хмыкнул:

— Может, тебе стоит открыться общественности и признаться, что ты — гей?

— Если она будет продолжать в том же духе, вполне возможно, я так и поступлю. До неё не доходит, и мы ничего не успеваем сделать на занятиях. Это смехотворно. Но как бы там ни было, что я пропустил?

— Уизли намеренно сводит меня с ума. Например, она постоянно касается рукой моего плеча, когда собирается передать ингредиент, а ещё всё время придвигается ко мне ближе, чем обычно. Не то, чтобы я был против…

— Выглядит так, словно она флиртует с тобой.

— Я знаю, но тебе не кажется это немного странным?

— Драко, все эти отношения между вами кажутся мне странными. Она шантажировала тебя, ты шантажировал её, потом ты её поцеловал, и она тебя поцеловала. Мерлин Всемогущий, вам двоим просто нужно снять номер, — заявил Блейз с притворным недовольством. — Кроме того, я думал, ты хочешь ей понравиться.

— Хочу, но сомневаюсь, что я действительно ей нравлюсь.

— Тогда зачем ей флиртовать с тобой?

— Она играет со мной. Словно целенаправленно пытается свести меня с ума.

— Ну, она в этом однозначно преуспела. То есть, ты не думаешь, что, возможно, ты ей тоже нравишься и она пытается проявить интерес?

— Определённо, нет. Я не верю, что Джинни Уизли проснулась однажды утром и вдруг решила, что влюблена в меня. Она не похожа на других девчонок. Она вообще ни на кого не похожа.

Блейз хохотнул:

— По-моему, это ты как раз проснулся однажды утром и решил, что влюблен в неё. Я имею в виду, ещё вчера ты был зол на неё, а уже сегодня вдруг стал стараться привлечь её внимание.

— Забавно, что ты это заметил. Я обсуждал это с колдопсихологом сегодня утром, и она думает, что я подавлял свою симпатию к Уизли годами. Она даже сказала, что гордится мной. Назвала это прорывом, ведь я признал, что Джинни мне нравится, и я хочу развивать наши отношения, даже несмотря на то, что мой отец был бы категорически против, — сообщил Драко с ноткой гордости в голосе.

— Знаешь, думаю, твой колдопсихолог была бы тоже против, узнай она о твоей одержимости девушкой, которая сводит тебя с ума, — заявил Блейз.

— Уизли верит, что отказ нанесёт ощутимый ущерб моему эго, — заметил Драко, гордость в его голосе, звучавшую секунду назад, сменила лёгкая угрюмость. — Но она не сможет отвергать меня вечно.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Хотя, — Драко неожиданно осознал, почему Джинни вместо ненависти к нему вдруг перешла на флирт, — это, вероятнее всего, и является её основной целью. Она знает, что нравится мне, это более чем очевидно, и она по-прежнему с необъяснимым упорством пытается отомстить мне за… ну знаешь, я не представляю из-за чего конкретно она организовала всю эту вендетту против меня. Конечно, я вёл себя немного гадко по отношению к ней в прошлом…

— Самую малость… — отозвался Блейз саркастично.

— Достаточно, чтобы пойти на всё лишь бы сделать мою жизнь несчастной?

Блейз посмотрел на него с выражением, явно говорящем о том, что Малфой определённо заслужил всё, что сейчас получал.

— Грёбаный ад, — выругался Драко подавленно.

— Ты влюбился в девчонку, которую изводил оскорблениями все эти годы лишь из-за того, что она Уизли. И теперь она пытается отплатить тебе, используя свои женские чары, чтобы уничтожить тебя окончательно, — подытожил Забини. — Вероятно, твои шансы завоевать её расположение стремятся к нулю, потому что ты потратил слишком много времени оставаясь придурком. Ты в безвыходном положении, ты это знаешь?

— Да, знаю.

— Но ты по-прежнему собираешься изменить её мнение о себе, — прокомментировал Блейз решительное выражение на лице друга. Забини покачал головой с лёгким скептицизмом.

Драко был непреклонен в намерении заполучить Джинни Уизли. Возможно, он и мог бы сдаться, если бы не это чувство, что между ними определённо что-то есть. Мучительные сомнения всё ещё терзали его, и он понимал, что, наверное, никогда не сможет быть полностью уверен на её счёт. Джинни была слишком непредсказуема, и это одновременно и притягивало, и бесило его.

Драко собирался позволить ей продолжить игру, по крайней мере, он хотя бы приблизительно догадывался о том, что она задумала. Он просто подыграет ей. Между тем, ему необходимо было выяснить, что он может сделать, чтобы заслужить её доверие.

* * *

Джинни вздохнула. Гостиная была битком набита студентами, и это начинало действовать ей на нервы. Это бы её не раздражало, если бы ей так не хотелось на солнышко. Она ждала, пока Колин вернётся с едой из кухни, и они смогут сбежать в Башню Путешествий.

Джинни понимала, что вполне вероятно, Блейз и Малфой могут тоже оказаться там. Колин предупредил её об этом ещё утром, когда и предложил туда отправиться. Ей было всё равно. Ей нужен был солнечный свет и, если Башня его предоставит, наплевать, кто ещё там будет.

К своему удивлению, со дня в библиотеке Джинни осознала, что присутствие Малфоя было вполне сносным. Она находила забавным тот факт, что так влияет на него, и решила, что Колин был прав. Она однозначно ему нравится.

Хотя Джинни и не пользовалась ими повсеместно, но всё же у неё были кое-какие навыки флирта. Конечно, ей было далеко до этих вечно хихикающих девчонок, которые открыто проявляли свою симпатию. Её стиль был более утончённым.

Джинни стала немного больше времени уделять внешнему виду, не прибегая к слишком заметным изменениям, ведь она и так ему уже нравилась, и не собиралась прилагать слишком много усилий. Пока достаточно было просто продолжать показывать интерес.

Джинни не изменила своё отношение к Малфою полностью, по-прежнему отпуская колкие ремарки, которые, на самом деле, никогда его особо не задевали, наоборот, он выглядел так, словно наслаждался их словесными пикировками. Но теперь она не упускала возможности как бы невзначай коснуться его руки, а ещё намеренно нарушала его личное пространство, подходя чрезмерно близко.

Джинни могла с уверенностью заявить, что её действия имели результат, поскольку Малфой стал немного дёрганным рядом с ней, в особенности, когда она ввязалась в эту новую авантюру. Она практически застигла его врасплох этими изменениями в своём поведении. Было интересно наблюдать за тем, как обычно спокойный и собранный слизеринец менялся в её присутствии, хотя это вряд ли было сильно заметно со стороны. Скорее, Джинни замечала что-то необычное в его глазах.

Единственной её проблемой в этой ситуации оставался эффект, который сам Малфой производил на неё. Каждый раз, как только она оказывалась рядом с ним, в голове Джинни начинали рождаться картинки новых восхитительных поцелуев. Это было полным безумием. Когда-то она услышала фразу: если вкус так дьявольски хорош, это должно быть очень плохо для тебя. Это было правдой.

Но тем не менее Джинни была решительно настроена довести начатое до конца. Она собиралась заставить Малфоя думать, что она от него без ума, и как только она убедится, что он попался на крючок, то сделает всё возможное, чтобы вся школа увидела, как она его отошьет. Это будет абсолютным унижением.

Каждый студент будет в курсе того, что Малфой хотел заполучить Уизли, но потерпел неудачу. Ей всего лишь нужно избавиться от любых возможных доказательств интереса с её стороны, в особенности, колдографии, которая могла показать, что она так же сильно хотела его в ответ. К тому же, Джинни всё ещё предстояло отправиться вместе с ним в Хогсмид, что тоже не будет смотреться нормально, если она хочет, чтобы всё сложилось так, как она спланировала. Если бы только она могла найти способ избежать этого. У неё был ещё месяц в запасе, так что Джинни надеялась, что сможет что-то придумать.

Колин появился в гостиной и махнул ей следовать за ним. Джинни тут же вскочила с места и пролезла сквозь портрет.

— А где же еда? — спросила она, не заметив в руках друга никаких припасов.

— Я столкнулся с этим домовым эльфом, как его… Хобби… Бобби…

— Добби.

— Да, — Колин улыбнулся. — Похоже, каждый друг Гарри Поттера у Добби на особом счету, он пообещал собрать нам корзину для пикника. Думаю, он в курсе, как попасть к Башне.

— Отлично, так мы можем идти?

Они отправились в восточное крыло замка и дошли до портрета, скрывающего вход в Башню Путешествий. Сегодня на нём был изображен чудесный песчаный пляж, окаймлённый рядом пальм.

— Идеально! — воскликнула восторженно Джинни, радуясь, что Башня приняла такой желанный ею облик.

Возле входа Колин забрал оставленную Добби большую корзину и начал подниматься по ступенькам. Они открыли дверь, тут же заметив двоих, которых и ожидали здесь увидеть. Колин заулыбался, радуясь встрече с Блейзом, Джинни же выказала куда меньший энтузиазм от встречи с Малфоем. Оба слизеринца сидели с книжками в руках, опершись на пальмы и выглядели немного неуместно на пляже в своих традиционных школьных мантиях. Джинни решила, что Малфой вообще не вписывается в обстановку и задалась вопросом, был ли он хоть раз на настоящем пляже, учитывая, какой бледной была его кожа, хотя не сказать, чтобы кожа самой Джинни была такой уж загорелой.

— Как вы можете учиться? — недоумевающе протянула она, разуваясь и стягивая носки, чтобы почувствовать песок босыми ступнями. Она закатала штанины своих брюк и отправилась бродить по морскому берегу, оставив Колина разговаривать с Блейзом и Малфоем. Джинни стояла у самой кромки воды, позволяя волнам касаться её ступней и наслаждаясь каждым мгновением отдыха от дождливого уныния осенних дней.

* * *

Драко наблюдал, как Джинни прогуливается по пляжу. Она улыбалась, явно наслаждаясь таким времяпрепровождением. Он заметил, какой невинной Уизли выглядела, когда не строила козней и планов мести. Она выглядела настолько обольстительно, что Драко предположил, что независимо от того, как невинно бы она ни выглядела, в действительности, Джинни далеко не так проста. Это было просто ещё одной чертой, которая казалась ему неотразимой в ней.

Уизли подняла голову, в то время как Драко продолжал разглядывать её, и её невинная улыбка растворилась, сменившись лукавой усмешкой. Хитрость вернулась в её взгляд.

Да, она определенно знала, что нравится ему, и собиралась использовать это против него. Будучи слизеринцем, Драко повидал достаточно девчонок, использующих подобные уловки, чтобы заполучить желаемое, но он никогда не становился жертвой подобных манипуляций. Прежде ни одна девушка не нравилась ему настолько, чтобы эта схема сработала. До этого времени.

Джинни вернулась к ребятам, сидящим у пальм, и подобрала один из опавших листьев.

— Я собираюсь искупаться, прибереги мне пару сэндвичей, ладно, Колин?

Криви рассеянно кивнул, поглощённый разговором с Блейзом. Корзину для пикника они ещё даже не открывали.

Драко проследил, как Джинни отправилась обратно к кромке воды, трансфигурировав пальмовый лист в большое пляжное полотенце. Она расстелила его на песке, придавив туфлями, и трансфигурировала свою одежду в простой изумрудно-зелёный сплошной купальник.

Глаза Драко непроизвольно расширились. Он вдруг стал несказанно рад, что два других парня, находящихся на пляже, — геи. Он не ожидал увидеть такую картину. Купальник оставлял место воображению, скрывая достаточно, чтобы спровоцировать желание узнать, что находится под ним. Материя облегала тело Джинни так плотно, чтобы показать, как раз все прелести, которые обычно скрывала традиционная школьная мантия. Взгляд Драко одобрительно скользил по её стройному телу.

— Думаю, мне тоже не помешает искупаться, — объявил он Колину и Блейзу. Те лишь снова кивнули, полностью поглощённые беседой.

Следуя примеру Джинни, Драко также трансфигурировал пальмовый лист в пляжное полотенце, стянул с себя рубашку и одним взмахом палочки превратил свои брюки в стильные чёрные плавки.

Джинни уже была в воде, когда он разулся, и стало абсолютно очевидным, что он собирается последовать за ней в воду. Когда Уизли вынырнула, Драко услышал, как она судорожно вздохнула. Удивление явно читалось на её лице. Он увидел, как взгляд её карих глаз скользнул по его подтянутой фигуре и, когда вернулся обратно на лицо, стало заметно каких усилий стоило Джинни не выглядеть слишком довольной тем, что она увидела.

Драко ухмыльнулся.

— Наслаждаешься видом, Уизли? — прокомментировал Драко лукаво. Он вошёл в воду по пояс, оставляя свой обнажённый рельефный торс доступным для обозрения. Малфой был подтянут и атлетичен, поскольку уделял достаточно времени, поддерживая своё тело в форме. Его отец любил повторять, что внешний вид всегда очень важен.

Драко заметил вспышку возмущения и досады в глазах Джинни до того, как она усмехнулась, отвечая под стать ему:

— А что, если и так?

Ох, а она хороша. Драко почувствовал лёгкую слабость в коленях, когда Уизли поплыла вокруг него, глядя на него так, словно он был сочным куском мяса. Джинни знала, что он её подловил, и теперь явно решила в полной мере этим воспользоваться. Точно в соответствии с главным слизеринским правилом: поверни любую ситуацию в свою пользу.

— Но опять-таки, — заметила она, сделав полный круг, — ты не настолько мускулист, как я воображала.

— И часто я предстаю в твоём воображении? — поддразнил Драко, вскидывая бровь.

— По сравнению с Гарри, ты скорее худощавый, — заметила Джинни, игнорируя его вопрос, и неизменная опасная улыбка снова заиграла на её губах.

Драко тут же почувствовал укол ревности и позволил этому чувству на секунду вспыхнуть в глазах, замечая, как Уизли расплывается в ещё более широкой улыбке, уловив его реакцию. Ему было интересно, где она научилась играть в эти игры так хорошо. Ему надо было прекращать стоять здесь, как придурку, и показать паршивке, что он способен играть так же умело.

Она поплыла прочь, послав ему ещё одну озорную улыбку. Драко нырнул вперёд, поравнялся с ней и проплыл чуть дальше, чтобы преградить ей путь. Джинни плыла прямо на него. Его обнаженная кожа и очень тонкая ткань её купальника соприкоснулись, провоцируя электрический заряд, пробежавший по телу каждого из них.

Драко опомнился первым, найдя ступнями морское дно. Он уловил отголосок паники в глазах Джинни и знал, что она почувствовала тот же импульс от почти телесного контакта. Уизли быстро совладала с удивлением, также нащупав дно ногами, но всё ещё оставаясь очень близко к нему.

Драко усмехнулся.

Не осталось никаких сомнений, между ними определённо что-то было. Драко необходимо было больше того, что провоцировало такие волнующие ощущения, когда они оказывались рядом, но сначала…

— Учитывая, что ты так сильно увлечена сравнениями, насколько хорошо Поттер справляется с… как ты там говорила… ах да… демонстрациями по сравнению со мной? — он ухмыльнулся коварно. — Может, тебе нужно напомнить о том, на что я способен, до того, как ты примешь окончательное решение? — Драко приподнял её подбородок, так что она вынуждена была смотреть на него снизу вверх. Взгляд её карих глаз рассказал ему всё. Уизли позволила ему. На самом деле, он смог увидеть, что она хочет этого так же, как и он. Он придвинулся ещё ближе, его губы почти касались её губ. Малфой двигался нарочно медленно, давая ей все шансы убежать от него, но Джинни не сдвинулась с места, дав понять, что позволит ему поцеловать её.

Драко пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы заставить себя отодвинуться до того, как он коснется её восхитительного рта, но он смог сделать это. Он получил, что хотел: её, желающую его, но не получившую желаемого. Малфой сделал шаг назад, чтобы избавить себя от искушения поддаться соблазну.

— Но, насколько я помню, моя демонстрация была всего лишь удовлетворительной. Боюсь, я не смогу обречь твои восхитительные губы на ещё одно не отвечающее твоим требованиям исполнение, — Драко нырнул в воду, намереваясь уплыть прочь, и, уловив её раздосадованный взгляд, продолжил насмешливо: — Хотя, похоже, что я совершенствуюсь. С отметки «недостаточно опытный» я перебрался к показателю «приемлемый». Возможно, в следующий раз я таки достигну уровня затребованных тобой стандартов. Хотя, не могу не поинтересоваться, что заставляет тебя думать, что ты такой уж эксперт в поцелуях. У тебя что, было много опыта?

Он отвернулся и нырнул под воду до того, как Уизли успела ответить. Драко хотел заставить её признать, что она наслаждалась поцелуем. Он ожидал, что когда он вынырнет, Джинни незамедлительно выпалит очередной остроумный ответ. А она вдруг вместо этого покраснела до корней волос и выдавила из себя всего три слова яростным тоном:

— Пошёл ты, Малфой! — после чего резко развернулась и поплыла прочь.

И опять это произошло. Совершенно непредсказуемый поворот. Невозможно было оставаться на шаг впереди неё, когда она обладала завидной способностью реагировать совершенно не так, как он ожидал. Секунду назад она парировала все его выпады реплику за репликой, а теперь вдруг разозлилась на него без какой-либо видимой причины.

Невозможно было взять над ней верх.

Драко последовал за ней к берегу, где Джинни уже успела обмотаться своим трансфигурированным полотенцем. Теперь она стояла, держа туфли в одной руке и палочку — в другой.

— Уизли, подожди! — прокричал он, увидев, что Джинни направилась к Блейзу и Колину. — Я хотел сказать не…

Она резко развернулась и ударила в него заклинанием:

— Таранталлегра!

Ноги Драко сами по себе начали двигаться, неритмично отбивая чечётку. Джинни продолжила свой путь в противоположную от него сторону. Блейз, заметив его затруднительное положение, потянулся было за палочкой, тут же оказавшись под прицелом волшебной палочки Джинни. Драко не расслышал, что конкретно она сказала Забини, но был уверен: Уизли пригрозила ему, так как Блейз тут же опустил свою палочку, убирая её обратно в карман.

Уму было непостижимо, как легко ей удавалось командовать человеком, который был почти на фут выше её самой. Одной уверенности в том, насколько вспыльчивый у неё характер, было достаточно, чтобы убедить Блейза не перечить ей. Тем временем ноги Драко продолжали выбивать чечётку, двигаясь очень быстро, настолько, что ему едва удавалось сохранить равновесие.

— Я бы не отказался от помощи! — прокричал он, обращаясь к Блейзу и Колину, те взглянули на него сочувствующе, но никто из них даже не подумал сдвинуться с места, чтобы помочь, так как Джинни пронизывала их гневными взглядами. Драко не знал наверняка, ведь она всё ещё стояла к нему спиной, разговаривая с ребятами.

— Да ладно вам, пожалуйста, — взмолился Малфой, окончательно выбиваясь из сил. Блейз вытянул шею и пожал плечами, показывая, что ему бы очень хотелось помочь, но он не рискнёт что-то делать в присутствии Уизли.

Драко, наконец, потерял равновесие и упал, разбрасывая песок высоко вверх, поскольку его ноги по-прежнему продолжали бесконтрольно двигаться. Он мог только представлять, насколько смехотворно выглядит со стороны, пока его ноги усиленно рассекают воздух. Вероятно, он похож на краба, завалившегося на спину и изо всех сил пытающегося перевернуться обратно на лапки. Но самым неприятным было то, что песок начинал забиваться в очень неудобные места.

— Фините Инкантатем!

Блейз, наконец-то, пришёл ему на помощь, что могло означать лишь одно — Уизли покинула Башню. Колин стоял рядом, разглядывая его.

— Чем ты умудрился настолько вывести её из себя? — Криви выглядел слегка расстроенным.

Драко же просто лежал на песке, пытаясь восстановить дыхание.

— Если бы я только знал, — выдавил он вымученно. Блейз протянул ему ладонь, чтобы помочь подняться, но Драко лишь отрицательно покачал головой: — Я чувствую, что у меня не ноги, а желе, не думаю, что я смогу стоять в ближайшее время.

— Она всегда такая? — спросил Забини у Колина.

— Я видел её взбешённой прежде, но это далеко от её обычной степени злости. Честно говоря, я видел её в таком гневе лишь однажды.

— Ты уверен, Колин? — уточнил Драко, ему казалось, что он видел её в бешенстве уже несколько раз, причём только в этом учебном году.

— Абсолютно уверен. Единственный раз, когда я видел её настолько расстроенной был… ну… — он покраснел. — Это было по моей вине, честно говоря.

Колин опустился на песок и рассказал Драко и Блейзу свою историю.

* * *

Джинни была в ярости. Она даже не смогла засмеяться, глядя, как Малфой валяется на песке, молотя воздух ногами. Она пригрозила проклясть Блейза тем же заклинанием, если он попробует предпринять хоть малейшую попытку помочь другу до её ухода.

Джинни быстро высушила волосы и одежду заклинанием и превратила купальник обратно в школьную форму, перед тем как покинуть Башню.

Она с треском провалила свой план Б. Джинни думала, что выполняет его достаточно хорошо вплоть до последнего комментария Малфоя. Его последняя реплика заставила Джинни вспомнить, почему она изначально затеяла всю эту историю шантажа и мести.

Она-то думала, что действительно нравится ему, но выяснилось, что Малфой лишь в очередной раз попытался унизить её. Джинни понятия не имела, что заставило её думать, что он способен измениться после всех этих лет. Малфой по-прежнему оставался таким же ублюдком, как в тот день, когда впервые насмеялся над ней перед Гарри в День Святого Валентина на её первом курсе. И потом в конце второго курса, когда стал свидетелем провального инцидента с Колином. Джинни отчаянно не хотелось даже вспоминать об этом снова, ведь эти воспоминания неизменно пробуждали в ней то же чувство неукротимой ярости, которое она испытывала прежде. Такое же, как после комментария Малфоя об эксперте в поцелуях.

* * *

Был конец второго курса. Колин и Джинни встретились под трибунами квиддичного поля, в основном, чтобы сбежать от других студентов, наслаждающихся прекрасным днём на берегу озера. Они «встречались» уже почти два месяца, это, по сути, означало, что два месяца назад они договорились стать парой.

Джинни и Колин были напарниками на зельях и сидели за одной партой на чарах. Они обычно ходили вместе на обед и всегда с лёгкостью находили общие темы для беседы. Не считая того, что иногда они держались за руки, в этом и заключались все их «отношения».

Это была идея Джинни — встретиться под трибунами. Она слышала, как соседки по комнате сплетничали о первых поцелуях и парнях с начала года, и ей стало жутко любопытно узнать о магии знаменитого первого поцелуя. Конечно, Джинни мечтала, чтобы парнем, которому она подарит свой первый поцелуй, был Гарри, но она понимала, насколько маловероятно то, что это случится на самом деле.

Гарри Поттер был недосягаем для неё. Он был знаменитостью. Не было смысла верить, что у неё есть реальный шанс привлечь его внимание, когда Гарри окружала толпа других девчонок, куда более привлекательных, чем она. Тем не менее, Джинни страшно хотелось узнать, что такого особенного в первом поцелуе, и она решила, что если и у неё состоится первый поцелуй, ей тоже будет что обсудить с соседками по комнате.

Колин был милым, несколько её однокурсниц даже считали его симпатичным, ведь у него были светлые волосы и небесно-голубые глаза. Колин всегда хорошо ладил с девчонками и никогда не выглядел заскучавшим, слушая девчачьи разговоры. И он всегда был в курсе всех свежих сплетен. Колин определённо внушал симпатию. Когда он согласился быть её парнем, радости Джинни не было предела. Но за все два месяца «отношений» Колин не предпринял ни единой попытки поцеловать её, и Джинни решила, что настало время взять дело в свои руки.

Когда они встретились под трибунами, то начали говорить о школе и других пустяках, пока Джинни не свела тему к поцелуям.

— Так, ты уже пробовал хоть раз? — тихо спросила она, чувствуя, как щёки заливает румянец. Колин покачал головой.

— А хотел бы попробовать? — уточнила она с интересом, надеясь, что не забегает вперёд.

— Ну, я думаю, мы все должны сделать это когда-нибудь, — ответил он. — А почему ты спрашиваешь?

Джинни покраснела ещё больше:

— Просто потому, что, ну знаешь, мы… уже встречаемся какое-то время… и… ну… — она никак не могла произнести это чётко.

— О, — наконец, кивнул Колин с пониманием. — Ну, учитывая, что ты моя девушка, мы, наверное, должны попробовать. Если, ты… если ты, конечно, хочешь…

Джинни облегченно выдохнула, радуясь, что он сам предложил, поэтому просто кивнула.

Это было жутко неуклюже. Они оба ужасно нервничали и понятия не имели, что нужно делать. Они столкнулись сначала головами, потом носами. Когда они, наконец, соприкоснулись губами, никаких фейерверков и искр не случилось. Не то чтобы Джинни непременно ожидала, что они появятся, но судя по рассказам других девчонок, она ждала каких-то особенных ощущений.

Вместо этого, как только они отодвинулись друг от друга, выражение лица Колина стало озадаченным.

— Что-то не так? — спросила Джинни, изо всех сил стараясь не паниковать раньше времени.

Колин сглотнул.

— Я… хм… Я не думаю, что это было правильно.

— Ох, — выдавила она нервно. Джинни надеялась, что не была настолько ужасна. — Может, нам стоит попробовать ещё раз?

— Нет, — поспешно ответил Колин.

Джинни уже чувствовала себя немного униженной, но теперь она начала ещё и раздражаться. Он даже не собирался дать ей второй шанс. И не похоже, чтобы он сам был таким уж умелым. Этот поцелуй был первым и для него, или же он это сказал просто так.

— Почему нет? — Джинни не смогла сдержать злость.

— Просто не думаю, что это хорошая идея. Мне вообще не следовало тебя целовать.

— Тогда почему ты всё-таки поцеловал? Зачем ты вообще согласился быть моим парнем? — теперь она была просто в бешенстве. Её самый первый поцелуй был безнадёжно испорчен. Джинни не почувствовала никакой магии, одно лишь унижение, а Колин вёл себя так, будто только что поцеловал жабу. Это было совершенно недопустимо.

— Я не знаю, — неуверенно ответил он.

Ярость клокотала в ней, ведь он даже не смог придумать достойного объяснения! Джинни хотелось наорать на него из-за того, что он заставил её почувствовать себя помётом флобберчервя.

Но вместо крика она произнесла спокойным сдержанным тоном:

— Думаю, тебе лучше уйти, Колин.

Она ощутила, как злые слёзы навернулись на глаза, но не позволила им скатиться по щекам на виду у парня, разрушившего её первый поцелуй.

— Мне очень жаль, Джинни, — тихо сказал Колин перед тем, как оставить её одну под трибунами.

Джинни уже хотела дать волю слезам, когда знакомый, растягивающий слова голос, прозвучал за её спиной.

— Что, мелкая Уизли, твой мелкий парень не хочет тебя целовать? — насмешливо произнёс он.

Джинни развернулась, замечая, что он стоит, опершись плечом о подпорку трибуны.

— Как долго ты был здесь? — потрясённо выдохнула она.

— Достаточно долго, — он усмехнулся.

— Да пошёл ты, Малфой! — Джинни была не в настроении встревать в перепалку с ним, особенно после всего, что только что произошло.

— Остынь, Уизли, — хмыкнул он. — Неудивительно, что Криви не захотел целовать твой маленький мерзкий рот.

— Можно подумать, хоть одна девушка захотела бы поцеловать тебя, — рявкнула Джинни в ответ, несмотря на то, что до неё неоднократно доходили противоречащие этому утверждению слухи. — Я слышала, ты слюнявишься, как верблюд.

— С чего ты взяла, что сама такой уж эксперт в поцелуях? — Малфой злобно взглянул на неё. — Ты даже не смогла убедить Криви снова тебя поцеловать. После того, как он расскажет всей школе, насколько ужасно ты целуешься, ни один парень в здравом уме никогда даже не подумает о том, чтобы тебя поцеловать.

* * *

Джинни помнила, как он пошёл прочь с самодовольной улыбочкой на лице. Она сдерживала слёзы до тех пор, пока окончательно не убедилась, что осталась совершенно одна, и только тогда дала им волю.

Её первый год в Хогвартсе был слишком ужасным, а большую часть второго курса Джинни занимали попытки собраться с духом и, наконец, завести друзей. Она думала, что если у неё будет такой парень как Колин, то она будет иметь больше общего с другими девочками и сможет присоединиться к обсуждению парней. Но после того происшествия у неё не осталось шансов поделиться историей о случившемся с кем бы то ни было. Но Малфой был там. Он стал свидетелем всей этой унизительной сцены, а потом ещё и насмехался над её состоянием, несомненно наслаждаясь этим.

Это был не единственный случай, когда злорадные комментарии Малфоя задевали её. В год, когда был объявлен Святочный бал, Джинни пыталась совладать со своими надеждами на то, что Гарри её пригласит. Ведь с тех пор, как они побывали на Кубке Мира по квиддичу с её семьей, она думала, что, возможно, есть крохотный шанс, что Гарри разглядит в ней девушку, а не только сестру Рона.

Надежды Джинни рухнули, когда Малфой сообщил ей, что Гарри пригласил на бал Чо Чанг. И с чего вообще Уизли могла предположить, что у неё есть хоть малейший шанс по сравнению с Чо?.. Она понятия не имела, что сподвигло Малфоя лично рассказать ей о Гарри и Чо. Но, как бы то ни было, Джинни поверила его словам и, когда Невилл пригласил её на бал, согласилась составить ему компанию. Она могла бы осадить Малфоя, когда узнала, что Чо отклонила приглашение Гарри, и у Джинни теперь есть шанс пойти с ним, но она уже пообещала Невиллу.

А в прошлом году Джинни встречалась с Майклом Корнером вплоть до последнего матча сезона между Рейвенкло и Гриффиндором, когда Майкл всерьёз расстроился из-за проигрыша. Она, к счастью, решила расстаться с ним. Когда он побежал успокаивать Чо после матча, Джинни не обратила на это никакого внимания, пока Малфой снова не появился из ниоткуда и не сообщил ей, насколько удивительно то, что она вообще нашла себе парня.

— Ещё один парень предпочёл тебе Чо? Я же говорил, что ты проигрываешь по сравнению с ней, — самодовольно сказал он, Малфою всегда удавалось вывести её из себя буквально парой слов. Это было последней каплей, Джинни больше не собиралась выносить его раздражающие намёки.

В конце года она запустила в него Летучемышиным сглазом, сбегая на помощь Гарри, Рону и Гермионе. Джинни и представить себе не могла, насколько приятно будет, наконец, взять верх над Малфоем. Он поплатился за то, что все эти годы был отъявленным придурком. Сглаз был лишь началом. Джинни собиралась заставить его заплатить за каждый мерзкий комментарий, который он отпустил в её или чей-либо ещё адрес. Именно с этого момента Джинни серьёзно задумалась над планом мести Малфою.

Но она жутко облажалась.

Малфой был всегда в десять раз хуже, чем она когда-либо могла быть. Он всегда сможет отпустить низкий комментарий, который напомнит Джинни, что она ущербна с той или иной стороны.

Джинни ненавидела его.

И ещё больше она ненавидела то, что вообще целовалась с ним. Это был всего лишь ещё один повод понасмехаться над ней.

Драко выслушал версию Криви о том, что произошло в день, когда он застукал Джинни и Колина, целующимися под трибунами на квиддичном поле. Колин объяснил, что был застигнут врасплох в тот момент и всё ещё пытался всё для себя уяснить. Когда он поцеловал Джинни, то неожиданно понял, что думает о совсем другом человеке, и это совершенно вывело его из равновесия. Он не смог объяснить Джинни, причину, по которой он не хочет снова её поцеловать, и это очень сильно её разозлило, и Колин за это абсолютно её не винил.

Драко вспомнил, как он насмехался над ней после инцидента. Колин же понятия не имел, что Малфой вообще был там и наблюдал всю эту неприглядную ситуацию.

— Мерлин, я был огромным куском дерьма, — констатировал Драко.

— Как мы уже знаем, ты просто Король Экскрементов, очень интересно, что же сподвигло тебя всё-таки признать это? — спросил Блейз.

— Это было три года назад, и я совершенно забыл об этом, — объяснил Малфой. — Я был там в тот день. По сути, я сказал Джинни, что она жалкая, ведь не смогла заставить Колина снова её поцеловать. Я понятия не имел, что она до сих пор переживает по этому поводу. Она никогда не показывала, что это настолько её заботит. Каждый раз, как я произносил очередную колкость в её адрес, она тут же выдавала остроумную реплику в ответ.

— Джинни хорошо удаётся скрывать от окружающих свои переживания о подобных вещах. Но с чего ты взял, что её до сих пор расстраивает то, что ты сказал ей тогда, три года назад? — Колин выглядел крайне удивлённым тем фактом, что инцидент, так расстроивший Джинни в конце второго курса, до сих пор заставлял её чувствовать себя паршиво.

— Я отпустил дурацкий комментарий по поводу её способностей в поцелуях. Кроме всего прочего, она чертовски задирала меня тем, что я поцеловал её в пустом классе в начале года. Я просто подумал, что использую против неё её же оружие, — признался Драко.

— Думаю, нет ничего удивительного в том, что Джинни до сих пор настолько ранима на этот счёт, ведь первый парень, которого она поцеловала, оказался геем, а ты всё только усложнил своими не самыми приятными комментариями, — подытожил Блейз, а потом добавил, обращаясь к Колину: — Как вы двое вообще остались друзьями?

— Я долго молил её о прощении, и, в конце концов, она уступила.

— Значит, настойчивость работает? — уточнил Драко, размышляя, есть ли хоть малейший шанс убедить Уизли простить его.

— Ну, в моём случае это сработало. Но я вывел её из себя лишь раз, тебе же придётся серьёзно постараться, чтобы достичь результата, — заявил Колин с весельем в голосе.

Драко кивнул:

— Думаю, мне лучше поскорее начать, — он поднялся с песка и застонал от боли.

— Тебе не мешало бы посетить мадам Помфри, твоя кожа сгорела на солнце, — добавил Блейз после того, как Драко трансфигурировал плавки обратно в одежду.

— Непременно, сразу после того, как отправлю с совой одно очень важное послание, — согласился Малфой, покидая Башню и кривясь от прикосновения одежды, трущей его обгоревшую на солнце кожу.

— Час от часу не легче, — хмыкнул Блейз, провожая его сочувственным взглядом, и взял сэндвич из корзины.

* * *

Воскресным утром Джинни сидела на завтраке, продолжая ругать себя за то, что позволила Малфою настолько сильно расстроить её. Он обладал невероятным талантом метко угодить по самому больному месту в самый неподходящий момент. Эта недавняя ситуация задела её значительно сильнее, чем она могла предположить, и теперь Джинни не знала, как будет выбираться из пропасти отчаяния, в которую сама себя и загнала. Она больше не может притворяться, будто Малфой ей нравится, после того, как послала его в субботу. Это совершенно бессмысленно, особенно учитывая тот факт, что всё это время, он, вероятнее всего, потешался над ней, принимая её за дурочку.

Джинни едва сдерживалась от желания начать биться головой о стол из-за того, что вела себя настолько глупо. Настало время совиной почты, и птицы закружили под потолком Большого Зала, доставляя письма и посылки. Джинни не ждала никаких вестей, поэтому сидела, прикрыв голову руками, и терпеливо выжидая, пока весь этот хаос прекратится.

Она подняла голову, лишь когда огромная сова-сипуха пролетела в аккурат над ней, сбросив золотую лилию на стол рядом с её тарелкой. Джинни взяла цветок и осмотрелась вокруг, размышляя, возможно ли, что он был доставлен ей по ошибке. Она сидела рядом с Колином и его братом Дэннисом. Гарри, Рон и Гермиона этим утром пропустили завтрак по неизвестной причине.

Ещё одна сова снова пролетела мимо Джинни, сбросив второй огромный цветок перед ней.

— Вау! Такие крупные Огненные лилии, — воскликнул восторженно Дэннис, отличавшийся недюжинным талантом в гербологии. — Знаешь, это большая редкость.

Перед ней упала ещё одна лилия. Джинни вскинула голову, заметив, по крайней мере, три дюжины сов, кружащих под потолком Большого Зала с Огненными лилиями в клювах и направляющихся к ней. Студенты стали обращать внимание на сов, одна за другой подлетающих к Джинни и сбрасывающих перед ней яркие цветы. Всё, что Джинни способна была сейчас сделать, это в замешательстве смотреть на гору цветов на столе и задаваться вопросом, кто же их отправил.

Когда последняя сова сбросила перед ней Огненную лилию, вместе с цветком на поверхность стола упал маленький квадратик пергамента, на котором элегантно тёмно-зелёными чернилами были выведены всего два слова: Прости меня.

Джинни перевела взгляд на Колина, рассматривающего диковинные цветы, пытаясь прикрыть ладонью широкую улыбку на лице.

— Колин, — Джинни подозрительно прищурилась, — есть идеи, по какому поводу и от кого всё это?

— Несколько предположений имеется, — Криви попытался сдержать смешок. — И я думаю, будет лучше убрать отсюда эти цветы.

Он помог Джинни с помощью магии собрать лилии в три огромных букета и унести их из Большого Зала.

— Они источают великолепный аромат, не правда ли? Почти такой же, как и розы, лишь чуточку более сладкий, — отметил Колин, когда они входили в гостиную Гриффиндора.

— Да, это так, но ты по-прежнему не ответил на мой вопрос, от кого они?

— Думаю, будет лучше, если ты отнесёшь их в свою спальню. Клянусь, я расскажу тебе всё, что знаю, как только ты вернёшься.

— Колин… — начала предупредительно Джинни, но он закатил глаза:

— Давай, Джин, жду тебя здесь.

Она недовольно покачала головой, но всё-таки понесла цветы в свою спальню. Как только Джинни открыла дверь, то тут же заметила ещё одну Огненную лилию, лежащую на её кровати рядом с очередным квадратом пергамента.

Она быстро трансфигурировала три свитка в вазы и, поставив в них цветы, развернула послание: Пожалуйста, прости меня.

На этот раз записка была подписана.

Сердце Джинни пропустило удар, когда она прочла имя отправителя: Драко Малфой.

Она даже подумать не могла, что хоть когда-нибудь в своей жизни получит хоть какое-либо извинение от Драко Малфоя. И определённо она не предполагала, что оно будет преподнесено с таким шиком. Теперь Джинни даже не знала, что и думать.

Как он вообще мог сделать это для неё? Уму непостижимо, что он прислал ей кучу прекрасных экзотических и очень редких цветов, которые наверняка стоили баснословно дорого, в надежде, что она его простит. Малфой ведь все эти годы только то и делал, что досаждал ей, почему же ситуация изменилась именно сейчас?

Джинни снова взглянула на записку и присмотрелась к элегантному почерку, который был до странности знаком. Она вдруг вспомнила, что не так давно получила ещё один щедрый подарок. Та записка о поздравлении с приёмом в квиддичную команду была без подписи.

Джинни принялась судорожно рыться в бумагах, пытаясь найти эту старую записку, чтобы узнать наверняка. Когда она, наконец, отыскала тот клочок пергамента, то положила его рядом с двумя другими, только что полученными. Почерк и тёмно-зелёные чернила совпадали идеально. Её колени подкосились, и Джинни резко осела на пол, продолжая рассматривать послания и не веря собственным глазам.

Колин был прав.

Но какой реакции ожидает от неё Малфой? Неужели он действительно думает, что Джинни сейчас же бросится к нему, чтобы сказать, что простила его за все подлые слова и поступки, которые он совершал? Это было совершенно неправильно. Он не мог просто начать вдруг вести себя хорошо и ожидать, что она с лёгкость примет это. И в данном случае совершенно не имел никакого значения тот факт, насколько эффектно Малфой выглядел без рубашки.

Джинни сбежала по ступеням в гостиную Гриффиндора, всё ещё сжимая в руке одну из Огненных лилий.

— Где он? — зарычала она, направляясь к Колину.

— Ты имеешь в виду Драко? — уточнил Криви, захваченный врасплох едва сдерживаемой злостью в её голосе.

— Да, — прошипела Джинни, совершенно теряя терпение.

— Он в больничном крыле. Что не так-то?

Джинни даже не остановилась, чтобы ответить, пролезая в портретный проём.

* * *

Драко лежал на кровати, уставившись в потолок и дожидаясь, пока мадам Помфри вернётся с ещё одним зельем, способным эффективно облегчить боль от солнечных ожогов на его коже. В следующий раз он точно не забудет нанести солнцезащитные чары. Ему пришлось ждать до воскресенья, чтобы отправится в Больничное крыло, поскольку он потратил большую часть субботы на то, чтобы организовать срочную доставку трёх дюжин Огненных лилий в Хогвартс.

Когда он, наконец, обратился к мадам Помфри, школьная медсестра заставила его раздеться до белья, чтобы нанести целебную мазь, которая остановит процесс отшелушивания и покрытия его кожи волдырями. К несчастью, у Драко обнаружилась аллергия на какой-то из ингредиентов, входящих в состав мази, так что ему предстояло провести в Больничном крыле, как минимум, два следующих дня.

Малфой приподнялся на локте, услышав, как дверь палаты с силой распахнулась, и повернул голову, тут же замечая рыжую, несущуюся на всех парах в его направлении. Драко совершенно не ожидал её увидеть.

— Что, чёрт возьми, это всё должно означать? — Уизли быстро окинула его взглядом, очевидно осознав, наконец, что он лежит поверх простыни, одетый в одни лишь плавки. Драко едва сдержал улыбку, заметив ещё один её взгляд, которым Джинни окинула его с головы до ног.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил Малфой невинно.

— Это! — рявкнула Джинни, бросив одну из Огненных лилий прямо ему на грудь.

— Ай! — прикосновение неприятно обожгло, поскольку его кожа по-прежнему была ещё очень чувствительна. Драко взглянул на неё в замешательстве, он справедливо полагал, что был предельно ясен. — Я просто хотел, чтобы ты меня простила.

— Простила? Простила? Ты же не думал, что я просто возьму и прощу тебя? Да ты последний в списке людей, которые могли бы попросить у меня прощения! — прокричала Джинни.

— Почему?

— Потому что это неправильно!

— Это неправильно попросить прощения?

— Нет, это неправильно для тебя просить прощения!

— Что? Послушай, прости меня, я…

— Прекрати это говорить! Ты в принципе не способен просить прощения!

Драко молча сел на кровати. Она не хотела его слушать. Она совершенно ненормальная. И это определённо была не та реакция на цветы, которую он ожидал.

Драко заметил, как Джинни снова открыла рот, чтобы, по всей видимости, ещё что-то добавить, когда в помещение вернулась мадам Помфри.

— Ох, мистер Малфой, у меня есть новое лекарство на пробу, — медсестра подняла голову и заметила Джинни, стоящую недалеко от его кровати. Она одарила её строгим взглядом. — Мисс Уизли, будьте добры, зайдите за ширму. Не думаю, что мистер Малфой в надлежащем виде, чтобы принимать посетителей, но, несомненно, думаю, он оценил цветок, милочка. Спасибо, — она взмахом палочки заставила ширму окружить кровать, и Джинни отступила назад, ошарашенная предположением мадам Помфри, что цветок был в какой-то мере милым жестом с её стороны.

Мадам Помфри покрыла его кожу слоем новой мази, используя палочку для равномерного нанесения снадобья. Она быстро покончила с этим и заставила Драко лечь обратно под одеяло.

— Если Вы сегодня собираетесь принимать юных леди в качестве посетителей, мистер Малфой, то потрудитесь хотя бы прикрыться.

— Хорошо, мадам Помфри.

— Отлично, я вернусь чуть попозже проверить, как действует мазь. Надеюсь, у Вас не проявится новая форма аллергии на лекарство, — она отодвинула ширму в сторону.

Драко был крайне удивлён, заметив, что Джинни всё ещё стоит за ней. Мадам Помфри же вернулась обратно в свой кабинет, оставив их наедине.

— Почему ты прислал мне метлу? — спросила Уизли, скрещивая руки на груди и исподлобья глядя на него. По крайней мере, её голос больше не срывался на грани истерики.

Драко закинул руки за голову и повернулся к ней:

— Ты действительно позволишь мне ответить на этот вопрос? Или снова начнёшь кричать, что я не способен быть милым? — поинтересовался он с долей цинизма в голосе.

— Не знаю, — коротко ответила Джинни, по-прежнему не сводя с него глаз.

— Прекрасно, — он снова сел на кровати. — Во-первых, если вдруг это не кажется тебе предельно очевидным, ты мне нравишься, — заявил он.

— Ну, а ты мне нет! — незамедлительно выпалила Джинни.

— Ты даже не дала мне шанса, — возмутился Драко.

— А я должна, по-твоему? Ты только то и делал, что настраивал меня против себя и заставлял ненавидеть с самой первой нашей встречи!

— Я понимаю, именно поэтому я и отправил тебе три дюжины Огненных лилий. Они тебе понравились?

— Да… Нет! Не меняй тему разговора!

— Я и не меняю, — протянул он с лёгкой усмешкой на губах.

— Чёрт возьми, почему ты вообще думаешь, что я тебе нравлюсь? — спросила Джинни раздражённо.

— Я не думаю, что ты мне нравишься. Ты. Мне. Действительно. Нравишься. Смирись с этим.

— Я не собираюсь «мириться с этим», слышишь ты, надменный кретин! Я требую, чтобы ты это прекратил!

— Что прекратил? — уточнил Драко, и улыбка на его губах стала ещё шире. Малфоя обрадовал тот факт, что ему удалось-таки затронуть её за живое.

— Прекрати симпатизировать мне. Это совершенно для тебя нехарактерно!

Он откинулся обратно на подушки, снова закинув руки за голову, и шумно вздохнул:

— Я бы мог попробовать, если бы ты настолько сильно не сводила меня с ума. Я никогда прежде не встречал такой девушки, как ты, и… О да, когда ты меня поцеловала, то совершенно вскружила мне голову. Это заметно усложняет ситуацию, знаешь ли, — заявил он безапелляционно. Драко был предельно откровенен.

Джинни застыла, поражённо уставившись на него со слегка приоткрытым от удивления ртом. Она несколько раз моргнула и тряхнула головой, пытаясь вернуться обратно в реальность.

— У тебя проблемы с головой.

— Именно поэтому я и посещаю колдопсихолога. А теперь, может, ты всё-таки дашь мне шанс доказать, что я не законченный придурок, которым ты меня считаешь?

— Нет, — буркнула Джинни, всё ещё слегка ошеломлённая его признанием.

— Но ты по-прежнему должна мне поход в Хогсмид, — напомнил Малфой.

— Мне надо доделать домашнюю работу, — неожиданно выпалила Джинни, выглядевшая совершенно потерянной. Она развернулась на каблуках и стремительно покинула Больничное крыло.

Драко, наконец, расплылся в победоносной улыбке.

Прим. Пер. — Дорогие читатели! В главе содержится запредельное количество романтики, которая местами имеет стихотворную форму. Поскольку переводчик не блещет талантами в поэзии, я попросила пользователей Фанфикса помочь перевести стихотворение автора, сохранив рифму. Я очень благодарна авторам: asm, Вязаная варежка, Садовая_Соня и RinaM за то, что они откликнулись на мою просьбу и сделали фанфик ещё лучше, добавив в него немного поэзии.

Я посчитала, что моего единоличного мнения в выборе лучшего стиха будет недостаточно, поэтому я прошу вас, дорогие читатели, помочь выбрать лучший вариант творческого перевода поэмы.

Милости прошу оставлять отзывы и приятного чтения! :)

____________________________________________________

* * *

Она была на маскараде. Стены бального зала были зеркальными, отчего создавалось впечатление, что в помещении находятся сотни людей. Взглянув на своё отражение, она отметила, что её наряд выглядит просто умопомрачительно. Длинное тёмно-зелёное платье с многослойной шифоновой юбкой ей невероятно шло. Её ярко-рыжие волосы красиво контрастировали с тканью, струясь по плечам мягкими волнами. В руке была зажата простая белая маска.

Прикрыв маской лицо, она стала медленно пробираться сквозь толпу людей, которые стояли и сидели вокруг небольшими группками по четыре-пять человек. Они выглядели увлечёнными беседой, хотя все без исключения посматривали в её сторону, в то время как она шла в центр зала. Там она, наконец, увидела высокого таинственного незнакомца, одетого в элегантную иссиня-черную парадную мантию. Блестящая серебристая маска скрывала его лицо. Он подал ей руку, словно только и ждал её появления.

Джинни приняла её.

Он повел её на танцпол, и она послушно последовала за ним, неотрывно глядя в его глаза. Их цвет совпадал с серебряной маской, скрывающей его лицо. Джинни была совершенно очарована. Музыка заиграла со всех сторон, складываясь в причудливый медленный вальс. Он поклонился ей, и Джинни тут же присела в ответном реверансе. Незнакомец снял маску и положил руку ей на талию, притягивая ближе к себе. Она посмотрела на него снизу вверх. Её партнёром по танцу оказался Драко Малфой.

Она почувствовала, как сердце забилось быстрее, когда он закружил её по бальному залу, продолжая смотреть прямо в глаза. Джинни была обескуражена, но продолжала плавно двигаться в такт музыке. Она зачаровано наблюдала за ним, когда он улыбнулся ей фирменной Малфоевской ухмылкой. Всё вокруг закружилось. Он продолжал смотреть ей прямо в глаза, и она почувствовала головокружение. Все фигуры в комнате слились в сплошное серое пятно, пока он продолжать кружить её и кружить, всё быстрее и быстрее.

Он прижал её ещё ближе к себе и наклонился к её уху. Джинни почувствовала его дыхание на своей коже, когда он прошептал:

— Ты хочешь меня.

Она закрыла глаза и почувствовала, как его губы коснулись её губ до того, как она неожиданно ощутила, что словно стремительно падает....

* * *

Джинни резко села в кровати. Она осмотрелась вокруг, убедившись, что она определённо не в бальном зале, танцует с Драко Малфоем, а находится в своей кровати в спальне девочек в башне Гриффиндора. Её сердце по-прежнему бешено колотилось, и она всё ещё ощущала прикосновение его губ к своим.

Джинни откинулась обратно на подушку, закрыв руками лицо. Больше всего на свете ей хотелось выбросить Драко Малфоя из головы. Она не могла спокойно уснуть, зная, что его образ теперь поджидает её во сне.

Она пролежала так некоторое время, изо всех сил пытаясь думать о чём-то другом, о ком-то другом. Её обоняние уловило приятный запах роз.

Нет. Не роз. Аромат был чуть более сладким.

Джинни повернула голову и заметила одну из Огненных лилий, лежащую на её подушке. От нечего делать она играла с цветком до того, как отправилась спать. Её соседки по комнате визжали от восторга, когда увидели вазы у окна. Некоторые из девчонок присутствовали на завтраке и лицезрели всё великолепие, с которым ей были преподнесены эти цветы. Джинни пришлось приложить все усилия, чтобы успешно избегать бессчётного множества вопросов, которыми они её терроризировали. Джинни и хотела бы вышвырнуть цветы в окно, но они были такими красивыми, а аромат, который они источали, был совершенно изумительным. Даже дурманящим.

Джинни подумала о словах Малфоя тем утром в Больничном крыле. Он прямо заявил ей, что она ему нравится. Он даже признался, что её поцелуй «совершенно вскружил ему голову». Конечно, она и так была уверена, что он чокнутый. Возможно, он перегрелся на солнце.

Джинни снова задумчиво поднесла лилию к носу, вдыхая сладкий запах. Ей по-прежнему не удавалось перестать думать о нём. Каждый раз, когда она находилась рядом с ним, её охватывало пьянящее волнение. Она не могла выбросить из головы его чарующие серые глаза. Он преподнес ей такие щедрые подарки, попросил у неё прощения таким романтичный образом. И с каждой минутой Джинни всё больше понимала, что постепенно поддается его чарам.

Почему она пыталась сопротивляться этому?

Он ведь привлекательный, умный, богатый. И когда они целовались…

Джинни шумно выдохнула. Почему она всё ещё думает о нём?

Она в сотый раз за день отругала себя за недостаток силы воли. Даже несмотря на всё присущее ему очарование, она не могла позволить себе слишком сильно увлечься им.

* * *

К утру четверга вся школа гудела о том, что у Джинни Уизли появился тайный воздыхатель. Джинни отказалась раскрыть личность человека, приславшего ей цветы, убеждая всех вокруг, что понятия не имеет, кто их послал, поэтому самой популярной гипотезой оказалось предположение, что это дело рук Гарри Поттера.

Она ещё вчера вечером сообщила Гарри, что в курсе, что подарок был не от него и «Нет, она не собирается потакать слухам о том, что ещё одна студентка потеряла из-за него покой». Джинни заметила разочарование, промелькнувшее в глазах Рона, когда он услышал их с Гарри разговор. Он настойчиво требовал признаться, кто же прислал его маленькой сестре охапку дорогущих цветов. И Джинни каждый раз благодарила Мерлина, что Рон и не догадывался, кому принадлежал этот широкий жест. Гермиона же была впечатлена всем процессом преподнесения цветов и сожалела, что пропустила шоу. Она оказалась единственной, кто смог проследить связь между метлой с запиской без подписи и цветами.

— Оба эти подарка жутко дорогие, кто бы это ни был, он определённо из состоятельной семьи, — пришла к выводу Гермиона. Это только ещё больше вывело Рона из себя, поскольку практически все богачи учились на Слизерине. К счастью, Гермиона сообщила ему убедительно, что было несколько студентов из состоятельных семей и на других факультетах.

Единственными людьми, которые знали личность отправителя, были Колин, Блейз и, конечно же, сам Малфой. Джинни была несказанно рада, что последний пропустил Продвинутое Зельеварение во вторник из-за аллергической реакции на мазь, которой мадам Помфри пыталась вылечить его кожу от солнечных ожогов. Его появление в классе стало бы не чем иным, как сильным отвлекающим фактором, потому что очень трудно было бы сосредоточиться на мысли, что он не должен ей нравиться, пока он готовит свои превосходные зелья прямо у неё на глазах. Джинни была благодарна и квиддичным тренировкам и обязанности старост регулярно дежурить, поскольку они занимали её голову мыслями, не ассоциирующимися со светловолосым слизеринцем. Однако ночью все её сновидения были связаны исключительно с Драко Малфоем, и по этой причине, когда Джинни просыпалась, она неизменно продолжала думать о нём.

Джинни старалась уговорить себя вновь вернуться в ту пору, когда она его на полном серьёзе ненавидела, но осознала, что это чертовски сложно, в особенности, когда каждый сон, который ей снился, был ещё одной его гиперромантичной версией. В каждом сновидении он шептал ей что-то на ухо и нежно целовал в губы. Она почти никогда не могла вспомнить, что конкретно Малфой ей сказал, но когда просыпалась, то неизменно ощущала отголоски его поцелуев на губах.

Она не знала наверняка, что спровоцировало эти неожиданные сновидения. Был ли это тот факт, что он прямо сказал ей, что она ему нравится, или обычное желание снова его поцеловать, ведь она могла бы остаться с ним наедине в пустом классе и, наконец, утолить свою жажду, устроив ещё один хороший сеанс поцелуев. Сновидения однозначно не помогали ей избавиться от этой навязчивой идеи.

На завтраке Джинни рассеянно ковырялась в еде, игнорируя изумлённые взгляды Колина, которыми он её периодически награждал. Но когда сова приземлилась прямо перед Джинни, она тут же отреагировала, резко вернувшись в реальность. Птица принесла конверт и прикрепленную к нему небольшую коробочку. Джинни подняла глаза, на автомате взглянув в направлении Драко Малфоя. Он улыбнулся ей уголком рта.

Джинни медленно развернула письмо, увидев написанное тем же элегантным почерком стихотворение. Она прочла:

1.

Ещё во время нашей первой встречи

Я должен был понять, что стал другим, но

Тебя я унижал, как будто ты была лишь вещью,

Хоть ненавидел только твоё имя.

И в самой глубине незримой сердца,

Другое чувство там рождалось, зрело,

И только слепота мне не дала всмотреться,

Увидеть правду — и поверить смело.

О ты, огня прекрасная богиня,

Такая, кто ты есть на деле самом,

Мой мир внутри сгорел — теперь он стынет,

Когда вдруг пелена с моих глаз спала.

Прости мне ту ошибку роковую

И не лишай единственной надежды,

Не говори, что время вышло, не смогу я,

Что не верну я то, что было прежде.

Теперь, когда глаза мои открыты,

Когда твоё изящество я вижу…

Один твой взгляд — твой образ больше не забыть мне,

И ураган внутри всё выше, выше, выше!

Желанье одного лишь поцелуя

Немыслимую создаёт мне жажду.

Возможность сжать тебя в своих объятьях жду я,

Вкусить ещё раз губы твои стражду.

И всё-таки, моя огня богиня,

Хоть, может, даже мы с тобой не пара,

Но даришь ты тепло присутствием своим мне,

И у меня есть для тебя подарок:

Автор стихотворения: asm

2.

Ну что же я не понял сразу:

Не будет больше жизни старой!

А я тебя ещё за только имя

Уже готов был извести.

И пусть в душе я знал, я слышал:

Я вижу что хочу, а не тебя вживую -

Но кто в такое верит? Уж не я,

Я шоры сам себе крепил.

Когда же дал себе прозреть я,

Осталась ты и только ты:

Моя богиня, пламя, жизнь.

А мир поплыл, ненужный мне.

Не сразу я сумел увидеть,

Что натворил немалых бед.

Надеюсь лишь, простишь мне,

Пока не взвыл я, словно зверь.

Теперь я ясно вижу,

Как совершенна ты в душе.

Держать себя вдали есть гибель

Рассудку хворому, как мой.

Мне нужна ты в моих объятьях

И снова губ твоих касанье.

Не знал я прежде, что есть радость,

Пока не знал твой поцелуй.

Отдам ещё один подарок,

Моя богиня-пламя, отрада каждого из дней.

Твой дух, известный мне напамять,

Имеет лик как здесь:

Автор стихотворения: Вязаная варежка

3.

Тебя увидел я — и жизнь переменилась в тот же миг.

Но всю громаду перемен совсем недавно я постиг.

Лишь имя ненавидел я, и только имя — но притом

Твою я вверг в руины жизнь, несчастье я принёс в твой дом.

Но где-то в глубине души я что-то чувствовал к тебе.

Те чувства превосходят то, в чём мог признаться я себе.

Лишь заблуждения мои моё прозренье отдаляли,

Поверить истинности чувств они одни лишь мне мешали.

Когда я, наконец, прозрел твою божественную суть,

Мой мир, казалось, зыбким стал, и скрыл туман мой жизни путь.

Но я не сразу осознал, насколько ошибался я.

Лишь уповаю, ангел мой, что сможешь ты простить меня.

Теперь, когда я смог узреть твоих достоинств глубину,

Увидеть стоит мне тебя — я погружаюсь в страсти тьму.

Хочу тебя в объятиях сжать, и сладость губ твоих познать,

От поцелуя твоего я в рай живьем могу попасть.

И потому тебя, мой друг, Богиней Страсти нареку,

С тобой лишь рядом, знаю я, счастливым вечно быть смогу.

Поэтому прими мой дар, он чём-то на тебя похож:

Автор стихотворения: Садовая_Соня

4.

Впервые встретившись с тобой,

Я должен был бы знать:

Не будет жизнь как прежде — той,

Что мог я предсказать.

Несчастий много причинил

Тебе, не зная сам,

Хоть имя я твоё цедил

Со злобой лишь к юнцам.

Но где-то в сердце глубоко

Я чувствовал порой:

Мне лишь неведенье дано,

И правда — остротой.

Когда позволил я себе

Увидеть, наконец,

Что жительница ты небес —

Огня несёшь венец,

Мой в одночасье рухнул мир,

Усыпав всё вокруг

Осколками ненужных ширм,

Но не задев мне рук.

Теперь, считал я, много дней

Минуло с тех минут,

Когда под свет твоих очей

Я всё ж предстать смогу.

И лишь надеждою живу,

Что ты меня простишь.

Иначе я с ума сойду,

А ты... не загрустишь.

Теперь могу я оценить —

Открыть на всё глаза.

И буря чувств внутри не спит —

Такою ты была.

Мечтаю я к себе прижать

И вкус твой ощутить,

Чтоб наслаждение познать,

В себя его впустить.

Автор стихотворения: RinaM

Щёки Джинни начали окрашиваться ярким румянцем, пока она читала стихотворение. Хвала Мерлину, единственным, кто сидел вместе с ней за столом Гриффиндора в то утро был Колин. А ещё Джинни надеялась, что никто из присутствующих в Большом Зале не заметил, с каким нетерпением она открыла коробочку.

Внутри была идеально выполненная миниатюра Дракона-льва, также известного как Китайский огненный шар. Его длинное лоснящееся туловище, очевидно, было сделано из настоящей драконьей кожи, которая излучала лёгкое тепло, пока она держала его в ладонях. Огненно-красная грива, которая по цвету почти совпадала с собственными волосами Джинни, покрывала голову дракона и спускалась по его позвоночнику до кончика его хвоста. Она была очень мягкой на ощупь, и Джинни задалась вопросом: была ли грива также сделана из настоящей шерсти дракона? Глаза существа выглядели так, словно были сделаны из обсидиана, их цвет приближался к угольно-чёрному, но ещё раз взглянув на него, Джинни готова была поклясться, что всего на миг они вспыхнули ярко-зелёным. Крылья дракона были расправлены, а пасть — широко раскрыта, словно он готовился к атаке.

Эта совершенная копия дракона пленила её. Он был просто восхитителен. Джинни всегда считала дракона-льва одним из самых прекрасных существ, даже не смотря на его опасную природу.

Одна вещь объединяла абсолютно все экстравагантные подарки Малфоя: они отличались исключительно хорошим вкусом.

Джинни пробежала пальцами вниз по алой гриве дракона, чтобы снова почувствовать мягкость и реалистичность шерсти, но на этот раз фигурка ожила. Джинни немного отпрянула назад, удивлённая неожиданным движением статуэтки. Дракончик расправил крылья и взлетел в воздух рядом с ней. Он совершил грациозный пируэт и приземлился на её руку, где растянулся в полный рост, сложил крылья, и, наподобие змеи, ловко обвил её запястье, превратившись в браслет. Дракон проглотил свой хвост, защёлкнувшись, и прикрыл глазки, словно уснул.

Джинни сначала глядела на свою руку, онемев от изумления. Она никогда не видела ничего подобного прежде. Она попыталась снять дракона со своей руки, но он не сдвинулся с места. Браслет довольно плотно прилегал к её запястью.

— Я не могу его снять, — проинформировала она Колина, снова попробовав стащить дракончика с руки. Джинни не хотела применять силу, поскольку существо выглядело на удивление живым, и старалась не причинить ему боль, или, скорее, не хотела, чтобы дракон причинил боль ей.

— Возможно, нужно применить специальное заклинание или что-то в этом роде, — предположил Колин.

Джинни проверила коробочку на предмет магических формул. Но нашла лишь короткое посвящение:

1.

С глазами, что из тьмы обсидиана,

С копной волос, что из огня и шёлка,

Теперь присмотрит за тобой, как то ни странно,

Огня богиня, а ты спи, красотка.

Автор стихотворения: asm

2.

Глаза её сверкают обсидианом,

А волосы — струящийся рубин.

Склони устало чело, путник,

Твой сон хранит владычица огня.

Автор стихотворения: Вязаная варежка

3.

Обсидиановый огонь прекрасных глаз вгоняет в дрожь,

И грива шелковых волос как пламя рыжее горит —

Пусть Страсти Божество в ночи твой крепкий сон хранит.

Автор стихотворения: Садовая_Соня

Она снова посмотрела в направлении привычного места, которое Малфой занимал за столом Слизерина, но увидела, что тот уже ушёл. Прозвенел звонок, так что Джинни опустила рукав, прикрыв спящего на её запястье дракончика, и отправилась на первый урок. Она собиралась поговорить с Малфоем во время занятия по Продвинутому Зельеварению.

* * *

Драко наблюдал через Большой Зал за тем, как Джинни открыла подарок, который он для неё выбрал. Он поймал себя на мысли, что наслаждался, глядя на неё в моменты, когда она получала подарки от него. Удивление на её лице и искорки искреннего восторга, которые он видел в её глазах, были неожиданно приятными. Хотел бы он быть здесь, когда она получила Огненные лилии. До Драко доходили слухи о тайном воздыхателе Джинни, и он едва ли мог предположить, какую суматоху поднял. Хотя он был неприятно удивлен, что большинство людей считали, что отправителем цветов являлся Поттер.

Никогда прежде Драко не прибегал к подобным жестам, чтобы завоевать расположение девушки, хотя стал находить данный процесс весьма увлекательным. Он должен был подойти к вопросу творчески и был доволен тем, что в итоге получилось. Малфой был практически уверен, что цветы уже распространили своё магическое воздействие на Джинни, и надеялся, что браслет также сыграет свою роль. В скором времени он должен был увидеть результат.

Уизли уже поняла, что метла и цветы были от него и, судя по её взгляду, также догадалась, что и браслет — его рук дело. Он на мгновение встревожился, что она могла не догадаться, кто отправил цветы, хотя не мог объяснить себе причину беспокойства. Возможно, тревога имела место из-за того, что Поттер мог получить преимущество за счёт поступка самого Драко.

Он подумал, несмотря на норов Джинни, он начинал потихоньку узнавать её и понимать её действия, в особенности, после разговора в Больничном крыле. Она была раздражена из-за открывшейся правды, но ситуация в целом совершенно выбила почву у неё из-под ног, приведя в смятение. Драко не мог назвать себя приверженцем правила «Правда — лучшая политика», но на этот раз такой подход сработал как нельзя лучше.

Она была жутко упряма. Обычно его очарования оказывалось достаточно для того, чтобы получить желаемый результат, но, хотя Джинни и не обладала полным иммунитетом к его чарам, она, безусловно, была в состоянии дать отпор. Малфой не был уверен, как теперь она намерена поступить. Он гадал, продолжит ли она свои попытки плести козни против него. Это было одной из главных причин, по которой он решился отправить ей Огненные лилии и браслет. Они имели очень специфические свойства вдобавок к тому, что были своего рода взяткой за её прощение.

Драко проследил, как миниатюрный дракон ожил и обвился вокруг её запястья, в точности, как он и предполагал. Он улыбнулся самому себе и быстро покинул Большой Зал до того, как Джинни взбунтуется против него, требуя, чтобы он сказал, как можно снять украшение. Выходя за дверь, он был уверен, что именно это Уизли и попытается выяснить в ближайшее время.

Джинни пришла на Продвинутое Зельеварение заранее, надеясь, что Малфой тоже явится пораньше. Она даже немного расстроилась, когда поняла, что он ещё не пришёл. Джинни подошла к столу, за которым они обычно работали, села за него и вытащила учебник углублённого курса, готовясь к уроку. Она открыла книгу, и стих, написанный Малфоем, тут же попался ей на глаза, наверное, в сотый раз за день. Джинни понимала, что ведёт себя нелепо, но прежде никто и никогда не писал для неё стихов.

Она доделывала домашнее задание во время обеда и, вероятно, сунула листок в учебник по зельям до того, как отправиться в подземелья (она прочла стихотворение, как минимум, раз двадцать, пока дописывала эссе). Малфой наградил её своей привычной усмешкой во время обеда, когда Джинни взглянула в его сторону. Она не могла подойти к нему в Большом Зале, поскольку сидела с Гарри, Роном и Гермионой, а когда они отправились на уроки, Малфой уже ушёл.

Джинни опять слегка покраснела, читая стихотворение, пока не заставила себя убрать листок подальше насовсем, или хотя бы до тех пор, пока не останется наедине в своей комнате.

— Ты и не предполагала, что я настолько поэтичен, не так ли? — донеслось до её ушей. Джинни слегка вздрогнула от того, как близко он был, но быстро взяла себя в руки.

— Наверняка, ты постоянно пишешь подобные послания, — буркнула она, молясь про себя, чтобы он не заметил румянца на её щеках. — Уверена, это часть Стандартного Малфоевского Плана Соблазнения: отправить экзотические цветы, купить дорогие подарки, написать романтическое послание. Я же уже тебе говорила: я не заинтересована, — соврала Джинни. Она боялась посмотреть ему в глаза, опасаясь, что он видит её насквозь. Вместо этого Джинни сосредоточилась на том, чтобы сделать вид, что попросту листает свой конспект.

Драко занял место рядом с ней.

— Романтическое, да? — он ухмыльнулся. — Думаю, я приму это за комплимент. Можешь поверить, что это вообще-то моя первая попытка написать стихотворение?

— Нет, — тихо ответила она, по-прежнему не в силах посмотреть ему в глаза.

— Да, ты права, это, по правде говоря, моя вторая попытка. Первый мой стих был: «Жил-был человек из города Нантакет…»

— Думаю, я уже слышала его прежде, — перебила Джинни до того, как он успел закончить всем известную песенку.

— Да уж, представь себе моё разочарование, когда я обнаружил, что этот остроумный мотив принадлежит не мне, — он усмехнулся. — Таким образом, ты получила самое первое оригинальное творение Малфоя. Тебе стоит поставить его в рамочку, однажды ты сможешь получить за него гору галлеонов.

Джинни не смогла сдержать улыбку. Его тщеславие никогда не переставало её удивлять.

— Ладно уж, гений поэзии, поскольку совершенно очевидно, что именно ты его отправил, то могу задать тебе справедливый вопрос: как мне это снять? — она закатила рукав, демонстрируя браслет со спящим драконом-львом на своём запястье.

— Во-первых, я думаю, ты уже догадалась от кого подарок, как только получила его этим утром. Сомневаюсь, что Поттер обладает такими выдающимися талантам в поэзии и таким исключительным вкусом в украшениях, как я, — ответил он, подчёркнуто недовольно выплюнув имя Гарри. Джинни пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Значит, сплетни о том, что Гарри — её тайный поклонник уже дошли и до Малфоя.

Он взял её руку и осторожно осмотрел браслет на её запястье. В тот момент, когда пальцы Драко коснулись её, Джинни почувствовала смутно знакомое волнение. Это чересчур отвлекало. Ей нужно заставить его сказать, как снять браслет, даже несмотря на то, что дракон, обвивший её запястье, выглядел просто фантастически.

— Во-вторых, — продолжил Малфой вкрадчиво, — на тебе он выглядит великолепно. Я хочу, чтобы ты его носила, и ни за что не скажу тебе, как его снять, по крайней мере, пока.

Джинни резко отдёрнула руку:

— Я же сказала тебе! Я… Я не заинтересована, — повторила она. К сожалению, на этот раз это прозвучало ещё менее убедительно, чем раньше.

— Тогда почему ты меня поцеловала? — спросил Драко с кривой улыбкой.

К счастью, профессор Снейп тотчас вошёл в класс, избавляя Джинни от необходимости отвечать на вопрос, который оставался загадкой даже для неё самой. Снейп сообщил, что все занятия, запланированные на следующую неделю, состоятся в Запретном лесу, где они должны будут наблюдать за разнообразием ингредиентов в их естественной среде.

— Все собираемся на окраине леса, — объявил профессор. — С собой приносить только волшебные палочки, учебники брать необязательно. Надеюсь, никто из вас не забудет.

Снейп продолжил лекцию, рассказывая, какое многообразие ингредиентов они смогут найти в Запретном лесу. Им предстояло изучить среду, в которой развиваются растения, и собрать необходимые для выбранного ими зелья компоненты.

— Вы обнаружите, что некоторые ингредиенты, растущие на одной территории, имеют тенденцию создавать основу для нескольких очень интересных зелий. Вдобавок, при правильной концентрации нескольких из них в природной среде они могут влиять друг на друга, создавая ещё более интригующие явления, — закончил Снейп вместе со звонком. Джинни быстро собрала свои вещи и выскользнула из класса прежде, чем Малфою удалось улучить момент, чтобы вернуться к прерванному разговору.

* * *

После тренировки по квиддичу Драко быстро принял душ и отправился в свою комнату. Он был взволнован, так как ему не терпелось проверить, будет ли браслет работать так, как он задумал.

Ведь он являлся частью Нашёптывателя Снов.

Драко случайно наткнулся на гладкий предмет овальной формы из обсидиана⁽¹⁾, расположенный на ровном куске чёрного мрамора, в «Приборах Слежения Худвинка⁽²⁾» — лавке в Лютном переулке, которая специализировалась исключительно на аппаратуре для шпионажа. Передатчик снов необходимо было установить на кого-то, и он должен был передавать изображение на поверхность обсидиана. Драко заинтриговали возможности магического прибора и проделки, которые тот мог помочь совершить, поэтому он приобрел устройство ещё летом забавы ради.

Малфой отправил сову Десиппио Худвинку — владельцу магазина, сообщив, что ему необходим передатчик снов в виде браслета дракона-льва. Традиционно глаза дракона изготовлялись из затемнённого стекла, но Драко попросил заменить его на волшебное вулканическое стекло, которое было связано посредством магии с обсидиановым устройство для просмотра. Малфой крайне удивился, что заказ был выполнен в течение трёх дней, хотя, возможно, повлиял тот факт, что сам браслет был из Обворожительных Украшений, созданный любимым ювелиром его матери, после чего украшение было доставлено прямо Худвинку для модификации.

Драко вытащил обсидиан из шкафа и уселся на кровать, готовясь произнести заклинание для активации связи. Устройство было очень умным, но, несмотря на это, требовало достаточной магической силы от волшебника, желающего получить изображение. Согласно инструкции Худвинка, он должен был максимально сконцентрироваться на объекте (что не составляло особого труда, поскольку он думал о Джинни практически постоянно) и произнести магическую формулу, активирующую Нашёптыватель Снов. Во избежание слишком сильного ментального давления, прибор был рекомендован к использованию в то время, когда объект спит для обеспечения лучшего считывания.

Драко знал, что Джинни не будет спать ещё какое-то время, но решил немного попрактиковаться. Он направил волшебную палочку на обсидиан и произнёс:

— Асписиум Спекто Сомниосус!

По стеклу заскользили зеленоватые отблески, превратившиеся в насыщенно-пурпурный свет. Он увидел очень размытые очертания фигур на пурпурном фоне. Драко удалось распознать отдельные предметы, такие как бладжер и стопка книг, но на картинке не было ни одного силуэта, принадлежавшего человеку. Изображение на стекле помутнело окончательно. Не оставалось никаких сомнений, что прибор совершенно бесполезен, когда источник не спит. Драко никогда не задумывался над тем, какое огромное количество мыслей молниеносно сменяют друг друга в голове бодрствующего человека. Он поднял палочку, чтобы произнести заклинание, дезактивирующее связь, вполне удовлетворённый тем, что Нашёптыватель Снов хотя бы работает, но вдруг на поверхности стекла промелькнуло размытое изображение лица с до боли знакомым шрамом в виде молнии на лбу.

— Куиесто Спектро! — пробормотал Драко, и картинка на стекле пропала.

Не было никакой логически обоснованной причины для этого, но Малфой почувствовал укол ревности, увидев лицо Поттера. Джинни должна была думать о нём, а не о Поттере. Огненные лилии были преподнесены с целью обеспечения того, что Джинни не сможет перестать думать о нём, как минимум, пока будет вдыхать их сладкий аромат.

Драко задумался, как много времени займет у неё выяснение того факта, что Огненные лилии также известны как аестусамори пассифлора, или, другими словами, цветок страсти. Пыльца этих растений являлась основным ингредиентом большинства любовных зелий.

* * *

Четыре часа спустя, когда было уже хорошо за полночь, Драко решил воспользоваться Нашёптывателем Снов ещё раз. Он по-прежнему был слегка раздосадован тем фактом, что, активировав прибор раньше времени, увидел лицо Поттера, так что с первой попытки получить картинку ему не удалось. Вулканическое стекло лишь вспыхнуло на миг зелёным, перед тем как погаснуть, снова вернувшись к чёрному цвету.

Драко очистил разум и сконцентрировался на образе Джинни ещё раз.

— Асписиум Спекто Сомниосус! — произнёс он, направляя палочку на обсидиан. На этот раз изображение из насыщенно-зелёного стало ярко-белым, освещая всю комнату. Гойл пошевелился во сне, а Блейз перевернулся на другой бок. Драко поспешно задернул полог вокруг своей кровати, чтобы никого больше не потревожить. На этот раз изображение на обсидиане выглядело не так, как прежде. Драко присмотрелся к стеклу и увидел очень чёткую картинку.

Белый свет был спровоцирован огромными пушистыми облаками, как если бы он заглянул в комнату, заполненную ватой. Драко наблюдал, как картинка слегка мерцала, словно он видел её глазами другого человека. А потом Малфой поймал себя на мысли, что так на самом деле и есть. Он видел сон глазами Джинни. На небольшом расстоянии он заметил змееподобное нечто, грациозно скользящее сквозь облака. Это нечто было огненно-красного цвета. В итоге, он разглядел, что это был дракон-лев, и на нём восседал наездник.

Дракон-лев взлетел в воздух, плавно приземлился, складывая крылья, и примостил голову на поверхность одного из облаков. Грива существа слегка колыхалась, словно от лёгкого ветерка, на его спине восседал всадник. Драко осознал, что это было изображение его самого, сжимающего в руках один из цветков Огненной лилии.

Было очень странно наблюдать за тем, как он протягивает цветок, словно бы самому себе, а потом предлагает руку, чтобы помочь спящему взобраться на дракона, но Малфой ликовал от одной лишь мысли, что Джинни видит сны только о нём.

Теперь он точно знал, что цветы сработали.

С точки зрения Джинни он наблюдал за тем, как ярко-красный дракон взмыл в воздух и воспарил в ночное небо, резко контрастирующее с облаками, в которых они были прежде. Он не мог ощущать сон так же, как Джинни, но даже просто просмотр был захватывающим сам по себе.

Дракон-лев то нырял в пушистые белоснежные облака, то взлетал вверх в звёздное небо. Он петлял и кружил, выделывая восьмёрки, а потом снова полетел вниз, принявшись вертеться по спирали. Неожиданно картинка потемнела. Она не исчезла полностью, просто стало темно. Изображение мелькающих облаков появилось ещё на миг и снова пропало. Драко догадался, что Джинни просто закрыла глаза во сне, погружаясь в ощущения. Ему жутко хотелось прочувствовать этот момент вместе с ней.

Следующей картинкой, которую он увидел, были серые глаза. Драко понадобилась пара секунд, чтобы осознать, что это были его собственные глаза, после чего он заметил, как взгляд Джинни переместился на его губы. К счастью, картинка снова потемнела, так как она, очевидно, опять закрыла глаза. Было очень странно видеть себя с другой стороны поцелуя, который, как он предположил, и происходил в данный момент.

Изображение на обсидиане оставалось тёмным ещё минуту или две, и Драко уже собрался произнести заклинание дезактивации, когда изображение на стекле снова приобрело ярко-пурпурный оттенок, такой же, какой он увидел, впервые попробовав использовать данное устройство.

Она проснулась.

Размытые фигуры вернулись, но на этот раз они были настолько не в фокусе, что он при всём желании, всё же не мог с точностью сказать, что они изображали. А потом всего три картинки появились на стекле: браслет, пара стихотворных строчек и почти чёткое изображение (по какой-то причине со стороны) того, как он целует Джинни Уизли.

Малфой улыбнулся и прошептал:

— Куиесто Спектро! — изображение на обсидиане полностью исчезло.

Драко обрадовался, что ни у кого нет Нашёптывателя Снов, связанного с ним самим, поскольку был уверен, что его собственные сны далеко не так невинны, чтобы их увидел кто-то ещё.

* * *

— Не суй свой нос в мои дела или я расскажу Гермионе об инциденте в туалете, Рональд Биллиус Уизли! — Джинни обычно никогда не опускалась до того, чтобы вспоминать об инциденте в туалете (особенно в присутствии девушки, которая без сомнения ему нравилась) или называть брата полным именем, за исключением тех редких случаев, когда была в бешенстве.

Рон заметил браслет во время тренировки по квиддичу и потребовал признаться, кто прислал ей все эти подарки.

— Если это кто-то из чёртовых слизеринцев, я прокляну его! — заявил он, сжимая в руке волшебную палочку.

— Ты ничего подобного не сделаешь! — закричала Джинни в ответ.

— Так значит, это и есть слизеринец! — его лицо стало ярко-красным, а глаза расширились, грозя вылезти из орбит.

— Я этого не говорила, — холодно заметила Джинни.

— Это должно быть этот придурок, Забини, не так ли? Ты ведёшь себя с ним чересчур дружелюбно в последнее время. Я видел, как вы двое сидели в библиотеке.

— Ох, Годрик Всемогущий, я не встречаюсь с Блейзом! Он вообще г… — она чуть было не сказала «гей», но успела закрыть рот до того, как выдала чужой секрет, —…гений зельеварения! Снейп приказал мне заниматься вместе с ним, чтобы получить превосходно по СОВам.

— Я не верю тебе! Ты мне чего-то не договариваешь!

— Я не договариваю тебе о многих вещах, дорогой братец, — заявила она резко. Джинни понимала, что он пытается быть хорошим старшим братом и защитить её ото всех отвратительных вещей или слизеринцев, но эта линия поведения малость устарела.

— Я отправлю маме сову.

Глаза Джинни сузились в ответ на эту угрозу.

— Тогда я отправляюсь на поиски Гермионы, — она опустила сжатые в кулаки руки вниз и стремительно развернулась на каблуках с твёрдым намерением унизить собственного брата.

— Подожди!

Джинни остановилась. Она знала, что он пытался взглянуть на ситуацию с её стороны.

— Не говори ничего Гермионе, пожалуйста?! — взмолился Рон.

— Ты собираешься писать маме?

— Джин, это неправильно! Все эти дорогие подарки означают лишь одно…

— Рон, я прекрасно знаю, какое значение ты этому придаёшь, и не могу поверить, что ты убеждён, что я способна влипнуть в нечто подобное. Возможно, если ты сам отправишь Гермионе подарок с романтическим подтекстом, отношения между вами сдвинутся с мёртвой точки.

— С чего ты взяла, что я этого хочу? — Рон попытался скрыть тот факт, что он без ума от своей лучшей подруги.

Джинни закатила глаза:

— Ладно, тогда ты уж точно не должен быть против, если я расскажу ей о том незначительном инциденте…

— Хорошо! Я не буду писать маме. Довольна?

— Нет, я хочу, чтобы ты перестал быть таким прилипалой. Я сама решаю и буду решать впредь, с кем мне встречаться, и тебя уж точно не касается, к какому факультету будет принадлежать мой избранник, тебе ясно?

— Прекрасно. Я не буду лезть в твою личную жизнь до тех самых пор, пока она не включает в себя слизеринцев.

— Думаю, Гермиона, скорее всего, в библиотеке в данный момент, — протянула Джинни, снова поворачиваясь, чтобы уйти. Затем она услышала тяжёлый вздох.

— Ладно, но даже не думай, что мне это понравится, — проворчал Рон сквозь стиснутые зубы.

— Я и не надеялась.

— Но если он рискнет сделать хоть что-то, что может тебя ранить, я прокляну его на ближайшую тысячу лет!

Джинни улыбнулась. Иногда синдром гиперопеки её брата оказывался полезен.

— Я предоставлю тебе официальное разрешение это сделать, как только подобная потребность возникнет.

Рон мягко ей улыбнулся:

— Слушай, Джин?..

— Что?

— Думаешь, Гермиона действительно оценит, если я подарю ей что-нибудь? — его щёки снова залил румянец.

— Она будет в восторге, уверяю тебя, — ответила она с озорной улыбкой.

Джинни заметила, как его лицо просияло.

— Думаю, мне действительно не стоит слишком переживать на счёт тебя. Знаешь, ты ведь можешь наколдовать очень сильный Летуче-Мышиный Сглаз, и с этими Чарами Целомудрия, которые на тебя наложила мама, думаю, ни один парень не сможет выжить, попробовав что-то с тобой сделать, — он хохотнул.

— Мама сделала что?

— Мне пора, Джин! Увидимся позже! — поспешно выпалил он, пролезая через портрет и оставляя её одну в полнейшем недоумении.

1) Обсидиа́н — магматическая горная порода, состоящая из вулканического стекла при содержании воды не более 1%. Кроме всего прочего, используется как сырьё для изготовления тёмного стекла.

Вернуться к тексту

2) Худвинк (англ. Hoodwink) — примечательно, что фамилия владельца лавки буквально переводится как «шарлатанствовать, поймать с поличным».

Вернуться к тексту

Драко снова наблюдал за Джинни. Она сидела возле озера в большой компании гриффиндорцев, в основном с пятого и шестого курсов. Они смеялись над какой-то шуткой, произнесённой Симусом Финниганом. Драко обожал смотреть, как она смеётся. Создавалось впечатление, что абсолютно все студенты Хогвартса решили провести этот чудесный тёплый осенний день на свежем воздухе. Драко и Блейз выполняли домашнюю работу, сидя в тени деревьев неподалёку от компании гриффиндорцев.

Малфой пару раз поймал взгляд Джинни, пока она разговаривала с друзьями, он ухмыльнулся, когда она подняла глаза, заметив, что Драко за ней наблюдает. Уизли так же, как и пару раз до этого, быстро отвела взгляд. Он мог поклясться, что её губ коснулась лёгкая улыбка, всегда появляющаяся в момент, когда Джинни отводила глаза, довольная вниманием с его стороны.

Последние три ночи он постоянно смотрел её сны. Они казались ему увлекательными, в особенности, когда Драко убедился, что он всё время в них присутствует в качестве главного персонажа. Его любимым сном был самый последний, где Джинни пыталась противостоять ему. Она даже наколдовала своего рода защитный барьер вокруг себя, чтобы удержать Драко на расстоянии. Однако он сумел преодолеть его, разогнавшись на метле и разбив барьер вдребезги, унося Джинни в ночное небо, где она больше не могла сопротивляться его чарам.

Малфой удивился, что Джинни больше не терроризировала его вопросами о том, как снять браслет. Однако у него сложилось стойкое впечатление, что она его избегает, хотя по-прежнему и поглядывает в его сторону.

Если бы её не окружала шумная компания гриффиндорцев, Драко немедленно подошёл бы к ней, сжал в своих объятиях и зацеловал бы до потери пульса. Пока он терпеливо ждал подходящего момента, ведь был уверен, что совсем скоро получит ещё один шанс, как только сможет подловить Уизли одну.

Драко увидел, как она по-обыкновению прислонилась к Колину, просунув руку под его локоть и рассеянно поигрывая браслетом на запястье. Драко было интересно, думает ли она в данный момент о нём. Его фантазия нехило разыгралась на этот счёт, как вдруг он был беспардонно возвращён на грешную землю окликом собственного имени, гнусаво прозвучавшем с берега озера.

— Драко-о-о-о!

Он поёжился от писклявого голоса и излишне кокетливого тона, которым приближающаяся Панси Паркинсон позвала его. Драко бросил быстрый взгляд на Блейза, заметив сочувствующее и немного удивлённое выражение лица друга.

— Чего тебе, Панси? — буркнул Драко раздражённо. Паркинсон присела рядом с ним, придвинувшись как можно ближе перед тем, как ответить.

— Я просто хотела сказать тебе, что окончательно порвала с Макси, — она жеманно заулыбалась, глядя на него.

— Какая досада, — саркастично отозвался Малфой. — А сейчас, если ты не против, я бы предпочёл вернуться к учёбе.

— В этом нет ничего досадного, глупый, — Паркинсон хихикнула, явно не уловив намёк. — С ним до одури скучно, честно говоря. Совсем не то, что с тобой, — закончила она воркующим голоском.

У них с Панси были очень странные отношения с продолжительной и запутанной историей. Она постоянно стремилась завоевать его симпатию, и время от времени Драко не отказывал себе в возможности воспользоваться ситуацией, но чаще всего он просто игнорировал её. Паркинсон была в курсе, что Малфой относится к тому типу парней, которых интересует лишь не обременённое обязательствами весёлое времяпровождение с девчонками, но всё же настойчиво стремилась стать той, кто изменит это правило. Драко об этом прекрасно знал, и ему уже наскучили её бесстыжие попытки привлечь его внимание.

Её последняя идея заключалась в том, чтобы заставить Малфоя приревновать её к новому парню — богатому и привлекательному слизеринцу Максимиллиану Флетчеру. Попытка с грохотом провалилась, поскольку Драко было совершенно на это наплевать. Он надеялся, что до Панси, наконец, дойдёт, что у неё нет ни малейшего шанса на какие бы то ни было отношения с ним, и она останется с Максом. Тот, по правде говоря, прекрасно ей подходил. Панси интересовали исключительно деньги и социальный статус, и Флетчер соответствовал по обеим статьям. Однако Драко был уверен, что Панси не готова согласиться ни на что, кроме самого лучшего, и хотя Флетчер и был из состоятельной семьи, и его имя пользовалось уважением в высших кругах, но он не мог даже приблизительно сравниться в богатстве и влиянии с Малфоями.

Драко почти не вслушивался в её скучный трёп о том, какой Макси ужасно неромантичный, и что она куда больше заслуживала красивого преподнесения цветов и подарков, чем какая-то задрипанная девчонка Уизли. Драко всё ещё не сводил глаз с Джинни, поэтому тут же заметил брошенный в их направлении взгляд рыжей.

Панси, как назло, выбрала именно этот момент, чтобы положить голову ему на плечо, обвивая руками его руку. Она предалась воспоминаниям о прекрасном времени, которое они провели вместе на Святочном балу.

Улыбка немедленно сползла с лица Джинни, когда она заметила месторасположение Панси. Это была смесь неприязни и разочарования, но Уизли отвернулась до того, как Драко успел высвободится из рук Паркинсон и показать, что его такая компания совершенно не радует. Малфой тихо выругался, размышляя, какими могут быть последствия инцидента. Он надеялся, что Огненные лилии продолжат своё благоприятное влияние, пока он не покорит Джинни окончательно.

Драко пытался подобрать способ потактичнее, чтобы заставить Панси оставить его в покое, когда заметил, что группа гриффиндорцев покинула место своих посиделок и направилась к замку. Он думал, что Джинни уйдет вместе с ними, но она слегка отстала, а потом и вовсе развернулась и зашагала в его сторону. Выражение на её лице кардинально поменялось, сменившись озорной улыбкой.

У Драко было всего несколько секунд на размышления, что бы это могло значить, до того, как Джинни остановилась прямо напротив них. Он заметил задорные искорки в её глазах.

— Драко, я лишь хотела сказать, что в полнейшем восторге от браслета, — произнесла она ласково, совершенно очевидно лишь для того, чтобы заставить Панси ревновать. Джинни на миг залюбовалась красотой дорогого украшения. — Ты был прав, он смотрится на мне великолепно.

Она наклонилась к Малфою и легко коснулась губами его щеки.

— И мне хотелось бы ещё раз поблагодарить тебя за прелестные цветы. Это было очень мило с твоей стороны, — закончила Джинни кокетливо.

Драко открыл рот от изумления.

Блейз прикусил губу, чтобы не заржать в голос.

Панси выглядела так, словно готова была её убить.

— Увидимся на занятиях, Драко, — сладко пропела Джинни и отправилась следом за гриффиндорцами обратно в замок.

— Она что, совсем двинутая? — наконец, спросила Панси, слегка отойдя от шока, вызванного поведением Уизли. — Она всерьёз решила, что ты и есть её тайный поклонник? Что заставило её думать, что Малфой вообще может посмотреть в сторону такой… такой… — в этот момент Паркинсон заметила весёлую улыбку на лице Драко, провожающего Джинни восхищённым взглядом.

Малфой едва ли заметил, что Панси резко вскочила на ноги и на всех парах умчалась прочь. Он всё ещё был обескуражен тем, что девчонки сгорали от ревности к нему, но тут же напомнил себе, что Джинни не такая, как все другие девушки. Пожалуй, сцена с Панси доказывает, что его шансы уж точно не уменьшились.

* * *

Все студенты класса Продвинутого Зельеварения собрались на краю Запретного леса. Профессор Снейп вручил каждому из них по карте и отметил часть леса для исследования. Он выдал им конкретный список ингредиентов для сбора во избежание долгого блуждания по лесной чаще, поскольку кентавры вряд ли были бы в восторге, обнаружив вторгнувшихся на их территорию студентов. Они разделились на три группы и отправились в лес.

После недели сновидений и непрекращающихся мыслей о Драко Малфое, Джинни, наконец, пришла к выводу, что всё-таки готова дать ему шанс, о котором он так просил. Джинни была убеждена, что так будет лучше для её собственного душевного спокойствия.

Она собиралась сказать ему о своём решении в воскресенье. Однако, увидев его в компании Панси, решила, что было довольно мудро с её стороны заявить ему, что она не заинтересована. Джинни следовало поблагодарить свою счастливую звезду за то, что она всё-таки не поддалась на чары слизеринца и не выставила себя полной идиоткой. Складывалось впечатление, что, когда дело касается девушек, устойчивость внимания Малфоя точь-в-точь как у двухлетнего младенца.

Но Джинни по-прежнему не могла отделаться от мысли, что нуждается в небольшом возмездии. Если он собирается снова сойтись с Панси, то скатертью дорога. Она лишь не хотела упрощать ему задачу. Маленький спектакль, устроенный ею возле озера, был исключительно на благо Панси, и Джинни надеялась, что Паркинсон уж точно устроит Малфою допрос с пристрастием после её ухода.

Джинни пыталась убедить себя, что почувствовала облегчение, от того, что Малфой переключился на кого-то другого. У неё не было совершенно никаких причин ревновать его, в особенности, после того, как она его первая отшила. Тем не менее, Джинни спрашивала себя, почему ей не становится легче? Для чего Малфой вообще проходил все семь кругов ада, добиваясь её симпатии, чтобы в итоге потерять к ней интерес?

— Думаю, нам лучше двигаться в этом направлении, — сказала Джинни, сверяясь с картой. Она даже не пыталась быть дружелюбной или проявлять какие-то другие эмоции. Малфой не стоил даже затрат энергии на ссору с ним. Джинни собиралась избавиться от цветов, заставить его сказать, как снять браслет, и разорвать письмо со стихотворением на мелкие кусочки.

Тем не менее, Джинни планировала оставить себе метлу, справедливо рассудив, что заслуживает её в качестве моральной компенсации за всё то, сквозь что ей пришлось пройти. После всего этого, пожалуй, она сможет забыть, что все эти события вообще с ней происходили, благодаря чему прекратятся и её сны.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — заявил Драко неожиданно.

— Какой ещё вопрос, Малфой? — спросила Джинни сухо. Они всё ещё шли по тропинке вглубь леса.

— Ага, значит, ты опять решила называть меня Малфоем? Что случилось с Драко? — удивлённо заметил он, слегка сбитый с толку её резким тоном.

Джинни остановилась. Она почувствовала, как злость разгорается в ней, хотя клялась себе, что не будет больше тратить на него ни капли своей энергии.

— Вот, — произнесла она, закатывая рукав и обнажая спящего дракончика. Её тон по-прежнему был прохладным, но звучал ровно, Джинни не собиралась давать Малфою повода думать, что ей вообще есть дело до него или его подарков. — Скажи мне, как снять это дурацкое украшение, чтобы ты мог вручить его Панси.

Его губы медленно расплылись в улыбке:

— Нет.

— Что?

— Почему я должен вручать его Панси? — Драко придвинулся поближе к ней. — Я не выбирал браслет для Панси, я выбрал его для тебя.

Он взял её руку и прикоснулся к ней губами. Джинни хотела бы знать заклинание, способное помешать румянцу вспыхнуть на её щеках.

— Это ведь ты моя богиня огня, — сказал Малфой мягко, отпуская её руку, — а не Панси.

Джинни сделала шаг назад. Она нервно повернулась к нему спиной и пошла дальше по тропинке, не имея ни малейшего понятия, как на это реагировать. Нынешняя ситуация напомнила ей один из её снов. Невероятно. Пожалуй, Малфой ещё не утратил интерес.

— Думаю, мы почти на месте, — заметила Джинни, пытаясь вести себя так, словно ничего не произошло. Она изо всех сил старалась скрыть свою взволнованность, мимо воли охватившую её.

Драко последовал за ней по тропинке.

Они вышли к поляне, где росло бессчётное множество цветов и грибов. Джинни огляделась вокруг, пытаясь запомнить все ингредиенты для зелий, которые они смогут собрать, когда вернутся сюда в четверг. Сегодня они пришли исключительно для наблюдения.

Джинни облокотилась о ствол дерева, и Драко сделал тоже самое, вот только смотрел он исключительно на неё, а не на многообразие местной флоры.

— Мы должны исследовать окружающую нас местность, — напомнила Джинни.

— Я как раз рассматриваю объект, находящийся в моём окружении, — парировал он с дьявольской усмешкой на губах.

— Сомневаюсь, что ты найдёшь необходимые нам ингредиенты, глядя на меня, — Джинни постаралась сдержать улыбку, но это было чертовски сложно.

— Здесь достаточно ингредиентов для того, чтобы сделать простой отвлекающий отвар.

— Ты даже не осмотрелся вокруг, откуда тебе знать? — Джинни с сомнением посмотрела на него.

— Дойди до середины поляны и посмотри внимательнее.

Она последовала его совету и, едва достигнув центра поляны, вдруг почувствовала, словно потеряла всякую ориентацию в пространстве. Джинни не могла мыслить связно. Драко сказал ей возвращаться назад, и она тут же подчинилась.

— Эффект рассеется через несколько минут, — он засмеялся.

— Какой эффект? — спросила Джинни, чувствуя, что ей неимоверно сложно сконцентрироваться.

— Не обращай внимания. Ты собиралась ответить на мой вопрос.

— Собиралась?

— Ты собиралась сказать мне, почему поцеловала меня.

Джинни сильно сосредоточилась на ответе на его вопрос. Она знала, что правильный ответ затаился где-то в её голове.

— От тебя приятно пахнет, — было единственным, что пришло ей на ум.

Драко по-прежнему широко улыбался.

— Ты поцелуешь меня снова? — он не смог удержаться.

Джинни снова сильно сконцентрировалась на обдумывании ответа.

— Думаю, да.

— Сейчас? — уточнил он лукаво, подходя ближе к ней. Джинни шагнула к нему, готовая подчиниться, когда туман в её голове неожиданно рассеялся, а ум прояснился. Она быстро отпрянула.

— Ах ты, негодяй! — вскрикнула Джинни, потянувшись за палочкой. Но не нашла её. Малфой держал её в руках. — Что ты сделал?

Коварная улыбка заиграла на его губах.

— В центре поляны высокая концентрация перьев болтрушайки, в сочетании с тысячелистником птармика, ложечницей, прыгающими поганками, любистком и диким бадьяном. При взаимодействии все эти ингредиенты создают реакцию и приобретают эффект, схожий по действию с Сывороткой правды и Морочащей закваской, — пояснил он. — Ты была слишком сильно сбита с толку, чтобы выдать свои самые глубоко-скрытые секреты, но достаточно доверчива, чтобы ответить на несколько вопросов, и более чем послушна, хотя и на слишком короткое время. Я просто решил продемонстрировать то, о чём Снейп говорил нам на уроке касательно странных побочных эффектов, которые могут возникать при комбинировании ингредиентов в природной среде.

— Может, в таком случае, нам стоит проверить, как ты отреагируешь? — заявила Джинни, указывая на него пальцем. Драко сделал шаг назад.

— Думаю, не стоит, — ответил он, смеясь.

— А вот я так не считаю, — буркнула она, толкая Малфоя.

— Я… ай! — вскричал он, споткнувшись о деревянную корягу и выпустив от неожиданности её палочку из рук.

Джинни тут же воспользовалась ситуацией и вернула своё имущество.

— Вингардиум Левиоса!

Она левитировала Драко в центр поляны и отменила заклинание, так что Малфой приземлился аккурат на пятую точку. Он снова вскрикнул от боли, но Джинни в ответ лишь довольно ухмыльнулась.

— Теперь ты собираешься ответить на несколько моих вопросов.

— Да? — уточнил он, поднимаясь на ноги. Его взгляд стал стеклянным, и Джинни заметила, что он совершенно потерялся в пространстве.

— Да, скольких девушек ты целовал?

Драко задумался на мгновение, а потом принялся медленно считать, загибая пальцы. Он сбился со счёта и начал заново. Потом сбился ещё раз, пока, наконец, не ответил:

— Я не помню.

Джинни закатила глаза, она должна была догадаться.

— Тебе всё ещё нравится Панси Паркинсон?

Он ответил почти мгновенно с выражением явного отвращения на лице:

— Нет.

Джинни понравился этот ответ, но ей стало интересно, насколько восприимчивым к пожеланиям он будет. Малфой ведь чуть не заставил её снова поцеловать его.

— Танцуй, как балерина.

Джинни начала хихикать, когда Драко принялся вращаться вокруг неё, выполняя невероятно грациозные па и повороты. Он как раз исполнил арабеск⁽¹⁾, когда ясность ума вернулась к нему. Малфой неловко улыбнулся.

— Будем считать, что мы теперь квиты, идёт? — на щеках Драко проступил лёгкий румянец.

— Откуда тебе известно о природных комбинациях взаимодействия ингредиентов? — спросила Джинни, поражённая его знаниями, даже несмотря на то, что он использовал их против неё.

— Я как-то читал об этом, а ещё я был на этой поляне прежде. К счастью, никого не оказалось рядом со мной, чтобы заставить меня исполнять постыдные танцы. Однако тебе не обязательно было подвергать меня влиянию комбинации ингредиентов, я и так готов ответить на все твои вопросы.

— Я просто хотела, чтобы ты уяснил, что тебе не удастся остаться безнаказанным за свои проделки, особенно, если я решу, что ты достоин моей компании, — поддразнила она. — Я всегда могу отомстить.

— Я в этом и не сомневался.

— Кстати, ты довольно грациозен, знаешь, — продолжила Джинни игривым тоном.

— Мама настаивала на уроках танцев, когда я был младше, — объяснил Малфой. — И я, между прочим, был довольно хорош. Некоторые из этих движений требуют достаточной силы и растяжки. Искусство балета крайне недооценено. Хотя это лишь моё мнение, тебе не стоит делиться им с кем бы то ни было.

Джинни хихикнула при мысли о Драко Малфое, берущем частные уроки балета.

— Напротив, мне бы хотелось поделиться этой информацией со всеми, кого я знаю.

— Никто тебе не поверит, — заявил он так уверенно, как только мог, но Джинни уловила нотку отчаяния в его голосе, буквально молившую её не рассказывать об этом ни одной живой душе. Это невероятно впечатлило её.

— Ты всё ещё не ответил на один из моих вопросов, — напомнила Джинни.

Драко снова приблизился к ней.

— Не думаю, что очень большое значение имеет количество девушек, с которыми я целовался.

Он наклонился вперёд и поцеловал её прямо в губы. Джинни почувствовала, как его руки легли на её талию. Драко притянул её ближе к себе, и Джинни поняла, что её руки уже обвились вокруг его шеи. Она больше не контролировала свои действия. Поначалу простого давления его губ на её губы казалось достаточно. Во всех снах он лишь дразнил её лёгкими прикосновениями своих губ, после чего Джинни обычно просыпалась.

Теперь же она получила больше, но этого всё равно было недостаточно. Джинни скользнула язычком в его рот, давая понять, что он может сделать то же самое. И Малфой послушался, целуя ее медленно и чувственно. Он углубил поцелуй, его руки заскользили по её телу вверх и вниз, отчего кожу начало покалывать, и Джинни безумно хотелось большего.

Джинни хотелось остаться в его объятиях, чувствуя истинное наслаждение, способное удовлетворить её желание. Это был самый продолжительный поцелуй из всех тех, что были раньше. Но, как бы там ни было, он по-прежнему был недостаточно долгим.

Они оба услышали красноречивое покашливание, кто-то определённо пытался привлечь их внимание.

С крайней поспешностью Драко и Джинни отскочили друг от друга, понимая, что были пойманы на горячем. Из-за спешки они умудрились снова оказаться в зоне действия комбинации ингредиентов и тут же почувствовали, как попадают под их дурманящее влияние.

1) Aрабе́ск (фр. arabesque — арабский) — одна из основных поз классического танца. Поза активно используется в хореографической лексике как классического, так и современного балета.

Выполнение в чистом виде: Опорная нога стоит на целой ступне, на полупальцах или на пальцах (пуантах), а рабочая нога поднята на 30°, 45°, 90° или 120° вверх с вытянутым коленом. Проходящим движением или связующим с другой позой может быть plié (приседание) на опорной ноге, а также в прыжке (фр. saut) и с вращением. Позу можно бесконечно варьировать.

Вернуться к тексту

— Чем, во имя Салазара, вы здесь занимались? — зашипел Снейп сквозь зубы.

При обычных обстоятельствах Драко и Джинни стояли бы, прикусив языки, но находясь под временным воздействием комбинации редких магических компонентов, выросших в природной среде на довольно маленьком периметре, они просто не смогли не ответить.

Глядя на профессора расфокусированным взглядом, с лёгким раздражением в голосе Драко предельно честно ответил:

— Мы целовались.

— Минус сорок баллов с каждого и отработка! Надеюсь, вы действительно считаете, что оно того стоило, — отрезал Снейп.

По-прежнему подвергнутая влиянию Джинни почувствовала необходимость ответить:

— Да, определённо стоило.

Снейп готов был метать молнии.

— Мистер Малфой, мисс Уизли, следуйте за мной.

Они подчинились беспрекословно. Какое-то время они молча шли за ним обратно по тропинке к замку, пока эффект от комбинации компонентов не прекратил своё действие. Драко и Джинни обменялись пристыженными улыбками, но промолчали. Они уже и так достаточно влипли.

* * *

Джинни и Драко выслушали лекцию о том, насколько неподобающе они себя вели, особенно, учитывая тот факт, что являлись старостами. Джинни показалось довольно забавным то, насколько некомфортно чувствовал себя Снейп, рассказывая им о подобных вещах. Когда они отбывали своё первое наказание, сразу после обеда, профессор настоял на том, чтобы они сели за отдельные парты в разных концах класса.

Снейп заставил их написать эссе о феномене экологической амальгамации, и насколько она важна при создании зелий. Видимо, мастер зелий полагал, что они не смогут выполнить и половины задания, поэтому был крайне удивлён, обнаружив, что и Джинни, и Драко написали более трёх футов по теме.

Они дожидались его вердикта в полной тишине, пока Снейп читал содержимое их свитков. В итоге, он проинформировал их, что на этот раз не сообщит директору об инциденте, так что они не лишатся своих значков. Джинни накрыло облегчение, меньше всего на свете ей хотелось получить вопиллер от мамы. Также Снейп сообщил им, что назначенная отработка продлится до пятницы, но задания будут в ином русле: им предстояло вручную драить котлы и обдирать щетинисто-спинных улиток.

Когда Джинни, наконец, добралась до гостиной Гриффиндора, то очень обрадовалась, увидев, что Колин ещё не ушёл спать. Она посвятила его во все детали событий прошедших дней, включая рассказ о её небольшом представлении на берегу озёра для Панси. Однако Джинни не спешила признаваться в резком снижении ненависти к Малфою, наблюдавшейся у неё за последнюю неделю. Колин же знал подругу достаточно хорошо, чтобы заметь, что она всё время выглядела рассеянной и отстраненной, и Джинни прекрасно понимала, что он сможет легко догадаться, по какой причине это с ней происходило. Так что она всеми силами пыталась избежать упоминания виновника этих изменений, чтобы уклониться от его обсуждения.

— Колин, что я творю? — спросила Джинни отчаянно. Она закрыла лицо руками, было уже поздно, и она как раз закончила рассказывать ему об отработке у Снейпа.

— Я не вижу, в чём проблема. Ты нравишься ему. Он нравится тебе. Я думаю, тут всё довольно просто, — Колин обладал природной способностью упрощать вещи настолько, что они обретали вполне очевидный смысл. Но Джинни не спешила соглашаться с его выводами.

— Стоит ли напоминать тебе, каким отъявленным гадом он был прежде? Даже если не брать во внимание тот факт, что он перецеловался с таким количеством девчонок, что даже не может вспомнить, сколько именно их было. Вероятно, я просто ещё одна засечка на его ремне! — Джинни так и застыла с открытым ртом, испугавшись, что это предположение может оказаться правдой.

— Звучит так, словно ты рассматриваешь возможность какого-то рода отношений с ним, — Колин расплылся в улыбке. — Возможно, даже чего-то более серьёзного, чем просто поцелуи.

— Ладно, признаю, целоваться с ним это как… — Джинни мечтательно вздохнула и не смогла найти подходящих слов для описания поцелуев с Драко Малфоем.

— Представляю себе, — протянул Колин со смешком.

— Насколько ужасно увлечься кем-то только из-за поцелуев? — Джинни нарушила собственное правило «сначала выяснить, что парень действительно тебе нравится, и лишь потом целоваться с ним». Хотя это случилось не по её вине. Драко был тем, кто первым прикоснулся своими восхитительными губами к её губам, и с тех самых пор она не могла насладится ими настолько, чтобы этого показалось достаточно.

— Ты действительно думаешь, что это единственная причина, по которой ты ему нравишься?

— Это единственное реалистичное объяснение, которое я могу найти, чтобы хотя бы задуматься о возможности пойти на свидание с ним.

— То есть, ты хочешь сказать, что ты готова пойти с ним на свидание, только потому что он хорошо целуется? — хмыкнул Колин. — Знаешь, думаю, тебе не стоит беспокоиться об опасности стать ещё одной засечкой на его ремне. Это скорее Драко следует переживать, что он может стать лишь ещё одной засечкой на твоём.

— Я уверена, тебе хорошо известно, Колин Криви, что на моём ремне нет никаких засечек, — заявила Джинни уничижительно. Если верить Рону, её мама, наложив Чары Целомудрия, позаботилась о том, чтобы там ни одной и не появилось вплоть до неопределённого момента в будущем. Джинни до сих пор не могла понять, то ли Рон сказал это просто, чтобы насолить ей, или в этом заявлении всё-таки была доля истины.

— Не могу сказать, что стал бы тебя винить из-за того, что всё, что тебя в нём интересует — это поцелуи, — Криви многозначительно хмыкнул. — Он довольно лакомый кусочек.

— Колин! Что бы Блейз сказал на это! — засмеялась Джинни.

— Уверен, он бы со мной согласился! К счастью для тебя, Драко уже успел сообщил Блейзу, что не является геем. В противном случае, у тебя был бы серьёзный соперник. Впрочем, как и у меня, — заключил он, продолжая лукаво улыбаться.

— Как удачно всё разрешилось! Думаю, мне стоит заявить своё право на то, что именно я спасла ваши отношения с Блейзом, — добавила Джинни, смеясь.

— Ты только что сделала это.

— Не могу поверить, что мы действительно это обсуждаем, — она вздохнула.

— Так же, как и я, — кивнул Колин. — Ты слишком много думаешь, Джин. Если хочешь знать моё мнение, думаю, тебе действительно стоит пойти с ним на свидание. И я уверен, здесь дело не только в поцелуях.

— Ты прав, ещё мне преподнесли дорогие подарки. Первоклассные ухаживания, первоклассные поцелуи — о чём ещё может мечтать девушка? — отметила она цинично.

— Это не то, что я имел в виду, Джин, — сказал Колин куда более серьёзно, чем прежде. — Я прекрасно знаю, что ты не меркантильна. А ещё ты не из тех, кого интересуют исключительно поцелуи. Я думаю, ты разглядела в нём что-то хорошее, просто ты боишься это признать.

Джинни задумалась, удивившись, как Колину удавалось понимать её настолько хорошо. Иногда она ловила себя на мысли, что друг знает о ней такое, чего и она сама о себе не знала.

— Так, а что насчёт ваших с Блейзом отношений? — поинтересовалась Джинни, меняя тему. Ей не нужно было ни в чём признаваться Колину. Признание чего-то вслух могло приблизить реальность к чему-то, с чем Джинни пока ещё не смогла бы справиться.

Колин взглянул на неё пристально и сказал:

— Я оставлю всё как есть сейчас, но мы обязательно вернёмся к этому разговору позже, — а потом продолжил беседу, рассказывая о своих процветающих отношениях с Блейзом.

* * *

— Не могу поверить, что Снейп поймал вас двоих целующимися, — Забини изо всех сил пытался сдержать рвущийся наружу смех.

— Я тоже, — Драко вздохнул. — Он назначил нам отработку и снял баллы, но Джинни сказала, что оно того стоило.

— Да неужели? — поражённо протянул Блейз. — Должно быть, поцелуй действительно был захватывающим.

Драко просиял:

— Определённо.

— Значит, в ваших отношениях намечается прогресс? — с любопытством уточнил Блейз.

— Понятия не имею, — Драко нахмурился. — Она чертовски непоследовательна. Ты же видел, что она учудила возле озера, да?

Блейз кивнул.

— А после этого заявила мне, чтобы я отдал браслет Панси, ты можешь в это поверить?

Блейз выглядел озадаченным.

— В таком случае, как вы в итоге перешли к поцелуям?

— Думаю, было что-то в воздухе, — Малфой усмехнулся хитро, чем ещё больше запутал Блейза. — Но она всё-таки признала, что это стоило наказания, и я предельно уверен, что она говорила правду. А ещё я снюсь ей каждую ночь. Это должно что-то значить, даже если цветы в каком-то роде спровоцировали эти сны, — размышлял он вслух.

— Погоди секунду, что всё это значит? Она что, действительно призналась тебе, что ты ей каждую ночь снишься?

Драко прикусил язык. Он всего лишь снова размышлял вслух, он практиковал это с тех самых пор, как начал посещать колдопсихолога. Он никому не говорил о секретных преимуществах цветов или браслета.

— Блейз, я собираюсь тебе кое в чём признаться, но ты должен поклясться, что никому, понимаешь, вообще ни одной душе не скажешь об этом, — Драко решил, что будет проще рассказать обо всём Забини, чем промолчать, надеясь, что он не упомянет об этом при Колине, и они не придут к какому-либо выводу или, не приведи Мерлин, расскажут Джинни.

Блейз достаточно хорошо умел хранить секреты, особенно, когда знал, что именно должен сохранить в тайне.

— Что ты сделал? — спросил подозрительно Забини, прекрасно осознавая, что Драко поступил в угоду своим коварным мотивам.

Малфой рассказал ему о Нашептывателе Снов и цветах страсти.

Блейз неверяще покачал головой.

— Как только Уизли узнает, то убьёт тебя, разорвет на мелкие кусочки.

— Ты имеешь в виду, если. Если она узнает, — Драко снова усмехнулся. — Но она не должна об этом узнать, понимаешь?

— Как скажешь, — Блейз вздохнул.

* * *

— Отработка? Снова? — воскликнула Гермиона поражённо. Джинни сидела на завтраке вместе с Колином и трио. Меньше всего на свете ей хотелось упоминать об отработке, но у неё не было другого выхода, так как ей предстояло пропустить тренировку по квиддичу этим вечером. Гарри был капитаном и потребовал огласить причину, из-за которой она собиралась пренебречь тренировкой, а Джинни никак не могла заставить свой мозг придумать какую-нибудь правдоподобную ложь.

— Что ты вытворила на этот раз? Рассыпала магический порошок в подземельях? Не могу поверить, что Снейп опять назначил тебе отработку! — заявил Гарри раздраженно.

— Мне придётся пропустить также и пятничную тренировку, — робко добавила Джинни. Она начинала чувствовать стыд из-за того, что её поймали, и надеялась, что больше не придётся объяснять причины наказания.

Рон хотя бы выглядел достаточно рассеянным, продолжая нервно оглядываться по сторонам. Он явно не обращал внимания на разговор, лишь пробормотал что-то неразборчивое о возможных причинах её наказания.

— Отработка продлится аж до пятницы? Но почему? — Гарри же определённо был разозлен куда сильнее. Две пропущенные тренировки — плохая новость для команды.

Джинни принялась усиленно обдумывать подходящий ответ, когда Колин начал отвечать вместо неё, дьявольская улыбка заиграла на его губах:

— Её наказали, потому что она по… ай! — Джинни пнула его в голень под столом.

— По… побила Малфоя! На Продвинутом зельеварении! — наконец, договорила она, после чего пнула Колина ещё раз.

— Ай! — скривился он, глядя на Джинни.

— Твой вросший ноготь на ноге снова болит, Колин? — спросила Джинни с нажимом. Иногда Криви бывал крайне противным. Гарри и Гермиона подозрительно переводили взгляд с Джинни на Колина.

— Ты побила Малфоя! — Рон, наконец, вернулся к теме их беседы. Он выглядел обрадованным этой новостью.

— Ну да. Ничего невероятного, знаешь, — ответила Джинни, слегка краснея и продолжая тихо сквозь зубы ругать Колина.

Рон собирался попросить её рассказать подробнее, но в Большом Зале начали появляться совы с утренней почтой. Рон нервно взглянул вверх, у него был такой вид, словно его раздирали противоречия.

— Я… гм… должен закончить домашнюю работу! — выпалил он и поспешил к дверям.

Гарри и Гермиона обменялись пораженными взглядами, а затем Сычик приземлился прямо перед ними с небольшим свертком, привязанным к его лапе.

— Похоже, это посылка для Рона, — прокомментировал Гарри, узнавая крошечного совенка. — Я, пожалуй, заберу для него сверток.

Он попытался отвязать посылку, когда маленький совенок ущипнул его за палец. Гарри отдернул руку, потирая кожу в том месте, куда пришёлся клюв совы.

— Сычик, в чём проблема? — спросил он обиженно.

Маленький совенок начал прыгать по столу, приближаясь к Гермионе, он протянул ей лапку и тихо ухнул.

Джинни улыбнулась, видимо, Рон хоть раз всё-таки прислушался к её словам.

— Похоже, Сычик получил конкретные инструкции по поводу того, кому должен вручить сверток, — произнесла она с лёгким хихиканьем.

Джинни заметила, что Гермиона слегка покраснела, пока отвязывала посылку от лапки совы. Она открыла коробочку и достала клочок пергамента, сложенный в несколько раз, чтобы поместиться внутри.

Они все наблюдали за тем, как она прочла содержимое послания. Гермиона покраснела ещё сильнее. Она заглянула в коробочку и достала оттуда медальон в виде герба Гриффиндора на изящной золотой цепочке. Она открыла медальон, заглянула внутрь, а потом улыбнулась сама себе и снова закрыла его.

— Мне надо идти! — объявила она неожиданно, поспешно закрывая коробочку и направляясь к дверям. Джинни была уверена, что она бросилась на поиски Рона.

— Ну, давно пора! — прокомментировал Гарри, улыбнувшись вслед убежавшей Гермионе.

— Теперь нам надо найти кого-то для тебя! — воскликнула Джинни, почувствовав потребность побыть свахой.

— Так твой таинственный поклонник уже открыл свою личность? — спросил Гарри, и Джинни заметила разочарование, промелькнувшее в его глазах.

— Я… Не знаю… — неуверенно пробормотала она.

Гарри покачал головой и поднял глаза, словно намеревался что-то сказать, но Джинни решила, что это самое подходящее время, чтобы побыстрее убраться из Большого Зала.

— Увидимся за ужином, Колин, — Джинни поспешно направилась к чулану для мётел, который находился рядом с квиддичным полем.

Она чувствовала вину за то, что пропускала все тренировки на этой неделе, так что решила пожертвовать обедом ради пары кругов над стадионом. Джинни открыла дверь и зашагала прямо к Пегасус Вортексу, который находился на одной из верхних полок. Она взмахнула палочкой и произнесла пароль, чтобы открыть ящик с метлой.

— Вексатио Меркатус Диссолутум! — прошептала Джинни, наложившая охранное заклинание на метлу просто на всякий случай, чтобы никому не пришло в голову украсть её. А если бы кто-то и рискнул, то тут же получил бы надпись «вор» на лбу, и его бы трясло каждый раз при приближении к метле. Джинни научилась этому заклинанию у Билла, когда они последний раз были в Египте. Также Билл рассказал, что надпись на лбу можно убрать лишь при помощи специального зелья Игноско (также известного как зелье помилования), которое должно быть приготовлено человеком, наложившим охранные чары. Одним из ключевых ингредиентов зелья был сок абачи, достать который зачастую было неимоверно сложно, ведь из абачи можно добыть сок только в первый день високосного года. Билл предупредил её, что такую магию стоит использовать лишь для защиты исключительно дорогих и ценных вещей.

— Тебе не кажется, что это слишком серьёзная защита для метлы? — Джинни даже не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кому принадлежит этот голос.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, Малфой! — заявила она, сжимая метлу в руках.

— Это было контрзаклинание для одного отвратительного проклятия против воров. Тебе стоит быть более осторожной и оглядываться по сторонам до того, как его произносить. Уверен, что, во-первых, именно это заклинание наверняка запрещено использовать в Хогвартсе. А во-вторых, теперь я знаю, как украсть твою метлу.

Джинни развернулась к нему, заметив, что он стоит в дверях, хитро улыбаясь. Она молча приказала своему сердцу перестать колотиться так сильно, хотя и понимала, что оно вряд ли послушается. Такая реакция на присутствие Малфоя уже стала обычной для неё. Здравый смысл убеждал бороться с желанием снова его поцеловать, ведь для этого не было никаких причин.

«Кроме ощущения абсолютного наслаждения от прикосновения его губ к моим», — подумала Джинни.

— Если ты намерен украсть мою метлу, то зачем вообще прислал её мне? — парировала она. — И вообще, с каких это пор тебя волнуют правила Хогвартса по защите мётел?

Джинни удивилась, что ему было известно это древнее заклинание, хотя с чего бы ей изумляться, ведь это была как раз та категория вещей, которой Малфою следовало интересоваться. Джинни неохотно напомнила себе, что и сама с повышенным интересом изучала античные заклинания. Она посчитала тревожным звоночком тот факт, что у них заметно увеличилось число общих тем.

— Конечно, я не собираюсь красть твою метлу, я просто поделился наблюдением. И ты права, я никогда особо не переживал из-за Хогвартских правил о типах заклинаний, разрешённых к использованию для защиты нашего оборудования. Большинство из дозволенных довольно убогие с точки зрения безопасности, а мне бы тоже совершенно не хотелось, чтобы к моей метле прикасался кто-то чужой, — с усмешкой пояснил он.

— Да неужели? — Джинни остановилась и посмотрела на него, вскинув бровь. — Вексатио Меркатус Диссолутум! — произнесла она и взмахнула палочкой над метлой Драко, тоже Пегасус Вортекс. Проклятие, которое он наложил, с силой ударило бы об землю каждого, кто рискнул бы прикоснуться к метле. Это было куда более сильное отбрасывающее заклинание, чем было позволено в школе. Джинни прошептала его пароль и левитировала метлу Малфоя с полки прямо к его ногам.

Глаза Драко расширились от удивления, ведь она знала не только заклинание, но и то, как его успешно снять. Движения палочкой, необходимые для этого, были довольно хитроумными.

— Возможно, тебе тоже не помешает более тщательно проверять окружающее пространство на наличие любопытных глаз и ушей, — съязвила в ответ Джинни. — Я ведь тоже могла украсть твою метлу.

— Один-один! — ответил Драко вкрадчиво, всё ещё глядя на неё с восхищением. — Все-таки хорошо, что я послал тебе такой же Пегасус Вортекс.

Джинни присела на лавку, игнорируя его взгляд и перебирая прутики метлы. Она делала всё, чтобы сохранить метлу в максимально хорошем состоянии, у неё уже вошло в привычку применять средства по уходу за метлой до и после её использования. Джинни провела стандартные процедуры лишь чуть более тщательно и неспешно, надеясь, что Малфой прекратит пялиться на неё и, схватив свою метлу, отправится на поле, тем самым оставив её в покое. Джинни нужна была пара минут, чтобы собраться с мыслями, потому что её расстраивала неспособность контролировать своё непомерное желание снова поцеловать его. Надо было заставить его уйти до того, как она рискнет поддаться соблазну.

— Метла уже у тебя в руках, разве ты не собирался полетать над стадионом? — произнесла Джинни как можно более ровно, по-прежнему не поднимая глаз.

— Я пришёл сюда не за метлой, — Малфой ухмыльнулся, это было слышно по одной лишь интонации его голоса.

— А, — отозвалась Джинни нейтрально. — Ну, а мне надо тренироваться. Гарри недоволен, что мне предстоит пропустить сегодняшнюю тренировку, так что я, пожалуй, пойду.

Она хотела встать и быстро выйти, но Малфой находился как раз между ней и дверью, а её ноги отказывались слушаться, так что Джинни даже не сдвинулась с места.

Драко присел на лавку рядом с ней.

— Малфой… — начала было она, но аромат его одеколона как раз коснулся её носа, и Джинни вдруг отвлеклась, сбившись с мысли.

«Мерлин, что же со мной творится?!»

— Почему ты противишься этому, Джинни? — задал Драко резонный вопрос. — И не говори, что не понимаешь, о чём я.

Она подняла голову и натолкнулась на прямой взгляд его серых глаз.

«Чёртов Малфой с его чёртовыми завораживающими глазами!» — пронеслось у неё в голове.

Джинни вздохнула.

— Малфой…

— Драко, — поправил он.

Джинни замолчала на секунду.

— Ладно, я признаю, что ты обладаешь весьма приличными способностями в поцелуях, хотя, вполне очевидно, что у тебя просто было довольно много возможностей попрактиковаться, — пробормотала она слегка раздражённо. — Так что вперёд, добавь и меня в свой невероятно длинный список девушек, которые наслаждались твоими поцелуями, и покончим с этим.

Он улыбнулся.

— Я счастлив, что мне, наконец, удалось достичь затребованных тобой стандартов.

Джинни задержала на нём взгляд. Весь здравый смысл покинул её, и слова сорвались с языка до того, как она осознала, насколько безумно они звучат.

— Ты прав. Я устала бороться с безудержным желанием поцеловать тебя. Единственное, что мне следует сделать, так это выбросить тебя из головы, — произнесла она слегка раздосадовано.

Её слова застали Драко врасплох:

— Что ты имеешь в виду, говоря, что хочешь выбросить меня из головы? — уточнил он, по-прежнему ухмыляясь.

— Тебе не кажется это… это… что бы это ни было между нами…

— Взаимное притяжение? — подсказал Малфой.

— Да! НЕТ! Да… Тебе не кажется это странным? Ты мне даже не нравишься!

— О чём ты не устаёшь мне напоминать. Прекрасно, тогда расскажи мне, — заявил он, скрещивая руки на груди и продолжая дьявольски улыбаться, — каким образом ты собираешься выбросить меня из головы? Хотя я, признаться, вполне доволен тем фактом, что мне таки удалось туда попасть.

Джинни закатила глаза.

— Не могу поверить, что я действительно это предлагаю, — проворчала она, обращаясь скорее к себе самой. — Это не то, что я обычно предпринимаю, но в данном случае я не вижу другого способа разобраться с этим.

— И что же ты предлагаешь? — Драко находил забавным то, что она по-прежнему отрицала свою симпатию.

— Давай поддадимся этому абсурдному влечению в достаточной мере и потом покончим с этим!

— Ты предлагаешь целоваться до беспамятства, пока нам не надоест? — переспросил Малфой.

— Именно, — Джинни проигнорировала прозвучавший в его словах фривольный намёк.

— Как по мне, звучит отлично, — кивнул он воодушевлённо. — Думаю, мы можем встречаться в чуланах для мётел или пустых классах, пока мы, как ты деликатно обозначила, не выбросим это из головы.

— Ага.

— Ты же осознаёшь, что мы сейчас в чулане для мётел, правда? — в его тоне послышалось озорство.

— Ага, — снова отозвалась Джинни, правда, на этот раз чуть менее уверено.

— Значит, получается, что мы должны целоваться? — заявил Драко, подвигаясь ближе к ней.

— Ага, — повторила она в третий раз, а от одной мысли о поцелуе закружилась голова.

— Мы так и не закончили то, что начали в лесу, — заметил он, приближаясь вплотную к Джинни. Она подумала, может ли он услышать бешеный стук её сердца, и опять удивилась. И как только Драко Малфою удаётся проделывать это с ней?

— Аг… — снова начала она, но была прервана нежным касанием его губ к своим губам. Джинни почувствовала, как его пальцы ласково перебирают её волосы, и шумно выдохнула, когда он начал прокладывать дорожку лёгких поцелуев от её губ к шее и обратно. Снова вернувшись к её рту, Малфой провёл языком по её нижней губе, и Джинни послушно подалась вперёд, отвечая ему. Но когда она уже готова была углубить поцелуй, Драко ласково отстранился.

— В твоей теории есть один недочёт, — произнёс он, заглядывая Джинни в глаза.

Она поверить не могла, что он прервал поцелуй, чтобы поговорить.

— И какой же? — уточнила Джинни немного раздражённо.

— Что будет, если нам это не наскучит? — спросил Драко, и лукавая улыбка снова заиграла на его губах.

Эта мысль уже приходила Джинни в голову, но она была убеждена, что это временно. Малфой не мог оставаться с одной девушкой достаточно долго, чтобы запомнить её имя. И Джинни, понимая это, не собиралась позволить себе излишнюю эмоциональную вовлеченность в отношении человека, который был не способен ни на что большее, чем непродолжительная связь. Им наверняка наскучит это всё довольно скоро, должно наскучить. Джинни была уверена, что не позволит Драко зайти так далеко, как некоторые девушки уже позволили. И как только они достигнут запретной черты, он наверняка переключится на кого-нибудь, кто позволит большее.

Джинни решила, что Рон всё-таки прав, Малфою нужно от неё лишь одно, но эта мысль её совсем не расстроила. Она была уверена, что сможет справиться со всем, что Драко попытается попробовать с ней. Так что сейчас Джинни была намерена просто наслаждаться этими восхитительными поцелуями, которых никогда не изведывала прежде.

— Я практически уверена, что это рано или поздно произойдёт, так что, на твоём месте, я бы не слишком беспокоилась по этому поводу, — заявила она твёрдо, не понимая, зачем было прерываться ради такого глупого вопроса.

— Пойдём со мной в Хогсмид.

Джинни была озадачена неожиданной сменой темы разговора.

— Я и так пойду с тобой в Хогсмид, дубина. Я же проспорила, забыл?

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной по собственному желанию.

Драко говорил серьёзно, и это привело Джинни в ещё большее замешательство.

— Я думала, мы уже договорились насчёт того, что будем просто целоваться, пока нам не надоест, и мы не покончим с этим, — подытожила она чётко.

Малфой хмыкнул.

— Забавно… Обычно это я использую девушек, чтобы удовлетворить свои потребности. Никогда бы не подумал, что окажусь с другой стороны этой ситуации.

Джинни взглянула на него пристально.

— Я думала, это станет идеальным решением. Я уже устала от необходимости бороться со всеми этими романтическими мыслями о тебе, — пожаловалась она и задумалась, почему вдруг совершенно перестала контролировать всё, что говорит. Её мысли так легко складывались в совершенно искренние фразы, без промедления срываясь с губ.

— Романтические мысли? — Драко удивлённо вскинул бровь. Он прекрасно знал о её снах, но было забавно услышать, как она признает, что у неё возникают некоторые фантазии с его участием. — И какие именно?

— Не твоего ума дело! Но это, вероятно, вызвано тем, что ты играл роль своего рода Казановы, а я не намерена стать ещё одной из твоих жертв. Я не поддамся на всю эту романтическую чепуху, которой ты пытаешься меня зацепить, — заявила она с вызовом.

— Я считал, красивые ухаживания — это то, о чём мечтает каждая девушка, — отозвался Драко, озадаченный тем, что она изо всех сил пыталась не придавать его широким жестам никакого значения. И Джинни явно была намерена всё отрицать.

— Неужели это срабатывало со всеми твоими предыдущими жертвами без исключения? Не верится, что хоть одна или две из них не догадались, в какую игру ты играешь.

Малфой на секунду задумался.

— Честно говоря, я раньше не делал ничего подобного для других девушек. Они обычно шли прямо мне в руки, ни секунды не сомневаясь, — насмешливо заметил он с привычной ухмылкой.

— Так мне теперь полагается почувствовать себя особенной? — уточнила Джинни с сарказмом. Она не могла поверить, что ни одна из девушек даже не попыталась сопротивляться ему.

— Конечно, и вообще странно, что ты приплела сюда Казанову. Он использовал Амортенцию и Обворожительные чары, в то время как я полагаюсь исключительно на свой притягательный облик и природное очарование, — нахально ответил он с явной самоуверенностью в голосе.

Джинни попыталась изобразить на лице крайнее сомнение, но ей это не удалось.

— Ну конечно, и именно поэтому ты оправил мне Огненные лилии, да? Чтобы быть очаровательным как всегда? — она окинула Малфоя всезнающим взглядом.

— Я решил, что они тебе понравятся, — произнес он в очень слабой попытке звучать невинно, хотя прекрасно понимал, что она подловила его. Драко удивился, что Джинни ещё не предприняла попыток наслать на него непростительное. По правде говоря, она выглядела так, словно считает его попытку забавной.

— Сомневаюсь, что они мне понравились так сильно, как ты себе представлял. К счастью, у моей соседки по спальне, Мо, аллергия на цветочную пыльцу, поэтому в первый же день, как я получила лилии, мы использовали специальное заклинание, убирающее пыльцу.

— Что? — Драко поражённо моргнул. — Так ты вообще не попала под действие Огненный лилий?

— Нет, хотя, признаться, это было бы замечательным объяснением желанию с тобой целоваться. Я провела полдня в библиотеке, изучая цветы страсти, после того, как Дэннис и Невилл рассказали мне о невероятных свойствах Огненных лилий. Их чарующий аромат совершенно безвреден, если избавиться от пыльцы.

Малфою эта информация показалась невероятно интригующей. Уголок его губ пополз вверх в изумлённой улыбке.

— Значит, я завоевал твою симпатию, только благодаря своему природному очарованию.

— Я бы не спешила так радоваться на твоём месте. Мне хотелось придушить тебя за то, что ты отправил мне цветы страсти, но потом я пришла к выводу, что это весьма экстравагантно, ведь ты решил прибегнуть к подобным методам, чтобы понравиться мне.

— Но я же тебе не нравлюсь, — напомнил он.

Джинни покачала головой.

— Однако ты по-прежнему убеждён, что я нравлюсь тебе. Хотя я считаю, что тебе просто нравится со мной целоваться, поэтому обе эти идеи немного сбивают меня с толку.

— А меня обе устраивают, — сказал он просто.

— Да неважно, — выдохнула Джинни с напускным равнодушием. — Я признаю, что поцелуи с тобой приносят мне удовольствие, поэтому мы можем поддаться влечению, или как ты там хочешь это назвать. Когда же пресытимся им, то разойдемся каждый своей дорогой. Я вернусь к оправданной ненависти к тебе, а ты будешь и дальше презирать всех Уизли.

— А что, если я решу, что хочу большего, чем просто поцелуи? — спросил Драко, и его глаза вспыхнули азартным блеском.

— Печально для тебя, поскольку я не позволю тебе ничего большего, — заявила Джинни уверенно. А потом вдруг задумалась, что именно он имел в виду под «большим».

— Поживём-увидим, — усмешка на его губах стала ещё более дьявольской. — Так ты хочешь пойти со мной в Хогсмид?

— Нет. Что, по-твоему, подумают люди, когда увидят нас вместе? Почему бы нам просто не остаться здесь и не продолжить целоваться? — предложила она, осознавая, что Драко рассматривает Хогсмид как полноценное свидание. А свидания не входили в план их легкомысленной связи. К тому же, Джинни с куда большим наслаждением проведёт день за поцелуями с ним в какой-нибудь изолированной комнате.

— Пусть думают, что хотят. И ты в любом случае пойдёшь со мной, — настаивал Малфой.

— Мне показалось, ты говорил, что хочешь, чтобы я пошла только по собственному желанию.

— Я не сказал только по собственному желанию, но всё же было бы предпочтительнее, если бы ты пошла добровольно.

— Я не пойду.

— Ты что забыла? Я же сын Пожирателя смерти. Я хорошо обучен техникам накладывания Империуса. Ты пойдёшь со мной и хорошо проведёшь время, хочешь ты того или нет, — заявил он насмешливо, делая страшные глаза.

— Вот таким образом был раскрыт истинный секрет непобедимого Малфоевского очарования! — парировала Джинни с саркастичной улыбочкой. — Мне всегда казалось подозрительным, что столько девушек так легко попадалось на твою удочку.

— И это включая тебя, — сообщил он. — Заметь, к тебе я даже не применял Империус. — И добавил, просто чтобы взглянуть на её реакцию: — Пока.

— Я сомневаюсь, что у тебя достаточно навыков, чтобы контролировать меня при помощи Империуса, — заявила Джинни твёрдо. — К тому же, ты мне нужен исключительно для поцелуев. Я не собираюсь увлекаться ничем, кроме твоих губ.

— Ну, если тебе так нравится в это верить, то пусть. Отрицание — лишь первая стадия в принятии неизбежного, знаешь ли, — фыркнул Драко, наблюдая за её попытками убедить его и себя, что притяжение между ними вызвано исключительно физическим влечением.

— Я не нахожусь в стадии отрицания, — настойчиво заявила Джинни.

— Твои поступки говорят об обратном, — он нарочно дразнил её.

Джинни выглядела так, словно собирается что-то добавить, но не могла подобрать подходящих слов. В чём-то он был прав. Она была недостаточно осмотрительной, показав, что приревновала его к Панси, но Джинни не собиралась впредь допускать подобных ошибок.

— Но если так тебе легче, можешь продолжать думать подобным образом, пока я не решу по-другому, — продолжил он, так как Джинни по-прежнему молчала.

— Пока ты не решишь? Я так не думаю. И когда ты, чёрт возьми, собираешься сказать мне, как снять этот дурацкий браслет? — вспылила она, злясь по большей мере на саму себя. Ей нравился браслет, но пока она его носила, Малфой, вероятно, укреплялся в мысли, что она всё больше поддаётся его чарам. — Одному Мерлину известно, какое хитроумное заклинание ты мог использовать для украшения, если ты был в отчаянии настолько, чтобы отправить мне Огненные лилии.

— Я не был в отчаянии, когда отправлял тебе цветы. Ты жутко злилась на меня, и мне надо было найти способ немного сгладить ситуацию, чтобы ты не стала ненавидеть меня ещё больше, чем прежде. В любом случае, они видимо, не слишком-то помогли, раз ты избавилась от пыльцы. Хотя ты по-прежнему разговариваешь со мной, а значит, кое-какой прогресс всё же имеется, не находишь?

— Нет.

— А ещё совершенно невероятно, что ты не предприняла никаких серьёзных попыток, чтобы снять браслет, — отметил Драко.

— Это я уже в третий раз спрашиваю тебя, как его снять, забыл?

— Учитывая, насколько упрямо и решительно ты себя обычно ведёшь, это вряд ли можно назвать серьёзными попытками. Но я удовлетворю твоё требование завтра, — вероломная улыбка коснулась его губ.

— Великолепно. Мне надо тренироваться.

Джинни ещё больше разозлилась на себя. Она подпустила Малфоя слишком близко, а это было последним, что стоило сделать. Джинни не была до конца уверена, что ей окажется достаточно одних лишь поцелуев. Хотя и ожидала, что Малфою-то как раз только этого и надо. Даже не смотря на то, что он не раз убеждал, что она действительно ему нравилась, Джинни с трудом верилось, что он останется вместе с ней дольше двух минут, если их отношения примут серьёзный оборот. Если она не будет питать ложных надежд на его счёт, то и не разочаруется в итоге.

— Увидимся, Казанова, — она поднялась на ноги и стремительно прошла мимо него.

— Я должен сказать тебе ещё кое-что, — заявил Драко, следуя за ней.

Джинни остановилась у двери и обернулась, готовая в самой жёсткой форме объяснить ему, что у неё совершенно нет времени на разговоры с ним. Но едва развернувшись, Джинни почувствовала его ладони, скользнувшие на её талию, и горячие губы, снова прильнувшие к её губам. В ту же секунду Джинни практически полностью потерялась в страсти поцелуя, выпустив из рук метлу и позволив ей упасть на пол. Она обвила шею Драко руками и притянула его ещё ближе к себе, полностью отдаваясь поцелую. Она едва ли заметила, как Малфой, не отрываясь от её рта ни на секунду, с глухим звуком впечатал её в дверь. Джинни была слишком обескуражена головокружительным восторгом от того, что снова целуется с Драко Малфоем.

Они совершенно потеряли счёт времени, не зная, сколько минут прошло, пока они, наконец, не оторвались друг от друга. Мысли Джинни перепутались окончательно, настолько, что она не могла даже говорить. Она вообще не имела понятия, что в сложившейся ситуации можно сказать, но восторженное «Вау!» в какой-то момент таки сорвалось с её губ.

— Я, пожалуй, соглашусь с тобой, — кивнул Драко. Джинни показалось, что он выглядит куда более спокойным по сравнению с тем, как она себя чувствовала в этот момент. Адреналин, вызванный его поцелуями, всё ещё бурлил в крови.

— Думаю, теперь мне следует отпустить тебя на тренировку, — произнес он со сбившимся дыханием. Малфой посторонился, чтобы дать ей возможность выйти, но его обычная ловкость неожиданно ему изменила. Так что Драко каким-то образом споткнулся о собственные ноги и свалился на землю, приземлившись на пятую точку. Джинни прикрыла рот ладошкой в попытке сдержать смех, рвущийся наружу. Драко тут же вскочил на ноги, выглядя максимально хладнокровно, хотя лёгкий румянец всё же проступил на его щеках.

Джинни наконец совладала с хихиканьем, когда вдруг услышала голос своего брата, приближающегося к чулану с той стороны двери.

— …сразу и приступим, я только захвачу мётлы…

Глаза Джинни в ужасе расширились от перспективы быть застуканной Роном в чулане для мётел в компании Малфоя.

— Дерьмо! — выдохнула она, наваливаясь на дверь всем своим весом, чтобы не позволить Рону открыть её с той стороны.

— Эй! — послышался с улицы приглушенный возглас её брата, когда он попытался открыть дверь. — Чёрт, заклинило! Эй! Гарри! Гарри, помоги мне тут!

— Дерьмо! — снова выругалась Джинни.

Малфой выглядел куда более заинтригованным ситуацией.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — прошептал он, пытаясь подавить смешок.

Шестерёнки быстро закрутились в её голове. Джинни попыталась успокоиться и подавить нарастающую панику.

— Помоги мне с этим, — донесся до её слуха голос Рона. — Думаю, что-то блокирует дверь. На три. Раз… Два…

На «три» Джинни отскочила от двери, позволяя той широко открыться, отчего Гарри и Рон буквально ввалились внутрь. Их рты тут же в шоке открылись, как только они заметили Джинни и Малфоя.

Но инстинкты её не подвели.

— Спасибо вам большое, ребята! — воскликнула Джинни, подходя к ним. — Дверь заклинило, и я уже испугалась, что застряла здесь на весь день в компании этого придурка, — она махнула рукой в сторону Драко и, быстро подняв с пола метлу, спокойно вышла за дверь, не проронив больше ни слова. Едва оказавшись снаружи, Джинни поспешно попыталась пригладить пальцами волосы, которые заметно растрепались во время поцелуев.

— Уизли, Поттер, — обозначил Малфой в привычной для него манере и, подхватив собственную метлу, поспешил удалиться.

Драко мог слышать, как Поттер и Уизли, едва оказавшись на поле, завалили Джинни множеством вопросов. Она же, в свою очередь, чертовски ловко заставила их поверить, что удерживала его под действием Петрификуса на протяжении всего времени, которое они провели «застряв» в чулане, так что он не мог даже пальцем её тронуть. Несомненно, когда возникала такая необходимость, Джинни оказывалась почти столь же коварной, как и он сам.

После этой встречи Драко пребывал в приподнятом настроении. Он пробежал мимо целующихся в холле Крэбба и Гойла, пожелав им совместного счастья и посоветовав зайти в ближайший пустой класс, чтобы разделить такой приватный момент за закрытыми дверьми. В обычном состоянии духа Малфой наорал бы на них, обвиняя в том, они заставили его испытать жуткое отвращение, ведь они определённо являлись не самой привлекательной парой.

Драко даже не обратил внимания на кучку хаффлпаффских первогодок, встретившихся на его пути. Он просто приказал им посторониться, вместо того, чтобы наслать на них заклинание Полного мочевого пузыря и потешаться над тем, как забавно они будут спешить в туалет.

А ещё в тот день, на арифмантике, он сказал Грейнджер лишь, что она выглядит как лохматая зубрила, вместо того, чтобы назвать её зубрилой с вороньим гнездом на голове. Из его уст это прозвучало практически как комплимент.

Во время отработки Драко был разочарован, ведь их с Джинни снова разделили. Снейп заставил его потрошить и нарезать червей, в то время как Джинни досталось менее сложное задание — сортировать хвосты тритонов по длине. Она быстро справилась со своими обязанностями, так что профессор отпустил её пораньше, и Драко так и не выпал шанс поговорить с ней наедине. Но, тем не менее, в его голове уже созревал план, как застать её одну, чтобы продолжить очаровывать.

* * *

Миледи,

Вас ждёт ещё один подарок. Сегодня в полночь в Башне Путешествий я буду с нетерпением ждать вашего сиятельного появления.

Казанова

Губы Джинни непроизвольно растянулись в улыбке, пока она читала послание, которое получила за завтраком. Джинни подняла взгляд и заметила, как Малфой успел подмигнуть ей до того, как она отвела глаза, складывая записку.

— Казанова? Так у таинственного поклонника есть имя?

Джинни почувствовала, как её желудок сделал кульбит, и промолчала, наблюдая за тем, как Гермиона пристраивает стопку своих книг на столе Гриффиндора.

— Извини, Джинни, — произнесла она пристыжено, — я не хотела заглядывать поверх твоего плеча, но ты держала записку на виду, и я случайно прочла. Это звучит невероятно романтично, — она мечтательно вздохнула. — Рандеву на Асторомической башне…

— Гермиона, никому ни слова… — взмолилась Джинни.

— Не беспокойся, я ничего не скажу Рону. Но всё же любопытно, кто этот Казанова?

— Я… не уверена до конца, — соврала Джинни. — А как развиваются отношения между тобой и моим дорогим старшим братом? — после того, как Гермиона получила подарок от Рона, она постоянно находилась на седьмом небе от счастья и с воодушевлением переключалась на рассказы о своей новой любви.

— Мы собираемся пойти вместе в Хогсмид, — восторженно сообщила она, вопрос личности Казановы был благополучно забыт. Джинни вздохнула с облегчением, хотя мысль о походе в Хогсмид была на данный момент не самой приятной. Она с содроганием подумала о конце октября.

— Я рада, что Рон, наконец, решил высунуть свою голову из задницы и сделать хоть что-то со своей влюбленностью, которая наблюдалась у него годами.

Гермиона улыбнулась.

— Я знаю, он вёл себя не самым лучшим образом в последнее время, но терпение действительно оправдано. Честно говоря, некоторым людям просто надо принять чувства, которые они испытывают, и научиться жить с ними. Нет никакого смысла в том, чтобы тратить время на отрицание очевидного. Посмотри хотя бы на Симуса и Парвати…

Джинни до странного выбила из колеи наблюдательность Гермионы, и она углубилась в собственные мысли, пока подруга продолжала свои рассуждения о том, как некоторым людям воистину предначертано судьбой быть вместе. Джинни казалось странным, что как только Гермиона наладила собственную личную жизнь, ей непременно понадобилось найти пары всем окружающим. Гермиона всегда отличалась непоколебимой логикой, но очевидно даже она шла на поводу у собственных фантазий, когда дело касалось романтики.

Джинни не была настроена позволить чему-либо подобному произойти с ней, в особенности по отношению к Драко. Но после их поцелуев в чулане для мётел она сколько ни пыталась, не могла заставить себя представить как скоро им станет скучно, учитывая какими восхитительными были эти поцелуи. В итоге Джинни решила, что это вызвано только тем, что у них наконец-то случился долгий и не прерванный никем поцелуй. Это было самое разумное объяснение тому, что она почувствовала слабость в коленках после поцелуев с ним.

На Продвинутом Зельеварении Снейп сообщил им, что планы поменялись, и теперь они будут работать в двух группах по три человека, вместо того, чтобы делиться на три группы по два человека, из-за разногласий возникших между двумя из партнеров. Сначала Джинни испугалась, что Снейп собирается разделить их с Драко группу, но в итоге оказалось, что Блейз и Амброзия примкнули к другим группам. После этого Джинни продолжала убеждать себя, что единственной причиной, по которой она хотела оставаться в паре с Малфоем, было то, что они работали довольно слаженно вместе и хорошо выполняли все задания.

Блейз выглядел обрадованным, что присоединился к ним, он признался, что сам попросил Снейпа расформировать их с Амброзией пару, ссылаясь на недостаток продуктивности в их совместной работе.

— Я уверен, он бы не согласился так просто, но думаю, Снейп посчитал хорошей идеей возможность присоединить меня к вашей группе, чтобы вы двое снова не начали целоваться прямо во время занятия, — заявил Блейз со смешком. Джинни ужаснулась, что Забини в курсе произошедшего в Запретном лесу, но не была уверена, кто из них, Колин или Драко, рассказали ему об этом, хотя в принципе не было ничего удивительного в том, что он знает.

Она слегка покраснела от неловкости, пока они шли к участку леса, который Блейз исследовал на предыдущем занятии. Они собрали достаточно ингредиентов для зелий, и Джинни поймала себя на том, что разрывается между желанием остаться наедине с Драко, и испытывает благодарность за то, что они сейчас не только вдвоем.

Но ведь она останется наедине с ним в полночь. Джинни предполагала, что их местом встречи будет Башня Путешествий, которая в отличие от Астрономической или любой другой башни, была куда более уединённым местом для рандеву. Хотя опять-таки чувства Джинни в отношении того, хорошо это или плохо оставались довольно противоречивыми.

Она напомнила себе, что сможет справиться с Драко Малфоем, что бы он ни выкинул. Но поднимаясь по ступенькам Башни на свидание с Казановой, Джинни чувствовала себя чуть более взволнованной, чем следовало. Судя по изображению на картине, ей, похоже, предстояло попасть на ночную улочку Венеции, Италия.

* * *

— Ладно, Казанова, и где же ты? — произнесла Джинни, оказавшись внутри. Драко позволил ей пройти чуть вперёд, и лишь тогда тихо подкрался к ней со спины, положив ладони ей на талию и прижав Джинни спиной к себе.

Он услышал её прерывистый вздох, когда принялся покрывать нежными поцелуями шею у неё за ушком, постепенно приближаясь к её рту. Когда он, наконец, коснулся её губ, они потерялись в поцелуе на несколько секунд, прежде чем Драко отступил, взяв Джинни за руку.

— Карета подана, миледи, — произнес он учтиво и повел её по направлению к гондоле, покачивающейся на волнах у причала всего лишь в нескольких футах от места, где они стояли.

— Это совершенно необязательно, — выдохнула Джинни, хотя Драко мог поклясться, что она наслаждается окружающей обстановкой.

— Я просто хотел показать тебе, что какие бы романтичные мысли обо мне не посещали твою голову, они вполне оправданы, и тебе ни к чему противиться им.

Драко помог ей занять место в продолговатой лодке, после чего взял в руки весло и привёл гондолу в движение.

— Никогда бы не подумала, что ты умеешь управлять этой штукой, — отметила Джинни со смешком, наблюдая, как он легко маневрирует, заставляя лодку двигаться в нужном направлении.

— Уверен, есть ещё довольно много вещей, которых ты обо мне не знаешь, хотя ты почему-то упорствуешь в том, чтобы их так и не узнать.

Драко взмахнул палочкой, зачаровывая весло таким образом, чтобы оно двигалось само по себе, без какой-либо помощи с его стороны, и сел рядом с Джинни.

— Теперь, помнится, я обещал подарок, — заявил он, с улыбкой глядя ей в глаза.

— Малфой… — начала Джинни.

— Драко… — снова поправил он.

— Казанова, — протянула Джинни с издёвкой, но уже в следующую секунду тон её голоса снова стал серьёзным. — Я пришла сюда не из-за подарка. Я просто хотела сказать, что всё это — просто нонсенс. Я действительно имела в виду то, о чём говорила, когда сказала, что не хочу от тебя ничего, кроме поцелуев время от времени. Так и есть. Ты не относишься к тому типу парней, от которых стоит ожидать чего-то более серьёзного, так что я не понимаю, зачем ты всё это устроил.

Он усмехнулся.

— Я всё это устроил, потому что я всегда получаю то, что хочу.

Её глаза вспыхнули опасным огнём, когда Джинни посмотрела прямо на него.

— Я не знаю, чего конкретно ты хочешь, но вся эта романтическая обстановка не изменит моего мнения о тебе. Кроме того, если тебе не достаточно одних лишь поцелуев, то поспешу тебя разочаровать, я не принадлежу к тому типу девушек, которые позволят большее.

Его не должно было удивить, что Джинни подумала, что он намекает на секс. Да и, честно говоря, откровенные образы с её участием посещали его голову, но она ему действительно нравилась. На самом деле, Драко уже был на грани того, чтобы осознать, что испытывает к ней куда более сильные чувства, чем симпатию.

— Я никогда и не говорил, что принадлежишь, — ответил Драко и усмехнулся такой коварной улыбочкой, которая явно свидетельствовала о том, что у него есть определённые навыки по изменению типа девушек, к которому она себя относила. — Я, кажется, был в процессе преподнесения ещё одного подарка. Хотя, он скорее относится к тому, что я уже тебе подарил.

Драко ласково взял её за руку и закатил рукав, чтобы добраться до браслета.

— Оя, Эксимо Анексито, — произнёс он, взмахнув палочкой, а потом пробежал пальцами по гриве дракончика. Неожиданно дракон-лев открыл глазки, покинул руку Джинни, потянулся, расправив крылья, и зевнул. Огляделся по сторонам, а потом, взмахнув крыльями, взлетел, покружил вокруг немного и приземлился Джинни на плечо.

— Простое Отпирающее заклинание? И всё? — переспросила Джинни, не в силах поверить, что всё это время ждала, чтобы узнать, что браслет заколдован стандартным заклинанием.

— Ну, кроме заклинания надо знать ещё и её имя, — добавил Драко с кривой ухмылкой.

— Так зачем же ты заставил меня ждать всё это время? — поинтересовалась она, а дракончик ткнулся носом в её щеку. Джинни сняла существо со своего плеча и посадила на ладонь, поглаживая мягкую гриву.

— Ей нужна была неделя, чтобы привязаться к тебе. Теперь она последует за тобой куда угодно.

— Так её зовут Оя? Привязаться? — уточнила Джинни с любопытством. — Так она на самом деле не часть украшения?

— Она — дух-хранитель этого браслета, — пояснил Драко. — Нечто вроде домашнего питомца. Она должна выполнять всё, что ты ей скажешь, хотя я не имею представления, насколько широк круг её возможностей. Каждый дух уникален, и она определённо выглядит довольной, ты ей явно нравишься.

Драко наблюдал, как Джини внимательнее присмотрелась к дракончику, продолжая поглаживать шелковистую гривку. Он улыбнулся.

— Она сделает всё, что я ей скажу? — уточнила Джинни, и озорные искорки заплясали в её глазах.

— Уверен, её возможности ограничены.

Джинни наклонилась к дракончику и прошептала что-то тихо-тихо, продолжая улыбаться. Маленький питомец взмыл в воздух и полетел по направлению к Драко. Но, не долетев до Малфоя пары дюймов, стал кружить рядом с ним, рассматривая его и словно над чем-то размышляя. Затем дракончик заложил вираж и приземлился Драко на плечо.

— Ты же сказал, что она сделает всё, что я ей прикажу, — Джинни недовольно надула губы, расстроенная тем, что питомец не последовал её указаниям.

— Полагаю, я ей тоже нравлюсь, — заявил Драко, нарочно не упоминая, что дракончик уже был привязан и к нему, и именно Малфой дал ей это имя. Оя — девушка-воин в мифологии Йоруба. Она была богиней огня, ветра и грома. Разозлившись, она способна создавать торнадо и ураганы. Драко считал такой дух очень подходящим Джинни.

— Хм, очень удобное объяснение, — отозвалась она саркастично.

— Немного, — Драко кивнул, а потом слегка обеспокоенно добавил: — И что же ты приказала ей сделать?

Джинни улыбнулась лукаво.

— Возможно, я сказала ей укусить тебя за чересчур длинный нос.

— Мой нос не чересчур длинный, — фыркнул он.

— Не думай, что я уже забыла о твоей уловке с огненными лилиями. И мне кажется, что у тебя имеется какой-то скрытый мотив, следуя которому ты подарил мне Ою, хотя я ещё не определила, какой конкретно. Но когда я узнаю, Казанова, тебе стоит быть начеку. Я уже говорила, что всегда могу отмстить. Так что тебе лучше хорошенько подумать, прежде чем посылать мне ещё один подарок со скрытыми возможностями, — пригрозила Джинни строго, но её глаза смеялись.

— Буду иметь в виду, — кивнул Драко со смешком. Не оставалось сомнений, что он по-прежнему намерен завоевать её расположение, даже не смотря на всё её сопротивление. Своим упрямством Джинни лишь делала процесс достижения его целей ещё интереснее. — Но до того, возможно, я могу заставить тебя не думать, что я замышляю что-то плохое.

Драко отвлёк её, напомнив, что она собиралась встретиться с ним для поцелуев, хотя по-прежнему сомневался, что такое близкое общение поможет Джинни выбросить его из головы, как она сказала в чулане для мётел. А ещё Драко был уверен, что Джинни поселилась в его голове на постоянной основе, не оставив ему совершенно никаких вариантов, способных помочь выбросить её оттуда и покончить с этим.

Это уже стало дежурной шуткой, что Драко отправлял ей подарки, которые призваны были заставить Джинни влюбиться в него. Она, в свою очередь, каждый раз угадывала, в чём секрет каждого из них, и пыталась отплатить Малфою той же монетой.

Он прислал ей парфюм, вызывающий временное помешательство на человеке, которого ты последним поцеловал. Джинни прочла список ингредиентов и догадалась, чем чревато использование его подарка до того, как успела распылить ароматную жидкость. Поэтому она отправила Малфою записку с благодарностью, щедро надушенную этим же парфюмом, рассчитывая, что как только он откроет письмо, сам тут же попадёт под его воздействие и погрузится в мысли о ней, как минимум на ближайшие четыре часа. Драко ответил, что её уловка не сработала, в особенности из-за того, что он и так постоянно думал о ней, практически все двадцать четыре часа в сутки.

В другой день он отправил ей музыкальную шкатулку. Джинни заставила Колина открыть посылку, и как только он это сделал, целое облако крохотных фей взметнулось прямо ему в лицо. Джинни поспешно отскочила назад, покатываясь со смеху, и предусмотрительно прикрыв нос и рот, чтобы не вдохнуть волшебную пыльцу фей. Колин же сполна попал под её влияние, поэтому Джинни с любопытством последовала за ним, когда Криви направился в Большой зал. Она практически плакала от смеха, когда Колин отыскал в Большом зале Драко и начал напевать ему незатейливую короткую песенку, звучавшую из музыкальной шкатулки, своим хорошо поставленным тенором:

Позволь звать тебя любимым,

Я влюблён в тебя,

Я мечтаю услышать, как ты шепнешь,

Что и ты любишь меня.

Позволь любви сиять

В твоих небесно-голубых глазах.

Позволь звать тебя любимым,

Я влюблён в тебя!⁽¹⁾

Допев последнюю строчку, Колин прокричал так громко, как только мог:

— Я люблю тебя, Драко Малфой! — с таким неподдельным чувством, что Драко ничего не оставалось, как ответить с озадаченной улыбкой:

— Прости, Криви, но ты не в моём вкусе.

Весь Большой Зал зашёлся хохотом.

Очевидно, что пыльца фей должна была подействовать на каждого, кто её вдохнет, заставляя того воспылать неземной любовью к отправителю. Джинни должна была постыдиться, что Колин подвергся подобному из-за неё, но решила, что он заслужил эту небольшую месть за некоторые из его прошлых проступков.

После своего горячего выражения любви Колин, наконец, вышел из транса и покраснел до кончиков ушей. Драко, тем не менее, сделал всё от него зависящее, чтобы помочь Криви не упасть окончательно в грязь лицом, поэтому он улыбнулся и громко объявил во всеуслышание:

— Похоже, кто-то подло подшутил над тобой, Криви. Советую тебе разыскать виновника и отплатить ему сполна, — Драко многозначительно взглянул в сторону Джинни.

Колин поклялся себе никогда больше не открывать её посылок. Он обиделся на Блейза, который посчитал весь этот инцидент просто уморительным, и разозлился на Джинни, позволившую подобному случиться.

После этого Малфой отправил Джинни перо, которое при использовании писало лишь «Драко + Джинни» или «ДМ + ДУ» или части их имён, украшенные сердечками и купидонами. Джинни случайно воспользовалась пером на истории магии, в попытке написать конспект об Акте Разделения Магов и Магглов. Осознав свою оплошность, она подменила перо Драко на Продвинутом Зельеварении. И когда он стал писать ответы на контрольной, подошедший проверить его успехи Снейп недовольно проворчал:

— Это контрольная, мистер Малфой, потрудитесь не украшать свои записи глупыми сантиментами, не относящимися к теме урока, — он направил свою палочку на испещрённый сердечками пергамент и заставил тот очиститься. — Вам лучше начать заново. — Джинни прикусила губу, чтобы не засмеяться в голос, когда Драко бросил на неё испепеляющий взгляд.

Все подарки доставляла Оя. Крохотный дракон-лев следовал за Джинни практически везде, либо сидя на её плече, либо свернувшись на запястье, когда Оя спала или ей просто было скучно. Иногда Оя ненадолго исчезала, но всегда возвращалась, особенно когда Джинни готовилась ко сну, дракончик неизменно занимал своё место на её руке.

Оя была крайне полезна в доставке коротких посланий, сообщающих о месте встреч Драко и Джинни, которых в последнее время было немало. Джинни всегда после этих сеансов поцелуев испытывала лёгкое головокружение и с нетерпением ждала следующей встречи. Они практически не разговаривали друг с другом на этих свиданиях, используя свои рты для куда более интересного занятия. Джинни была удивлена, что Малфой до сих пор не предпринял ни одной попытки зайти чуть дальше поцелуев. Иногда, когда ему очевидно хотелось перейти к более откровенным вещам, он останавливался и сообщал, что им, вероятно, лучше встретиться чуть позже.

В такие моменты Джинни задумывалась над их договоренностью. Драко действительно уважал её условие, что ничего, кроме поцелуев, не разрешено. Так что Джинни с каждым днём всё сильнее увлекалась им.

Когда стало подходить время первого похода в Хогсмид, Джинни начала паниковать. Одно дело — гулять с Малфоем по Хогсмиду из-за глупо проигранного спора. Это далось бы ей легко, она могла бы всю прогулку пытаться вывести его из себя, проклясть чем-нибудь противным или подстроить стычку с Гарри и Роном, чтобы они прокляли его. Но теперь она вдруг осознала, что больше не чувствует никакой враждебности по отношению к Драко.

Джинни была в библиотеке и пыталась делать уроки, хотя это получалось плохо, так как она никак не могла сконцентрироваться. Прочтя один и тот же параграф уже в четвёртый раз, но так и не запомнив из него ни слова, Джинни уткнулась лбом в книгу и тихо зарычала в раздражении.

— Проблемы?

Она вскинула голову, наблюдая, как Блейз усаживается напротив. Джинни вздохнула:

— Никак не могу сосредоточиться на учёбе.

Забини понимающе кивнул. Джинни снова попыталась углубиться в чтение злополучного параграфа, но мысли тут же унеслись куда-то далеко, и она громко захлопнула книгу. Оя, свернувшаяся клубочком и спящая на столе, резко подскочила от резкого звука.

— Блейз, передай ему, что я не смогу пойти с ним завтра.

Забини удивлённо взглянул на неё.

— Не думаю, что он разделяет твоё мнение, Джин.

— А мне плевать, я просто не могу с ним пойти и точка.

— Почему нет? — уточнил Блейз.

— Тебе не понять. Просто передай ему, ладно?

— По-моему, мне удастся понять тебя куда лучше, чем ты думаешь, — ответил он, опираясь на спинку стула.

Джинни пристально изучала его лицо несколько секунд, размышляя стоит ли обсуждать что-то с Блейзом. Поборов внутренние противоречия, она вздохнула и произнесла:

— Хорошо, как ты считаешь, что о нас подумают окружающие? А что, по-твоему, сделают с ним Рон и Гарри? Я не могу позволить им проклясть его. Они соберутся все вместе и сделают из него отбивную. Они никогда не поверят, что он мне нра… — Джинни поспешно захлопнула рот, желая забрать последнее слово назад, но было слишком поздно.

— Значит, он тебе действительно нравится, — констатировал Блейз с ноткой удовлетворения в голосе.

Она снова опустила голову на книгу и бормотала тихо, еле слышно:

— Может быть.

— Знаешь, — заявил он с ухмылкой, — первый шаг к восстановлению — признать, что проблема действительно существует.

Джинни снова села ровно.

— Но это просто огромная проблема! Он не может мне нравиться!

— Если так, то почему же ты не упускала ни малейшей возможности позажиматься с ним на протяжении нескольких последних недель?

— Тебе не понять, — снова проворчала Джинни.

— Честно говоря, я не могу тебя винить, — произнес он с лукавой улыбочкой.

Джинни покачала головой и хмыкнула в ответ:

— Вы с Колином просто ужасны.

— Ты должна пойти с ним, Джин, и наплевать на всех, кто будет этим недоволен. Он без ума от тебя. Я никогда прежде не видел, что бы он так терял голову из-за девушки, а это что-то да значит, уверен ты в курсе, что их у него было предостаточно.

— Но, Блейз… — начала Джинни, готовая ввязаться в очередной спор, почему их с Драко отношения — за гранью допустимого. Но она запнулась на полуслове, так как блестящая идея неожиданно пришла ей в голову. — Вы же с Колином идёте вместе в Хогсмид, так? — с надеждой спросила она.

— Да, довольно забавно, ведь именно Драко убедил меня, что я должен пойти с ним, — признался Забини. — Только не говори этого Колину, но я немного переживал по поводу совместного похода в Хогсмид. Я не был готов, чтобы меня увидели вместе с ним, знаешь. И я, честно говоря, не до конца уверен, что готов, чтобы люди узнали обо мне…

Джинни выглядела так, словно на неё снизошло озарение.

— Значит, это просто идеально! Вы с Колином должны пойти вместе со мной и Драко, тогда никому даже в голову не придёт, что я с ним, а ты с Колином.

— Ну, думаю, идея действительно стоящая. Что-то вроде двойного свидания.

— Да, и в компании с тобой и Колином я не буду наедине с Драко. Насколько я знаю, все считают, что мы тусуемся вместе, так? — это звучало отлично, но Джинни не была уверена, было ли это правдой. Она понятия не имела, что люди думают, к тому же, Рону и Гарри до сих пор не нравилось, что Драко был её напарником на зельях, но учитывая, что там будет Колин, это должно было облегчить ситуацию.

Оя, внимательно слушавшая весь разговор, неожиданно взлетела в воздух и сделала небольшой круг над столом. Джинни удивлённо взглянула в её сторону.

— Тогда, думаю, мы идём в Хогсмид вместе, — подытожил Блейз после недолгих раздумий. Он с облегчением улыбнулся, глядя на неё.

— Это будет чудесно! — кивнула Джинни, чувствуя, как у неё отлегло от сердца. Оя приземлилась на её плечо и дернула головой влево как раз в тот момент, когда до них донеслось отчетливое покашливание Рона. Как ему удавалось постоянно подкрадываться к ней в самый неподходящий момент? Очевидно, Оя пыталась предупредить Джинни о приближении брата.

— Ты что-то хотел, Рон? — спросила Джинни, стараясь, чтобы голос не звучал слишком обозлённо. Она надеялась, что он услышал не слишком много из их разговора.

— Я всего лишь хотел перекинуться с Забини парой слов, наедине, — непривычно серьёзным тоном отрезал Рон. Блейз лишь пожал плечами, словно это явно не было для него чем-то значительным. Он поднялся и последовал за Роном к стеллажам, туда, где Джинни не могла их услышать. Она лишь наблюдала, как Рон спокойно (или ей лишь так показалось?) сообщил что-то Блейзу. Забини взглянул в её сторону и подмигнул, улыбнувшись, прежде чем снова повернулся её брату. После чего они опять что-то сказали друг другу, и Блейз зашагал обратно к столу, где Джинни сидела, в то время как Рон, вполне удовлетворённый разговором, покинул библиотеку.

— О чём, чёрт возьми, вы говорили? — Джинни не знала, стоит ли ей паниковать или подбирать подходящее проклятие для Рона за попытку подслушать их разговор.

Блейз хохотнул.

— Ну, думаю, мысль о том, что мы просто тусуемся слегка устарела.

— Что он сказал тебе? — спросила Джинни с явным разочарованием в голосе.

Блейз снова засмеялся.

— Он сказал, что уважает твоё решение встречаться со мной, но пообещал, что оторвёт мне… г-хм… уши, если я сделаю тебя… г-хм… несчастной.

— Он решил, что… что… ты и… я…? — Джинни рассмеялась вместе с Блейзом от глупости предположения. — В таком случае, да, думаю, это свидание.

* * *

На следующее утро Драко встретился с Джинни в холле и несколько удивился, увидев Блейза, стоящего рядом с ней. Он предположил, что Забини просто ждал Колина, чтобы отправиться вместе с ним в Хогсмид.

Он улыбнулся, глядя на Джинни.

— Вижу, мне не придётся испытывать на тебе Империус, — заметил он с издёвкой.

— Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы наложить на Джинни заклинание, я тут же снова превращу тебя в бревно, Малфой.

Драко обернулся, замечая Гарри, злобно сверкающего глазами в его сторону. Он выпрямился и криво ухмыльнулся Поттеру, в то время как тот продолжал:

— Конечно, ты наверняка в курсе, что Джинни прекрасно удаются несколько очень неприятных проклятий, так что будь начеку, Хорёк.

— Я просто пошутил. Не кипятись, Поттер. К тому же, она совершенно добровольно решила пойти вместе со…

— …с Блейзом, — тут же перебила Джинни максимально нейтральным тоном. — Не беспокойся, Малфой, Блейз убедил меня пойти вместе с ним в Хогсмид и без твоей помощи.

— Так я теперь иду один? — спросил он с сарказмом. Драко видел, как сильно Джинни пытается скрыть тот факт, что он ей нравится, и находил забавным то, с каким усердием она применяет свои исключительные актёрские способности.

— Я могу пойти с тобой! Всё, что тебе надо сделать, лишь попросить, Драко, дорогой, — он скривился, услышав, как Панси вклинилась в их разговор.

— Я думала, ты должна пойти с Малфоем, ведь ты проиграла ему пари, — Гермиона появилась в холле как раз в тот момент, когда Джинни сообщила, что идёт в деревню с Блейзом.

— Пари? Какое ещё долбанное пари? — Рон показался следом за ней, и Гермиона накрыла рот ладошкой, осознав, что сказала кое-что, чего не должна была говорить.

— Пари, которое она проиграла Драко вовремя квиддича, — проинформировал Колин, с изумлённой улыбкой подходя к ним.

— Какого чёрта ты захотел, чтоб Джинни пошла с тобой в Хогсмид!? — лицо Рона начало приобретать свекольный оттенок.

— Потому, что я… — начал Драко спокойно, но Джинни вмешалась:

— Он хотел прошествовать со мной, словно с трофеем, чтобы взбесить вас ещё больше, — заявила она с горечью. — Но Блейз вызвался пойти со мной, так что коварный план не сработал.

— Так значит, ты идёшь в Хогсмид вместе с Забини и Малфоем? Джинни, ты хоть понимаешь, что они оба со Слизерина? Они наверняка что-то задумали, какую-то… — Рон уже практически кричал, а Драко откровенно потешался над ситуацией в целом.

— И поэтому я пойду вместе с Джинни, — вставил Колин прежде, чем Рон успел огласить во всеуслышание свою сомнительную теорию заговора. Тот умолк, одарив убийственным взглядом каждого из них троих.

— Джинни, ты не должна этого делать.

— Рон, я проспорила, честно и справедливо, я должна выполнить условие пари, — заявила Джинни безапелляционно.

— Сильно сомневаюсь, что Хорёк может по-честному что-либо выиграть, — проворчал Гарри.

— Не беспокойся, Гарри, победа далась ему нелегко, я запустила ему бладжером в живот. Уверена, я смогу повторить подобный трюк в очередном матче против Слизерина на следующей неделе, — заявила Джинни, награждая Гарри и Драко дьявольской улыбкой. — А теперь, если вы не против, у меня свидание…

— Джинни, — начал Рон почти умоляюще.

— Рон, — она строго посмотрела на брата, — помнишь наш разговор? Уверена, Гермиона с удовольствием послушает историю об инциденте…

— … ЛАДНО! Я понял, Джин, — перебил Рон, не давая ей закончить мысль. Он слегка успокоился, и его лицо перестало пылать так ярко. Рон повернулся к Блейзу и произнёс:

— Помни, что я тебе сказал, я говорил серьёзно.

Он ещё раз испепелил Малфоя взглядом, пока Гермиона, наконец, не потащила его к Филчу, сверявшему имена студентов со списком, и не вытолкала из замка до того, как они привлекли внимание преподавателей и заработали наказание за устроенную посреди холла перепалку.

— Дра-а-а-ко, почему бы тебе не забыть о дурацком пари, и не пойти в Хогсмид со мной, — протянула Панси, когда Рон и Гермиона скрылись за дверью.

— Я должен получить своё, Панси. Уверен, Макс с радостью сводит тебя в Хогсмид, — заявил Малфой подчёркнуто любезно. Макс Флетчер как раз стал в очередь учеников, собравшихся в Хогсмид, и выглядел довольным от предложения снова сойтись с Панси. Если бы взглядом можно было убивать, Паркинсон бы стала убийцей, а Драко и Джинни упали бы замертво.

— Ладно, — процедила она сквозь зубы. — Пойдем, Макси, — Панси взяла его под руку. — Оставим этих неблагодарных. По крайней мере, ты рад составить мне компанию, нам вообще не стоило расставаться.

Драко выдохнул с облегчением, когда эти двое покинули замок.

— Предупреждаю тебя, Малфой, если ты решишь выкинуть что-то в Хогсмиде, хоть малейший из своих трюков, ты пожалеешь об этом, — снова пригрозил Гарри.

— Поттер, тебе меня не запугать. Оставь свои нападки для матча по квиддичу. Они тебе понадобятся. В этом году у меня Пегасус Вортекс, — сообщил он высокомерно.

— Мне всё равно, Малфой. Моя команда задаст твоей хорошую трёпку. Если Джин зарядила тебе бладжером в живот, то ты уже догадался, на что ещё она способна. На твоём месте, я был бы поосторожнее, — заявил Поттер, сузив глаза.

— Гарри, я буду в порядке, — сообщила Джинни подчёркнуто бодрым тоном. Драко снова почувствовал лёгкий укол ревности, как и всегда, когда она говорила с Поттером. Она постоянно вела себя с ним так, словно он был хрупким куском стекла, готовым разлететься на миллион осколков при малейшем неправильном движении. Она всегда слишком заботилась о чувствах Поттера. Драко на секунду задался вопросом, стала бы Джинни так сильно переживать по поводу его чувств, но быстро выбросил эту мысль из головы.

Он знал, что Джинни не хотела признаваться даже самой себе в том, что он ей нравится. Так что вряд ли Драко мог винить её, что она и никому другому не могла в этом признаться. Она была настолько чарующе обманчивой, что он не в силах был ничего предпринять, кроме как восхищаться Джинни ещё больше, если это вообще возможно.

Драко находил поразительным то, как она справилась с этим инцидентом. Её мозг работал быстро, и ей удавалось контролировать ситуацию так, что даже не прозвучало ни одного заклинания. Драко понятия не имел, как так получилось, что у Джинни и Блейза якобы должно было состояться свидание в Хогсмиде, и что конкретно имел в виду Уизли, пригрозив Забини «не забывать о том, что он ему говорил». Так что Драко собирался потребовать у Джинни и Блейза объяснений не только об этом, но и о том, каким образом всё это вылилось в диковинное двойное свидание. Тем не менее, он был приятно поражён.

Конечно, ему бы хотелось провести время наедине с Джинни, но присутствие Блейза и Колина сулило ситуации свои преимущества. Не сказать, чтобы он не наслаждался их встречами, большую часть которых занимали поцелуи, но всё же Драко хотелось показать Джинни, что это далеко не всё, что его интересует.

На недавнем сеансе с колдопсихологом он выяснил, что, вероятнее всего, все предыдущие девушки, с которыми он «встречался», едва ли стимулировали его интеллектуально, и именно поэтому он и не оставался ни с одной из них на протяжении достаточно долгого времени. Другой причиной являлось то, что его собственный отец подавал ему просто ужасающий пример того, как стоит вести себя с женщинами. Настолько, что до нынешнего момента он считал всех особей противоположного пола значительно ниже его как по статусу, так и по умственному развитию. Но Джинни он оценивал как равную себе. Ею было чертовски сложно манипулировать.

Наконец, Джинни, Драко, Колин и Блейз заняли свои места в экипаже. Джинни и Блейз объяснили подробно свой план с двойным свиданием, который они придумали, чтобы избежать возможных проблем, связанных с совместным походом в Хогсмид.

В принципе, Драко никогда не заботило то, что его могут увидеть вместе с Джинни, но он понимал, что она предпочитает сохранить их отношения в тайне (в особенности после того, как в них стало присутствовать просто бессчётное количество поцелуев). Кроме того, она в какой-то степени оказалась права насчёт того, что он хотел сходить вместе с ней в Хогсмид, чтобы позлить Гарри и Рона. Тем не менее, Драко был изумлён их реакцией на новость о том, что она собирается в Хогсмид в компании даже не одного, а двух слизеринцев. Но, как бы там ни было, больше всего ему хотелось просто хорошо провести время с Джинни.

1) Оригинал песни является припевом знаменитого хита «Let Me Call You Sweetheart», Henry Burr and the Peerless Quartet, который впервые увидел свет в далёком 1911 году.

Вернуться к тексту

— Так, давай-ка проясним ситуацию. Ты на свидании с Блейзом.

Джинни кивнула.

— И одновременно на свидании со мной? — Драко озадаченно улыбнулся, откинувшись на сиденье. — Как по мне, ты — маленькая чертовка.

— А с кем же тогда свидание у меня? — тихо хмыкнув, поинтересовался Колин.

— Ни с кем. Ты здесь, чтобы защитить Джинни от меня и Блейза, — ответил Драко, по-прежнему улыбаясь. А потом уточнил удивлённо: — Почему ты вообще на свидании с Блейзом?

— Потому что Уизли думает, что мы с Джинни встречаемся, — разъяснил Забини, пытаясь не расхохотаться в голос.

— И с чего же вдруг он пришёл к такому умозаключению? — снова спросил Драко, всё ещё пытаясь сохранить серьёзную мину, несмотря на подступающий смех.

— Это очень длинная история, — Джинни вздохнула. — Но думаю, он подслушал, как мы с Блейзом обсуждали Хогсмид вчера, и просто сложил два и два… — она умолкла, потому что ребята, наконец, не выдержали и покатились со смеху. Джинни и сама была ошеломлена ситуацией, в которую сама себя и загнала.

— Знаешь, было бы намного проще, если бы ты просто сказала всем, что идёшь со мной, — заявил Драко, продолжая улыбаться, но его голос звучал вполне серьёзно.

Джинни пристально взглянула на него. Малфой понятия не имел, какое действие он на неё оказывал. Она изо всех сил старалась балансировать на грани и не влюбиться в него, но иногда, в те странные мимолётные мгновения, когда Джинни замечала загадочные искорки в его глазах, это заставляло её буквально парить над чертой, которую она сама же и провела. Происходящее было совершенно иррационально. Джинни не переставала задаваться вопросом, как она вообще добралась до этой черты, после стольких лет ненависти к нему. Как ему удалось заставить её?

«Слишком много поцелуев», — пришла она к выводу. Но где-то на задворках сознания тоненький голосок напомнил ей, что это не совсем так. Просто Джинни начинала узнавать настоящего Драко Малфоя. Или она решила, что это настоящий Драко Малфой. Иногда ей приходилось напоминать себе, что перед ней тот же человек, который все эти годы делал её жизнь невыносимой. И по-прежнему существовала вероятность, что он может испортить ей жизнь в будущем, причём куда сильнее, чем прежде.

Джинни ругала себя снова и снова за то, что позволила себе хоть какой-то намёк на чувства к нему. Она определённо обманывала себя, поверив, что сможет всего лишь наслаждаться поцелуями с ним и не позволить своему влечению зайти слишком далеко. Но это уже зашло достаточно далеко в тот момент, когда Джинни начала ревновать Малфоя к каждой девушке из его прошлого.

Их запутанные отношения грозили плохо закончиться. Джинни прекрасно знала о том, как быстро Драко терял интерес к своим бывшим пассиям. Теория о том, что Джинни наскучит ему после несколько сеансов поцелуев, особенно после того, как она запретила Малфою пытаться склонить её к чему-то большему в физическом плане, казалась вполне правдоподобной. И, откровенно говоря, она уж точно не ожидала, что он будет следовать её требованиям. Однако хуже всего было то, что какая-то часть Джинни оказалась слегка разочарована тем фактом, что Драко даже не попытался перейти к чему-то большему.

Когда они прибыли в Хогсмид, ребята решили сначала заглянуть в «Сладкое королевство», чтобы запастись сладостями. Драко купил ей коробку импортных шоколадок, заявив, что он решил преподнести ей хоть один подарок с совершенно невинными намерениями, хотя, произнося это, Малфой плутовски усмехнулся.

Затем они зашли в небольшой магазинчик карнавальных костюмов и принялись рассматривать многообразие масок и нарядов, которыми мог похвастаться владелец лавки. И хотя у ребят не было абсолютно никакого повода для покупки костюмов, Джинни посчитала это занятие довольно весёлым. Она наткнулась на длинный меч, который шёл в комплекте с костюмом самурая, и наставила его на Драко.

— Сдавайся или умри! — выкрикнула она, опасно сверкнув глазами. Драко усмехнулся в ответ и с неподражаемой грацией завёл руку за спину, нащупывая бок манекена, на котором он минутой ранее рассматривал рыцарскую экипировку, и выхватил клинок из ножен, направляя его на Джинни.

— Моя милая леди, я ведь Малфой. Я никогда не сдаюсь, — произнёс он с достоинством. — Скрестим оружие, и я обещаю быть помягче с Вами.

— Лучше сдавайся, и тогда твоё наказание не будет слишком суровым, — говоря это, Джинни сделала выпад, атакуя его мечом. Она намеревалась приставить лезвие к шее Драко, но тот быстро сориентировался и отразил её удар.

Джинни наклонила голову, опять опасно улыбнувшись, и сделала очередной выпад, на этот раз приложив чуть больше силы. Он блокировал его так же просто, как она и предполагала. Джинни взмахнула мечом в третий раз, целясь чуть ниже, и Малфой тут же снова отразил атаку с предсказуемой грацией.

— Уроки фехтования? — уточнила Джинни.

— Разумеется, — фыркнул Драко.

— Хотя чему удивляться! Какие ещё уроки приходилось брать испорченному богатому наследнику Малфоев? — поинтересовалась она благодушно. — Кроме фехтования и бале…

— …и нескольких других, я предпочитаю занятое лето, — быстро перебил Драко, очевидно, не желая, чтобы кто-то в лавке услышал о том, что он посещал уроки балета, когда был младше. Джинни хихикнула.

Он несильно ударил клинком по её мечу, но Джинни быстро блокировала его манёвр.

— Неплохо, — Драко улыбнулся.

— Да, знаешь ли, девушке с Гриффиндора нужно уметь защитить себя от очарования хитрого слизеринца, — Джинни снова сделала выпад, который Драко тут же блокировал.

— Да, вижу. Думаю, мне следует дать тебе несколько уроков фехтования, чтобы ты смогла достичь этих благих целей. Выглядит так, словно ты довольно-таки восприимчива к слизеринским чарам, учитывая, что в этот самым момент ты на свидании сразу с двумя слизеринцами, — протянул Малфой с издёвкой. Он сделал ещё одно движение клинком, но стоило их мечам соприкоснуться, как Джинни тут же среагировала.

— Я могла бы поймать тебя на слове на счёт твоего предложения дополнительных тренировок, — заявила она игриво, предпринимая очередную попытку побороть его, которую он тут же пресёк. — Но поскольку я на свидании сразу с двумя слизеринцами, думаю, это означает, что именно я держу ситуацию под контролем.

Каждый раз, когда Джинни взмахивала мечом, Драко с лёгкостью отражал удар.

— Ты одержима идеей всё держать под контролем, не так ли? — бросил он, опять поводя клинком. — Точно уверена, что именно ты сейчас контролируешь ситуацию? — Джинни подняла руку, замахиваясь для очередного выпада, но Драко шагнул вперёд, уменьшая расстояние между ними, и его клинок снова столкнулся с её мечом. Джинни неожиданно осознала, какую власть он над ней имеет. Она посмотрела Драко прямо в глаза и застыла, снова заметив манящие искорки в его глазах. Джинни опустила меч и отступила назад, обеспечивая себе свободное пространство, чтобы спокойно вздохнуть.

Она уже открыла рот, чтобы ответить, но Колин подошёл к ним, выйдя из дальнего зала.

— Джин! Иди сюда, мы с Блейзом нашли нечто совершенно невероятное!

Драко приподнял брови, всё ещё разглядывая её и словно давая понять, что он в курсе того, какой эффект на неё производит. Джинни поняла, что её непоколебимость тает на глазах.

К счастью, Колин потащил её прочь, желая показать Метаморфозные Маски, которые они с Блейзом обнаружили. Каждая маска была зачарована таким образом, чтобы сливаться с лицом надевшего её и изменять его в одну из бесконечного множества форм. Трансформация происходила благодаря лёгкому движению палочкой и произнесению простой магической формулы, сопровождающейся именем человека или названием существа, в которого надевший маску хотел бы превратиться.

Они смеялись до упаду, надев каждый по маске. В итоге даже Драко присоединился к веселью, напялив одну и на себя. Сначала они изменяли облик на лица известных ведьм и волшебников, потом занятие перешло в тотальную войну, когда они начали превращать лица друг друга в мордочки животных.

Джинни наградила Драко кроличьей физиономией и чуть не свалилась на пол от смеха, когда его нос начал дёргаться. Одно из его длинных ушей, выросших на самом верху головы, упало вниз, свисая над чёрными глазами-бусинками, сузившимися в пылающем жаждой мести взгляде. Драко попытался превратить её в ласку⁽¹⁾, но Джинни увернулась от его заклинания, которое в итоге угодило в Колина. Но трансформация не подействовала на маску Криви полностью, так что его лицо частично превратилось в ласку, а наполовину осталось Корнелиусом Фаджем, Министром Магии. В отместку Колин превратил Малфоя из беленького кролика в беленького павиана⁽²⁾.

Блейз, не желая оставаться в стороне и стараясь поддержать друга, любезно превратил лицо Колина в мордочку шотландского терьера.

— Ты намекаешь, что я похож на собаку? — деланно нахмурил брови Колин, трансформировав лицо Забини в лисью мордашку.

Блейз взглянул на себя в близстоящее зеркало и, лукаво усмехнувшись, отметил:

— Пожалуй, я приму это за комплимент!

Драко, не в силах более выносить нарциссизма лучшего друга, превратил того в козла.

— Эй! Это ещё что такое?! — возмутился Блейз, когда на его лбу сформировалось два загнутых рога.

Драко с лицом павиана расхохотался:

— Может, тебе сена попросить, Забини, не голоден? Хотя сомневаюсь, что в этой лавчонке есть достойные Вашего Козлиного Высочества продукты, но вон там я вижу что-то похожее на юбку «хула»⁽³⁾, подойдёт?

— Мутато Волтус Гарри Поттер! — пробубнил Блейз, взмахнув палочкой в сторону головы Драко.

Малфой обернулся к зеркалу и взглянул на своё отражение, из зеркала на него смотрел Гарри Поттер с белёсыми волосами.

— Не вижу особых изменений, по сравнению с предыдущей физиономией, — он взмахнул палочкой, касаясь собственной маски, — Мутато Волтус павиан. — Драко ещё раз осмотрел себя в зеркале, глубокомысленно почесав подбородок павиана: — Откровенно говоря, павиан выглядит куда симпатичнее.

Джинни наперекор себе хихикнула. Это было такое типично малфовское поведение.

— А ты почему смеешься? — Драко, заметив её неизменённую маску, взмахнул палочкой в направлении Джинни, на этот раз вполне успешно превратив её в ласку. Она тут же предприняла ответные меры и превратила павиана в хорька. Теперь Блейз и Колин уже не смогли сдержаться и рассмеялись в голос, показывая в их сторону и хватаясь за животы. Драко и Джинни обменялись заговорщицкими взглядами, после чего Джинни направила палочку на Колина, а Драко — на Блейза.

— Мутато Волтус утконос! — выкрикнули они практически в унисон.

Светловолосый и темноволосый утконосы поражённо наблюдали за тем, как Драко и Джинни обменялись на этот раз озадаченными взглядами. Они и сами удивились, что, не сговариваясь, превратили лучших друзей в утконосов. Ласка и хорёк покатились со смеху, косясь на своих друзей семейства утиных, но не заметили, что те уже планировали месть.

— Мутато Волтус Джинни Уизли!

— Мутато Волтус Драко Малфой!

Едва не плача от смеха, Джинни посмотрела на Драко и увидела собственное веснушчатое лицо и карие глаза, лучащиеся весельем. Это заставило её засмеяться лишь сильнее. Она всегда предполагала, что ей не пойдет стать блондинкой.

— Я не мог себе и представить, что когда-нибудь увижу Драко Малфоя с буферами и рыжей копной волос, — выдавил Блейз, хватаясь руками за живот и сгибаясь пополам от смеха.

— Что, чёрт возьми, здесь происходит?

Джинни подняла голову, замечая в дверях настоящего Гарри Поттера, который смотрел на них четверых с нескрываемым выражением полнейшего шока на лице.

— Вы только посмотрите, павиан почтил нас своим присутствием! — буркнул Драко, и они четверо снова истерично захихикали.

— Извини, Гарри, — пробормотала Джинни, наконец, снимая маску. Её лицо пылало румянцем от смеха, и она по-прежнему улыбалась. — Мы просто тут немного веселились.

— За твой счёт, — добавил Драко, тоже снимая маску. Он всё ещё посмеивался, но Джинни заметила опасные нотки, присутствующие в его смехе. Она предупреждающе взглянула на Драко.

Гарри очевидно растерялся, глядя на то, как его друзья-гриффиндорцы в компании пары слизеринцев хохочут над шутками «для своих». Джинни предположила, что ещё более невероятно это выглядело из-за того, что в компании присутствовал Драко Малфой.

— Как тебя сюда занесло? — спросила Джинни, надеясь отвлечь Гарри. Сказать, что он выглядел сердитым, глядя на Драко, это не сказать ничего.

— Решил проверить, как ты. Мо сказала, что видела тебя здесь, и я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке, — ровно проговорил Гарри, пытаясь контролировать очевидную неприязнь по отношению к её компании.

— Всё нормально, Гарри, со мной же Колин. Правда, тебе не стоит об этом беспокоиться, даже если мой горе-братец тебя об этом попросил. Скажи Рону, что я в состоянии справиться со всем самостоятельно, — объяснила она спокойно.

— Ты это слышал? Всё нормально, Потти. А теперь избавь нас, пожалуйста, от своего присутствия, — вставил Драко с возрастающей враждебностью в голосе. Джинни снова многозначительно взглянула на него. Гарри же подозрительно покосился на Малфоя.

— Честно, Гарри, тебе не стоит беспокоиться. Ты можешь со спокойной душой возвращаться к приятному времяпровождению с… — Джинни вдруг вспомнила, что у Рона и Гермионы свидание, которое определённо не включает Гарри. Она отчётливо помнила, как Гермиона потащила Рона на улицу, тогда как Гарри всё ещё оставался в холле. Джинни почувствовала вину. — Ты же пришёл сюда не сам, правда?

Гарри слегка покраснел:

— Нет, я предложил Луне пойти в Хогсмид вместе.

Джинни улыбнулась:

— Тогда тебе стоит поспешить на своё свидание.

— Это не свидание, — тут же объявил Гарри, хотя румянец на его щеках запылал ещё ярче. — Мы здесь просто как друзья, знаешь…

— Тогда тебе не стоит заставлять свою подругу ждать. Право же, Гарри, не беспокойся обо мне. Не вынуждай меня использовать свой коронный сглаз на тебе, — добавила Джинни, тепло улыбаясь ему. Он кивнул и, на прощание окинув Драко тяжёлым взглядом, ушёл.

— Чёртов Поттер! Почему ты просто не сказала ему не совать нос не в своё дело? — спросил Драко, как только за спиной Гарри закрылась дверь.

Всего получасом ранее она готова была признаться, что Драко, возможно, ей действительно нравится. Теперь же он снова вёл себя как заноза в заднице, которой, как Джинни знала, он и являлся.

— Гарри просто беспокоится, — пояснила она, и теплота, присутствовавшая в её голосе при разговоре с Поттером, бесследно исчезла.

— Ему не стоит переживать своей больной маленькой головой ни о чём, — огрызнулся Драко, температура его тона заметно снизилась.

Чувствуя исходящую от него враждебность, Джинни решила, что будет лучше продолжить эту перепалку где-нибудь в другом месте. Она быстро поблагодарила владельца лавки, который скорее наслаждался их небольшим представлением. И потащила Драко прочь, оставив Блейза и Колина в замешательстве задающихся вопросом, стоит ли последовать за ними или нет.

— Теперь ты уже не боишься, что тебя заметят в моей компании? — уточнил Драко с горечью в голосе, когда они вышли на дорогу.

Джинни осмотрелась вокруг и решила, что единственное безопасное направление — отправиться в сторону Визжащей хижины. Она не ответила. Вместо этого Джинни схватила его за ухо и тащила так всю дорогу по безлюдной улице, игнорируя повторяющиеся возгласы: «Ауч-ауч!», пока они не оказались внутри якобы наполненной призраками лачуги.

— Это было чертовски неприятно! — возмутился он, растирая пострадавшее ухо.

— Я сейчас покажу тебе, что значит «чертовски неприятно»! — воскликнула Джинни, давая волю своей рвущейся наружу злости. — В чём твоя проблема?

Осознав, что он рискует подвергнуться очередной злостной нападке от ещё одного представителя семейства Уизли, Драко разозлился ещё больше.

— Почему ты ведёшь себя так с Поттером? — зарычал он, прекрасно понимая, что ступает на опасную территорию, давая волю собственной ярости.

— Как так? — нетерпеливо огрызнулась Джинни. Драко скрестил руки на груди, всем видом показывая своё недовольство, и уставился куда-то мимо неё.

— Гарри — мой друг, — произнесла Джинни как можно спокойнее.

— А кто же в таком случае я? Драконий навоз? — взревел он.

— Может и так! — выкрикнула Джинни, тут же пожалев, что эти слова вырвались из её рта, но она была уже сыта по горло.

— Ну конечно! Я и забыл! Я ведь просто человек, с которым ты не прочь время от времени позажиматься. Очевидно, ты считаешь, что Поттер — единственный, кто заслуживает каких-либо чувств, учитывая, что ты ведёшь себя с ним так, словно он действительно для тебя что-то значит, — Драко, наконец, вышел из себя, взбешённый тем, насколько ласково она относилась к Гарри и как настороженно — к нему самому.

Это было чертовски глупо.

Он действительно верил, что Джинни просто боялась признаться себе в симпатии к нему, но, возможно, он ошибался. Возможно, она говорила правду. Может быть, всё, что она искала — это человека для поцелуев на время, пока она не сумеет всецело заполучить внимание Гарри Поттера. Возможно, все те сны основывались не на её чувствах к нему, а на банальной похоти, хотя надоедливый голосок в голове убеждал, что все эти жуткие предположения не могли быть правдой. Было что-то большее между ними, просто Драко потерял ориентир, ослеплённый ревностью к Гарри-Чёртовому-Поттеру.

— Гарри действительно много значит для меня, но это совершенно не означает, что у меня есть к нему какие-то чувства помимо дружеских, — ответила Джинни язвительно, всё же пытаясь сдерживать свою злость, чтобы окончательно не выйти из себя. Малфой вёл себя как последний засранец, но Джинни была польщена его ревностью, хотя никогда бы не призналась ему в этом.

— Тогда какого чёрта ты ведёшь себя с ним так, словно он может развалиться на части от любого резкого слова? Можно подумать, если бы ты призналась ему, что на свидании со мной, то он немедленно впал бы в чёртову кому! — вскричал он.

— Не всё в этом мире крутится вокруг тебя, самовлюблённый болван! Есть вещи, которых ты не знаешь о Гарри, — заявила Джинни, снова пытаясь совладать со своей злостью на Малфоя. Ей было известно и о пророчестве, и предназначении Гарри (конечно, он не сам ей об этом рассказал, Джинни случайно подслушала это, когда оказалась летом в неподходящем месте в неподходящее время). И она изо всех сил старалась сделать всё возможное, чтобы уберечь Гарри от любых других неприятностей. — Как бы то ни было, с чего ты взял, что я с тобой? Я с самого начала предупредила тебя, что не заинтересована ни в чём, кроме поцелуев время от времени, чтобы потом выбросить тебя из головы. А ты ведёшь себя так, словно я согласилась быть твоей девушкой.

Драко стиснул зубы. Он не привык справляться с ревностью. Ни с одной другой девушкой у него не возникало необходимости в подобных ссорах. К тому же, ещё ни разу ему не приходилось выяснять с таким рвением, согласна ли особа, привлёкшая его внимание, стать его девушкой. В любой другой ситуации он бы просто развернулся и ушёл, даже не пытаясь разрешить проблему. Но Драко не мог уйти от Джинни. То, что он чувствовал по отношению к ней, даже учитывая, что он довольно долгое время изо всех сил старался задеть её, было не пустым звуком, учитывая, что всё это время он просто не мог оставаться равнодушным.

— Думаю, происходящее между нами вышло за рамки обычного желания позажиматься, — сказал он, одновременно чувствуя раздражение и волнение.

— И что это, по-твоему, значит? — буркнула Джинни нетерпеливо. Пожалуй, этого момента она ждала и боялась с самого начала. Теперь ему наскучило, и он готов двигаться дальше. Она знала, что так будет, и готовила себя к этому, но никогда бы не могла подумать, что будет чувствовать себя из-за этого так ужасно. Ей хотелось расплакаться от собственной глупости. Хотя с другой стороны, уж лучше всё это закончится сейчас, если Малфой не в силах справиться с одной дурацкой ссорой. Если он предпочитает оставаться ревнивым придурком, тогда ему лучше не знать, что она собиралась признаться в своей симпатии к нему.

— Я считаю что… — он рывком притянул Джинни к себе, и его губы обрушились на её рот в яростном поцелуе, таком жарком, что они совершенно потерялись в страсти на несколько секунд. Джинни почувствовала знакомую слабость в коленях, и когда Драко стремительно оторвался от неё, ей пришлось прислониться к стене хижины, чтобы удержаться на ногах. — А теперь скажи мне, каким, чёрт возьми, образом ты собираешься выбросить меня из головы, когда, я уверен, что после каждого нашего поцелуя, тебе надо держаться за что-то, чтобы не упасть.

Драко тоже прислонился к стене, пытаясь утихомирить сбившееся дыхание.

— Я… Я не… — промямлила она в слабой попытке что-то сочинить.

— Даже не думай это отрицать, — сказал он спокойным твёрдым тоном. В момент, когда его губы соприкоснулись с её губами, Драко снова почувствовал связь между ними, и все глупые мысли о Гарри моментально вылетели из головы. — Я знаю, что хорошо целуюсь, но это просто какое-то безумие. Ты не можешь пытаться доказать мне, что совершенно ничего не чувствуешь.

Джинни захотелось засмеяться от его самоуверенности, но сил не нашлось, все уходили на попытки восстановить дыхание после неожиданного поцелуя. Сил хватило всего лишь на улыбку.

— Ладно, признаю, я никогда прежде не целовалась ни с кем буквально до дрожи в коленках.

— Проклятие, Джин. Почему ты настолько упряма? — заявил он прямо.

— Семейная черта Уизли, — отмахнулась она. — Тебе не стоит ревновать к Гарри.

— Я знаю. Просто он меня бесит.

— Он мой друг, и это не изменится, — подчёркнуто серьёзно заявила Джинни.

— Я могу смириться с этим, но при одном условии — ты признаешь, что я тебе нравлюсь. По крайней мере, я буду знать наверняка, вместо того, чтобы строить догадки, — не выдержал он. Она перешла все границы, и Драко окончательно утратил всё своё спокойствие, рассудительность и внешнюю невозмутимость. Он привык держать чувства под контролем, но Джинни заставила его признаться в своей неуверенности. Это было совершенно не по-малфоевски, и он поклялся, что не допустит подобного впредь, за исключением разве что сеансов у колдопсихолога.

Джинни хихикнула. Мысль о том, что Драко Малфой чувствует себя неуверенно, казалась просто невероятной.

— Ты ведь шутишь, да?

Он встретил её смеющийся взгляд, и Джинни немедленно перестала хихикать.

— Ты хочешь услышать правду?

Драко взглянул на неё пристально:

— Да.

— Вполне вероятно, что мне захочется шарахнуть тебя Обливиэйтом после этого, но ладно. Ты мне тоже нравишься. Вот. Я это сказала. Надеюсь, теперь ты почувствуешь себя лучше, ведь я разрушила все твои страхи о том, что ты можешь не нравиться девушке, с которой столько целовался? — она не удержалась от ухмылки. Мысль о том, что Драко нужно было убедиться, была до ужаса комичной.

Хитрая улыбка, наконец, появилась на его лице:

— Да.

— Прекрасно. Жаль, я так и не выучила чары стирания памяти, иначе я бы, не раздумывая, применила их к тебе и заставила всю эту глупую ситуацию попросту исчезнуть из твоих воспоминаний.

— Я ведь говорил тебе, правда? — протянул Драко, возвращаясь к своей привычной Малфоевской манере.

— Говорил мне что? — растерянно уточнила Джинни.

— Я говорил, что заставлю тебя признать, что я нравлюсь тебе, — ответил он, его ухмылка стала ещё шире от мысли, что он снова вернулся к привычной линий контроля эмоций. — Я решил, что сейчас подходяще время для тебя признаться в этом.

Джинни открыла рот в изумлении.

— Ты! Подлый негодяй!

— Но я по-прежнему тебе нравлюсь, — протянул он лукаво.

— Беру свои слова н… — начала было Джинни, но прежде чем она успела закончить мысль, его губы коснулись её губ, и это было похоже на действие Обливиэйта. Все мысли о том, чтобы забрать назад своё признание о симпатии в нему, канули в небытие.

Джинни наслаждалась сладостью его губ (они попробовали несколько разных конфет в «Сладком королестве», и она пообещала себе, что выяснит, какую именно комбинацию сладостей он съел, чтобы добиться такого эффекта, а потом заставит его купить ещё), когда дверь Визжащей хижины с грохотом отворилась, и яркий солнечный свет залил комнату.

— Малфой?

1) В английском название животного ласка (weasel) созвучно и схоже по написанию с фамилией Уизли (Weasley).

Вернуться к тексту

2) Павианы (лат. Papio) — род приматов из семейства мартышковых.

Вернуться к тексту

3) Юбка «хула» — юбка из растительных волокон, а также имитирующего их пластика; в ней исполняется традиционный гавайский танец хула-хула.

Вернуться к тексту

Джинни отступила на два шага от Драко, словно это могло помочь объяснить тот факт, что её поймали в его объятиях. Она несколько раз моргнула, но смогла рассмотреть лишь контуры двух фигур в солнечном свете, тем не менее, Джинни знала, кому принадлежал этот голос.

— Гхм… Симус? Что ты здесь делаешь? — от неожиданности задала она самый глупый в данной ситуации вопрос.

— Симус? Кто здесь? — Джинни увидела Парвати Патил, выглянувшую из-за его плеча. А когда Симус закрыл за ними дверь, снова блокируя доступ солнечного света внутрь, Джинни удалось заметить у той на лице выражение полного неверия.

— Джинни? — спросила Парвати, словно ей нужно было устное подтверждение того, что её глаза не врут, и она действительно видит Джинни Уизли рядом с Драко Малфоем.

Надо было подумать головой, прежде чем тащить Малфоя в Визжащую хижину. Ещё на третьем курсе несколько студентов обнаружили, что границы охранных чар на двери были разрушены. Видимо, магия, призванная защищать полную неприкосновенность здания, за все эти годы ослабла, но никому не пришло в голову обновить заклинания. С того самого момента, как вход открыли, стало довольно популярным развлечением пойти в хижину «на слабо», а позже домик превратился в место уединения для тех, кому не терпелось предаться любви. Парни или девушки то и дело пытались затащить своих «половинок» в хижину для хорошего сеанса зажиманий (или куда более откровенных утех), просто для того, чтобы похвастаться перед сокурсниками, что они тоже делали это там. Конечно, далеко не все действительно заходили так далеко, но не было и года, чтобы новая сплетня о парочке, которую застукали в Визжащей хижине в компрометирующей ситуации, не начинала разноситься по школе. Фактически, последняя история, включающая хижину, касалась инцидента, произошедшего сразу по окончании лета, с участием семикурсников из Гриффиндора. Понятное дело, не имелось совершенно никаких доказательств того, что там на самом деле что-то произошло, но шутка «Пожалуй, и мне пора заглянуть в Визжащую хижину» в последнее время приобрела особый смысл и завидную популярность.

Даже гриффиндорцы вполне были способны распространить сплетню о перепихоне в Визжащей хижине.

Единственным насущным желанием Джинни было только лишь донести до Драко свои опасения, и ничего больше. Ведь Симус и Парвати поймали её в момент жаркого поцелуя с Драко Малфоем. Каким образом ей удастся разрешить эту ситуацию? Симус живёт в одной комнате с её братом, а Парвати живёт в одной комнате с девушкой её брата! В этот момент Джинни хотелось лишь одного: чтобы пол под её ногами разверзся и поглотил её.

Драко, как и всегда, повеселило то, что их поймали с поличным. Джинни готова была поклясться, что он поставил себе за цель свести её с ума. Однако именно Малфой оказался тем, кто решился нарушить неловкую тишину.

— Хижина сейчас занята, но, уверен, ты сможешь зарезервировать её к следующему посещению Хогсмида, Финниган. Мы намерены провести здесь весь день, — заявил он с вероломной улыбочкой. Джинни со всего размаху двинула ему кулаком в плечо.

Драко повернулся к ней и, нахмурив брови, вскрикнул:

— Ауч!

Парвати была лучшей подругой самой большой сплетницы Хогвартса, Лаванды Браун, и Джинни понятия не имела, как можно заставить её не трепаться об увиденном. Джинни сделала мысленную пометку обязательно выучить заклинание стирания памяти как можно скорее и поднатореть в нём. Она никогда прежде не задумывалась над тем, каким полезным может быть Обливиэйт, пока в её жизни не появился Драко Малфой.

Драко снова взглянул на неё и усмехнулся, даже не обращая внимания на то, что от ощутимого удара на руке, скорее всего, останется синяк. Разумеется, Малфой заметил, что Джинни, должно быть, сильно переживает из-за того, что их застукали. Он по-прежнему находил это чертовски занятным, но решил принять меры, чтобы его спутница, наконец, успокоилась, пусть даже ненадолго.

— И, да, Финниган, никому ни слова о том, что вы здесь увидели, иначе ты и твоя подружка пожалеете об этом, — произнёс Драко назидательным тоном.

— Тебе меня не запугать, Малфой, — Симус гордо выпятил грудь, хотя его голос звучал не так уж уверено.

— Финниган, не заставляй меня афишировать то, что ты бы предпочёл сохранить в тайне, — спокойно возразил Драко (хотя ему всё ещё было потешно) и, многозначительно приподняв бровь, уставился на Симуса. Джинни нахмурилась, пытаясь сообразить, о чём, собственно, идёт речь, но заметила, что глаза Финнигана в ужасе расширились, и он, очевидно, прекрасно понял, на что намекает Малфой.

— Хорошо... Парвати, — заговорил он, обнимая свою девушку за плечи и поворачивая её к выходу, — мы ничего не видели. Пойдём отсюда, — Симус подтолкнул её к двери.

— Погоди секунду, — Парвати не сдвинулась с места. — Что всё это значит? Ты же не позволишь ему запугать себя, не так ли?

— Патил, я бы посоветовал тебе присоединиться к своему бойфренду и поскорее уносить отсюда ноги. Но если ты желаешь остаться, то думаю, мне известна и парочка занимательных секретов, касающихся непосредственно тебя, — Драко посмотрел прямо ей в глаза.

Джинни увидела, как самоуверенное выражение сползло с лица Парвати, уступив место волнению и страху разоблачения.

— Пойдём, Симус, — кивнула Патил, поспешно выталкивая своего парня из хижины.

До слуха Джинни донёсся вопрос Симуса:

— О чём, чёрт возьми, он говорил? — но дверь за ними уже закрылась.

— А теперь, когда мы позаботились и об этом, — протянул Драко, придвигаясь ближе к ней и потянувшись руками к её талии, но Джинни резко отступила на шаг, уворачиваясь от его рук.

— О чём же ты говорил на самом деле? — настойчиво повторила она, хотя весь её вид словно говорил: «Поверить не могу, что тебе удалось это уладить, но, хвала Мерлину, у тебя получилось!».

— Всё, что я могу сказать, — весьма полезно знать некоторые вещи о людях и ещё важнее, убедиться, что они знают, что тебе известны их маленькие грязные секретики, — заявил Драко так самонадеянно и дерзко, что Джинни захихикала.

— Ты невероятный!

— Я часто слышу подобные комплименты в свой адрес, — высокомерно кивнул Малфой. — Хотя обычно девушки произносят это восторженнее и с придыханием, в отличие от тебя. Но, думаю, мы можем над этим поработать! — Джинни не смогла бы точно сказать, когда конкретно это произошло, но его барские замашки импонировали ей всё больше.

— И почему только я призналась тебе, что ты мне нравишься? — протянула она, сузив глаза.

— А почему мысль о том, что тебя увидят здесь со мной, привела тебя в такой ужас? — поинтересовался Драко, по-прежнему улыбаясь, хотя чуть более серьёзно, чем прежде.

— Ты что шутишь? С чего бы мне хотеть, чтобы меня увидели здесь с тобой? Ты же жуть какой страшный! Ты давно в зеркало смотрелся? Нет. Не думаю, что мне бы хотелось прослыть девушкой Квазимодо. Что подумают люди? — Джинни притворно прикрыла рот ладошкой, сделав большие глаза.

— Я и не предполагал, что ты такая вертихвостка, — насмешливо протянул Драко.

— Откровенно говоря, я думала, что именно ты захочешь сохранить всё в тайне. Ну, серьёзно, разве тебе не стыдно появляться на людях с Уизли? Как это восприняли бы твои друзья?

— Моим друзьям прекрасно известно, что лучше не ставить под сомнение мои решения, — безапелляционно заявил он.

— Ладно, допустим, но что подумали бы в школе? Ты же не хочешь повергнуть всех в шок.

— На самом деле, это оказалось бы довольно запоминающимся зрелищем — повергнуть всю школу в шок, — хмыкнул Драко. — Полагаю, больше всего тебя волнует, что бы твои друзья подумали?

— Могу с уверенностью заявить, что они тут же отправились бы по твою голову с палочками наизготовку. Ты явно не тот, к чьему фан-клубу они захотели бы присоединиться. Конечно, Колин относится к тебе хорошо, но Гарри, Рон и Гермиона немедля решили бы, что ты наслал на меня Империус или что-то в этом роде. Думаю, для всех будет проще, если мы сохраним нашу небольшую интрижку в тайне.

— То есть, ты по-прежнему думаешь, что у нас всего лишь интрижка?

— Я не знаю, как ещё можно классифицировать нашу связь, — сказала Джинни предельно честно.

Это было немного унизительно, что она расценивала себя как очередную «девушку на месяц» для Драко. Джинни пыталась пресечь любые мысли о том, что их интрижка с каждым днём становится всё более значимой. Она была уверена, что Малфой попросту не способен на серьёзные отношения, и решила, что намного проще будет принять правду, какой бы горькой она ни была. Единственной проблемой оставалось лишь то, что с каждым днём этот гадёныш нравился ей всё больше, и это только усложняло её главную задачу: ни в коем случае не влюбиться в него.

— Может, ты позволишь мне классифицировать эти отношения вместо тебя? — он приобнял её и нежно коснулся её губ в ласковом поцелуе. Джинни почувствовала, что вот-вот растает. Знакомое ощущение порхания бабочек в животе вернулось, а сердце пустилось вскачь. Джинни пришла к очевидному умозаключению: она зависима от прилива адреналина, который незамедлительно попадает в кровь, когда Драко оказывается слишком близко.

— Не думаю, что… — попыталась возразить она, но Малфой прервал её речь ещё одним ласковым поцелуем.

— Предлагаю классифицировать тебя как мою девушку, а связь между нами — как эксклюзивные отношения, потому что я не планирую целоваться ни с какой другой девчонкой, кроме тебя, пока буду твоим парнем, — он стащил с указательного пальца правой руки своё кольцо с изумрудом.

— Драко… Я… — начала Джинни, толком не зная, что сказать.

Он ухмыльнулся из-за того, что она, наконец, назвала его по имени. На протяжении нескольких недель она звала его Казанова, и хотя ему нравилось это прозвище, но Малфой продолжал задаваться вопросом, когда же она, наконец, решиться называть его по имени. Назвать его «Драко» в его присутствии — это словно признать, что он ей действительно очень сильно нравится, а именно это Джинни отказывалась делать очень долго. По той же причине, он всегда называл её «Джин». Он на протяжении долгих лет выплёвывал её фамилию как оскорбление, словно чувствуя грязь на языке, пока не появилась необходимость называть её по имени. Для него Джинни была далека от той грязи, которую он пытался приписать её семье.

Она заставила его сделать такие вещи, которые он до этого самого момента, был уверен, что не сделает никогда. Он отдал ей своё кольцо. Оно принадлежало ему, сколько Драко себя помнил, и теперь ему хотелось, чтобы кольцо хранилось у неё. Оно значило намного больше, чем жутко дорогие подарки, которые он ей преподнёс. Кольцо для него было не просто вещью, а важной реликвией. Бабушка вручила ему это кольцо перед первым курсом Хогвартса, и с тех пор Драко носил его, не снимая. Кольцо было серебряным с изображением герба Малфоев и квадратным изумрудом внутри.

— …Я… — Джинни снова пыталась что-то сказать, пока Драко наколдовывал тоненькую серебряную цепочку и продевал её сквозь кольцо. Сердце Джинни разрывалось на части. Она хотела бы сказать ему, что, вероятно, не сможет стать его девушкой, хотя это плохо сочеталось её признанием в симпатии к нему. Драко попросил её быть его девушкой. Ладно, возможно не совсем попросил. Он скорее поставил её перед фактом. Уже из-за этого она должна была сейчас биться в истерике. Ей и только ей пристало решать, чьей девушкой стать. Он буквально заявлял на неё свои права, словно она была его собственностью. Но что-то удержало Джинни от ссоры. Какая-то её часть безумно хотела узнать каково это — быть девушкой Драко Малфоя.

— Я не могу, — наконец, выдавила она. Однако он всё равно застегнул цепочку у неё на шее.

— Конечно, ты можешь. Я ведь уже сказал это, — заявил Драко, словно простого подтверждения с его стороны было достаточно, чтобы это стало правдой.

— Я не согласна, — продолжала упрямиться Джинни, чувствуя неуверенность в собственных словах.

— Ты никогда и не согласишься, — отмахнулся Малфой. — Честно говоря, для гриффиндорки, ты жуткая трусиха, ты не находишь?

Даже ни один из её братьев не оказывался настолько тупым, чтобы назвать её трусихой. На мгновение Джинни потеряла дар речи, но эта ремарка словно вернула её в реальность.

— Я не трусиха! — рявкнула она.

— Тогда почему ты ведёшь себя как трусиха? — спокойно продолжал Драко. — Чего ты боишься?

Джинни уставилась на него.

— Ничего я не боюсь, — ответила она твёрдо.

— Так докажи это, — Драко только этого и ждал, на его губах появилась кривая улыбка.

Джинни осознавала, что он намеренно её провоцирует.

«Великолепно, — подумала она. — Если он сломает мне жизнь, я сломаю его палочку».

— Ладно, так уж и быть, я позволю тебе стать моим парнем, но мы по-прежнему храним наши отношения в секрете.

Его улыбка стала ещё шире.

— Пока, да. И я надеру Поттеру задницу, если он хотя бы подумает о том, чтобы прикоснуться к тебе.

— Гарри с Луной! И я тебе уже сто раз говорила, у тебя совершенно нет никаких причин ревновать меня к нему, — воскликнула Джинни.

— Как бы то ни было, это самый благовидный предлог, под которым я могу продолжать доставать его.

Джинни покачала головой на его псевдо-благородную фразу, но от одной мысли о том, что Малфой её ревнует, она снова ощутила приятное волнение.

— У тебя серьёзные проблемы с головой, ты знаешь об этом?

— Я обсуждаю их с моим колдопсихологом дважды в месяц, — насмешливо протянул Малфой. — А теперь, когда мы официально стали парой, предлагаю начать наши отношения с качественного первого поцелуя.

Джинни улыбнулась:

— Пожалуй, тут я с тобой соглашусь.

Она обвила его шею руками и придвинулась ближе, но за секунду до того, как их губы соприкоснулись, дверь в хижину снова с грохотом открылась.

— Да чтоб вас! — воскликнули они в унисон и повернулись ко входу в домик, на пороге которого стояли Колин и Блейз.

— Ах, вот куда вы двое пропали, — Забини расплылся в многозначительной улыбке.

— Мы что-то прервали? — Колин ехидно приподнял брови.

— Да! А теперь проваливайте отсюда! — раздражённо огрызнулся Драко. — Хижина зарезервирована на весь день.

— Думаю, вы двое можете теперь ею воспользоваться, — предложила Джинни, снисходительно улыбнувшись. Драко посмотрел на неё так, словно она сошла с ума.

— А что мы тогда будем делать? — он выпятил нижнюю губу и сделал обиженное лицо. Джинни хихикнула.

— Мы возвращаемся в «Сладкое королевство». Какие именно конфеты ты ел там сегодня утром? — Джинни снова захотелось сладостей, надо было запастись ими впрок.

Она всецело была за то, чтобы у неё состоялся первый официальный поцелуй в статусе девушки Драко, но Джинни не хотелось, чтобы их снова прервали. У них ещё будет куда более подходящее время и место для сотни поцелуев. Она потащила Драко прочь из хижины вниз по дороге к «Сладкому королевству».

Джинни была достаточно внимательной, чтобы подмечать приближение гуляющих по близости студентов и, когда компания шестикурсников проходила мимо, она благоразумно отошла от Драко на приличное расстояние. Джинни надеялась, что это выглядело так, словно они случайно проходили мимо в том же направлении. Однако Малфой награждал её загадочной улыбкой каждый раз, когда она повторяла этот манёвр.

Они оказались в «Сладком королевстве» во второй раз за день, и Джинни взяла несколько карамелек, которые Драко пробовал ранее, пару сладостей с другими необычными вкусами, а также мятные пастилки. Занятая выбором конфет, Джинни не заметила Рона и Гермиону, вошедших в магазин. Она как раз хихикала в ответ на очередную шутку Драко о том, что Блейзу и Колину надо принести перечных чёртиков, и, обернувшись, увидела Рона, смерившего Малфоя гневным взглядом. Её смех резко оборвался.

— Рон! — выдохнула Джинни поражённо, искренне надеясь, что брат не слышал весь их разговор. Ей определённо следовало быть более осторожной.

— Уизли, — поприветствовал его Драко, ухмыляясь.

— Мы тут... хм… — Джинни силилась придумать правдоподобное объяснение.

— Где Блейз и Колин? — прорычал Рон.

Джинни тут же выпалила первую пришедшую в голову отговорку:

— Блейз пошёл в уборную.

Рона это не успокоило, наоборот было заметно, что он ещё больше разозлился.

— Я рассчитывал, что они не оставят тебя наедине с этим придурком. Ой! — Гермиона ткнула его локтем в бок.

Джинни тоже начала злиться, и это грозило вылиться в ссору, если Рон не догадается тщательнее подбирать слова.

— Я уже говорила тебе, Рональд, что я в состоянии позаботиться о себе самостоятельно.

— Мы можем подежурить рядом с тобой, пока Блейз и Колин не вернутся. Кстати, где Колин? — произнёс Рон уже более спокойным тоном, осознавая, что сестра в любую секунду может выйти из себя.

— Он пошёл на почту, отправить сову. Я же сказала тебе, со мной всё в порядке, — с нажимом произнесла Джинни. Она быстро взглянула на Драко, который благоразумно прикрывал улыбку рукой, словно он о чём-то глубоко задумался. — Тебе не нужно дежурить рядом со мной, но спасибо за беспокойство. — К несчастью, ни Блейз, ни Колин не собирались возвращаться в магазин в ближайшее время, а отговорки для их отсутствия были слишком уж ненадёжными.

— Без проблем! Я просто обязан присмотреть за своей младшей сестрёнкой.

Джинни закатила глаза. Ей нужно было заставить его уйти, и чем меньше ответов на дурацкие вопросы ей придётся придумывать, тем лучше.

— Кстати, Гермиона, — обратилась к ней Джинни как бы между прочим, рассматривая витрину с разноцветными желейными флобберчервями. — Рон уже рассказывал тебе забавную историю о нём и туалетном сиденьице?

Как Джинни и ожидала, брат одарил её убийственным взглядом, после чего схватил Гермиону за руку и поспешил к выходу из магазина, бросая на ходу:

— Гм, честно говоря, Джин, я уверен, что Блейз сейчас вернётся. А нам ещё надо встретиться с Гарри и Луной в «Трёх мётлах».

Когда на двери лавки звякнул колокольчик, Джинни расслышала вопрос Гермионы:

— Что ещё за история с туалетным сиденьицем?

Джинни коварно усмехнулась, провожая их взглядом. Драко едва не плакал от смеха.

— И ты говоришь, что это я плохой?! Мне следует спросить тебя ещё раз: как ты умудрилась не попасть на Слизерин?

Джинни лишь одарила его опасной улыбкой.

Проблематичность комнаты заключалась в том, что, помимо заглушающих чар вокруг них, только гобелен отделял саму комнату от коридора на четвёртом этаже. Так что любой непонятный звук мог породить у случайно зашедшего в этот коридор студента или преподавателя некоторые подозрения. Драко обычно произносил заглушающее заклинание, действующее на протяжении всего времени их пребывания в комнате, но Джинни настаивала, что для их полной безопасности следует вести себя как можно тише, пока они там находятся. Малфой даже рассмеялся в ответ на её предложение использовать время, которое проводят в этой учебной комнате, в действительно учебных целях.

В тот вечер, когда они назначили здесь очередную встречу, Джинни с удобством расположилась на диване и отправила Ою с запиской к Драко. Как только он явился, держа в руках книги, то попросил её подвинуться, чтобы он мог устроиться рядом. Поначалу Джинни запротестовала (тем не менее, подвигаясь), и Драко уселся возле неё, притянув к себе для быстрого поцелуя до того, как позволить ей снова устроиться поудобнее.

Джинни положила голову ему на колени и в который раз удивилась тому, насколько по странному комфортно чувствовала себя рядом с ним. Драко, как и всегда, принялся играть с её волосами, словно только это и делал всю свою жизнь, так, что это уже вошло в привычку. Джинни обожала, когда он запускал пальцы в её волосы, она и подумать не могла, что Малфой окажется тем, кто так беспечно будет демонстрировать свою привязанность. То, как Драко смотрел на неё с неизменной игривой улыбкой на губах и как держал её за руку, когда никто не видел (и даже когда они находились на виду, и Джинни приходилось почти с сожалением отнимать свою ладонь, чтобы не выдать их общий секрет. Каждый раз он награждал её озорной улыбкой, будто играл в игру и намеренно пытался попасться), каждый раз такое поведение заставало её врасплох. Однако с каждым разом это нравилось Джинни всё больше.

Неужели всего неделя прошла с того дня, когда Драко вручил ей своё кольцо? Джинни не переставала удивляться, как такое вообще возможно. На протяжении нескольких недель они только то и делали, что безостановочно целовались, оказавшись наедине, но, как только Драко отдал ей кольцо, их отношения заметно изменились. Стали для обоих чем-то важным.

Джинни не замечала этого до тех пор, пока как-то вечером в комнате не осознала, что они целовались за день всего дважды: как только он пришёл и когда уходил, Драко подарил ей короткий, но сладкий поцелуй на ночь.

На самом деле на протяжении всей недели они каждый вечер проводили вместе, но лишь однажды не отвлекаясь ни на что, кроме поцелуев. Во все другие вечера они делали уроки и говорили. И говорили. И снова говорили. Джинни должно было встревожить то, сколько общего у неё с человеком, прежде известным ей как Король Хорёк и Сын-Пожирателя-Смерти. Но она искренне смеялась над нелепыми историями о том, как нелегко расти под присмотром домовых эльфов. Как и положено Малфою, Драко в пятилетнем возрасте закатил грандиозную истерику, заставив троих домовых эльфов, приглядывающих за ним, кружить высоко в воздухе вокруг него, сталкиваясь головами, пока миссис Малфой не заметила этого и не отругала его.

— Какой негодник! — воскликнула Джинни, отсмеявшись.

— Ничего подобного. Я хотел шоколадную лягушку, а они не соглашались дать мне хоть одну, — заявил Драко. — Так что я решил преподать им урок.

Джинни хмыкнула:

— Ты не можешь всегда получать то, что хочешь, знаешь ли.

— Я получаю. Добби принёс мне шоколадную лягушку, как только за моей матерью закрылась дверь. Он до ужаса боялся высоты.

— События не могут всегда развиваться только по твоему сценарию, — Джинни не смогла скрыть сомнения в голосе.

— Могут, — выдал Драко, ни секунды не колеблясь. — Малфои всегда получают то, что хотят.

— Я в это не верю.

— Я же получил тебя, не так ли? — заявил он с традиционной коварной ухмылкой на лице.

Джинни жутко хотелось оспорить это заявление, но по факту оно было правдой. Она ведь действительно в итоге оказалась вместе с ним, поэтому Джинни решила зайти с другой стороны:

— Но ты же так и не превзошёл Гарри в квиддиче, разве это не пример того, чего ты страстно желал, но не получил?

Лицо Драко тут же помрачнело, и Джинни почти пожалела о своих словах. Почти. Ей по-прежнему доставляло странное удовольствие дразнить его.

— Я одержу над ним победу, совсем скоро, — сообщил Малфой голосом, полным решимости.

— Например, завтра? — уточнила Джинни, ощущая что-то вроде злорадного веселья.

Драко одарил её таким взглядом, словно догадывался, что она что-то задумала.

— Именно, завтра.

— Готов побиться об заклад? — в её голосе звучала чистая невинность, заставившая Драко тут же убедиться, что ситуация не предвещает ничего хорошего.

— И на что конкретно ты предлагаешь поспорить? — уточнил он, заинтригованный тем, что Джинни рискнула предложить очередное пари. Он был практически удивлён, учитывая, что предыдущий их спор она проиграла, хоть проигрыш и не оказался слишком обременительным для неё.

— Если Гарри поймает снитч, как это обычно бывает, а ты проиграешь, ты пожмешь ему руку и поздравишь его с тем, что он лучший ловец, — заявила Джинни.

— С ума сошла? Я не собираюсь его поздравлять, — возмутился Драко, его лицо выражало крайнюю степень недовольства.

Джинни подначивала его. О да, она обожала выводить его из себя. Откровенно говоря, это заставляло её чувствовать, словно ей наконец удавалось хоть немного отыграться на нём. Вероятно, тот факт, что он ей нравился, не мешал свершению небольшой мести.

— Значит, ты готов признать, что на самом деле события не всегда развиваются так, как тебе бы того хотелось, и, следовательно, Гарри обыграет тебя и завтра, ведь ты знаешь, что он лучший ловец? Я, например, всегда это знала, — протянула Джинни беззаботно. Её целью было довести Малфоя до белого каления, и она в этом определённо преуспела. Гарри всегда был больной темой для него. Джинни знала, что Драко её к нему ревнует, и вероятно не следовало прибегать к такому опасному трюку, но... она действительно не могла удержаться.

— Ты же моя девушка.

— И что с того? — спросила она невозмутимо, прекрасно понимая, что он имел в виду то, что Джинни нарочно вредничает.

— Думаю, ты ведёшь себя слегка неподобающе, — Драко это очевидно знатно раздражало.

— Ну, он действительно лучший ловец.

— Нет, он не лучший! Но даже если бы и так, ты должна быть на моей стороне. Ты должна уверять меня, что у меня обязательно получится его обыграть. Участливость и поддержка однозначно тебе чужды, — он скривился, хотя Джинни могла поклясться, что слышала насмешку в его голосе.

— Во-первых, никто не говорил, что, согласившись стать твоей девушкой, я неожиданно стану льстить тебе и выражать неискренние восторги на твой счёт. Я не собираюсь целовать землю, по которой ты ступал, мой дорогой Казанова. А, во-вторых, если ты так уверен в собственных талантах, почему тогда не согласен на пари?

— Ладно, давай поспорим, но, если выиграю я, тебе придётся признаться перед всей школой, что ты моя девушка, — Драко усмехнулся, даже несмотря на горечь, сквозившую в его голосе.

Джинни на секунду задумалась. Ей было прекрасно известно, что Малфой довольно хорош как ловец, даже по сравнению с Гарри. Она до сих пор не готова была информировать всю школу о том, что поддалась на чары Драко Малфоя. Ведь кроме её друзей, которые были уверены, что Джинни пылает к нему лютой ненавистью и мечтает проклясть попротивнее, все остальные студенты Хогвартса решат, что она просто оказалась для него очередным завоеванием. А если эта информация не станет достоянием общественности (а Джинни надеялась, что так оно и будет), тогда ей не придётся выслушивать ото всех и каждого умозаключения о том, что она и так знает. О том, как она сглупила, поддавшись его очарованию. Конечно, половина женского населения Хогвартса, вероятно, не станет винить её за это, но Джинни всегда гордилась своей способностью принимать разумные решения. Очевидно, согласиться стать девушкой Драко Малфоя не было одним из самых разумных её выборов. Это был скорее момент слабости (как и практически все моменты, так или иначе связанные с Драко, и Джинни по-прежнему ругала себя за неспособность избежать этого), ведь в итоге она поддалась.

Она просто собиралась убедиться, что ему не удастся выиграть и на этот раз.

— Если ты вдруг забыл, я играю за Гриффиндор.

— Мне кажется, или ты опасаешься, что я действительно обладаю недюжинным талантом? — горечь в его голосе сменило самодовольство.

— Я никогда и не говорила, что у тебя нет таланта. Но даже не надейся, что я буду нежничать с тобой лишь потому, что ты мой парень, — Джинни не покидало чувство, что пари могло оказаться не самой лучшей идеей.

— Я на это и не рассчитывал. Я уже говорил тебе, мне интересно посмотреть, на что ты способна на настоящей метле. Именно поэтому я подарил тебе Пегасус. Однако я по-прежнему собираюсь одержать победу. Не могу дождаться того великолепного момента, как увижу шокированные лица окружающих, когда ты расскажешь всем наш маленький грязный секрет, — в этот момент Джинни окончательно уверилась в том, что пари было очень, очень плохой идеей.

— Почему ты так настойчиво ищешь повод оповестить всех о том, что я твоя девушка? Ты действительно считаешь необходимым, чтобы каждый узнал, что я сглупила, не устояв перед небезызвестными малфоевскими чарами?

— Да. А ещё мне бы хотелось целовать тебя на людях. Игры в тайну щекочут нервы лишь первое время, знаешь ли.

— Тебе уже наскучило? — ворчливо отозвалась Джинни.

— Нисколечко. Ты определённо самая интересная из девушек, которых я когда-либо встречал, — Драко сделал паузу, а потом добавил: — И однозначно самая упрямая.

— Ладно, — произнесла Джинни, возвращая ему усмешку, — стоит отдать тебе должное за твою настойчивость. Зачастую практически невозможно изменить мнение женщины из рода Уизли, если уж она что-то для себя решила.

— В таком случае, я принимаю условия пари.

Драко притянул её ближе к себе, заключая в свои объятия, и плутовато ухмыльнулся. Каким-то непостижимым образом у Джинни возникло чувство, что ему снова удалось повернуть ситуацию в свою пользу. Но она лишь вздохнула, с наслаждением тая в его близости.

* * *

— Это полнейшее и гнуснейшее дерьмо, Блейз, и ты прекрасно об этом знаешь! — вскричал Колин, поразив всех несвойственной ему злостью.

После короткого, но вполне удовлетворительного сеанса поцелуев, Джинни и Драко решили проверить, согласятся ли Блейз и Колин стать свидетелями их спора. Они и не предполагали, что застанут друзей в момент ссоры, скорее рассчитывали, что увидят их целующимися. Колин и Блейз ладили слишком хорошо, чтобы Джинни или Драко могли хотя бы предположить, что они способны закатить друг другу такой скандал.

Они не успели даже подойти к входу в Башню Путешествий, как увидели Колина, застывшего в дверях.

— Что здесь происходит? — прямо спросил Драко.

Колин выглядел слишком разъярённым, чтобы внятно ответить, он просто уничижительно глянул в их сторону.

— Ты ведёшь себя безрассудно, Колин, — заявил Блейз, подходя ближе к двери, он выглядел очень взволнованным, но куда более собранным, по сравнению с Криви.

— Это я веду себя безрассудно? По-моему, у меня есть полное право так себя вести после твоего долбанного комментария! Мне-то казалось, я могу поделиться с тобой всем, не опасаясь, что эта информация вскоре будет использована против меня, буквально брошена мне в лицо, — выкрикнул он, резко развернувшись, и начал спускаться по ступеням, соединяющим вход в башню и коридор.

— Колин, подожди... — но было уже слишком поздно. Блейз хотел было броситься вслед за ним, но Джинни преградила ему путь.

— Дай ему немного времени прийти в себя и остыть, — промолвила она мягко.

— Грёбаный ад! — прокричал Блейз, яростно ударив кулаком по двери, что заставило Джинни и Драко вздрогнуть от неожиданности. Скрючившись от боли в руке, Забини сжал зубы и, прижав руку к себе, стал потирать ушибленные костяшки пальцев. — Я не это имел в виду, Джин, — пробормотал он упавшим голосом, из которого исчезла вся продемонстрированная секунду назад злость. Он выглядел опечаленным. — Попроси его вернуться. Скажи ему, что мне жаль. Я не это имел в виду! Я... Чёрт!

— Поверь мне, — продолжила Джинни мягким сочувствующим тоном. — Лучше дать ему время остыть и прийти в себя. Что произошло?

Блейз вернулся обратно в башню, где посреди безлюдной пустыни была установлена большая палатка. На её полотняном полу валялось множество пёстрых подушек. Рядом стояла открытая корзинка для пикника, половина содержимого которой была уже съедена. Не оставалось сомнений, что до определённого момента Колин и Блейз вполне весело проводили время.

Забини упал на гору подушек и раздосадовано простонал.

Драко струсил песок с нескольких валяющихся неподалёку подушек и устроился рядом.

— Думаю, ты опять воспринимаешь ситуацию куда более драматично, чем есть на самом деле, Забини, — сообщил он другу и закинул в рот несколько виноградинок. Блейз взглянул на него исподлобья.

— Не начинай опять, Малфой.

Драко закатил глаза, а Джинни тоже посмотрела на него пристально.

— Ладно, Казанова. Если ты собираешься вести себя как придурок в отношении этого происшествия, почему бы тебе не уйти и не позволить мне поговорить с Блейзом, — пожурила она его.

Драко обворожительно ей улыбнулся.

— Это и есть причина, по которой ты навсегда останешься гриффиндоркой. Ты так печёшься о чувствах других людей. Забавно, что ты можешь бросаться из одной крайности в другую буквально в считанные минуты, — в его словах не звучала горечь, и вообще они были сказаны в позитивном ключе, но Джинни неожиданно почувствовала себя двуличной. Драко продолжил: — Он действительно склонен к чрезмерному драматизму. Поверь мне, лучше оставить его наедине с надуманной трагедией, пока он не осознает, что на самом деле это не такая уж и трагедия.

Блейз нахмурился, глядя на него. Джинни сделала то же самое.

— Помнится мне, не так давно один мой друг, — начал Блейз, указывая на Драко, — и сам чрезмерно драматизировал в отношении…

— Ладно, — перебил его Малфой, явно испугавшись, что его истинные порывы будут раскрыты. — Поделись с нами деталями развернувшейся тут десять минут назад драмы.

Уголок губ Джинни приподнялся, пока она наблюдала, как выражение подчёркнутого безразличия появляется на лице Драко. Как он мог быть таким придурком, при этом умудряясь всё сильнее нравиться ей? Она мысленно выдохнула с облегчением, когда Блейз начал рассказывать свою историю.

— Я даже не уверен до конца, что именно произошло. Мы разговаривали о Гарри-Чёртовом-Поттере, а в следующий момент, что я помню, мы уже ругались.

Драко усмехнулся, Джинни помрачнела.

Забини продолжил свой рассказ о том, что Колин долгое время был влюблен в Гарри Поттера. Это совершенно не удивило ни Драко, ни Джинни. Они уже не раз обсуждали лучший способ признаться во всём окружающим, а Колин в какой-то момент попросту устал скрываться. По школе и так вовсю ходили сплетни о том, что он самый преданный фанат Гарри, и однажды Колин решил перестать отрицать тот факт, что он был по уши влюблён в Мальчика-Который-Выжил. Сплетни ширились с неимоверной скоростью, и как-то раз его спросили прямо, является ли он геем, а Колин спокойно подтвердил это предположение. Его родители и брат уже знали о его нетрадиционной ориентации, а имея такую лучшую подругу как Джинни, Колин чувствовал собственную уверенность в том, что сможет справиться с любыми проблемами, к которым могла привести такая нелицеприятная для многих правда. Гарри поначалу не мог это принять, но Колин объяснил ему, что понимает, что Гарри не гей, и из-за этого у них нет ни единого шанса быть вместе. Хотя, если бы Гарри когда-то решил поменять своё мнение…

Блейз сказал Колину, что в ближайшее время не собирается открываться общественности. Криви же выразил своё желание быть вместе с человеком, отношения с которым ему не пришлось бы постоянно скрывать. Забини воспринял эти слова как угрозу, и Колин постарался объяснить, что он не пытался заставить Блейза признаться публично в своей ориентации, а лишь хотел подтолкнуть его к необходимости задуматься над этим.

— Я запаниковал. Мы вместе лишь с начала семестра, а он уже заявляет о том, чтобы я рассказал об этом всему миру! Мне понадобилась уйма времени, чтобы хотя бы принять свою ориентацию, а теперь он требует подумать о следующем шаге. И что же мне надо было сделать! — воскликнул Забини в отчаянии.

— Видишь, я же говорил, что он просто всё слишком драматизирует, — заключил Драко, и Блейз испепелил его тяжелым взглядом.

Джинни проигнорировала опрометчивое умозаключение Малфоя. Она чувствовала, что просто обязана помочь этим двоим преодолеть все трудности сложившейся ситуации, хотя и осознавала всю её иронию.

— И что ты сделал?

— Я сказал ему… Это было ужасно глупо с моей стороны, я знаю… но… Я чувствовал, словно он принуждает меня! Словно он ставит мне ультиматум.

— Ближе к делу, Блейз, — проворчал Драко нетерпеливо. — Что такого ты мог сказать ему, чтобы гарантированно спровоцировать этот невероятный спектакль, который вы двое здесь устроили?

— Я сказал, что если ему нужен зеленоглазый брюнет, гарцующий вокруг с ним под ручку, то ему стоит пойти и убедить Гарри-Долбанного-Поттера стать его публичным парнем, как он всегда и мечтал, и позволить мне оставаться в тени, где мне вполне комфортно. Я такой дурак!

Джинни открыла было рот, чтобы произнести что-то ободряющее, но Драко опередил её с комментарием:

— Да уж, ты действительно придурок, — заявил он твёрдо. Джинни потеряла дар речи. — Во-первых, это довольно мелкая ссора, и я думаю, Криви как-нибудь переживёт твои глупые замашки. А, во-вторых, почему ты так ревнуешь его к Гарри Чтоб-Его-Гиппогриф-Сожрал Поттеру.

— Чья бы корова мычала, — хмыкнула тихо Джинни.

— Именно. И поэтому мои загонщики размажут его по полю в завтрашнем матче, — добавил Драко с презрением. Джинни уже хотела бросить что-нибудь эдакое в ответ, но Малфой тут же продолжил: — Но это к делу не относится. Он действительно тебе нравится?

Джинни с трудом верилось, что Драко на самом деле пытается дать своему другу дельный совет в личной жизни.

Блейз тяжело вздохнул:

— Думаю, всё гораздо серьёзнее. Я думаю, что люблю его.

Драко закатил глаза.

— Великолепно, — проворчал он без энтузиазма. — Всё, что тебе надо сделать, это какой-нибудь романтичный жест, чтобы признаться ему в этом. Чрезвычайно переходящие границы разумного извинения почти гарантируют успех, — закончил он, взглянул на Джинни, и задорно подмигнул ей.

Та снова хотела было что-то добавить, но Блейз воскликнул:

— Ты прав! Я могу всё исправить… Он не может окончательно возненавидеть меня, — закончил он, обращаясь скорее к самому себе.

— А даже если он и возненавидит, всегда можно прибегнуть к Империусу, — пожал плечами Драко, как только Блейз покинул Башню. Никто из них понятия не имел, что именно Забини собирается предпринять, чтобы исправить сложившуюся ситуацию. Джинни же по-прежнему пыталась принять тот факт, что стала свидетелем сцены, где Драко убеждает своего друга бороться за Колина до конца.

Малфой не переставал удивлять её этими мелкими чудачествами, которые она уж никак от него не ожидала. Он делал практически невозможной необходимость постоянно вспоминать, по какой именно причине Джинни вообще его когда-то ненавидела.

* * *

На следующий день Джинни провела свой обычный ритуал по уходу за метлой и надела алую с золотым квиддичную форму. Поскольку это была первая игра сезона, Джинни заметно нервничала, но по большей мере из-за того, что ввязалась в пари, зависящее от исхода сегодняшнего мачта. Она переживала, сможет ли доказать свои способности как загонщика, и не переставала ловить себя на мысли, что ей просто-таки необходимо доказать их прежде всего Драко.

Когда Джинни перепроверяла свою квиддичную экипировку, появился Рон в сопровождении Гарри.

— Так за какую команду он собирается болеть? — спросил брат в попытке казаться дружелюбным.

— Что прости? — переспросила Джинни, понятия не имея, о чём он вообще говорит.

— Блейз. Разве он не будет следить за игрой? Я подумал, ему будет довольно сложно выбрать команду, за которую болеть, ну, знаешь… Хотя я сомневаюсь, что ему хватит смелости поддерживать свою девушку из Гриффиндора. Можешь представить, как бы они стали над ним насмехаться? — хмыкнул он, толкая Гарри локтем в бок.

— Хм… ну да, — промямлила Джинни, чувствуя лёгкую тошноту.

— Но тебе лучше не давать им спуску, хоть он и со Слизерина, — предупредил её Рон.

Джинни вновь слегка занервничала.

— Можно подумать, я готова намеренно слить игру лишь потому, что мой парень учится на Слизерине, — она поверить не могла, что её брату вообще нечто подобное пришло в голову.

— Ну, ты же знаешь, какими коварными бывают слизеринцы. Вероятно, пытаются найти выгоду в любом…

— Рон, — перебила его Джинни. — Давай больше никогда не будем поднимать эту тему снова. У нас есть дела поважнее, например, надрать зад команде Слизерина.

Рон и Гарри заулыбались.

— Верно подмечено! И ты можешь запустить ещё один бладжер Хорьку прямо в живот! И на этот раз мы сполна насладимся этим зрелищем, — заключил Гарри воодушевлённо.

На один короткий миг Джинни задумалась о том, чтобы проиграть матч лишь для того, чтобы Драко не пришлось поздравлять Гарри. Но это был лишь один короткий миг.

Она кивнула и сделала глубокий вдох, когда услышала призыв командам собраться.

— Значит так, ребята, это первая игра сезона, — начал Гарри, слегка нервничая. Это была также его первая игра в качестве капитана команды и первая речь-напутствие перед матчем. Но когда он продолжил, Джинни почувствовала, что её волнение растаяло, остались лишь сила и стремление во что бы то ни стало выиграть этот матч. Она просто обязана была это сделать.

Две команды выстроились друг против друга в центре квиддичного поля. Между противниками произошёл традиционный предматчевый обмен любезностями, пока они дожидались появления судьи, мадам Хуч.

Драко оглядел трибуны, наслаждаясь присутствием огромного числа зрителей. Он мог почувствовать их энергию, текущую в его венах. Он действительно любил играть в квиддич, но состязание на глазах у многолюдной толпы значительно увеличивало его восхищение игрой. Возможно, это было связано с желанием продемонстрировать свои многочисленные таланты перед зрителями. Он чувствовал схожий трепет только во время квиддичных матчей или когда находился рядом с Джинни.

Драко стоял в центре, как капитан команды Слизерина, прямо напротив Поттера. Ловец против ловца. Капитан против капитана. Слизерин против Гриффиндора. Но вместо того, чтобы испепелять взглядом своего главного противника, Драко усмехался, глядя на неё.

Малфой заметил, что под его пристальным взглядом, Джинни недовольно переступила с ноги на ногу. Драко был прекрасно осведомлён о её желании сохранить их отношения в тайне, но по-прежнему обожал заставлять её нервничать. К тому же, для него не имело особого значения то, что Джинни предпочитала, чтобы их не видели вместе. Хотя, как Малфой, он привык показывать людям всё, что по праву принадлежало ему, ведь он добился её расположения, честно и справедливо. Это далось ему с большим трудом, но он сделал это. И Драко считал, что в его праве было вести себя с ней, как и подобает вести себя со своей девушкой. Кроме всего прочего, он даже отдал ей своё кольцо.

Как бы то ни было, возможно, было немного честолюбиво с его стороны желать, чтобы все вокруг узнали, что Джинни Уизли теперь его. Она уж точно никогда бы не согласилась с такой трактовкой их отношений, но для него всё выглядело именно так. Более того, Драко чувствовал, что и сам теперь принадлежит ей. А Драко Малфой не должен никому принадлежать.

Он понятия не имел, когда именно это произошло. Оглядываясь назад, Драко понимал, что, возможно, эти чувства зародились в нём ещё задолго до того, как он вообще начал предпринимать какие-либо попытки ухаживать за ней. Было довольно сложно определить, чем именно они были вызваны, но теперь Драко принял их как чистую правду. Он любил её.

До появления в его жизни Джинни, он не особо задумывался о чём-то подобном. Драко знал только обязательную часть любви: он любил родителей, потому что они любили его. Также он знал, как любить материальные ценности. Такие чувства естественно подходили Малфою. Но любить девушку только из-за того, что она есть, совершенно иная концепция. После усердной работы с колдопсихологом Драко стал чуть более открытым к подобным идеям, а если быть полностью откровенным, бывало, что он позволял себе подобный образ мыслей только из-за того, что это разозлило бы его отца. Это был его собственный вид молчаливого мятежа.

А теперь, чем больше Драко думал о своих чувствах, тем больше убеждался, что в них было больше правды, чем концепции. Он пришёл к такому заключению, услышав слова Блейза, который ранним утром говорил о любви, провоцирующей подобные безумства, и задумался, почему в клинике Святого Мунго нет отдельного крыла для тех, кто страдает от всех проявлений этого чувства.

— К примеру, посмотри, что Джинни сделала с тобой, друг, — заявил Блейз, пока Драко ушёл в себя, пропуская мимо ушей все его бредовые стенания по поводу Колина Криви. Услышав имя Джинни, Драко ту же снова включился в разговор.

— О чём ты говоришь?

— Ты совсем на ней помешался. Она заставила тебя делать вещи, на которые, я был уверен, ты вообще не способен. Быть влюблённым — это особая степень сумасшествия! Как ты справляешься? — спросил Забини, не подозревая, что Драко пока не пришёл к выводу, что он действительно влюблён в Джинни Уизли. Малфой не ответил на вопрос, просто позволил Блейзу продолжить свою тираду о сумасшествии, вызываемом любовью, пока сам обдумывал, может ли это действительно быть правдой.

А сейчас, стоя на поле в ожидании свистка мадам Хуч, Драко смотрел на Джинни и чувствовал растущую уверенность в том, что ему просто необходимо выиграть этот спор. Вдобавок к тому, что у него появится возможность целовать Джинни на публике, он собирался довести её брата и Поттера до белого каления. Это был идеальный план.

— Ты не запугаешь Джинни своими свирепыми взглядами, Малфой, — предупредил Гарри, когда они оседлали мётлы.

Драко перевёл взгляд на Поттера и слегка приподнял подбородок, презрительная усмешка появилась на его губах.

— Я сомневаюсь, что её хоть кто-то способен запугать.

На лице Гарри отразилось крайнее замешательство от его ответа. Этого было достаточно, чтобы Поттер чуть медленнее отреагировал на звук свистка. Драко же вмиг взмыл в воздух в направлении снитча.

Однако золотая вспышка исчезла из поля зрения почти мгновенно.

Малфой сбросил скорость, следя сверху за другими игроками, один из которых сделал пасс, и квофл продвинулся ближе к кольцам соперника. Слизерин владел мячом. Драко позволил крохотной горделивой улыбке появиться на губах, поскольку был уверен, что нынешний командный состав был самым лучшим за всю историю слизеринской сборной по квиддичу. Гриффиндорским охотникам с трудом удавалось поспевать за противниками, так как красный мяч передавался точно из рук в руки от одного слизеринского игрока к другому.

Драко краем глаза следил за Поттером, чтобы уловить даже малейшее движение с его стороны, если снитч вдруг появится вновь. Отвлёкшись, он не заметил бладжер, несущийся точно в его сторону. Только благодаря благосклонности Мерлина и стараниям Брюстера, одного из слизеринских загонщиков, Драко удалось избежать серьёзной травмы. Он сразу же догадался, что бладжер запущен с лёгкой руки Джинни, и взглянул на неё, давая понять, что соглашение о пари вступило в силу.

Джинни тотчас рванула вслед за чёрным мячом, готовая в любой момент изменить его траекторию и защитить гриффиндорского ловца. Она почувствовала лёгкий укол вины за свой последний удар в направлении Драко, точность удара немного сбилась из-за того, что Джинни нервничала, так что она едва не снесла Малфою голову в прямом смысле слова. Она сделала глубокий вдох и сосредоточилась. Джинни не собиралась позволить ему отвлечь её от победы. Проигрыш в сегодняшнем матче грозил превратиться в настоящую катастрофу.

Команда Слизерина забивала один гол за другим. Джинни из раза в раз старалась заставить бладжер лететь в сторону слизеринской команды, однако их охотники были довольно хороши. Охотникам же Гриффиндора определённо следовало поработать над улучшением своих техник уклонения от бладжеров. Рон серьёзно повысил свои навыки вратаря, но почему-то не демонстрировал их в сегодняшней игре. Он пропустил слишком много мячей, которые должен был блокировать.

Когда Слизерин лидировал со счётом 70 — 10, один из их загонщиков толкнул худшего из гриффиндорских охотников — Викторию Фробишер. Команде Гриффиндора пришлось попросить тайм-аут, потому что после столкновения Вики не смогла продолжить игру. Её тут же отправили в больничное крыло и вызвали охотника на замену. Комментатор матча — хаффлпаффская девушка по имени Меган Джонс — объявила тайм-аут.

Где-то посреди очередной капитанской речи Гарри, женский голос комментатора сменил знакомый тенор Блейза Забини.

В момент, когда Джинни узнала голос слизеринца, она тут же перестала слушать ободряющую речь Гарри.

Джинни была достаточно разборчива в выражениях, чтобы поддержать веру Рона в то, что Блейз является её парнем. К тому же, брат выглядел так, словно принял это, и она определённо не была готова поведать ему правду. К сожалению, Блейз не был полностью посвящен в её план позволять людям считать, что они встречаются. Джинни предполагала, что он всегда сможет подыграть ей, ведь такое положение вещей было по-своему выгодно и для него. Но она вмиг побледнела, услышав его слова.

— Я всего лишь хочу воспользоваться этой свободной минуткой, чтобы донести послание до человека, которого я люблю, — начал он, тут же привлекая внимание окружающих.

Гарри был раздражён потерей интереса со стороны команды, ведь все, как одна, девушки неожиданно восторженно вздохнули. Сплетня, что Блейз её парень, очевидно, разошлась намного дальше, чем Джинни предполагала. До её слуха донеслось несколько восклицаний «Как мило!» и «Неправда ли, это чертовски романтично!» до того, как Блейз продолжил свою речь.

— Я хочу попросить прощения за то, что был полнейшим идиотом. Я не хочу тебя потерять… — продолжал он. Джинни не могла разглядеть его лицо с такого расстояния, но слышала, что его голос слегка дрожал от сквозившего в нём отчаяния.

— Я не знал, что вы двое поссорились, — прошептал Рон. Джинни закусила губу. Она не могла ничего сделать со словами, готовыми сорваться с языка Забини. Джинни лишь надеялась, что Блейз не скажет больше, чем следовало.

— За пару последних месяцев мы так хорошо узнали друг друга. Благодаря тебе в моей жизни стало больше радости, и я сам стал намного лучшим человеком, — произнёс Блейз с воодушевлением. Джинни закатила глаза. Вероятно, всё-таки хорошо, что он не её парень, иначе ей пришлось бы пристукнуть его, за то, что он вёл себя так сентиментально на публике. Девчонки снова одновременно вздохнули.

— Я не знал, что у вас двоих всё так серьёзно, — раздражённо прокомментировал Гарри.

Джинни снова промолчала. Она прикрыла рот ладонью, словно была тронута до глубины души словами Блейза, хотя на самом деле молилась, чтобы он телепатически уловил её отчаянный сигнал немедленно заткнуться. Если бы только МакГонагалл не ушла, чтобы лично доставить Викторию в Больничное крыло, декан сию же минуту прекратила бы это безобразие.

— Ты очень много значишь для меня, и ради тебя я готов на всё…

— Годриковы подштанники, он чересчур драматичен, — проворчала Джинни, затаив дыхание.

Рон улыбнулся её словам.

— Не любишь публичных проявлений чувств? Видишь, стоило бросить этого придурка, я же говорил…

— Колин, пожалуйста, прости меня. Я люблю тебя!

Все вокруг синхронно уронили челюсти. Джинни убрала ладонь ото рта, приложила её ко лбу, закрыв глаза, и внутренне застонала. Все взгляды были прикованы к Колину, тот был единственным, кто двигался вперёд, пытаясь пробраться сквозь толпу к комментаторской трибуне. Признание Блейза повергло всех зрителей в глубокий шок. Колин, наконец, добрался до Забини и тут же стиснул его в объятиях. Неуверенные, как именно следует на такое реагировать, зрители начали потихоньку приходить в себя, тут и там слышались редкие нерешительные аплодисменты в честь воссоединения пары. Блейз и Колин выглядели так, словно пребывали в собственном мире, и им не было никакого дела до окружающих, когда их губы соприкоснулись в нежном поцелуе прощения и облегчения. Нежное выражение чувств грозило перерасти в настоящий публичный французский поцелуй, но профессор Спраут вовремя пробралась сквозь толпу и отвлекла всеобщее внимание на себя.

— По-моему, меня сейчас вырвет, — пробормотал Рон, сделав кислую мину.

— Будь выше этого! — с укором произнесла Джинни, её брат бывал таким бестактным. — Кстати, Чарли тоже гей, тебе, вероятно, стоит привыкнуть к этому, — добавила она ему назло.

— Погоди секундочку, я думал, это ты встречаешься с Блейзом, разве ты не должна быть расстроена? — спросил Рон, а после, когда последняя фраза Джинни окончательно до него дошла, выдавил: — Чарли, что?

— Я пошутила, — буркнула Джинни. — Я так думаю, — добавила она едва слышно. — И да, я расстроена, — и предприняла неудачную попытку состроить соответствующее выражение лица.

— Ты не выглядишь расстроенной, — заметил Гарри.

— Конечно, она расстроена! — вклинилась в разговор Натали МакДональд, ещё один гриффиндорский охотник. — Она просто в шоке!

— Каков ублюдок! Он сделал это нарочно, чтобы вывести тебя из игры, — прорычал Рон.

— Мы и так проигрываем, — напомнила ему Джинни. Это определённо было не лучшим её решением. Рон выглядел так, словно готов убивать. Обстоятельства однозначно складывались не самым лучшим образом.

— Да я его по полю размажу! — продолжил Рон свирепо. — Я предупреждал гада о том, что ему грозит, если он причинит тебе боль…

— Нет, не надо, не делай этого, от этого не будет никакого толку… — произнесла Джинни, пытаясь утихомирить брата.

— Не могу поверить, что изо всех людей, именно Колин оказался тем, кто украл твоего парня! Он ведь был твоим лучшим другом на протяжении долгих лет! Вот же засранец!

Последнее, что Джинни было нужно, это чтобы Рон бегал вокруг, думая, что имеет полное право отмутузить её друзей.

— Тайм-аут закончился, все обратно на позиции! — крикнула мадам Хуч.

Игроки оседлали мётлы и взлетели в воздух, занимая свои места. Джинни слышала, как Рон, направившись к кольцам, продолжал ругать последними словами Колина и Блейза, грозясь уничтожить обоих за то, что рискнули сделать больно его маленькой сестрёнке. Джинни раздражённо застонала.

— Ну, это был весьма занимательный тайм-аут, ты так не считаешь? — заявил Драко с довольной ухмылкой на лице, поравнявшись с метлой Джинни.

Она как раз собиралась ответить, когда Гарри вмешался в их разговор:

— Отвали, Малфой! — потом он повернулся к Джинни: — Не позволяй ему задеть тебя. Ты обязательно найдёшь кого-то, кто будет подходить тебе во сто крат лучше Забини, — произнёс он в попытке подбодрить её и многозначительно посмотрел на Джинни.

Ей безумно хотелось захихикать из-за всей абсурдности сложившейся ситуации, но вместо этого Джинни закусила губу.

— Г-хм, спасибо, Гарри, уверена, ты совершено прав, — промолвила она так ровно, как только могла в данных обстоятельствах.

Драко заметил многозначительный взгляд Поттера, которым тот наградил Джинни, и его чувство собственничества взыграло не на шутку, к нему прибавилась ещё и ревность, которая и так не покидала его. Он всей душой возненавидел Поттера.

— Только не говори, что считаешь, будто ты и есть тот человек, кто будет во сто крат лучше для неё, — выплюнул Малфой, сузив глаза и прожигая Гарри тяжёлым взглядом.

Поттер был застигнут врасплох негодованием, прозвучавшим в голосе Драко.

— Возможно, я… — начал он остервенело, но Джинни перебила его:

— Гарри, давай просто выиграем этот матч. Это позволит мне почувствовать себя куда лучше.

— Верно, — согласился он, продолжая испепелять взглядом Драко. Прозвучал свисток, оповещающий об очередном голе. Забил Гриффиндор.

Игра продолжалась, но куда более отчаянно, чем прежде. Рон блокировал удар за ударом, сопровождая каждое своё движение отборными ругательствами в адрес Слизерина. Гарри снова сосредоточил всё своё внимание на поимке снитча и продолжал использовать каждый мыслимый манёвр, какой только знал, чтобы отвлечь Драко от появления золотого мячика. Даже охотники смогли заработать очки, несколько раз забросив мяч в кольца соперника. Выглядело так, словно вся команда предпринимала все возможные попытки, чтобы защитить честь Джинни после того, как Блейз публично признался в любви другому человеку.

Однако и у команды Слизерина также был богатый на новости день. Во время очередного пенальти Джинни заметила, как слизеринские загонщики подлетели друг к другу, очевидно обмениваясь какой-то информацией, противно поглядывая в её сторону и мерзко ухмыляясь.

Первая ремарка сорвалась из уст Брюстера, когда Джинни пыталась защитить Гарри от очередной атаки бладжера. Она успела ударить по мячу до того, как его коснулась бита Брюстера, но когда Джинни замахнулась, чтобы отбить бладжер в сторону игроков слизеринской команды, загонщик прокричал, обращаясь к ней:

— Неужели ты настолько ужасна в постели, Уизлетта? До такой степени, чтобы переключиться с девчонок на парней? Это уже второй парень, сменивший ориентацию благодаря тебе, не так ли?

Джинни отвлеклась всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы упустить подходящий момент для удара. К счастью, второй загонщик Гриффиндора исправил её ошибку. Джинни поклялась отомстить.

Каким-то образом насмешки начали шириться полем, и каждый слизеринец считал своим долгом отпустить унизительный комментарий о том, насколько кошмарной она должна быть в постели, чтобы парни скорее распрощались с гетеросексуальностью, чем рискнули встречаться с другой такой девушкой, как Уизли.

Очевидно, сплетня о том, что они с Блейзом встречаются, уже довольно давно достигла и слизеринских ушей. И хотя Джинни изначально знала всю правду, её всё равно раздражало то, что над ней так зло насмехались.

Драко не слышал ни одного комментария в сторону Джинни Уизли. Однако заметил, что с каждым разом, как он улучал момент посмотреть в её направлении, она выглядела всё более раздраженной. Её неприкрытая злость нисколько не приуменьшила её способностей бить по бладжерам. Даже напротив, значительно увеличила силу, с которой Джинни каждый раз запускала бладжер в его сторону, и один раз это едва не сбило его с метлы.

Она была невероятно талантлива, и Драко поймал себя на мысли, что снова восхищается её способностями. Он был рассержен на свою команду за то, что они позволили Гриффиндору вести в счёте, и решил взять победу в игре в свои руки.

Малфой заметил отблеск снитча как раз в тот момент, когда Гарри повернулся, чтобы бросить уничтожающий взгляд в сторону слизеринских охотников. Драко рванул за снитчом на предельной скорости, надеясь, что Поттер будет отвлечён достаточно долго, чтобы он успел поймать золотой мячик. Но снитч, как назло, изменил направление, и теперь Поттер тоже мчался к нему и вожделенной победе. Джинни почти мгновенно оказалась рядом со своим капитаном, заняв оборонительную позицию, готовая в любой момент отбить бладжер, не позволив тому попасть в Гарри. Загонщик Драко, Брюстер, был лишь чуть медленнее неё и тоже следовал за ним.

Четверо игроков неслись к центру поля на головокружительной скорости. Гонка не могла занять дольше нескольких секунд, но в этот короткий промежуток времени одновременно произошло несколько событий.

Драко потянулся вперёд, он был в каком-то десятке дюймов от сверкающего мячика, когда услышал, как Брюстер спросил Джинни:

— Может, с Поттером ты тоже спала? И его сделала геем?

Злость затопила Драко мгновенно и оказалась достаточным отвлекающим фактором, чтобы Поттер успел выхватить победу прямо у него из-под носа. Однако в тот момент Драко было плевать, что его команда только что проиграла. В тот же самый миг, как он повернулся, чтобы наказать человека, посмевшего оскорблять его девушку заявлением о том, что она спала с Поттером, Джинни, наконец, удалось свершить возмездие и направить бладжер точно в его направлении. Драко почувствовал странное удовлетворение, наблюдая за тем, как Брюстер канул вниз, скрючившись от боли, так как мяч врезался точно ему в руку. У загонщика даже не осталось времени, чтобы попытаться отбить мяч. И лишь пару мгновений спустя Драко осознал, что проиграл пари, и теперь ему таки придётся сказать одному ненавистному человеку, что он лучший ловец.

Обе команды приземлились, а игроки в алых с золотым мантиях собрались вместе, обнимая друг друга и поздравляя с победой. Драко яростно стиснул зубы, злясь из-за того, что ему предстояло сделать. Он уже было решил развернуться и уйти в противоположном направлении, наплевав на пари. Джинни ведь не могла по-настоящему ожидать, что он сделает нечто подобное.

И в этот момент Драко краем глаза заметил, как руки Гарри обвились вокруг Джинни. Это было обычное победное объятие, но ревность разгорелась в душе Драко с новой силой, и он тут же направился прямо к радующимся гриффиндорцам. Малфой заметил, что Поттер удерживал её в объятиях немного дольше, чем следовало. Немного дольше, хотя он вообще не должен был даже прикасаться к Джинни. Драко буквально схватил Гарри за шиворот мантии и оттащил прочь от неё.

— Что ты, чёрт возьми, себе позволяешь, Хорёк? — проревел Гарри, выкручиваясь из захвата Драко и разворачиваясь лицом к нему.

Малфой по-прежнему крепко сжимал зубы, но всё же попытался выдавить из себя самую очаровательную улыбку.

— Мои поздравления, Поттер, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Ты был лучшим ловцом сегодня. — Драко схватил руку Гарри и потряс нею в воздухе, а потом притянул его чуть ближе к себе для финальной реплики. Он добавил еле слышно: — Тронешь её ещё раз, и ты труп.

Малфой отдёрнул руку и пошёл прочь. Шагая мимо Джинни, Драко криво усмехнулся ей. Он решил больше не задерживаться на поле и направился прямо к раздевалкам.

Джинни заметила, что Гарри так и не сдвинулся с места, его рука зависла в воздухе, словно он не знал, что ему следует с ней сделать после рукопожатия Драко Малфоя. На его лице застыло странное выражение: смесь ужаса, шока и отвращения. Джинни слышала поздравления, но от её внимания также не укрылось и то, что Драко сказал Поттеру что-то ещё, очевидно, именно это и вызвало у Гарри такую реакцию. Малфой усмехнулся, проходя мимо неё, и эта его улыбочка означала лишь одно — он явно что-то замышлял.

Дела обстояли куда проще, когда Джинни встречалась с Майклом Корнером, скрывая эти отношения от Рона. Во-первых, в то время Рон не особо много внимания уделял её личной жизни, по крайней мере, пока не узнал, что она порвала с Майклом. Во-вторых, Майкл точно следовал её указаниям держать всё в тайне, воспринимая их как нерушимые правила, поскольку немного побаивался ослушаться Джинни. С Драко же дела обстояли совершенно иначе.

Некоторое время назад Джинни осознала, что фактор опасности был частью её влечения к Малфою. Не то, чтобы она боялась его, нет. На самом деле, Джинни ощущала, что они на одном уровне. Но зачем ему просто необходимо было с каждым днём усложнять её жизнь всё больше? Если бы только она могла устоять, а не таять, снова и снова, как воск, под его гипнотическим взглядом, то непременно устроила бы своему парню не самый приятный разговор. Но сначала ей следовало заняться устранением последствий случившегося во время матча. И Джинни понятия не имела, с чего лучше начать. Она подумала, что стоило бы попытаться удержать Рона от попытки двойного убийства, Колина и Блейза, а ещё следовало посоветовать Гарри игнорировать весь тот вздор, что наговорил ему Драко.

Но Гарри подошёл к ней первым.

— Нам надо поговорить, — буркнул он угрюмо и бросил быстрый взгляд в сторону Рона, радовавшегося победе в окружении остальных игроков команды Гриффиндора. Гарри отвел её в сторону.

Желудок Джинни неприятно сжался. Вероятно, было немного поздновато советовать Гарри игнорировать слова Малфоя.

— О чём ты хочешь поговорить? — невинно поинтересовалась она. Не было смысла пытаться оправдываться, так как Джинни не знала, как много Гарри успел понять.

— Я думаю, ты догадываешься. И Рон, — он взглянул поверх её плеча, чтобы удостовериться, что Рон по-прежнему находится вне зоны слышимости, — просто взбесится, если узнает.

Джинни заколебалась. Стоит ли ей подтвердить его подозрения? Или лучше вести себя так, словно она понятия не имеет, о чём идёт речь?

— Если? — медленно уточнила она. Если было своеобразным подтверждением того, что сам Гарри ничего не собирается ему об этом рассказывать. Хотя, опять же, Джинни не была до конца уверена, насколько хорошо Гарри осведомлён. — Если он узнает о чём? — продолжила она, словно до конца не понимала, что он имеет в виду.

Гарри нетерпеливо вздохнул.

— Только что, я, лично Хорьком, был уведомлен о том, что если я трону тебя ещё хоть раз, то я труп, — заявил он с издёвкой.

Джинни не смогла удержаться, правый уголок её губ слегка приподнялся в улыбке. Будь она в здравом уме, то непременно стала бы рвать и метать из-за этого комментария. Но, несмотря на доводы рассудка, какая-то её часть наслаждалась проявлением ревности со стороны Драко, и Джинни даже испытывала лёгкий стыд из-за этого. Малфой прекрасно знал, что у него не было совершенно никаких причин ревновать.

— Какое бы дикое влечение он к тебе ни испытывал, тебе следует положить этому конец, — продолжил Гарри.

— Он безобиден, — Джинни снисходительно покачала головой. — Он просто пытается вести себя как придурок.

— Исходя из его слов, я бы не был так уверен, — возразил Гарри. — Он умом тронулся. Слишком увлечённые люди могут быть опасны. Ради Мерлина, Джинни, он же посещает колдопсихолога!

— Гарри, тебе не стоит об этом беспокоиться, — слегка раздраженно заявила она в ответ. Джинни удивило то, насколько сложно оказалось удержаться, чтобы не начать открыто защищать Драко.

— Но я беспокоюсь. Ты мой друг и, если Малфой что-то замышляет…

— Драко ничего не замышляет! — рявкнула Джинни.

Враждебность её тона застигла Гарри врасплох, и Джинни уже пожалела, что так рьяно бросилась на защиту Малфоя. Она собиралась уже попросить прощения, но Гарри вдруг спросил:

— Что это такое?

— Что это? — уточнила она.

Но потом Джинни поняла, что он разглядывает воротник её мантии. Она прикоснулась к воротнику, и её пальцы наткнулись на огранённые края квадратного изумруда с гербом Малфоев, висевшего на толстой серебряной цепочке. Кольцо Драко, скрытое под мантией во время матча, теперь оказалось частично видимым. Каким-то образом цепочка выбилась из-под одежды. Джинни поспешила спрятать её обратно под мантию.

— Гарри…

— Эй, вы двое! Мы собираемся вернуться обратно в гостиную, чтобы как следует отпраздновать! — Рон схватил Гарри и Джинни под руки и потащил их по направлению к замку.

* * *

Джинни облегчённо вздохнула, ей, наконец, удалось сбежать от праздничной суеты. Но, пролезая сквозь портрет, она осознала, что довольно сложно решить, где именно можно хоть ненадолго спрятаться. Сплетни о её отношениях с Блейзом распространялись по школе с новой силой, и Джинни была не в настроении выносить жалостливые взгляды, которыми её то и дело награждали окружающие. Она думала, что будет испытывать злость, но ситуация оказалась куда более запутанной и многогранной для одной единственной эмоции.

Чудовищная ложь, которая с её подачи присутствовала на протяжении всего развития их отношений с Драко, приобретала слишком пугающие масштабы. Но разве правда оказалась бы лучше? Джинни всерьёз задалась этим вопросом.

Вместо того чтобы направиться к одному из привычных укромных мест замка, Джинни поймала себя на том, что ноги несут её на улицу, она надеялась, что свежий воздух поможет очистить голову. Она неспешно прошла мимо озера, пока не достигла деревьев, растущих на краю леса. Она уселась возле одного из них и засмотрелась на мелкую рябь, которую гнал по воде лёгкий бриз. Джинни необходимо было найти способ успешно разрешить ситуацию, в которую она сама себя загнала, причём с благополучным исходом не только для себя, но и для своих друзей. Никому из них не приносили особой радости разлетевшиеся по школе сплетни. А ещё ей не давала покоя та неосмотрительная ремарка, которую Драко бросил Гарри. Джинни искренне надеялась, что Гарри вскоре забудет об этом, но его обеспокоенность говорила об обратном.

* * *

По окончанию квиддичного матча Драко был в ярости. Он даже не знал, что хуже: то, что он проиграл пари, или то, что он на глазах у всех поздравил своего злейшего врага с победой. Когда Малфой зашёл в раздевалку, ситуация стала ещё хуже. Все оскорбления и насмешки, которых он не слышал во время матча, повторялись на все лады его удручёнными поражением соратниками по команде. И хотя было вполне привычным для сборной Слизерина не стесняться в выражениях, показывая всё своё недовольство из-за проигрыша, повторяя снова и снова все гнусные сплетни, которые они слышали о команде противников, но на этот раз все издевательские ремарки звучали в адрес его девушки, и Драко не мог так просто это игнорировать.

Он переоделся, молча выслушивая про неё тонны грязных домыслов. Как Джинни вообще могла ожидать, что он спокойно это воспримет? Несомненно, она бы захотела, чтобы её парень встал на защиту её репутации. Если бы хоть кто-то из слизеринцев знал, кем она ему приходится, они бы мгновенно прикусили языки, и никому бы даже не пришло в голову плохо подумать о Джинни Уизли.

К сожалению, он пообещал сохранять их отношения в тайне, а объявить об этом в раздевалке перед всей слизеринской командой было почти равносильно тому, чтоб возвестить об этом перед всей школой. В голове Драко возникла мысль о том, чтобы как можно скорее покинуть раздевалку. Он и собирался это сделать, пока снова не услышал комментарий о том, что Джинни спит с Поттером. Не в силах сдержать свою злость, Драко поднял палочку и принялся посылать заклинания в каждого из соратников по команде. Когда он закончил, то был в полной мере удовлетворён выражением всеобщего шока, застывшего на их обезображенных физиономиях.

— Этот проигрыш был позорным, — презрительно выплюнул Малфой в объяснение своим действиям. — Если мы так же проиграем и следующий матч, я уже не буду столь... великодушен.

Не проронив больше ни слова, Драко развернулся и пошёл прочь из раздевалки, оставив команду Слизерина размышлять над их наказанием.

* * *

Стоило Драко выйти из раздевалки, и он тут же заметил Джинни, прогуливающуюся возле озера. Пока что его день оставлял желать лучшего, и, возможно, в качестве компенсации, ему удастся раскрутить свою девушку на долгий сеанс поцелуев, способный заставить его почувствовать себя намного лучше. Из-за произошедших событий Драко было крайне нелегко сегодня, и в этом была скорее её вина.

Судя по всему, Джинни не заметила преследования, так что Драко воспользовался шансом застать её врасплох. Ему понадобилось лишь несколько секунд, чтобы догнать её и подкрасться ближе, когда Джинни уселась на землю, опёршись спиной о ствол одного из деревьев, растущих у кромки воды. Подкрадываясь к ней, Малфой наступил на прошлогодние сухие листья, шелест которых тут же известил Джинни о его присутствии. Но Малфоя это не остановило, даже когда Джинни обернулась на шорох. Драко быстро склонился к ней и прикоснулся своими губами к её губам до того, как она успела произнести хоть слово.

Он только начал терять голову от поцелуя, когда неожиданно обнаружил, что Джинни пытается оттолкнуть его прочь.

— Зачем, во имя Мерлина, ты угрожал Гарри?

— Он распускал руки в отношении тебя, — ответил Драко кисло. — Я просто предостерёг его от дальнейших поползновений.

— Он решил, что ты помешался на мне!

— Но я действительно помешался, — Малфой попробовал перевести всё в шутку, вызвав у неё улыбку, чтобы немного разрядить обстановку. Однако Джинни закатила глаза, показывая, что его попытка с треском провалилась.

— Он думает, что ты помешался на мне в буквальном смысле этого слова. Ты хоть представляешь, насколько сложно разубедить его, чтобы это не выглядело слишком подозрительно? Ты с каждым разом всё больше осложняешь наше положение.

— Это я осложняю наше положение? — рявкнул Драко. — Странно, ведь это не я распустил сплетню о том, что ты встречаешься с Блейзом Забини, чтобы он потом признался в своей гомосексуальности во время грёбаного матча по квиддичу на глазах у всей грёбаной школы. Ты хоть представляешь, что теперь говорят люди? Это не было бы такой проблемой, если бы ты не настаивала на необходимости скрывать наши отношения ото всех.

— Если бы все узнали о нас, то мой брат и Гарри точно попытались бы тебя убить!

— Думаю, ты забываешь, что я вполне способен постоять за себя. Я проклял всех членов нашей команды только потому, что они говорили о тебе гнусности!

Джинни уставилась на него, не веря собственным ушам.

— Неужели так ужасно признаться всем, что ты девушка Драко Малфоя?

— Я… Это сложно… — проговорила Джинни растерянно.

Драко не собирался заставлять её делать нечто, к чему она была не готова, но его уже достали постоянные обвинения в том, что он усложняет ей жизнь.

— Так значит, обнимать тебя на глазах у всех, это нормально для Гарри-Мать-Его-Поттера, но не для твоего парня?

— Честно, ты должен пересилить себя. Твоя ревность заходит слишком далеко. Я уже не раз говорила тебе, какие именно отношения связывают нас с Гарри.

— Возможно, мне было бы куда легче пересилить свою ревность, если бы ты пересилила свой стыд из-за отношений со слизеринцем, — парировал Малфой. — Хотя нет, погоди. Ты не слишком-то стыдилась, когда все вокруг считали, что ты встречаешься с Блейзом Забини, — это никогда настолько не выводило его из себя до этого момента. В нём клокотала ярость, и Драко уже начинал терять над собой контроль.

— Это не отец Блейза Забини подбросил мне в сумку заколдованный дневник в мой первый учебный год!

— Я не мой отец! — голос Драко дрогнул. Это был один из его худших страхов, что ему никогда не удастся выйти из мрачной тени своего отца.

— Я и не говорила, что ты им являешься, — раздражённо отозвалась Джинни, не догадываясь, какую боль причиняют её слова. — Но все остальные уверены, что ты его копия.

— Да мне вообще плевать на то, что думают остальные, — его тон был по-прежнему холоден.

— А мне нет! Это мне придётся выглядеть полнейшей идиоткой, когда между нами всё будет кончено. Все будут считать меня лишь очередной дурочкой, которой ты вскружил голову.

— И ты всё это время переживала только из-за этого? — шокировано уточнил Драко.

— Ну, это ведь правда, не так ли?

— Нет. Правда состоит в том, что ты настолько чертовски упряма, что не способна дать нашим отношениям реальный шанс на существование. И я думаю, на самом деле ты боишься, что ты чувствуешь ко мне нечто куда более серьёзное, чем готова признать. Ты можешь сколько угодно твердить мне, что считаешь, будто являешься лишь очередной смехотворной победой для меня. И если ты в это действительно веришь, значит, у тебя ума даже меньше, чем у твоего братца. Я бы никогда не отдал фамильную реликвию Малфоев девушке, которую считаю всего лишь мимолётным увлечением. И я бы не стал бросаться проклятиями в слизеринцев из-за какой-то очередной дурочки, и уж точно не тратил бы каждую свободную минуту на мысли о девушке, которую считаю своеобразным трофеем. Если ты не хочешь, чтобы я кому-то говорил о нас, я не буду этого делать. Для меня это не имеет никакого значения. Но я не собираюсь притворяться, что оглох, когда кто-то будет отпускать грязные шуточки в твой адрес. Я больше не могу вести себя так, словно мне нет до тебя никакого дела. Я люблю тебя, и мне плевать, даже если вся долбанная школа узнает об этом, — закончил он сердито.

Эти слова просто вырвались из его рта, словно у него не было никакой власти над ними. Драко был до глубины души потрясён тем, что Джинни по-прежнему считала их отношения кратковременной интрижкой, даже после того, как он вручил ей своё кольцо.

И потом, не осознавая до конца, что происходит, слова «Я люблю тебя» просто сорвались с его уст. И Драко действительно считал, что так оно и есть, но уж точно не собирался признаваться ей в своих чувствах в такой способ, и особенно во время ссоры. Это было неуместно.

Неудивительно, что после его излишне эмоциональной речи, Джинни не смогла сделать ничего иного, кроме как застыть, глядя на него с выражением совершеннейшего изумления на лице. Ему бы хотелось, чтобы она сказала хоть что-то, хоть пару слов. Даже пощечина была бы куда лучше, чем это её потрясённое молчание.

— Мне надо идти, — наконец, выдавила Джинни. Выражение её лица было непроницаемым всю дорогу, пока она шла обратно к замку.

Драко неожиданно почувствовал, словно земля уходит у него из-под ног. Теперь он был полностью уверен, что напугал её своей тирадой. Они официально встречались не так уж долго. Возможно ли, что он ошибался насчёт того, что чувствовал к ней? Возможно ли, что он принял желаемое за действительное, решив, что она испытывает нечто большее по отношению к нему?

Драко направил последние силы на то, чтобы не дать волне паники накрыть его с головой. Если он и совершил ошибку, то обязательно сможет найти способ её исправить. Он просто обязан найти способ. Мысль о том, что он может потерять Джинни, была совершенно недопустима.

Джинни провела большую часть ночи, уставившись в полог своей кровати на четырех столбиках, с одной единственной мыслью, застрявшей в её голове.

«Он меня любит?»

Многообразие эмоций, которые она испытала в тот день, не могло сравниться с тем, что Джинни почувствовала в момент, когда Драко произнёс эти слова. И замешательство, которое она ощутила, услышав их, только приумножалось.

«Он меня любит».

Он сказал это без обиняков и предупреждений. Она могла бы отнестись к произошедшему с надлежащим спокойствием и пониманием. Она могла бы объяснить ему, что просто не готова классифицировать то, что происходило между ними, как любовь. Она могла бы сказать ему, что он слишком ускоряет события.

«Он меня любит».

А вместо этого, Джинни ушла, даже не постаравшись выдавить какой-либо подходящий ответ. Сорвавшиеся с его губ слова так подействовали на неё, что голова вмиг опустела, а фраза эхом отдавалась в её сознании. По какой-то необъяснимой причине Джинни даже не чувствовала своих ног, когда спешила обратно в замок.

«Он меня любит!»

Джинни была почти зла на Драко за то, что он произнёс эти слова посреди ссоры. Это было несправедливо и жутко отвлекало, в то время как она пыталась озвучить свою точку зрения. Она даже не могла вспомнить, что вообще собиралась тогда сказать.

«Он меня любит!»

Джинни прошла через весь спектр эмоций, которые только возможно испытать, и, наконец, радость наполнила её сердце. Острое желание отрицать это по-прежнему билось на задворках сознания, но Джинни не могла просто проигнорировать тот восторг, в который её привёл звук его голоса, произносящего это признание в любви к ней.

* * *

На следующее утро первой мыслью Джинни было найти Драко и извиниться перед ним за свою крайне неподобающую реакцию на его слова. Однако в процессе написания записки, которую Оя должна была ему доставить, в мысли Джинни постепенно начали закрадываться сомнения. Что если она ослышалась или всё это было лишь игрой её воображения? Она по-прежнему чувствовала себя слегка сбитой с толку, но начала думать, что это было вызвано чувством голода, от которого урчало в животе. А потом ужасная мысль прорезала её сознание. Что если он имел в виду совсем не то, о чём она подумала?

Неожиданно Джинни почувствовала, что ей срочно нужно обсудить произошедшее с Колином. Он был её лучшим другом и всегда мог дать практический совет. А потом Джинни осознала, что даже не видела Колина с начала матча по квиддичу. Он вполне мог сердиться на неё за то, что частично она была виновата в резком увеличении количества сплетен в его адрес.

Сердце Джинни пропустило удар. Как так получилось, что одна ложь, как катящийся снежный ком, разрослась до таких размеров, что спровоцировала просто лавину сплетен?

Ближе к полудню Джинни всё же спустилась в гостиную. Она была благодарна судьбе за то, что комната оказалась почти пустой, а то Джинни явно не была в настроении выносить ещё больше сочувствующих перешёптываний. Первым пунктом в её списке дел на сегодня было отыскать Колина и постараться выяснить, сможет ли она найти способ привести все дела в порядок.

Как только Джинни пролезла сквозь портрет, то тут же услышала его голос.

— Что, ради Мерлина, сподвигло тебя на это, Джин? — он не то чтобы был зол, по большей части в его голосе сквозило разочарование.

Джинни сделала глубокий вдох.

— Колин, прости меня. Я не знала, что всё так случится. Я не думала, что все решат, будто я встречаюсь с Блейзом, или что он публично выразит свою любовь…

— Я не об этом, — перебил её Колин. — Колдография.

Растерянное выражение появилось на лице Джинни.

— Какая ещё колдография?

Колин развернул листок, который сжимал в руке, и протянул ей. Это был снимок, с которого всё началось. Джинни уставилась на колдографию, где пьяный поцелуй Драко и Крэбба повторялся снова и снова.

— Я думал, вы двое оставили в прошлом всю эту историю с шантажом. Что произошло?

— Я не понимаю, — медленно протянула Джинни.

Теперь Колин взглянул на неё удивлённо.

— Хочешь сказать, что ты этого не делала?

— Не делала чего? — уточнила Джинни, теряя терпение.

— Эту колдографию видела вся школа.

Глаза Джинни в ужасе расширились.

— Где Драко?

Если уж Колин поверил, что это её рук дело, то что уж говорить о Малфое? Она должна найти его и всё объяснить, хотя Джинни не имела ни малейшего понятия, что именно собирается ему сказать. Она совершенно не представляла, как так получилось, что снимок стал достоянием общественности.

— Я не знаю. Я не видел его сегодня.

Джинни бросилась вниз по ступенькам, Колин последовал за ней, отставая всего на пару шагов. Они поспешили в Большой Зал, куда студенты как раз направлялись на обед. Если только Драко ещё не в курсе, что снимок видела вся школа, то это первое место, где он может оказаться в это время.

У Джинни всё внутри перевернулось, когда она заметила в холле группки студентов из двух-трёх человек, которые перешёптывались и хихикали между собой. Время от времени они передавали из рук в руки колдографию, снова начиная глупо посмеиваться. В начале учебного года максимальное унижение Драко Малфоя было её главной целью. Тогда Джинни не представляла ничего, что способно было бы принести ей большее удовольствие, чем наблюдать, как над Малфоем смеётся вся школа. Теперь же Джинни ужасала одна только мысль о том, что Драко будет опозорен перед друзьями и однокурсниками таким образом. И тот факт, что она была к этому хоть и косвенно, но причастна, заставлял Джинни чувствовать себя ещё хуже.

Они как раз подошли ко входу в Большой Зал, когда заметили, как Драко выходит из него. Увидев их, Малфой на секунду замер, а потом резко развернулся и поспешил в противоположном от них направлении, даже не попытавшись поговорить с ней. Джинни ожидала, что он будет в ярости, но выражение его лица говорило о куда более ужасном чувстве. Разочаровании.

— Драко! — позвала она громко. Он остановился и обернулся, пристально глядя на Джинни, пока она догоняла его. Малфой не дал ей даже возможности пуститься в объяснения.

— После всех твоих выходок эта уж точно не должна была меня удивить, — его тон был холодным и ровным. — Но даже я не думал, что ты позволишь этому зайти так далеко. Поттер начал что-то подозревать, а ты так обеспокоилась тем, что кто-то узнает наш маленький секрет, что попыталась убедить его, что я гей? Надеялась, что это собьёт его с толку? Невероятно.

На лице Джинни отразилась полнейшая растерянность.

— Но… я…

— Полагаю, самое простое решение всех проблем для тебя — это придумать новую ложь, чтобы прикрыть правду. Такая концепция уже входит у тебя в привычку, не находишь?

Её щеки запылали от стыда. Даже несмотря на то, что её вины здесь не было, Джинни почувствовала, что Драко имеет полное право злиться на неё.

— Как предусмотрительно с твоей стороны, ведь на этот раз у тебя даже есть наглядные доказательства, способные подкрепить твою историю, — продолжил Малфой. — То, как умело ты манипулируешь имеющимися материалами, чтобы повернуть факты в свою пользу, по-настоящему достойно уважения. Ты определённо должна была попасть на Слизерин. Ничего удивительного, что я влюбился в тебя.

Джинни как раз собиралась сказать ему, что не предавала его, но его очередное признание опять выбило её из колеи. И хотя, судя по его тону, он был не на шутку зол, Драко ещё раз признался в том, что любит её, и этого было достаточно, чтобы заставить Джинни опять лишиться дара речи.

— И это, конечно же, большая проблема, не так ли? Ты же не хочешь поверить, что я люблю тебя, и наверняка собираешься убедить меня в том, что я совершил ошибку. Ты действительно считаешь, что я собираюсь позволить тебе оттолкнуть меня из-за какой-то глупой выходки, вроде сегодняшней? Тебе не удастся избавиться от меня так легко, — заявил он уверенно. — Я действительно имел в виду то, о чём сказал тебе вчера.

Всё, на что Джинни была способна, это стоять с открытым ртом и смотреть, как Драко разворачивается и уходит прочь. Она понятия не имела, что сказать. Он не злился на неё из-за обнародования колдографии, а решил, что она таким способом пытается порвать с ним. Если Джинни когда-то и задавалась вопросом, каково это, попасть под действие Конфундуса, то теперь она знала, каково это ощущение на самом деле.

— Думаешь, нам придётся навещать его в психиатрическом отделении Клиники Святого Мунго? — спросил Колин, как только Драко скрылся из виду. — Он однозначно сумасшедший.

Джинни смогла только кивнуть, соглашаясь.

* * *

— И что же, твой непревзойдённо коварный план работает? — поинтересовался Блейз, как только Драко появился в гостиной Слизерина.

— Пока рано делать выводы, но он непременно сработает. Я в этом уверен.

— Ты также уверен и в том, что она тебя любит? Ты пожертвовал своей репутацией ради этого.

Драко закатил глаза.

— И это говорит мне человек, который только вчера признался в неземной любви к своему парню на виду у всей школы. И не стоит забывать, с каким ужасом ты рассказывал о перспективе признаться в своей ориентации публично всего лишь за день до этого. Ты ведь тоже не знал наверняка, любит тебя Колин или нет, до того, как отколол такой номер.

Блейз смущённо улыбнулся.

— Ну, это одно дело. И совершенно другое — заставить всю школу поверить в то, что ты целовался с Винсентом Крэббом, это социальный суицид, друг мой.

— После того, что я пару минут назад сказал Джинни, она просто обязана поверить, что она мне куда дороже собственной репутации. Глупо то, что всё это время она считала себя лишь очередной любовной победой, это просто смехотворно. Лучше уж пусть все думают, что я целовался с Крэббом, если это поможет Джинни наконец осознать, как много она на самом деле значит для меня.

Блейз наградил друга сочувствующим взглядом. Он знал, что Драко до одури влюблён в Джинни, и здравый смысл давно покинул его. Блейз слишком хорошо понимал эти чувства.

— Я уверен, она осознает, дружище. Но Джинни упряма. Ты же знаешь. Она ведь Уизли.

— Вот именно! Именно поэтому мне не грозит никакой социальный суицид. Уизли склонны к проявлениям неожиданного благородства, по этой причине они навсегда останутся легковерными гриффиндорцами. Джинни найдёт способ заставить окружающих усомниться в подлинности колдографии. Даже если она не любит меня, то всё равно испытывает сильные чувства ко мне, и Джинни не захочет видеть, как я незаслуженно страдаю. В особенности с тех пор, как она узнала, что это по её вине.

После того, как Джинни сбежала от него у озера, заставив усомниться во взаимности её чувств к нему, Драко вернулся в свою комнату и попытался разложить всё по полочкам. Он убедил себя, что не мог ошибаться по поводу её чувств, но для того, чтобы удостовериться в этом, Драко решил снова воспользоваться Нашёптывателем Снов. Джинни не спала, но даже хаос, царящий в тот момент в её голове, служил явным признаком того, что все её мысли крутились вокруг него.

Драко решил, что лучшей линией поведения в сложившейся ситуации будет доказать свою любовь к Джинни раз и навсегда.

— По её вине? — спросил Блейз.

— Я заставил её поверить, будто считаю, что именно она дала Поттеру ту злополучную колдографию, — пояснил Драко.

— А зачем ты это сделал? — Блейз был совершенно озадачен поведением друга, так как действиям Драко, очевидно, не хватало рациональности. Забини понимал, что любовь способна делать с людьми невероятные вещи, но это выглядело совершенно нелогичным, не просто врать, но ещё и обвинить объект своей привязанности в преступлении, которого она не совершала.

— Потому что, если она поймет, что я считаю её виноватой, но по-прежнему люблю её, несмотря на подлый поступок, это послужит лишним доказательством того, что мои чувства к ней превыше всего, — сообщил Драко так, словно это была самая очевидная вещь на свете.

— Ну, конечно, как ещё это может сработать?

Блейз несколько секунд смотрел на друга, не отрываясь. Какой бы абсурдной не выглядела схема Драко, некая странная логика в ней всё же присутствовала.

— Ты уверен, что Джинни не узнает, что ты собственноручно подстроил свою социальную гибель?

— С чего бы вдруг ей подозревать меня в разрушении собственной репутации? Ты и Оя — мои единственные сообщники. Оя уж точно не расскажет, что сыграла в этой истории немаловажную роль, и я в достаточной мере доверяю тебе, ты же поклянешься сохранить это в секрете. Ведь так?

Забини не проронил ни слова.

— Блейз? — позвал Драко.

— Ладно, я никому ничего не скажу.

* * *

Вскоре после того, как Драко покинул Джинни и Колина в коридоре, к ним подошли Гарри и Рон. Миниатюрный дракончик Джинни, Оя, тоже прилетела вслед за ними.

— А я всё думала, куда же ты запропастилась? — обратилась Джинни к своему питомцу. Оя сделала два небольших круга возле них и вернулась на своё обычное место, обвив запястье Джинни.

— Ты просто великолепна! — объявил Рон с выражением полнейшего восторга на лице. — Почему ты сразу не посвятила нас во всё веселье, а? О, привет, Колин, — добавил Рон, не ожидавший увидеть Криви в компании Джинни так скоро после выходки Блейза. Колин удивлённо кивнул в ответ. — О, кстати говоря, ты забыла это в гостиной, — Рон снял ремешок её сумки со своего плеча и протянул её Джинни. Та тут же узнала свою сумку, и все кусочки пазла вдруг встали на свои места.

— Ты рылся в моих вещах? — Джинни явно напряглась при мысли, что кто-то трогал её личные вещи.

Чтобы предотвратить ссору, Гарри вклинился в разговор, поспешив объясниться:

— Он не нарочно. Оя, по-видимому, пыталась донести твою сумку до спален девочек, но та оказалась слишком тяжелой для неё. Несколько колдографий с участие Малфоя выпали из неё. Именно так мы их и обнаружили.

— И вы просто решили наделать копий и распространить их по всей школе, даже не спросив меня?

Недовольство Джинни было яснее ясного, и Рон оторопел от такой реакции. Он нахмурил брови, не понимая, почему сестра ругает их за то, что они сделали.

— Разве не то же самое ты собиралась сделать с этими колдографиями?

— Ну, в принципе, да… Но… — Джинни заколебалась. Она оказалась в незавидном положении, где одна правда противоречила другой, и Джинни никак не могла придумать, как выкрутиться. — Вы просто могли спросить меня!

— Мы полностью признаём, что это твоя заслуга, и не собираемся забирать себе твои лавры. Всем прекрасно известно, что именно тебя следует благодарить за унижение Малфоя, — сообщил Рон, по-прежнему не понимая, почему сестра так возмущена.

Джинни стало ещё хуже от осознания того, что именно её все считали зачинщицей позора Драко.

— Не в этом суть! — прорычала она.

— Ладно, Джин. Если от этого тебе станет легче, мы позволим тебе лично распространить следующую партию. Я уверен, несколько людей, застрявших в библиотеке, ещё не успели увидеть колдографию.

Джинни поражённо уставилась на собственного брата.

— Что?

Не в силах сказать ничего конструктивного без риска затеять очередную крупную ссору, Джинни пошла прочь, пылая от злости. Заворачивая за угол, она услышала, как Рон рассерженно проворчал, что перепады её настроения, вероятно, тесно связаны с женскими ежемесячными проблемами. Джинни усилием воли заставила себя продолжить путь, вместо того, чтобы вернуться обратно и надавать Рону тумаков.

Джинни устало сползла по стене во внутреннем дворике замка.

— И что же мне теперь делать?

Колин присел рядом с ней, приобняв рукой, так что Джинни положила голову ему на плечо.

— Ну, ты можешь рассказать мне всё с самого начала, пожалуй, с того самого момента, когда Драко решил, что влюблён в тебя. Не то, чтобы это не было очевидно, но никогда бы не подумал, что он способен без утайки поделиться информацией такого рода.

— Мне кажется, он вовсе не собирался этого говорить, — пояснила Джинни. — Это просто невольно вырвалось у него в самый неподходящий момент.

Колин вопросительно поднял брови.

— Мы ссорились.

— Как неромантично, — прокомментировал он ехидно. — В таком случае, ты была совершенно права, решив обнародовать ту колдографию. Я бы на твоём месте поступил также.

Джинни не разделяла его веселья.

— Ладно, я знаю, что ты этого не делала. Но Драко думает иначе, при этом продолжая настаивать, что любит тебя. Пусть он и свалял дурака, признавшись в этом при совершенно неподходящих обстоятельствах. Хотя, вполне возможно, что единственно возможный способ для Малфоя выразить свои чувства — это в пылу ссоры. — Колин криво улыбнулся, глядя на Джинни, но она в ответ лишь недовольно сверкнула глазами. — В таком случае, вы идеально подходите друг другу.

— Ты не помогаешь, — проворчала Джинни.

— Ну, честно говоря, Драко не единственный, чья репутация пострадала из-за твоего горячего желания сохранить всё в секрете.

— Я как раз хотела извиниться за это, — торопливо перебила Джинни с виноватой улыбкой.

— Не стоит. Как бы там ни было, я действительно украл твоего парня, — Колин подмигнул ей и неожиданно хихикнул из-за всей комичности сложившейся ситуации.

— Рона, кстати, это жутко взбесило. Хвала Мерлину, он слишком обрадовался появлению колдографии, чтобы попытаться выместить всё своё недовольство на тебе, но он поклялся, что свернет Блейзу шею за моё разбитое сердце, — Джинни закатила глаза, наглядно демонстрируя, как относится к гиперопеке со стороны брата. — Разумеется, если он Блейза хоть пальцем тронет, я его за это прокляну. И опять-таки, вполне возможно, я прокляну Рона ещё и потому, что он повёл себя как полный придурок.

Колин хмыкнул, но затем вздохнул и посмотрел Джинни прямо в глаза.

— А что насчёт Драко? Тебе нужно придумать, как помочь ему. Даже если он заявил, что ему плевать на обнародование колдографии, рано или поздно он придёт в себя, и тогда истерики не избежать. Вся школа говорит о нём, а ты же знаешь, как сильно он ненавидит быть объектом насмешек.

— Я знаю. Но самое смешное, что до того, как вся эта история с колдографией всплыла сегодня, я собиралась сказать Драко, что… — тут она поняла, что просто не может взять и озвучить свои мысли.

— Ты тоже его любишь, — закончил вместо неё Колин. Он произнёс эти слова так просто, что Джинни почувствовала себя глупо, ведь так и не смогла проговорить эти четыре слова вслух.

— Всего два месяца назад я считала его гнусным мерзавцем, заслуживающим всех немыслимых наказаний, которые только можно придумать, а теперь мы с ним встречаемся. Когда я рядом с ним, то чувствую, словно умом тронулась, потому что Драко пытается меня убедить, что это совершенно логично для нас быть вместе, когда здравый смысл во мне говорит, что для нас существует множество причин вообще не встречаться.

— Ох, Джин, — протянул Колин почти снисходительно. — Ты снова слишком много думаешь.

— У меня нет ни одной логически обоснованной причины чувствовать то, что я на самом деле к нему испытываю, — она снова ощутила себя в ловушке, всё тот же замкнутый круг: оспаривание собственных чувств в ответ на признание Драко. Джинни просто выводило из себя то, что её разум и её сердце никак не могли прийти к согласию. Но тут Колин, по своему обыкновению, нашёл её противоречивым эмоциям очень простое и очень понятное объяснение:

— Любовь не имеет ничего общего с логикой.

* * *

— Насколько плохо обстоят дела там, наверху? — спросил Драко у Блейза, вернувшегося в спальню мальчиков.

До ужина оставалось ещё полчаса, и Драко всерьёз подумывал запастись едой с кухни и не выходить из своей комнаты вплоть до наступления зимних каникул. Он уже устраивал короткую вылазку за пределы спальни, сразу же столкнувшись с группой первокурсников, которые оказались настолько глупыми, чтобы хихикать над ним в его присутствии. Только за сегодняшний день как минимум четверо студентов из-за него попали к мадам Помфри. Драко бросался Проклятием Слишком Длинного Языка направо и налево, хотя и старался изо всех сил ограничить количество жертв. Он и забыл, как сильно ненавидит быть объектом насмешек.

— Когда я назвал твой поступок социальным суицидом, я сильно преуменьшил масштаб катастрофы, — ответил Блейз. — Но у меня также имеются и хорошие новости.

— Неужели? — отозвался Драко без энтузиазма.

— Ага, вместо того, чтобы болтать обо мне и Колине, все перемывают косточки тебе и Крэббу.

Драко косо глянул на своего лучшего друга, нахмурившись в ответ на его «хорошие» новости.

— Я не говорил, что хорошие новости касаются тебя, — хмыкнул Блейз. Хоть ему и хотелось посочувствовать Драко, Забини не мог отделаться от мысли, что его друг собственными руками вырыл себе яму. — Кстати, из-за тебя Гойл жутко обиделся на Крэбба. Они ругаются целый день.

— Какая жалость, уверен, даже несмотря на то, что мне отвратительно это представлять, но Крэбб и Гойл поцелуются и помирятся довольно скоро. Снимок — подделка, и как только Грегори узнает об этом, всё будет в порядке, — проворчал Драко.

Блейз закусил нижнюю губу и, стараясь не смотреть Драко в глаза, пробормотал:

— Конечно.

Драко отчетливо понял, что Забини пытается от него что-то скрыть, но решил этим сейчас не заморачиваться, ведь у него и так было, чем занять голову. Когда он лихорадочно соображал, придумывая этот рискованный план, чтобы заставить Джинни понять свои настоящие чувства к нему, он не дал себе возможности остановиться хоть на минутку и подумать над тем, что может случиться, если он ошибётся. Даже когда Блейз предпринял слабую попытку ткнуть его носом в очевидную и совершенно неконтролируемую составляющую его плана, коей являлась Джинни Уизли, Драко не мог заставить себя представить другой вариант, развития событий, помимо позитивного исхода ситуации. А теперь ему оставалось только ждать. И единственное, что он мог делать во время ожидания, это думать. Он прокрутил бессчётное множество разнообразных сценариев «что если» в своей голове и наконец осознал, насколько непродуманным был его план.

Возможно ли, чтобы он совершенно неправильно оценил её чувства к нему? Что если Джинни удастся уловить в этой ситуации его скрытый мотив? Поймет ли она, что он был серьёзен? Что если она не захочет продолжать отношения с ним? Что если Джинни на самом деле не любит его?

Драко начинал сходить с ума от постоянного перебора многообразных вариантов исхода данной ситуации. Пытаясь решить для себя что хуже: сидеть в своей комнате, не в силах избавиться от навязчивых мыслей, или отправиться в Большой Зал, где ему придётся выслушивать многочисленным насмешкам в свой адрес, Драко решил, что всё же выберет последнее.

* * *

Большой Зал гудел, как улей, от разговоров и смеха, почти также, как и в любой другой ужин воскресенья. Джинни вошла в Большой Зал, зная наверняка, какую именно тему дня с таким воодушевлением обсуждает большая часть студентов, и с содроганием попыталась сосредоточится исключительно на необходимости поесть, отгородившись от несмолкающих вокруг разговоров. Её аппетит окончательно испарился, когда она проходила мимо Рона, уверяющего сидящих рядом третьекурсников, что он с самого начала знал, что Малфой — голубок.

— Ой, да ничего ты не знал, — раздраженно фыркнула Джинни, не веря собственным ушам.

— Таки да, — ответил Рон, едва взглянув на сестру, проходящую мимо. Он снова повернулся к благодарным слушателям и заявил: — Я всегда думал, что скорее Гойл в его вкусе.

Он засмеялся вместе с третьекурсниками, и это вывело Джинни из себя ещё больше. Она старалась держать себя в руках весь день, сосредоточившись на попытках найти разумное решения для дилеммы Драко, но её терпение уже и так было на исходе из-за всех злобных подначек в сторону её парня. Джинни неожиданно совершенно чётко поняла, почему Драко проклял своих коллег по команде, когда те стали про неё распускать грязные сплетни после матча.

— Лучше замолчи, Рон, — предупредила она.

— Ой, Джин, не мешай мне веселиться, — но на этот раз Рон всё-таки заметил вспышку гнева в глазах сестры и понял, что не удастся так просто от неё отмахнуться. — Ладно, я знаю, ты по-прежнему расстроена тем, что Блейз испытывает к Колину, и я позабочусь об этом, как только поймаю подонка. Хорошо? Постарайся не быть такой до жути мрачной.

— Во-первых, Рональд, я буду мрачной, когда и насколько захочу . И, — Джинни вскочила на ноги, оперлась руками о стол и, скрежеща зубами, продолжила свою тираду: — Если ты ещё хоть раз попробуешь объяснить это женским циклом, пока я буду находиться в радиусе слышимости, то лишишься знаменитой репродуктивной способности Уизли. Во-вторых, если ты хотя бы косо посмотришь в сторону Блейза, то испытаешь на себе всю прелесть моего Летучемышиного сглаза, и, в-третьих, ты бы никогда не догадался, что кто-то является геем, даже если бы он укусил тебя за член.

Как только они начали ссориться, все другие разговоры в Большом Зале постепенно сошли на нет. Похоже, каждый горел желанием стать свидетелем словесной перепалки между братом и сестрой. Драко, в этот момент вошедшему в Большой зал, посчастливилось остаться незамеченным.

Рон ошеломлённо смотрел на сестру, пока его собственная злость не достигла критической точки.

— Можно подумать, ты так хорошо осведомлена в том, как вычислить гомика в радиусе трёх метров! Между прочим, именно двое твоих бывших оказались геями.

— Которые к тому же теперь встречаются друг с другом, — добавил кто-то со стороны слизеринского стола. — Совпадение? Не думаю! — волна смеха прокатилась по Большому Залу.

Джинни стиснула зубы и окинула взглядом слизеринцев. Она бы серьёзно рассмотрела возможность проклясть весь стол Слизерина, если бы за этим не наблюдало такое количество свидетелей. Джинни по-прежнему не замечала Драко, который решил пока держаться подальше от своих товарищей по факультету.

— В таком случае, вероятно, Лонгботтом и Корнер тоже тайные любовники, — выкрикнул кто-то со стороны стола Хаффлпаффа, провоцируя новую волну хохота.

— Эй, я отрицаю это! — прогундосил Майкл Корнер довольно громко, чтобы его услышали сидящие рядом.

— Я тоже! — добавил Невилл.

У Джинни отвисла челюсть из-за предположения, что ещё двое её бывших парней были перенесены в категорию по-всей-вероятности-гей. Её гнев на брата за то, что он приплёл это к разговору, лишь усилился от перехода окружающих к открытому обсуждению истории её отношений с парнями.

— Может, она переспала также и с Крэббом, и с Малфоем, — Панси Паркинсон поднялась со своего места, открыто насмехаясь над Джинни. — Эта Уизли собирается извести всю мужскую популяцию Слизерина одного за другим. Вам лучше быть начеку, парни, а то можете стать следующей жертвой, — Панси окинула предостерегающим взглядом стол своего факультета.

Драко заметил, как лицо Джинни с каждым словом всё сильнее краснело от гнева. Он никогда не задумывался над тем, насколько жестокой может оказаться цепочка сплетен. Он ожидал, что под вопросом окажется его репутация, но только вчера жертвой всего этого стала Джинни.

— Моя сестра никогда бы не стала встречаться, не то что спать, с кем-то настолько мерзким, как Малфой! — прокричал Рон, излучая крайнее отвращение из-за одного лишь предположения. — Если у кого-то и были сомнительные половые партнеры, то тебе стоит заглянуть в зеркало, которое наверняка висит у тебя над кроватью, Паркинсон!

Перед тем, как её брат закончил свою ремарку о Паркинсон, он оскорбил парня Джинни и поставил под сомнение её вкус в отношении парней. Это стало последней каплей.

— Не смей говорить мне, что твоя милая маленькая сестрёнка — сама невинность, — прошипела Панси в ответ.

— Довольно! — крикнула Джинни, забравшись на стол Рейвенкло. Несколько преподавателей, вошедших в Большой зал во время этого представления, не спешили предпринимать какие-либо действия, чтобы прекратить препирательства. Джинни заметила, как Дамблдор сделал знак профессорам, давая понять, что они должны позволить разыгравшемуся спектаклю идти своим чередом. Джинни почувствовала, что просто обязана положить этому конец, а, значит, должна стать той, кто возмёт на себя ответственность сделать это.

Голоса в Большом Зале стихли в ответ на окрик Джинни, и все присутствующие повернули к ней головы.

— Очевидно, у окружающих сложилось ошибочное представление о моей личной жизни, и эти заблуждения необходимо развеять, — рявкнула она. — Но, поскольку мы все настолько открыты, чтобы публично обсуждать отношения и тому подобное, давайте убедимся, что все в курсе последней школьной сплетни, да? — Джинни почувствовала оправданную мстительность. — Насколько я знаю, Панси Паркинсон спала со всеми слизеринцами и тайно наслаждается тем, что является объектом воздыхания Миллисент Булстроуд.

— Это полнейшая чушь! — возмущённо воскликнула Паркинсон. Миллисент лишь озорно улыбнулась.

— А Симус встречается с Парвати, в надежде как-нибудь уговорить свою девушку устроить тройничок с ней и её сестрой, — продолжила Джинни.

Парвати ткнула парня локтем под рёбра, а потом скрестила свои руки на груди, демонстрируя крайнюю степень недовольства.

— Я никогда ничего подобного не говорил! — воскликнул Симус, громко ойкнув от боли.

— А ещё некоторые семикурсницы из Хаффлпаффа предлагали парням из Рейвенкло определённые услуги в обмен на ответы к экзаменам ЖАБА.

Волна гнева прокатилась со стороны хаффлпаффцев, настаивающих, что заявление Джинни было неправдой.

Она заговорила громче, чтобы перекричать их.

— А ещё поговаривают, что свидания с Мариэттой Эджком вызывают импотенцию. А Захария Смит притворяется девственником, чтобы уговорить девушек переспать с ним.

Джинни озвучивала каждую сплетню, которую ей когда-либо доводилось слышать, пока не осталось ни одного человека во всём Большом Зале, который бы в той или иной мере не был причастен к объекту или какой-то части сплетен. С каждым новым заявлением Джинни смешки в толпе становились всё тише, так как почти никто не остался полностью непричастным к озвученной неприятной информации.

Когда Джинни огласила весь список злословия, то заметила подавленные выражения на лицах окружающих. Она своими силами заставила каждого человека в помещении почувствовать себя паршиво. Её жалкая попытка отомстить на этот раз зашла слишком далеко.

Джинни заговорила снова, и её голос был смиренным и полным сожаления:

— Послушайте, я... Я не могу сказать, что и сама невиновна по сравнению со всеми остальными, находящимися здесь. Выглядит так, словно все мы одинаково ужасны, и, вероятно, нам следовало бы быть осторожнее в отношении того, что мы говорим о людях. Очевидно, далеко не всё, что вы слышали — правда... — Джинни осеклась.

Она опустила глаза в пол, чувствуя, что готова сгореть от стыда из-за того, что дала волю злости, однако оправдывая себя тем, что то же можно было сказать и о её однокурсниках. Когда ей на глаза попалась одна из выброшенных колдографий с участием Малфоя и Крэбба, Джинни поняла, что должна извиниться за своё поведение.

— Честно говоря, — продолжила она, — думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы прояснить некоторые моменты.

Она заметила, что напряжение в комнате немного спало.

— Я хотела бы начать с признания в том, что насколько бы очаровательным ни был Блейз Забини, я никогда с ним не встречалась, соответственно он не изменял мне и не бросал меня. Колин Криви, единственный из моих бывших парней, кто оказался геем, — Джинни посмотрела поверх голов в сторону Майкла Корнера и добавила: — Насколько мне известно. — Она не смогла сдержать крошечную усмешку, тронувшую её губы, когда Майкл взглянул на неё в недоумении.

Направив палочку на одну из злополучных колдографий, Джинни левитировала её из-под лавки, где та валялась, и наградила Гарри почти извиняющимся взглядом. Но когда она посмотрела на Рона, то ощутила прилив уверенности в том, что собиралась сказать. Рон слишком много раз задел её сегодня за живое, и Джинни солгала бы, не признав, что даже немного радовалась из-за того, что брат будет разочарован, если не впадёт в глубокую депрессию из-за её следующей фразы.

Джинни взяла колдографию и подняла так, чтобы все видели.

— Этот снимок — подделка. Мы с Колином сделали его в качестве шутки, и он попал не в те руки. Я... Я никогда не хотела... — голос застрял в горле, так как эмоции переполняли её. Тяжесть всех её ошибок навалилась на Джинни, как тонна камней. Она сделала паузу в попытке вернуть себе самообладание. — Я никогда не хотела, чтобы кто-то пострадал из-за моих действий. Поэтому я хотела бы публично и искренне извиниться перед Винсентом Крэббом и Драко Малфоем за любые... любые неприятности, которые я могла этим спровоцировать. — Говоря это, Джинни игнорировала разочарованные вздохи и сфокусировалась на осматривании толпы в поисках тех двоих, кому были адресованы её извинения. И хотя она не смогла найти Драко в море лиц, но заметила Крэбба, который улыбался ей всепрощающей улыбкой, в то время как Гойл с облегчением стискивал его в объятиях. Не было никаких сомнений в том, что Крэбб и Гойл принадлежат только друг другу, и Джинни была счастлива (хотя и испытала лёгкое отвращение), что смогла помирить их друг с другом.

Чувствуя странное вдохновение, Джинни решила, что ей как можно скорее следует найти Драко и сказать ему, какой упрямой идиоткой она была. Она собиралась попросить прощения за свою глупость и малодушие и сделать всё, что потребуется, чтобы доказать ему, что она всецело заинтересована в их отношениях, даже несмотря на таинственность, окутывающую его жизнь. Но как только Джинни двинулась вперёд, чтобы сделать это, Рон решил выразить своё недовольство.

— Ох, Джин, и зачем ты решила продолжить и разрушить всё веселье? Это ведь всего лишь Малфой!

Джинни повернула голову в его сторону и глянула на брата таким убийственным взглядом, что Рон непроизвольно сделал шаг назад, попытавшись избежать губительной силы гнева, сквозящего в глазах сестры. Он немедленно пожалел о том, что вообще открыл свой рот, и был практически уверен, что Джинни собирается его проклясть, так что выхватил палочку и приготовился защищаться. Он видел этот её взгляд прежде, и ничем хорошим для человека, которому он предназначался, это никогда не заканчивалось.

Было несколько степеней гнева Джинни, которые Рон не рискнул бы приводить в действие, включая и ту, в которой Джинни считала необходимым применить палочку, но такое случалось редко, и она должна была быть зла не только на словах, чтобы достичь этой стадии. Он вдруг обнаружил, что появилась ещё одна степень ярости сёстры, выше злости проклятий. Было заметно, что Джинни не собирается доставать свою палочку, но Рон скорее предпочёл бы страдать от одного из её Проклятий Нашествия Пауков, вместо того, чтобы стать свидетелем предпринятого ею взамен поступка.

Глядя снизу вверх на своего брата, Джинни заметила отблеск платиновых волос, когда Драко простиснулся в первый ряд толпы студентов. Отводя взгляд от брата, Джинни соскочила со стола, схватила Малфоя за его зелёный галстук и потащила за собой на так называемую трибуну. Драко был слишком поражён, чтобы предпринять хоть малейшую попытку воспротивится её действиям, и просто позволил поставить себя рядом с ней. Заметив нового компаньона Джинни на столе, студенты прервали свои разговоры и принялись шушукаться между собой.

— На тот случай, если кому-нибудь необходимо доказательство моих слов о том, что снимок — подделка, я решила предоставить вам ещё одно подтверждение, показывающее, что Драко не гей. — Она обратила горящий взор на своего брата, произнося эти слова так, словно пыталась впечатать их напрямую в его мозг, чтобы он никогда больше не говорил о Драко Малфое, что тот голубок, гомик или заднеприводный. Убедившись, что Рон со своего места увидит всю картину целиком, Джинни повернулась к Драко и поцеловала его прямо в губы.

Моментально сообразив, что происходит, Рон отвёл глаза и прикрыл рот рукой, чтобы его не стошнило прямо на пол.

Драко же напротив решил вовсю воспользоваться ситуацией, не позволив Джинни отстраниться так быстро, как она собиралась изначально. Он обвил руками её талию и сполна наслаждался великолепным моментом их первого публичного поцелуя. Ещё больше радости ему принесли шокированные вздохи аудитории, и Драко уже собрался переместить руки чуть ниже, на попку Джинни, чтобы слегка сжать её и привести публику в ещё больший шок, однако благоразумно решил, что в этот ответственный для него момент всё же лучше вести себя благопристойно. Малфой выпустил свою девушку из объятий и наградил окружающих своей фирменной ухмылкой.

Джинни тоже улыбнулась, довольная собой, и соскочила со стола на пол, оставив своего парня одного, чтобы соратники по Слизерину могли выразить ему своё уважение в его звёздный час. Джинни покинула Большой Зал как раз в тот момент, когда Панси взобралась на стол в попытке последовать примеру Джинни и развенчать сплетни, относящиеся к её персоне. Но, поскольку все студенты горячо обсуждали поцелуй, свидетелями которого только что стали, вышло так, что Панси сотрясала воздух понапрасну.

* * *

— Это просто нелепость какая-то! — Блейз раздражённо взмахнул руками, традиционно с повышенным драматизмом появившись в Башне. Он только что вернулся с последней отработки, которую ему назначили после сцены, устроенной им на матче по квиддичу.

Колин оторвал взгляд от домашней работы и улыбнулся. Блейз повторял одну и ту же жалобу каждый день со дня матча, но Колина это по-прежнему забавляло, так что он дал возможность своему парню в который раз выпустить пар.

— Неужели остались ещё хоть какие-то сомнения в моей ориентации, когда я выразил свои чувства к тебе перед всей грёбаной школой? Неужели у кого-то могло сложиться впечатление, что я был неоднозначен в этом? Честное слово, — он рассерженно присел рядом с Колином, нахмурив брови и скрестив руки на груди. — Это признание перед публикой оказалось совсем не таким эффективным, как я ожидал!

— Обычно так и бывает, — отозвался Колин сочувствующе.

— Я даже морально подготовил себя к тому, что стану изгоем. Но это! — он покачал головой. — Ты должен был предупредить меня, знаешь ли.

Колин подавил смешок.

— Если бы я знал, что ты собираешься сделать на том матче, я бы определённо попытался.

— Ты хоть представляешь, как много раз мне пришлось повторять Амброзии Амонти, не считая толпы других девушек, что я совершенно уверен в том, что я гей, и ничто: ни заклинание, ни зелье, ни секс с «подходящей» девушкой — не смогут этого изменить! — он остервенело вздохнул. — Всё, что понадобилось сделать Драко, так это один раз поцеловать Джинни на глазах у переполненного Большого Зала во время ужина, и все сомнения о его сексуальной ориентации тут же исчезли.

— Похоже, ты не слышал этих диких предположений, циркулирующих по школе, о том что Джинни — предводительница подпольной группы геев-проституток, а Драко — её главный клиент.

— Серьёзно? Я ни разу ничего подобного не слышал.

— Ну, единственная, кто не устаёт повторять это, — Панси Паркинсон, рассказывающая подобные басни первокурсникам в библиотеке, и, вполне вероятно, они слишком опасаются Драко, чтобы хотя бы подумать о том, чтобы повторить нечто подобное ещё где-то, но я нахожу это довольно занятным. Ты можешь поверить, что Джинни до сих пор не призналась, что является девушкой Драко?

Блейз наконец-то улыбнулся.

— Вчера после отработки кто-то подошёл к ней и напрямую спросил об этом. Всё, что она сделала в ответ, так это улыбнулась одной из своих маленьких ехидных улыбок и, пожав плечами, ушла, оставив окружающих гадать, что же это могло значить. Джинни тот ещё кадр. После всех этих пустых разговоров в Большом Зале об обнародовании правды и выставлении вещей, как они есть, она не провоцирует ничего большего, кроме возникновения новой волны сплетен. Это сводит Драко с ума.

— Ничего необычного, как по мне, — фыркнул Колин. Он почти с самого начал знал, как много эти двое значат друг для друга. — Конечно, Джинни не будет и открыто это отрицать. Мне кажется, ей приносит слишком много удовольствия двусмысленность ситуации в целом.

— Не упоминать проблему, должно быть, намного проще, ведь ничего не говорить куда легче, чем придумывать подходящие объяснения, — добавил Блейз. — Как считаешь, это применимо и к моей ситуации? Если я просто перестану говорить и позволю людям обсуждать мои предпочтения между собой?

Колин захлопнул учебник и искоса взглянул на Забини.

— Должно сработать. В любом случае, разговоры слишком переоценивают.

— Согласен, — Блейз уловил тонкий намёк и хитро улыбнулся Колину, а потом наклонился к нему, чтобы продемонстрировать, насколько сильно переоценивают разговоры.

* * *

Джинни обнаружила, что вполне довольна своим новым правилом не говорить почти ничего, когда дело касается Драко Малфоя. Решение молча уходить и оставлять людей в недоумении гадать, что же её молчание могло означать, делало жизнь Джинни куда менее сложной. После инцидента в Большом Зале Драко решил, что у них всё хорошо и не затаил никакой обиды на неё за обнародование снимка. На самом деле, Драко никогда напрямую не упоминал об этом случае.

Рон тоже не горел желанием обсуждать произошедшее, хотя Джинни была уверена, что тому есть совершенно другое объяснение. Гермиона решила, что это была вынужденная мера, чтобы прекратить весь поток глупых сплетен, циркулирующих по замку. Конечно, она сочла поступок Джинни немного экстремальным, но предположила, что это поможет студентам понять всю серьёзность сказанного. Грейнджер тоже никак не прокомментировала поцелуй Джинни и Драко, но сделала это скорее ради Рона.

Единственным из её друзей, кто всё-таки рискнул спросить о Малфое, оказался Гарри. Он озвучил свой вопрос тем же вечером, когда они двое оказались последними студентами, засидевшимися так поздно в гостиной.

— Хм-м-м, — Джинни не сразу уловила всю суть вопроса Гарри, поскольку была погружена в подготовку к СОВ.

— Я сказал, что ты, скорее всего, встречаешься с ним, не так ли? — это звучало совсем не как вопрос.

— Я поцеловала его на виду у всех неожиданно для себя. Я просто хотела, чтобы до Рона дошло, что он ошибался, — это было правдой. По большей части. Но опять же, это был хорошо продуманный и заранее подготовленный ответ, который Джинни озвучивала всем желающим расспросить её поподробнее о произошедшем.

— Я в курсе, — заметил Гарри, слегка раздражённый тем, что она попыталась отделаться от него стандартной фразой. — Если не хочешь говорить мне, ладно. Я просто хотел сказать, что я уверен в том, что вы двое всё же встречаетесь.

— Погоди, что? — Джинни удивило то, что Гарри оказался настолько прямолинейным.

Он запустил руку в свои растрёпанные волосы и поправил очки.

— Я считаю, что всё нормально, — сказал он, а потом быстро добавил: — Не то чтобы тебе требовалось моё разрешение. Но я просто хочу сказать, что попытаюсь не доставать Малфоя слишком сильно у тебя на глазах. И пусть он не особо достоин тебя, я уверен, что ты нашла в нём что-то хорошее, иначе он бы незамедлительно оказался в больничном крыле, страдая от всех мыслимых и немыслимых заклинаний, которыми ты бы прокляла его.

Джинни улыбнулась, это были одни из самых приятных слов, которые Гарри когда-либо ей говорил. Хотя ей всё равно было довольно сложно признаться ему в этом.

— И исходя из чего конкретно ты решил, что мы с ним встречаемся?

— Ну, не считая того факта, что он совершенно точно дал понять, что без ума от тебя, а ты не считаешь это опасным и носишь на шее его кольцо на цепочке?

Джинни неосознанно прикоснулась к тому месту на шее, где обычно находилось кольцо, и убедилась в том, что оно по-прежнему надёжно спрятано под мантией, как и большую часть времени.

— Я замечал его пару раз во время тренировок по квиддичу. Не беспокойся, Рон никогда бы не обратил внимания на что-то вроде этого. Честно говоря, когда ты действительно не желаешь что-то видеть, то довольно просто оставаться слепым к подобным вещам. Думаю, он сумел стереть из памяти весь инцидент в Большом Зале. Хотя он по-прежнему не решается отзываться о Малфое в негативном ключе, так как подсознательно догадывается, что это грозит ему чем-то неприятным, если он всё же рискнёт что-то сказать. Ты слишком явно предупредила его об этом. — закончил Гарри, улыбнувшись.

Джинни не смогла удержаться, чтобы не захихикать.

* * *

Драко гордился собой за успешную организацию одного из своих величайших тактических ходов. Меньше чем за двенадцать часов он практически уничтожил свою собственную скандальную колдографию и снова вернулся на вершину мира, а также был восстановлен в правах Слизеринского Принца. Он не заслужил такого уж восхищения, поскольку это не были его успешные манипуляции для получения доказательств, обеливших его имя, это была полностью заслуга Джинни. Позже он осознал, что мог бы страдать от общественного отторжения куда дольше, если бы не последовательность удачных совпадений, которые оказались ему на руку. Тем не менее, Драко не мог отказать себе в удовольствии насладиться собственным триумфом.

Но по-прежнему главная его цель состояла не в возвращении своей репутации. Всё это было предпринято только из-за Джинни. Она поцеловала его на виду у всей школы, и Драко искренне верил, что это очевидное доказательство их отношений, которые она таким образом сделала достоянием общественности. Он радовался своему звёздному часу и даже подумать не мог, что всё было не совсем так радужно, как он предполагал. Однако Джинни заявила, что никогда не делала никаких объявлений по поводу статуса их отношений, и всё, о чём говорили люди после инцидента, базировалось только на их собственных домыслах. Она рассмеялась, когда Драко принялся возмущённо доказывать, что люди выдвинули верные предположения.

— И что же ты будешь делать, если я просто стану ходить вокруг и говорить всем, что мы пара? — спросил он.

— Тогда ты разрушишь всё веселье, и я стану отрицать твои слова, — ответила Джинни, игриво улыбаясь.

— Мне никогда не удастся переиграть тебя, правда?

— Ты в довольно выигрышном положении сейчас, — заметила она. — Так что тебе определённо стоит считать себя везунчиком.

— Я и так считаю, — отозвался он откровенно. Джинни засмеялась.

— Я имела ввиду, что, должно быть, действительно люблю тебя.

Драко вмиг стал серьёзным. Она, наконец, разобралась в своих чувствах, и на мгновение Малфой растерялся, не в силах подобрать подходящих слов. Какая-то его часть желала немедленно приняться скакать вокруг, крича: «Я так и знал!», а другая — сжать её в объятиях и целовать долго и страстно, потому что просто сказать тоже самое в ответ казалось недостаточным проявлением чувств. Взглянув ей в глаза, Драко понял, что на самом деле не обязан ничего говорить, чтобы убедиться в её чувствах к нему. Он улыбнулся Джинни одной из своих редких, искренних улыбок.

— И почему же ты решила, что, должно быть, действительно любишь меня?

— Я соврала практически всем, кого знаю, чтобы сохранить твою драгоценную репутацию.

Её слова огорошили Драко.

— О чём ты говоришь?

В глазах Джинни сверкнуло озорство.

— Если бы я могла так легко подделать колдографию, неужели ты думаешь, я бы ждала так долго, чтобы сделать её?

Лицо Драко шокировано перекосилось.

— Не может быть, чтобы я на самом деле...

— Думаю, ты можешь продолжать верить в это, — Джинни пожала плечами. — И если ты будешь вести себя как хороший мальчик и не пытаться убедить окружающих в том, что мы с тобой тайно встречаемся, то я никогда не упомяну об этом вновь. И я даже не буду злиться на тебя из-за того, что ты позволил всему Слизерину поверить, что тебе удалось манипулировать мной, чтобы я спасла твою задницу.

Обманутый привлекательной рыжей ведьмой, Драко понял, что он не может сделать ничего другого, кроме как восхититься её коварством. И хотя он не позволил себе поверить в то, что она сказала насчёт колдографии, он решил как можно скорее забыть о том, что она вообще упоминала снимок. Чтобы выкинуть это из головы, Драко воскресил в памяти другое, куда более приятное воспоминание, которое включало прикосновение его губ к её губам в чулане для мётел, где никто не мог их обнаружить.