Скрипка для неё (джен)

Она никогда не испытывала особых восторгов по поводу природы. Нет, ей, конечно, нравилось, например, смотреть, как садится солнце, или побыть иногда в каком-нибудь прекрасном саду, но вообще пункт «полюбоваться видами» никогда не значился в её списке неотложных дел.

В свете последних происшествий ничего, что хоть немного бы ей нравилось, в этом списке не значилось тоже. То есть, совсем.

Вайолет Бодлер вздохнула. В комнате, которую она делила с братом и сестрой, рядом с окном помещался стул, и на него она сейчас и опустилась. В её руках был небольшой кожаный кошелёк, но это мало что значило, потому что оставшихся сбережений было столько, что лучше бы не было вовсе.

Что же, с каждым днём это становится всё труднее. Все эти «прятки». Это их нескончаемое бегство.

Раньше, когда Вайолет была маленькой, они так играли — она, её младшие брат и сестра, и их родители. Они бегали, все вместе — гонялись друг за другом и хохотали, забывая обо всём остальном. Раньше ей нравилось бегать почти так же сильно, как заниматься своими изобретениями. Раньше, но теперь это стало пыткой.

Больше не игра, напомнила себе Вайолет. Теперь бег превратился в необходимость.

Она посмотрела на Солнышко — маленькая сестрёнка тихо спала в углу комнаты под старым и зловонным одеялом. С тех пор, как погибли их родители, Солнышко очень выросла. Её волосы стали длинней, а все её одёжки скоро сделаются ей малы.

Ей здесь не место. Солнышко не должна быть здесь. Ей нужен дом, где было бы полно игрушек, и хороших тёплых одеял, и смеха, и любви, музыки. Где были бы их родители. Родители, прошептала Вайолет. Она вспомнила об их гибели и удержала слёзы. Теперь ей шестнадцать, но это по-прежнему тяжелее всего на свете. Но ведь она пообещала родителям, тогда… Она пообещала, что позаботится об остальных. Она пообещала, и поэтому подавила рыдание. Она очень сильно по ним скучает, но всё, что ей сейчас нужно — силы, чтобы не сдаваться.

— Я тоже по ним скучаю, Вайолет.

Вайолет выжала из себя слабый смешок и обернулась навстречу Клаусу.

Её брат тоже вырос. Он стал куда выше, выше даже, чем она сама, а его волосы теперь торчали во все стороны. Он стал красивым, подумалось Вайолет, лишь её взгляд упал на лицо Клауса. И он так похож на нашего отца…

Вайолет отвела взгляд и снова сосредоточила его на окне. Выдохнув, она налегла на оконную раму и с силой толкнула, чтобы открыть. В следующий же миг она услышала, как Клаус негромко рассмеялся, а затем он протянул руки, чтобы помочь ей справиться с окном. Внутрь хлынул ветер, и Вайолет ощутила, что он принёс с собой мир и успокоение. То, что ей было так нужно.

— У нас кончились деньги, так ведь? — но это был не вопрос, а утверждение.

Она кивнула. Нечего было и думать скрыть такое от четырнадцатилетнего гения. Клаус кивнул ей в ответ и тоже посмотрел в окно — на пейзаж (или на что-то, призванное его изображать), открывавшийся глазу из их захудалой комнатёнки.

— Жаль, что у нас нет радио. Мне бы хотелось послушать скрипку.

— Может, тебе самой его сделать? Ты ведь знаешь, как.

— Да, но у нас денег недостаточно — понадобились бы детали… Да это и не нужно.

На лице Клауса она увидела выражение, которое, вероятно, можно было истолковать, как «несогласие», и потому решила объяснить, отгоняя досаду:

— Мне бы хотелось попробовать, но даже будь у меня инструменты и оборудование — с тех пор, как у нас нет времени заниматься тем, что мы любим, речи об этом больше не идёт.

Но он покачал головой, и то, что она разглядела, смахивало на слабую усмешку.

— Вспомни, что ты сама так часто повторяешь — всегда что-нибудь подвернётся. Если радио всё равно нет, а тебе нужна музыка — почему бы не поискать другой способ её послушать? Думаю, машину для этого собирать не придётся.

— И что же ты предлагаешь, Клаус? Может, мне вообразить играющий вокруг нас оркестр? — спросила Вайолет не без яда.

Клаус только вздохнул и тронул её рукой. Прикосновение было тёплым, но, с другой стороны, каким ещё оно могло быть, если у Клауса, хотя это и не очень видно, было такое тёплое сердце (а ещё чудовищно высокий уровень IQ, но это к слову)? Он был из тех, за кого можно ухватиться, когда под ногами разверзнется пустота. И она знала, что, случись это, он никогда не позволил бы ей упасть.

— Послушай, Вайолет. Только послушай. Закрой глаза и хотя бы попытайся дышать нормально, — он притянул её ближе и обнял. Он был совсем близко, и он был тёплый, и это помогло ей. Помогло почувствовать себя почти нормально.

Почти дома.

Так что она сделала, как он сказал, — закрыла глаза и прислушалась. Она даже что-то такое слышала — какие-то неясные звуки; они доносились отовсюду, но как-то не очень успокаивали.

— Ну? Слышишь скрипку?

— Клаус, — сказала Вайолет устало. — Не будь смешным. Всё, что я слышу — это как гудят машины на улицах. И никаких тебе скрипок.

— Да нет же! Попробуй ещё раз, только слушай внимательно.

Вайолет попробовала, хотя слова брата её порядком удивили. Он что, и правда думает, что в таком месте, да ещё и в такое время, есть откуда взяться скрипке? Серьёзно?

Что ж, очевидно, да. Потому что затем, словно по волшебству, она расслышала звуки музыки — откуда они шли, ей не было видно, но они точно были. Музыка скрипки.

— Теперь слышишь? — и Вайолет практически видит его поддразнивающую улыбку.

Не открывая глаз, она слегка отстраняется и спрашивает:

— Откуда это? Я о музыке — откуда она?

— Это ветер.

Она почти открывает глаза, и тут он целует её в лоб, и Вайолет чувствует, как у неё теплеют щёки. Это обычно. Когда Клаус рядом с ней, она чувствует себя в безопасности. Она даже не хочет думать, как выдержала бы весь этот кошмар, не будь рядом с ней его и Солнышка. Не будь рядом с ней семьи.

— Ветер — твоя скрипка, Вайолет. А ещё тебе не придётся быть одной, вот что. Все вместе — ты, я и Солнышко — вместе мы с этим справимся, когда-нибудь скоро, — и он снова её обнимает. — Поверь.

Поверить. Раньше ей не приходилось думать об этом. Временами не так уж и плохо, когда у тебя брат — умник, говорит себе Вайолет с улыбкой.

— Э, Клаус?..

— Да?

— Спасибо тебе за это, наверное. И я…

Он тоже ей улыбается, но на самом деле, а не мысленно:

— Я тебя тоже люблю, Вайолет.

Теперь и она улыбнулась по-настоящему, всё ещё чувствуя на лице тепло. Она снова посмотрела в окно и вдохнула уличный воздух.

И ветер снова был её скрипкой…

Ей понравилось, как это звучит.