Нефэнтези (джен)

— Вон она, — сказав так, Ахиллес бросил весло и схватился за гарпун: в унылых зеленоватых водах Стикса совершенно явственно плеснул лимонно-жёлтый плавник. — Давай, тормози!

Лодка была старая и дырявая. И единственная причина, по которой они ещё не отправились на дно пускать пузыри, состояла в том, что Ахиллесу была предназначена совсем другая смерть. Здесь такое уважалось. Даже лодкой, в которой трещин было больше, чем дырок в решете. Чего в ней не было, так это малейшего подобия тормозов, и поэтому Сьюзен, подышав ещё раз на замёрзшие пальцы, осведомилась, чем именно ей полагается тормозить.

— Веслом, — отвечал герой. — Или вот этим, — кивок в сторону порядком истрепавшегося за последние недели помела.

— Ещё смешнее.

Рыба, впрочем, всё равно ушла.

— Вот проклятье.

— Оставь её, — сказала Сьюзен, понемногу раздражаясь. — Знаешь, я уже смирилась с тикающими крокодилами и медведями с опилками в голове, но золотая рыба в короне, которая будто бы разговаривает и исполняет желания, — откуда она вообще взялась? Тебе не кажется, что это немного странно?

— Всё это странно, — Ахиллес вновь взялся за весло и оттолкнулся от какой-то коряги. — Лестницы движутся сами по себе, Одиссея подстрелил в лесу остроухий заморыш в зелёном, на месте Трои — какая-то башня вся в розах, а единственный, кто согласился помочь мне во всём разобраться — синеволосая дева, которая называет себя ведьмой, но не умеет колдовать. Немного странно? Ага. Немного. Совсем чуть-чуть.

— Я умею колдовать, — нет, Сьюзен готова была признать, что он прав. Но только не вслух. — И это ты помогаешь разобраться мне, а не наоборот.

Она час провела в лодке на ногах и теперь чувствовала, что колени начинают подгибаться. Она села бы, но вдвоём здесь и стоя было тесно.

— И, если уж мы об этом заговорили...

Но Ахиллес уже не слушал её — шикнув, он указал куда-то вперёд.

Рыба. Опять.

Они оба знали, насколько проще всё станет, если они сумеют её добыть. Если, конечно, все эти разговоры про исполнение желаний — не полная чушь.

— Совсем недалеко, — Ахиллес уже примерялся. — Можно нырнуть и попытаться её поймать. Что думаешь?

— Можно, — ответила Сьюзен, на всякий случай вцепляясь в его локоть. — Но мы этого делать не будем! — закончила она с нажимом.

Ещё в самом начале плаванья, когда они хотели проверить, насколько тут глубоко, то не достали вёслами дна. А потом весло Сьюзен начали дёргать снизу. В итоге у них осталось одно на двоих весло и весьма недвусмысленное предупреждение не покидать лодку, какой бы ненадёжной она ни была.

В Невероятном Университете, где занималась Сьюзен, обучали заклинаниям, с чьей помощью можно было одолеть что угодно. Вот только среди лучших Сьюзен никогда не числилась, а потому, когда её вдруг забросило ни с того ни с сего в Древнюю Грецию, поначалу она ударилась в самую настоящую панику. Позже, правда, выяснилось, что забросило сюда вещи и почуднее, чем маленькая девушка в пыльно-сером балахоне и с метлой в руке. А ещё позже — что это осколки Древней Греции вместе со всем остальным забросило куда-то ещё. И что кому-то придётся что-то с этим делать.

— Всегда думала, что Стикс — подземная река, — сказала она, желая отвлечь героя от рыбины и обводя взглядом долину и холмы.

— Ещё полгода назад так и было, — кивнул он мрачно. — Хотел бы я знать, куда тогда Царство Аида подевалось.

— Да? А я вот не хотела бы.

За бортом лодчонки зеркало тёмной воды отражало девушку с волосами настолько синими, что почти чёрными, и молодого мужчину с пронзительно-голубыми глазами и пронзительно-фиолетовым фингалом под одним из них. Новый сумбурный мир, почти не обративший на Сьюзен внимания, к атлетически сложенному, но одетому в подобие короткой ночной рубашки и сандалий с тесёмками Ахиллесу отнёсся не слишком-то дружественно. Хотя с тех пор, как Сьюзен отучила его разговаривать гекзаметром, многое наладилось.

... Петлявшую среди зелени холмов дорожку из жёлтого кирпича она отыскала сразу же. Пока Ахиллес затаскивал лодку на берег, Сьюзен стояла на самом первом жёлтом кирпиче и нервничала. Причина её беспокойства открылась спустя две мили и дюжину историй о подвигах Ахиллеса в его собственном исполнении. Увиденное заставило Сьюзен резко затормозить, а все размышления о том, Гомер ли преуменьшил деяния Ахиллеса или он сам сейчас слегка их преувеличил, вылетели из её головы. У подножия небольшого холма, поросшего дикой ежевикой, два опоясанных мечами человека изо всех сил тащили назад третьего, а этот третий, уперевшись сапогом в здоровенный замшелый валун, тянул за рукоять торчавший из валуна меч. Судя по тому, что выглядели эти трое так, словно всю прошлую ночь пугали ворон на соседнем поле под проливным дождём, путь ими был проделан непростой, и Сьюзен было очень жаль отрывать их от дела:

— Эй!

— Скажи мне одну вещь, — обратился к Артуру тот, что был светловолос и имел на щеке бородавку. — Ты собираешься вытащить этот меч на Пятидесятницу, перед всеми лордами и рыцарями. Мне просто интересно, в тот день мы тоже втроём будем это делать? И королём тогда тоже все втроём станем? Или что?

— Вы тут, я посмотрю, самый умный, сэр Ланселот? — прорычали в ответ. — Если да, то заткнитесь и тяните!

Ахиллес откашлялся. Лязгнули повылетавшие из ножен мечи.

— Зришь, чужеземец, сейчас Ахиллеса, Пелеева сына, — начал он с чувством и простирая руку. — Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал: многие души могучие славных геро... айй, ты зачем меня ударила?!

— Я Сьюзен, — представилась Сьюзен, потирая ушибленный локоть. — Не думаю, что вы обо мне слышали.

— Могу я спросить, для чего вам метла, леди Сьюзен? — поинтересовался Артур.

Он был совсем не таким, каким она его воображала. Его челюсть слегка выдавалась вперёд, а сам он был темноволос, широкогруд и со следами неслабого интеллекта на лице, сейчас запылённом и блестевшем от пота.

— Она говорит, что может на ней летать, — ввернул Ахиллес мстительно. — Врёт, само собой.

— А вот и нет! Мне просто это не нравится!

— Ну конечно.

— Конечно. Попробовал бы сам усидеть на этой палке дольше одной минуты, понял бы, о чём я!

— Мы, э, можем вам чем-нибудь помочь? — перебил её Пока-Ещё-Не-Король Артур.

— Я надеюсь... сэр. Мы ищем Дверь. Вы ничего о ней не слышали?

— Здесь неподалёку есть городишко с крышами из берилла, — вступил в разговор сэр Кай. — Они там поклоняются какой-то девке в хрустальных башмачках, люди, то есть, а не крыши, а у правителя, говорят, совсем мозгов нет, но дверей там — пропасть, — и он указал мечом куда-то на запад.

— Она не о таких дверях. Она о той, что с Большой Буквы, — пояснил Ахиллес.

— Уж не о той ли вы двери, которая ведёт сквозь ткань жизни к самому Творцу? — спросил Артур, а двое его рыцарей разом перекрестились и сплюнули под ноги. — Мерлин говорил о ней, прежде чем нас покинул.

— Он тоже ушёл на её поиски?

— Скорее в запой, — ответил будущий король, потерев в расстройстве подбородок. — Он уже очень стар, а в мире всё так расшаталось. Так вы что же, из этих?

Сьюзен насторожилась:

— Вы о ком?

— О чудаках, которые вздумали достучаться до Творца и спросить, какого здесь чёрта происходит. Только не говорите, что верите этим россказням, милая леди.

Если бы только Сьюзен рассказала, что они с Ахиллесом повидали за эти месяцы, Артур понял бы, что "россказням" они верят больше, чем себе. Она могла бы рассказать ему о плывущем в небе пиратском корабле, о дворце какой-то ледяной дамочки, где они и сами едва не обратились в лёд, о странной навязчивой жабе, которая всё лезла к Ахиллесу целоваться, или о том, как он случайно выдернул из башни принцессу Рапунцель, слишком сильно потянув за её косу. Она могла бы рассказывать хоть до вечера, но видела, что слушать её рыцарям некогда, поэтому ответила только:

— Это не выдумка. Мерлин, может, и сошёл с ума, но Конфуций — точно нет. Он сказал, что тот, кто посвятит себя странствиям и не отступит перед...

— Кто это — Конфуций?

— Ну вы даёте, — не поверил Ахиллес. — Конфуций! Отличный парень. Он ещё рис ест палочками.

— Стойте, вы говорили, что есть и другие? — Сьюзен оттёрла героя плечом и вылезла вперёд. — Другие, кто ищет Дверь? Кто они? И где их искать?

Артур сдвинул брови.

— Тот парень из вольных стрелков, Роберт...

— Робин, — поправил сэр Ланселот.

— Робин. Да. Конечно. И волшебник, который постоянно дымит, как паровоз. И ещё, кажется, Синдерелла за ними увязалась. Это ответ на "кто". А вот где они сейчас, известно одному лишь Господу.

— Мне тоже это известно, — заметил Ахиллес. — Оглянись.

Сьюзен вздрогнула — она и не заметила, как из-за холма появился человек, весь в чёрном и в смешной охотничьей шапке. В руках он держал фляжку, надо думать, почти пустую, потому что ступал он нетвёрдо.

— Эй, уберите-ка мечи, — проговорил он, приваливаясь спиной к дереву. — И нельзя ли думать потише, у меня голова сейчас отвалится!

— Перед вами часть знаменитых Шервудских стрелков, — объявил сэр Кай и, убедившись, что из-за холма никто за Робином не последует, добавил: — Лучшая.

— А где же Гэндальф, приятель? — удивлённо спросил чужака Ланселот. — Его вроде бы видели с тобой.

— Гэндальф? В Мории в пропасть улетел, — отвечал Робин Гуд, кривясь от звука собственного голоса. — Хоть что-то осталось по-прежнему.

— Вы нашли Дверь? — Сьюзен бросилась к нему. — Вы видели Его? Какой Он?

— Шерифа Ноттингемского знаете? — уточнил разбойник. — Вот точно такой же, только без бороды и в очках.

— И что, и всё? — нахмурился Ахиллес. — Видеть сумел ты воочию бога и так говоришь, слов... Э, то есть, а поподробней? — взгляд Сьюзен был красноречивее любых жестов.

— Скромный, — сказал Робин. — Всё просил не называть его богом. И ещё переживал из-за какого-то парня по имени Издательство, который собирается его прикончить.

— Ч-чего?

— Ничего, — отшвырнув флягу, Робин сполз по стволу вниз, и вид у него был страдальческий. — Я спросил, что означает весь этот хаос. И был мне ответ: "Хаос — причёска твоей бабули. А это — постмодерн".

— О мой бог, — Сьюзен вдруг тоже захотелось выпить.

— Ты что, знаешь, что это такое? — спросил Ахиллес.

— К сожалению, — отозвалась она мрачно. — Потом объясню. Наверное.

— Ладно, рад был повидаться. Если вдруг образуются лишние деньги, вы знаете, где меня найти, — и Робин Гуд, сдвинув шапку на глаза, захрапел.

Сьюзен шагнула назад. На секунду ей показалось, что из-под ног выдернули пол.

— Совсем, бедняга, из ума выжил, — произнёс Артур, выпрямляясь. — Странные грибы у них в Шервуде растут. Ладно, парни, за работу, чёртов меч сам себя не вытащит! Леди. Сэр.

Сьюзен повернулась к Ахиллесу.

— Пошли, — хорошо, в конце концов, она сама напросилась.

Истина — вещь любопытная. Иногда потерять её хочется больше, чем найти. Но главное, как сообщил им по секрету перебравший саке Конфуций, — это хорошенько оторваться в процессе поиска. Что ж, подумала девушка с кривой усмешкой. У Рапунцель, например, определённо кое-что оторвалось.

— Куда это? — спросил её Ахиллес.

— Не знаю, — взгляд Сьюзен, когда она отвечала, слегка затуманился: мысленно она прикидывала, хватит ли им обрывка золотой косы на брюки и новую лодку. — Туда куда-нибудь.