Падение Короля (джен)

На небольшом холме виднелось поместье. Хотя, нет. Поместье — слишком сильно сказано, ибо это был простой двухэтажный домик с садом вокруг. Картина была бы прекрасна, если бы земля вокруг дома, да и вообще везде здесь, не была пропитана смертью. Дом был ветхим. Обстановка внутри дома была под стать обстановке снаружи: пыль и паутина, сломанные и перевернутые стол и стулья, и везде — темнота, чернота, словно сама смерть и тень спустились и окутали этот дом.

Человек, стоящий в дверях, встрепенулся, словно отгоняя неприятные воспоминания. Он вошёл и огляделся, а затем, вынул из кармана кольцо.

Это было совершенно обыкновенное, отлитое из серебра кольцо. Но сияло оно, подобно митрилу, подобно тысячи серебряных солнц. Судя по всему, этому человеку оно было дорого. Покрутив его в ладони, незнакомец погрузился в воспоминания...

* * *

На ступеньках сидел мужчина, лет сорока. Он был одет в простую льняную тунику, и лёгкие штаны из кожи. Ноги его были босы, но не из-за бедности, а из-за того, что ему нравилось чувствовать приятный холод земли своими ступнями. Он был рыцарем, о чём говорили многочисленные шрамы на руках и на лице. Верхняя губа его была рассечена, и недавно рана зарубцевалась. Глаза его были черны как ночь, а волосы седы с рождения.

По дороге к домику на конях скакали трое. Они были в полном боевом обмундировании. Мужчина заметил их, и на его сердце дрогнуло: что-то случилось. И случилось плохое.

Всадники доехали до дома. Мужчина обратился к всадникам:

— Что случилось?

— Кронпринц вернулся из Нордскола. Он убил Короля.. — с горечью сказал всадник

— Что?! Лейтенант, вы в своём уме? Этого не может быть!

— К сожалению, может, Сэр Найтбэйн. Принц изменился... это уже не тот юноша, которым мы его знали. Лорд Утер созывает всех членов Серебряной Длани в Дольный Очаг. Ваша семья будет эвакуирована в Дарроушир. Выдвигайтесь в путь как можно скорее. Теперь в Тирисфальских Лугах не безопасно.

— Спасибо, Лейтенант. Лёгкой дороги вам.

— Удачи, Сэр Найтбэйн.

И они пустили в галоп своих лошадей.

Мужчина вошёл в дом. Его глаза встретились с глазами своей любимой.

— Что случилось, дорогой?

— Вы должны собираться и ехать в Дарроушир. Немедленно.

— Что? Почему? — женщина выглядела ошеломленной.

— Теренас мертв. Принц Артас убил его, — паладин быстрым движением пересек комнату, метнувшись к перевязи с мечом, — Собирайтесь и выезжайте как можно скорее. Это для вашей безопасности. Берите только самое важное. Седлайте Ветрокрыла и Легкоступа.

— А как же ты?

— Я еду в Дольный Очаг. Утер созывает Серебряную Длань.

Мальчик лет одиннадцати, зашедший в комнату, черноволосый как мать и черноглазый как отец, щурился. Видимо, неспокойный, громкий бас отца его разбудил.

Мужчина подошёл к своему сыну, наклонился, что бы быть на уровне его роста и взгляда, и сказал ему:

— Сын, возможно, я не смогу тебя защитить. Возьми это кольцо, — в раскрытые ладони мальчишки упало литое серебряное кольцо — Если тебе когда-нибудь станет страшно, просто подумай обо мне, и я приду, даже где бы я ни был. Никогда не снимай его, слышишь? Никогда!

Мальчик сонно уставился на отца.

"Почему он кричит на меня?"

* * *

Он в доме, вместе со своей мамой. Мать прижимает его к себе.

Снаружи доносятся панические крики, рёв командира, призывающий солдат стоять и сражаться до последней капли крови.

Мать шепчет сыну:

— Вильгельм, сейчас мы выйдем, и ты побежишь так быстро, как только сможешь. Беги, скройся. Беги к дяде, он живёт в предгорьях Хилсбрада, это вниз по реке на юг от города. Беги что есть мочи, не оглядывайся!

Сказав это, выпустила сына из объятий, и они вместе направились к двери. Они выбежали на улицу. Раздался крик. Вильгельм оглянулся на него, крик звучал из-за его спины. Он увидел ужасное: зловонное чудовище, чью вонь можно было учуять за милю, догнало и сбило с ног его мать. Своими огромными когтями оно раздирало плоть его матери, рвало её в клочья, вгрызалось в неё своими клыками. Оно пожирало её плоть. Его мать была уже мертва. От неописуемого страха, леденящего душу, он побежал что есть к мочи к реке, но вдруг остановился. Перед собой он наблюдал скелет — с огромным клинком, одетый в броню. Череп с пустыми глазницами повернулся на шум и заметил его. Нежить, гремя доспехом, ломаными движениями, приближалась к нему, зловеще потрясая мечом. Вильгельма охватил ужас. Он подумал об отце, а затем ощутил, как кольцо, подаренное отцом, стало нагреваться. Кольцо вспыхнуло ярким, ослепляюще-белым светом. Из него вырвался сгусток, который быстро обрёл форму человека, а затем превратился в отца Вильгельма.

— Беги, сын! Беги, не останавливайся, я задержу их!

Он побежал. Побежал не останавливаясь и не оглядываясь.

Воспоминание обрывается.

Медленно-медленно, его сознание вернулось в реальность. Он надел кольцо и вышел. Больше его там никогда и никто не видел. Он ушёл в Нордскол.

* * *

Он шёл по Даларану, городу, который совсем недавно был возрождён из пепла. Небо над Далараном было оранжево-красное — близилась ночь. Множество белоснежных шпилей тянулось к небесам, и, казалось, доставало их, прорезая сам небесный свод. Этот город пережил многое: он, как и все города-государства Альянса воевал с орками, он был осаждён Плетью, был разрушен Архимондом Осквернителем. И вот, спустя десятки лет, он расцвел снова: белоснежно-аметистовые шпили снова взмыли в небеса, лавки и таверны снова наполнились посетителями. Перемещённый магами Кирин'Тора, город-государство Даларан парил в небесах Нордскола.

Карлик не спеша шёл от магазина “Охотничий прицел” в сторону таверны “Приют фокусника”. Дойдя до неё, невырослик повернул налево. Он направлялся к Аметистовой Цитадели. Он брёл неспешно, рассматривая ночное звёздное небо. Не смотря на позднее время, узенькие улицы города не пустовали; то и дело по мостовой проносились всадники, принадлежащие самым разным расам этого мира. Маг догадывался, что все они спешат на сбор войск у ристалища Серебряного Авангарда, которое находилось в Ледяной Короне. Пешеходы сновали тут и там; все они спешили по своим неотложным делам.

Любуясь небом, карлик не заметил, как дошёл до Цитадели. Это была огромная, величественная башня, с небольшими ответвлениями внизу и по бокам. Башня-цитадель оканчивалась шпилем, цвета аметиста.

Карлик, немного подождав, любуясь величественностью и внушительностью строения, стал взбираться по длиной лестнице ко входу. Закончив своё восхождение, гном устремился внутрь, где его снова ждала длинная лестница наверх, к порталам, ведущим в комнаты для переговоров. Закончив второе восхождение, которое, на этот раз, далось карлику с большим трудом, он вступил в портал. Разлом перенёс его в комнату, в которой стоял длинный стол, за которым сидели человеческие мужчина, женщина и Высший Эльф-мужчина в капюшоне.

Человеческий муж был рыжеволос и бородат. Борода его была такого же огненно-рыжего цвета.

Женщина была с длинными седыми волосами, собранными в хвост.

Лицо эльфа же скрывал капюшон.

— Здравствуй, Регулус, — промолвил мужчина, — Ты почти вовремя.

— Попал в воздушную яму по пути сюда, пришлось лететь грифоном, — соврал гном

— Ложь. Ты прибыл сюда порталом два часа назад. Эти два часа ты гулял по городу, заходя в каждый магазин, какой только мог. Придя же к цитадели, ты провёл пять минут в наблюдении за ночным небом. Я наблюдал за тобой. Твоя пунктуальность оставляет желать лучшего. Но, к сожалению, это уже полноценная черта твоей личности, от которой уже нельзя избавиться, — спокойным, холодным и надменным голосом сказал эльф.

— Но это никак не повредило нашим планам, Этас, — перебила эльфа женщина.

— Регулус, в связи с тем, что Серебряный Авангард пару дней взял первый рубеж Цитадели Ледяной Короны и пробил первые врата, Альянс и Орда собирают армию, целью которой будет зачистка всех крыльев и этажей Цитадели. Ты входишь в их число как представитель Кирин'Тора. Представители Альянсаа и Орды пребудут завтра...

Он очнулся. Ему было холодно. Открыв глаза, он увидел выброшенные на берег обломки корабля и скалы. Он слышал звуки прибоя и ревущий ветер, который, казалось, нашёптывал ему что-то. Он почувствовал боль в правой ноге, чуть выше колена. В его ноге торчал один из обломков корабля. Он осмотрел рану: к счастью, кость не задета, но кусок дерева прошёл на насквозь. Вынув обломок, поднеся руку к ране, сжав её в кулак, он начал молиться, и, почувствовав, как тепло начинает плавно разливаться от его сердца по всему телу, разжал руку. Из его ладони начал струиться ослепительный Свет, лечащий рану. Закончив процедуру, встал, отряхиваясь от мокрого, холодного песка. Нога всё ещё болела, и вряд ли перестанет в течении следующих месяцев. Свет может залечить рану, но не может убрать боль.

Одет он был в зелёный, плотный плащ с капюшоном и коричневые штаны, по всей видимости, сшитые из шкуры копытня. Под его плащом виднелась такая же зелёная , кольчужно-кожаная туника. На ногах его были такого же коричневого цвета сапоги.

Всё его мужественное, но молодое лицо было испещрено шрамами. У него были чёрные глаза, и такие же чёрные, длинные волосы до плеч. Нос был с небольшой горбинкой, что сообщало о том, что он был сломан. Его звали Вильгельм.

— Хм. Вряд ли что-то или кто-то выжил после крушения. Но, все же, нужно осмотреть место, может быть, каким-то чудом удалось спастись хоть чему-нибудь, — сказал он сам себе и двинулся прочёсывать пляж.

Спустя, казалось, полчаса, он нашёл свой комплект брони, из которого полностью уцелели только его кираса и перчатки. Наголенников не было, видимо, их выбросило в море, как в прочем и наплечники. Набедренники были покорёжены мачтой корабля, и если даже и подлежали восстановлению, то стоило бы это дороже, чем купить новые.

Но, к счастью, его клинок уцелел.

Побродив ещё по берегу, он увидел своего коня, придавленным куском кормы. Животное было мертво.

— Что ж, коня у меня нет... Стоило ли надеяться? Впрочем, раз так, значит, Свет счел это нужным, — попытался успокоить себя Вильгельм.

Наступала ночь.

Он продолжал идти, и вдруг он увидел три силуэта. Чёрные фигуры стояли около повозки, набитой ящиками. Они о чём то разговаривали.

Вильгельм вытащил свой меч из ножен и постарался как можно тише и незаметнее подойти так, что бы он смог и рассмотреть получше. Это была нежить. Не раздумывая, он ринулся в атаку. С ходу, быстрым и смертоносным ударом клинка он отсёк одному из них голову,

— Что за... — начал было второй и осёкся: из его живота торчало остриё меча.

Третий вынул меч и парировал тяжёлый, мощный рубящий синистр паладина, отступив назад.

Вильгельм снова ринулся в атаку, но пинок в грудь свалил его. Нежить подскочила к нему. Выпад за выпадом, хлесткими, жесткими ударами, она пыталась пробить защиту. Паладин парировал удары, но с каждой атакой, ему становилось труднее защищаться от них. Улучив момент, Вильгельм изогнулся, и отсёк нежити ноги по колено. С шипением неупокоенный упал на спину. Паладин вскочил, придавил его правую руку, в которой находился меч, ногой, и отсёк её.

— Кто ты и кому ты служишь? — рявкнул Вильгельм.

— За леди Сильвану... — последняя капля жизни, что была заточена в мертвом теле темной магией, уже покидала его.

"— Ага. Значит, Отрёкшийся. Лучше, чем раб Короля Лича. У него должна быть карта местности."

Вильгельм направил свободную руку на нежить. Почувствовав святую энергию в себе, он позволил ей выйти. Из ладони вырвалось святое пламя, обхватившее неупокоенного. Нежить сгорела дотла.

— Обрети покой лучах Святого Света, — сказал он, вытаскивая карту из недр одного из ящиков, находившихся в повозке.

* * *

Черный оплот, Цитадель Ледяной Короны, острыми шпилями, вздымающимися в небо, навершием которых являются черепа, стояла посреди ледяных пустошей, льда и снега. Небо было свинцово-черным, непропускало солнечный свет, так ненавистный Господину. У ворот войско. Много воинов. Везде штандарты воинства Святого Света, эмблемы Серебряного Авангарда.

Крестовый Поход против самой Смерти был начат.

Перед войском скачет всадник: старик. Он был в полном латном доспехе, с полуторным клинком (меч, который можно держать и в двух, и в одной руке. прим. автора), который источал Свет. Этот клинок называли Испепелителем. Нежить панически его боялась: и лезвие, и всадника.

— Поднимитесь, рыцари Серебряного Авангарда, настал ваш час!

* * *

Он идёт. Идёт к Своему клинку, Ледяной Скорби. К постаменту из черепов. Она левитирует в воздухе, отдыхая и смакуя перспективу предстоящей резни. Он подходит к этим своеобразным “ножнам”. Души, которые поглотил его клинок вырываются из него. Пред ним предстаёт его отец:

— Ты чувствуешь, сын мой? Вокруг тебя сгущаются тени. Свет воззвал к правосудию... Тебе наконец придётся ответить за все прошлые грехи. Тебя призовут к ответу....

— За все кровавые бесчинства...

Король-Лич вспоминает бойню, кровавую баню, "очищение", что он учинил в Стратхольме.

— За все неописуемые ужасы, что испытал этот мир...

Он вспоминает резню эльфов у Солнечного колодца.

— За все темные, древние силы, что ты поработил...

Он вспоминает своих рыцарей смерти, личей, драколичей (мёртвые тела драконов, которые были подняты некромантией и в них были поселены души людей, как правило магов. прим. автора).

— Хотя моя душа стала первой жертвой твоего зла...

Артас вспоминает тот миг, когда ставит отца на колени, в его же тронном зале, и убивает его. Слова, как эхо проносятся в его голове:

— Что это, что ты делаешь, сын мой?

— Становлюсь королём, отец, — произнёс Артас, а затем клинок погрузился в грудь его отца, выдирая душу.

— ... но в этом клинке томятся тысячи других, и они вопиют... об освобождении... Взгляни же на свои владения, сын мой, ибо армия Света уже у твоих врат!

Король-Лич протягивает руку к клинку, и тот, повинуясь его воли, ложится в его руку.

— Пусть идут. Ледяная Скорбь жаждет крови!

* * *

“Восход. Обожаю восходы, хоть и солнце сильно... давит. Это свойственно любой нежити, солнечный свет напоминает о жизни, которую я потерял и получил взамен это... проклятие. Только лишь вампиров свет сжигает дотла. Это кара за их жажду бессмертия. Воздаяние за предательство жизни, за пренебрежение этим даром. Эти презренные твари заслуживают этого”, — думал Эррел, неспеша шагая в сторону аэродрома.

“Что такое жизнь? Дар, который можно отнять. Эльфы — быссмертны. Мы же, люди... Нет. Не мы. Я не человек. Теперь нет. Монстра нельзя называть человеком,” — рассуждал Эррел по пути — Лежать бы покойнику в могиле... но нет. Мною движет лишь жажда мести. Расплаты. Я хочу заглянуть в Его ледяные глаза и спросить: “Что будет дальше? После завоевания Азерота? Что? Царство мёртвых? Зачем?”. Я безумно хочу знать ответ на этот вопрос.”

Он остановился. Коленные чашечки и стыки костей начали истираться. Боли не было, был лишь дискомфорт. Ничто физическое не могло навредить, только принести дискомфорт. Уничтожить его мог лишь Свет. Он же мог его упокоить.

Немного постояв, он решил, что довольно с него маршей по городским кварталам и начал призывать своего коня. Эррел подняв левую руку, а правую отведя назад начал шептать слова ритуала призыва. Стало темно, это сгустки тьмы в его ладонях поглощали дневной свет. В то же время, Эррелу стало комфортнее: солнечный свет на него давил меньше, дискомфорт отступал. По его рукам и телу текли мелкие струйки теневой энергии. Завершив заклинание и воздев руки вверх, под ним развегся чёрный поглощающий свет круг, из которого начал подниматься скелет. Скелет коня, в латах. Туловище коня было накрыто тканью, на которой были закреплены черные латы. На морде, или, скорее, черепе со сгнившей, синюшной плотью, был шлем, такой же черный, как и остальные элементы брони. Глаза и копыта коня горели синевато-белым светом, холодным и пронизывающим, как вьюга.

Конь подхватил своего хозяина, сразу же поместив его в седло. Эррел прошёлся ладонью по шее коня, поглаживая его. “Животное” ответило на жест хозяина покачиванием головы.

Всадник и лошадь дополняли друг друга: у воина были такого же чёрного цвета доспехи:

на наколенниках и налокотниках рыцаря красовались черные черепа, на поясе воина, а конкретнее — большой круглой пряжке — большой черный череп. Нагрудник был кольчужно-латный: к кирасе (нагрудник, защищающий спину и живот воина. прим. автора) была прикреплена кольчужная рубашка.. Наплечники закрывали все плечи и предплечья и словно переходили в черепа, перекошенные ужасом и страданием. Шлем — помесь топхельма и барбьюты — был полностью закрытым. Из глазниц шлема шел синевато-белый свет, этим светом горели глаза всадника. За спиной рыцаря красовался двуручный клинок, с широким, черным лезвием, с шестью выгравированными на нем рунами.

“Я был человеком. Я служил... справедливости, — вспоминал Эррел, — затем я стал Рыцарем Смерти, псом Короля-Лича. Теперь я освобождён. Теперь я жажду мести и расправы над своим бывшим Господином. Теперь я — Рыцарь Черного Клинка.”

Всадник пришпорил коня и поскакал к аэродрому. Солнце почти взошло и времени до сборов армии оставалось всё меньше и меньше...

* * *

Под одним из многочисленных крепостных валов Цитадели Ледяной Короны, имя которому Алдур'Атар, Врата Гнева, раскинулось два лагеря: слева от Врат Цитадели — лагерь Альянса, справа — лагерь Орды. В приказах обеих сторон на сегодня была назначена, попытка штурма Врат. Пока войска Альянса готовились к наступлению, из Врат Цитадели вышли несколько рот скелетов, вурдалаков и взвод поганищ. Верховный Лорд Болвар Фордрагон обходил войска. Тут и там слышались реплики:

— Лорд Болвар!

— Хвала Свету!

— За Альянс!

— Теренас будет отмщен!

— Мы помним стены Лордерона!

— Воины Альянса! В атаку! — прокричал Лорд Фордрагон, — За Лордерон! За Альянс! За Живущих!!! — и он ринулся в толпу нежити, ударом щита сшибая голову зомби, и ударом клинка рассекая трёх скелетов. Войско Альянса с криком последовало за ним.

— Назад, мерзкие твари! — в пылу боя крикнул Болвар и, на удивление всем, нежить отступила к Вратам. Но ненадолго: из врат послышался боевой клич: “Хо'са ту дагур'ра! Харак Фолн!”

Из врат вышли трехметровые люди — врайкулы, предки нормальных людей. Служение Королю-Личу оставило след и на них: на рогах их шлемов висели сосульки льда, броня была покрыта инеем. Кожа их была того же синего цвета, что и лед. Они надвигались на воинов.

— Стойте крепко, братья! — крикнул солдатам Фордрагон и ринулся на врага, трёхметрового гиганта с двуручным топором, щитом дезориентируя его, а мечом отрубая ноги, а затем добивая.

Командир Орды, Саурфанг-младший, узрев бой у ворот, стоя на смотровой башне, стремглав спустившись с лестницы, прокричал войнам:

— Вперёд, сыны Орды! Кровь и Слава ждут нас у врат Цитадели! — солдаты поддержали своего лидера криком.

Болвар услышал звуки труб и горнов Орды. “Неужели...” — подумал Болвар и его догадка оправдалась: ведомые Саурфангом орки пришли на помощь Альянсу.

— Лок'тар огар! ЗА ОРДУ!!! — издал боевой клич генерал Орды.

— За Орду! Лок'тар огар! — пронеслись крики среди Ордынцев, и они врезались во фланг нежити.

— Я уж не надеялся, что ты придёшь, Саурфанг, — сказал Болвар с благодарностью в голосе.

— Ну, ведь не все же Альянсу веселиться? Ха-ха! — ответил ордынский командующий и с криком разрубил двух врайкулов пополам секирой.

Вскоре бой закончился, нежить была полностью изничтожена. Сборное воинство Орды и Альянса вплотную подошло к Вратам. Болвар кричал, обращаясь к Королю-Личу:

— Артас, я знаю, ты слышишь меня! Кровь твоего отца, твоего народа, требует правосудия! Давай, трус, иди сюда и ответь за свои грехи!

Ворота отворились. В их черноте виднелась фигура человека с клинком в руках и с синими, ледяными глазами, от которых шла дымка. Король-Лич не спеша вышел из ворот.

— Вот ты и попался, гад! — с криком, полным ненависти, Саурфанг бросился на Него, но тщетно: Ледяная Скорбь сломала топор орка и разрубила ему грудь. Тело упало оземь, и лезвие Ледяной Скорби поглотило душу умирающего орка.

— Ты говоришь о правосудии, о трусости... — медленным, нежным и в то же время полным ярости голосом процедил Он и вокруг начала подниматься нежить: скелеты, зомби, вурдалаки и поганища, — Я покажу тебе, что такое страх и познакомлю с правосудием смерти!

— Ты... Ты заплатишь за все загубленные тобою жизни, предатель! — с неподдельной яростью и ненавистью рявкнул Болвар.

— Храбрые слова, — с ноткой иронии в голосе бросил Король-Лич, — Но ты ничего не сможешь...

Его слова прервал взрыв, всметший вверх кислотно-зеленый дым.

— Что? — с удивлением и яростью в голосе вопросил Король-Лич и обернулся, что бы увидеть того, кто посмел прервать Его речь.

На холме стоял человек. Умерший когда-то человек, а за ним шесть-семь катапульт с заряженными в них бочками я болезнью. Болезнью была новая Чума, которая губила не только живых, но и мертвых.

— Хе-хе-хе-хе. Вы думали, мы забыли? — с гнусным смехом спросила нежить, — Вы думали, мы простили?! Узрите же страшную месть Отрекшихся!

— Сильвана... — произнёс Король-Лич, вспоминая эту дьяволицу.

— Смерть Плети! — прокричал человек на холме и катапульты дали залп, — И смерть всему Живому!

Болвар оглянулся, тут и там начали пададть бочки с отравой, вздымая клубы зеленого дыма.

— Назад! Трубите отступление! НАЗАД! — кричал бойцам Фордрагон.

Бегущие солдаты падали на землю, кашляя и извергая из себя кровь вперемешку с гноем. Кожа некоторых начала быстро сгнивать, истекая зеленой слизью.

Болвар пятился к Вратам.

Но страдали не только смертные. Король-Лич упал на колено и закашлял.

Обуздав свою временную слабость, Он зарычал и поднялся на ноги. Развернувшись он пошёл в открывающиеся ворота. Уходя он, с яростью в голосе произнес:

— Это... ещё... не конец...

Ворота захлопнулись за Ним.

Гадко посмеявшись, мертвец, стоявший около катапульт, произнес:

— Теперь все видят, что пришло время Отрекшихся.

Фордрагон упал на землю, но все ещё боролся за жизнь. Всё вокруг было в зеленом дыму, ничего не было видно дальше вытянутой руки. Везде были трупы.

“Вот и всё,” — подумал Болвар, — “Спасения нету... никому из нас...” С большим трудом он перевернулся на спину, и тут он увидел стаю красных драконов — под предводительством их праматери, Алекстразы, Хранительницы Жизни (в сеттинге Ремесла Войны есть пять аспектов-драконов. Зеленая (Изера) — аспект сновидения и природы всего мира Азерот (Азерот — название планеты, на которой происходит действие), Бронзовый (Ноздорму) — аспект времени и пространства, Красный (Алекстраза) — аспект жизни (всей) на планете Азерот, Черный (Нелтарион) — аспект земли и земных недр, предал всех аспектов, и стал известен под именем Смертокрыл (англ. Deathwing) и Синий (Малигос) — аспект всей магии в Азероте. Прим. автора). Болвар расслабился, упал на спину, не в силах сопротивляться заразе, она брала верх над ним. Но драконы опоздали.

Верховный Лорд-Регент Штормграда, Болвар Фордрагон умер. Скорбя о потере великого человека, Алекстразза и её стая выжгла заразу у Врат Гнева животворящим огнём, вместе с катапультами и остатками Отрекшихся.