Десятка в десятку (гет)

Нюта Метелкина

Как же все надоело!

Опять он что-то натворил, а расхлебывать придется мне. И вообще, так поступать с родными сестрами — нечестно! Васька, эта наглая морда, опять разбил окно и опять свалил вся на меня. Это какой талант нужен, чтобы постоянно избегать всяких передряг? Директриса лишь развела руками — по-моему, она догадывается о моей невиновности — и отправила меня, знаете, куда? Да лучше бы она меня лесом отправила.

Меня отправили в школьный хор.

Вместо стандартного "вымыть спортзал/нарисовать новую стенгазету" они сослались на нехватку хористов и отправили меня к ним. Уму непостижимо!

Видимо, заметив не самую здоровую палитру красок, играющую у меня на лице, директриса обвела меня обеспокоенным взглядом и спросила:

— Анечка, с тобой все в порядке?

Да со мной все лучше всех, правда!

— Все в порядке, — я даже улыбнуться не пыталась — все равно она знает о том, что перспектива оказаться в хоре мне совсем не нравится.

— Да ты мне потом "спасибо" скажешь, — голос Инны Ивановны из напряженного стал до жути ласковым-ласковым, — там хорошие ребята. И Максим Анатольевич сам еще ребенок. Я была несколько раз на их репетициях...

Ой, ну все! Хватит. Большего мои уши да мой мозг просто могли не выдержать.

— Эм... ну, может, я пойду? Репетиция через пять минут.

— Точно-точно! Иди-иди, — прервала меня вечно тараторившая Инна Ивановна и указала на дверь. Я очень удивилась, что она меня на выходе не перекрестила и не сказала: "С Богом!", ведь наша директриса до ужаса суеверная женщина.

Вот, в принципе, и вся моя история. Я шла по школьному коридору в малый актовый зал — хористы репетируют только там, ибо в классах им просто не развернуться.

Как только я подошла к двери так называемой "аудитории", пришлось остановиться. Вроде и не трусиха, но все равно стало страшновато. Если честно, то с ребятами из хора я ни разу не общалась. Да что там, я даже не знаю, кто относится к этому самому хору.

Не успела я закончить свою мысленную тираду, как меня кто-то схватил за плечи. Вот честно, если бы не то, что этот "кто-то" выше меня раза в два, я бы кинула в него рюкзаком. Да-а, настроение сегодня не самое хорошее, и мне под руку сегодня лучше никому не лезть.

— Привет!

Передо мной стоял парень (или мужчина?) не старше тридцати. Если судить по описанию, то это — Максим Анатольевич. Его короткие волосы стояли ежиком, да и одет он был совсем не по-учительски — темно-синие джинсы и клетчатая рубашка навыпуск. Он стоял и улыбался мне во все имеющиеся тридцать два.

Вот не ошиблась Инна Ивановна, когда назвала его ребенком. Хотя, это ведь все равно лучше любого строгого учителя, правда? Как их там называют? Дирижер, хормейстер?

— Здра-асьте, — неуверенно протянула я.

— Я — Максим Анатольевич. А ты, если я правильно понял, Аня Метелкина? — дождавшись моего медленного кивка, он открыл передо мной дверь в малый зал. Да вы, Максим Анатольевич, просто сама галантность! Я усмехнулась про себя и шагнула в зал.

На подоконниках стояли разноцветные горшки с цветами, моя бабушка их еще гордо называет вазонами. Почти в углу скромно стояло фортепиано, а рядом с ним — широкий, крепкий на вид стол, на котором находилась куча каких-то исписанных бумажек, ручек и остальной не особо интересной мне дребедени. Хористы, сидевшие в три ряда по семь-восемь человек и разделенные на четыре секции маленькими промежутками, синхронно повернули головы в нашу сторону. Максим Анатольевич улыбнулся и, указав на меня, начал говорить:

— Здравствуйте и знакомьтесь, это — Аня Метелкина. Ее направили к нам в хор из-за неплохих вокальных данных. Так, доставайте все тексты, а я пока ее прослушаю. А то Инна Ивановна так хвалила, так хвалила...

Это что это директриса напела про меня Максиму Анатольевичу? А если у меня вообще голоса нет? Я пела последний раз в садике на утреннике "В лесу родилась елочка" и совсем не уверена, что это было хорошо. Как теперь выкручиваться прикажете? Можно было ради приличия хотя бы предупредить.

— Не пугайся ты так, — Максим Анатольевич, посмотрев на меня, рассмеялся.

Я боюсь опозориться, а ему смешно.

Он начал проигрывать упражнения на фортепиано и подпевать. Мне же ничего не оставалось, как петь вместе с ним. Голос у меня дрожал, казался до жути неуверенным и часто срывался. Насчет того, что дыхание я брала с ним не впопад — вообще промолчу. После нескольких минут моего душевного терзания Максим Анатольевич покивал, что-то пробурчал себе под нос.

— Спешу всех поздравить, что Аня присоединяется ко второму сопрано. Вставай в первый ряд левой секции. Итак, приступим к репетиции! — сколько же торжества в этих словах. Ужас.

И что-то мне подсказывает, что он понял, что ему нагло врали.

Я быстрым шагом направилась к сопрано и встала между маленьким мальчиком лет восьми и блондинистой девочкой, по виду девятиклассницей или десятиклассницей.

— Привет, я Алик, — мальчик протянул мне руку, и я с улыбкой ее пожала. Несмотря на свое настроение, я не имею право портить его детям.

— Привет, — шепотом отозвалась я и уже скосила глаза на блондинку в предвкушении знакомства, но та лишь фыркнула и закатила глаза. М-да.

— Это Милана Свиряева. Что-что, а общий язык ты с ней вряд ли найдешь — она вообще всех людей за мебель считает, — шепнул мне прямо в ухо Алик и, опустив глаза в синюю папку с текстом, начал петь.

Тут дверь снова открылась, и в зале появилась взлохмаченная и помятая миниатюрная девушка. Если честно, то создавалось такое ощущение, что где-то рядом на нее напал бенгальский тигр, и она, как Рембо, отбивалась от него голыми руками.

— Здравствуйте, — тихим голосом сказала она и убрала темные, почти черные волосы со своего лица.

— Рита, твои опоздания уже становятся традицией. Давай быстрее, проходи, — Максим Анатольевич усмехнулся и посмотрел куда-то вглубь хора. — Так-так-так, ну это уже никуда не годится. Алексей, пройди-ка сюда.

— Ну что я-то? — спросил Леша, но все-таки прошел на середину зала.

Леша был черноволосым парнем, скорее из класса девятого-десятого. Всем своим видом он показывал свое недовольство по поводу того, что его вообще выдернули со своего места. Он лениво встал, глубоко вдохнул и шаркающими шагами направился к учителю.

— А то! Давай отдельно распевайся, а то я вижу, что ты со всеми не можешь, — сказал Максим Анатольевич, ухмыльнувшись.

— Ба, бу, бы, — специально на одной ноте протянул Леша, и почти весь хор начал хихикать, даже маленький Алик усмехнулся.

— Бабу тебе еще рано, — хмурясь и вздыхая, пропыхтел Максим Анатольевич и закатил глаза. Видимо он понял, что с Алексеем только потратит время и ничего путного не добьется. — Все, иди на место.

Вдруг дверь опять приоткрылась, и из нее высунулась голова нашей секретарши. Она мило улыбнулась Максиму Анатольевичу и встала около двери.

— Петр Константинович сказал, — девушка зажала нос руками, имитируя голос нашего трудовика, — «Кутузова сюда мне сейчас! Быстро!».

— Такими темпами мы даже и трех строк не споем, — тихо буркнул он. — Да-да, уже иду, — уже гораздо громче сказал Максим Анатольевич. А он, оказывается, Кутузов. Неплохая фамилия. — Алик, послушай сопрано, а все остальные могут пока отдохнуть.

Серьезно? Он поручил прослушать часть хора третьекласснику? Вот это номер! Хотя, мне кажется, что у них тут своя атмосфера, и я чего-то не понимаю. Увидев мой ошалевший взгляд, стоящая рядом девочка ткнула меня в плече.

— Ты не удивляйся так, — она засмеялась, — у Алика абсолютный слух, — она вознесла палец вверх и немного завистливо вздохнула. — А хор у нас любительский, так что этого вундеркинда о помощи можно попросить спокойно.

Ага, ясно.

Алик тем временем начал проверять всех по одному с края. Первой попалась светловолосая девочка класса так из пятого. Она начала монотонно бурчать слова песни, а Алик картинно стукнул себя ладонью по лбу.

— In altissimo (на октаву выше), — простонал он и, когда девочка все-таки смогла спеть этот несчастный куплет, перешел к какому-то мальчику. Судя по виду, он был моего возраста.

Подождите-ка. Это же тот самый Леша. Но, если мне не изменяет память, Леша же ушел совсем в другую сторону. Он телепортировался? Может, это вовсе не он, а мне всего лишь показалось.

— Это — Женя Кудряшенко. А Кудряшенко — братья близнецы. Так что сильно не удивляйся, — сказала все та же девочка.

А Алик тем временем начал говорить Жене, где что лучше выделить и где брать дыхание. Понятное дело — Алик тут Кутузов №2.

И еще Алик сказал про Милану: «Она… capriccioso ». Если честно, из этого я поняла только то, что Алик очень любит выражаться музыкальными терминами. А вот что со Свиряевой не так — не понятно.

В итоге, когда вернулся Максим Анатольевич, он опять пару раз хлопнул в ладоши, призывая хор к тишине и вниманию.

— Прошу прощения, но сегодня позаниматься у нас не получиться. Я вас, конечно, всех очень люблю, но убираться все-таки надо. А то в прошлый раз вы все состроили глазки, как у Кота из «Шрека», и убежали по домам, а я тут один все мыл. Так что сегодня на дежурство остаются… — он пробежался глазами по списку хористов в его руке, — Милана, близнецы, Таша, Тим и Аня.

А не много ли человек на относительно маленький зал?

Позже он подошел ко мне и добавил:

— Я хочу, чтобы ты слилась с коллективом, так что пока в меня проклятиями не бросаться, ладно?

Он подмигнул мне левым глазом, снова рассмеялся и, собрав все свои всевозможные папки и что-то насвистывая себе под нос, вышел из малого зала.

— Аррр! — в захлопнувшуюся за спиной Кутузова дверь прилетела половая тряпка. — Зла на него не хватает, чтоб его единороги в землю втоптали! — бурчала девчонка с темными волосами, завязанными в высокий конский хвост.

— Что случилось? — немного посмеиваясь, спросил еще не ушедший Алик.

— Как это «что»?! У меня сегодня мама в командировку уезжает на три месяца, и если я не буду дома вовремя, меня просто распнут, не довозя до Голгофы. А он это прекрасно знает, ибо лично с ней знаком! Ууу, зар-раза!

Видимо, если она не успеет сегодня домой, то завтра от нее же получит лично сам Кутузов. А что, здесь не так уж и скучно!

Милана закрыла дверь, потому что кто-то наглым образом ее распахнул, а затем уселась на стул.

— Эй, Свиряева, дай догадаюсь, ты опять собираешься ничего не делать и только указывать Кудряшенко? — уже немного успокоившись, спросила темноволосая.

— А что я еще должна делать? — с искренним изумлением спросила Милана. Видимо, бездельничество и распоряжение людьми она считает само собой разумеющимся. — Таша, как ты не понимаешь? Я тут единственная из вас, которой можно сказать, что она хорошо поет. Меня надо беречь.

Таша лишь закатила глаза. Наверное, эти слова Милана произносила не первый раз.

— Так, Ролтон, бери тряпку в зубы и вперед! — раздраженно прорычала Таша и подошла ко мне. — Привет, я Таша, — сейчас она уже мило улыбалась. Меня пугает резкая смена ее настроения.

— А я — Нюта, — тихо отозвалась я, разглядывая новую знакомую.

— Хорошо. Ты на эту «стервозную блонди» не обращай внимания, она того не заслуживает, — кинув еще один раздраженный взгляд в сторону «стервозной блонди», сказала Таша. — Возомнила себя пупом Земли. А эти двое, — она указала на близнецов, — пускают по ней слюни и готовы целовать пол, по которому она ходила.

Мы перекинулись еще парой фраз, и Таша взяла всех под свое командование: близнецов отправила за водой, кого-то заставила подметать, а сама начала поливать цветы на подоконниках. Я же, чтобы не отбиваться от коллектива, схватила чистую тряпку и начала протирать подоконники.

* * *

Часы уже показывали четыре, когда я все-таки решила покинуть хористов и благополучно отправиться домой, чтобы даль любимому братцу по шее. Но все не так просто. Когда я, уже проговорив довольно длинную прощальную речь, дернула ручку двери, она просто не открылась. Есть одна китайская мудрость: «Если дверь не открывается вовнутрь, тогда попробуй ее пнуть». Я, конечно же, так и поступила, но ничего не изменилось — дверь осталась на месте, как будто ее «Моментом» приклеили.

— Эй, ребят, у нас тут «форс мажор». Кажется, двери заклинило, — медленно проговорила я и окинула взглядом хористов.

— Как?! — Милана подпрыгнула со стула и, чуть не опрокинув его, понеслась к двери. Она довольно-таки грубо толкнула меня и начала нервно дергать ручку двери. Я молюсь всем богам, чтобы она не доломала ее совсем! — Как? — уже тише повторила Свиряева, как будто забыла все остальные слова. Главное, чтобы у нее не началась истерика.

Тут уже подскочил один из близнецов, но не к двери, а к самой Свиряевой.

— Не волнуйся, дорогая, я выбью ее! — по манере говорить, я предположу, что это Алексей.

Кудряшенко разбежался и попытался выбить плечом дверь, но вместо героического поступка с тихим писком свалился на пол.

— Ты бы лучше себе мозги выбил, — проворчала Таша и закатила глаза.

— Эх, Леша-Леша, — от протирания полок оторвался парень спортивного телосложения. — Это — железная дверь, которая стоит тут еще со сталинских времен. Ты легче переломаешь себе все кости, чем сдвинешь это нечто хотя бы на сантиметр.

— Тим прав, — Таша отошла от стола, который, по всей видимости, обычно служит держателем кутузовских папок и канцелярии. — Ключа тоже нет, хотя Максим Анатольевич всегда оставляет его на столе. Что делать будем? Меня точно прибьют дома, если я опоздаю. А если вообще ночевать не приду, то для меня же будет безопаснее сразу в школу переезжать, — пропыхтела она и нахохлилась, словно воробей. — Полцарства за идею, как отсюда выбраться!

— Можно стучать в дверь и орать, пока нас не откроют, — пожав плечами, предположил Женя.

— Слушайте, а ведь Милана дверь закрывала, — протянула Таша и прищурила левый глаз. — Гражданка Свиряева, что скажете в свое оправдание?

— Ты что, совсем связь с мозгом потеряла, Кириченко? — напустилась на Ташу Милана.

— Так, девочки, не ссоримся, — примирительно сказал Тим. — Зачем Милане нас закрывать? Ладно, это был риторический вопрос. У кого есть телефон?

В итоге оказалось, что кто-то принципиально не берет телефон на хор, кто-то не носит его в школу, а у остальных (как и у меня) на гаджете просто нет денег, и все решили прибегнуть к предложению Жени. Примерно после десяти минут нашего крика — громче всех орала Свиряева — силы, да и желание у хористов пропало. Мне-то плевать, а для них их драгоценный голосочек — самое главное. Но на наши мольбы о помощи никто не откликнулся. Даю стопроцентную гарантию, что сторож смотрит мыльные оперы или вообще спит. Мне родители не звонили — мама и папа в разводе, поэтому мама точно думает, что я у папы, а он — наоборот.

— Мне скучно, — примерно через полчаса простонала Милана.

— Я могу тебя развеселить! — снова отозвался один из близнецов.

— Ну уж нет, — быстро отозвалась Свиряева и выставила перед собой руки. — Давайте в игру поиграем. В «Правду или действие».

Таша недовольно фыркнула. Складывается такое ощущение, что они с Миланой что-то не поделили.

— Да ладно вам, все равно больше заняться нечем, — сказал Тим и протянул руку вверх. — Я согласен.

Через пять минут упорных уговоров Таши, мы все-таки сели в круг — прямо Сатану вызывать собрались, честное слово! — и посмотрели друг на друга.

— Кто начнет? — озвучил общий вопрос Тимофей.

— Я! — Женя поднял руку. — Мой вопрос Тиму. Странно, конечно, но мне всегда было интересно чего ты боишься больше всего. Правда или действие?

— Ну… я боюсь кузнечиков и двоек по физкультуре, — честно ответил Тимофей.

Тогда он должен бояться меня! Или, по крайней мере, моих оценок — со спортом я не очень дружу и часто сбегаю с физкультуры, на что мне ставят двойки.

— А я не переживаю по этому поводу, — бросив безмятежный взгляд на Тима, сказала Таша.

— Ага, ты же у нас любимица физрука, — ехидно парировал Тим, на что новая знакомая ткнула его локтем в бок.

— Теперь я, — Леша поерзал на стуле. — Милана, кого ты выберешь — меня или Женьку? Правда или действие?

— Правда, — посмеиваясь, сказала Свиряева. — Вы мне оба не нужны.

Вах, прямо женщина с ледяным сердцем.

— Теперь моя очередь, — Таша потерла ладошки в предвкушении ответа. — Нюта, ты очень удивилась, когда Максим Анатольевич сказал про твои вокальные данные. Ничего не хочешь нам сказать? Правда или действие?

На моем лице все было написано, да?

— Правда, пожалуй, — я замялась. Эй, Метелкина, еще не поздно отказаться! — Меня отправили сюда в качестве наказания.

— Серьезно? Наказание? — Таша буквально превратилась в совенка, вытаращив глаза.

— Теперь наш хор — это наказание. До чего докатился этот мир, — встрял Леха, взмахнув руками.

— А вот мне больше интересно, почему никто не сказал об этом Максиму Анатольевичу? — поскребя в затылке, спросил Тим.

— Может, хотели быть уверенными на все сто, что Нюту возьмут в хор? — немного подумав, протянула Таша и махнула рукой. — Не будем на этом заострять внимание, ладно? Что-то не подсказывает, что сюда лучше не лезть.

— Тогда теперь мой вопрос Таше, — Милана быстро перевела тему и коварно улыбнулась. — Кто тебе нравится?

— Э-э-э… — Таша немного выпала из нашей реальности, но потом снова натянула на себя маску вселенского безразличия. — У нас же тут такой большой выбор, Миланочка.

— Ты зубы не заговаривай! Правда или действие?

— Действие, — сконфуженно крякнула Таша.

— Хе-хе-хе, — теперь уже Милана потирала ладони. — Поцелуй Кутузова.

— Чего? — я даже не разобралась, кто это спросил, потому что все хористы взвыли одновременно.

— Милана, не думаешь, что это уже слишком? — недовольно спросил Тим.

— Нет, не думаю. А если не сделаешь, то я… — Милана так сильно задумалась, что весь мыслительный процесс отражался у нее на лице, а выглядит это не очень-то привлекательно. — Я Алика перед всей школой опозорю!

— А это не слишком жестоко? — я сильно удивилась такой быстрой и кардинальной смене темы. — Алик же ма…

— Ничего не жестоко! — рявкнула Милана.

— Ладно-ладно, — Таша закивала головой. Все равно она ведь может и соврать потом Милане. Так что, будем надеяться, что все будет хорошо.

А еще меня немного удивило то, что ей все поверили. Разве она может сделать что-то против такого милого мальчугана? Да нет, не верю.

Максим Кутузов

Утро прошло просто великолепно — мне пришлось подрываться с постели и, путаясь в простыне, бежать и снимать мою маму преклонных лет со стремянки. Вот зачем она полезла менять перегоревшую лампочку? Когда операция была выполнена, а мама перестала бегать за мной по всей квартире с клюкой и кричать: «Ничего я не старая! Я в самом расцвете сил, между прочим!», я быстро оделся и побежал в школу, пока еще чего не случилось.

Еще на подходе к школе я встретил Алика Липатова. Как ни странно, но мы уже примерно месяц каждый день встречаемся по пути в школу. Из-за того, что так рано никто из его одноклассников не приходит, мальчишка проводит около часа со мной, а затем бежит на урок. Я открыл малый зал и подумал, что у меня начались галлюцинации.

На полу, безмятежно сопя, лежали вчерашние дежурные — Таша, близнецы, Нюта, Тим и даже Милана! Милана заснула на стуле, близнецы на полу прямо около ее ног(!). Тим тоже на полу, но прислонившись к стене спиной, а, положив голову ему на колени, рядом спала Таша.

Пока я терялся в своих мыслях насчет того, почему это у меня дети спят в актовом зале, Алик подошел к ребятам и, оглушительно крикнув «Не спи — замерзнешь!», с чувством выполненного долга уселся на свое место.

Первой очнулась Милана. Она что-то недовольно пробурчала и, схватив вещи и даже не обратив на меня внимания, пулей вынеслась из зала. После проснулась Нюта и начала будить Ташу и Тима.

— Доброе утро, Максим Анатольевич! — она помахала рукой.

— Доброе, — все еще не понимая в чем дело, сказал я и подошел к ним ближе. — А почему это вы тут?