Честь Дома Форкосиганов (джен)

"Все обернулось очень странно. Все решили, что двое ее любовников убили друг друга — клянусь, он вовсе не планировал этого — и она от отчаяния покончила с собой. Никто даже не спрашивал его ни о чем".

(Осколки чести, гл. 3)

*

— Если ты не поостережешься, — заметила вдовствующая графиня Форлайтли, для выразительности взмахнув тростью, — то в один прекрасный день обнаружишь в своем гнезде кукушонка. — Она поставила свою трость на пол. — Да, спасибо, я выпью чаю.

Петр выжил в войне в Дендарийских горах в первую очередь потому, что никогда не позволял загнать себя в ловушку, а старые привычки умирают трудно, даже если речь идет о старой приятельнице, сидящей в твоей гостиной, а не о цетском самолете-беспилотнике над твоей головой. Он кивнул оруженосцу Томасу, который так вовремя отвлек графиню предложением чая и тем самым дал своему лорду мгновение, чтобы небрежно, с совершенно не обеспокоенным видом откинуться на спинку кресла. — До этого не дойдет. Ирина имеет буйный нрав, но она не глупа. Она знает, что если поступит так, то поплатится жизнью вместе со своим ребенком.

— Что ж, твоему Эйрелу надо побольше стараться, когда он приезжает домой в увольнительную. В последние несколько месяцев его жена ведет себя слишком вольно с мальчишкой Форхаласов. Капелька флирта — это одно дело, но кто-то должен научить ее тому, где проходит граница. О чем Эйрел думает, оставляя ее дома одну, при таком-то поведении? Лучше бы он ее бил.

Петр и сам не раз испытывал искушение нанести своей невестке визит с хлыстом в руках. Он был бы в своем праве, если так поступил, но Эйрелу бы это не понравилось, а он сомневался, что в состоянии сейчас сильнее надавить на сына. Когда двадцать лет было самому Петру, он поднимал своих людей на бой в Округе, а не болтался без дела на борту корабля, пока жена наставляет ему рога, но нынешнее поколение — слабаки.

— Согласна, Петр, что происхождение у нее прекрасное, но в самом-то деле! Для этого подошла бы девушка попроще и более уравновешенного нрава, а после того, как он бы сделал ей наследника, они оба могли бы флиртовать по собственному вкусу. — Вдовствующая графиня решительно отпила чаю.

— Забеременеет пару раз — и с этой чушью будет покончено, — ответил Петр. Хотя порой он задавал себе вопрос, пытался ли Эйрел вообще сделать ей ребенка. Петр выбрал Ирину за ее сходство с братом, посчитав, что это привлечет к ней его сына, несмотря на его склонности. Да и то, обрюхатить девицу — не велик труд, даже если тебе это не слишком по душе, а Эйрел знал свой долг.

— Если они зайдут так далеко. И ей следовало бы жить под твоим присмотром в вашем особняке, когда Эйрел в отъезде. От новых обычаев только проблемы. У вас там места точно хватает, пусть ванные и не по последней моде.

— Квартира была частью ее приданого, — примирительно заметил Петр. Решение сына жить с женой отдельно от него он и сам не одобрял, но семейная солидарность требовала его сейчас поддержать. Он не раз пытался уговорить Эйрела привести невесту в отчий дом, как то было бы правильно и должно; они могли бы занять для себя целое крыло. Но Ирина тогда расплакалась, а Эйрел принялся сверлить его сердитым взглядом, и на том спор был окончен. Петр думал, что все эти эмоции — признак того, что она в тягости, и был склонен прощать ее капризы. Это было еще до того, как он узнал, что она за штучка.

— Как бы то ни было, — заявила графиня, отставляя чашку, — ты должен знать, о чем я услышала вчера вечером.

Петр чуть подался вперед. Наконец-то графиня подошла к тому, ради чего явилась. У Форкосигана уши были по всему городу, но вдовствующая графиня Форлайтли превосходила в этом даже его.

— Леди Форкосиган, — она буквально сплюнула это имя, — на балу у Лизетт вешалась на всякого, на ком были надеты штаны, а твой сынок, вместо того, чтобы призвать ее к порядку, пошел заливать свои печали вином в компании этого мерзкого Форратьера. К концу вечера его погрузили в катер и отправили выспаться на корабль. Первая же ночь после того, как он невесть сколько болтался по космосу, и он не проводит ее дома с женой! Тут неладно, Петр, и лучше тебе самому побыстрее в этом разобраться. — Она поднялась на ноги, и Петр был вынужден тоже встать. — Говорю тебе как друг. Если так будет продолжаться дальше, твой Эйрел станет посмешищем всей столицы.

Петр проводил вдовствующую графиню до ее древнего экипажа, с поклоном усадил, вернулся и вызвал к себе Томаса.

— Милорд?

Томас приходился ему сводным дядей, будучи сыном одного из многочисленных дедовых бастардов, но по годам они с Петром были скорее сверстниками. Томас служил ему, когда они сражались против цетов, а потом стал его оруженосцем. В ночь, когда пришли головорезы Юрия, Петр оставлял маленького Эйрела на Томаса — и Эйрел жив. Мало с кем граф Форкосиган был так откровенен, как с Томасом, и еще меньше было тех, кому он бы столь абсолютно доверял.

— Ты ее слышал? — спросил он, и Томас кивнул. — По-моему, она на что-то стоящее напала. Я собираюсь назначить тебя к лорду Эйрелу. Выясни, когда он снова спустится на планету, и дальше следуй за ним. Приглядывай, куда он ходит и с кем говорить И держись поближе. Будут неприятности.

После цетов и Юрия нынешняя столичная политика казалась Петру до крайности скучной. Ставки низкие, действий минимум и нет ничего, чтобы отняло у него более минуты на поиск решения, и это в самом сложном случае. Теперь, в первый раз за несколько лет, он почувствовал себя так, будто снова идет в бой.

* * *

Граф Форкосиган ждал в приемной. Первый раз в жизни Томас подвел его — потерял след Эйрела, а потом догнал того слишком поздно, чтобы помешать дуэлям. Петр вскипел от гнева — по большей части на сына, но и самому Томасу повезло, что ему не пришлось докладывать графу лично — за подобный промах Форкосиган мог бы пристрелить его на месте. Сейчас он самую малость подостыл и, по крайней мере, был в курсе, что именно произошло. Ну как, как мог Эйрел так поступить? С чего он именно сейчас решил вспомнить о своем форском гоноре? А теперь Петру нужно будет сражаться за его жизнь.

Эзар не заставил его прождать долго. Сообщение, которое Петр ему отправил, было коротким и составленным так, что на его невозможно было пропустить: старый шифр времен сопротивления, обозначавший необходимость срочного рапорта. Когда Петра проводили в личный императорский кабинет, он ощущал знакомую дрожь перед близкой битвой.

Эзар стоял у окна, прислонившись к стене и скрестив руки. Моя собственная манера, узнал Петр.

— Эзар, — начал он без церемоний, — мой сын только что убил на дуэли двоих человек. Лорда Таллина Форхаласа и министра тяжелой промышленности.

Он не обратился к Эзару "сир". Он хотел говорить не с монархом, а с человеком, который некогда козырял ему в Дендарийских горах. Но и Эзар многому у него научился.

— Милорд граф, — произнес император негромко, — это очень серьезное дело.

— Айвор — это большая потеря для тебя? — автоматически сменил тему Петр.

— Нет. Должен признаться, я считаю это уборкой мусора. Твой парень оказался сыт по горло играми своей жены, так? Я не раз задумывался, на сколько его еще хватит, прежде чем он сломается. Она все еще жива?

— Да. У них после этого случилась ссора, и он вернулся на корабль. — Петр сам откровенно изумился, Томасу не пришлось пресекать попытку Эйрелу в самоубийственном порыве сдаться муниципальной страже. Но Эйрел вернулся на корабль. Петр подозревал, что и свой корабль, и космос его сын любит в конечном итоге куда больше, чем жену.

— Она беременна?

— Нет. — Он разглядывал лицо Эзара, выжидая момента. Пока тот продолжает играть с ним. Мало кто умел читать выражение лица императора, но у Петра была в этом смысле кое-какая не очень честная фора.

— Утрата Айвора не так важна, и с этим проблем не окажется, но выкупить у меня жизнь Форхаласа тебе будет сложней.

— Знаю. Если желаешь, я отошлю Эйрела с Барраяра на какое-то время. — Томас уже делал сейчас необходимые приготовления, просто на всякий случай. Пути отступления всегда могут пригодиться.

Эзар покачал головой.

— Я хочу, чтобы он был у меня под присмотром. Ты говоришь, что он лоялен и знает свой долг, но я хочу увидеть это своими глазами.

— Как пожелаешь. — Петр набрал воздуху и дал наконец тот залп, который хотел: — Эти двое убили друг друга. Они дрались за Ирину и убили друг друга.

Эзар поднял бровь:

— Пять минут самого поверхностного анализа судмедэксерта, и от этой гипотезы камня на камне не останется.

— Знаю. Но это дело СБ, потому что в нем замешан Айвор. Может стать делом СБ. А тогда эксперты скажут то, что от них потребуется.

Эзар какое-то время его разглядывал, и Петру внезапно сделалось тревожно, что он не смог вообще прочитать выражения его лица.

— Ты просишь о многом.

Петр молчал, выжидая.

— И это будет иметь свою цену.

За своего сына он заплатил бы чем угодно, и Эзар это знал. Как и Эзар — за своего, каким бы разочарованием тот ни был для отца. Петр коротко кивнул.

— Достаточно долго я был для тебя "твоим мальчишкой". Я видел, как ты то и дело напоминаешь об этом перед Советом, с министрами, со мной самим. Генерал граф Петр Форкосиган, делатель королей, такой могущественный, что способен усадить на трон своего протеже и из тени дергать за ниточки. Так вот, больше ты не сможешь разыгрывать эту карту. Вообще. Никаких больше анекдотов времен гражданской войны, никаких забавных историй о тех днях, когда мы партизанили в Дендарийских горах. Ты склонишь передо мной голову. Во всех смыслах.

Глаза Эзара были яркими, взгляд — проницательным и твердым. Императорский взгляд. Обещание, которое Петр увидел в нем столько лет назад, наконец исполнилось. Он преклонил колени на ковер и склонил голову.

— Я умоляю вас, сир, о жизни моего сына, — произнес он, обращаясь к императорским сапогам.

Руки Эзара легли ему на голову — знакомая ласка, только теперь роли поменялись. Он не произнес ничего оскорбительного, но Петр знал, о чем они оба сейчас думают, что вспоминают после тех лет, которые они провели вместе в партизанских пещерах.

— Ты получишь то, что просишь, — сказал Эзар. — я поговорю с Негри.

Он поднял его голову за подбородок, заставив поглядеть в глаза. Петр уставился на своего императора, пристально и гневно. Только ради Эйрела он вот так подчиняется человеку, который некогда подчинялся ему. Хотя парень никогда этого не поймет и даже не узнает. Наконец Эзар улыбнулся, не разжимая губ, и поднял его на ноги.

— Но у тебя еще остается свидетель, — заметил он через секунду. И, великодушный в своем торжестве, добавил: — Если хочешь, Негри займется для тебя еще и этим.

Петр вздернул подбородок. Здесь он проведет границу. Эзар получил то, о чем просил, но дальше он не уступит ему ни пяди.

— Нет. Она моя. Я выбрал ее для Эйрела, я сам все и исправлю. — Как хотел бы он заодно разобраться и с ее братцем! Однако, хоть граф Форратьер и признал его власть над дочерью своего рода, отдавая ее замуж в дом Форкосиганов, но к сыну это не относилось. Почему Эйрел не мог просто путаться с деревенскими девчонками или с проститутками, как приличный фор? Не то, чтобы Петр всегда следовал этому принципу сам... Он кинул взгляд на Эзара, припоминая кое-что. Но баланс власти в этой комнате теперь безвозвратно изменился, и прежние дни остались в прошлом.

— Люди все равно станут болтать, — заметил Эзар, — и с этим я поделать ничего не смогу.

Петр в ответ только пожал плечами. Если будут думать, что это Эйрел виновен во всех смертях, но вышел сухим из воды, его поостерегутся трогать. Если не будут — он потеряет для них интерес. В любом случае его сын будет в безопасности. На этом его цель достигнута. Он повернулся было, чтобы уйти, но вовремя вспомнил: теперь он должен ждать позволения удалиться.

Глаза Эзара сверкнули — он явно не оставил без внимания оборвавшееся на полушаге движение Петра.

— Что ж, тогда я полагаю, наше совещание окончено. У тебя еще много дел. — Он протянул руку. Петру потребовалось мгновение, чтобы осознать, что означает этот жест. Он не видел подобного с тех пор, как мальчишкой присутствовал при дворе императора Дорки. Последнее испытание для него. Со всей плавностью, какую позволяли его суставы, он опустился на одно колено и поцеловал перстень с печатью на императорском пальце.

Эзар слегка улыбнулся и коснулся комм-линка на своем запястье.

— Пришли ко мне Негри, сейчас, — приказал он кому-то, и Петр понял, что прошел испытание.

Он вышел из кабинета и направился к своей машине. Цена за жизнь Эйрела высока, но Петр не жалел о ней. Эйрел был единственным из оставшихся у него детей, и Петр сделает что угодно, чтобы его защитить, защитить будущее свое рода. Если это будущее еще существует. Когда Ирина окажется убрана с пути, Эйрел должен будет жениться снова, и дело это потребует не меньшей тонкости, чем пробежка по минному полю. Но на сегодня он спас Дом Форкосиганов. Завтрашний день подождет.